The Details by Ia Genberg (2023)
#IntBookerLong_2024
«We live so many lives within our lives—smaller lives with people who come and go, friends who disappear, children who grow up—and I never know which of these lives is meant to serve as the frame.»
Неназванная рассказчица в пылу лихорадки берет в руки потрепанный томик «Нью-Йоркской трилогии» Пола Остера и находит в нем послание от подруги, связь с которой давно оборвалась. Случайная находка заставляет её мысленно вернуться во времена юности, к старым друзьям и любовникам, которые оставили глубокий след в её жизни.
В романе четыре главы, каждая из которых посвящена одному человеку из прошлого рассказчицы: Джоанне — девушке из богатой семьи, а ныне популярной телеведущей, с которой у рассказчицы был роман во времена студенчества; Ники — импульсивной соседке по квартире, так резко и бесповоротно исчезнувшей из жизни героини, что той пришлось гоняться за ней аж по Ирландии; Алехандро — чилийскому танцовщику, роман с которым был бурным и мимолетным; и Биргитте — пожалуй, самому до поры до времени загадочному персонажу истории, женщине, которая пережила нервный срыв в юности, металась всю жизнь и невольно научила рассказчицу рассчитывать только на себя.
Кажется, что структура предельно проста, но главы и их не существуют автономно, хотя бы потому, что их объединяет личность рассказчицы. События прошлого и настоящего переплетаются и перебивают друг друга, опыт, полученный от общения с тем или иным человеком делает героиню более осторожной или наоборот вызывает желание броситься в новое романтическое увлечение с головой. Большую роль в романе играют произведения искусства — книги и музыка, которые оказываются надежным якорями, накрепко связывающими героиню не только с конкретными людьми, но и с прошлой версией себя. Стоит включить песню или взять в руки роман — и воспоминание оживает перед глазами.
Хоть рассказчица и практически исключает себя из повествования, постепенно в деталях историй оживает её портрет, а подробности биографии, оброненные словно случайно, формируют вполне осязаемую хронологию жизни. Говоря о других, она прежде всего описывает себя и то, как под влиянием связей, случайных и долговременных, формировались её взгляды на мир, ценности и установки. «Детали» — это роман-размышление о том, что человеческая жизнь — это совокупность встреч и расставаний, которые меняют нас так же, как вода точит камень — в моменте это незаметно, но с дистанции времени совершенно очевидно.
#таня
#английский
#IntBookerLong_2024
«We live so many lives within our lives—smaller lives with people who come and go, friends who disappear, children who grow up—and I never know which of these lives is meant to serve as the frame.»
Неназванная рассказчица в пылу лихорадки берет в руки потрепанный томик «Нью-Йоркской трилогии» Пола Остера и находит в нем послание от подруги, связь с которой давно оборвалась. Случайная находка заставляет её мысленно вернуться во времена юности, к старым друзьям и любовникам, которые оставили глубокий след в её жизни.
В романе четыре главы, каждая из которых посвящена одному человеку из прошлого рассказчицы: Джоанне — девушке из богатой семьи, а ныне популярной телеведущей, с которой у рассказчицы был роман во времена студенчества; Ники — импульсивной соседке по квартире, так резко и бесповоротно исчезнувшей из жизни героини, что той пришлось гоняться за ней аж по Ирландии; Алехандро — чилийскому танцовщику, роман с которым был бурным и мимолетным; и Биргитте — пожалуй, самому до поры до времени загадочному персонажу истории, женщине, которая пережила нервный срыв в юности, металась всю жизнь и невольно научила рассказчицу рассчитывать только на себя.
Кажется, что структура предельно проста, но главы и их не существуют автономно, хотя бы потому, что их объединяет личность рассказчицы. События прошлого и настоящего переплетаются и перебивают друг друга, опыт, полученный от общения с тем или иным человеком делает героиню более осторожной или наоборот вызывает желание броситься в новое романтическое увлечение с головой. Большую роль в романе играют произведения искусства — книги и музыка, которые оказываются надежным якорями, накрепко связывающими героиню не только с конкретными людьми, но и с прошлой версией себя. Стоит включить песню или взять в руки роман — и воспоминание оживает перед глазами.
