Необычную итальянскую песню прислала мне подписчица Екатерина, наш местный эксперт по играм-соулслайкам — с просьбой уточнить, не фольклорная ли она и нет ли у нее реального прототипа.
Сама песня взята из саундтрека итальянской игры Enotria: The Last Song. О которой я прежде не слышал. И которая меня, признаюсь, сразу заинтересовала своим визуальным рядом и атмосферой, пускай я и не поклонник этого жанра.
Барочная и карнавальная эстетика игры сразу бросается в глаза. Вот метроидвания Blasphemous, к примеру, щедро использует образы «катакомбных святых» (о них я немного рассказывал) и католических процессий Контрреформации. А создатели Enotria: The Last Song черпают вдохновение из другого источника — народного театра commedia dell’arte.
Среди персонажей игры множество героев комедии дель арте. Собственно, наставником и помощником главного героя, Вергилием для его Данте, оказывается Пульчинелла (Pulcinella) — простодушный, но сметливый весельчак из южного, неаполитанского квартета масок. Есть здесь и венецианский скупец Панталоне (Pantalone). И высокомерный, хвастливый и жестокий трус Капитан Ужас (Capitan Spavento). И многие, многие другие. А маски побежденных врагов дают главному герою новые способности и влияют на его восприятие.
Комедия дель арте задает основной стиль игры, но ей дело не ограничивается. Здесь хватает вкраплений и Средневековья, и Античности. Кстати, само название игрового мира заимствовано у исторической области на юге Италии. И, по одной из версий, происходит от древнегреческого Οἰνωτρία, буквально «страна виноградников». В современной Италии это приблизительно север Калабрии, Апулия и Базиликата (в Базиликате я даже побывал, в Апулии и Калабрии пока, увы, не довелось).
Некоторые древние авторы отождествляли Энотрию с Италией, поскольку царя энотров звали Итал. Согласно Павсанию и Дионисию Галикарнасскому, загадочные энотры приплыли в эти края из Греции. После череды войн с иными обитателями полуострова этот народ постепенно исчез около V века до н.э., растворившись среди других италиков.
Что касается песни, то здесь мне пришлось немного повозиться. И даже обратиться к итальянским знакомым.
Вместе мы выяснили, что композиция определенно новая и написана для игры. Но использует мотивы из народной музыки, особенно характерные для Южной Италии, Неаполя и Сицилии. Там даже звучит характерный для этого региона инструмент marranzano или scacciapensieri.
Начало, фраза "S'e fatta mezzanotte" (Настала полночь), видимо, взято из песни Лючиллы Галеацци. Которая, в свою очередь, использует фольклорные мотивы для своих песен. Оттуда же взяты несколько измененные фразы:
Ti piaceva la campagna, mo' non la guardi più...
Ti piaceva il profumi dei fiori, mo' non lo senti più...
Ti piaceva stare a guardare il sole quando si tuffa il mare...
Ah, vita bella! Perchè non torni più?
Тебе нравились сельские виды, а нынче на них и не взглянешь,
Аромат цветов был тебе мил, но ты его больше не чувствуешь,
Тебе нравилось смотреть, как солнце тонет в море,
Ах, прекрасная жизнь! Отчего ты не вернешься?
Все это перемежается мелодичными завываниями. И трижды повторяется основной куплет, явно написанный для игры:
Tra le ombre della notte invochiamo le cose antiche,
E con mani, piedi e ventre sudati fino a versare sangue,
Nei sussurri della terra cantiamo della nostra vita,
Quando noi ninfe e cacciatori consumeremo il nostro tempo,
Verrà la morte come un'ombra ed il silenzio porterà.
Вот мой перевод:
Средь теней ночных мы громко к древним сущностям взываем,
Наши руки, ноги, чрева залиты кровавым потом,
В шепоты земли вплетаем песнопенья нашей жизни,
И когда — охотник, нимфа ль — поглотим свое мы время,
Смерть, явившись темной тенью, тишину нам принесет.
(“громко” и “темной” добавлены мной для сохранения ритма; ninfe могут быть, конечно, переведены не как “нимфы”, а как “личинки”, тут все зависит от контекста и лора игры)
Так что это современная, но хорошая стилизация в духе народной музыки Южной Италии. Саму песню я выложу в комментариях.
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #игроистория #игромиф #макабр_фм
Сама песня взята из саундтрека итальянской игры Enotria: The Last Song. О которой я прежде не слышал. И которая меня, признаюсь, сразу заинтересовала своим визуальным рядом и атмосферой, пускай я и не поклонник этого жанра.
Барочная и карнавальная эстетика игры сразу бросается в глаза. Вот метроидвания Blasphemous, к примеру, щедро использует образы «катакомбных святых» (о них я немного рассказывал) и католических процессий Контрреформации. А создатели Enotria: The Last Song черпают вдохновение из другого источника — народного театра commedia dell’arte.
