Пока еще знаешь ты благородство свое, чувствуют его и другие — те, кто не любит тебя и посылает злобные взгляды тебе вослед.
Знай, что благородный у всех стоит поперек дороги.
Также и „добрым“ мешает он: когда же они и его называют добрым, то этим хотят устранить с пути.
Старое хочет сохранить добрый, чтобы оно пребывало в целости.
Но не в том опасность для благородного, что он сделается добрым, а в том, что может стать наглецом, насмешником и разрушителем.
Фридрих Ницше - «Так говорил Заратустра», (О дереве на горе)
#arete
Знай, что благородный у всех стоит поперек дороги.
Также и „добрым“ мешает он: когда же они и его называют добрым, то этим хотят устранить с пути.
Новое хочет создать благородный и новую добродетель. Старое хочет сохранить добрый, чтобы оно пребывало в целости.
Но не в том опасность для благородного, что он сделается добрым, а в том, что может стать наглецом, насмешником и разрушителем.
Фридрих Ницше - «Так говорил Заратустра», (О дереве на горе)
#arete
«Зачем так тверд! — сказал однажды древесный уголь алмазу. — Разве мы не близкие родственники?» —
Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю я вас: разве вы — не мои братья?
Зачем так мягки, так покорны и уступчивы?
Зачем так много отрицания, отречения в сердце вашем?
Так мало рока во взоре вашем?
А если вы не хотите быть роковыми и непреклонными, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — победить?
А если ваша твердость не хочет сверкать и резать и рассекать, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — созидать?
Все созидающие именно тверды. И блаженством должно казаться вам налагать вашу руку на тысячелетия, как на воск, —
— блаженством, писать на воле тысячелетий, как на бронзе, — тверже, чем бронза, благороднее, чем бронза.
Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам:
Фридрих Ницше - «Так говорил Заратустра», О старых и новых скрижалях, фр.29
#arete #virtus
Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю я вас: разве вы — не мои братья?
Зачем так мягки, так покорны и уступчивы?
Зачем так много отрицания, отречения в сердце вашем?
Так мало рока во взоре вашем?
А если вы не хотите быть роковыми и непреклонными, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — победить?
А если ваша твердость не хочет сверкать и резать и рассекать, — как можете вы когда-нибудь вместе со мною — созидать?
Все созидающие именно тверды. И блаженством должно казаться вам налагать вашу руку на тысячелетия, как на воск, —
— блаженством, писать на воле тысячелетий, как на бронзе, — тверже, чем бронза, благороднее, чем бронза.
Совершенно твердо только благороднейшее.Эту новую скрижаль, о братья мои, даю я вам:
станьте тверды! —Фридрих Ницше - «Так говорил Заратустра», О старых и новых скрижалях, фр.29
#arete #virtus
Nova Nobilitas
«Зачем так тверд! — сказал однажды древесный уголь алмазу. — Разве мы не близкие родственники?» — Зачем так мягки? О братья мои, так спрашиваю я вас: разве вы — не мои братья? Зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Зачем так много отрицания, отречения…
В диалоге алмаза и древесного угля, имеющих общую химическую формулу углерода, уголь желал бы, чтобы алмаз был подобен ему.
Я не раз поднимал тему восходящего и нисходящего устремления, условно "правого" и "левого". Выходя за рамки политического дискурса, образ мысли, который я называю левым представляет собой "игру на понижение", где любой феномен считается исключением из правил, а общая закономерность отрицается.
Древесный уголь, не желает признать своё родство с алмазом, не желает ждать миллионы лет, чтобы приблизиться к его качествам, такая трансформация не только длительна, но и болезненна.
Условно "правый" алмаз, повторюсь - аллюзии с политическими движениями уместны, но являются частным случаем более общего правила (зачастую цели и способы используемые политическими движениями, противоречат их декларациям и "левые" могут оказаться в итоге гораздо правее "правых"), так вот, условно "правый" алмаз, в свою очередь недоумевает. Для него твердость это самоутверждение, а отношение древесного угля это самотрицание.
Древесному углю уготована судьба стать алмазом, а отказ приблизиться, желать его твердости - предательство себя.
А значит, это путь проигравших... Тех, кто не смог принять свой рок, следовать своему предназначению.
Что думает мрамор под рукой скульптора? Созидание это, в том числе, муки и лишения. Лишнее приходится отсекать, чтобы исполнить замысел.
Творцы и их творения остаются в веках. Но сколько твердости и сил они затрачивают, порой жертвуя покоем, достатком и комфортом - ради одного шедевра.
Совершенно твердо только благороднейшее.
Конечно, твердость не единственный критерий благородства, однако что будет стоить оно, не имей внутренней силы?
Благородство - моральная сила, требующая быть сильным, в конечном счете слабость - аморальна.
Будьте твердыми, друзья. Прочно отстаивайте своё.
#arete #virtus
Я не раз поднимал тему восходящего и нисходящего устремления, условно "правого" и "левого". Выходя за рамки политического дискурса, образ мысли, который я называю левым представляет собой "игру на понижение", где любой феномен считается исключением из правил, а общая закономерность отрицается.
Древесный уголь, не желает признать своё родство с алмазом, не желает ждать миллионы лет, чтобы приблизиться к его качествам, такая трансформация не только длительна, но и болезненна.
Условно "правый" алмаз, повторюсь - аллюзии с политическими движениями уместны, но являются частным случаем более общего правила (зачастую цели и способы используемые политическими движениями, противоречат их декларациям и "левые" могут оказаться в итоге гораздо правее "правых"), так вот, условно "правый" алмаз, в свою очередь недоумевает. Для него твердость это самоутверждение, а отношение древесного угля это самотрицание.
Древесному углю уготована судьба стать алмазом, а отказ приблизиться, желать его твердости - предательство себя.
А значит, это путь проигравших... Тех, кто не смог принять свой рок, следовать своему предназначению.
Что думает мрамор под рукой скульптора? Созидание это, в том числе, муки и лишения. Лишнее приходится отсекать, чтобы исполнить замысел.
Творцы и их творения остаются в веках. Но сколько твердости и сил они затрачивают, порой жертвуя покоем, достатком и комфортом - ради одного шедевра.
Совершенно твердо только благороднейшее.
Конечно, твердость не единственный критерий благородства, однако что будет стоить оно, не имей внутренней силы?
Благородство - моральная сила, требующая быть сильным, в конечном счете слабость - аморальна.
Будьте твердыми, друзья. Прочно отстаивайте своё.
#arete #virtus
Как уже писалось, уважение сглаживает границы и противоречия. То что мы уважаем включается в наш мир либо как то к чему можно стремится, либо как признание в предмете уважения родственных черт.
Достойного врага необходимо уважать, за его стойкость, за его верность своим идеалам, отличным от наших - словом за всё то, что и делает врага достойным. Такой враг - наш оппонент, он действует внутри нашего мира, он не менее важная его часть как и наш друг.
В ситуации уважения врага, всегда есть шанс либо его победить, либо окончить вражду другим путем. Уважение оставляет открытым окончательное решение, оно динамично и позволяет развитие.
Однако мы не можем с легкостью включать всё в свой мир.
Уважение взаимно и рано или поздно, мы столкнемся с силами отказывающими в этой взаимности. Такой отказ - окончание диалога, невозможность сохранить неопределенность исхода, это уже не противостояние, а антоганизм, требующий окончательного решения.
