«…Дед твой все учился — и без толку. Когда контру всякую ловили, за ним тоже пришли. В деревне-то у нас все делают вид, будто уважают его, вот только выдали тогда как миленького, и Партия забрала у нас землю.
У него столько книг было, а он националистам помогал. Умник! — передразнивая, пропищал отец. — В университете сидеть — только время зря терять. Ну-ка убери эти свои книжки. Никчемный мусор…»

…Роман Белинды Танг «Карта Утрат» охватывает две эпохи — относительно близкий к нам 1993 год и куда более далекую и незнакомую эпоху конца 70-х. Напомним, что в октябре 1976 года со смертью Мао Цзэдуна закончилась эпоха диктатуры, а вместе с ней — и «культурная революция».

О репрессиях, унесших жизнь миллионов китайцев (по некоторым данным — до 100 миллионов), мы не говорим: в контексте романа Танг важнее то, что в рамках компании «Ввысь в горы, вниз в сёла» миллионы молодых людей принудительно отправляли в деревню, «перевоспитываться» и «поднимать сельское хозяйство».

Презрение к «книгочеям», которое мы видим у отца Итяня, разделял и другой ученик Мао, лидер «красных кхмеров» в Камбодже Пол Пот. Правда, тот поступил еще радикальнее, истребив практически всех горожан и интеллектуалов (чтобы прослыть таковым, достаточно было просто уметь читать).

Вот только ни Камбодже, ни Китаю такая практика не помогла: Китай смог совершить рывок, только бросив все силы на восстановление интеллектуального потенциала. Прием в ВУЗы возобновили в Китае как раз в 1977 году, а через три года ЦК КПК объявило «культурную революцию» «смутой, которая принесла серьёзные бедствия государству и всему многонациональному народу.»

Чтобы преуспеть, стране понадобился интеллект. И даже при понимании этого путь от нищеты к преуспеванию занял несколько десятилетий…


#фантомпресс #белиндатанг

«Карта утрат» Белинды Танг: о поисках утраченного отца, китайской Гермионе и «культурной революции»

Читатели «Карты утрат» Белинды Танг уже отметили созвучие дебютного романа американо-китайской писательницы с «Коконом» Чжан Юэжань, также вышедшим в издательстве «Фантом Пресс» двумя годами ранее. Но близость (и в то же время противостояние и взаимодополнение) этих двух книг гораздо глубже лежащей на поверхности темы китайской провинции и общего для всех азиатских культур образа семьи как основы мироздания. Давайте разбираться.

«Кокон», написанный глазами внутреннего наблюдателя, — прежде всего роман о попытке бегства во внешний мир, за пределы семейного «горизонта событий». «Карта утрат» Белинды Танг — это взгляд на китайский мир извне, глазами пусть и этнической китаянки, но выросшей в западной культуре. И идея в книге заложена совершенно другая: «Карта утрат» — это китайская версия одного из краеугольных сюжетов о возвращении блудного сына, с мелькающими на фоне тенями Чехова, а иногда и Тарковского.

…История Белинды Танг разворачивается сразу в двух планах: в настоящем, где становится повестью о возвращении «чужака из чужой страны» и его попытках найти общий язык с коррумпированной китайской бюрократией; и в прошлом, в октябре 1977 года, когда Итяню тринадцать лет и он только что похоронил своего дедушку — единственного человека, с которым он был по-настоящему близок.

…Как и «Кокон», «Карта утрат» — вне всякого сомнения, китайский роман, но в то же время с отчётливым русским акцентом. Итянь и Ханьвэнь растут на книгах русских авторов, и за сюжетными поворотами романа постоянно проглядывают знакомые нам сцены: от тургеневских пасторалей до встречи Онегина с Татьяной на балу и финальной сцены «Соляриса» Тарковского.

Но если по тональности и идее «Карта утрат» близка и понятна русскому читателю, то исторический фон вряд ли знаком многим. Для китайских авторов «культурная революция» — практически негласное табу: даже в том же «Коконе» она показана мимолётно и вскользь. Гораздо ближе к «Карте утрат» роман Дай Сидзе «Бальзак и портниха-китаяночка», который двадцать лет назад запустил в России волну интереса к новой китайской литературе.

В «Карте утрат» мы тоже найдём экскурс в историю Китая, причём самого интересного и малоизученного у нас периода — от заката «культурной революции» до событий на площади Тяньаньмэнь, которые мы увидим не глазами очевидцев, как в «Коконе», а с точки зрения китайских эмигрантов: «неправильно, когда человеку нужна защита от собственной страны».

