Новинки от издательств Принстонского, Гарвардского и Йельского университетов.
Как боги среди людей: История богатых на Западе
Богатые всегда вызывали интерес, иногда не совсем однозначный. Средневековые мыслители опасались, что сверхбогатые будут вести себя «как боги среди людей». Совсем недавно Томас Пикетти выдвинул богатство на первый план в дискуссиях о неравенстве.
В своей книге Гвидо Альфани исследует историю богатых и сверхбогатых людей на Западе. Он рассказывает о том, кем они были, как накапливали своё состояние и какую роль играли в обществе. Охватывая последнюю тысячу лет, с частыми экскурсами в древность и учитывая современные исследования экономического неравенства, Альфани приходит к выводу, что, несмотря на разные пути к богатству в разные эпохи, существует фундаментальная преемственность в поведении богатых и отношении общества к богатству на протяжении всей западной истории. Его книга предлагает новый взгляд на текущие дискуссии о неравенстве богатства и доходов.
Колониальное наследие и современная социальная мысль: французская социология и заморская империя.
В своей провокационной и оригинальной интерпретации истории французской общественной мысли Джордж Стейнмец исследует возникновение и развитие современной французской социологии в контексте французской империи после Второй мировой войны. Стейнмец связывает расцвет всех социальных наук с попытками Франции и других имперских держав усилить контроль над своими охваченными кризисом колониями. Он утверждает, что именно колониальные исследования стали основой возрождающейся академической дисциплины социологии, особенно в период с конца 1930-х по 1960-е годы.
Социологи стали важными партнерами колониальных правительств, их просили применить свой опыт к таким «социальным проблемам», как детриптизация, урбанизация, бедность и трудовая миграция. Стейнмец утверждает, что колониальная ориентация пронизывала все основные направления социологических исследований и была в центре внимания четырех влиятельных ученых: Раймонда Арона, Жака Берка, Жоржа Баландье и Пьера Бурдье.
Empire, Incorporated. Корпорации, которые лежали в основе британского колониализма
На протяжении четырех столетий, от Ирландии до Индии, от Северной и Южной Америки до Африки и Австралии, британский колониализм был прежде всего делом корпораций. Эти корпорации разрабатывали, продвигали, финансировали и управляли процессом зарубежной экспансии, претендуя на территории и народы. Они привлекали инвестиции британского и колониального общества, буквально вкладывая в свои предприятия.
Однако колониальные компании не всегда были успешными. Они часто сталкивались с финансовыми трудностями и были подвержены банкротствам. Корпорация хорошо подходила для зарубежной экспансии не потому, что была неизбежной силой, а потому что, как и сама империя, она представляла собой неуловимое противоречие. Она сочетала в себе публичное и частное, личность и общество, подчиненное и автономное, централизованное и рассеянное, бессмертное и ненадежное, национальное и космополитическое. Это была юридическая фикция, обладавшая очень реальной властью.
Что будем читать?
А.Т.
#книги
🔹Подпишись на Political Animal
Как боги среди людей: История богатых на Западе
Богатые всегда вызывали интерес, иногда не совсем однозначный. Средневековые мыслители опасались, что сверхбогатые будут вести себя «как боги среди людей». Совсем недавно Томас Пикетти выдвинул богатство на первый план в дискуссиях о неравенстве.
В своей книге Гвидо Альфани исследует историю богатых и сверхбогатых людей на Западе. Он рассказывает о том, кем они были, как накапливали своё состояние и какую роль играли в обществе. Охватывая последнюю тысячу лет, с частыми экскурсами в древность и учитывая современные исследования экономического неравенства, Альфани приходит к выводу, что, несмотря на разные пути к богатству в разные эпохи, существует фундаментальная преемственность в поведении богатых и отношении общества к богатству на протяжении всей западной истории. Его книга предлагает новый взгляд на текущие дискуссии о неравенстве богатства и доходов.
Колониальное наследие и современная социальная мысль: французская социология и заморская империя.
В своей провокационной и оригинальной интерпретации истории французской общественной мысли Джордж Стейнмец исследует возникновение и развитие современной французской социологии в контексте французской империи после Второй мировой войны. Стейнмец связывает расцвет всех социальных наук с попытками Франции и других имперских держав усилить контроль над своими охваченными кризисом колониями. Он утверждает, что именно колониальные исследования стали основой возрождающейся академической дисциплины социологии, особенно в период с конца 1930-х по 1960-е годы.
