Ирландский зеленый
Больше ирландцев гордятся своими ирландскими корнями лишь американцы ирландского происхождения. Нью-Йоркский парад в День святого Патрика, например, гордо ведет свою историю от 17 марта 1762 года, на 14 лет раньше Декларации независимости. Сотни тысяч одетых в зеленое людей собираются вместе, чтобы выпить за Ирландию. При этом, как ни странно, само название «ирландский зеленый» появилось относительно недавно — в начале ХХ века
Цветом, который чаще всего ассоциировался со св. Патриком до середины XVIII века, был оттенок синего. Ирландцы «переметнулись» к зеленому в результате довольно причудливых исторических обстоятельств.
В ответ на антикатолическую предубежденность Вильгельма Оранского и его «оранжистов», ирландцы захотели обрести собственный цвет-символ. К тому времени образ клевера занял центральное место в идентичности ирландцев-католиков. Позднее зеленый стал еще и цветом революции и надежды.
12 июля 1789 года молодой адвокат Камиль Демулен в окружении толпы парижан первым прицепил на шляпу липовый лист. Вскоре зеленый лист превратился в зеленую кокарду, которая могла бы стать символом Великой Французской революции, не вспомни кто-то в последнюю минуту о том, что зеленый — это цвет ливреи графа д’Артуа, младшего брата Людовика XVI. «Революционный» зеленый флаг стал символом ирландского движения «Гомруль», выступавшего за независимость от Британии.
В конце концов ирландцы решили пойти по стопам французов и также придумали для своего флага трехцветную символику: зеленый — для католиков-националистов, оранжевый — для протестантов, а белый — ради мира, которого они надеются достичь между собой.
Книга: «Тайная жизнь цвета», Кассия ясен-Клер.
#18век 19век
Больше ирландцев гордятся своими ирландскими корнями лишь американцы ирландского происхождения. Нью-Йоркский парад в День святого Патрика, например, гордо ведет свою историю от 17 марта 1762 года, на 14 лет раньше Декларации независимости. Сотни тысяч одетых в зеленое людей собираются вместе, чтобы выпить за Ирландию. При этом, как ни странно, само название «ирландский зеленый» появилось относительно недавно — в начале ХХ века
Цветом, который чаще всего ассоциировался со св. Патриком до середины XVIII века, был оттенок синего. Ирландцы «переметнулись» к зеленому в результате довольно причудливых исторических обстоятельств.
В ответ на антикатолическую предубежденность Вильгельма Оранского и его «оранжистов», ирландцы захотели обрести собственный цвет-символ. К тому времени образ клевера занял центральное место в идентичности ирландцев-католиков. Позднее зеленый стал еще и цветом революции и надежды.
12 июля 1789 года молодой адвокат Камиль Демулен в окружении толпы парижан первым прицепил на шляпу липовый лист. Вскоре зеленый лист превратился в зеленую кокарду, которая могла бы стать символом Великой Французской революции, не вспомни кто-то в последнюю минуту о том, что зеленый — это цвет ливреи графа д’Артуа, младшего брата Людовика XVI. «Революционный» зеленый флаг стал символом ирландского движения «Гомруль», выступавшего за независимость от Британии.
В конце концов ирландцы решили пойти по стопам французов и также придумали для своего флага трехцветную символику: зеленый — для католиков-националистов, оранжевый — для протестантов, а белый — ради мира, которого они надеются достичь между собой.
Книга: «Тайная жизнь цвета», Кассия ясен-Клер.
#18век 19век
Утро короля
Функции короля и хозяина дома слились в правление Людовика XIV. Король был хозяином дома во всей стране и государем страны даже в своих самых приватных покоях
Короля будят по утрам в восемь часов, делает это первый камердинер, который спит у подножия королевской постели. Двери открывают камер-пажи. Один из них встает у двери и пропускает только тех людей, которые имеют привилегию входить.
Эта привилегия была точно распределена по степеням. Имелось шесть различных групп людей, которым разрешалось входить, одним за другими. Первые две группы допускались в комнату, когда король был еще в постели. При этом на голове у короля был небольшой парик; он никогда не показывался без парика, даже когда лежал в постели.
Первым происходило «семейное посещение». В нем участвовали законные сыновья и внуки, принцы и принцессы крови, врач, хирург, камердинер.
Затем наступал черед «большого посещения», состоящего из главного камердинера и главного хранителя королевского гардероба. Далее следовало посещение для королевских чтецов, интендантов увеселений и торжеств. За этим следовало четвертое - «посещение в комнате», включавшее всех прочих служителей, «главного раздатчика милостыни», министров, офицеров гвардии, маршалов и т. д.
Допуск к пятому «посещению» зависел от доброй воли первого камергера и, конечно, от милости короля. В это «посещение» входили знатные господа и дамы, которые были в милости. Был еще вход шестого рода, и он был самым желанным из всех. При этом входили не через главную дверь спальни, а через заднюю дверь. Принадлежность к этой группе входящих была выражением высшей милости.
Больше всего бросается в глаза педантичная тщательность организации. Но речь шла не о рациональной организации в современном смысле. Каждый акт получал престижный характер, король использовал интимные отправления, чтобы установить различия по рангу, оказать знаки милости или явить свидетельства недовольства.
Книга: «Придворное общество», Норберт Элиас.
#нравы #17век #18век #Франция
Функции короля и хозяина дома слились в правление Людовика XIV. Король был хозяином дома во всей стране и государем страны даже в своих самых приватных покоях
Короля будят по утрам в восемь часов, делает это первый камердинер, который спит у подножия королевской постели. Двери открывают камер-пажи. Один из них встает у двери и пропускает только тех людей, которые имеют привилегию входить.
Эта привилегия была точно распределена по степеням. Имелось шесть различных групп людей, которым разрешалось входить, одним за другими. Первые две группы допускались в комнату, когда король был еще в постели. При этом на голове у короля был небольшой парик; он никогда не показывался без парика, даже когда лежал в постели.
Первым происходило «семейное посещение». В нем участвовали законные сыновья и внуки, принцы и принцессы крови, врач, хирург, камердинер.
Затем наступал черед «большого посещения», состоящего из главного камердинера и главного хранителя королевского гардероба. Далее следовало посещение для королевских чтецов, интендантов увеселений и торжеств. За этим следовало четвертое - «посещение в комнате», включавшее всех прочих служителей, «главного раздатчика милостыни», министров, офицеров гвардии, маршалов и т. д.
Допуск к пятому «посещению» зависел от доброй воли первого камергера и, конечно, от милости короля. В это «посещение» входили знатные господа и дамы, которые были в милости. Был еще вход шестого рода, и он был самым желанным из всех. При этом входили не через главную дверь спальни, а через заднюю дверь. Принадлежность к этой группе входящих была выражением высшей милости.
Больше всего бросается в глаза педантичная тщательность организации. Но речь шла не о рациональной организации в современном смысле. Каждый акт получал престижный характер, король использовал интимные отправления, чтобы установить различия по рангу, оказать знаки милости или явить свидетельства недовольства.
Книга: «Придворное общество», Норберт Элиас.
#нравы #17век #18век #Франция
Договоримся на берегу
Пиратские команды составляли письменные конституции, или «пиратские кодексы», которые определяли законы и наказания на корабле. Конституции возникли на основе «статей соглашения», которым следовали еще в 17 веке. Буканьеры называли свои статьи chasse-party (прим. вероятно от движений «шассе» в танце - когда одна нога догоняет другую)
В этих статьях оговаривался раздел добычи между офицерами и командой наряду с другими условиями организации. Все морские бандиты следовали основному правилу «нет добычи - нет платы». Александр Эксвемелин подробно описывает договор, который регулировал команду в экспедиции:
«...Когда грабят корабль, никто не должен грабить и держать свою добычу при себе. Все взятое — деньги, драгоценности, камни и товары - должно быть разделено между ними всеми, и ни один человек не должен получать ни пенни больше своей справедливой доли. Чтобы предотвратить обман, перед распределением добычи каждый должен поклясться на Библии, что он не оставил себе и шестипенсовика»
Каждая команда разрабатывала свой собственный устав, но пиратские кодексы демонстрировали сильное сходство. Это не удивительно, учитывая, например, что более 70% англо-американских пиратов, действовавших в период с 1716 по 1726 год, были связаны с одним из трех капитанов - Бенджамином Хорни-Голдом, Джорджем Лоутером или Эдвардом Лоу. «Пиратский кодекс», в той мере, в какой он существовал как свод правил для всей профессии, возник в результате тесного взаимодействия и обмена информацией.
