Недавно в комментариях в ВК меня попросили рассказать, когда числительные предпочтительнее записывать не цифрами, а словами. Давайте расскажу.

Во-первых, словами пишутся числительные от 1 до 9, особенно в косвенных падежах — это позволяет показать, собственно, падежное окончание и связь с другими словами. Многие делают ошибку, записывая количественные числительные цифрой, но с буквенным «хвостиком», например: «Система City Safety сработала в 3-х случаях из 5-ти». Это неправильно. Буквенное окончание может быть только у порядковых числительных (отвечающих на вопрос «какой по порядку?»).

Во-вторых, числительные предпочтительно записывать словами в художественной литературе — и особенно в прямой речи. Для дат и лет можно сделать исключение, если вам привычнее писать их цифрами — пишите, — но в диалогах всё равно должна быть только буквенная нотация. Люди так устроены, что говорят словами, а не цифрами, кодами и математическими операторами.

В-третьих, если предложение начинается с числительного, нужно написать его словом — ну или перестроить предложение так, чтобы числительное оказалось где-нибудь в середине. Мы привыкли к тому, что в начале предложения стоит прописная буква. Прописных и строчных цифр, к сожалению, не бывает — они все одного размера.

В-четвёртых, буквенная нотация используется в конструкции с инверсией, обозначающей примерное количество чего-либо: «купи для шарлотки яблок десять», «я навскидку могу перечислить способов пятьдесят», «мы делали это уже раз сто». В последнем примере обратите внимание на гиперболу: имеется в виду не 98–99, а просто «много», но принцип остаётся тот же.

В-пятых, есть очень редкий случай, когда два числа идут подряд через пробел (обычно второе — часть сложного слова), такая запись может вводить в заблуждение. Например: «сломали или потеряли 20 100-тонных карьерных самосвалов». В этом случае одно из числительных лучше записать словом: «20 стотонных самосвалов».

И ещё буквенная нотация может понадобиться для унификации однородных числовых данных, расположенных в тексте недалеко друг от друга. Смотрите: «У Пети — три апельсина, у Наташи — 12 абрикосов, у Серёжи — 20 ягод крыжовника, а у Танечки — один арбуз». Вроде бы всё по правилам, а выглядит неаккуратно, да? В этом случае нужно выбрать один способ записи (обычно в зависимости от того, каких числительных больше: однозначных или многозначных) и привести всё к единообразному виду.

#корректура

Увидел в книге фразу: «Я тоже сталкивался с нечто подобным», — и решил написать пост. Мало ли кто-то ещё делает эту ошибку.

«С нечто подобным» — как-то кривовато, да? Но автор, я думаю, рассуждал так: либо «с нечто подобным», либо «с нечтом подобным» — какой-то из этих двух вариантов правильный. «С нечтом» — звучит дико, я такого не встречал, значит, правильно — «с нечто».

Корень проблемы в том, что многие уверены, будто бы из нескольких вариантов написания фразы какой-то всегда правильный. Скажешь человеку: «Так нельзя писать». А он: «И как тогда нужно?» А никак, в этом случае нет правильного варианта. Надо всё полностью переделать.

Слова «некто» и «нечто» — с неполной парадигмой. У «некто» есть только форма именительного падежа, у «нечто» — именительного и винительного (они совпадают: «На столе лежит — кто/что? — нечто. Я хочу взять — кого/что? — нечто»; обратите внимание, что во втором предложении «некто» уже не поставишь, там падежный вопрос предполагает другую форму, которой не существует).

Соответственно, во фразе, с которой я начал пост, правильно будет заменить «нечто» на другое слово, у которого есть соответствующая форма. Например: «Я тоже сталкивался с чем-то (или: кое с чем ) подобным».