Ненависть самый легкий выбор, но ненавидя, мы невольно приравниваем себя к объекту ненависти, снова вступаем с ним в диалог.
Бессильная злоба может превратиться в рессентимент и, вместо аристократичного возвышения над миром, приравняет нас к своему объекту. Если есть ненависть, то есть что сравнивать: мотивы, ценности, стремления - за ними признается право на существование. Отвратительные, неприемлемые для нас - но существующие с нашего попущения. Своей злобой мы даруем им жизнь.
Научится презирать, гораздо сложнее. Презрение часто связывают с гордыней, потому, что презирая, человек ставит себя выше объекта презрения, но это не верно. Ставить себя выше, самовыдвигаться, было бы признанием своей слабости, признанием самой возможности сравнения.
Настоящее презрение возвышает и над самим собой. Отказ от любого другого отношения возвышает над
неумолимой действительностью, это выход за пределы её законов. Это не жест отчаяния, перед невозможностью что либо изменить, а напротив доказательство уже свершившейся победы не поддавшегося ей духа.
«Ненависть злит противника, презрение обезоруживает его. Ненавидя, мы разрушаемся, а презирая, совершенствуемся.
Акт презрения аристократичен по природе, он превращает человека в героя, благородного рыцаря. Даже когда силой побеждаешь противника, не возвышаешься так, как в бессильном презрении, потому что, презирая, ты побеждаешь непобедимое и проявляешь сверхъестественные способности.
Только презирая, ты действительно свободен, т.е. освобожден от ненавистной действительности. Любое другое отношение сохраняет твою зависимость от нее. Презрение – вот подлинный акт свободы перед суровой необходимостью этого мира.» (В.П.Фетисов - Возвращение в мир)
По настоящему презирать можно только то, что уже побеждено, то что не имеет уже над нами своей власти.
#arete #virtus #эмоции
Достойного врага необходимо уважать, за его стойкость, за его верность своим идеалам, отличным от наших - словом за всё то, что и делает врага достойным. Такой враг - наш оппонент, он действует внутри нашего мира, он не менее важная его часть как и наш друг.
В ситуации уважения врага, всегда есть шанс либо его победить, либо окончить вражду другим путем. Уважение оставляет открытым окончательное решение, оно динамично и позволяет развитие.
Однако мы не можем с легкостью включать всё в свой мир.
Уважение взаимно и рано или поздно, мы столкнемся с силами отказывающими в этой взаимности. Такой отказ - окончание диалога, невозможность сохранить неопределенность исхода, это уже не противостояние, а антоганизм, требующий окончательного решения.
Ненависть самый легкий выбор, но ненавидя, мы невольно приравниваем себя к объекту ненависти, снова вступаем с ним в диалог.
Бессильная злоба может превратиться в рессентимент и, вместо аристократичного возвышения над миром, приравняет нас к своему объекту. Если есть ненависть, то есть что сравнивать: мотивы, ценности, стремления - за ними признается право на существование. Отвратительные, неприемлемые для нас - но существующие с нашего попущения. Своей злобой мы даруем им жизнь.
Научится презирать, гораздо сложнее. Презрение часто связывают с гордыней, потому, что презирая, человек ставит себя выше объекта презрения, но это не верно. Ставить себя выше, самовыдвигаться, было бы признанием своей слабости, признанием самой возможности сравнения.
Настоящее презрение возвышает и над самим собой. Отказ от любого другого отношения возвышает над
неумолимой действительностью, это выход за пределы её законов. Это не жест отчаяния, перед невозможностью что либо изменить, а напротив доказательство уже свершившейся победы не поддавшегося ей духа.
«Ненависть злит противника, презрение обезоруживает его. Ненавидя, мы разрушаемся, а презирая, совершенствуемся.
Акт презрения аристократичен по природе, он превращает человека в героя, благородного рыцаря. Даже когда силой побеждаешь противника, не возвышаешься так, как в бессильном презрении, потому что, презирая, ты побеждаешь непобедимое и проявляешь сверхъестественные способности.
Только презирая, ты действительно свободен, т.е. освобожден от ненавистной действительности. Любое другое отношение сохраняет твою зависимость от нее. Презрение – вот подлинный акт свободы перед суровой необходимостью этого мира.» (В.П.Фетисов - Возвращение в мир)
По настоящему презирать можно только то, что уже побеждено, то что не имеет уже над нами своей власти.
#arete #virtus #эмоции
Человек прощающий. Прощать в определенном смысле дело не совсем человеческое. Аристократическое прощение обращено на то, что находится за пределом замка.
Это снисходительное прощение Ничто, ценностной пустоты в том, что она не может быть не прощена (Зубец). В противном случае нарушилась бы цельность бытия, возник бы разрыв между внутренним и внешним, актуальным и потенциальным.
Нельзя не видеть, что за некоторые действия мы действительно не чувствуем полной ответственности, что они приходят внезапно, как нечто чуждое, неизвестно откуда оказываются в нашем внутреннем мире и являют собой нечто периферическое, не связанное с центром нашей жизни.
Поэтому упомянутые действия возникают не как «части», не из экстерриториального «где-то», – в этом все единство нашей жизни, которая только проходит в такие моменты стадию редукции, чуждости самой себе, отклонения от привычного.
Но и это, определенное как инобытие, не есть нечто откуда-то явившееся случайное, а состояние самой жизни, внешнее есть форма внутреннего (Зиммель).
Не прощаемое есть значимое, и прощение есть лишь акт определения границы между значимым и не значимым(Зубец). Но также и между индивидуальным и коллективным, между активной субъектностью и пассивной объектностью, между Я и не-Я.
Оно представляет собой чудесную способность отменять уже наступившие последствия человеческих поступков, освобождаться от, казалось бы, неискоренимой реактивности тех действий, которые направлены на людей, являющихся для нас постоянными контрагентами. Способность к прощению сохраняет публичное пространство, пространство коллективного взаимодействия, позволяя нам вновь обещать и полагаться на обещания других(Арендт).
Вынужденная необходимость прощать - акт социализации и признания иерархии, искусство гордого повиновения, основанного на уважении. Так возникает «amicitia» («дружба»), понимаемая как полная солидарность равных.
Конфуций считает важным качеством благородного мужа то, что он всегда винит себя, а не другого. Но в основе этого принятия всей ответственности на себя и изначального предпрощения другого лежит отказ другому в праве и способности быть нравственным субъектом (Зубец).
Такое добровольное и непринужденное прощение, имеет оттенок презрения, но в то же время оно тоже направлено на сохранение целостности бытия.
Отказывая другому в нравственной субъектности, прошение одновременно примиряет Я и не-Я, причём в таком случае не-Я может выступать и в качестве Врага.
Вождь, полководец, создатель, тот, кто принимает решение, берет на себя и вину. Но он в то же время изначально невиновен, как не может быть виновен создатель мира в его несовершенстве.
Он не осуждает творение, ибо оно тварно. Но он не осуждает и себя, т.к. он не сводим к единичному творению, а способен на создание бесконечно иных миров.
Взятие ответственности есть подспудно признание своей свободы и возможности творить и доброе и злое(Зубец).
#aristo #arete
Это снисходительное прощение Ничто, ценностной пустоты в том, что она не может быть не прощена (Зубец). В противном случае нарушилась бы цельность бытия, возник бы разрыв между внутренним и внешним, актуальным и потенциальным.