Среди персонажей игры множество героев комедии дель арте. Собственно, наставником и помощником главного героя, Вергилием для его Данте, оказывается Пульчинелла (Pulcinella) — простодушный, но сметливый весельчак из южного, неаполитанского квартета масок. Есть здесь и венецианский скупец Панталоне (Pantalone). И высокомерный, хвастливый и жестокий трус Капитан Ужас (Capitan Spavento). И многие, многие другие. А маски побежденных врагов дают главному герою новые способности и влияют на его восприятие.
Комедия дель арте задает основной стиль игры, но ей дело не ограничивается. Здесь хватает вкраплений и Средневековья, и Античности. Кстати, само название игрового мира заимствовано у исторической области на юге Италии. И, по одной из версий, происходит от древнегреческого Οἰνωτρία, буквально «страна виноградников». В современной Италии это приблизительно север Калабрии, Апулия и Базиликата (в Базиликате я даже побывал, в Апулии и Калабрии пока, увы, не довелось).
Некоторые древние авторы отождествляли Энотрию с Италией, поскольку царя энотров звали Итал. Согласно Павсанию и Дионисию Галикарнасскому, загадочные энотры приплыли в эти края из Греции. После череды войн с иными обитателями полуострова этот народ постепенно исчез около V века до н.э., растворившись среди других италиков.
Что касается песни, то здесь мне пришлось немного повозиться. И даже обратиться к итальянским знакомым.
Вместе мы выяснили, что композиция определенно новая и написана для игры. Но использует мотивы из народной музыки, особенно характерные для Южной Италии, Неаполя и Сицилии. Там даже звучит характерный для этого региона инструмент marranzano или scacciapensieri.
Начало, фраза "S'e fatta mezzanotte" (Настала полночь), видимо, взято из песни Лючиллы Галеацци. Которая, в свою очередь, использует фольклорные мотивы для своих песен. Оттуда же взяты несколько измененные фразы:
Ti piaceva la campagna, mo' non la guardi più...
Ti piaceva il profumi dei fiori, mo' non lo senti più...
Ti piaceva stare a guardare il sole quando si tuffa il mare...
Ah, vita bella! Perchè non torni più?
Тебе нравились сельские виды, а нынче на них и не взглянешь,
Аромат цветов был тебе мил, но ты его больше не чувствуешь,
Тебе нравилось смотреть, как солнце тонет в море,
Ах, прекрасная жизнь! Отчего ты не вернешься?
Все это перемежается мелодичными завываниями. И трижды повторяется основной куплет, явно написанный для игры:
Tra le ombre della notte invochiamo le cose antiche,
E con mani, piedi e ventre sudati fino a versare sangue,
Nei sussurri della terra cantiamo della nostra vita,
Quando noi ninfe e cacciatori consumeremo il nostro tempo,
Verrà la morte come un'ombra ed il silenzio porterà.
Вот мой перевод:
Средь теней ночных мы громко к древним сущностям взываем,
Наши руки, ноги, чрева залиты кровавым потом,
В шепоты земли вплетаем песнопенья нашей жизни,
И когда — охотник, нимфа ль — поглотим свое мы время,
Смерть, явившись темной тенью, тишину нам принесет.
(“громко” и “темной” добавлены мной для сохранения ритма; ninfe могут быть, конечно, переведены не как “нимфы”, а как “личинки”, тут все зависит от контекста и лора игры)
Так что это современная, но хорошая стилизация в духе народной музыки Южной Италии. Саму песню я выложу в комментариях.
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #игроистория #игромиф #макабр_фм
Кристофер Нолан берется за «Одиссею», новостные и тематические каналы захлебываются от восторга.
Только нам преподнесли историю про травмированного Одиссея-ветерана в исполнении Рэйфа Файнса, а теперь вот и Нолану захотелось классики.
Вообще меня не покидает ощущение, что у режиссеров и сценаристов какой-то глобальный кризис идей и сюжетов. Но ладно, Гомер — не худший вариант.
Среди актеров уже заявлены Том Холланд и Зендея (видимо, идут в комплекте), Мэтт Деймон, Энн Хэтэуэй, Роберт Паттинсон, Шарлиз Терон, Лупита Нионго.
Наугад предположу, кого они могут играть:
Одиссей — Мэтт Деймон
Телемах — Том Холланд
Пенелопа — Энн Хэтэуэй
Навсикая — Зендея
Цирцея/Кирка — Лупита Нионго
Кто-то из женихов Пенелопы или Гермес — Роберт Паттинсон
Афина (?) — Шарлиз Терон
А вы что думаете?
*Картинки из сети, никакого реального отношения к этому конкретному фильму они не имеют, если что.
Panfilov FM
#киномиф #киноистория #панфилов_обозревает
Только нам преподнесли историю про травмированного Одиссея-ветерана в исполнении Рэйфа Файнса, а теперь вот и Нолану захотелось классики.
Вообще меня не покидает ощущение, что у режиссеров и сценаристов какой-то глобальный кризис идей и сюжетов. Но ладно, Гомер — не худший вариант.
Среди актеров уже заявлены Том Холланд и Зендея (видимо, идут в комплекте), Мэтт Деймон, Энн Хэтэуэй, Роберт Паттинсон, Шарлиз Терон, Лупита Нионго.
