«Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур, и все равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».

(Записные книжки 1925-1937 гг., Илья Ильф).

Вышло интервью со мной – много о «Мире из прорех» и немного о «Препараторах», «Пустой», планах на будущее, писательском процессе и любимых книгах: https://media.2x2tv.ru/yana-lett-intervyu/

#яналетт #писательское

Дочитала несколько дней назад «Сагу о Видящих» Робин Хобб.
Это действительно что-то совершенно замечательное.
Я, на самом деле, не так много читала фэнтези, как некоторые любители жанра. Но если сравнивать с тем, что читала, – для меня Хобб как художник однозначно где-то на первых позициях, рядом с Толкиным, Льюисом, ле Гуин.
И точно на голову выше того же Джорджа Мартина, чей хвалебный отзыв красуется на обложке книги.
У Робин Хобб есть все, что нужно для хорошей истории – яркие, детально прописанные герои, отличный язык, но самое главное – тонко чувствующий и мыслящий автор.
Про мир – я не сказала бы, что он – сам по себе, вне героев и истории – меня как-то особенно обаял. Но – и это самое важное – при этом он просто ощущается как без сомнений существующий.
Это мир деталей, одухотворенной повседневности; в него веришь настолько, что он почти не отвлекает внимание от остального.
Мне понравилось, как Хобб раскрывает темы отношений человека и природы, власти и долга, жертвенности и искупления, выбора между личным и общим, а также между плохим и худшим.
Это все было прямо в точку – особенно с учетом того, что все это очень «мои» темы, я действительно много сама об этом сейчас и думаю, и пишу.
Мне понравились неспешность и психологизм трилогии о Фитце – лирические отступления и долгие переживания героя меня не утомляли. Наоборот, я уже очень давно не читала книг с такой увлеченностью.
Правда, у меня был день, когда я решила почитать «Странствия убийцы» после завтрака перед работой немного, и не могла остановиться до пяти вечера. Когда я встала из-за стола, меня шатало. И я хочу сказать, что это дорогого стоит – вот такое чтение, которое нередко бывает в детстве – но не так часто случается с взрослым читателем.
Это большой дар – написать такие книги.
Я знаю, что многим не понравился финал трилогии, но для меня он идеален. Кстати, немного жалею, что что-то знала заранее – с другой стороны, если бы не узнала отрывки истории, не взялась бы её читать.
Моими любимыми героями были Верити, Баррич и, конечно, Ночной Волк. Ну и сам Фитц – на редкость живой и несовершенный главный герой. И, честно говоря, я побаиваюсь читать следующие книги о нем, потому что искушение закончить для себя эту историю в той совершенной точке, на которой она остановилась в финале «Странствий убийцы», велико. Я считаю, что финал полностью отвечает на все философские вопросы, которые поставила автор – для меня это важнее, чем подробности мироустройства вселенной Элдерлингов.
Но вот трилогию о живых кораблях читать обязательно буду.

#рецензиялетт

Постмодернизм – не столько про то, как творить (или воспринимать творчество), сколько про то, как вообще жить человечеству. Если право на то, чтобы быть частью культуры, есть и у трагедии, и у лубка, и у комикса, и у многотомной семейной саги, значит каждый имеет неотъемлемое право быть и радоваться своей самости. Красота разнообразия, но еще и примирение в ней; целый мир от искусства – прекрасная греза.

#летт_прожизнь

Иногда мне кажется, что написание финала "Препараторов" – это долгое, тяжелое восхождение на гору. Вернуться вниз тем же путем нельзя – дорогу завалило снегом. Остается только двигаться вперед – но иногда сил остается так мало, что это движение кажется автоматическим. За спиной – тяжелый рюкзак, доверху набитый планами, правками, метафорами, отсылками, черновиками. Под ногами – неровный путь, на котором все время приходится то перелезать через огромные мшистые валуны стилистических неровностей, то огибать расщелины логических неувязок, то проваливаться по колено в ямы с усталостью.
Красивого вида, ради которого лезешь, пока не видно: моросит дождь и все вокруг поглотил туман. Тащишься на чистой воле, как мул под своим рюкзаком, и думаешь: ладно, как-то нужно дойти, в конце концов, на вершине сяду и отдохну. Немного приободришься, да и в тумане появится просвет, и вот уже думаешь: а когда-нибудь, может, и четвертую.

#летт_прожизнь #писательское #препараторы

Так-так-так, только что я скачала более ли менее всего Афанасьева («Народные русские сказки в трех томах», «Поэтические воззрения славян на природу» и т. д.), Проппа и еще парочку сборников сказок и мифов – карельских, например, вдобавок.
Не могу больше терпеть – не знаю, как именно буду находить время между «Препараторами» и прочими делами, но собираюсь углубиться в изучение и компенсировать довольно поверхностное университетское знакомство с фольклором.
Предполагаю, что в работе над новым текстом это может мне пригодиться. Но даже если нет – уверена, будет увлекательно.
В связи с чем вопрос: делиться ли по ходу дела с вами интересными находками?