Нельзя не видеть, что за некоторые действия мы действительно не чувствуем полной ответственности, что они приходят внезапно, как нечто чуждое, неизвестно откуда оказываются в нашем внутреннем мире и являют собой нечто периферическое, не связанное с центром нашей жизни.
Поэтому упомянутые действия возникают не как «части», не из экстерриториального «где-то», – в этом все единство нашей жизни, которая только проходит в такие моменты стадию редукции, чуждости самой себе, отклонения от привычного.
Но и это, определенное как инобытие, не есть нечто откуда-то явившееся случайное, а состояние самой жизни, внешнее есть форма внутреннего (Зиммель).
Не прощаемое есть значимое, и прощение есть лишь акт определения границы между значимым и не значимым(Зубец). Но также и между индивидуальным и коллективным, между активной субъектностью и пассивной объектностью, между Я и не-Я.
Оно представляет собой чудесную способность отменять уже наступившие последствия человеческих поступков, освобождаться от, казалось бы, неискоренимой реактивности тех действий, которые направлены на людей, являющихся для нас постоянными контрагентами. Способность к прощению сохраняет публичное пространство, пространство коллективного взаимодействия, позволяя нам вновь обещать и полагаться на обещания других(Арендт).
Вынужденная необходимость прощать - акт социализации и признания иерархии, искусство гордого повиновения, основанного на уважении. Так возникает «amicitia» («дружба»), понимаемая как полная солидарность равных.
Конфуций считает важным качеством благородного мужа то, что он всегда винит себя, а не другого. Но в основе этого принятия всей ответственности на себя и изначального предпрощения другого лежит отказ другому в праве и способности быть нравственным субъектом (Зубец).
Такое добровольное и непринужденное прощение, имеет оттенок презрения, но в то же время оно тоже направлено на сохранение целостности бытия.
Отказывая другому в нравственной субъектности, прошение одновременно примиряет Я и не-Я, причём в таком случае не-Я может выступать и в качестве Врага.
Вождь, полководец, создатель, тот, кто принимает решение, берет на себя и вину. Но он в то же время изначально невиновен, как не может быть виновен создатель мира в его несовершенстве.
Он не осуждает творение, ибо оно тварно. Но он не осуждает и себя, т.к. он не сводим к единичному творению, а способен на создание бесконечно иных миров.
Взятие ответственности есть подспудно признание своей свободы и возможности творить и доброе и злое(Зубец).
#aristo #arete
▪ Материальный ущерб, как и материальный достаток, как вообще вещи в их практической ценности и функции, принадлежит области практической жизни, а оскорбление, честь, защита от унижения, чувство собственного достоинства, вежливость (уважение чужого достоинства) принадлежат сфере культуры.
▪ Культура есть нечто общее для какого-либо коллектива — группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. Из этого вытекает, что культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются.
Лотман Юрий Михайлович - Беседы о русской культуре.
#общество #arete #virtus
▪ Культура есть нечто общее для какого-либо коллектива — группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. Из этого вытекает, что культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются.
Лотман Юрий Михайлович - Беседы о русской культуре.
#общество #arete #virtus
Применительно к общественным процессам 20 и 21 века, основной признак аристократизма — деятельность вне прагматизма. Таким образом, в употреблении понятия аристократизм мы будем исходить из следующего определения — Аристократизмом назовем общественное явление, проявляющееся в способности человека профессионально работать за идею независимо от прагматики (финансирования, поощрения, выгод), и в огромном значении результатов этой работы для общества и принятия государственных решений.
Аристократизм не отделим от самостоятельности и известной независимости от государства, монарха или чиновничества. Эта самостоятельность на протяжении истории не дает покоя ни власти, ни чиновничеству.
В связи с этим История выработала механизм самосохранения аристократизма. Сохранить эту самостоятельность аристократам наиболее эффективно было возможно в механизме орденского объединения — в орденских уставах и в орденской дисциплине. До сих пор появляются сведения о современных рыцарях креста, — крайне немногочисленной и влиятельной группе аристократов, ведущих родословные от первых вандальских и готских королей, которые сохранили в уставе и современных целях протохристианские
установки. В науке аналогом проявления орденских объединений является понятие «научных школ».
До тех пор, пока отличительные особенности научной школы как ордена позволяют конструктивно и творчески работать в науке, получать творческие результаты, такой научный орден живет несмотря ни на что — финансируется школа или нет, ее апологеты работают как праведники. А праведник в обществе во все времена тот, кто работает не смотря на вознаграждение — независимо от того, есть оно или нет.
Именно поэтому научные школы обладают аристократичностью как научной и административной независимостью, их реальная жизнь или смерть слабо подчиняется внешнему администрированию.
http://te.legra.ph/Aristokratizm-fiziki-i-nauki-v-chastnosti-05-07
#aristo #arete #элита
Аристократизм не отделим от самостоятельности и известной независимости от государства, монарха или чиновничества. Эта самостоятельность на протяжении истории не дает покоя ни власти, ни чиновничеству.
В связи с этим История выработала механизм самосохранения аристократизма. Сохранить эту самостоятельность аристократам наиболее эффективно было возможно в механизме орденского объединения — в орденских уставах и в орденской дисциплине. До сих пор появляются сведения о современных рыцарях креста, — крайне немногочисленной и влиятельной группе аристократов, ведущих родословные от первых вандальских и готских королей, которые сохранили в уставе и современных целях протохристианские
установки. В науке аналогом проявления орденских объединений является понятие «научных школ».
До тех пор, пока отличительные особенности научной школы как ордена позволяют конструктивно и творчески работать в науке, получать творческие результаты, такой научный орден живет несмотря ни на что — финансируется школа или нет, ее апологеты работают как праведники. А праведник в обществе во все времена тот, кто работает не смотря на вознаграждение — независимо от того, есть оно или нет.
Именно поэтому научные школы обладают аристократичностью как научной и административной независимостью, их реальная жизнь или смерть слабо подчиняется внешнему администрированию.
http://te.legra.ph/Aristokratizm-fiziki-i-nauki-v-chastnosti-05-07
#aristo #arete #элита
Telegraph
«Аристократизм» физики и науки в частности
«Аристократизм» физики и науки в частности «Аристократизм» физики и науки в частности В статье выпускника физтеха А. Рождественского рассказывается, что такое аристократизм и как можно стать аристократом. Полностью статья приведена в журнальном варианте газеты…
Развернутую характеристику «аристократии одухотворенных» Штеффенс дал в своей книге «Как я снова стал лютеранином…» (1831): «Это своего рода открытая ложа, которая все быстрее распространяется по всей Германии. <...> Ее члены принадлежат к образованным без различия сословий. <.... Не все философы, поэты и художники состоят в этой ложе, которая требует своего рода кружкового воспитания (gesellige Bildung), а также умения с лету схватывать намеки, которые понятны не каждому, и отвечать соответственно. <...> …Многие ученые люди считают за особую честь быть причисленным к одухотворенным, а это нечто совершенно иное, нежели быть ученым, основательным, глубоким, проницательным». «Я, – продолжает Штеффенс, – сам имею честь состоять в этой ложе, и даже – в чем меня упрекают – <...> я едва ли не распорядитель ложи. Ложа включает в себя философов, поэтов и художников, остальные же – восторженные почитатели всего великого, смелого, благородного, глубокого и грациозного, но особенно ценится ими острая шутка, без которой никто из них обойтись не может. <...> Они <...> решительно отвергают все вульгарное, низкое, пошлое. Мелочный рационализм им чужд».