Наугад предположу, кого они могут играть:
Одиссей — Мэтт Деймон
Телемах — Том Холланд
Пенелопа — Энн Хэтэуэй
Навсикая — Зендея
Цирцея/Кирка — Лупита Нионго
Кто-то из женихов Пенелопы или Гермес — Роберт Паттинсон
Афина (?) — Шарлиз Терон
А вы что думаете?
*Картинки из сети, никакого реального отношения к этому конкретному фильму они не имеют, если что.
Panfilov FM
#киномиф #киноистория #панфилов_обозревает
«Мир под названием Русь» появляется в 37 выпуске американских комиксов Fables (Сказки).
Эту серию выпускает с 2002 года издательство Vertigo. И посвящена она нелегкой судьбе фольклорных персонажей в нашем мире. Изгнанные из родных волшебных миров таинственным Врагом, они основали собственную общину в Нью-Йорке. А те, кто не способен успешно скрывать свою сущность в мире людей, населяют так называемую Ферму.
Но вернёмся к местной «Руси». Сцены, происходящие там, оформлены как знаменитые иллюстрации Ивана Билибина к русским народным сказкам. Они обрамлены красочными декоративными рамками с елями, воронами, птицами Сирин и мухоморами.
На самих рисунках появляется то камень с надписью на распутье, то три всадника, верные слуги Бабы-Яги из сказки «Василиса Прекрасная». Причем они описаны как «самые могучие богатыри на Руси».
Герой комикса сражается с «днем ясным, белым витязем утренней зари». А победив — разговаривает с его отсеченной головой, что явно отсылает к голове из «Руслана и Людмилы». Затем наступает черед Солнышка Красного, всадника полуденного, и Ночи Темной, что скачет под звездами. На обложке самого выпуска, опять же, можно видеть трех билибинских всадников.
Кстати, главный герой наряжен в духе персонажа Кэри Элвеса из фэнтезийного фильма «Принцесса-невеста» (The Princess Bride, 1987). Не знаю, помнит ли его кто-то, но это был один из хитов моего детства, успешно соперничавший с «Маской Зорро».
Panfilov FM
#галерея_фм #неослав #панфилов_обозревает
Эту серию выпускает с 2002 года издательство Vertigo. И посвящена она нелегкой судьбе фольклорных персонажей в нашем мире. Изгнанные из родных волшебных миров таинственным Врагом, они основали собственную общину в Нью-Йорке. А те, кто не способен успешно скрывать свою сущность в мире людей, населяют так называемую Ферму.
Но вернёмся к местной «Руси». Сцены, происходящие там, оформлены как знаменитые иллюстрации Ивана Билибина к русским народным сказкам. Они обрамлены красочными декоративными рамками с елями, воронами, птицами Сирин и мухоморами.
На самих рисунках появляется то камень с надписью на распутье, то три всадника, верные слуги Бабы-Яги из сказки «Василиса Прекрасная». Причем они описаны как «самые могучие богатыри на Руси».
Герой комикса сражается с «днем ясным, белым витязем утренней зари». А победив — разговаривает с его отсеченной головой, что явно отсылает к голове из «Руслана и Людмилы». Затем наступает черед Солнышка Красного, всадника полуденного, и Ночи Темной, что скачет под звездами. На обложке самого выпуска, опять же, можно видеть трех билибинских всадников.
Кстати, главный герой наряжен в духе персонажа Кэри Элвеса из фэнтезийного фильма «Принцесса-невеста» (The Princess Bride, 1987). Не знаю, помнит ли его кто-то, но это был один из хитов моего детства, успешно соперничавший с «Маской Зорро».
Panfilov FM
#галерея_фм #неослав #панфилов_обозревает
«Как мыши кота хоронили» — наверно, один из самых известных и популярных русских лубочных сюжетов.
И он внезапно появляется в современном американском комиксе. В выпуске 37 серии Fables (Сказки). Где действие происходит в местном варианте сказочной Руси.
Так что отсылки к русскому фольклору в этом комиксе не ограничиваются билибинскими витязями — про их камео я рассказывал здесь.
А что же с прототипом?
Речь о лубках, то есть литографиях или гравюрах, которые могли раскрашиваться вручную. И массово расходились в народе. На лубках с этим сюжетом изображалось, «как мыши кота погребают, недруга своего провожают, последнюю честь ему воздают».
Вообще есть довольно популярная версия, будто так иносказательно изображали похороны царя Петра Алексеевича. Чьи нововведения, прямо скажем, не у всех подданных вызывали восторг.
Такое предположение озвучивает Д.А. Ровинский в книге «Русские народные картинки». Вот и духовой оркестр с барабанщиками на похоронах, возможно — знак петровского времени.
С другой стороны, есть и древнегреческая басня, приписываемая Эзопу. Где кот решает обмануть мышей и притворяется мешком, свисающим с жерди. Другой вариант басни, авторства римского поэта Федра, заменял кота на старого хоря.