Особенно ярко социальная позиция Белинды Танг выражена, пожалуй, на страницах, посвящённых женщинам в Китае, что в прошлом, что в настоящем. Неслучайно самыми драматичными вышли у неё как раз женские персонажи — от безропотной матери Итяня до Ханьвэнь, с которой судьба обошлась ещё более безжалостно, несмотря на видимое благополучие. Неслучайно, кстати, что своим триумфом в США дебютный роман Белинды Танг во многом обязан поддержке самой популярной писательницы из диаспоры «американо-азиатов» — Селесты Инг, социальные и гражданские мотивы в творчестве которой проявляются всё сильнее с каждой новой книгой.

Однако история Белинды Танг умело избегает превращения в социально-историческую драму или политический памфлет. Это очень человеческая, личная, семейная история, переходящая в общечеловеческую, универсальную для нашей эпохи драму отчуждения, утраты близости и взаимопонимания. Утраты дома и вынужденного отрыва от собственных корней. И разумеется, «Карта утрат» ещё и классическая история взросления и неслучившейся любви в эпоху общественных потрясений, всеобщей неуверенности и робкой надежды на перемены.

#фантомпресс #белиндатанг #фантом_пресса

Майя Ставитская — о романе Белинды Танг «Карта утрат»

Китаец Итянь преподает математику в американском университете, можно сказать, что им с женой достался счастливый билет. Неважно, что живут они в маленькой квартирке, на дворе 95-й, им обоим лишь немного за тридцать, у них уже есть вид на жительство, а значит открыты возможности, даруемые американской мечтой. Он хороший сын, часть заработанного регулярно отправляет родителям в китайскую деревню, и по воскресеньям звонит соседям, у которых есть телефон, чтобы поговорить с матерью. Но в этот раз позвонила она сама, чтобы сказать, что пропал отец. А значит, нужно лететь на родину, где Итянь не был с самого своего переезда, уже почти десять лет. И его бы воля — еще столько там не появился бы.

 Дебютный роман Белинды Танг в переводе Анастасии Наумовой — большая книга. Не по объему, говоря «большая», я имею в виду количество тем для размышления и возможного обсуждения.

Можно про времена, которые не выбирают, и про то, как ужас-ужас жизни в китайской деревне все же лучше узаконенного государственного террора. Можно о том, как призрачная для большинства надежда (30 человек на место) получить высшее образование, заставляет миллионы людей засесть за учебники. Можно о том, как трудно, привыкнув к хорошему, возвращаться во время-место кумовства и непотизма.

Можно о том, почему одних в семье любят, а к другим относятся как к гадким утятам, а можно об истоках ненависти к системе ценностей, отличных от твоих, даже если встречаешь эту инаковость в своем ребенке. А можно о том, как талант и толика везения помогают пробиться в жизни твоему другу, в то время как ты осталась за бортом. Или о том, как все твои достижения вмиг обесцениваются встречей с человеком из прошлого. Или о том, как желание помочь ближнему оборачивается смертью и утратой, но ты продолжаешь жить свою маленькую, по большому счету, жизнь.

«Карта утрат» — ларец Пандоры с дюжиной триггерных тем, которые откликнутся узнаванием в каждом. И даже это не главное в книге. Важнее, что в ней есть история, сродни той, что заставляла малыша Итяня вечер за вечером выпрашивать у дедушки продолжения.

#фантомпресс #белиндатанг

…В «Карте утрат» мы застаем Китай на перепутье, когда перед страной после смерти Мао вновь открываются перспективы. С былой изоляцией и враждебным отношением к миру покончено. Миллионы молодых людей вновь устремились в университеты, а скоро начнется и Китайское Экономическое Чудо.

…А потом все снова возвращается на круги своя. Поверженный лидер, уличенный собственной партией в «ошибках» и «злоупотреблениях» в начале 80-х, вновь становится кумиром нации — и ему воздвигаются новые памятники. Место былой вольницы вновь занимает жесткий и строгий порядок, а отношения с миром вновь осложняются.

Так было у нас. Так было и в Китае. И, наверное, так будет — история повторяется, а наша так и вовсе ходит по спирали, все вновь и вновь возвращаясь к прошлому — подобно тому, как герой «Карты Утрат» возвращается к отцу и родному ветхому домику в заснеженной деревне…

На снимке — огромная голова молодого Мао, воздвигнутого в 2007 году на острове Шуйлу в провинции Чанша. На 32-метровый монумент ушло более 8000 блоков красного гранита общим весом в 2 тысячи тонн, добытого в провинции Фуцзянь. На окружающей памятник площади в 3500 кв. метров был построен мемориальный музей, отображающий революционную деятельность Мао и его соратников, а также был создан НИИ поэзии и искусства Мао Цзэдуна. Который в свое время прославился как раз уничтожением искусства и литературы — вместе с их носителями.