В результате возникла система обычного права, получившая название «Обычай побережья» или «Ямайский порядок». Пираты 18 века опирались на эту структуру «для лучшего сохранения своего общества и справедливости по отношению друг к другу».
Книга: «The Invisible hook», Peter Leeson.
Перевод с английского «Страница из книги».
#пираты #18век
Пиратские команды составляли письменные конституции, или «пиратские кодексы», которые определяли законы и наказания на корабле. Конституции возникли на основе «статей соглашения», которым следовали еще в 17 веке. Буканьеры называли свои статьи chasse-party (прим. вероятно от движений «шассе» в танце - когда одна нога догоняет другую)
В этих статьях оговаривался раздел добычи между офицерами и командой наряду с другими условиями организации. Все морские бандиты следовали основному правилу «нет добычи - нет платы». Александр Эксвемелин подробно описывает договор, который регулировал команду в экспедиции:
«...Когда грабят корабль, никто не должен грабить и держать свою добычу при себе. Все взятое — деньги, драгоценности, камни и товары - должно быть разделено между ними всеми, и ни один человек не должен получать ни пенни больше своей справедливой доли. Чтобы предотвратить обман, перед распределением добычи каждый должен поклясться на Библии, что он не оставил себе и шестипенсовика»
Каждая команда разрабатывала свой собственный устав, но пиратские кодексы демонстрировали сильное сходство. Это не удивительно, учитывая, например, что более 70% англо-американских пиратов, действовавших в период с 1716 по 1726 год, были связаны с одним из трех капитанов - Бенджамином Хорни-Голдом, Джорджем Лоутером или Эдвардом Лоу. «Пиратский кодекс», в той мере, в какой он существовал как свод правил для всей профессии, возник в результате тесного взаимодействия и обмена информацией.
В результате возникла система обычного права, получившая название «Обычай побережья» или «Ямайский порядок». Пираты 18 века опирались на эту структуру «для лучшего сохранения своего общества и справедливости по отношению друг к другу».
Книга: «The Invisible hook», Peter Leeson.
Перевод с английского «Страница из книги».
#пираты #18век
На ступеньках не сидеть, женщин не водить: быт дворца елизаветинской эпохи
Во дворце все чувствовали себя свободно, когда государыня Елизавета Петровна куда-нибудь внезапно уезжала. Но, значит, в каком-то другом дворце, где Елизавету не ждали, начиналась паника среди расслабившихся придворных. Государыня влетала в апартаменты, и ее острый взгляд сразу замечал непорядки. Из одного распоряжения, например, видно, что государыня предписала «указать, чтоб на ступенях у трона никто не садился»
Дворец был огромным живым организмом, его обслуживали тысячи людей: несметное число водоносов, истопников, поваров, лакеев, прачек, музыкантов. Одни из них постоянно жили в нижних помещениях, другие рано утром приходили из своих домов, расположенных на близлежащих улицах.
Зимний дворец в начале 1740-х годов отапливался девятью десятками голландских печей! Топка их была многотрудным делом. Дровяные склады заполняли все пространство позади Зимнего в сторону современной Дворцовой площади. Кроме того, ежедневно нужно было кормить не только императрицу, ее двор, но и многочисленную прислугу. На дворцовых кухнях работали сотни людей.
Управлять этой массой служителей было сложно, тем более что прислуга подчас вела себя ужасно. Граф Миних предложил проект Генерального придворного регламента, в котором от служителей требовалось вести себя пристойно, регулярно ходить в церковь, не заходить самовольно в императорские апартаменты, на кухню, в погреб и чуланы, побольше молчать о том, что они видят при дворе, и вообще «всякие непотребства, обхождение с подозрительными и худого житья женщинами, також пьянствование, неочередная еда, карты и зерни (кости) и в прочем всем христианам непристойные буйства наикрепчайше запрещаются».
Книга: «Афродита у власти», Евгений Анисимов
#18век #нравы #Россия
Во дворце все чувствовали себя свободно, когда государыня Елизавета Петровна куда-нибудь внезапно уезжала. Но, значит, в каком-то другом дворце, где Елизавету не ждали, начиналась паника среди расслабившихся придворных. Государыня влетала в апартаменты, и ее острый взгляд сразу замечал непорядки. Из одного распоряжения, например, видно, что государыня предписала «указать, чтоб на ступенях у трона никто не садился»
Дворец был огромным живым организмом, его обслуживали тысячи людей: несметное число водоносов, истопников, поваров, лакеев, прачек, музыкантов. Одни из них постоянно жили в нижних помещениях, другие рано утром приходили из своих домов, расположенных на близлежащих улицах.
Зимний дворец в начале 1740-х годов отапливался девятью десятками голландских печей! Топка их была многотрудным делом. Дровяные склады заполняли все пространство позади Зимнего в сторону современной Дворцовой площади. Кроме того, ежедневно нужно было кормить не только императрицу, ее двор, но и многочисленную прислугу. На дворцовых кухнях работали сотни людей.
Управлять этой массой служителей было сложно, тем более что прислуга подчас вела себя ужасно. Граф Миних предложил проект Генерального придворного регламента, в котором от служителей требовалось вести себя пристойно, регулярно ходить в церковь, не заходить самовольно в императорские апартаменты, на кухню, в погреб и чуланы, побольше молчать о том, что они видят при дворе, и вообще «всякие непотребства, обхождение с подозрительными и худого житья женщинами, також пьянствование, неочередная еда, карты и зерни (кости) и в прочем всем христианам непристойные буйства наикрепчайше запрещаются».
Книга: «Афродита у власти», Евгений Анисимов
#18век #нравы #Россия
Хороший спортсмен в плохой форме
Выдающиеся спортсмены XVIII и начала XIX вв. являлись воплощением двух крайностей: это были либо кулачные бойцы с мощно развитой мускулатурой, либо жокеи весом с перышко. Они редко становились образцовыми примерами. В целом хорошая физическая форма не считалась долгом перед собой или перед кем-либо другим, а выражение Mens sana in corpore sano «в здоровом теле здоровый дух» еще не вошло в моду
«Старый» спорт не был кодифицирован. Он являлся частью традиционной культуры, включал и народные развлечения, и пари, и ставки. Бег, прыжки, метание дисков были открыты для всех, способных и не способных, молодых и пожилых. Так, в 1790 году в беге на 100 ярдов и в прыжках в длину состязались двое мужчин - тридцати пяти и семидесяти лет. Для забега вместе с тучными людьми участникам, не страдавшим лишним весом, выдавали дополнительный груз. Иногда один бегун стартовал в одном направлении, а второй в другом, и дистанции им приходилось пробегать тоже разные.
Царила общая завороженность исключительными спортивными достижениями. До эры любительского спорта отсутствовала установленная норма физических параметров: наиболее известными спортсменами были как великаны, так и почти крошечные люди. Жокеи, чей вес обычно мало отличался от веса ребенка, считались одними из образцовых фигур английского спорта; между тем они часто подрывали здоровье приемом слабительного, диетами и паровыми ваннами.
Самый известный викторианский жокей Фред Арчер удерживал титул чемпиона в течение тринадцати лет подряд. В 1880 году он выиграл соревнование в Дерби, несмотря на серьезную травму руки (ее пришлось привязать прямо к телу). Храбрый и невероятно знаменитый, он страдал от депрессии и, находясь в зените славы, покончил жизнь самоубийством. Арчер, великий профессиональный спортсмен, был антиподом физического идеала любительского
спорта.