Сохранились различные европейские гравюры с этим сюжетом, а в XVII веке его версии воспроизводят англичанин Роджер Лестрейндж и француз Жан де Лафонтен.
А еще историю о том, как мыши хоронили кота и жестоко за это поплатились, пересказал русский поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский (1783-1852).
Причем повествование ведется от лица выжившего мышонка с посттравматическим расстройством. А первыми жертвами кота становятся «премудрая крыса Онуфрий» и «поэт наш подпольный Клим, по прозванию "Бешеный хвост"».
В 1910 году эту сказку Жуковского издали с прекрасными иллюстрациями Георгия Нарбута.
Panfilov FM
#разбормифов #галерея_фм #неослав #панфилов_обозревает
И он внезапно появляется в современном американском комиксе. В выпуске 37 серии Fables (Сказки). Где действие происходит в местном варианте сказочной Руси.
Так что отсылки к русскому фольклору в этом комиксе не ограничиваются билибинскими витязями — про их камео я рассказывал здесь.
А что же с прототипом?
Речь о лубках, то есть литографиях или гравюрах, которые могли раскрашиваться вручную. И массово расходились в народе. На лубках с этим сюжетом изображалось, «как мыши кота погребают, недруга своего провожают, последнюю честь ему воздают».
Вообще есть довольно популярная версия, будто так иносказательно изображали похороны царя Петра Алексеевича. Чьи нововведения, прямо скажем, не у всех подданных вызывали восторг.
Такое предположение озвучивает Д.А. Ровинский в книге «Русские народные картинки». Вот и духовой оркестр с барабанщиками на похоронах, возможно — знак петровского времени.
С другой стороны, есть и древнегреческая басня, приписываемая Эзопу. Где кот решает обмануть мышей и притворяется мешком, свисающим с жерди. Другой вариант басни, авторства римского поэта Федра, заменял кота на старого хоря.
Сохранились различные европейские гравюры с этим сюжетом, а в XVII веке его версии воспроизводят англичанин Роджер Лестрейндж и француз Жан де Лафонтен.
А еще историю о том, как мыши хоронили кота и жестоко за это поплатились, пересказал русский поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский (1783-1852).
Причем повествование ведется от лица выжившего мышонка с посттравматическим расстройством. А первыми жертвами кота становятся «премудрая крыса Онуфрий» и «поэт наш подпольный Клим, по прозванию "Бешеный хвост"».
В 1910 году эту сказку Жуковского издали с прекрасными иллюстрациями Георгия Нарбута.
Panfilov FM
#разбормифов #галерея_фм #неослав #панфилов_обозревает
Тетя Валя на Арракисе
Valya — имя верховной Преподобной Матери ордена Бене Гессерит. В сериале «Дюна: Пророчество» и в послужившей для него основой книге Брайана Герберта, сына автора «Дюны». Именно так в английском передают производную форму от имени Валентина (изначально латинского происхождения), хорошо знакомую русскому уху .
Имя Валиного дяди, барона Евгения Харконенна опять же выглядит не как Eugene, а как Evgeny (в «Энциклопедии Дюны» есть также вариант Yevgeny). Что в английском указывает именно на русскую форму этого греческого имени. В англоязычном интернете его даже иногда ошибочно считают «русским» по происхождению.
Ну а имя Валиной сестры, Тулы (Tula), на самом деле, можно связывать с разными языками. Но ассоциаций с названием русского города трудно избежать. А мать Вали и Тулы зовут Соня (Sonya).
Сразу вспоминаются мемы про «семью Харкониных».
Историю родового имени самых известных плохишей «Дюны» я уже подробно разбирал. И оно, видимо, финское по происхождению. Сын автора «Дюны» утверждает, что Фрэнк Герберт якобы просто взял эту фамилию из телефонного справочника, поскольку она звучала «по-советски».
В любом случае, необъятный барон Владимир Харконнен в «Дюне» получил именно славянское имя. Вот и образ Евгения Харконнена в сериале, кажется, создан по лекалам будущего коварного потомка. С возрастом он тоже вынужден из-за проблем со здоровьем перемещаться в парящем кресле с суспенсорами.
Впрочем, другие имена Харконненов ничего условно русского или восточноевропейского в себе не содержат.
Например, Харроу (англ. harrow — боронить, бороздить поле, от староангл. harwen), племянник Вали.
Или ее погибший брат Гриффин (Griffin). Тут, кстати, имя указывает на грифона, герб дома Харконненов в книгах. В фильмах Вильнёва и в сериале его заменили на хищную закорючку.
Также стоит помнить, что в мире «Дюны» речь идет о далеком будущем. С полнейшим смешением всех прежних традиций и культур, породивших совершенно новые. Поэтому, к примеру, в книге Герберта-старшего у фременов/фрименов, которых обычно ассоциируют с народами восточных пустынь и кавказскими горцами, есть песнопение со славянскими словами. Они там поют: «Ima trava okolo! I korenja okolo!».
И все же есть ощущение, что сын Герберта, а за ним и сценаристы решили усилить условно «русскую» составляющую в образе Харконненов. Те еще и выживают на суровой заснеженной планете, охотясь на шерстистых китов.