«Во время Великого голода Партия обрекла на смерть тысячи людей в окрестных деревнях. Хвастливым лозунгам не верил даже отец, отслуживший в армии. Когда по громкоговорителям объявили о смерти Председателя, мать закрыла двери и окна и все домочадцы вопили от радости. Они сорвали со стены портрет Председателя Мао, который полагалось иметь в каждой семье, и тайком сожгли его во дворе вместе
с овощными очистками.
— Председатель Мао умер! Председатель Мао умер! — шепотом приговаривали они, и эти слова наполнялись новой надеждой.»

Белинда Танг «Карта утрат» (пер. А.Наумовой)

#фантомпресс #белиндатанг

В каждом романе есть главная, ключевая цитата или мысль, вокруг которой «кристаллизуется» все остальное (Стендаль так описывал процесс зарождения любви, но его теория кристаллизации куда более универсальна).
Наверное, ключевая цитата из «Карты утрат» Белинды Танг такая:

«Удивительно, подумал он, что неизменное свойство объекта заключается не только в его присутствии, но и в его отсутствии. Это значит, что если ты способен определить, что именно отсутствует, то можешь создать своего рода карту отсутствия. Такой способ тоже помогает познать предмет.
Итяню хотелось, чтобы этот несложный принцип действовал бы и применительно к его отцу, чтобы неизвестные ему факты обладали не меньшим весом, чем известные. Истина об отце была облечена в мелкие бесформенные детали. Год рождения, год свадьбы, годы службы в армии. Тот факт, что отец ненавидел собственного отца. Список неизвестных фактов насчитывал намного больше пунктов. Почему отец вдруг стал таким тихим, почему он любил выпить, почему они с дедом Итяня никогда не разговаривали. В топологии, упорядочивая состоящие из пустоты отверстия, мы формируем поверхности из ничего. В мире математики подобная миниатюрная модель познания вполне состоятельна. Здесь, в реальном мире, Итянь даже не перечислил бы всего, чего не знает…»

Белинда Танг «Карта утрат» (пер. Анастасии Наумовой)

#фантомпресс #белиндатанг

Чью-то жизнь определяют встречи, а чью-то — утраты. И кто знает, что влияет на нас сильнее — обретение или потеря, подаренный, или упущенный шанс…

«Даже не глядя на мать, Итянь знал, что она смотрит на стену над платяным шкафом, где висели два черно-белых портрета — дедушкин и брата. Подле фотографий курились яблочные и мандариновые благовония. К таким вещам мать относилась ответственно. Религиозной она себя не считала, но полагала, что лучше уважить всех покровителей жизни и удачи.

На снимке лицо у брата было еще по-детски припухлым. Впоследствии на смену этой припухлости придет волевой подбородок, благодаря которому брата будут считать привлекательным. К моменту смерти лицо его уже
огрубело, еще пару лет — и он превратился бы в мужчину, увидеть которого им так и не довелось.

Дедушкин портрет рядом с фотографией Ишоу был старым и выцветшим. Итяню казалось, будто неровные, свисающие до подбородка усы и ясный, вдумчивый взгляд свидетельствуют об учености. Мужчина на фотографии, пускай даже и выцветшей, словно готов был того и гляди открыть рот и прочесть подробную лекцию об истории империи.

Эти два портрета, висевшие рядом, представляли странное зрелище, в настоящей жизни ни разу не состоявшееся. Брат и дедушка почти не разговаривали друг с дружкой, не из-за разногласий, просто жизненные пути их пролегали по-разному, да и представления о мире не совпадали…»

Белинда Танг «Карта утрат» (пер. Анастасии Наумовой)

#фантомпресс #белиндатанг

Недавно промелькнула недовольная читательская реплика в адрес «Кокона» Чжан Юэжань: «автор явно не знает историю своей страны, иначе описал бы „культурную революцию“, а ее в книге практически нет!». Хм, можно, конечно, сослаться на то, что действие «Кокона» происходит в практически герметичной семейной вселенной, где события внешнего мира практически не откликаются — и это тоже правда.