К «аристократии духа» или «одухотворенности» в XIXв., с оговорками, причисляли творческих людей, бесспорно обладающих талантом и незаурядным умом. Такие творцы ценностей, также упоминаются в работах Ф. Ницше.
Философия избранности и «воли к власти» Ницше оказала своё влияние и на русских мыслителей начала XXв. Большей частью это была критика, однако, например, Иван Александрович Ильин (1883—1954), отталкиваясь от Ницше, считал главной характеристикой «аристократов духа» волю к... порядку.
Такой неожиданный ход мысли обусловлен тем, что для Ильина зрелость личности определяется степенью развития естественного, имманентного правосознания. «Человеку дано от Бога и от природы некое «инстинктивное чувствилище для объективно-лучшего», используя которое, в ходе методической мыслительной работы, человек способен осознать справедливость и важность позитивного права для сосуществования в обществе.
Предыдущая часть / Следующая часть
#aristo #arete #элита
К «аристократии духа» или «одухотворенности» в XIXв., с оговорками, причисляли творческих людей, бесспорно обладающих талантом и незаурядным умом. Такие творцы ценностей, также упоминаются в работах Ф. Ницше.
Философия избранности и «воли к власти» Ницше оказала своё влияние и на русских мыслителей начала XXв. Большей частью это была критика, однако, например, Иван Александрович Ильин (1883—1954), отталкиваясь от Ницше, считал главной характеристикой «аристократов духа» волю к... порядку.
Такой неожиданный ход мысли обусловлен тем, что для Ильина зрелость личности определяется степенью развития естественного, имманентного правосознания. «Человеку дано от Бога и от природы некое «инстинктивное чувствилище для объективно-лучшего», используя которое, в ходе методической мыслительной работы, человек способен осознать справедливость и важность позитивного права для сосуществования в обществе.
Предыдущая часть / Следующая часть
#aristo #arete #элита
Nova Nobilitas
Развернутую характеристику «аристократии одухотворенных» Штеффенс дал в своей книге «Как я снова стал лютеранином…» (1831): «Это своего рода открытая ложа, которая все быстрее распространяется по всей Германии. <...> Ее члены принадлежат к образованным без…
Примечание***
Фраза Шеффенса о том, что ".... Не все философы, поэты и художники состоят в этой ложе, которая требует своего рода кружкового воспитания (gesellige Bildung), а также умения с лету схватывать намеки, которые понятны не каждому, и отвечать соответственно." - перекликается с платновским изложением Протагора.
Платон писал, что arete (нравственному совершенству) можно научиться, но не при помощи интеллекта: человек «овладевает ею» так же, как ребенок овладевает родным языком (Pl. Prot., 327 sqq.).
Э.Р. Доддс трактует мысль Протагора, что арете «…передается не путем формального научения, но с помощью того, что антропологи называют ”социальным контролем”» [Доддс Э.Р. Греки и иррациональное / пер. С.В. Пахомова. – СПб.: Алетейя, 2000. – с. 267].
То есть определяющим оказывается фактор социальной среды и присущей ей специфической атмосферы общения и непрямого способа передачи знаний. Этика формируется комплексом невербальных методов: личных примеров, манеры общения, жестов, реакций и так далее.
#arete
Фраза Шеффенса о том, что ".... Не все философы, поэты и художники состоят в этой ложе, которая требует своего рода кружкового воспитания (gesellige Bildung), а также умения с лету схватывать намеки, которые понятны не каждому, и отвечать соответственно." - перекликается с платновским изложением Протагора.
Платон писал, что arete (нравственному совершенству) можно научиться, но не при помощи интеллекта: человек «овладевает ею» так же, как ребенок овладевает родным языком (Pl. Prot., 327 sqq.).
Э.Р. Доддс трактует мысль Протагора, что арете «…передается не путем формального научения, но с помощью того, что антропологи называют ”социальным контролем”» [Доддс Э.Р. Греки и иррациональное / пер. С.В. Пахомова. – СПб.: Алетейя, 2000. – с. 267].
То есть определяющим оказывается фактор социальной среды и присущей ей специфической атмосферы общения и непрямого способа передачи знаний. Этика формируется комплексом невербальных методов: личных примеров, манеры общения, жестов, реакций и так далее.
#arete
Жизнь это фарс, а те кто считает иначе, вызывают у меня искреннее сочувствие. Излишне серьёзный взгляд на жизнь, это первый признак прогрессирующего слабоумия. Это мнение можно было бы (и это не будет ошибкой) считать мимезисом на "вся жизнь игра, все люди актеры", ведь в конце концов все эти метафоры скорее скрывают истину намёками и наводят туман, чем вносят хоть какую-то ясность. Сложно запутать мысль ещё сильнее, но я попробую.
Пускай каждому отведена своя роль, и в сущности не важно предопределена она или создана самим человеком, но как именно её сыграть всегда зависит от него. И, в качестве примера, наше отношение к своей работе может быть весьма в этом плане показательным.
Робин Гуд стал "благородным" разбойником, а безымянный слесарь спился и вместе с квалификацией сменил и свою роль. Причём не стоит забывать, что один и тот же человек по разному исполняет и ценит не одну роль, но множество: роль профессионала, любовника, семьянина, родителя, друга, знакомого, для кого-то профессия заслонила остальную жизнь и превратилась из роли в функцию. Возможны самые разные варианты. Никогда не знаешь, кем ты станешь следушим. Однако, какая бы эта роль ни была, качество и добротность (#arete) игры полностью в руках актёра.
Плохому актёру известно что мешает, а разговоры о хороших манерах и благородных правилах обычно сводятся к жалобам на "времена и нравы".
Конечно, и tempora, как и mores, совсем не те что были ранее, но в этом ли проблема?
Средняя "температура" нравов непостоянная величина, но сами люди не меняются, изменяется их понятие нормы. Главное правило в том, что в этом нет никаких правил. На пути к нравственному совершенству они (правила и нормы) не нужны, а на пути вниз на них наплевать.
Понимаете ли, к человеку не применима арифметика, (полные) нули складываются в единицы, а даже одна единица (личность) равна бесконечности. Так и сумма любых ролей всегда будет больше своих слагаемых, в ней всегда будет присутствовать неучтённая величина - личность или если точнее её отпечаток, четкий оттиск идеалов и ценностей. То что наименее подвержено изменению, внутренний мотив и внутреннее же чувство различения.
Обособление от социальной нормы, естественное следствие развития личности и не смотря на опасность выбора более легкого пути вниз по социальной и нравственной лестнице, имеет потенциал роста. Безопасность и комфорт масскульта - удел незрелых инфантилов. Поучительно, что увлечённые субкультурами, подростки, видимо подсознательно, это ощущают (а потом, конечно забывают с облегчением, вростая во взрослые социальные маски).
Человек медленно и незаметно для втягивается в трясину повседневности, корректируя свои мысли и чувства в зависимости от реакций окружения, подчиняясь его правилам. Он постепенно свыкается с невозможностью любого изменения, его сознание и жизнь поглощены и опечатанны. Когда притворяешься кем-то, будь осторожен. Ты можешь им стать. Каков предел самообмана? - Войти в роль, забывая о "Я" личности, умножить себя на ноль.
