«Поиски целостности в мире фрагментарности»
Обращаясь к новостной ленте, наполненной фрагментами происшествий, искаженным изложением, попытками приобщить к необщему, мир начинает распадаться, превращаться в некий сериал, фрагменты реальности взамен целостному восприятию.
Есть ли средства преодолеть этот разлад? По сей день самым сильным терапевтическим средством преодоления разрозненности мира является искусство. Но не любое, а то, которое устремлено к поиску целостности и единства.
Прекрасным примером такого единства служит иконопись, в особенности, «Троица» Андрей Рублева – самый высокий образец русской иконописи.
На изображении мы видим множество цветов, но икона не перегружена. Широкая палитра цветов будто погружает нас в духовный мир, где представлено все – все оттенки жизни. Так и мы можем любить и ненавидеть, боготворить и бегать с криками «убью!», молчать и громогласно сотрясать воздух.
Символическое наполнение «Троицы» бездонно, подобно Священному писанию. В центре композиции расположено указание на главный смысл Христианства – жертвенная чаша.
Причем не только буквальное изображение чаши говорит нам об этом, но и аллегорическая форма стола – тоже чаша – и символическое расположение крайних фигур, образующих чашу.
Из далекого XXI-го века во взгляде одной из фигур мы можем прочитать человеческое моление: «Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси».
«Ангелы» молчат, и между ними возникает диалог без слов. На иконе нет действия, но она наполнена динамикой, на иконе мы чувствуем духовное напряжение. И одновременно мы ощущаем покой. Именно так, вероятно, и существует Божественная Троица.
На другом конце Европы, в Италии, другой гений напишет «Тайную вечерю». В плоскостном изображении цветом и пластикой Леонардо гармонизировал Христа и апостолов в единое целое – первую Церковь. Он придал им небывалый объем.
Два гения разделены во времени почти столетием, в пространстве – тысячами километров, в мире религиозном – Великой Схизмой. Но есть нечто меж ними нечто объединяющее.
Вопрос о том, является ли Андрей Рублев нашим Леонардо дает слишком большую оценку западной культуре. В эту оценку примешиваются, вероятно, экономические, политические, военные и прочие критерии.
Когда вкрадчиво смотришь на два шедевра, начинаешь осознавать, что соревнование никчемно – оно слишком суетно для мира, в который нас погружает искусство. Мира, живущего другими категориями и по другим законам.
210821-СПб-РОДРФ
#философияискусства #Рублев #Троица #ЛеонардоДаВинчи #РоссияиЕвропа
Обращаясь к новостной ленте, наполненной фрагментами происшествий, искаженным изложением, попытками приобщить к необщему, мир начинает распадаться, превращаться в некий сериал, фрагменты реальности взамен целостному восприятию.
Есть ли средства преодолеть этот разлад? По сей день самым сильным терапевтическим средством преодоления разрозненности мира является искусство. Но не любое, а то, которое устремлено к поиску целостности и единства.
Прекрасным примером такого единства служит иконопись, в особенности, «Троица» Андрей Рублева – самый высокий образец русской иконописи.
На изображении мы видим множество цветов, но икона не перегружена. Широкая палитра цветов будто погружает нас в духовный мир, где представлено все – все оттенки жизни. Так и мы можем любить и ненавидеть, боготворить и бегать с криками «убью!», молчать и громогласно сотрясать воздух.
Символическое наполнение «Троицы» бездонно, подобно Священному писанию. В центре композиции расположено указание на главный смысл Христианства – жертвенная чаша.
Причем не только буквальное изображение чаши говорит нам об этом, но и аллегорическая форма стола – тоже чаша – и символическое расположение крайних фигур, образующих чашу.
Из далекого XXI-го века во взгляде одной из фигур мы можем прочитать человеческое моление: «Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси».
«Ангелы» молчат, и между ними возникает диалог без слов. На иконе нет действия, но она наполнена динамикой, на иконе мы чувствуем духовное напряжение. И одновременно мы ощущаем покой. Именно так, вероятно, и существует Божественная Троица.
На другом конце Европы, в Италии, другой гений напишет «Тайную вечерю». В плоскостном изображении цветом и пластикой Леонардо гармонизировал Христа и апостолов в единое целое – первую Церковь. Он придал им небывалый объем.
Два гения разделены во времени почти столетием, в пространстве – тысячами километров, в мире религиозном – Великой Схизмой. Но есть нечто меж ними нечто объединяющее.
Вопрос о том, является ли Андрей Рублев нашим Леонардо дает слишком большую оценку западной культуре. В эту оценку примешиваются, вероятно, экономические, политические, военные и прочие критерии.
Когда вкрадчиво смотришь на два шедевра, начинаешь осознавать, что соревнование никчемно – оно слишком суетно для мира, в который нас погружает искусство. Мира, живущего другими категориями и по другим законам.
210821-СПб-РОДРФ
#философияискусства #Рублев #Троица #ЛеонардоДаВинчи #РоссияиЕвропа