Утро короля

Функции короля и хозяина дома слились в правление Людовика XIV. Король был хозяином дома во всей стране и государем страны даже в своих самых приватных покоях

Короля будят по утрам в восемь часов, делает это первый камердинер, который спит у подножия королевской постели. Двери открывают камер-пажи. Один из них встает у двери и пропускает только тех людей, которые имеют привилегию входить.

Эта привилегия была точно распределена по степеням. Имелось шесть различных групп людей, которым разрешалось входить, одним за другими. Первые две группы допускались в комнату, когда король был еще в постели. При этом на голове у короля был небольшой парик; он никогда не показывался без парика, даже когда лежал в постели.

Первым происходило «семейное посещение». В нем участвовали законные сыновья и внуки, принцы и принцессы крови, врач, хирург, камердинер.

Затем наступал черед «большого посещения», состоящего из главного камердинера и главного хранителя королевского гардероба. Далее следовало посещение для королевских чтецов, интендантов увеселений и торжеств. За этим следовало четвертое - «посещение в комнате», включавшее всех прочих служителей, «главного раздатчика милостыни», министров, офицеров гвардии, маршалов и т. д.

Допуск к пятому «посещению» зависел от доброй воли первого камергера и, конечно, от милости короля. В это «посещение» входили знатные господа и дамы, которые были в милости. Был еще вход шестого рода, и он был самым желанным из всех. При этом входили не через главную дверь спальни, а через заднюю дверь. Принадлежность к этой группе входящих была выражением высшей милости.

Больше всего бросается в глаза педантичная тщательность организации. Но речь шла не о рациональной организации в современном смысле. Каждый акт получал престижный характер, король использовал интимные отправления, чтобы установить различия по рангу, оказать знаки милости или явить свидетельства недовольства.

Книга: «Придворное общество», Норберт Элиас.
#нравы #17век #18век #Франция

Наполеон и Public Relations

Эпоха революций существенно уменьшила политическую автономию монарха в угоду мнению народа. Уже с середины XVIII века короли вынуждены считаться с новым фактором, неизвестным до того времени, - с феноменом общественного мнения. Рост числа ежедневных газет, гонящихся за сенсациями, позволил появиться новой фигуре - фигуре знаменитого человека, дав ей невиданные ранее возможности

Бонапарту понадобился государственный переворот, чтобы захватить власть, но это стало возможным только потому, что он, герой итальянской кампании, сумел блестяще «подать» свои победы и мастерски распорядиться своей громадной популярностью.

Военные подвиги обеспечили ему широкое признание, но исключительность дарований и ставка на военную силу могли бы оттолкнуть от него республиканцев. Представители Директории были обеспокоены его нескрываемой жаждой знаменитости. Один из них предостерегал: «Молодому человеку двадцати пяти - тридцати лет, который, стоя во главе пятидесяти тысяч, за два месяца завоевал и подчинил почти всю Италию, позволительно жаждать знаменитости. Но я бы не хотел, чтобы это стремление, само по себе похвальное, стало гибельным для дела республики».

Бонапарт же искусно поддерживал свою известность, инициировав выпуск изданий, специально посвященных пропаганде его военных подвигов, вроде «Курьера итальянской армии» и «Журнала Бонапарта и добродетельных людей»: и даже разнообразил ее, придавая своему образу налет интеллектуальности.

После возвращения в Париж он не пропускал ни одного заседания своей секции в Национальном Институте. В разгар итальянской кампании парижские театры ставили пьесы в его честь, художники выпускали гравюры, на которых он изображен в лавровом венке.

Массовая бонапартистская пропаганда, превратившая молодого генерала в медийную фигуру, принесла плоды: полицейские отчеты свидетельствуют о популярности Бонапарта среди плебса.

Книга: «Публичные фигуры», Антуан Лилти
#Франция #18век