#писательское #летт_прожизнь

Друзья, сегодня в 18.00 по московскому времени будет стрим со мной в канале «Marshmallowbooks». Он будет посвящен в первую очередь «Миру из прорех», но, думаю, можно будет задать и другие вопросы. Приходите, буду рада всем: https://yangx.top/marshmallow_books

#яналетт #писательское

Итак, вот как Афанасьев объясняет происхождение мифов.
Язык любого народа на раннем этапе развития – поэтический, метафорический, отражающий впечатления людей от описываемых явлений.

Примеры из славянских языков: «лея» – проливной дождь, «живулечка» (ну что за милота) – дитя, «сопай» – нос.

Кстати, угадаете, что такое «куроцап», «каркун», «холодянка», «понура»? Подсказка: это все животные :)

Другой пример. В санскритских словарях находится 11 названий для света, 15 для облака, 26 для змеи, 35 для огня, 37 для солнца.

Но со временем «сочувственное созерцание природы ослабевает», а народ все больше стремится обратить язык в «послушное орудие для передачи собственных мыслей».
С развитием языка разные явления подтягиваются под один корень, что-то теряется. Люди утрачивают понимание образов, бывших понятными их дедам и прадедам.

И вот тогда формируются мифы – причем для того, чтобы слово получило мифологическое значение, оно, по мнению Афанасьева, должно сначала утратить собственный смысл.
Условно, «очи неба» начинают восприниматься прямолинейно, и рождаются мифы об одноглазом божестве солнца.

Сами мифы потом тоже меняются. Во-первых, потому что часть утрачивается.
Во-вторых, потому что некоторые из них сливаются с реальными историческими событиями.
И, наконец, в-третьих – потому что представители формирующихся духовных центров (например, жрецы) чувствуют острую потребность привести их к единому знаменателю, объяснить их с точки зрения современных им форм нравственности.

Если мы хотим понять истоки того или иного мифического представления, обращаться нужно к языку. Здесь интересно, что Афанасьев рекомендует черпать материал из, например, загадок (по сути, прямые метафоры, разгадывание тайных смыслов) или примет, но не рекомендует – из сонников, потому что чаще всего это памятники уже письменной эпохи, которые составляли ушлые людишки, сочинявшие от себя, а не собиравшие то, во что на самом деле верил народ.

Еще один источник – былины и другие эпические сказания, переиначенные, но сохранившие древнюю основу. Например, богатыри такие огромные и могучие потому, что изначально они олицетворяли стихийные силы природы, и только со временем превратились в людей.

Сказке изначально чуждо историческое; её предметом был не человек, а «разнообразные явления всей обоготворенной природы».

(«Поэтические воззрения славян на природу. Том 1», А. Н. Афанасьев)

Upd. Важное уточнение, которое, наверно, стоило сделать сразу – Афанасьев писал в 19 веке, с тех пор в фольклористике и антропологии было много всего интересного. Так что его теории – во многом легшие в основу других, более современных – не стоит считать истиной в последней инстанции. Но у него можно найти немало красивого и любопытного)

#мифология #афанасьев

Солнце и Месяц были представляемы в родственной связи – как сестра и брат или как супруги.
Одно германское сказание представляет их женой и мужем. Солнце была очень пылкой, а Месяц – холодным любовником, и жену это, понятное дело, раздражало.
Как-то раз она побилась с мужем об заклад: кто раньше проснется, тот будет светить днем, а кто поленится – тому достанется ночь.
С тех пор они светят порознь. На самом деле, оба уже сожалеют о разлуке и пытаются сблизиться. Месяц иссыхает от печали до тех пор, пока не оживает его надежда на будущее примирение – тогда он начинает расти, но потом, в новом приступе тоски, снова уменьшается.
Только во время солнечных затмений они сходятся, но время это тратят на то, чтобы упрекать друг друга. Никто не желает идти на уступки, и так они снова и снова расстаются.

(«Поэтические воззрения славян на природу. Том 1», А. Н. Афанасьев)

#мифология #афанасьев

Бывают дни, когда нужно просто валяться на диване и пересматривать «Десятое королевство».
Впервые обратила внимание на то, как традиционно архитипически ввязывается в приключение Вирджиния – нарушив запрет отца и отправившись на работу через лес Центральный парк.

«По закону фольклорной сказки, мачеха-угнетательница лишь вначале занимает позицию Правителя, в конце проигрывая своей жертве. В то же время и положительные героини не всегда ведут себя «по-человечески», подвергая женихов испытаниям и карая соперниц с одинаковой суровостью и непреклонностью.
В чем же причина такого несоответствия? Да в том, что героини фольклорных сказок и не должны вести себя по-человечески.
У них другие задачи».

(Предисловие к сборнику «Русские народные сказки с женскими архетипами», Ольга Юрченко).