При этом «Дюна: Пророчество» не показывает Харконненов как однозначных антагонистов. Да и вообще впервые уделяет им столько внимания.
В общем, не удивлюсь, если кто-нибудь сделает «советскую» версию «Дюны: Пророчества» с помощью нелюбимых мной нейросетей. Новые приключения Карика и Вали среди гигантских песчаных червей.
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #мир_дюны
Valya — имя верховной Преподобной Матери ордена Бене Гессерит. В сериале «Дюна: Пророчество» и в послужившей для него основой книге Брайана Герберта, сына автора «Дюны». Именно так в английском передают производную форму от имени Валентина (изначально латинского происхождения), хорошо знакомую русскому уху .
Имя Валиного дяди, барона Евгения Харконенна опять же выглядит не как Eugene, а как Evgeny (в «Энциклопедии Дюны» есть также вариант Yevgeny). Что в английском указывает именно на русскую форму этого греческого имени. В англоязычном интернете его даже иногда ошибочно считают «русским» по происхождению.
Ну а имя Валиной сестры, Тулы (Tula), на самом деле, можно связывать с разными языками. Но ассоциаций с названием русского города трудно избежать. А мать Вали и Тулы зовут Соня (Sonya).
Сразу вспоминаются мемы про «семью Харкониных».
Историю родового имени самых известных плохишей «Дюны» я уже подробно разбирал. И оно, видимо, финское по происхождению. Сын автора «Дюны» утверждает, что Фрэнк Герберт якобы просто взял эту фамилию из телефонного справочника, поскольку она звучала «по-советски».
В любом случае, необъятный барон Владимир Харконнен в «Дюне» получил именно славянское имя. Вот и образ Евгения Харконнена в сериале, кажется, создан по лекалам будущего коварного потомка. С возрастом он тоже вынужден из-за проблем со здоровьем перемещаться в парящем кресле с суспенсорами.
Впрочем, другие имена Харконненов ничего условно русского или восточноевропейского в себе не содержат.
Например, Харроу (англ. harrow — боронить, бороздить поле, от староангл. harwen), племянник Вали.
Или ее погибший брат Гриффин (Griffin). Тут, кстати, имя указывает на грифона, герб дома Харконненов в книгах. В фильмах Вильнёва и в сериале его заменили на хищную закорючку.
Также стоит помнить, что в мире «Дюны» речь идет о далеком будущем. С полнейшим смешением всех прежних традиций и культур, породивших совершенно новые. Поэтому, к примеру, в книге Герберта-старшего у фременов/фрименов, которых обычно ассоциируют с народами восточных пустынь и кавказскими горцами, есть песнопение со славянскими словами. Они там поют: «Ima trava okolo! I korenja okolo!».
И все же есть ощущение, что сын Герберта, а за ним и сценаристы решили усилить условно «русскую» составляющую в образе Харконненов. Те еще и выживают на суровой заснеженной планете, охотясь на шерстистых китов.
При этом «Дюна: Пророчество» не показывает Харконненов как однозначных антагонистов. Да и вообще впервые уделяет им столько внимания.
В общем, не удивлюсь, если кто-нибудь сделает «советскую» версию «Дюны: Пророчества» с помощью нелюбимых мной нейросетей. Новые приключения Карика и Вали среди гигантских песчаных червей.
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #мир_дюны
Ну что же, пришла пора отправиться в мир «Сонной лощины» Бёртона, дорогие культурные кочевники)
Сегодня вечером выйдет мой общий обзор фильма. А в другие дни последуют посты на такие темы:
— Как мир готической сказки соотносится с настоящим 1799 годом? Быт, реалии, костюмы
— Образ Икабода Крейна и роль костюма в раскрытии персонажа
— Катрина Ван Тассел: о чем рассказывает гардероб героини Кристины Риччи
— Мария Ван Тассел: ведьминское великолепие, Ренессанс и прерафаэлиты
— Гессенец в поисках головы: персонаж и его костюм
— Два Брома
— Образы и костюмы второстепенных персонажей: от судьи (Кристофер Ли) до матери Икабода (Лиза Мэри)
Так что устраивайтесь поудобнее в карете, подложите под спину пару бархатных подушек. Но не стоит слишком высовываться в окно. Тянуть шею, вглядываясь в поля, посеребренные лунные светом.
Ведь всадник без головы уже призван.
Гася факелы, медленно выползают из чащи седые космы тумана. И гулким эхом разносится по ночной дороге стук копыт.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Сегодня вечером выйдет мой общий обзор фильма. А в другие дни последуют посты на такие темы:
— Как мир готической сказки соотносится с настоящим 1799 годом? Быт, реалии, костюмы
— Образ Икабода Крейна и роль костюма в раскрытии персонажа
— Катрина Ван Тассел: о чем рассказывает гардероб героини Кристины Риччи
— Мария Ван Тассел: ведьминское великолепие, Ренессанс и прерафаэлиты
— Гессенец в поисках головы: персонаж и его костюм
— Два Брома
— Образы и костюмы второстепенных персонажей: от судьи (Кристофер Ли) до матери Икабода (Лиза Мэри)
Так что устраивайтесь поудобнее в карете, подложите под спину пару бархатных подушек. Но не стоит слишком высовываться в окно. Тянуть шею, вглядываясь в поля, посеребренные лунные светом.