Социологи стали важными партнерами колониальных правительств, их просили применить свой опыт к таким «социальным проблемам», как детриптизация, урбанизация, бедность и трудовая миграция. Стейнмец утверждает, что колониальная ориентация пронизывала все основные направления социологических исследований и была в центре внимания четырех влиятельных ученых: Раймонда Арона, Жака Берка, Жоржа Баландье и Пьера Бурдье.
Empire, Incorporated. Корпорации, которые лежали в основе британского колониализма
На протяжении четырех столетий, от Ирландии до Индии, от Северной и Южной Америки до Африки и Австралии, британский колониализм был прежде всего делом корпораций. Эти корпорации разрабатывали, продвигали, финансировали и управляли процессом зарубежной экспансии, претендуя на территории и народы. Они привлекали инвестиции британского и колониального общества, буквально вкладывая в свои предприятия.
Однако колониальные компании не всегда были успешными. Они часто сталкивались с финансовыми трудностями и были подвержены банкротствам. Корпорация хорошо подходила для зарубежной экспансии не потому, что была неизбежной силой, а потому что, как и сама империя, она представляла собой неуловимое противоречие. Она сочетала в себе публичное и частное, личность и общество, подчиненное и автономное, централизованное и рассеянное, бессмертное и ненадежное, национальное и космополитическое. Это была юридическая фикция, обладавшая очень реальной властью.
Что будем читать?
А.Т.
#книги
🔹Подпишись на Political Animal
Правда ли что демократизация ведет к всплеску преступности?
Есть такой аргумент у противников демократии, что демократизация режима становится причиной разгула криминала. Здесь сразу же всплывает пример России 90-х, когда уровень преступности зашкаливал. Не стоит и забывать и про Мексику, где демократизация совпала с резкой активизацией деятельности наркокартелей и убийств.
В общем, этот аргумент имеет место быть: транзитный период действительно сопровождается ослаблением государственной власти и ее способности поддерживать общественный порядок. Однако и здесь есть свои нюансы. Эрика Франц предлагает взглянуть не просто на динамику перехода от авторитаризма к демократии, а на конкретный тип режима, подверженный транзиту. И тут все становится интереснее.
Ключевая гипотеза Франц заключается в следующем: демократизация военных диктатур ведет к более сильному всплеску преступности, чем демократизация персоналистских и партийных режимов.
Почему?
Дело в милитаризации органов правопорядка. Кадровый состав полиции при военных хунтах формируется преимущественно из военных. Это влияет на подход к поддержанию правопорядка, где упор делается на чрезмерное насилие. Когда происходит демократизация, то государство сталкивается со следующей дилеммой:
▪️Сохранить кадровый состав. Полицейские и далее будут укомплектованы в основном военным, а они, в свою очередь, будут определять тактику борьбы с преступностью
▪️Уволить военных из полиции. Оказавшись без работы, бывшие офицеры с большей вероятность станут преступниками, используя свои навыки и опыт для преступной деятельности.
Любой из этих вариантов, так или иначе, приведет к росту преступности. Франц показала это количественным путем. Она использовала широкий объем данных, измеряя уровень насилия через количество убийств, совершенных в стране. Она установила, что увеличение числа лет правления военных ведет к росту уровню убийств стране. Если стране треть ее существования правили военные, то это вело к увеличению кол-ва насильственных смертей на 26%.
Очень сильно на фоне остальных регионов выделяет Латинская Америка. Здесь характерен пример Сальвадора, который пребывал под правлением военной хунты до 1982 года. С этого момента и до прихода к власти Наиба Буккеле латиноамериканская страна отличалась одним из самых высоких уровней преступности. Кроме хунты на это повлияла и гражданская война, шедшая до 1993 года.
Вторым примером может служить Панама. С 1962 года она находилась под негласным правлением военных во главе с Омаром Торрихосом, а затем Мануэля Норьегой, который потерял власть в результате вторжения войск США в 1989 году.