Хоть рассказчица и практически исключает себя из повествования, постепенно в деталях историй оживает её портрет, а подробности биографии, оброненные словно случайно, формируют вполне осязаемую хронологию жизни. Говоря о других, она прежде всего описывает себя и то, как под влиянием связей, случайных и долговременных, формировались её взгляды на мир, ценности и установки. «Детали» — это роман-размышление о том, что человеческая жизнь — это совокупность встреч и расставаний, которые меняют нас так же, как вода точит камень — в моменте это незаметно, но с дистанции времени совершенно очевидно.
#таня
#английский
“Simpatía” by Rodrigo Blanco Calderón (2020)
Translated into English by Noel González Hernández and Daniel Hahn
#IntBookerLong_2024
В Каракасе политический кризис, и многочисленные эмигранты, уезжая, оставляют своих собак на произвол судьбы. Один генерал после смерти оставляет своему зятю Улиссу наследство с условием, что он поможет владельцам одного небольшого приюта открыть в огромном доме генерала хорошо оснащенный приют для собак. Тогда Улисс получит квартиру, где жил с дочерью генерала, а владельцы приюта впоследствии получат в собственность тот самый дом. Казалось бы, прекрасное благородное дело, но в нем на каждом шагу появляется много но: почему генерал не оставил имущество своим детям? Почему он оказывался даже общаться с ними долгие годы? Почему умерла его жена? При чем тут вообще собаки? И почему главная роль выпала именно Улиссу, который вообще разводится с дочерью генерала?
Если тебе кажется, что вокруг тебя заговор, то тебе не кажется, а если тебе кажется, что вокруг тебя все спокойно, и никто ничего не замышляет, то ты ошибаешься. Так я увидела главный посыл этого романа, в котором ради обогащения некоторые люди готовы на все, а другие просто хотят спокойно жить, но оказываются втянуты в странные страшные события против своей воли.
Важную роль в романе играют два компонента: турбулентная политическая история Венесуэлы и искусство. Ну и, разумеется, собаки, которые склеивают воедино все расползающиеся темы романа. Книги и биография Элизабет фон Арним становятся сюжетообразующим стержнем для одной из сюжетных линий романа. Одна из героинь переводит и комментирует эти книги, вписывая туда свою собственную жизнь, другая читает манускрипты и видит в них не только ответы на вопросы прошлого, но и отражение своей разрушенной жизни. Трилогия “Крестный отец” много раз оказывается на экране Улисса, и он смотрит эти фильмы в разной компании – каждый раз в разном контексте, и фраза о предложении, от которого невозможно отказаться, тоже звучит рефреном.
Почти ставший иллюзорным мир прошлого тянет свои щупальца в настоящее. И вот для Улисса вдруг становится очень близкой история Симона Боливара и его собаки, отеля Гумбольдт, расположенного на горе. Сны, которые становятся частью реальности, открывают неожиданные лабиринты в домах, помогают найти смысл в посланиях из прошлого, которые Улиссу в изобилии оставляют все чаще умирающие вокруг него свидетели истории.
“Симпатия” – роман об осыпающемся защитном слое иллюзий, который делает возможной жизнь в этом жестоком мире. Это роман о том, что все врут – кроме собак, пожалуй. И о том, что любовь порой может принимать весьма причудливые формы – и не сможет никого спасти.
Роман не вошел в шортлист Международного Букера, зато скоро выйдет в издательстве Поляндрия NoAge на русском языке.
#валентина
#английский
#перевелось
Translated into English by Noel González Hernández and Daniel Hahn
#IntBookerLong_2024
В Каракасе политический кризис, и многочисленные эмигранты, уезжая, оставляют своих собак на произвол судьбы. Один генерал после смерти оставляет своему зятю Улиссу наследство с условием, что он поможет владельцам одного небольшого приюта открыть в огромном доме генерала хорошо оснащенный приют для собак. Тогда Улисс получит квартиру, где жил с дочерью генерала, а владельцы приюта впоследствии получат в собственность тот самый дом. Казалось бы, прекрасное благородное дело, но в нем на каждом шагу появляется много но: почему генерал не оставил имущество своим детям? Почему он оказывался даже общаться с ними долгие годы? Почему умерла его жена? При чем тут вообще собаки? И почему главная роль выпала именно Улиссу, который вообще разводится с дочерью генерала?
Если тебе кажется, что вокруг тебя заговор, то тебе не кажется, а если тебе кажется, что вокруг тебя все спокойно, и никто ничего не замышляет, то ты ошибаешься. Так я увидела главный посыл этого романа, в котором ради обогащения некоторые люди готовы на все, а другие просто хотят спокойно жить, но оказываются втянуты в странные страшные события против своей воли.