Ведь всадник без головы уже призван.
Гася факелы, медленно выползают из чащи седые космы тумана. И гулким эхом разносится по ночной дороге стук копыт.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Молодой констебль Икабод Крейн приезжает из Нью-Йорка в дремлющий среди лесов городок. Который до недавнего времени оправдывал свое название, Сонная Лощина. Пока здесь не начали находить обезглавленных жертв. И вот, пытаясь не расплескать чай от нервной дрожи, Крейн узнает, что головы людям сносит неупокоенный мертвец.
В эксцентричном персонаже Икабода смешиваются наивная вера в торжество Разума, типичная для уже уходящей эпохи Просвещения, и одержимость прогрессом, свойственная XIX веку. При этом за внешней строгостью и ригидностью скрывается хрупкая, ранимая натура.
Икабод точно не бесстрашен. Он впечатлителен и трусоват, хотя и пытается храбриться. На его натуру намекает даже имя, очередной пример любви американских протестантов к редким ветхозаветным камео. Оно родом из Библии (1Цар. 4:21) и означает «без славы, где же слава?».
Имя героя, как и многие элементы сюжета, взяты из «Легенды о Сонной Лощине», на которой основан фильм. Оригинальный рассказ 1820 года принадлежит авторству Вашингтона Ирвинга, «отца американской литературы». Для американцев это вечная классика. Примерно то же, что и страшные сказки Гоголя для нас.
Однако сценарий фильма резко отходит от первоисточника. Причем «Сонная Лощина» не только превращает довольно добродушную историю в стильный готический хоррор, где с избытком хватает отрубленных голов.
На мой взгляд, важно, что перед нами история инициации Икабода. Становления его персонажа. Уже в первые минуты фильма это формулирует раскатистый голос судьи-бургомистра (Кристофер Ли), отправляющего молодого констебля в Сонную Лощину:
«Запомните — это вы, Икабод Крейн, теперь подвергаетесь испытанию».
За логику и рациональность Икабод судорожно цепляется при встрече со сверхъестественным, словно утопающий за соломинку. Но логика оказывается палкой о двух концах. Она и вводит героя в заблуждение, подталкивая к неправильным выводам. И, в то же время, в последний момент спасает Икабода от роковой ошибки благодаря его вниманию к деталям.
Противоположностью нервической вере в главенство разума становится спокойная уверенность любви. Та, что исходит от юной Катрины ван Тассел. Икабод чувствует в ней ту же близость к силам природы, которой обладала его мать. Его отец, безжалостный проповедник, осудил жену на смерть как ведьму. И, страшась колдовства Катрины, Икабод едва не повторяет трагедию своих родителей, пускай и в более мягком варианте. Однако ему удается преодолеть неверие ради любви.
Фильм намеренно переносит события из 1790 года (так в рассказе) в 1799 год. Так, чтобы, пройдя череду испытаний, Крейн вернулся в Нью-Йорк обновленным вместе с новым столетием.
Его сопровождает та, благодаря кому он и смог справиться с инициацией. Катрина также пережила серьезное испытание и переродилась. Не случайно она меняет привычную палитру нарядов на черно-белое платье. Что перекликается со строгой гаммой костюма Икабода.
В начале фильма мы видим мрачный ночной Нью-Йорк, а приезжают герои в светлый, приветливый город. Они как бы входят в новый, сияющий мир воплощенной американской мечты, мир надежды, цивилизации и прогресса.
Но не оставляет ощущение, что сердце режиссера на самом деле осталось там, где тонут в тумане силуэты домов с позеленевшей черепицей на крышах. А в запретной чаще видит темные сны древнее дерево.
Что вполне сочетается с описанием Сонной Лощины в рассказе Ирвинга:
Одно точно — место это до сих пор пребывает во власти некой колдовской силы, что налагает чары на умы достойных людей, заставляя их непрерывно грезить наяву. Верят они в чудеса всякого рода, подвержены трансу и видениям, часто видят странные знамения и слышат в воздухе музыку и голоса.*
*[перевод мой — Ф.М.]
В следующих постах я расскажу о расхождениях между «Сонной Лощиной» и рассказом Ирвинга. И немного об истории создания фильма, которая довольно увлекательна.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
В эксцентричном персонаже Икабода смешиваются наивная вера в торжество Разума, типичная для уже уходящей эпохи Просвещения, и одержимость прогрессом, свойственная XIX веку. При этом за внешней строгостью и ригидностью скрывается хрупкая, ранимая натура.
Икабод точно не бесстрашен. Он впечатлителен и трусоват, хотя и пытается храбриться. На его натуру намекает даже имя, очередной пример любви американских протестантов к редким ветхозаветным камео. Оно родом из Библии (1Цар. 4:21) и означает «без славы, где же слава?».
