Наши весенние планы.

Март–апрель: если весенний non/fiction все же состоится, нам явно будет что показать.

📘Тана Френч. «Фейтфул Плейс» (Перевод Любови Карцивадзе). Классический роман Таны Френч из «Дублинских убийств» в новом переводе и с восстановленным авторским названием. Дублин в стиле «Петербурга Достоевского», а сама история — с явным влиянием «Братьев Карамазовых». Будет нуарно, грустно и нежно одновременно.

📘 Сара Мосс. «Фигуры света» (перевод Анастасии Завозовой). Изящный и глубокий викторианский роман о первой женщине-враче в Англии, история, где фанатичная тяга к добру и свету порождает тьму, а главное сокрыто в полутонах и подтекстах. Шедевр переводческого искусства Анастасии Завозовой, подарок для тех, кто оценил и полюбил «Смерть сердца» Элизабет Боуэн.

📘Дэниел Мейсон. «Зимний солдат» (перевод Александры Борисенко и Виктора Сонькина). Книга-перекрёсток, где встречаются мотивы книг Михаила Булгакова, Джона Бойна и Абрахама Вергезе. История одиночества юного врача в деревенском госпитале, затерянном где-то в Карпатских горах в разгар Первой мировой Войны - в местах, которые прямо в эти дни стали стали центром новой исторической катастрофы.

📘Кайли Рид. «Такой забавный возраст» (перевод Евгении Канищевой). Мотивы «Прислуги» Кэтрин Стокетт и «И повсюду тлеют пожары» Селесты Инг (высоко оценившей книгу Рид) в черно-белом обрамлении эпохи BLM. Роман о раскаянии Америки в собственном недавнем прошлом — и о том, что даже у покаяния есть своя оборотная сторона.

Какую новинку больше всего ждете вы?

#фантомпресс

Начала читать свежевышедшие «Фигуры света» Сары Мосс в переводе Анастасии Завозовой — во второй главе совершенно душераздирающее описание послеродовой депрессии, которой страдает героиня.

«Ребенок до сих пор плачет. Постыдись, Элизабет, говорит мама, вспомни о женщинах из клуба, которые заботятся о четверых, о восьмерых детях в жилище меньше этой гостиной, которые разводят огонь только для того, чтобы приготовить еду, да и то когда у них есть деньги на уголь, которые работают целыми днями, а по ночам встают к младенцам. Ты меня разочаровываешь, говорит мама. Моя дочь оказалась лентяйкой и трусихой! Мама права, мама всегда права. Она слабая. Она лентяйка. Ребенок взял над ней верх. Она боится выйти из дому, чтобы не купить ненароком лауданум, но если останется, то здесь есть ножи. А еще очаг и лестница. И окна — высоко, под самым коньком крыши. Ребенок плачет».

РБК. Подборка "Книги весны, которые расскажут о мире и человек в нем" (Сергей Кумыш)

📘«Люди ко всему привыкают, вот что удивительно. Даже к войне, как говаривал мой муж. И к тому, что кто-то умер. Тут уж годами удивляться можно».
📘«Внутри что-то сжимается, болит. Может быть, все обойдется».
📘«Сегодня мне сказали, что одна из женщин потеряла сына».

Цитаты из романа «Фигуры света» Сары Мосс. Действие разворачивается во второй половине XIX века: заря эмансипации, восход прерафаэлитов, закат викторианского неопуританизма — и все это на фоне жизни отдельно взятой семьи. Хотя центром сюжета формально является история взросления, роман все же хочется назвать именно семейной сагой, охватывающей три поколения расширяющейся, подобно вселенной, и вместе с тем схлопывающейся, подобно умирающей галактике, семьи.

Если ничего не знать о том, что книга была впервые опубликована в 2014-м, догадаться, что роман создан нашей современницей, практически невозможно. Первые страниц тридцать читателя могут сбивать с толку как нарочитая старомодность стиля, так и проблемы героев (в головах у них копошатся тараканы, которые, судя по всему, были лично знакомы еще с Джейн Остин). Поэтому совет: для входа в роман запаситесь хотя бы часом свободного времени, не цедите начало по глоточку, киньтесь в него с разбега. Это окупится с лихвой.

...Для меня эта книга — о жизни как даре, непрошеном и вместе с тем всегда незаслуженном; в какую бы эпоху тебе ни выпало жить, ежесекундно окружающий мир больше недомолвок, склок и ужаса, которые мы в него привносим. Здесь невольно вспоминается цитата из «Списка Шиндлера»: «Даже пять минут жизни — все равно жизнь». Сара Мосс подходит к этому еще радикальнее, напоминая, что безусловной ценностью наделена каждая секунда.

Перевод Анастасии Завозовой выверен до точки, до пустоты в пробеле; каждое слово взвешено и занимает положенное ему место. Подобный перфекционистский подход нередко бывает чреват ощущением некоторой натужности, но здесь другой, противоположный случай: в переводе, как и в оригинале, роман оказывается буквально соткан из света.

#фантомпресс #сарамосс https://style.rbc.ru/impressions/622b5adb9a7947f2f6b57798

В большинстве книг Микаеля Ниеми, включая «Популярную музыку из Виттулы», действие происходит в шведской Паяле — родном городе писателя — либо ее окрестностях. В романе «Дамба» писатель передал Паяле весьма оригинальный привет, утопив ее (вместе со своей собственной книгой) во время вымышленного цунами на реке Луллео.

Кстати, в реальности Паяла однажды действительно серьёзно пострадала — но не во время вымышленного наводнения, а из-за…советских бомбардировок. Во время «зимней войны» с Финляндией 1940 года «сталинские соколы» сбросили на Паялу около 140 бомб, по ошибке приняв шведский городок за финский.