Постскриптум. Картинка для привлечения внимания, не ищите в ней глубокого смысла. 🙂

#русский_язык

В проекте «Перепишите!» грядут большие изменения (в лучшую сторону, разумеется). Среди прочего мы собираемся подключить новые способы оплаты. И вот что нам интересно: раньше мы брали на обучение только граждан России или владельцев карт российских банков, потому что у нас не было технической возможности принимать оплату из-за границы. Сейчас такая возможность появилась, но за эту услугу нам придётся отдавать довольно большой процент. Так что мы сейчас решаем: стоит ли подключать оплату из-за рубежа (и беспроцентные рассрочки для граждан Беларуси и Казахстана) — или оставить всё как есть? Мы не представляем, как много человек, живущих за рубежом, хотели бы попасть к нам на курсы.

Чтобы принять решение, я сделал опрос. Я ожидаю, что ответы будут честными: если вы живёте в России или можете заплатить российской картой — отметьте этот пункт, как бы вы ни симпатизировали тем, кто не может платить; если вы за рубежом и не собираетесь к нам на курсы — на этот случай тоже есть отдельный пункт, отметьте его.

В старинном городе Волоколамске живёт 25 000 человек, плюс-минус. И в городе Семёнове, что в Нижегородской области, — 25 000 человек. И в Гагарине, он же Гжатск. И в карельской Кондопоге. В Скопине, Десногорске, Отрадном...

И в нашей группе в ВК теперь тоже 25 000 человек. Вы только вдумайтесь: как в целом городе! 😳

Если вы на неё не подписаны — обязательно подпишитесь: https://vk.com/perepishite

Рано или поздно российский литератор узнаёт, насколько «за бугром» тиражи и гонорары больше, чем у нас. И все эти истории стремительных взлётов, все эти «агент продал права на первую книгу за миллион», экранизации, переводы на разные языки — да хотя бы даже вычитанная в зарубежном учебнике по творческому письму фраза, дескать, новичку приходится довольствоваться «скромным авансом в шесть тысяч долларов» (там, у них, где пишут по-английски)… Всё это вызывает у российского литератора непонимание и обиду за державу и за себя в частности.

Кое-кто на волне этой обиды приходит к мысли: «Вот если б перевести мои сочинения на английский язык, тогда б весь мир увидел, кто на самом деле круче: ихний Стёпка Королёв — или наш Васисуалий Лоханкин». Так дверь в бюро переводов становится для него порталом в чудесный мир стотысячных тиражей и многомиллионных гонораров.

На первый взгляд такой ход мыслей кажется правильным: у профессиональных переводчиков в бюро большая практика, значит, они всё сделают быстро. И беллетристику вроде как переводить легче, чем какую-нибудь научную работу — меньше терминов, понятнее идеи, проще словесные конструкции.

Так-то оно так… но на самом деле совсем не так.

Дело в том, что бюро переводов обычно специализируются на особых видах текста: инструкциях, договорах, юридических документах и т.п. Художественный текст тамошние переводчики, может, и переложат на английский — но сделают это на сугубо информационном уровне. Конечно, получится лучше, чем «гугл-транслейт», но это не будет литература. Это будет сухой подстрочник. Вы не пробовали читать Шекспира в подстрочнике? Попробуйте, довольно интересный опыт.

Хороший художественный перевод — по сути, написание книги заново поверх исходного материала. Литературному переводчику недостаточно бегло говорить по-английски и обладать хорошим вокабуляром — он и сам должен уметь неплохо писать. Ведь перед ним стоит задача перенести на другую культурную основу все нюансы стиля, и голоса героев, и неологизмы, и аллюзии, и средства художественной выразительности… Сотрудник бюро вряд ли с этим справится, у него другая специализация.

Так что если вам очень охота увидеть свои тексты на другом языке — найдите опытного литературного переводчика. Но будьте готовы к тому, что его работа будет стоить дорого.

А заинтересует ваш переведённый текст зарубежных издателей или не заинтересует — уже совсем другая история, и поговорим мы об этом как-нибудь потом.

#перевод

А поговорим-ка мы с вами о ляпах — фактических и смысловых ошибках. Ляпы встречаются в рукописях у любого автора. Проскользнув мимо редактора, они годами веселят или озадачивают читателей. У героев, например, могут ни с того ни с сего поменяться имена, внешность, возраст, а непроверенные факты порой удивительным образом искажают историю с географией.