Важную роль в романе играют два компонента: турбулентная политическая история Венесуэлы и искусство. Ну и, разумеется, собаки, которые склеивают воедино все расползающиеся темы романа. Книги и биография Элизабет фон Арним становятся сюжетообразующим стержнем для одной из сюжетных линий романа. Одна из героинь переводит и комментирует эти книги, вписывая туда свою собственную жизнь, другая читает манускрипты и видит в них не только ответы на вопросы прошлого, но и отражение своей разрушенной жизни. Трилогия “Крестный отец” много раз оказывается на экране Улисса, и он смотрит эти фильмы в разной компании – каждый раз в разном контексте, и фраза о предложении, от которого невозможно отказаться, тоже звучит рефреном.
Почти ставший иллюзорным мир прошлого тянет свои щупальца в настоящее. И вот для Улисса вдруг становится очень близкой история Симона Боливара и его собаки, отеля Гумбольдт, расположенного на горе. Сны, которые становятся частью реальности, открывают неожиданные лабиринты в домах, помогают найти смысл в посланиях из прошлого, которые Улиссу в изобилии оставляют все чаще умирающие вокруг него свидетели истории.
“Симпатия” – роман об осыпающемся защитном слое иллюзий, который делает возможной жизнь в этом жестоком мире. Это роман о том, что все врут – кроме собак, пожалуй. И о том, что любовь порой может принимать весьма причудливые формы – и не сможет никого спасти.
Роман не вошел в шортлист Международного Букера, зато скоро выйдет в издательстве Поляндрия NoAge на русском языке.
#валентина
#английский
#перевелось
Lost on Me by Veronica Raimo
(2023)
Translated into English by Leah Janeczko
#IntBookerLong_2024
В этой истории своего (своего ли?) взросления итальянская писательница Вероника Раймо то проваливается в прошлое, то возвращается в настоящее, но смотрит на них отстраненно, как бы издалека. Здесь нет попыток вызвать жалость, проработать старые травмы очищением через страдание.
Воспоминания, которые писательница (или все же героиня?) разблокирует одно за другим, читаются как стенд-ап: как будто все уже пережилось и отболело, ну или хотя бы не причиняет сильной боли – и можно со смехом рассказывать историю, как отец несколько недель оборачивал болеющую девочку бумажными полотенцами, чтобы она не вспотела, а мать каждый день звонит дочери, потому что сын не отвечает, и его наверняка похитили и убили – что интересно, за дочь такого страха мать не испытывает. А может, героиня и вправду не видит в своём детстве и юности ничего странного, а потому и травмы никакой нет. Пусть в этих стенд-ап зарисовках не всегда есть панчлайн, но у Раймо не отнять того, за отсутствие чего в моем инфополе в последнее время ругают автофикшн: юмора и самоиронии.
Взросление, первый (хотя первый ли?) сексуальный опыт, серьёзные отношения, потеря близкого человека – все это так похоже на то, что переживала (или ещё переживет) каждая её читательница, но вместе с тем, банальность самих ключевых отметок на жизненном пути героини нивелируется необычностью ее окружения, да и сама она, если говорить откровенно, прекрасно в него вписывается.
Героиня неохотно рассказывает о том, что её по-настоящему тревожит, и чтобы добраться до сокровенного, придётся пережить череду кулстори из детства, после которых у меня было очень много вопросов к её родителям. Но перебираясь по ним, словно перепрыгивая с кочки на кочку, она уводит нас все дальше и дальше вглубь леса, а там, в чаще, прячутся уже совсем другие кошмары. Лёгкий тон только усиливает контраст с написанным, и отстранение рассказчицы, хоть и оставляет ощущение недосказанности, совсем не мешает додумать то, что она опустила.
А потом Раймо просто переворачивает написанное с ног на голову. Оригинальное итальянское название романа могло бы сразу стать ключом к роману, но мне, честно говоря, понравилось открывать главную причину странностей в рассказе героини самой, за что я очень благодарна переводчице на английский.
#юля
#английский
(2023)
Translated into English by Leah Janeczko
#IntBookerLong_2024
В этой истории своего (своего ли?) взросления итальянская писательница Вероника Раймо то проваливается в прошлое, то возвращается в настоящее, но смотрит на них отстраненно, как бы издалека. Здесь нет попыток вызвать жалость, проработать старые травмы очищением через страдание.
