Что позволено Юпитеру… или Об истинном методе истории философии.
Кант называл свою «Критику чистого разума» коперниканским поворотом.
Фихте, с надменностью классного ментора, принуждал всех к пониманию его «Ясного, как Солнце», Наукоучения. Дескать, вот тупые, яснейшей вещи уловить не могут!
Аристократическая надменность Шеллинга, его презрение к черни хорошо известно. «Procul est, profani!»
Гегель был демократ до мозга костей, потому никак себя не величал, но спокойно создал систему Абсолютного идеализма, «иже не прейдеши».
Какие напыщенные снобы! Ну хоть бы частицу скромности им! — думает неопытный читатель.
Нет, всё не так. Тут ведь какое дело: претензия обывателя на вселенскую значимость — смешна, претензия Канта (Фихте, Шеллинга, Гегеля) — реальна. Ибо вся разница между Кантом и обывателем — Кант был, а не казался, а обыватель есть только для того, чтоб казаться. Само бытие о-бывателя — призрачное, кажущееся, он даже по своему имени — лишь «быватель», по касательной промелькнувший в жизни, и не оставивший на её лице ни следа. Лишь бывавший, но не ставший.
А Кант и Ко, во-первых, сами были ярким воплощением диалектики бытия, во-вторых, они сознательно-субъективно смогли эту диалектику выразить, передать нам.
Само собой, что такая высота сознательности должна была и себя по справедливости оценить. Потому (само)оценка и была высокой. Нескромной, если мерять обывательской меркой. Что и понятно: реальность ложной скромностью не страдает, скромность уместна лишь для кажущегося.
Но тут и «поправка на ветер» — ветер истории философии. Одна лишь самооценка — не гарантия и не аттестат истинности. Особенно сейчас, когда кажущееся, лишь видимое, мнимое, субъективное узурпировало права на саму реальность — а для этого выдаёт себя за действительное, предметное, объективное. И вот тут надо уметь различать.
«То, что думает человек о себе, и то, чем он является — разные вещи» — эта тривиальная истина старины Маркса как нельзя более актуальна сейчас.
Потому, чтоб правильно оценить каждого философа — нужно дойти как до объективных основ его мысли — так и до объективных же последствий её. Вот вам единственно возможный критерий для любого настоящего историко-философского исследования. Вот вам метод для истории философии — конечно, если мы хотим, чтоб философия была наукой, а не гербарием из засохших самомнений.
#Кант #Фихте #Шеллинг #Гегель #Маркс #история_философии
Кант называл свою «Критику чистого разума» коперниканским поворотом.
Фихте, с надменностью классного ментора, принуждал всех к пониманию его «Ясного, как Солнце», Наукоучения. Дескать, вот тупые, яснейшей вещи уловить не могут!
Аристократическая надменность Шеллинга, его презрение к черни хорошо известно. «Procul est, profani!»
Гегель был демократ до мозга костей, потому никак себя не величал, но спокойно создал систему Абсолютного идеализма, «иже не прейдеши».
Какие напыщенные снобы! Ну хоть бы частицу скромности им! — думает неопытный читатель.
Нет, всё не так. Тут ведь какое дело: претензия обывателя на вселенскую значимость — смешна, претензия Канта (Фихте, Шеллинга, Гегеля) — реальна. Ибо вся разница между Кантом и обывателем — Кант был, а не казался, а обыватель есть только для того, чтоб казаться. Само бытие о-бывателя — призрачное, кажущееся, он даже по своему имени — лишь «быватель», по касательной промелькнувший в жизни, и не оставивший на её лице ни следа. Лишь бывавший, но не ставший.
А Кант и Ко, во-первых, сами были ярким воплощением диалектики бытия, во-вторых, они сознательно-субъективно смогли эту диалектику выразить, передать нам.
Само собой, что такая высота сознательности должна была и себя по справедливости оценить. Потому (само)оценка и была высокой. Нескромной, если мерять обывательской меркой. Что и понятно: реальность ложной скромностью не страдает, скромность уместна лишь для кажущегося.
Но тут и «поправка на ветер» — ветер истории философии. Одна лишь самооценка — не гарантия и не аттестат истинности. Особенно сейчас, когда кажущееся, лишь видимое, мнимое, субъективное узурпировало права на саму реальность — а для этого выдаёт себя за действительное, предметное, объективное. И вот тут надо уметь различать.
«То, что думает человек о себе, и то, чем он является — разные вещи» — эта тривиальная истина старины Маркса как нельзя более актуальна сейчас.
Потому, чтоб правильно оценить каждого философа — нужно дойти как до объективных основ его мысли — так и до объективных же последствий её. Вот вам единственно возможный критерий для любого настоящего историко-философского исследования. Вот вам метод для истории философии — конечно, если мы хотим, чтоб философия была наукой, а не гербарием из засохших самомнений.