Жертв, к счастью, не было, однако часть городка была полностью разрушена. Позже Советский Союз признал ошибку и возместил нейтральной Швеции ущерб, а следов тех событий в нынешней Паяле не осталось. Финляндии повезло куда меньше — ей никто ничего не компенсировал, а 100 000 погибших людей и вовсе не вернёшь. Однако со временем забылось и это — во всяком случае, у нас.

В карусели — фото Паялы 1940 года, а на последнем фото — современная Паяла. Отстроили. Жизнь продолжается. Зарплата в современной Швеции - около 4 000 евро в месяц. А домик на берегу Луллео в Паяле можно арендовать за 70 евро в день. Съездите как-нибудь. Там уютно.

#фантомпресс #микаельниеми

Очередной важный для нас опрос, очень просим принять участие. Ваши мнения помогают издательству скорректировать работу в новом канале.

Если имеется свой вариант ответа, ждем в комментариях.

Сегодня день счастья!

У нас счастье есть, правда, ирландское — «Вот оно, счастье!» Найлла Уильямза. А где «Счастье», там и сладость — в музыке, в воздухе, наполненном разнотравными ароматами, далее везде.

Приобщайтесь. Такое солнечное настроение, как в этой книге, найти тяжелее, чем сахар... Дай бог, сахар будет самой тяжёлой потерей в нашей жизни — где-то проблемы посерьёзнее, чем хронический недосладит. Ирландия, к слову, тоже прошла через кризис — в 2008–2011 году.

🍰«Неутомимым волшебством, каким целый народ по средствам
жидким, как воздух, не только выживал, но и праздновал, повсюду готовился пир. Поспевали хлеба, кексы и пироги всех сортов. Рано прибывшие из Африки — глашатаи или вестники лета — стайки ласточек
с птичьим восторгом витали и ныряли над садами, барбадосскими от чёрного духа патоки или золотого аромата карамельного сахара…»

🍰«Трапеза ещё не завершилась. Под стать дворянам, ожидало нас и сладкое, и называть мы его будем, согласно Дуне, «десертом».
Из изобилия, прибережённого за Великий пост, возникли яичный английский крем и, вдохновлённая Францией, планетоподобная поверхность единственного на всю Фаху безе, сверху покрытого густым
кремом и мерно разложенными дольками единственного апельсина.»

🍰»…В то лето юноша Киаран Макмахуна прикатится из Дублина в Клэр
и отправится по дворам. Здешние люди встретят его благоговейными почестями, предложат чай, какой не усладить и горами сахара, ветчину и жареный хлеб. В то лето он прибавит в весе на целый стоун, по его словам, потому что каждый раз, перед тем как удастся выпросить музыку, ему предстоял пир.»

Найлл Уильямз. «Вот оно, счастье!»

#фантомпресс #найллуильямз

Чёрный февраль разделил наше сообщество, как и страну в целом. Иначе, наверное, и не бывает. В такие дни всегда кажется, что раскол, боль, взаимное ненависть — это навсегда. Но прошло всего десять лет после Второй мировой войны, куда более кровавой и страшной — и часть немцев начала находить общий язык с США британцами, часть — с Советским Союзом.
Раны после войны во Вьетнаме затягивались куда дольше, однако сегодня Вьетнам радостно встречает американских туристов. И в нынешнем Афганистане нет уже массовой ненависти к «шурави»…
Сейчас линия фронта проходит по семьям, по бывшим друзьям, по коллегам. Даже внутри страны мы разделены так, как никогда прежде. Каждый из нас верит в свою правду и не готов уступить ни пяди.
Мы тоже верим в свою.
Нет, мы не жалеем о своей позиции.
Нет, не изменили её и вряд ли изменим.
Но хотим спросить вас, вне зависимости от выбранной вами стороны: как думаете, происходящее сейчас — надолго ли это? Как скоро мы сможем общаться — пусть хотя бы на нейтральные темы, такие, как книги (хотя в наших книгах военная тема не редкость).
Высказывайтесь. Но, пожалуйста, без битв в комментариях: каждый из нас уже сказал все, что хотел и должен был сказать. Но ваши варианты ответа только приветствуются.

#фантомпресс

Французская Полинезия и Гавайи — почти соседи, затерянные посреди бесконечных просторов Тихого океана. Только по разные стороны экватора: Маркизские острова — к югу от него, Гавайи — севернее. Их разделяет почти 3000 километров — дистанция огромного размер… Но с другой стороны, от Москвы до Новосибирска почти столько же.

Соседи по планете, хотя и не по жанрам: «Акулы во дни спасателей» — экзистенциальная драма с уклоном в магический реализм, «Под опасным солнцем» — детектив с уклоном в Мишеля Бюсси.

И все же есть между книгами и кое-что общее. Кулинария, например: в Полинезии едят поэ, на Гавайях — тоже, только немножко другое. А акулы лакомятся туристами и там и там. Кстати, сами острова принадлежат державам, находящимся от них в тысячах километров: Французская Полинезия принадлежит Франции, а Гавайи — США.  И тех и других никто, в общем, не спрашивал, хотят ли они того.

Более того, коренные гавайцы принадлежат к обширной полинезийской семье. И еще — и в Полинезии, и на Гавайях есть статуи тики, очень похожие.

Так что стоит ли удивляться тому, что и в «Фантоме» эти две книги вышли почти синхронно? Мы об этом как-то не думали, правда. Но решили, что без магии не обошлось.

#фантомпресс #мишельбюсси #каваистронгуошберн