Но главное в другом: отец главной героини был отправлен в деревню по призыву Мао Цзедуна, как раз на пике «культурной революции» — судя по всему, это 1968–1970 год. Получается, что к моменту завершения этой кампании после смерти Мао в 1976 году Ли Цзяци было максимум лет восемь — а много ли знает ребенок (и понимает) такого возраста о происходящем в мире?

К тому же, живя в Китае, Чжан Юэжань не может быть столь откровенной, как та же Белинда Танг — герои «Карты Утрат» почти на десять лет старше, и вот они-то проходят через культурную революцию в последние ее годы.

А история, рассказанная в "Коконе", в основном происходит спустя годы после культурной революции, это история о переходном этапе от социализма к гос.капитализму.

Эти две книги прекрасно дополняют друг друга, рассказывая о двух соседних периодах недавней китайской истории.

#фантомпресс #белиндатанг #чжанюэжань

«Любовь появляется совсем не так, как описывается в книгах, верно? Иногда она вырастает из чего-то совсем незначительного, рождается, когда кто-то задумчиво щурится на солнце, отвечая на твои вопросы. Только и всего — один-единственный миг поселяется у тебя внутри и проигрывается снова и снова, подчиняя себе всю твою дальнейшую жизнь.»

Белинда Танг «Карта Утрат» (пер. Анастасии Наумовой)

#фантомпресс #белиндатанг

«Итянь посмотрел на снимок офицера в отутюженной форме. Снимок был черно-белый, но Итянь все равно распознал и зеленый цвет формы, и золотой блеск пуговиц, и звезда на фуражке наверняка красная — как на отцовской цветной фотографии, сделанной в тот день, когда отец поступил на военную службу.

— Он армию терпеть не мог, — рассказывала старушка, — Сыночку моему хотелось в ученые люди податься, вот только родился он в неправильное время. Война… — она слабо всплеснула руками, явно испугавшись, уж не сболтнула ли лишнего, — и вот однажды получаю я письмо. Там написано было, что мой сын пропал без вести во время военной операции. Тело не нашли и сказали, что он мертв. Но я не поверила. Я много лет думала, что, может, он в Тайвань сбежал, зажил там новой жизнью и все время читает, как и мечтал. Думала, может, он ходит там по улицам, совсем как вы.

Итянь наблюдал, как старушка хлопочет возле очага, он думал о ее сыне, как тот маялся в своей отутюженной форме, как форма быстро потеряла вид. Образ постепенно изменился, превратился в отца Итяня. Отец шагал вместе с батальоном, а по вечерам раскладывал свою одинокую постель. Итянь никогда не задумывался, с энтузиазмом ли отец шагал среди остальных солдат или тоже вынашивал тайную надежду. И как он сам, Итянь, жил бы, если бы его призвали в армию, если бы он родился во времена, когда возможностей было еще меньше, чем сейчас? За ужином он молчал, расстроенный этими мыслями о беднягах в военной форме, против их желания отправленных неведомо куда.»

Отрывок из "Карты утрат" Белинды Танг (пер. Анастасии Наумовой)

#фантомпресс #белиндатанг

Почти два брата. Два мальчика из «китайского мира» — один с материка, другой — с далекого острова. Почти одна эпоха — разница в двадцать лет не в счет. Один рожден для того, чтобы вечно ковыряться на полях, другой — ловить рыбу в океане. Оба жаждут иного — знаний, великого расширения за отведенные им социумом пределы.
У обоих будет полудетская дружба-любовь, которая так и не вырастет во что-то большее.
Оба — странные полуизгои-одиночки на переломе времен: детство одного пришлось на смерть «великого кормчего» и конец «Культурной революции», второй наблюдает, как его маленький остров становится отдельным государством, а его жители — новой нации.
У обоих трудные отношения с отцами и с самими собой.
Оба умеют видеть то, что недоступно глазам других: один — в морских глубинах, другой — на страницах книг.
Два мальчика. Один в Китае, другой — в Сингапуре.
Две замечательные книги о преображении стран, бегстве из семейного «кокона» и чудесах.
И — одна переводчица. Совпадение неслучайно.