Надо иметь в виду, что не везде действовала подобная закономерность. Чили после Пиночета, например, удалось избежать всплеска насилия, в то время как в Мексике, наоборот, наблюдался стремительный рост насильственных смертей. Однако в среднем по разным странам эта динамика сохраняется.
Frantz, E. (2019). The legacy of military dictatorship: Explaining violent crime in democracies. International Political Science Review, 40(3), 404-418.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Есть такой аргумент у противников демократии, что демократизация режима становится причиной разгула криминала. Здесь сразу же всплывает пример России 90-х, когда уровень преступности зашкаливал. Не стоит и забывать и про Мексику, где демократизация совпала с резкой активизацией деятельности наркокартелей и убийств.
В общем, этот аргумент имеет место быть: транзитный период действительно сопровождается ослаблением государственной власти и ее способности поддерживать общественный порядок. Однако и здесь есть свои нюансы. Эрика Франц предлагает взглянуть не просто на динамику перехода от авторитаризма к демократии, а на конкретный тип режима, подверженный транзиту. И тут все становится интереснее.
Ключевая гипотеза Франц заключается в следующем: демократизация военных диктатур ведет к более сильному всплеску преступности, чем демократизация персоналистских и партийных режимов.
Почему?
Дело в милитаризации органов правопорядка. Кадровый состав полиции при военных хунтах формируется преимущественно из военных. Это влияет на подход к поддержанию правопорядка, где упор делается на чрезмерное насилие. Когда происходит демократизация, то государство сталкивается со следующей дилеммой:
▪️Сохранить кадровый состав. Полицейские и далее будут укомплектованы в основном военным, а они, в свою очередь, будут определять тактику борьбы с преступностью
▪️Уволить военных из полиции. Оказавшись без работы, бывшие офицеры с большей вероятность станут преступниками, используя свои навыки и опыт для преступной деятельности.
Любой из этих вариантов, так или иначе, приведет к росту преступности. Франц показала это количественным путем. Она использовала широкий объем данных, измеряя уровень насилия через количество убийств, совершенных в стране. Она установила, что увеличение числа лет правления военных ведет к росту уровню убийств стране. Если стране треть ее существования правили военные, то это вело к увеличению кол-ва насильственных смертей на 26%.
Очень сильно на фоне остальных регионов выделяет Латинская Америка. Здесь характерен пример Сальвадора, который пребывал под правлением военной хунты до 1982 года. С этого момента и до прихода к власти Наиба Буккеле латиноамериканская страна отличалась одним из самых высоких уровней преступности. Кроме хунты на это повлияла и гражданская война, шедшая до 1993 года.
Вторым примером может служить Панама. С 1962 года она находилась под негласным правлением военных во главе с Омаром Торрихосом, а затем Мануэля Норьегой, который потерял власть в результате вторжения войск США в 1989 году.
Надо иметь в виду, что не везде действовала подобная закономерность. Чили после Пиночета, например, удалось избежать всплеска насилия, в то время как в Мексике, наоборот, наблюдался стремительный рост насильственных смертей. Однако в среднем по разным странам эта динамика сохраняется.
Frantz, E. (2019). The legacy of military dictatorship: Explaining violent crime in democracies. International Political Science Review, 40(3), 404-418.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Я где-то в августе хохотнул над союзом Дональда Трампа и Роберта Кеннеди-мл. Предположил, что в случае победы экс-президента он предложит Кеннеди ответственную должность в области здравоохранения.
Посмотрел сегодня, как развивается их союз. Узнал, что Трамп на одном из своих предвыборных выступлений пообещал ему дать возможность «оторваться по полной в здравоохранении» (go wild on health).
Если не прокатит в администрации, то вместо отказа от членства во Всемирной организации здравоохранения, как хотел того Трамп, можно туда отправить Кеннеди в качестве представителя США. Там он точно оторвется по полной.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Посмотрел сегодня, как развивается их союз. Узнал, что Трамп на одном из своих предвыборных выступлений пообещал ему дать возможность «оторваться по полной в здравоохранении» (go wild on health).
Если не прокатит в администрации, то вместо отказа от членства во Всемирной организации здравоохранения, как хотел того Трамп, можно туда отправить Кеннеди в качестве представителя США. Там он точно оторвется по полной.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
От охоты и скачек до культурной всеядности. Почему британские элиты так зациклены на меритократии?