Воспоминания, которые писательница (или все же героиня?) разблокирует одно за другим, читаются как стенд-ап: как будто все уже пережилось и отболело, ну или хотя бы не причиняет сильной боли – и можно со смехом рассказывать историю, как отец несколько недель оборачивал болеющую девочку бумажными полотенцами, чтобы она не вспотела, а мать каждый день звонит дочери, потому что сын не отвечает, и его наверняка похитили и убили – что интересно, за дочь такого страха мать не испытывает. А может, героиня и вправду не видит в своём детстве и юности ничего странного, а потому и травмы никакой нет. Пусть в этих стенд-ап зарисовках не всегда есть панчлайн, но у Раймо не отнять того, за отсутствие чего в моем инфополе в последнее время ругают автофикшн: юмора и самоиронии.
Взросление, первый (хотя первый ли?) сексуальный опыт, серьёзные отношения, потеря близкого человека – все это так похоже на то, что переживала (или ещё переживет) каждая её читательница, но вместе с тем, банальность самих ключевых отметок на жизненном пути героини нивелируется необычностью ее окружения, да и сама она, если говорить откровенно, прекрасно в него вписывается.
Героиня неохотно рассказывает о том, что её по-настоящему тревожит, и чтобы добраться до сокровенного, придётся пережить череду кулстори из детства, после которых у меня было очень много вопросов к её родителям. Но перебираясь по ним, словно перепрыгивая с кочки на кочку, она уводит нас все дальше и дальше вглубь леса, а там, в чаще, прячутся уже совсем другие кошмары. Лёгкий тон только усиливает контраст с написанным, и отстранение рассказчицы, хоть и оставляет ощущение недосказанности, совсем не мешает додумать то, что она опустила.
А потом Раймо просто переворачивает написанное с ног на голову. Оригинальное итальянское название романа могло бы сразу стать ключом к роману, но мне, честно говоря, понравилось открывать главную причину странностей в рассказе героини самой, за что я очень благодарна переводчице на английский.
#юля
#английский
What I’d rather not think about by Jente Posthuma (2020)
Translated into English by Sarah Timmer Harvey
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
Роман о проживании утраты и попытках рассказчицы понять причины самоубийства брата-близнеца.
В отличие от имен остальных действующих лиц, настоящие имена близнецов в романе не раскрываются, но с подачи брата они нарекают себя Один (брат) и Два (сестра) просто по факту очередности их рождения. Ещё до появления на свет Один словно старался занять в мире как можно больше места: устраивал истерики, ломал мебель и предавался всем разновидностям подросткового бунта, в то время как сестра всегда была тихой и замкнутой. Парадоксальным образом во взрослой жизни все перевернулось с ног на голову: Один крепко держалась за свою индивидуальность, какой бы неловкой и эксцентричной она ни была (чего стоит только её помешательство на свитерах), а Два растворялся в каждых отношениях, меняя одну личину на другую и постепенно теряя себя настоящего. Мучимый депрессией, он постепенно отдалялся от сестры, мучая таким образом её саму, а в 35 лет покончил с собой.
После смерти брата главная героиня оказывается одержима поиском ответов и на несколько лет буквально переезжает в его квартиру, чтобы читать и перечитывать его дневники. Любая утрата близкого человека может ощущаться как утрата части себя, но в этом романе жирно подчеркивается особая связь близнецов, ведь до определенного момента казалось, что она знает и понимает брата, как никто другой. Чтобы передать динамику отношений между сиблингами, рассказчица обращается не только к семейной истории, но и к сложной системе образов и примеров из истории и поп-культуры: трагедия башен Всемирного Торгового центра и проход по канату Филиппа Пети, невообразимые эксперименты Йозефа Менгеле над близнецами. В такой же манере раскрывается отношение героев к нанесению себе вреда — через истории Вирджинии Вулф, Энн Секстон и Сильвии Плат.
У читателя даже создаться, что таким образом героиня избегает прямого разговора о смерти брата и ее собственных чувствах. Но с точки зрения того, какой изображена и каким голосом наделена Два, такой способ разговора об утрате выглядит гармонично. Для романа об утрате в книге неожиданно много юмора и какой-то абсурдности повседневности, что вовсе не умоляет чувств рассказчицы, но во всей полноте показывает историю взаимоотношений с братом.