#Кант #Фихте #Шеллинг #Гегель #Маркс #история_философии
Поэтому и надо читать классику: Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозу, Локка и Юма, всех немецких классиков от Канта до Гегеля, Маркса — а когда от классиков вернётесь к модным Лаканам-Фуко-Хайдеггерам (перечень каждый продолжит сам), то будете удивлены плоскостью «новых», их вторичностью, банальностью и пустотой по сравнению со «старыми».
Но разговор здесь долгий, так что
продолжение следует…
#Ильенков #Маркс #Гегель #Ленин
#гигиена_мышления #история_философии
Но разговор здесь долгий, так что
продолжение следует…
#Ильенков #Маркс #Гегель #Ленин
#гигиена_мышления #история_философии
Суть в том, что в самом опосредовании должно быть внутреннее и более тонкое опосредование.
Все эти тонны чугуна и нефти, все решающие детали общественной (в том числе — и производственной практики) результируют в политическом.
И вот она, политика и опосредует связь философии с практикой, а через практику — с Всеобщим тождеством мира, с его истиной.
Не определяет, не детерминирует, но опосредует. Почувствуйте разницу!
Поэтому истинно, не фальшивя, излагать историю философии можно только с учётом политических реалий эпохи, интегрируя философию в социальную тотальность, в которой она возникла и действовала. Это интегрирование будет не произволом мышления, но восстановлением справедливости, репатриацией мышления на родину, ибо только там, в историко-социальной конкретности мышление и живёт.
#опосредование #методология #история_философии
Все эти тонны чугуна и нефти, все решающие детали общественной (в том числе — и производственной практики) результируют в политическом.
И вот она, политика и опосредует связь философии с практикой, а через практику — с Всеобщим тождеством мира, с его истиной.
Не определяет, не детерминирует, но опосредует. Почувствуйте разницу!
Поэтому истинно, не фальшивя, излагать историю философии можно только с учётом политических реалий эпохи, интегрируя философию в социальную тотальность, в которой она возникла и действовала. Это интегрирование будет не произволом мышления, но восстановлением справедливости, репатриацией мышления на родину, ибо только там, в историко-социальной конкретности мышление и живёт.
#опосредование #методология #история_философии
Гегельнегоголь
Суть в том, что в самом опосредовании должно быть внутреннее и более тонкое опосредование. Все эти тонны чугуна и нефти, все решающие детали общественной (в том числе — и производственной практики) результируют в политическом. И вот она, политика и опосредует…
Отсюда и другое следствие.
Любое субъективно-честное историко-философское исследование так или иначе заявляет свою собственную политическую позицию (вовсе не обязательно в форме откровенного манифеста — уже из самого хода мысли Standpunkt этой мысли всё равно ясен).
И лишь нечестное исследование (часто само свою нечестность не сознающее) — притворяется беспартийной мыслью, парящей «над схваткой» в своём собственном, комфортном, оторванном от жизни эфире. Но такая эфирно-беспартийная философия точно так же ангажирована, точно так же вовлечена в общественную практику и точно так же опосредована политическим. Но при этом лжёт себе самой и своему читателю о своих действительных связях и побудительных мотивах. Ложное сознание, да.
Поэтому: из всех философий и историй философии выбирайте, по крайней мере, субъективно честную. А среди этих честных — объективно истинную.
Где ж эту философию найти? Да вот же она, здесь, перед Вами.
#партийность #история_философии
Любое субъективно-честное историко-философское исследование так или иначе заявляет свою собственную политическую позицию (вовсе не обязательно в форме откровенного манифеста — уже из самого хода мысли Standpunkt этой мысли всё равно ясен).
И лишь нечестное исследование (часто само свою нечестность не сознающее) — притворяется беспартийной мыслью, парящей «над схваткой» в своём собственном, комфортном, оторванном от жизни эфире. Но такая эфирно-беспартийная философия точно так же ангажирована, точно так же вовлечена в общественную практику и точно так же опосредована политическим. Но при этом лжёт себе самой и своему читателю о своих действительных связях и побудительных мотивах. Ложное сознание, да.
Поэтому: из всех философий и историй философии выбирайте, по крайней мере, субъективно честную. А среди этих честных — объективно истинную.
Где ж эту философию найти? Да вот же она, здесь, перед Вами.
#партийность #история_философии
Настоящая история
— если она хочет быть наукой — может быть только историософией. Или, что то же самое: философией истории. То есть: познанием смысла, логики произошедшего.
#история #история_философии
— если она хочет быть наукой — может быть только историософией. Или, что то же самое: философией истории. То есть: познанием смысла, логики произошедшего.
#история #история_философии