Изучая историю какой-нибудь социальной группы, будь то евреи или аристократы, очень часто можно получить представление о более широких социально-экономических процессах. Именно такое ощущение у меня сложилось, наблюдая за эволюцией хобби и интересов британской элиты.
Согласно социологам Аарону Ривзу и Сэму Фридману ее можно разделить на три этапа:
▪️Аристократическая культура
▪️Богемная городская культура
▪️Всеядная культура
До наступления XX века среди интересов британской знати преобладали охота, скачки и гольф. Порог вхождения для участия в этих увеселениях был чрезвычайно высокий. Поэтому эти хобби оставались привилегией британских аристократов. Однако с начала XX века среди американцев и британцев начали появляться богатые люди, сколотившие состояние в промышленности. Они постепенно начали вытеснять родовую знать, у которой дела в то время шли из рук вон плохо. Их доходы падали, а средств на поддержание прежнего образа жизни уже не хватало. Поэтому они стали массово перебираться в города.
Следующим этапом в становлении вкусов британской элиты стала так называемый период «высокой культуры» (highbrow culture). В этот период британская знать обратилась к увлечению театром, чтением интеллектуальной литературы, классической музыкой, оперой, изобразительными искусствами. Потеряв монополию в традиционно аристократических способах времяпровождения, элита застолбила за собой высокую городскую культуру и превратилась в богему. Наглядным воплощением этой перемены стал Блумсберийский кружок (Bloomsbury group), где состояли, например, писательница Вирджиния Вульф и экономист Джон Мейнард Кейнс.
В этот период и начала оформляться такая черта самосознания британской элиты как меритократичность. Дело в том, что элитарии наделяли свою способность наслаждаться высокими искусствами как признак особого вкуса и таланта. Более того, они были убеждены, что эти искусства обладали «облагораживающим» эффектом, способствующий духовному и интеллектуальному росту человека. Поэтому они стали высоко ценить образование, которое могло привить соответствующие знания и вкус.
Уже с 1950-х годов произошел другой поворот — к культурной всеядности. Среди их интересов все чаще встречаются такие как «сходить с друзьями в бар и попить пивка», «гулять с собакой» и т.д. Со временем элиты все меньше и меньше упоминают об интересах, связанных с культурным досугом.
С начала XX века британское общество претерпело масштабную демократизацию. Поэтому элитам, а особенно политикам, чтобы снискать успех у избирателей, приходится выстраивать образ, который понравится среднему избирателю. А ему очень не нравится, когда кто-то говорит о непонятной для него культуре или чем-то подобном. Для него это снобизм чистой воды. Поэтому, чтобы не раздражать избирателей и простой народ, британские элиты усиленно мимикрируют под культурный и образовательный уровень своих избирателей. Отсюда и акцент на меритократичность.
Краткий итог: когда элиты проживали в своих поместьях, не попадались на глаза другим и не делили избирательные права с остальными, они поддерживали изоляцию от населения. Когда социально-экономические изменения вынудили их переехать в город, им пришлось искать новые основания своего привилегированного положения. Это место заняли образование и культура с принципом меритократии. В сочетании с богемным образом жизни и демократизацией британская знать, как минимум публично, старается не выделяться на фоне остальных.
Reeves, A., & Friedman, S. (2024). Born to Rule: The Making and Remaking of the British Elite. Harvard University Press.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Изучая историю какой-нибудь социальной группы, будь то евреи или аристократы, очень часто можно получить представление о более широких социально-экономических процессах. Именно такое ощущение у меня сложилось, наблюдая за эволюцией хобби и интересов британской элиты.
Согласно социологам Аарону Ривзу и Сэму Фридману ее можно разделить на три этапа:
▪️Аристократическая культура
▪️Богемная городская культура
▪️Всеядная культура
До наступления XX века среди интересов британской знати преобладали охота, скачки и гольф. Порог вхождения для участия в этих увеселениях был чрезвычайно высокий. Поэтому эти хобби оставались привилегией британских аристократов. Однако с начала XX века среди американцев и британцев начали появляться богатые люди, сколотившие состояние в промышленности. Они постепенно начали вытеснять родовую знать, у которой дела в то время шли из рук вон плохо. Их доходы падали, а средств на поддержание прежнего образа жизни уже не хватало. Поэтому они стали массово перебираться в города.