Книга: «История тела»
#нравы #18век #19век
Выдающиеся спортсмены XVIII и начала XIX вв. являлись воплощением двух крайностей: это были либо кулачные бойцы с мощно развитой мускулатурой, либо жокеи весом с перышко. Они редко становились образцовыми примерами. В целом хорошая физическая форма не считалась долгом перед собой или перед кем-либо другим, а выражение Mens sana in corpore sano «в здоровом теле здоровый дух» еще не вошло в моду
«Старый» спорт не был кодифицирован. Он являлся частью традиционной культуры, включал и народные развлечения, и пари, и ставки. Бег, прыжки, метание дисков были открыты для всех, способных и не способных, молодых и пожилых. Так, в 1790 году в беге на 100 ярдов и в прыжках в длину состязались двое мужчин - тридцати пяти и семидесяти лет. Для забега вместе с тучными людьми участникам, не страдавшим лишним весом, выдавали дополнительный груз. Иногда один бегун стартовал в одном направлении, а второй в другом, и дистанции им приходилось пробегать тоже разные.
Царила общая завороженность исключительными спортивными достижениями. До эры любительского спорта отсутствовала установленная норма физических параметров: наиболее известными спортсменами были как великаны, так и почти крошечные люди. Жокеи, чей вес обычно мало отличался от веса ребенка, считались одними из образцовых фигур английского спорта; между тем они часто подрывали здоровье приемом слабительного, диетами и паровыми ваннами.
Самый известный викторианский жокей Фред Арчер удерживал титул чемпиона в течение тринадцати лет подряд. В 1880 году он выиграл соревнование в Дерби, несмотря на серьезную травму руки (ее пришлось привязать прямо к телу). Храбрый и невероятно знаменитый, он страдал от депрессии и, находясь в зените славы, покончил жизнь самоубийством. Арчер, великий профессиональный спортсмен, был антиподом физического идеала любительского
спорта.
Книга: «История тела»
#нравы #18век #19век
Нажива и долг
Основой службы помимо карьеры для Royal Navy были призы и призовые деньги. Любой корабль, захваченный в бою или во время крейсерства, приводился на призовой суд, где оценивалась его стоимость, и из этой суммы до двух третей доставалось капитану, офицерам и матросам, захватившим приз. Вообще, власть над флотом строилась не только на продвижении по карьерной лестнице, но и на возможности наградить денежно. Искушение иной раз было настолько сильным, что кэптены и адмиралы Royal Navy покидали предписанные районы крейсерства в погоне за призами
Кэптены всегда были вынуждены выбирать между общественной пользой (public good) и частной прибылью. Например, в 1762 году именно за подобное нарушение был снят с должности кэптен Джон Бентинк, который ушел из устья Нигера к островам Зеленого мыса в погоне за испанскими призами.
Очень часто в эту игру вступали члены Адмиралтейства и политики. В 1747 году командовать 60-пушечным «Дифайнсом» в Западную эскадру (эскадра, специально созданная для перехвата французских конвоев из Вест-Индии и в Вест-Индию) был назначен Томас Гренвилл, и протекцию ему в этом назначении оказал его брат Джордж, который был честолюбивым молодым политиком и членом Адмиралтейства, правда, членом с большими карточными долгами. Томас был назначен кэптеном «Дифайнса» именно в предвкушении призовых, которые позволили бы его брату расплатиться с долгами.
Весной 1759 года английский корабль «Амазон» захватил недалеко у Барбадоса три торговых французских брига, которые были приведены на призовой суд колонии. Цены, назначенные барбадосским судьей, показались кэптену просто оскорбительными, и он... отвел корабли с товарами во французскую колонию Антигуа, где отдал их за выкуп, в два раза превышавший деньги, которые назначили за призы барбадосские судьи.
Книга: «Операция «Сжечь Белый дом», Сергей Махов
#флот #18век
Основой службы помимо карьеры для Royal Navy были призы и призовые деньги. Любой корабль, захваченный в бою или во время крейсерства, приводился на призовой суд, где оценивалась его стоимость, и из этой суммы до двух третей доставалось капитану, офицерам и матросам, захватившим приз. Вообще, власть над флотом строилась не только на продвижении по карьерной лестнице, но и на возможности наградить денежно. Искушение иной раз было настолько сильным, что кэптены и адмиралы Royal Navy покидали предписанные районы крейсерства в погоне за призами
Кэптены всегда были вынуждены выбирать между общественной пользой (public good) и частной прибылью. Например, в 1762 году именно за подобное нарушение был снят с должности кэптен Джон Бентинк, который ушел из устья Нигера к островам Зеленого мыса в погоне за испанскими призами.
Очень часто в эту игру вступали члены Адмиралтейства и политики. В 1747 году командовать 60-пушечным «Дифайнсом» в Западную эскадру (эскадра, специально созданная для перехвата французских конвоев из Вест-Индии и в Вест-Индию) был назначен Томас Гренвилл, и протекцию ему в этом назначении оказал его брат Джордж, который был честолюбивым молодым политиком и членом Адмиралтейства, правда, членом с большими карточными долгами. Томас был назначен кэптеном «Дифайнса» именно в предвкушении призовых, которые позволили бы его брату расплатиться с долгами.
Весной 1759 года английский корабль «Амазон» захватил недалеко у Барбадоса три торговых французских брига, которые были приведены на призовой суд колонии. Цены, назначенные барбадосским судьей, показались кэптену просто оскорбительными, и он... отвел корабли с товарами во французскую колонию Антигуа, где отдал их за выкуп, в два раза превышавший деньги, которые назначили за призы барбадосские судьи.
Книга: «Операция «Сжечь Белый дом», Сергей Махов
#флот #18век
Сугубо частный плен
Понятие частного плена сохранялось в России к началу XVIII столетия. Оно регламентировалось законодательством, согласно пункту 99 Уложения все пленники, взятые в большом сражении или при штурме («общим военным случаем») оказывались в государевой собственности. Плененные в мелких стычках и небольшими отрядами («в разных починках») доставались тем, кто их захватил
Как и раньше в XVII веке во время походов по неприятельским землям большое количество селян захватывалось и уводилось в Россию, где они попадали в услужение новым хозяевам или перепродавались. Как при Алексее Михайловиче «полоняники иных земель» составляли значительную долю холопского сословия, так и при Петре Алексеевиче пленники продолжали попадать в личную зависимость под названием дворовых людей. Причем в услужение к себе приобретали людей не только дворяне, но также купцы, посадские, чиновники, священнослужители.
По переписи 1710 г. в одной из дворянских семей в Тобольске значились «купленыеж на Москве полонные люди из Нарвы чюхонской породы Яков Кузьмин 28 лет да из уезду чюхонскиеж породы Лаврентей Данилов 50 лет а служили де они в шведцких полках в салдатах». В Санкт-Петербурге 1718 г. дворовые составляли половину населения, из них 6% были пленными иностранцами.
Не всегда соблюдались правила захвата частных пленников, и их могли брать после «общего военного случая».Самым известным представителем этой категории пленников стала будущая императрица Екатерина I, взятая в плен в Мариенбурге в 1702 г.
Книга: «Осады и штурмы Северной войны», Борис Мегорский
#18век #война
Понятие частного плена сохранялось в России к началу XVIII столетия. Оно регламентировалось законодательством, согласно пункту 99 Уложения все пленники, взятые в большом сражении или при штурме («общим военным случаем») оказывались в государевой собственности. Плененные в мелких стычках и небольшими отрядами («в разных починках») доставались тем, кто их захватил
Как и раньше в XVII веке во время походов по неприятельским землям большое количество селян захватывалось и уводилось в Россию, где они попадали в услужение новым хозяевам или перепродавались. Как при Алексее Михайловиче «полоняники иных земель» составляли значительную долю холопского сословия, так и при Петре Алексеевиче пленники продолжали попадать в личную зависимость под названием дворовых людей. Причем в услужение к себе приобретали людей не только дворяне, но также купцы, посадские, чиновники, священнослужители.
По переписи 1710 г. в одной из дворянских семей в Тобольске значились «купленыеж на Москве полонные люди из Нарвы чюхонской породы Яков Кузьмин 28 лет да из уезду чюхонскиеж породы Лаврентей Данилов 50 лет а служили де они в шведцких полках в салдатах». В Санкт-Петербурге 1718 г. дворовые составляли половину населения, из них 6% были пленными иностранцами.
Не всегда соблюдались правила захвата частных пленников, и их могли брать после «общего военного случая».Самым известным представителем этой категории пленников стала будущая императрица Екатерина I, взятая в плен в Мариенбурге в 1702 г.