Имя героя, как и многие элементы сюжета, взяты из «Легенды о Сонной Лощине», на которой основан фильм. Оригинальный рассказ 1820 года принадлежит авторству Вашингтона Ирвинга, «отца американской литературы». Для американцев это вечная классика. Примерно то же, что и страшные сказки Гоголя для нас.
Однако сценарий фильма резко отходит от первоисточника. Причем «Сонная Лощина» не только превращает довольно добродушную историю в стильный готический хоррор, где с избытком хватает отрубленных голов.
На мой взгляд, важно, что перед нами история инициации Икабода. Становления его персонажа. Уже в первые минуты фильма это формулирует раскатистый голос судьи-бургомистра (Кристофер Ли), отправляющего молодого констебля в Сонную Лощину:
«Запомните — это вы, Икабод Крейн, теперь подвергаетесь испытанию».
За логику и рациональность Икабод судорожно цепляется при встрече со сверхъестественным, словно утопающий за соломинку. Но логика оказывается палкой о двух концах. Она и вводит героя в заблуждение, подталкивая к неправильным выводам. И, в то же время, в последний момент спасает Икабода от роковой ошибки благодаря его вниманию к деталям.
Противоположностью нервической вере в главенство разума становится спокойная уверенность любви. Та, что исходит от юной Катрины ван Тассел. Икабод чувствует в ней ту же близость к силам природы, которой обладала его мать. Его отец, безжалостный проповедник, осудил жену на смерть как ведьму. И, страшась колдовства Катрины, Икабод едва не повторяет трагедию своих родителей, пускай и в более мягком варианте. Однако ему удается преодолеть неверие ради любви.
Фильм намеренно переносит события из 1790 года (так в рассказе) в 1799 год. Так, чтобы, пройдя череду испытаний, Крейн вернулся в Нью-Йорк обновленным вместе с новым столетием.
Его сопровождает та, благодаря кому он и смог справиться с инициацией. Катрина также пережила серьезное испытание и переродилась. Не случайно она меняет привычную палитру нарядов на черно-белое платье. Что перекликается со строгой гаммой костюма Икабода.
В начале фильма мы видим мрачный ночной Нью-Йорк, а приезжают герои в светлый, приветливый город. Они как бы входят в новый, сияющий мир воплощенной американской мечты, мир надежды, цивилизации и прогресса.
Но не оставляет ощущение, что сердце режиссера на самом деле осталось там, где тонут в тумане силуэты домов с позеленевшей черепицей на крышах. А в запретной чаще видит темные сны древнее дерево.
Что вполне сочетается с описанием Сонной Лощины в рассказе Ирвинга:
Одно точно — место это до сих пор пребывает во власти некой колдовской силы, что налагает чары на умы достойных людей, заставляя их непрерывно грезить наяву. Верят они в чудеса всякого рода, подвержены трансу и видениям, часто видят странные знамения и слышат в воздухе музыку и голоса.*
*[перевод мой — Ф.М.]
В следующих постах я расскажу о расхождениях между «Сонной Лощиной» и рассказом Ирвинга. И немного об истории создания фильма, которая довольно увлекательна.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Нос — настоящий клюв. Лопоухая голова, маленькая и слегка приплюснутая. Вертится на длинной тощей шее, будто флюгер на ветру.
Нескладный сельский учитель из Коннектикута вышагивает по деревне, населенной потомками голландских колонистов. Высокий, но узкоплечий, с длинными ногами и руками, всем своим видом он напоминает долговязую птицу. Да и фамилия у него говорящая — Журавль, Crane.
Так выглядит Икабод Крейн в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине» (1820). Почти ничего общего с констеблем из бёртоновской «Сонной Лощины», не правда ли?
На самом деле, Джонни Депп как раз хотел, чтобы его персонаж был максимально похож на Икабода из оригинальной истории. Предполагалось использовать длинный накладной нос и огромные уши. Да и пальцы тоже удлинить. Только вот боссы студии Paramount не пришли в восторг от такой перспективы.
Вот что говорит об этом сам Депп в интервью 1999 года:
Я-то радостно приплясывал, как Снупи, думая, что удастся нацепить длинный нос и большие уши. Классический Икабод Крейн из книги — Вашингтон Ирвинг великолепно его описывает — длинный торчащий нос, и там речь о длинных руках и ногах. Так что, да. Я хотел это сделать. Но начальство Paramount ответило гнетущим молчанием.
Кстати, хотя Бёртон сразу выбрал Деппа на роль Крейна, Paramount упорно навязывала ему несколько других вариантов. А именно — Брэда Питта, Лиама Нисона и Дэниела Дей-Льюиса. Не знаю, как вам, но мне сложно представить их в роли Икабода, какими бы хорошими актерами они не были.
Продолжение — в следующем посте 👇
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Нескладный сельский учитель из Коннектикута вышагивает по деревне, населенной потомками голландских колонистов. Высокий, но узкоплечий, с длинными ногами и руками, всем своим видом он напоминает долговязую птицу. Да и фамилия у него говорящая — Журавль, Crane.