Следующим этапом в становлении вкусов британской элиты стала так называемый период «высокой культуры» (highbrow culture). В этот период британская знать обратилась к увлечению театром, чтением интеллектуальной литературы, классической музыкой, оперой, изобразительными искусствами. Потеряв монополию в традиционно аристократических способах времяпровождения, элита застолбила за собой высокую городскую культуру и превратилась в богему. Наглядным воплощением этой перемены стал Блумсберийский кружок (Bloomsbury group), где состояли, например, писательница Вирджиния Вульф и экономист Джон Мейнард Кейнс.
В этот период и начала оформляться такая черта самосознания британской элиты как меритократичность. Дело в том, что элитарии наделяли свою способность наслаждаться высокими искусствами как признак особого вкуса и таланта. Более того, они были убеждены, что эти искусства обладали «облагораживающим» эффектом, способствующий духовному и интеллектуальному росту человека. Поэтому они стали высоко ценить образование, которое могло привить соответствующие знания и вкус.
Уже с 1950-х годов произошел другой поворот — к культурной всеядности. Среди их интересов все чаще встречаются такие как «сходить с друзьями в бар и попить пивка», «гулять с собакой» и т.д. Со временем элиты все меньше и меньше упоминают об интересах, связанных с культурным досугом.
С начала XX века британское общество претерпело масштабную демократизацию. Поэтому элитам, а особенно политикам, чтобы снискать успех у избирателей, приходится выстраивать образ, который понравится среднему избирателю. А ему очень не нравится, когда кто-то говорит о непонятной для него культуре или чем-то подобном. Для него это снобизм чистой воды. Поэтому, чтобы не раздражать избирателей и простой народ, британские элиты усиленно мимикрируют под культурный и образовательный уровень своих избирателей. Отсюда и акцент на меритократичность.
Краткий итог: когда элиты проживали в своих поместьях, не попадались на глаза другим и не делили избирательные права с остальными, они поддерживали изоляцию от населения. Когда социально-экономические изменения вынудили их переехать в город, им пришлось искать новые основания своего привилегированного положения. Это место заняли образование и культура с принципом меритократии. В сочетании с богемным образом жизни и демократизацией британская знать, как минимум публично, старается не выделяться на фоне остальных.
Reeves, A., & Friedman, S. (2024). Born to Rule: The Making and Remaking of the British Elite. Harvard University Press.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Иметь взвешенный взгляд на вещи стало проще:
Лучшие авторские каналы о России и мире — теперь в одной папке 👉 Подписаться
🇩🇪 «Бундесканцлер» — канал политолога-германиста, сопровождающий русскоязычного читателя в недра современного немецкого политикума.
— От каких структурных проблем страдает экономика Федеративной Республики, и что предлагают разные партии?
— Почему правящая трёхпартийная коалиция «Светофор» рискует не дожить до выборов 2025 года?
— Как фрагментация партийного ландшафта приводит к появлению ранее немыслимых союзов?
🇷🇺 «Политфак на связи» — его автор разжевывает актуальные события через призму академической политологии и научных исследований — без пропаганды и вангования.
— Какие политические режимы выделяют исследователи?
— Как и зачем в нашей стране проводятся выборы?
— Можно ли доверять опросам общественного мнения в нынешней ситуации?
⚜️«Атлас амбиций» — практический канал о всем, что связано с политическими элитами.
А самое главное — о том, как ими стать.
— Как Яндекс уничтожает рынок труда задолго до появления роботов?
— Какие нововведения вносит ИИ в пропаганду?
— Почему одержимость контролем сделала из России инвестиционного аутсайдера?
🏛 «Латынь по-пацански» — канал переводчика, писателя и просто энтузиаста. Лингвистические разборки и исторические справки в контексте латинского языка.
— Кто из императоров подмешивал гостям в еду всякое, а кто из Римских Пап — рекордсмен по оргиям?
— Почему латынь в Baldur's Gate 3 — плохая?
— Связаны ли этимологически слова salary и salt?