Книга: «Осады и штурмы Северной войны», Борис Мегорский
#18век #война
Плен в войне с прусским королем
Стратегия выживания при пленении в 18 веке предусматривала два универсальных принципа: первый - «а поговорить?», второй - иметь при себе, чем задобрить противника
Наряду с кошельком приоритетным объектом реквизиции у пленных служили часы. Именно часы, кафтан и деньги спасают жизнь Михайле Леонтьеву в битве при Цорндорфе.
Что касается пользы знания иностранных языков, то поручик Шлиссельбургского полка Александр Иванович Анненков не истек кровью на нейтральной территории Цорндорфского поля, так как был подобран неприятелем, а не зарублен - благодаря знанию немецкого:
«Ранен я был уже под вечер часу в 5-м в левую лядвию или стегно и не мог уже встать <...> Уж на рассвете, увидев небольшую партию гуcap, едущих оттуду, где наша армия стояла, думая, что они наши, стал их крича просить, чтобы меня взяли, но оные как скоро услышали мой голос, <...> хотели меня срубить, но я, видя оное их злое намерение
<...> стал просить по немецки сказывая о себе, и обещая им все отдать, что я имею, которые на оные мои представления согласились»
Судьбы цорндорфских пленных решались по-разному: кому-то удалось бежать, кого-то выкупали. Поскольку прусская армия испытывал большие проблемы с личным составом, на службу загоняли всех подряд. На протяжении 1759 года в расположение русских войск регулярно прибывали бежавшие из прусского плена и взятые на службу к королю гусары, драгуны и даже казаки. Особо пруссаков интересовало привлечение артиллеристов. Те перед пленением старались успеть сорвать с кафтанов черные воротники и обшлага, чтобы выдать себя за обычных пехотинцев.
Тем не менее, даже по малой толике дел в немецких архивах видно, что во второй половине 18 века в армейском делопроизводстве мелькают разнообразные Ivanoff…
Книга: «Письма с прусской войны», Денис Сдвижников.
#война #18век
Стратегия выживания при пленении в 18 веке предусматривала два универсальных принципа: первый - «а поговорить?», второй - иметь при себе, чем задобрить противника
Наряду с кошельком приоритетным объектом реквизиции у пленных служили часы. Именно часы, кафтан и деньги спасают жизнь Михайле Леонтьеву в битве при Цорндорфе.
Что касается пользы знания иностранных языков, то поручик Шлиссельбургского полка Александр Иванович Анненков не истек кровью на нейтральной территории Цорндорфского поля, так как был подобран неприятелем, а не зарублен - благодаря знанию немецкого:
«Ранен я был уже под вечер часу в 5-м в левую лядвию или стегно и не мог уже встать <...> Уж на рассвете, увидев небольшую партию гуcap, едущих оттуду, где наша армия стояла, думая, что они наши, стал их крича просить, чтобы меня взяли, но оные как скоро услышали мой голос, <...> хотели меня срубить, но я, видя оное их злое намерение
<...> стал просить по немецки сказывая о себе, и обещая им все отдать, что я имею, которые на оные мои представления согласились»
Судьбы цорндорфских пленных решались по-разному: кому-то удалось бежать, кого-то выкупали. Поскольку прусская армия испытывал большие проблемы с личным составом, на службу загоняли всех подряд. На протяжении 1759 года в расположение русских войск регулярно прибывали бежавшие из прусского плена и взятые на службу к королю гусары, драгуны и даже казаки. Особо пруссаков интересовало привлечение артиллеристов. Те перед пленением старались успеть сорвать с кафтанов черные воротники и обшлага, чтобы выдать себя за обычных пехотинцев.
Тем не менее, даже по малой толике дел в немецких архивах видно, что во второй половине 18 века в армейском делопроизводстве мелькают разнообразные Ivanoff…
Книга: «Письма с прусской войны», Денис Сдвижников.
#война #18век
Смерть бедняка в 18 веке
К 1740 году инфекционные заболевания уже не были основной причиной смертей в Западной Европе. Рост смертности в голодные годы был обусловлен главным образом плохим питанием, ослаблявшим иммунную систему. В доиндустриальной Англии, например, смертность значительно возрастала в периоды сильной жары или холодов
Большинство этих смертей случалось не из-за длительного воздействия низких температур, которому часто подвергаются моряки и люди, работающие на открытом воздухе, а из-за гипотермии. Когда человек замерзает, его кровяное давление повышается, пульс учащается, и пострадавший постоянно дрожит, рефлекторно вырабатывая тепло путем сокращения мышц. Возрастает потребление кислорода и энергии, а теплая кровь в первую очередь приливает к жизненно важным органам. Сердце работает из последних сил. Когда температура тела опускается ниже 35 °С, дрожь прекращается. При дальнейшем понижении температуры падают давление и пульс. В конце концов человек умирает от остановки сердца.
От гипотермии в основном умирали пожилые или очень молодые люди, оказавшиеся в ситуации, когда было невозможно поддерживать нормальную температуру тела. Переутомление, вялость и недоедание ускоряли процесс. В 1740 году лишь в немногих домах Европы было хоть
что-то похожее на нормальную систему обогрева.
В то же время резкие перепады температуры приводили к распространению бронхитов, пневмоний, инфарктов и инсультов. Многие умирали от голодной диареи - расстройства, возникающего в результате длительного недоедания и патологических изменений кишечника, которые приводят к нарушению водно-солевого баланса в организме.
Циклы холодных, дождливых и засушливых лет с частыми неурожаями напрямую влияли на здоровье людей. Любая серьезная проблема с продовольствием сказывалась на сельских и городских общинах, а тысячи бедняков оставались на попечении несовершенной системы социальной защиты XVIII века.
Книга: «Малый ледниковый период», Брайан Фейган.
#нравы #18век
К 1740 году инфекционные заболевания уже не были основной причиной смертей в Западной Европе. Рост смертности в голодные годы был обусловлен главным образом плохим питанием, ослаблявшим иммунную систему. В доиндустриальной Англии, например, смертность значительно возрастала в периоды сильной жары или холодов
Большинство этих смертей случалось не из-за длительного воздействия низких температур, которому часто подвергаются моряки и люди, работающие на открытом воздухе, а из-за гипотермии. Когда человек замерзает, его кровяное давление повышается, пульс учащается, и пострадавший постоянно дрожит, рефлекторно вырабатывая тепло путем сокращения мышц. Возрастает потребление кислорода и энергии, а теплая кровь в первую очередь приливает к жизненно важным органам. Сердце работает из последних сил. Когда температура тела опускается ниже 35 °С, дрожь прекращается. При дальнейшем понижении температуры падают давление и пульс. В конце концов человек умирает от остановки сердца.
От гипотермии в основном умирали пожилые или очень молодые люди, оказавшиеся в ситуации, когда было невозможно поддерживать нормальную температуру тела. Переутомление, вялость и недоедание ускоряли процесс. В 1740 году лишь в немногих домах Европы было хоть
что-то похожее на нормальную систему обогрева.
В то же время резкие перепады температуры приводили к распространению бронхитов, пневмоний, инфарктов и инсультов. Многие умирали от голодной диареи - расстройства, возникающего в результате длительного недоедания и патологических изменений кишечника, которые приводят к нарушению водно-солевого баланса в организме.
Циклы холодных, дождливых и засушливых лет с частыми неурожаями напрямую влияли на здоровье людей. Любая серьезная проблема с продовольствием сказывалась на сельских и городских общинах, а тысячи бедняков оставались на попечении несовершенной системы социальной защиты XVIII века.
Книга: «Малый ледниковый период», Брайан Фейган.
#нравы #18век
Матросы работорговых судов
Год за годом торговцы и капитаны находили достаточное количество рабочих рук, которые отправлялись под парусами к западному побережью Африки. Чтобы доставить 3,5 млн рабов в Новый Свет, они нанимали команды, которые насчитывали 350 000 человек. Как они привлекали тысячи рабочих рук для торговли, в которой условия труда были ужасными, заработная плата низкой, пища отвратительной, а вероятность смерти высокой?