Рядовому писателю за такое, конечно, нужно надавать по рукам: куда смотрел? почему поленился? А вот если автор маститый, убелённый сединами, отягощённый грузом прожитых лет и полученных премий... Как вы думаете, такому литературному мастодонту ляпы простительны?

Вот, например, Пушкин: назвал бронзовый памятник Петру Первому «медным всадником», а тот не медный, а вовсе даже бронзовый. Или Дюма-отец: в романе «Граф Монте-Кристо» он выдал главному герою состояние в четырнадцать миллионов франков, и тот десять лет тратил по шесть миллионов в год. Неправильная какая-то арифметика. Или возьмём ещё Льва Николаевича Толстого: у него в «Войне и мире» сёстры Ростовы взрослеют с разной скоростью: в 1805 году мы видим тринадцатилетнюю Наташу и семнадцатилетнюю Веру; через год Вере исполняется двадцать; ещё через четыре Наташа отмечает шестнадцатилетие.

И так далее, и так далее, и так далее. Можно вспомнить и Достоевского, и (если идти в современность) Джоан Роулинг, и Головачёва, и Перумова, и много кого ещё. Ляпы встречаются даже в самой что ни на есть классике. Какие-то из них редакторы исправляют при переиздании. Какие-то остаются незамеченными и по прошествии десятилетий становятся неотъемлемой частью текста — а потом их обсуждают, и обсуждают, и обсуждают литературоведы и фанаты.

Что вы об этом думаете? Хорошо это, или плохо, или что есть — то есть?

#худлит #редактура

Бывает у вас такое? Работаешь, работаешь весь день, крутишься как белка в колесе, за одно схватишься, за другое, за третье... а потом вечером смотришь — ничего не закончил. Слишком много дел, никак не получается сосредоточиться на чём-то одном и доделать хотя бы что-нибудь.

Если у вас это случается, давайте я расскажу вам про концепцию трёх дел. Не я её придумал, но она мне помогла на определённом жизненном этапе, так что это проверенный инструмент.

Суть предельно проста: выбираете три важные и срочные задачи — и пусть они будут для вас самыми приоритетными на сегодня. Что бы ни случилось, вы должны их закончить. Всё остальное — потом. Завтра вы выберете следующие три задачи, послезавтра — ещё три, и так постепенно, за пару недель или за месяц перемолотите всю ту джомолунгму дел, к которой раньше боялись подступиться.

Можете себя награждать, если к вечеру завершили все три задачи. Можете штрафовать, если не справились, — например, вместо кофе с чизкейком пить чай с таком. Всё зависит от того, что на вас лучше действует, желание награды или страх наказания.

И ещё важный момент: все три задачи должны быть понятными и посильными для вас. Если не уверены, что справитесь, — разбейте задачу на части или переформулируйте её (например, вместо «получить загранпаспорт» можете сказать себе: «схожу в МФЦ и узнаю, что делать дальше»).

#эффективность

Что должен уметь каждый автор? Вопрос не праздный, остановитесь и подумайте. Может быть, выстраивать увлекательный сюжет? Или придумывать крутые твисты? Писать без ошибок, в конце концов? Нет, это всё важно, но есть кое-что поважнее.

Автор должен уметь переключать Главный Рубильник — между творческим и критическим режимами мышления. Иначе (если продолжать техническую аналогию) его фантазия будет буксовать, пыхтеть чёрным дымом, но не тронется с места. И тогда ни сюжетов тебе, ни твистов, ни всего прочего. Только чистый лист да чувство вины.

Проблема в том, что творческое и критическое мышление не могут работать одновременно.

Вам наверняка знакомо состояние вдохновения, потока, полёта фантазии, когда из малюсенькой идеи сразу вырастает целая история, от начала до конца? Перед глазами будто разворачивается яркое кино, и вам хочется немедленно записать всё, что вы увидели. И вот вы садитесь. Наливаете себе чаю. Открываете новый файл, начинаете набирать первые слова, и тут...