Лучшие авторские каналы о России и мире — теперь в одной папке 👉 Подписаться
🇩🇪 «Бундесканцлер» — канал политолога-германиста, сопровождающий русскоязычного читателя в недра современного немецкого политикума.
— От каких структурных проблем страдает экономика Федеративной Республики, и что предлагают разные партии?
— Почему правящая трёхпартийная коалиция «Светофор» рискует не дожить до выборов 2025 года?
— Как фрагментация партийного ландшафта приводит к появлению ранее немыслимых союзов?
🇷🇺 «Политфак на связи» — его автор разжевывает актуальные события через призму академической политологии и научных исследований — без пропаганды и вангования.
— Какие политические режимы выделяют исследователи?
— Как и зачем в нашей стране проводятся выборы?
— Можно ли доверять опросам общественного мнения в нынешней ситуации?
⚜️«Атлас амбиций» — практический канал о всем, что связано с политическими элитами.
А самое главное — о том, как ими стать.
— Как Яндекс уничтожает рынок труда задолго до появления роботов?
— Какие нововведения вносит ИИ в пропаганду?
— Почему одержимость контролем сделала из России инвестиционного аутсайдера?
🏛 «Латынь по-пацански» — канал переводчика, писателя и просто энтузиаста. Лингвистические разборки и исторические справки в контексте латинского языка.
— Кто из императоров подмешивал гостям в еду всякое, а кто из Римских Пап — рекордсмен по оргиям?
— Почему латынь в Baldur's Gate 3 — плохая?
— Связаны ли этимологически слова salary и salt?
До выборов в США остаются считанные дни! И уже в следующую субботу мы соберемся, чтобы обсудить их последствия и будущее глобальной политики вместе с ведущими экспертами.
Вас ждет глубокий анализ, смелые выводы и обсуждение самых острых моментов этой исторической гонки🇺🇸
Присоединяйтесь 9 ноября в Москве — билеты еще в продаже, успейте занять свое место!
Вас ждет глубокий анализ, смелые выводы и обсуждение самых острых моментов этой исторической гонки
Присоединяйтесь 9 ноября в Москве — билеты еще в продаже, успейте занять свое место!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Бундесканцлер
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Теперь моя очередь душнить.
Причин много. Но я хочу отметить одну из них.
Проблема большевизма как модернистского учения в том, что он обещал построить рай на земле здесь и почти сейчас.
А это была чудовищная глупость. Ей и отличались учения эпохи модерна. Поэтому они и оказались столь нежизнеспособны. Потенциал идеологической мобилизации оказался подорван с самого начала.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Причин много. Но я хочу отметить одну из них.
Проблема большевизма как модернистского учения в том, что он обещал построить рай на земле здесь и почти сейчас.
А это была чудовищная глупость. Ей и отличались учения эпохи модерна. Поэтому они и оказались столь нежизнеспособны. Потенциал идеологической мобилизации оказался подорван с самого начала.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Telegram
Экономика долгого времени
Вопрос: почему? Почему большевизм иссяк после одного поколения, подобно сектам, которым не удается создать прочные институты (и завоевать полмира)? Почему большевизм не пережил собственную идеократию? Почему дети большевиков не смогли сохранить веру отцов…
Forwarded from Экономика долгого времени
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
«Всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». Как раскол в рядах руководства коммунистических диктатур сделал их уязвимыми
Не так давно писал про ощутимую разницу в количестве персонала спецслужб и то как это влияло на частоту крупных восстаний.Тогда я объяснил, что большинство выступлений против советской власти случились там, где контроль со стороны органов госбезопасности был низким. Эту же гипотезу подтверждает и данные по числу различных демонстраций и митингов (см. на первый график).
Ну, а теперь ключевой вопрос: почему в одних государствах штат органов госбезопасности был небольшим, а в других — огромным?
Политолог Генри Томпсон утверждает, что все дело в смерти Иосифа Сталина и конце сталинизма. Развенчание культа личности первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым привело к расколу в рядах восточноевропейских элит. Затем вспыхнула аппаратная борьба за власть.
Органы госбезопасности в условиях подобной борьбы рассматривались руководством как опасный конкурент. Поэтому его штат пытались сократить. А это сыграло свою роль на способность режима противостоять вызову со стороны масс.