Морякам не нравилась работорговля, большинство матросов «никогда не пошли бы в море, если бы у них были гроши в карманах». Генри Эллисон совершил десять работорговых рейсов и считал, что «некоторые пошли на это, потому что никто их больше не нанимал; некоторые пришли на корабль, потому что у них были большие долги, и они хотели избежать тюрьмы».
Матросы на работорговых судах имели разное социальное происхождение и занятия - от сиротских приютов и тюрем до почтенных рабочих и даже людей из семей среднего класса.
Это часто были новички в морском деле, выучившие несколько морских фраз, городские пролетарии, «праздные люди из промышленных городов», таких как Манчестер. landsmen (сухопутные люди) составляли половину или больше каждой команды
Работорговля прежде всего давала наличность. Простой моряк получал от 4 до 6 ф. ст. (в 1760 г.), что по сегодняшним меркам между 1000 и 1500 долл.
Матросы на работорговых судах были «самой разношерстной командой во всем мире». Многие были британцами в широком смысле слова, но на судах было много других европейцев, африканцев. Команда корабля «Брюс Гроув» состояла из 31 человека, в том числе четырех шведов, португальца, индуса и даже черного повара.
У многих африканских народов, таких как фанти и кру, был морской опыт. Некоторые были grumettoes - кто работал на борту работорговых судов на побережье. Журнал заработной платы на корабле «Ястреб» перечисляет имена:
Акуэй, Ланселотс Эбби, Куджо, Кваши, Ливерпуль и Джо Дик - все они были людьми народа фанти.
Книга: «Корабль рабов», Маркус Редикер
#18век #рабство
Год за годом торговцы и капитаны находили достаточное количество рабочих рук, которые отправлялись под парусами к западному побережью Африки. Чтобы доставить 3,5 млн рабов в Новый Свет, они нанимали команды, которые насчитывали 350 000 человек. Как они привлекали тысячи рабочих рук для торговли, в которой условия труда были ужасными, заработная плата низкой, пища отвратительной, а вероятность смерти высокой?
Морякам не нравилась работорговля, большинство матросов «никогда не пошли бы в море, если бы у них были гроши в карманах». Генри Эллисон совершил десять работорговых рейсов и считал, что «некоторые пошли на это, потому что никто их больше не нанимал; некоторые пришли на корабль, потому что у них были большие долги, и они хотели избежать тюрьмы».
Матросы на работорговых судах имели разное социальное происхождение и занятия - от сиротских приютов и тюрем до почтенных рабочих и даже людей из семей среднего класса.
Это часто были новички в морском деле, выучившие несколько морских фраз, городские пролетарии, «праздные люди из промышленных городов», таких как Манчестер. landsmen (сухопутные люди) составляли половину или больше каждой команды
Работорговля прежде всего давала наличность. Простой моряк получал от 4 до 6 ф. ст. (в 1760 г.), что по сегодняшним меркам между 1000 и 1500 долл.
Матросы на работорговых судах были «самой разношерстной командой во всем мире». Многие были британцами в широком смысле слова, но на судах было много других европейцев, африканцев. Команда корабля «Брюс Гроув» состояла из 31 человека, в том числе четырех шведов, португальца, индуса и даже черного повара.
У многих африканских народов, таких как фанти и кру, был морской опыт. Некоторые были grumettoes - кто работал на борту работорговых судов на побережье. Журнал заработной платы на корабле «Ястреб» перечисляет имена:
Акуэй, Ланселотс Эбби, Куджо, Кваши, Ливерпуль и Джо Дик - все они были людьми народа фанти.
Книга: «Корабль рабов», Маркус Редикер
#18век #рабство
Наполеон и Public Relations
Эпоха революций существенно уменьшила политическую автономию монарха в угоду мнению народа. Уже с середины XVIII века короли вынуждены считаться с новым фактором, неизвестным до того времени, - с феноменом общественного мнения. Рост числа ежедневных газет, гонящихся за сенсациями, позволил появиться новой фигуре - фигуре знаменитого человека, дав ей невиданные ранее возможности
Бонапарту понадобился государственный переворот, чтобы захватить власть, но это стало возможным только потому, что он, герой итальянской кампании, сумел блестяще «подать» свои победы и мастерски распорядиться своей громадной популярностью.
Военные подвиги обеспечили ему широкое признание, но исключительность дарований и ставка на военную силу могли бы оттолкнуть от него республиканцев. Представители Директории были обеспокоены его нескрываемой жаждой знаменитости. Один из них предостерегал: «Молодому человеку двадцати пяти - тридцати лет, который, стоя во главе пятидесяти тысяч, за два месяца завоевал и подчинил почти всю Италию, позволительно жаждать знаменитости. Но я бы не хотел, чтобы это стремление, само по себе похвальное, стало гибельным для дела республики».
Бонапарт же искусно поддерживал свою известность, инициировав выпуск изданий, специально посвященных пропаганде его военных подвигов, вроде «Курьера итальянской армии» и «Журнала Бонапарта и добродетельных людей»: и даже разнообразил ее, придавая своему образу налет интеллектуальности.
После возвращения в Париж он не пропускал ни одного заседания своей секции в Национальном Институте. В разгар итальянской кампании парижские театры ставили пьесы в его честь, художники выпускали гравюры, на которых он изображен в лавровом венке.
Массовая бонапартистская пропаганда, превратившая молодого генерала в медийную фигуру, принесла плоды: полицейские отчеты свидетельствуют о популярности Бонапарта среди плебса.
Книга: «Публичные фигуры», Антуан Лилти
#Франция #18век
Эпоха революций существенно уменьшила политическую автономию монарха в угоду мнению народа. Уже с середины XVIII века короли вынуждены считаться с новым фактором, неизвестным до того времени, - с феноменом общественного мнения. Рост числа ежедневных газет, гонящихся за сенсациями, позволил появиться новой фигуре - фигуре знаменитого человека, дав ей невиданные ранее возможности
Бонапарту понадобился государственный переворот, чтобы захватить власть, но это стало возможным только потому, что он, герой итальянской кампании, сумел блестяще «подать» свои победы и мастерски распорядиться своей громадной популярностью.
Военные подвиги обеспечили ему широкое признание, но исключительность дарований и ставка на военную силу могли бы оттолкнуть от него республиканцев. Представители Директории были обеспокоены его нескрываемой жаждой знаменитости. Один из них предостерегал: «Молодому человеку двадцати пяти - тридцати лет, который, стоя во главе пятидесяти тысяч, за два месяца завоевал и подчинил почти всю Италию, позволительно жаждать знаменитости. Но я бы не хотел, чтобы это стремление, само по себе похвальное, стало гибельным для дела республики».
Бонапарт же искусно поддерживал свою известность, инициировав выпуск изданий, специально посвященных пропаганде его военных подвигов, вроде «Курьера итальянской армии» и «Журнала Бонапарта и добродетельных людей»: и даже разнообразил ее, придавая своему образу налет интеллектуальности.
После возвращения в Париж он не пропускал ни одного заседания своей секции в Национальном Институте. В разгар итальянской кампании парижские театры ставили пьесы в его честь, художники выпускали гравюры, на которых он изображен в лавровом венке.
Массовая бонапартистская пропаганда, превратившая молодого генерала в медийную фигуру, принесла плоды: полицейские отчеты свидетельствуют о популярности Бонапарта среди плебса.
Книга: «Публичные фигуры», Антуан Лилти
#Франция #18век
Не вполне джентельмен
Большая часть газетных издателей в 18 веке сохраняла строгий нейтралитет в происшествиях локального масштаба. Исключение составляла Англия, где большинство профессиональных авторов, чьи имена дошли до нас, были проплаченными правительством агентами. Нам известны их имена не потому что они были такими уж талантливыми, а потому что их имена и размер жалованья есть в списках Казначейства.
Предположение о том, что автор газетных статей не более чем проплаченный политиками агент, сделало слово «журналист» наименованием позорной профессии. Драться на дуэли с газетчиком считалось унизительным. Тем, кто нанимался работать для газеты, были запрещено иметь легальную профессию в Англии, согласно постановлению 1807 года.
Интересно, что подобное отношение касалось только газет, к политическим журналам это не относилось.
Книга: «Изобретение новостей», Эндрю Петтигри.