«Нет, что-то не то. Немного фальшиво получается». — Удаляете написанное, начинаете сначала. — «Стоп. Это ещё хуже. По-дурацки как-то звучит. Надо иначе...» — Удаляете. Надолго задумываетесь, перебирая варианты. А в голове талдычит всё тот же голос: «Нет, нет, нет. Это тупо. А это лажа. Это выглядит, как будто написано школьником из класса для умственно отсталых. Давай, давай, пиши, чучело! Ты что, вообще не способен ничего придумать, да? Так чего ж ты полез в писатели?..»

Так проходит час или два. Наконец вы, измотав себя внутренней борьбой, закрываете файл не сохраняя. Творческое настроение ушло. Зато пришла злость на себя, на свою неспособность написать хоть что-то, что бы могло вам понравиться.

На самом деле результаты вашего творчества не нравятся не вам — а только вашему Внутреннему Критику. Это часть вашей личности, и это не какой-то вредитель — Критик бывает нужен, чтобы отговорить вас от безрассудных поступков, чтобы не дать скатиться в крайности или странности, чтобы помочь встроиться в общество. Он обычно предупреждает вас: «Так лучше не делать. Сейчас это не самая подходящая идея. Коллеги не оценят, если ты будешь плясать голым на столе» — и т.д. Иногда только внутренний критик и спасает от поступков, о которых бы вам потом пришлось сильно пожалеть.

Но, кроме Внутреннего Критика, у вас ещё есть и Внутренний Творец, и эти двое неспособны ужиться друг с другом. С точки зрения Критика, Творец — какой-то сумасшедший, которого всё время заносит не туда. Творец же вообще не хочет иметь дел с Критиком — едва заслышав его голос, он обижается, замыкается в себе и потом долго не подаёт признаков жизни.

Если вам не нравится версия с частями личности, вот другой вариант: когда мы занимаемся творчеством, в нас просыпается ребёнок. Мы как будто возвращаемся в детство, становимся такими же непосредственными, увлечёнными, любопытными, какими были когда-то давно. И такими же беззащитными и ранимыми. Нам больно слышать критику, и не важно, от кого она исходит — от авторитетного наставника, от постороннего человека или непосредственно от нас. Критика — она критика и есть.

Когда вы начинаете критиковать себя, занимаясь творчеством, эта работа быстро становится непродуктивной, неприятной или даже мучительной. Её хочется побыстрее бросить. И, так как вас ничто не держит, вы переключаетесь на что-нибудь другое — благо взрослому человеку всегда есть чем заняться: с собакой погулять, у ребёнка проверить домашку, помыть посуду...

Как тут быть?.. Продолжение см. в следующем посте.

#психология #творчество #творческий_ступор

Если автору очень хочется увидеть свою книгу на бумаге, а издатели не стоят очередью за дверью квартиры, в ряде случаев можно напечатать её за свой счет. Я сейчас говорю не про заказ тиража в типографии (который вряд ли удастся продать), а про тот случай, когда автор заключает договор с издательством и оно выполняет свою работу — от редактуры текста до размещения книги в торговых сетях и (возможно) рекламной кампании. Всё как обычно, за тем лишь исключением, что платит за банкет сам автор, частично или полностью.

Совершенно не обязательно, что если издательство готово напечатать книгу только за счёт автора, то она скучна, вторична или ужасно написана. Могут быть другие причины, например она не вписывается ни в одну из серию этого издательства.

У такой публикации есть шансы на коммерческий успех — при условии, что книга написана хорошо и автор писал её не «в никуда», а для конкретной аудитории. Если повезет, на этом даже можно заработать. И тогда, вероятно, издательство заключит договор о дальнейшем сотрудничестве уже на более выгодных для автора условиях.

Но может так статься, что книга не выстрелит, и деньги — немаленькие, к слову сказать — окажутся потрачены зря.

Ниже я сделал опрос: как вы относитесь к таким публикациям за свой счёт?

#издательства #опросы

Завтра я расскажу, почему у 80% авторов, которым удалось издать первую книгу, больше ничего не выходит на бумаге.