#таня
#английский
Translated into English by Sarah Timmer Harvey
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
Роман о проживании утраты и попытках рассказчицы понять причины самоубийства брата-близнеца.
В отличие от имен остальных действующих лиц, настоящие имена близнецов в романе не раскрываются, но с подачи брата они нарекают себя Один (брат) и Два (сестра) просто по факту очередности их рождения. Ещё до появления на свет Один словно старался занять в мире как можно больше места: устраивал истерики, ломал мебель и предавался всем разновидностям подросткового бунта, в то время как сестра всегда была тихой и замкнутой. Парадоксальным образом во взрослой жизни все перевернулось с ног на голову: Один крепко держалась за свою индивидуальность, какой бы неловкой и эксцентричной она ни была (чего стоит только её помешательство на свитерах), а Два растворялся в каждых отношениях, меняя одну личину на другую и постепенно теряя себя настоящего. Мучимый депрессией, он постепенно отдалялся от сестры, мучая таким образом её саму, а в 35 лет покончил с собой.
После смерти брата главная героиня оказывается одержима поиском ответов и на несколько лет буквально переезжает в его квартиру, чтобы читать и перечитывать его дневники. Любая утрата близкого человека может ощущаться как утрата части себя, но в этом романе жирно подчеркивается особая связь близнецов, ведь до определенного момента казалось, что она знает и понимает брата, как никто другой. Чтобы передать динамику отношений между сиблингами, рассказчица обращается не только к семейной истории, но и к сложной системе образов и примеров из истории и поп-культуры: трагедия башен Всемирного Торгового центра и проход по канату Филиппа Пети, невообразимые эксперименты Йозефа Менгеле над близнецами. В такой же манере раскрывается отношение героев к нанесению себе вреда — через истории Вирджинии Вулф, Энн Секстон и Сильвии Плат.
У читателя даже создаться, что таким образом героиня избегает прямого разговора о смерти брата и ее собственных чувствах. Но с точки зрения того, какой изображена и каким голосом наделена Два, такой способ разговора об утрате выглядит гармонично. Для романа об утрате в книге неожиданно много юмора и какой-то абсурдности повседневности, что вовсе не умоляет чувств рассказчицы, но во всей полноте показывает историю взаимоотношений с братом.
#таня
#английский
“Crooked Plow” by Itamar Vieira Junior (2019)
Translated into English by Johnny Lorenz
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
Роман был чрезвычайно тепло принят в Бразилии, и его весьма высоко оценили, кроме шортлиста Международного Букера, он удостоился еще двух наград:
Prémio LeYa (2018), Prêmio Jabuti for Romance Literário (2020).
Главные героини – потомки чернокожих рабов, которые живут на землях плантаторов, потому что те им дозволяют это, в обмен на работу на хозяйских полях. Рабочие не получают денег за свою работу, но зато в свободное время они могут сажать что-то для своей семьи и так кормиться. Хотя, конечно, если у них будет слишком хороший урожай, плантатор настойчиво попросит поделиться. И, разумеется, ни на какие постоянные постройки они не имеют право: рабочие и их семьи живут в глинобитных домах, которые рассыпаются от дождя и ветра.
Итак, две сестры находят в старом чемодане своей бабушки великолепный сияющий кинжал. Он так и манит попробовать на вкус этот серебряный клинок. Сестренки на адреналине, они боятся, что бабушка вернется и застанет их. В итоге, клинок оказывается во рту у обеих, и на вкус он как кровь, потому что бабушка все же застает их, и потому что от страха одна из них резко вытащит нож изо рта и лишится языка.
Роман разделен на три части: в первой повествует старшая сестра, во второй – младшая, а в третьей – Санта Рита, дух-покровитель рыбаков.
Текст ярко и живо описывает быт и нравы жителей плантаций. Их обычаи, сохранившиеся с давних времен, меняются с развитием урбанизации и уровня образования. Гражданское самосознание потомков рабов постепенно крепнет: они понимают, что, кому бы ни принадлежала земля, на которой они живут, она была бы лишь заброшенной пустошью, если бы не их неустанный труд. Они – дети земли, и не плантатору решать, когда они должны ее покинуть.