#архивное #нравы #18век
Большая часть газетных издателей в 18 веке сохраняла строгий нейтралитет в происшествиях локального масштаба. Исключение составляла Англия, где большинство профессиональных авторов, чьи имена дошли до нас, были проплаченными правительством агентами. Нам известны их имена не потому что они были такими уж талантливыми, а потому что их имена и размер жалованья есть в списках Казначейства.
Предположение о том, что автор газетных статей не более чем проплаченный политиками агент, сделало слово «журналист» наименованием позорной профессии. Драться на дуэли с газетчиком считалось унизительным. Тем, кто нанимался работать для газеты, были запрещено иметь легальную профессию в Англии, согласно постановлению 1807 года.
Интересно, что подобное отношение касалось только газет, к политическим журналам это не относилось.
Книга: «Изобретение новостей», Эндрю Петтигри.
#архивное #нравы #18век
Расцвет Просвещения и победа философов над иезуитами
Эпоха Просвещения достигла расцвета в 1751 г. - с началом публикации в Париже «Энциклопедии» под редакцией Дени Дидро и Жана Лерона д'Аламбера. Дидро намеревался ни много ни мало изменить «способ мышления людей». Энциклопедисты не только бросили вызов католической церкви — до них это делал Лютер и многие другие. Они бросили вызов обыденному знанию - философии, науке, экономике и политике. Для «Энциклопедии» писали Вольтер, Руссо и Монтескье.
Казалось, что стена, давным-давно воздвигнутая вокруг европейского разума и подточенная Ренессансом и Реформацией, наконец рухнула.
Просвещение поставило Европу перед вызовом, который в какой-то мере был и институциональным. Вольтер писал Фридриху Прусскому, что католическая церковь во Франции была «самой нелепой, абсурдной и кровожадной из всех, что когда-либо поражали мир». Иезуитам удалось добиться запрета «Энциклопедии» Римом, и некоторые из ее авторов отправились в тюрьму. Но настроения в Париже были такие, что принятые меры оказались контрпродуктивными. Началась кампания за запрет ордена иезуитов, подстрекаемая всеобщим негодованием относительно их привилегий и власти. Кампания стала успешной. В 1759 г. иезуитов выгнали из Португалии, затем из Франции, Австрии, в конце концов даже из Испании.
В 1773 г. папа римский решил, что у него нет иного выхода, как распустить орден полностью. Даже внутри церкви он стал непопулярен. Кардиналы нагрянули в римскую штаб-квартиру ордена, вывезли собранную иезуитами коллекцию произведении искусства. Главу ордена бросили в тюрьму.
Книга: «Краткая история Европы», Саймон Дженкинс
#нравы #18век
Эпоха Просвещения достигла расцвета в 1751 г. - с началом публикации в Париже «Энциклопедии» под редакцией Дени Дидро и Жана Лерона д'Аламбера. Дидро намеревался ни много ни мало изменить «способ мышления людей». Энциклопедисты не только бросили вызов католической церкви — до них это делал Лютер и многие другие. Они бросили вызов обыденному знанию - философии, науке, экономике и политике. Для «Энциклопедии» писали Вольтер, Руссо и Монтескье.
Казалось, что стена, давным-давно воздвигнутая вокруг европейского разума и подточенная Ренессансом и Реформацией, наконец рухнула.
Просвещение поставило Европу перед вызовом, который в какой-то мере был и институциональным. Вольтер писал Фридриху Прусскому, что католическая церковь во Франции была «самой нелепой, абсурдной и кровожадной из всех, что когда-либо поражали мир». Иезуитам удалось добиться запрета «Энциклопедии» Римом, и некоторые из ее авторов отправились в тюрьму. Но настроения в Париже были такие, что принятые меры оказались контрпродуктивными. Началась кампания за запрет ордена иезуитов, подстрекаемая всеобщим негодованием относительно их привилегий и власти. Кампания стала успешной. В 1759 г. иезуитов выгнали из Португалии, затем из Франции, Австрии, в конце концов даже из Испании.
В 1773 г. папа римский решил, что у него нет иного выхода, как распустить орден полностью. Даже внутри церкви он стал непопулярен. Кардиналы нагрянули в римскую штаб-квартиру ордена, вывезли собранную иезуитами коллекцию произведении искусства. Главу ордена бросили в тюрьму.
Книга: «Краткая история Европы», Саймон Дженкинс
#нравы #18век
Проблема подсчета
Когда проблема определения границ государств была более-менее решена, следующей задачей стало выяснение того, какие ресурсы, человеческие и материальные, были доступны правителям в пределах каждого государства
Во многих европейских странах время от времени проводились переписи населения; однако в силу самой природы децентрализованной политической системы эти переписи редко поспевали за происходящими демографическими и экономическими изменениями. В 1516 г. Томас Мор предположил, что проблема может быть решена, если подогнать все общины, города и провинции к одинаковому размеру - идея, которая могла бы оказаться полезной, если бы она не была утопией.
По словам Вольтера, Король-Солнце пытался получить систематическую картину о положении дел в своем королевстве при помощи интендантов; однако эти попытки столкнулись с трудностью разработки стандартной формы.
Первыми странами, которые провели перепись населения в Новое время, были Исландия (1703) и Швеция (1739), в обоих случаях это было мотивировано опасениями сокращения численности населения. Французы в 1736 г. создали другой прецедент: всем приходским священникам было приказано делать записи о рождениях, свадьбахи смертяхв двух экземплярах, оставляя одну копию у себя и отсылая другую королю в Париж. Преимущества и ограниченность этой системы хорошо иллюстрируются попытками Жака Неккера, министра финансов при Людовике XVI, в 1767-1772 гг. подсчитать численность населения Франции. Полагаясь на доступные ему сведения, он вычислял среднее арифметическое от количества рождений каждый год. Полученную сумму он умножал на 25,5 или 24,75 или на другую доступную оценку доли новорожденных в общей численности населения.
Национальное собрание Франциив 1791 г. учредило особую статистическую канцелярию, независимую от министров правительства и отвечающую за составление регулярных статистических отчетов.
С этого момента государство вело подсчет всех и вся.
Книга: «Расцвет и упадок государства», Мартин Ван Кревельд
#государство #18век
Когда проблема определения границ государств была более-менее решена, следующей задачей стало выяснение того, какие ресурсы, человеческие и материальные, были доступны правителям в пределах каждого государства
Во многих европейских странах время от времени проводились переписи населения; однако в силу самой природы децентрализованной политической системы эти переписи редко поспевали за происходящими демографическими и экономическими изменениями. В 1516 г. Томас Мор предположил, что проблема может быть решена, если подогнать все общины, города и провинции к одинаковому размеру - идея, которая могла бы оказаться полезной, если бы она не была утопией.
По словам Вольтера, Король-Солнце пытался получить систематическую картину о положении дел в своем королевстве при помощи интендантов; однако эти попытки столкнулись с трудностью разработки стандартной формы.
Первыми странами, которые провели перепись населения в Новое время, были Исландия (1703) и Швеция (1739), в обоих случаях это было мотивировано опасениями сокращения численности населения. Французы в 1736 г. создали другой прецедент: всем приходским священникам было приказано делать записи о рождениях, свадьбахи смертяхв двух экземплярах, оставляя одну копию у себя и отсылая другую королю в Париж. Преимущества и ограниченность этой системы хорошо иллюстрируются попытками Жака Неккера, министра финансов при Людовике XVI, в 1767-1772 гг. подсчитать численность населения Франции. Полагаясь на доступные ему сведения, он вычислял среднее арифметическое от количества рождений каждый год. Полученную сумму он умножал на 25,5 или 24,75 или на другую доступную оценку доли новорожденных в общей численности населения.
Национальное собрание Франциив 1791 г. учредило особую статистическую канцелярию, независимую от министров правительства и отвечающую за составление регулярных статистических отчетов.
С этого момента государство вело подсчет всех и вся.
Книга: «Расцвет и упадок государства», Мартин Ван Кревельд
#государство #18век
Язык русского конфликта
Особый интерес при рассмотрении ссор между городскими жителями в 18 веке вызывают, конечно, слова и выражения, которые воспринимались ими как оскорбительные
По частоте упоминаний среди оскорблений лидирует слово «вор». Подобное оскорбление было широко распространено и часто становилось поводом к судебному иску. Во-первых, оно было практически синонимично слову «преступник», ибо вором, в том числе в официальных документах, называли не только, да и не столько совершившего кражу, но и иного рода правонарушения, включая и преступления против государства. Последнее делало оскорбление особенно болезненным, и именно этот его аспект обиженный пытался опровергнуть в судебном порядке.