Те немногие, сохранившие способность смотреть на мир с критической иронией, реже попадают такую ловушку. Глядя на себя и других со стороны они всегда могут сказать: смог он, смогу и я, или даже, я смогу сделать это лучше. Это не прямая конкуренция, не конфликт - это самоутвердение, успех или провал которого определяется только результатом. Необходимость, неизбежность, само-назначенный долг.
Единство состояния сознания и практических действий, это их достоинство, как в прямом, так и в переносном смысле. Единство личности и её роли - честность к себе и другим. Добродетель в это смысле осуществеленное достоинство, выраженное в поступке. Достойном поступке, вытягивающем за волосы самого себя из себя "вчерашнего" ради порядка, структуры, их линии жизни.
@rightrev
#личность #мышление #кризис #стратификация
Пускай каждому отведена своя роль, и в сущности не важно предопределена она или создана самим человеком, но как именно её сыграть всегда зависит от него. И, в качестве примера, наше отношение к своей работе может быть весьма в этом плане показательным.
Робин Гуд стал "благородным" разбойником, а безымянный слесарь спился и вместе с квалификацией сменил и свою роль. Причём не стоит забывать, что один и тот же человек по разному исполняет и ценит не одну роль, но множество: роль профессионала, любовника, семьянина, родителя, друга, знакомого, для кого-то профессия заслонила остальную жизнь и превратилась из роли в функцию. Возможны самые разные варианты. Никогда не знаешь, кем ты станешь следушим. Однако, какая бы эта роль ни была, качество и добротность (#arete) игры полностью в руках актёра.
Плохому актёру известно что мешает, а разговоры о хороших манерах и благородных правилах обычно сводятся к жалобам на "времена и нравы".
Конечно, и tempora, как и mores, совсем не те что были ранее, но в этом ли проблема?
Средняя "температура" нравов непостоянная величина, но сами люди не меняются, изменяется их понятие нормы. Главное правило в том, что в этом нет никаких правил. На пути к нравственному совершенству они (правила и нормы) не нужны, а на пути вниз на них наплевать.
Понимаете ли, к человеку не применима арифметика, (полные) нули складываются в единицы, а даже одна единица (личность) равна бесконечности. Так и сумма любых ролей всегда будет больше своих слагаемых, в ней всегда будет присутствовать неучтённая величина - личность или если точнее её отпечаток, четкий оттиск идеалов и ценностей. То что наименее подвержено изменению, внутренний мотив и внутреннее же чувство различения.
Обособление от социальной нормы, естественное следствие развития личности и не смотря на опасность выбора более легкого пути вниз по социальной и нравственной лестнице, имеет потенциал роста. Безопасность и комфорт масскульта - удел незрелых инфантилов. Поучительно, что увлечённые субкультурами, подростки, видимо подсознательно, это ощущают (а потом, конечно забывают с облегчением, вростая во взрослые социальные маски).
Человек медленно и незаметно для втягивается в трясину повседневности, корректируя свои мысли и чувства в зависимости от реакций окружения, подчиняясь его правилам. Он постепенно свыкается с невозможностью любого изменения, его сознание и жизнь поглощены и опечатанны. Когда притворяешься кем-то, будь осторожен. Ты можешь им стать. Каков предел самообмана? - Войти в роль, забывая о "Я" личности, умножить себя на ноль.
Те немногие, сохранившие способность смотреть на мир с критической иронией, реже попадают такую ловушку. Глядя на себя и других со стороны они всегда могут сказать: смог он, смогу и я, или даже, я смогу сделать это лучше. Это не прямая конкуренция, не конфликт - это самоутвердение, успех или провал которого определяется только результатом. Необходимость, неизбежность, само-назначенный долг.
Единство состояния сознания и практических действий, это их достоинство, как в прямом, так и в переносном смысле. Единство личности и её роли - честность к себе и другим. Добродетель в это смысле осуществеленное достоинство, выраженное в поступке. Достойном поступке, вытягивающем за волосы самого себя из себя "вчерашнего" ради порядка, структуры, их линии жизни.
@rightrev
#личность #мышление #кризис #стратификация
Господа! Этот канал, никогда не задумывался, как бесконечная зацикленная лента. Хотя тематика неисчерпаема, это скорее журнал.
Начните чтение сначала ;-)
https://yangx.top/rightrev/7
Комментирование и вопросы к старым постам, крайне приветствуются, это всегда хороший повод посмотреть на мысль по новому.
_
Очень рекомендую посмотреть закрепленные сообщения, и отдельно выделю этот текст:
https://yangx.top/rightrev/129
-
Дополняемый список тегов:
#теория
#КР - консервативная революция
#мера
#эйдос
#время
#иерархия
#стратификация
#мышление
#эмоции
#личность
#общество
#уровни
#сектора
#элита
#aristo
#arete
#virtus
#орден
#amor_fati
#воля
#марксизм
#идеализм
#корпоративный_дух
#радикальный_субъект
#М/Ж
#nemo
#Бахтин
__
Правила канала просты:
- мы не обсуждаем real politics, ни в каких формах
- пропаганда войны, насилия и тд, как и пропаганда мира это бан
- просто пропаганда, тоже бан
- просьба писать литературным языком и воздерживаться от использования мата.
Начните чтение сначала ;-)
https://yangx.top/rightrev/7
Комментирование и вопросы к старым постам, крайне приветствуются, это всегда хороший повод посмотреть на мысль по новому.
_
Очень рекомендую посмотреть закрепленные сообщения, и отдельно выделю этот текст:
https://yangx.top/rightrev/129
-
Дополняемый список тегов:
#теория
#КР - консервативная революция
#мера
#эйдос
#время
#иерархия
#стратификация
#мышление
#эмоции
#личность
#общество
#уровни
#сектора
#элита
#aristo
#arete
#virtus
#орден
#amor_fati
#воля
#марксизм
#идеализм
#корпоративный_дух
#радикальный_субъект
#М/Ж
#nemo
#Бахтин
__
Правила канала просты:
- мы не обсуждаем real politics, ни в каких формах
- пропаганда войны, насилия и тд, как и пропаганда мира это бан
- просто пропаганда, тоже бан
- просьба писать литературным языком и воздерживаться от использования мата.
palaman
https://yangx.top/cousnaitsophe_thoughts/1617 Лев Тихомиров в "Монархической государственности" предлагал принципиально иную юридическую концепцию, основанную не на Праве, а на Долге. В рамках этой концепции человек имеет любые права, которые необходимы ему…
В наиболее ранних вариантах древнерусского законодательства («Русская правда») характер возмещения («виры»), которое нападающий должен был заплатить пострадавшему, пропорционален материальному ущербу (характеру и размеру раны), им понесенному.
Однако в дальнейшем юридические нормы развиваются, казалось бы, в неожиданном направлении: рана, даже тяжелая, если она нанесена острой частью меча, влечет за собой меньшую виру, чем не столь опасные удары необнаженным оружием или рукояткой меча, чашей на пиру, или «тылесной» (тыльной) стороной кулака.
Как объяснить этот, с нашей точки зрения, парадокс?
Происходит формирование морали воинского сословия, и вырабатывается понятие чести. Рана, нанесенная острой (боевой) частью холодного оружия, болезненна, но не бесчестит.