Весь текст романа мечется между этими двумя крайностями: интереснейшим описанием того, как устроена жизнь на плантации, и горячим призывом изменить законы, по которым плантаторы унижают и эксплуатируют людей. История двух сестер порой вязнет в размышлениях о пагубности последствий колонизации и необходимости бороться за свободу. И я не знаю, кто виноват, переводчик или автор, но эти рассуждения звучат банально, шаблонно, напоминают неживой язык агиток.
Поэтому роман, довольно увлекательный сюжетно, я читала очень и очень долго, каждый раз спотыкаясь об эти разговоры о разумном, добром, вечном. Хотя я высоко оценила красочный экскурс в бразильскую жизнь и не самые банальные повороты сюжета, эти отступления смазали общее впечатление от текста.
#валентина
#английский
Translated into English by Johnny Lorenz
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
Роман был чрезвычайно тепло принят в Бразилии, и его весьма высоко оценили, кроме шортлиста Международного Букера, он удостоился еще двух наград:
Prémio LeYa (2018), Prêmio Jabuti for Romance Literário (2020).
Главные героини – потомки чернокожих рабов, которые живут на землях плантаторов, потому что те им дозволяют это, в обмен на работу на хозяйских полях. Рабочие не получают денег за свою работу, но зато в свободное время они могут сажать что-то для своей семьи и так кормиться. Хотя, конечно, если у них будет слишком хороший урожай, плантатор настойчиво попросит поделиться. И, разумеется, ни на какие постоянные постройки они не имеют право: рабочие и их семьи живут в глинобитных домах, которые рассыпаются от дождя и ветра.
Итак, две сестры находят в старом чемодане своей бабушки великолепный сияющий кинжал. Он так и манит попробовать на вкус этот серебряный клинок. Сестренки на адреналине, они боятся, что бабушка вернется и застанет их. В итоге, клинок оказывается во рту у обеих, и на вкус он как кровь, потому что бабушка все же застает их, и потому что от страха одна из них резко вытащит нож изо рта и лишится языка.
Роман разделен на три части: в первой повествует старшая сестра, во второй – младшая, а в третьей – Санта Рита, дух-покровитель рыбаков.
Текст ярко и живо описывает быт и нравы жителей плантаций. Их обычаи, сохранившиеся с давних времен, меняются с развитием урбанизации и уровня образования. Гражданское самосознание потомков рабов постепенно крепнет: они понимают, что, кому бы ни принадлежала земля, на которой они живут, она была бы лишь заброшенной пустошью, если бы не их неустанный труд. Они – дети земли, и не плантатору решать, когда они должны ее покинуть.
Весь текст романа мечется между этими двумя крайностями: интереснейшим описанием того, как устроена жизнь на плантации, и горячим призывом изменить законы, по которым плантаторы унижают и эксплуатируют людей. История двух сестер порой вязнет в размышлениях о пагубности последствий колонизации и необходимости бороться за свободу. И я не знаю, кто виноват, переводчик или автор, но эти рассуждения звучат банально, шаблонно, напоминают неживой язык агиток.
Поэтому роман, довольно увлекательный сюжетно, я читала очень и очень долго, каждый раз спотыкаясь об эти разговоры о разумном, добром, вечном. Хотя я высоко оценила красочный экскурс в бразильскую жизнь и не самые банальные повороты сюжета, эти отступления смазали общее впечатление от текста.
#валентина
#английский
Ismail Kadare “A Dictator Calls” (2018)
translated into English by John Hodgson
#IntBookerLong_2024
Диктатор звонит поэту. Диктатор хочет знать, как поэт относится к аресту другого поэта. Фамилия диктатора – Сталин. А звонит он Пастернаку, чтобы узнать о его отношении к недавно арестованному Мандельштаму.
Этот разговор, длившийся не больше трех минут, стал центральным в новом романе албанского писателя Исмаиля Кадарэ. О том, что разговор действительно состоялся, есть много свидетельств. Все они сходятся лишь в одном: разговор этот был о Мандельштаме. А вот дальше начинается странное: кто-то говорит, что Сталин назвал Пастернака трусом, когда тот отказался защищать друга, кто-то – что все было совсем иначе, и Пастернак вовсе не струсил, а стратегически повернул разговор в нужное ему русло. Кадарэ передает этот разговор 13 раз: по количеству свидетелей, оставивших о нем воспоминания.