Например, в Польше после смерти сталиниста Болеслава Берута в 1956 году руководящий пост занял Владислав Гомулка. Он ранее сидел в тюрьме по обвинениям от польских чекистов. Однако в состав ЦК ПОРП входил Мечислав Мочар, на тот момент заместитель министра общественной безопасности, а потом и его глава. Он возглавлял фракцию, выступавшую против курса на десталинизацию Гомулки. Мочар рассматривался как опасный конкурент за власть. В качестве борьбы с ним Гомулка и другие элиты старались максимально обескровить польскую госбезопасность.
Thomson, H. (2024). Watching the Watchers: Communist Elites, the Secret Police and Social Order in Cold War Europe. Cambridge University Press.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Не так давно писал про ощутимую разницу в количестве персонала спецслужб и то как это влияло на частоту крупных восстаний.Тогда я объяснил, что большинство выступлений против советской власти случились там, где контроль со стороны органов госбезопасности был низким. Эту же гипотезу подтверждает и данные по числу различных демонстраций и митингов (см. на первый график).
Ну, а теперь ключевой вопрос: почему в одних государствах штат органов госбезопасности был небольшим, а в других — огромным?
Политолог Генри Томпсон утверждает, что все дело в смерти Иосифа Сталина и конце сталинизма. Развенчание культа личности первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым привело к расколу в рядах восточноевропейских элит. Затем вспыхнула аппаратная борьба за власть.
Органы госбезопасности в условиях подобной борьбы рассматривались руководством как опасный конкурент. Поэтому его штат пытались сократить. А это сыграло свою роль на способность режима противостоять вызову со стороны масс.
Например, в Польше после смерти сталиниста Болеслава Берута в 1956 году руководящий пост занял Владислав Гомулка. Он ранее сидел в тюрьме по обвинениям от польских чекистов. Однако в состав ЦК ПОРП входил Мечислав Мочар, на тот момент заместитель министра общественной безопасности, а потом и его глава. Он возглавлял фракцию, выступавшую против курса на десталинизацию Гомулки. Мочар рассматривался как опасный конкурент за власть. В качестве борьбы с ним Гомулка и другие элиты старались максимально обескровить польскую госбезопасность.
Thomson, H. (2024). Watching the Watchers: Communist Elites, the Secret Police and Social Order in Cold War Europe. Cambridge University Press.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Forwarded from O.V.SHEIN
Популярный канал Political Animals опубликовал несколько исследований про кадровый состав политического сыска в недемократических системах. Вкратце, разные ученые приходят к выводам, что наибольших успехов в охранках добивались те, кто скверно учился и оказался профессионально несостоятелен в прочих сферах. Их более умные коллеги проигрывали конкуренцию, потому что интеллектуально рефлексировали, а начальству было нужно «выжигать крамолу».
Мне по этому поводу вспомнилась биография начальника Астраханского Жандармского управления Эдгара фон Шейнмана. Уроженец Лифляндской губернии, дворянин и лютеранин, он многократно и безуспешно пытался поступать в высшие учебные заведения. Заканчивалось это всегда фиаско. В Инженерную Академию его не приняли, поскольку он не сдал экзамен. Из Академии Генштаба его отчислили через месяц «по болезни». Аналогичная история произошла и с Военно-юридической академией. Все это время фон Шейнман находился на военной службе, продвигаясь по выслуге по чинам, и осмотрительно не участвуя ни в одной военной кампании. Наконец, 34 лет от роду он перешел из армии в Жандармерию и здесь почувствовал себя в своей атмосфере. Спустя несколько лет напряженного труда фон Шейнман внес в списки неблагонадежных 4247 горожан при общем населении Астрахани в 130.000 человек. Закипела работа у человека. Фон Шейнман уверенно шел к тому, чтобы завести дело на каждого взрослого мужчину, однако был уволен досрочно по каким-то темным причинам, в астраханском архиве не отраженным.