Более того, она даже почетна, поскольку бьются только с равным. Не случайно в быту западноевропейского рыцарства посвящение, то есть превращение «низшего» в «высшего», требовало реального, а впоследствии знакового удара мечом.
Тот, кто признавался достойным раны (позже — знакового удара), одновременно признавался и социально равным. Удар же необнаженным мечом, рукояткой, палкой — вообще не оружием — бесчестит, поскольку так бьют раба.
Характерно тонкое различие, которое делается между «честным» ударом кулаком и «бесчестным» — тыльной стороной кисти или кулака.
Здесь наблюдается обратная зависимость между реальным ущербом и степенью знаковости.
Сравним замену в рыцарском (потом и в дуэльном) быту реальной пощечины символическим жестом бросания перчатки, а также вообще приравнивание при вызове на дуэль оскорбительного жеста оскорблению действием.
Таким образом, текст поздних редакций «Русской правды» отразил изменения, смысл которых можно определить так: защита (в первую очередь) от материального, телесного ущерба сменяется защитой от оскорбления.
Материальный ущерб, как и материальный достаток, как вообще вещи в их практической ценности и функции, принадлежит области практической жизни, а оскорбление, честь, защита от унижения, чувство собственного достоинства, вежливость (уважение чужого достоинства) принадлежат сфере культуры.
Юрий Михайлович Лотман - Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)
#право
#юридическая_культура
#arete
Однако в дальнейшем юридические нормы развиваются, казалось бы, в неожиданном направлении: рана, даже тяжелая, если она нанесена острой частью меча, влечет за собой меньшую виру, чем не столь опасные удары необнаженным оружием или рукояткой меча, чашей на пиру, или «тылесной» (тыльной) стороной кулака.
Как объяснить этот, с нашей точки зрения, парадокс?
Происходит формирование морали воинского сословия, и вырабатывается понятие чести. Рана, нанесенная острой (боевой) частью холодного оружия, болезненна, но не бесчестит.
Более того, она даже почетна, поскольку бьются только с равным. Не случайно в быту западноевропейского рыцарства посвящение, то есть превращение «низшего» в «высшего», требовало реального, а впоследствии знакового удара мечом.
Тот, кто признавался достойным раны (позже — знакового удара), одновременно признавался и социально равным. Удар же необнаженным мечом, рукояткой, палкой — вообще не оружием — бесчестит, поскольку так бьют раба.
Характерно тонкое различие, которое делается между «честным» ударом кулаком и «бесчестным» — тыльной стороной кисти или кулака.
Здесь наблюдается обратная зависимость между реальным ущербом и степенью знаковости.
Сравним замену в рыцарском (потом и в дуэльном) быту реальной пощечины символическим жестом бросания перчатки, а также вообще приравнивание при вызове на дуэль оскорбительного жеста оскорблению действием.
Таким образом, текст поздних редакций «Русской правды» отразил изменения, смысл которых можно определить так: защита (в первую очередь) от материального, телесного ущерба сменяется защитой от оскорбления.
Материальный ущерб, как и материальный достаток, как вообще вещи в их практической ценности и функции, принадлежит области практической жизни, а оскорбление, честь, защита от унижения, чувство собственного достоинства, вежливость (уважение чужого достоинства) принадлежат сфере культуры.
Юрий Михайлович Лотман - Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века)
#право
#юридическая_культура
#arete
Честь как докса: сияние праформы в контексте спекулятивной семиотики
Заглянув в словари, дабы выверить семантику слова «честь», сталкиваешься с парадоксом: лексикографические дефиниции уводят куда-то не туда, будто бы само понятие ускользает от фиксации, маскируясь под чуждые ему категории. Истоки этой мимикрии — в многовековых «трудностях перевода», исказивших изначальный замысел. Исправлять "отцов", так сказать, основателей поздновато, потому обратимся к спекулятивной семиотике, где феноменология встречается с языкознанием, чтобы высветить честь как доксу — сияющий конструкт, чей блеск сопоставим с блеском знатности, но укоренён в праформах мышления.
Семантическое ядро: от čьstь к cittiṣ
Праславянская праформа čьstь, как отмечают Фасмер и Цыганенко, связана не с внешними атрибутами достоинства, а с глаголами восприятия: чьтѫ, чисти (чтить) — акты внимания, соблюдения, почтительного распознавания. Этимология же ведёт нас дальше: к древне-индиндийскому cittiṣ — «мышление, понимание», авест. čisti- — «познание, намерение». Здесь честь раскрывается не как статичный кодекс, а как динамика мысли направленной на объект. Древние корни указывают на чередование гласных (cētati — «соблюдать, мыслить» в санскрите, латышское škist — «думать»), что подчёркивает: честь изначально — процесс, а не статус.
Продолжение следует ▶️
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
Заглянув в словари, дабы выверить семантику слова «честь», сталкиваешься с парадоксом: лексикографические дефиниции уводят куда-то не туда, будто бы само понятие ускользает от фиксации, маскируясь под чуждые ему категории. Истоки этой мимикрии — в многовековых «трудностях перевода», исказивших изначальный замысел. Исправлять "отцов", так сказать, основателей поздновато, потому обратимся к спекулятивной семиотике, где феноменология встречается с языкознанием, чтобы высветить честь как доксу — сияющий конструкт, чей блеск сопоставим с блеском знатности, но укоренён в праформах мышления.
Семантическое ядро: от čьstь к cittiṣ
Праславянская праформа čьstь, как отмечают Фасмер и Цыганенко, связана не с внешними атрибутами достоинства, а с глаголами восприятия: чьтѫ, чисти (чтить) — акты внимания, соблюдения, почтительного распознавания. Этимология же ведёт нас дальше: к древне-индиндийскому cittiṣ — «мышление, понимание», авест. čisti- — «познание, намерение». Здесь честь раскрывается не как статичный кодекс, а как динамика мысли направленной на объект. Древние корни указывают на чередование гласных (cētati — «соблюдать, мыслить» в санскрите, латышское škist — «думать»), что подчёркивает: честь изначально — процесс, а не статус.
Продолжение следует ▶️
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
Греческая δόξα: сияние коллективного признания
Перевод греческого термина докса (δόξα) обманчиво прост: «мнение», «представление», «видимость». Однако в семантическом поле античной философии он обретает мерцающую двойственность. С одной стороны, у Парменида δόξα — иллюзорное знание, противопоставленное ἀλήθεια (истине алетейе), с другой — у Гомера это «слава», «блеск», сияние, венчающее героя, словно корона из света. Здесь докса — не просто субъективная оценка, но сияющий конструкт, рождённый на пересечении индивидуального восприятия и коллективного гипноза.
Если докса в античном понимании — мнение, возведённое в ранг общепризнанного сияния славы, то честь, как её отражение, становится светом социального консенсуса. Однако в отличие от знатности, чей блеск (по какому-то недоразумению) передается по наследству, сияние чести рождается из актов коллективного «чтения» героя — распознавания ценности через ритуалы внимания. Человек «чтится» не за титул, а за то, как его мыслит община: докса здесь становится аурой интерсубъективного признания, а индивид - носителем и воплощением общего «мышления о должном».