Каждый свидетель – лицо, если и не заинтересованное прямо (как жены Пастернака и Мандельштама), то косвенно с происходящим связанное точно, и тон разговора между диктатором и поэтом меняется со сменой рассказчика: он оправдывающегося до смелого и даже как будто дерзкого. Кадарэ штрихами набрасывает портрет каждого очевидца, словно размышляя, можно ли ему или ей доверять при таких вводных. В попытках докопаться до правды, писатель выстраивает почти детективное расследование. Вот только существует ли эта правда в принципе?
Конечно же, как и почти в любой книге, где есть транслитерация русских слов, не обошлось без переводческого (искренне надеюсь, что не авторского) позора. Здесь есть сомнительное “moy blyad” и еще более сомнительное “actor Zinaida Zaytseva Antonovna”. Честное слово, уже даже не смешно.
Рассказ о судьбоносном (и таком ли уж судьбоносном?) звонке писатель предваряет воспоминаниями о жизни в СССР в юности. Называя Тирану, столицу Албании, «младшей сестрой» Москвы, он проводит параллели и между ними, и между правителями стран, которые на тот момент состояли в относительно дружеских отношениях. Еще одно сходство – между Пастернаком и самим Кадарэ, которому тоже пришлось объясняться с власть имущими. Эта повесть-размышление о творчестве в эпоху диктатуры очень тонкая, полная нюансов и понимания, сочувствия ко всем, кто был вынужден принимать сложные решения.
#юля
#английский
translated into English by John Hodgson
#IntBookerLong_2024
Диктатор звонит поэту. Диктатор хочет знать, как поэт относится к аресту другого поэта. Фамилия диктатора – Сталин. А звонит он Пастернаку, чтобы узнать о его отношении к недавно арестованному Мандельштаму.
Этот разговор, длившийся не больше трех минут, стал центральным в новом романе албанского писателя Исмаиля Кадарэ. О том, что разговор действительно состоялся, есть много свидетельств. Все они сходятся лишь в одном: разговор этот был о Мандельштаме. А вот дальше начинается странное: кто-то говорит, что Сталин назвал Пастернака трусом, когда тот отказался защищать друга, кто-то – что все было совсем иначе, и Пастернак вовсе не струсил, а стратегически повернул разговор в нужное ему русло. Кадарэ передает этот разговор 13 раз: по количеству свидетелей, оставивших о нем воспоминания.
Каждый свидетель – лицо, если и не заинтересованное прямо (как жены Пастернака и Мандельштама), то косвенно с происходящим связанное точно, и тон разговора между диктатором и поэтом меняется со сменой рассказчика: он оправдывающегося до смелого и даже как будто дерзкого. Кадарэ штрихами набрасывает портрет каждого очевидца, словно размышляя, можно ли ему или ей доверять при таких вводных. В попытках докопаться до правды, писатель выстраивает почти детективное расследование. Вот только существует ли эта правда в принципе?
Конечно же, как и почти в любой книге, где есть транслитерация русских слов, не обошлось без переводческого (искренне надеюсь, что не авторского) позора. Здесь есть сомнительное “moy blyad” и еще более сомнительное “actor Zinaida Zaytseva Antonovna”. Честное слово, уже даже не смешно.
Рассказ о судьбоносном (и таком ли уж судьбоносном?) звонке писатель предваряет воспоминаниями о жизни в СССР в юности. Называя Тирану, столицу Албании, «младшей сестрой» Москвы, он проводит параллели и между ними, и между правителями стран, которые на тот момент состояли в относительно дружеских отношениях. Еще одно сходство – между Пастернаком и самим Кадарэ, которому тоже пришлось объясняться с власть имущими. Эта повесть-размышление о творчестве в эпоху диктатуры очень тонкая, полная нюансов и понимания, сочувствия ко всем, кто был вынужден принимать сложные решения.
#юля
#английский
Kairos by Jenny Erpenbeck (2021)
Translated into English by Michael Hofmann (2023)
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
#IntBooker_2024
В разделенном Берлине девятнадцатилетняя Катарина и Ганс, который старше на 34 года, встречаются и будто бы влюбляются. Ганс женат, но уходить от жены не собирается, тем не менее, его связь с Катариной продлится много лет, отпечатается на всей ее жизни, а после смерти Ганса она получит две коробки с его письмами и бумагами, и из своей налаженной взрослой жизни ей придется вернуться в турбулентную юность.