https://yangx.top/politicanimalis/410
Мне по этому поводу вспомнилась биография начальника Астраханского Жандармского управления Эдгара фон Шейнмана. Уроженец Лифляндской губернии, дворянин и лютеранин, он многократно и безуспешно пытался поступать в высшие учебные заведения. Заканчивалось это всегда фиаско. В Инженерную Академию его не приняли, поскольку он не сдал экзамен. Из Академии Генштаба его отчислили через месяц «по болезни». Аналогичная история произошла и с Военно-юридической академией. Все это время фон Шейнман находился на военной службе, продвигаясь по выслуге по чинам, и осмотрительно не участвуя ни в одной военной кампании. Наконец, 34 лет от роду он перешел из армии в Жандармерию и здесь почувствовал себя в своей атмосфере. Спустя несколько лет напряженного труда фон Шейнман внес в списки неблагонадежных 4247 горожан при общем населении Астрахани в 130.000 человек. Закипела работа у человека. Фон Шейнман уверенно шел к тому, чтобы завести дело на каждого взрослого мужчину, однако был уволен досрочно по каким-то темным причинам, в астраханском архиве не отраженным.
https://yangx.top/politicanimalis/410
Telegram
Political Animals
Кто идёт служить в гестапо? Двоечники.
Adam Scharpf, Christian Glaßel
Что за кадры идут на службу к автократам? Это вопрос на который было трудно ответить из-за данных, скрытых под грифом секретно. Однако в 2015 году два ученых из немецких университетов…
Adam Scharpf, Christian Glaßel
Что за кадры идут на службу к автократам? Это вопрос на который было трудно ответить из-за данных, скрытых под грифом секретно. Однако в 2015 году два ученых из немецких университетов…
Третий лишний
Показательная история о том, что воспользоваться враждой соперников не так то и просто.
Вторая Пелопоннесская война зашла в тупик. Воюющие стороны заключили шаткий Никиев мир. Тем временем в Афинах появились две партии, которые проводили диаметрально противоположную политику: партия Никия, миротворца и крайне осторожного политика, и Алкивиада, молодого и амбициозного аристократа. В 417 году до н.э. народное собрание избрало их стратегами.
Они, как в басне Крылова, тянули в разные стороны: один хотел вернуть утраченные территории на севере Греции, а другой — продолжать ослаблять Спарту и помогать союзникам в лице Аргоса в Пелопоннесе. В итоге они тратили ресурсы государства, преследуя разные цели, но достигнуть ничего не удавалось. Внешняя политика зашла в тупик. Разрешить эту ситуацию в свою пользу решил демагог Гипербол. Он предложить подвергнуть остракизму одного из стратегов и изгнать на 10 лет. Так Афины смогли бы придерживаться единого курса, а сам Гипербол занял бы место одного из изгнанников.
Но что-то пошло не так. Когда он убедил афинян провести процедуру остракизма против Алкивиада и Никия, они, не мудрствуя лукаво, сговорились и отправили в изгнание самого Гипербола.
Нельзя недооценивать способность врагов объединяться перед лицом общего врага.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals
Показательная история о том, что воспользоваться враждой соперников не так то и просто.
Вторая Пелопоннесская война зашла в тупик. Воюющие стороны заключили шаткий Никиев мир. Тем временем в Афинах появились две партии, которые проводили диаметрально противоположную политику: партия Никия, миротворца и крайне осторожного политика, и Алкивиада, молодого и амбициозного аристократа. В 417 году до н.э. народное собрание избрало их стратегами.
Они, как в басне Крылова, тянули в разные стороны: один хотел вернуть утраченные территории на севере Греции, а другой — продолжать ослаблять Спарту и помогать союзникам в лице Аргоса в Пелопоннесе. В итоге они тратили ресурсы государства, преследуя разные цели, но достигнуть ничего не удавалось. Внешняя политика зашла в тупик. Разрешить эту ситуацию в свою пользу решил демагог Гипербол. Он предложить подвергнуть остракизму одного из стратегов и изгнать на 10 лет. Так Афины смогли бы придерживаться единого курса, а сам Гипербол занял бы место одного из изгнанников.
Но что-то пошло не так. Когда он убедил афинян провести процедуру остракизма против Алкивиада и Никия, они, не мудрствуя лукаво, сговорились и отправили в изгнание самого Гипербола.
Нельзя недооценивать способность врагов объединяться перед лицом общего врага.
А.Т.
#комментарий
🔹Подпишись на Political Animals