Такая амбивалентность раскрывает суть чести как доксы: она одновременно и «мнение о», и аура, транслируемая через социальные ритуалы. Если в санскритской cittiṣ акцент на мышлении, то греческая δόξа добавляет в это измерение (субьективной) видимости — честь становится спектаклем одного актёра стоящего в лучах общественного внимания. Как мог бы сказать Хайдеггер (но, насколько я знаю не говорил), докса — это «выглядывание-наружу», самораскрытие сущего в его явленности. В контексте чести это «явление» всегда для-других: почётное сияние возникает лишь тогда, когда община соглашается видеть в конкретном человеке носителя света ἀρετή (доблести арете).
◀️ Первая часть
░▒▓█Nova Nobilitas █▓▒░
Продолжение следует ▶️
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
Перевод греческого термина докса (δόξα) обманчиво прост: «мнение», «представление», «видимость». Однако в семантическом поле античной философии он обретает мерцающую двойственность. С одной стороны, у Парменида δόξα — иллюзорное знание, противопоставленное ἀλήθεια (истине алетейе), с другой — у Гомера это «слава», «блеск», сияние, венчающее героя, словно корона из света. Здесь докса — не просто субъективная оценка, но сияющий конструкт, рождённый на пересечении индивидуального восприятия и коллективного гипноза.
Если докса в античном понимании — мнение, возведённое в ранг общепризнанного сияния славы, то честь, как её отражение, становится светом социального консенсуса. Однако в отличие от знатности, чей блеск (по какому-то недоразумению) передается по наследству, сияние чести рождается из актов коллективного «чтения» героя — распознавания ценности через ритуалы внимания. Человек «чтится» не за титул, а за то, как его мыслит община: докса здесь становится аурой интерсубъективного признания, а индивид - носителем и воплощением общего «мышления о должном».
Такая амбивалентность раскрывает суть чести как доксы: она одновременно и «мнение о», и аура, транслируемая через социальные ритуалы. Если в санскритской cittiṣ акцент на мышлении, то греческая δόξа добавляет в это измерение (субьективной) видимости — честь становится спектаклем одного актёра стоящего в лучах общественного внимания. Как мог бы сказать Хайдеггер (но, насколько я знаю не говорил), докса — это «выглядывание-наружу», самораскрытие сущего в его явленности. В контексте чести это «явление» всегда для-других: почётное сияние возникает лишь тогда, когда община соглашается видеть в конкретном человеке носителя света ἀρετή (доблести арете).
◀️ Первая часть
░▒▓█Nova Nobilitas █▓▒░
Продолжение следует ▶️
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
Докса как семиотический огонь
В отличие от знатности, чей блеск — холодное наследие рода, докса чести — пламя, которое нужно ежедневно разжигать актами признания. Греки понимали: δόξα не принадлежит герою — она циркулирует в речах аэдов (певцов), в шепоте агоры (рыночных площадей), в ритуалах возлияний. Так и честь это не имманентное качество, а огонь, переносимый языком коллективного нарратива.
В этом ракурсе честь — не только добродетель, скорее феноменологический акт. Как cittiṣ подразумевает интенциональность сознания, так и честь требует сфокусированной направленности общинного внимания. Сияние доксы возникает в пространстве меж-бытия, там, где субъект становится объектом «чтения» (чьтѫ), а его поступки «соблюдаются» (cētati) другими людьми, обрастая смыслами. Это уже не этика, а семиозис: честь как знак, рождённый в точке пересечения индивидуального действия и его коллективной интерпретации.
Послесловие перевода
Перевести δόξα как «честь» — значит совершить насилие над семантикой (хотя именно так часто и переводят) и именно в такой интерпретации рождается спекулятивная истина. Докса, как и честь, — мост между быть и казаться, когда сияние репутации затмевает тусклую реальность поступков.
«Трудности перевода» обнажили главное: честь это доксальный феномен, в котором мышление (cittiṣ) становится театром, а социальный консенсус — режиссёром, направляющим прожектор на тех, кто согласился играть по правилам исчезнувшего праязыка.
Спекулятивный вывод: честь как язык света
Честь, таким образом, — язык, чья грамматика строится на чередовании гласных праформ мышления и согласных социальных ритуалов. Её доксальное сияние — не отблеск внешних регалий, а свечение самого акта мышления-о-чести. В этом — парадокс: чтобы обрести честь, её нужно сначала «прочесть», а чтобы прочесть — научиться мыслить в категориях čisti-, где мышление, познание и понимание суть одно и тоже. Исправить древнюю ошибку конечно не вышло, но можно зажечь новый свет на перекрёстке семиотики и феноменологии, где честь всё ещё ждёт своего переводчика или переносчика(?).
◀️ Первая часть
░▒▓█Nova Nobilitas █▓▒░
◀️ Вторая часть
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
В отличие от знатности, чей блеск — холодное наследие рода, докса чести — пламя, которое нужно ежедневно разжигать актами признания. Греки понимали: δόξα не принадлежит герою — она циркулирует в речах аэдов (певцов), в шепоте агоры (рыночных площадей), в ритуалах возлияний. Так и честь это не имманентное качество, а огонь, переносимый языком коллективного нарратива.
В этом ракурсе честь — не только добродетель, скорее феноменологический акт. Как cittiṣ подразумевает интенциональность сознания, так и честь требует сфокусированной направленности общинного внимания. Сияние доксы возникает в пространстве меж-бытия, там, где субъект становится объектом «чтения» (чьтѫ), а его поступки «соблюдаются» (cētati) другими людьми, обрастая смыслами. Это уже не этика, а семиозис: честь как знак, рождённый в точке пересечения индивидуального действия и его коллективной интерпретации.
Послесловие перевода
Перевести δόξα как «честь» — значит совершить насилие над семантикой (хотя именно так часто и переводят) и именно в такой интерпретации рождается спекулятивная истина. Докса, как и честь, — мост между быть и казаться, когда сияние репутации затмевает тусклую реальность поступков.
«Трудности перевода» обнажили главное: честь это доксальный феномен, в котором мышление (cittiṣ) становится театром, а социальный консенсус — режиссёром, направляющим прожектор на тех, кто согласился играть по правилам исчезнувшего праязыка.
Спекулятивный вывод: честь как язык света
Честь, таким образом, — язык, чья грамматика строится на чередовании гласных праформ мышления и согласных социальных ритуалов. Её доксальное сияние — не отблеск внешних регалий, а свечение самого акта мышления-о-чести. В этом — парадокс: чтобы обрести честь, её нужно сначала «прочесть», а чтобы прочесть — научиться мыслить в категориях čisti-, где мышление, познание и понимание суть одно и тоже. Исправить древнюю ошибку конечно не вышло, но можно зажечь новый свет на перекрёстке семиотики и феноменологии, где честь всё ещё ждёт своего переводчика или переносчика(?).
◀️ Первая часть
░▒▓█Nova Nobilitas █▓▒░
◀️ Вторая часть
#NovaNobilitas #социальныйпротокол #когнитивныйпротокол
#arete #virtus #aristo
Элита и пустота
Отметил, что перестал использовать слово #элита. До этого я делал достаточно подробный разбор этого термина и позже, после некоторых размышлений вычеркнул его из лексикона окончательно.
Первоначально термин «элита» происходит от лат. слова eligere, затем трансформировавшегося во французское слово élire — «избирать» и elite, что означает «лучшее», «отборное». Значение указывает на исключительные качества, однако, не указывает на какие именно. В античности было не так, были качества греческих #aristoi, учеников многочисленных школ доблести #arete, чей статус подтверждался на поле боя или в философских спорах. В Риме viri — «мужи» демонстрировали гражданскую доблесть #virtus, которая давала право на власть и обязывала служить республике. Термин был семантически плотным: он содержал в себе не только статус, но и обязательство — noblesse oblige.