Следующими по популярности ругательствами были «плут» и «шельма». Буквальное значение слова «шельма» означало преступника, уже осужденного, шельмованного. Словом «плут» в это время мог обозначаться достаточно серьезный преступник, в вину которому вменялся обман.
Как оскорбление горожанами воспринималось казалось бы достаточно мягкое выражение «недобрый человек». Однако то, что нам представляется вполне безобидным, для людей 18 века имело иной смысл. «Добрый человек» на языке того времени это человек «честный, порядочный, добродетельный». Соответственно
«недобрый человек» нечестный, недобропорядочный, неблагонадежный.
Запас разного рода ругательств и оскорблений не ограничивался названными. Встречаем такие слова, как «блудник», «беглец», «сукин сын», «наемщик», «развод», «коновод», «кувшинник», «свинья», «голец», «пьяница», «драгун», «бездушная тварь».
«Кувшинник» как ругательство выглядит довольно загадочно. Слово «Драгун» в 1754 г. в недобрый час вырвалось у управителя дворцовой волости в разговоре со священником Андреем Васильевым. Возможно, последний до принятия сана действительно служил в драгунах, но это представляется маловероятным. Скорее всего, имелся в виду не слишком мирный характер Васильева.
Книга: «Повседневность русских городских обывателей», Александр Каменский
#нравы #18век
Особый интерес при рассмотрении ссор между городскими жителями в 18 веке вызывают, конечно, слова и выражения, которые воспринимались ими как оскорбительные
По частоте упоминаний среди оскорблений лидирует слово «вор». Подобное оскорбление было широко распространено и часто становилось поводом к судебному иску. Во-первых, оно было практически синонимично слову «преступник», ибо вором, в том числе в официальных документах, называли не только, да и не столько совершившего кражу, но и иного рода правонарушения, включая и преступления против государства. Последнее делало оскорбление особенно болезненным, и именно этот его аспект обиженный пытался опровергнуть в судебном порядке.
Следующими по популярности ругательствами были «плут» и «шельма». Буквальное значение слова «шельма» означало преступника, уже осужденного, шельмованного. Словом «плут» в это время мог обозначаться достаточно серьезный преступник, в вину которому вменялся обман.
Как оскорбление горожанами воспринималось казалось бы достаточно мягкое выражение «недобрый человек». Однако то, что нам представляется вполне безобидным, для людей 18 века имело иной смысл. «Добрый человек» на языке того времени это человек «честный, порядочный, добродетельный». Соответственно
«недобрый человек» нечестный, недобропорядочный, неблагонадежный.
Запас разного рода ругательств и оскорблений не ограничивался названными. Встречаем такие слова, как «блудник», «беглец», «сукин сын», «наемщик», «развод», «коновод», «кувшинник», «свинья», «голец», «пьяница», «драгун», «бездушная тварь».
«Кувшинник» как ругательство выглядит довольно загадочно. Слово «Драгун» в 1754 г. в недобрый час вырвалось у управителя дворцовой волости в разговоре со священником Андреем Васильевым. Возможно, последний до принятия сана действительно служил в драгунах, но это представляется маловероятным. Скорее всего, имелся в виду не слишком мирный характер Васильева.
Книга: «Повседневность русских городских обывателей», Александр Каменский
#нравы #18век
Тирания моды
В российской истории XVIII века по крайней мере два монарха - Петр Великий и Павел I, стремившиеся регламентировать все стороны жизни государства, строго предписывали подданным, какое платье им следовало носить. Один из современников Павла писал, что история не знает перемены более резкой, более внезапной, чем та, которая совершилась по воцарении императора
Императором были категорически запрещены детали костюма, даже в отдаленной степени напоминавшие моды Французской революции и Директории: панталоны и жилеты, фраки причудливого фасона, круглые шляпы и высокие цилиндры, высокие сапоги с цветными отворотами, башмаки со шнуровкой. «Якобинство в костюме» трактовалось как намерение последовать французам в «свободе, равенстве, братстве».
За ношение круглой шляпы из России в декабре 1796 года был даже выслан поверенный в делах Сардинии. Рвали в клочья «неуказную» одежду - фраки, куртки, жилеты и т.д.
Император провел унификацию чиновничьей одежды. В 1797 году был введен единый статский мундир для всех губерний. Новый мундир по прусскому образцу, а также штиблеты и парик с буклями и косой получили также гвардия и армия.
Внедрение прусских форм производилось столь активно, что вызвало неодобрение … прусского посла, генерала Брюля:
«Император не нашел ничего лучшего, как взять за модель прусский образец и слепо ему следовать без предварительного серьезного размышления о необходимых приспособлениях этого образца к месту, климату, нравам, обычаю, национальному характеру».
Многие роптали на старинную прусскую форму. Среди недовольных нашелся один балагур, дворянин Алексей Копьев, решивший сыграть над Павлом дерзкую шутку. Он заказал все в преувеличенном, карикатурном виде: ботфорты, перчатки с раструбами, прицепил уродливые косу и букли и в этом шутовском наряде явился к Павлу. Император посадил шутника под арест на сутки, а потом велел отправить его в драгунский полк в Финляндию.
Книга: «Дерзкая империя», Лев Бардников.
#нравы #18век
Подписывайтесь на мой ютуб
В российской истории XVIII века по крайней мере два монарха - Петр Великий и Павел I, стремившиеся регламентировать все стороны жизни государства, строго предписывали подданным, какое платье им следовало носить. Один из современников Павла писал, что история не знает перемены более резкой, более внезапной, чем та, которая совершилась по воцарении императора
Императором были категорически запрещены детали костюма, даже в отдаленной степени напоминавшие моды Французской революции и Директории: панталоны и жилеты, фраки причудливого фасона, круглые шляпы и высокие цилиндры, высокие сапоги с цветными отворотами, башмаки со шнуровкой. «Якобинство в костюме» трактовалось как намерение последовать французам в «свободе, равенстве, братстве».
За ношение круглой шляпы из России в декабре 1796 года был даже выслан поверенный в делах Сардинии. Рвали в клочья «неуказную» одежду - фраки, куртки, жилеты и т.д.
Император провел унификацию чиновничьей одежды. В 1797 году был введен единый статский мундир для всех губерний. Новый мундир по прусскому образцу, а также штиблеты и парик с буклями и косой получили также гвардия и армия.
Внедрение прусских форм производилось столь активно, что вызвало неодобрение … прусского посла, генерала Брюля:
«Император не нашел ничего лучшего, как взять за модель прусский образец и слепо ему следовать без предварительного серьезного размышления о необходимых приспособлениях этого образца к месту, климату, нравам, обычаю, национальному характеру».
Многие роптали на старинную прусскую форму. Среди недовольных нашелся один балагур, дворянин Алексей Копьев, решивший сыграть над Павлом дерзкую шутку. Он заказал все в преувеличенном, карикатурном виде: ботфорты, перчатки с раструбами, прицепил уродливые косу и букли и в этом шутовском наряде явился к Павлу. Император посадил шутника под арест на сутки, а потом велел отправить его в драгунский полк в Финляндию.
Книга: «Дерзкая империя», Лев Бардников.
#нравы #18век
Подписывайтесь на мой ютуб
Бизнес «с утайкаю»
Промышленная статистика ХVIII века в России страдала многими дефектами. Связанная с интересами фиска отчетность предприятий преуменьшала итоги облагаемой продукции, преувеличивала ее себестоимость и всячески уклонялась от контроля
Известно, например, что Демидовы, узнав о выезде казенных ревизоров к ним на заводы в 1733 г., опередили их своими гонцами с наказом: «опечатать и отправить в Тулу» всю отчетность и завести новые «не против настоящих прежних книг, а с утайкою». На Урале они запрятали заводские архивы в подвал церкви. Но это не помешало ревизорам с помощью рабочих выявить фактические масштабы продукции, а вместе с тем и размеры утайки.