#сказки

В финале русской народной сказки «Золотой башмачок» (сюжетно очень похожей на «Золушку») прочитала: «Я там был, пиво пил, по губам текло, в рот не попало. Дали мне синь кафтан, ворона летит да кричит: «Синь кафтан! Синь кафтан!» Я думаю: «Скинь кафтан!» – взял да и скинул. Дали мне колпак, стали в шею толкать. Дали мне красные башмачки, ворона летит да кричит: «Красные башмачки! Красные башмачки!» Я думаю: «Украл башмачки!» – взял да и бросил».
Интересная расширенная формула, по сути означающая: не взял ничего материального, правда?
Таких в финалах сказок много, с вариантами. Например: «подали белужины – остался не ужинавши»; «кому подносили ковшом, а мне решетом»; «дали мне блин, который три года в кадушке гнил» и так далее.
Судя по всему, работают эти формулы как способ перевести слушателей сказки обратно через границу между реальным миром и пространством вымысла, остаться в котором нельзя.
Пропп пишет о загробном мире (куда герои сказок попадают, пройдя испытания Бабы Яги): «Мы видим, что, перешагнув за порог сего мира, прежде всего нужно есть и пить. Приобщившись к еде, предназначенной для мертвецов, пришелец окончательно приобщается к миру умерших. Отсюда запрет прикасания к этой пище для живых».

#сказка #пропп

Для ждущих и верящих: третьи «Препараторы» написаны уже почти на две трети. Ну, по крайней мере, 60-70 % текста точно есть. Цифры, конечно, ориентировочные, но в концу подошел второй акт истории Сорты и Строма – приближается к завершению второй акт и линий Ульма и Мил.
Еще я, конечно, не удержалась и набросала кое-какие фрагменты последних глав и эпилога.
Впереди – третий акт всех пяти линий и традиционные газетные вставки.
Кстати, предварительное название финальной части трилогии – «Голос Кьертании».
Прямо сейчас места действия фрагментов текста, над которыми я работаю:
– порт в Форе, на главном острове парящего архипелага Вуан-Фо;
– Рурбод – небольшой город в часе поездом от Ильмора;
– Стужа.

#яналетт #препараторы

Бритва Оккама – пожалуй, самый полезный писательский инструмент.
Например, самая большая опасность хорошо продуманного мира – в нем самом. Но она не в чрезмерной продуманности, а в чрезмерности повествования.
Искушение рассказать обо всем, описать мельчайшие детали велико, но именно с ним и нужно бороться.
Очень трудно бывает отказаться от доброй половины придуманного, двух третей придуманного, большей части придуманного (или написанного) – но это существенная часть работы писателя.
Чем писатель опытнее, чем требовательнее к себе – тем чаще он отказывается от идей, подробностей, образов, на создание которых до этого ушли месяцы.
Хороший текст – текст, ради которого пришлось от многого отказаться.

#яналетт #писательское

… Хотела вдогонку привести в пример – в качестве возражения самой себе – тексты Чайны Мьевиля типа «Вокзала потерянных снов», нарочито перенасыщенного мельчайшими деталями, погружающими в мир до такой степени, что собственно сюжет истории более ли менее стартует только на отметке примерно процентов в 70 довольно объемной книги…
Но потом подумала: откуда мне знать, насколько больше материала было у Мьевилля в исходных черновиках, сколько подробностей и нюансов он не стал включать в финальный текст?

#яналетт #писательское

Давно я не отвечала на вопросы читателей и подписчиков – вдруг за это время они у вас появились? Если да – милости прошу в комментарии.
А у меня к вам вопрос точно есть. Подумываю над тем, чтобы, может, провести писательский челлендж в ноябре. Кто-то хотел бы присоединиться, если решу?

#яналетт #писательское

Очень понравился вопрос @AsiaPol про недостатки Сорты; ответ выношу в отдельный пост:

Мне кажется, недостатки Сорты меньше бросаются в глаза, потому что её главы – единственные в тексте (не считая дневника мальчика во второй книге) даны от первого лица. Тем не менее, слабые стороны есть и у неё.
– Сорта довольно активно лишает субъектности близких людей. Например, не задумывается над тем, чего ее сестры хотели бы для себя сами.
– Сорту не назовешь очень уж добрым человеком; она хочет помочь близким, но может быть довольно жесткой по отношению к тем, кого не включает в ближний круг. Например, ограничивается одним разговором с Миссе и не проявляет большой инициативы, уже понимая, что та попала в беду.
Еще один пример: сцена на охоте с оленем во второй книге. Сорте не приходит в голову другое решение, потому что она не готова показаться слабой (реплика служителя Харстеда здесь, в общем, в точку).
– В общем, по вышесказанному, наверно, видно, что Сорта довольно высоко ставит свои амбиции и цели. Она готова многим пожертвовать ради них – и определенно не готова идти на риск ради абстрактных идеалов или посторонних людей.
– Наконец, Сорта довольно отчаянно цепляется за прошлое, не склонна легко прощать; в вопросе оценки ситуации с Гасси она показывает себя непримиримым судьей и по отношению к Унельму, и по отношению к самой себе.
Многое в Сорте меняется под влиянием Эрика, но:
а) Её путь еще не окончен.
б) Эрик тоже, в общем, не ангел)

#яналетт #препараторы