Для королей средневековья, коронованных «милостью Божьей», титулы просто инструмент легитимации, а не отражения добродетелей. В какой-то момент понятие "лучшие люди" перестало быть глаголом — и стало существительным, записанным в очередной Бархатной книге.
Просвещение только усугубило этот кризис: свергнувшая аристократию, буржуазия объявила элитой уже себя - тех, кто «создаёт богатство». Количество окончательно заменило качество на волне рационального позитивизма. Капитал то, в отличие от доблести, можно посчитать (и даже почитать).
Постмодерн довёл семантическую эрозию до абсурда:
- "Железная клетка" бюрократических алгоритмов (по Веберу) подавила волю и инициативу.
- Капиталистический маркетинг превратил термин в ярлык: «элитная недвижимость», «элитный кофе» — вещи, чья «избранность» определяется только ценой, не сутью.
- Массовая поп-культура создала касту «celebrity» (знаменитостей) — тех, чья «элитарность» сводится к медийной заметности, количеству просмотров и лайков.
Элита - слово симулякр — пустая оболочка, которая имитирует смысл, не требуя для себя никаких условий и пояснений.
Алгоритмы обработки big data завершили начатое:
- Соцсети называют «элитой» инфлюенсеров с миллионами несуществующих ботов-подписчиков.
- Криптовалюты создают иллюзию избранности через владение NFT — цифровыми «никчемностями», превращая абстракцию стоимости в религию.
- Корпорации нанимают «элитных специалистов» — тех, кто соответствует шаблонному запросу нейросети в LinkedIn.
Даже Академия, некогда хранительница смыслов, оперирует термином как статистической категорией («элитные университеты» — те, что выше в рейтингах).
Когда «элита» означает всех и никого, общество теряет ориентиры. Массовые woke протесты против «элит» (от «жёлтых жилетов» до Occupy Wall Street) по сути направлены в пустоту.
Если элита — это просто те, у кого больше ресурсов, она не обязана служить обществу. Отсюда растет всепроникающая безнаказанность и чуство ложной "исключительности".
Деградация термина «элита» — не лингвистический курьёз, а закономерный симптом антропологической катастрофы. Мы разучились отличать ценное от престижного, суть — от имитации, разучились умению выбирать ориентиры и примеры для подражания.
Можно считать, что спор о терминах - неважное занятие (и часто это имеено так), но язык не просто описывает реальность — он её формирует, задает рамки только внутри которых и возможно эту реальность воспринимать и анализировать.
Настоящая "элита" меньшинство, выбирающее самый невероятный и трудный путь, например: ухаживает за оазисом мысли в цифровой пустыне или учёный совершающий открытие, вопреки всем инструкциям, все те, кто дерзает, рискует, принимает вызов.
Их сила — в непрактичности, в отказе играть по чужим правилам. Аристократы духа переписывают кодексы чести, выводят законы мышления, чертят метафизические карты — их власть в установлении новой меры.
Там, где все видят непогрешимую догму, аристос видит глину. Создать новый протокол — значит перекроить реальность: их инструмент — воля.
Как_бы_лучшие (нет) - отражение нашей коллективной трусости. Это зеркало перед которым мы стоим и не желаем узнать в отражении себя. Не в этом ли падение?
Отметил, что перестал использовать слово #элита. До этого я делал достаточно подробный разбор этого термина и позже, после некоторых размышлений вычеркнул его из лексикона окончательно.
Первоначально термин «элита» происходит от лат. слова eligere, затем трансформировавшегося во французское слово élire — «избирать» и elite, что означает «лучшее», «отборное». Значение указывает на исключительные качества, однако, не указывает на какие именно. В античности было не так, были качества греческих #aristoi, учеников многочисленных школ доблести #arete, чей статус подтверждался на поле боя или в философских спорах. В Риме viri — «мужи» демонстрировали гражданскую доблесть #virtus, которая давала право на власть и обязывала служить республике. Термин был семантически плотным: он содержал в себе не только статус, но и обязательство — noblesse oblige.
Для королей средневековья, коронованных «милостью Божьей», титулы просто инструмент легитимации, а не отражения добродетелей. В какой-то момент понятие "лучшие люди" перестало быть глаголом — и стало существительным, записанным в очередной Бархатной книге.
Просвещение только усугубило этот кризис: свергнувшая аристократию, буржуазия объявила элитой уже себя - тех, кто «создаёт богатство». Количество окончательно заменило качество на волне рационального позитивизма. Капитал то, в отличие от доблести, можно посчитать (и даже почитать).
Постмодерн довёл семантическую эрозию до абсурда:
- "Железная клетка" бюрократических алгоритмов (по Веберу) подавила волю и инициативу.
- Капиталистический маркетинг превратил термин в ярлык: «элитная недвижимость», «элитный кофе» — вещи, чья «избранность» определяется только ценой, не сутью.
- Массовая поп-культура создала касту «celebrity» (знаменитостей) — тех, чья «элитарность» сводится к медийной заметности, количеству просмотров и лайков.
Элита - слово симулякр — пустая оболочка, которая имитирует смысл, не требуя для себя никаких условий и пояснений.
Алгоритмы обработки big data завершили начатое:
- Соцсети называют «элитой» инфлюенсеров с миллионами несуществующих ботов-подписчиков.
- Криптовалюты создают иллюзию избранности через владение NFT — цифровыми «никчемностями», превращая абстракцию стоимости в религию.
- Корпорации нанимают «элитных специалистов» — тех, кто соответствует шаблонному запросу нейросети в LinkedIn.
Даже Академия, некогда хранительница смыслов, оперирует термином как статистической категорией («элитные университеты» — те, что выше в рейтингах).
Когда «элита» означает всех и никого, общество теряет ориентиры. Массовые woke протесты против «элит» (от «жёлтых жилетов» до Occupy Wall Street) по сути направлены в пустоту.
Если элита — это просто те, у кого больше ресурсов, она не обязана служить обществу. Отсюда растет всепроникающая безнаказанность и чуство ложной "исключительности".
Деградация термина «элита» — не лингвистический курьёз, а закономерный симптом антропологической катастрофы. Мы разучились отличать ценное от престижного, суть — от имитации, разучились умению выбирать ориентиры и примеры для подражания.
Можно считать, что спор о терминах - неважное занятие (и часто это имеено так), но язык не просто описывает реальность — он её формирует, задает рамки только внутри которых и возможно эту реальность воспринимать и анализировать.
Настоящая "элита" меньшинство, выбирающее самый невероятный и трудный путь, например: ухаживает за оазисом мысли в цифровой пустыне или учёный совершающий открытие, вопреки всем инструкциям, все те, кто дерзает, рискует, принимает вызов.
Их сила — в непрактичности, в отказе играть по чужим правилам. Аристократы духа переписывают кодексы чести, выводят законы мышления, чертят метафизические карты — их власть в установлении новой меры.
Там, где все видят непогрешимую догму, аристос видит глину. Создать новый протокол — значит перекроить реальность: их инструмент — воля.
Как_бы_лучшие (нет) - отражение нашей коллективной трусости. Это зеркало перед которым мы стоим и не желаем узнать в отражении себя. Не в этом ли падение?