Приказчик показывал, например, что железа отковывают в молотовых по 8-10 криц в неделю, а рабочие удостоверяли, что они дают по 11-12 криц за неделю. По делу об утайке Акинфием Демидовым его продукции было заведено целое следственное дело.
Как ни прятал Демидов свои заводские записные книги, но их удалось все же разыскать. И тогда оказалось, что истинная его продукция раза в полтора превышает показанную.
Итоги ревизии капитана Кожухова долго оставались неизвестными в литературе. И даже в специальной монографии о хозяйстве Демидовых, опубликованной в 1949 г., использованы только дефектные хозяйские показания с утайкой свыше миллиона пудов чугуна.
Книга: «История черной металлургии СССР», Станислав Струмилин
#деньги #Россия #18век
Промышленная статистика ХVIII века в России страдала многими дефектами. Связанная с интересами фиска отчетность предприятий преуменьшала итоги облагаемой продукции, преувеличивала ее себестоимость и всячески уклонялась от контроля
Известно, например, что Демидовы, узнав о выезде казенных ревизоров к ним на заводы в 1733 г., опередили их своими гонцами с наказом: «опечатать и отправить в Тулу» всю отчетность и завести новые «не против настоящих прежних книг, а с утайкою». На Урале они запрятали заводские архивы в подвал церкви. Но это не помешало ревизорам с помощью рабочих выявить фактические масштабы продукции, а вместе с тем и размеры утайки.
Приказчик показывал, например, что железа отковывают в молотовых по 8-10 криц в неделю, а рабочие удостоверяли, что они дают по 11-12 криц за неделю. По делу об утайке Акинфием Демидовым его продукции было заведено целое следственное дело.
Как ни прятал Демидов свои заводские записные книги, но их удалось все же разыскать. И тогда оказалось, что истинная его продукция раза в полтора превышает показанную.
Итоги ревизии капитана Кожухова долго оставались неизвестными в литературе. И даже в специальной монографии о хозяйстве Демидовых, опубликованной в 1949 г., использованы только дефектные хозяйские показания с утайкой свыше миллиона пудов чугуна.
Книга: «История черной металлургии СССР», Станислав Струмилин
#деньги #Россия #18век
«Отдаваны тайно пилы»: тюремная контрабанда века 18-го
В 40-х годах XVІІІ века основная часть московских колодников обитала в Большом остроге на обширной территории между кремлевским рвом и Москворецкой улицей, обнесенной пятиметровым тыном из стоячих глубоко врытых в землю и заостренных сверху бревен
На территории острога располагались пять срубленных из елового леса казарм, оснащенных двухъярусными нарами. Кроме казарм, на территории находилась часовня для исповеди и причастия колодников, в которой также поочередно отдыхали караульные солдаты. Это было единственное отапливаемое помещение.
Огромное значение в жизни законченных имела «Острожная трубка» - отверстие в стене острога, специально проделанное для того, чтобы родственники, знакомые и просто жалостливые горожане могли передавать для заключенных деньги, пищу и одежду.
По инструкции вещи, передаваемые через отверстие в стене, должны были принимать караульные солдаты, после чего их обязан был осматривать караульный офицер.
Пищу следовало «отведывать ему, унтер-офицеру, самому» из
опасения, чтоб «в тех пищах отравы не подали». Затем хлеб, мясо и прочие продукты надлежало:
«разрезывать по частям и как возможно осматривать же, не имеется ль между тем каких инструментов, и ключей, и вина... понеже многие таковые явились, что вино принашивали, якобы квас, и под капустою, тако ж в трупке и между тыну острожного в щели подавали в пузырях... да им же, колодникам, по вымыслам их к утечкам приношены были в тряпье и отдаваны тайно пилы, зашитые в платье».
Караульные должны были следить, чтобы «у трубки те податели не стояли б». Однако вряд ли это предписание соблюдалось. Из документов Сыскного приказа видно, что на посту у «трубки» стояли поочередно сами колодники.
Книга: «Повседневная жизнь воровского мира Москвы», Евгений Акельев
#нравы #18век
В 40-х годах XVІІІ века основная часть московских колодников обитала в Большом остроге на обширной территории между кремлевским рвом и Москворецкой улицей, обнесенной пятиметровым тыном из стоячих глубоко врытых в землю и заостренных сверху бревен
На территории острога располагались пять срубленных из елового леса казарм, оснащенных двухъярусными нарами. Кроме казарм, на территории находилась часовня для исповеди и причастия колодников, в которой также поочередно отдыхали караульные солдаты. Это было единственное отапливаемое помещение.
Огромное значение в жизни законченных имела «Острожная трубка» - отверстие в стене острога, специально проделанное для того, чтобы родственники, знакомые и просто жалостливые горожане могли передавать для заключенных деньги, пищу и одежду.
По инструкции вещи, передаваемые через отверстие в стене, должны были принимать караульные солдаты, после чего их обязан был осматривать караульный офицер.
Пищу следовало «отведывать ему, унтер-офицеру, самому» из
опасения, чтоб «в тех пищах отравы не подали». Затем хлеб, мясо и прочие продукты надлежало:
«разрезывать по частям и как возможно осматривать же, не имеется ль между тем каких инструментов, и ключей, и вина... понеже многие таковые явились, что вино принашивали, якобы квас, и под капустою, тако ж в трупке и между тыну острожного в щели подавали в пузырях... да им же, колодникам, по вымыслам их к утечкам приношены были в тряпье и отдаваны тайно пилы, зашитые в платье».
Караульные должны были следить, чтобы «у трубки те податели не стояли б». Однако вряд ли это предписание соблюдалось. Из документов Сыскного приказа видно, что на посту у «трубки» стояли поочередно сами колодники.
Книга: «Повседневная жизнь воровского мира Москвы», Евгений Акельев
#нравы #18век
Прусская муштра
Армия Фридриха Великого отличалась строжайшей дисциплиной. Цель дисциплины - растворить личность в тактической единице, лишить идущего навстречу ядрам и пулям солдата страха смерти. Крайне взыскательно король относился не только к солдатам, но и офицерам
Конная полиция налетала на помещичьи дома, и мальчиков-дворян, под вой матерей, увозили в кадетские корпуса, где из них с помощью дисциплины делали настоящих мужчин, то есть офицеров. Выученный и вымуштрованный офицер не имел права на ошибку в бою.
Биограф кавалерийского генерала Зейдлица пишет, что в победном для пруссаков сражении при Росбахе против французов (ноябрь 1757 года) произошел характерный для прусской армии случай. При развороте во фронт шедшей на полном карьере кавалерии под командиром одного из эскадронов лейб-кирасир замялась лошадь:
«От того эскадрон стеснился, но порядок был мгновенно восстановлен, однако Зейдлиц это заметил. В полноте чувства начальника и будучи сам для всех образцом, он скачет ко фронту и со словами «Убирайтесь к черту!» отгоняет назад онемевшего ротмистра, который после сего никогда более не являлся к полку»
Книга: «Афродита у власти», Евгений Анисимов.
#нравы #18век
Армия Фридриха Великого отличалась строжайшей дисциплиной. Цель дисциплины - растворить личность в тактической единице, лишить идущего навстречу ядрам и пулям солдата страха смерти. Крайне взыскательно король относился не только к солдатам, но и офицерам
Конная полиция налетала на помещичьи дома, и мальчиков-дворян, под вой матерей, увозили в кадетские корпуса, где из них с помощью дисциплины делали настоящих мужчин, то есть офицеров. Выученный и вымуштрованный офицер не имел права на ошибку в бою.
Биограф кавалерийского генерала Зейдлица пишет, что в победном для пруссаков сражении при Росбахе против французов (ноябрь 1757 года) произошел характерный для прусской армии случай. При развороте во фронт шедшей на полном карьере кавалерии под командиром одного из эскадронов лейб-кирасир замялась лошадь:
«От того эскадрон стеснился, но порядок был мгновенно восстановлен, однако Зейдлиц это заметил. В полноте чувства начальника и будучи сам для всех образцом, он скачет ко фронту и со словами «Убирайтесь к черту!» отгоняет назад онемевшего ротмистра, который после сего никогда более не являлся к полку»
Книга: «Афродита у власти», Евгений Анисимов.
#нравы #18век