📙Рэйчел Хэн «Великое расширение» (пер. Анастасии Наумовой)
📙Белинда Танг «Карта утрат" (пер. Анастасии Наумовой)

#фантомпресс #рэйчелхэн #белиндатанг

Говорят, мы слишком долго учимся. В школе, по крайней мере: на днях сверху раздалось, что школьную пору недурно бы сократить с 11 лет, ну, скажем, до (конкретные сроки пока не назывались, но вводная прозвучала). И действительно, какой от этой школы толк — только гуманитариев плодит с лишними экзистенциальными закидонами.
…Как верно заметил то ли Соломон, то ли Экклесиаст — и это уже было. В СССР в 1940 году образование сделали платным аж с 8 класса — касалось это не только ВУЗов, но и техникумов. Сдали назад лишь в 1956 году — возможно, отчасти именно это стало причиной настоящего взрыва интереса к науке во времена «оттепели».
А вот в Китае при Мао поступили еще более радикально, фактически перекрыв молодежи путь в ВУЗы — в 1966 году, на пике культурной революции, был отменен «гаокао», китайский аналог ЕГЭ. И то правда, зачем протирать штаны за партой, когда поля зовут и ждут миллионов рабочих рук?
…Чем (а главное — как) это кончилось — читайте в романе «Карта утрат» Белинды Танг. И вспомните, что нынешний взлет Китая начался именно тогда, когда свои «альма матер» покинуло первое за многие годы поколение студентов, пришедших в аудитории в 1977 году, после смерти Мао.
Некоторые книги о прошлом помогают заглянуть и в будущее.
Возможно, «Карта утрат» — одна из таких книг.

#фантомпресс #белиндатанг

Жизнь подобна дороге. Образ вполне традиционный. Но, шагая по этой дороге жизни, особенно в молодости, нечасто задумываешься о том, что дорога ценна не сама по себе. Она — это путь из одного пункта в другой. Позади остается не просто пройденный путь, но целый мир, населенный другими людьми, часть которого ты незаметно для самого себя одолел.

Об этом до определенного момента не задумывался и Тан Итянь — главный герой романа Белинды Танг "Карта Утрат". Но звонок матери из родной деревеньки заставляет его вернуться туда, куда, как он считал, возврата уже нет. Пропал отец, ушел своим, неведомым, как всегда, для Итяня, путем-дорогой. И долг сыновьей почтительности, дремавший долгие годы, заставляет Итяня вернуться в Китай из такого уютного настоящего: научная карьера, преданная красавица-жена, благополучная жизнь в  Америке.

В китайской культуре странные отношения между пространством и временем: «когда» оказывается неотличимо от «где». Память — это тоже место. Возвращение в Китай оказывается для Итяня не просто перемещением из одной географической точки в другую, а путешествием в мир прошлого, туда, где началась когда-то его собственная дорога — к матери, к деду, к отцу, к старшему брату Ишоу и своей первой любви — Ханьвэнь. И при этом совсем уж неожиданное открытие: все годы его отсутствия страна тоже не стояла на месте.

Двигаясь с Итянем и Ханьвэнь по дороге, а по сути, как глубоко писал Лу Синь, "надежды на лучшее будущее", мы неожиданно получаем в «Карте утрат» маленькую энциклопедию китайской жизни. Одновременно перелистывая страницы почти полувековой истории — болезненная память о японо-китайской войне, голод — плод  Большого скачка, Культурная революция, смерть Председателя Мао и возвращение гаокао, экзамена, открывшего таким, как Итянь, дорогу «с гор» и из деревни.

Здесь хорошо знакомые по китайскому искусству образы и сюжеты. Чистая, возвышенная дружба юноши и девушки, грозящая перерасти в первую любовь. Величественный дед, подобный императору, корень рода, носитель памяти и книжности. Мать — хранительница семейного очага. Простой и заботливый до самопожертвования старший брат.

Здесь и реалии сегодняшнего дня, вечные, как небо и земля, — дружеские и родственные связи, кумовство, коррупция, переполненные больницы и апатичная полиция, начинающая шевелиться даже не по взятке, а лишь по окрику сверху.

И горькая правда ветра перемен: теперь здесь больше пекутся о статусе и деньгах, а не об идеалах.

И, конечно же, это роман о понимании. Память — не просто ключ к пониманию. Для китайской культуры и языка помнить, знать и понимать — это не просто тождественные понятия — это, по существу, одно и то же.

В тихой, сдержанной, элегичной, как китайская поэтическая классика, манере, столь не похожей на нервную, сбивчивую исповедь «Кокона» Чжан Юэжань, Белинда Танг пишет хронику нового Китая.

Династийные истории продолжаются, летопись еще не завершена. А дорога жизни, дорога надежды в финале романа берет новое начало. И залог того, что она не затеряется — знание местности, та карта жизни, которую Итянь и Ханьвэнь получают в итоге размышлений о собственной судьбе, судьбе близких, судьбе страны. Карта утрат оказывается не просто подсчетом понесенных потерь, а обретенным утраченным знанием, позволяющим отыскать свой дальнейший путь.

#фантомпресс #белиндатанг