История странной связи двоих героев с огромной разницей в возрасте, однако, вряд ли была бы достаточным основанием для книги, чтобы удостоиться Международного Букера в 2024 году. Сюжет разворачивается на фоне политических изменений в Германии, и Ганс, который застал куда больше, чем Катарина, вместе со своей семьей буквально прошел через ключевые стадии германского двадцатого века: вот он с родителями переезжает в дом, где ему достается шикарная лошадь-качалка; вот отец выбрасывает его коричневую рубашку ГЮ, вот он оказывается в Ост-Берлине, а вот стена падает, и наконец-то он может вернуться на знакомые улицы западной части города, но и тут будет нюанс. При этом для Катарины, которая не знала единой Германии, воссоединение выглядит странно и страшно, где теперь ее дом? Кто теперь она? Как понять собственную идентичность, когда страна в одночасье стала другой?
История отношений Катарины и Ганса выглядит такой же мучительной и противоестественной, как гигантская стена посреди города, и эти отношения дезинтегрируются будто бы сами собой вместе с падением стены. Доминирующее властное присутствие Ганса в жизни Катарины казалось таким естественным, таким необходимым, пока вдруг не пропало. А вся неземная любовь стареющего радиоведущего к студентке постоянно прерывается затейливой интерлюдией: вот Ганс и Катарина идут по магазинам, прямо как настоящая пара! Но только у нее в руках список продуктов, который написала уверенной рукой его жена, и весь результат шоппинга Ганс понесет к себе домой. Эта мучительная деталь – одна из многих, за которые хочется перестать видеть Ганса как набор букв на бумаге, а хочется просто от чистого сердца прописать ему душевную пощечину. Книга вызывает очень яркие эмоции, и не получится читать ее спокойно.
Причудливое переплетение интимного и исторического, частностей и обобщений в сочетании с увлекательным сюжетом и выверенной композицией – это “Кайрос”.
#валентина
#английский
Translated into English by Michael Hofmann (2023)
#IntBookerLong_2024
#IntBookerShort_2024
#IntBooker_2024
В разделенном Берлине девятнадцатилетняя Катарина и Ганс, который старше на 34 года, встречаются и будто бы влюбляются. Ганс женат, но уходить от жены не собирается, тем не менее, его связь с Катариной продлится много лет, отпечатается на всей ее жизни, а после смерти Ганса она получит две коробки с его письмами и бумагами, и из своей налаженной взрослой жизни ей придется вернуться в турбулентную юность.
История странной связи двоих героев с огромной разницей в возрасте, однако, вряд ли была бы достаточным основанием для книги, чтобы удостоиться Международного Букера в 2024 году. Сюжет разворачивается на фоне политических изменений в Германии, и Ганс, который застал куда больше, чем Катарина, вместе со своей семьей буквально прошел через ключевые стадии германского двадцатого века: вот он с родителями переезжает в дом, где ему достается шикарная лошадь-качалка; вот отец выбрасывает его коричневую рубашку ГЮ, вот он оказывается в Ост-Берлине, а вот стена падает, и наконец-то он может вернуться на знакомые улицы западной части города, но и тут будет нюанс. При этом для Катарины, которая не знала единой Германии, воссоединение выглядит странно и страшно, где теперь ее дом? Кто теперь она? Как понять собственную идентичность, когда страна в одночасье стала другой?
История отношений Катарины и Ганса выглядит такой же мучительной и противоестественной, как гигантская стена посреди города, и эти отношения дезинтегрируются будто бы сами собой вместе с падением стены. Доминирующее властное присутствие Ганса в жизни Катарины казалось таким естественным, таким необходимым, пока вдруг не пропало. А вся неземная любовь стареющего радиоведущего к студентке постоянно прерывается затейливой интерлюдией: вот Ганс и Катарина идут по магазинам, прямо как настоящая пара! Но только у нее в руках список продуктов, который написала уверенной рукой его жена, и весь результат шоппинга Ганс понесет к себе домой. Эта мучительная деталь – одна из многих, за которые хочется перестать видеть Ганса как набор букв на бумаге, а хочется просто от чистого сердца прописать ему душевную пощечину. Книга вызывает очень яркие эмоции, и не получится читать ее спокойно.
Причудливое переплетение интимного и исторического, частностей и обобщений в сочетании с увлекательным сюжетом и выверенной композицией – это “Кайрос”.
#валентина
#английский