Так выглядит Икабод Крейн в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине» (1820). Почти ничего общего с констеблем из бёртоновской «Сонной Лощины», не правда ли?
На самом деле, Джонни Депп как раз хотел, чтобы его персонаж был максимально похож на Икабода из оригинальной истории. Предполагалось использовать длинный накладной нос и огромные уши. Да и пальцы тоже удлинить. Только вот боссы студии Paramount не пришли в восторг от такой перспективы.
Вот что говорит об этом сам Депп в интервью 1999 года:
Я-то радостно приплясывал, как Снупи, думая, что удастся нацепить длинный нос и большие уши. Классический Икабод Крейн из книги — Вашингтон Ирвинг великолепно его описывает — длинный торчащий нос, и там речь о длинных руках и ногах. Так что, да. Я хотел это сделать. Но начальство Paramount ответило гнетущим молчанием.
Кстати, хотя Бёртон сразу выбрал Деппа на роль Крейна, Paramount упорно навязывала ему несколько других вариантов. А именно — Брэда Питта, Лиама Нисона и Дэниела Дей-Льюиса. Не знаю, как вам, но мне сложно представить их в роли Икабода, какими бы хорошими актерами они не были.
Продолжение — в следующем посте 👇
Panfilov FM
#панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Над увлечением сверхъестественным Ирвинг в «Легенде о Сонной Лощине» скорее посмеивается, пускай и писал в эпоху романтизма. Хотя признает очарование этой темы.
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Его Икабод Крейн — комичный сельский учитель без гроша в кармане. Суеверный и вечно голодный, он мечтает выгодно жениться на богатой кокетке Катрине. И ради этого готов соперничать с другим воздыхателем, местным сорвиголовой и задирой Бромом. В итоге Икабод пропадает без вести, встретив Безголового Всадника, который гонится за ним и швыряет свою голову в обезумевшую от страха жертву.
У истории незадачливого учителя открытый финал. Его тело так и не обнаруживают, находят только лошадь. Тем не менее, автор намекает, что появление жуткого всадника было лишь розыгрышем, устроенным Бромом и его дружками. На это намекает и разбитая тыква-«голова», найденная на траве возле шляпы Икабода. А вымышленный рассказчик, отвечая слушателям, признает, что и сам не верит половине этой истории.
Использованный для «Сонной Лощины» 1999 года сценарий Уокера, дополненный Стоппардом, мало что оставил от рассказа Ирвинга. Главным образом, это место действия, легенда о безголовом гессенце, имена нескольких главных и второстепенных персонажей (Икабод Крейн, Катрина ван Тассел и ее отец Балтус, Бром, ван Риппер), Порох (Gunpowder) — имя старой лошади Икабода. Ну, и соперничество Икабода и Брома за внимание Катрины.
Сцена погони безголового всадника за Икабодом, ключевая для рассказа, всё же воспроизведена в фильме. Вплоть до швыряния тыквы. Но остается лишь второстепенным эпизодом, не слишком влияющим на развитие событий.
К слову, хотя фильм Бёртона был хорошо принят и получил в целом положительные отзывы, некоторых американских критиков возмущало именно расхождение с оригинальной историей Ирвинга.
Икабод из рассказа, в отличие от фильма, живо интересуется магией и сверхъестественным, а не пытается отстраниться от этих сюжетов. Среди его нехитрых пожитков обнаруживают сонник с гаданиями и толкованиями снов. И крайне любопытную книгу, связанную с охотой на ведьм — о чем я расскажу отдельно.
Упоминание в фильме «Индейской Тропы», Indian Trail, ведущей к Древу Мертвых, возможно, также является отсылкой к рассказу Ирвинга. Там говорится, что зачарованная природа Сонной Лощины может быть связана с тем, что некий старый вождь индейцев совершал здесь свои обряды до прихода европейцев.
А наемнику-гессенцу в рассказе не отсекают голову. Ее вообще-то сносит пушечным ядром. И теперь призрак безуспешно ищет голову повсюду. Скорее всего, без особых шансов на успех.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Колдовство и охота на ведьм косвенно упоминаются в рассказе Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине».
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина
Ирвинг пишет, что сельский учитель Икабод Крейн знал назубок сочинение Коттона Мэзера «История колдовства Новой Англии» (History of New England Witchcraft). И «твердо и сильно верил» в колдовство.
«Жуткие истории старика Мэзера», по выражению Ирвинга, были любимым чтением Икабода, который валялся с книгой на лужайке клевера. А потом пересказывал прочитанное местным кумушкам. Когда же Икабод пропадает без вести, Ханс ван Риппер безжалостно сжигает все его «магические книги».
Коттон Мэзер (1662-1728) — вполне реальный религиозный моралист и плодовитый писатель. Сочинения именно с таким названием он не публиковал. Но издал сразу две книги про колдовство: «Примечательные знамения» (Memorable Providences, 1689) и «Чудеса незримого мира» (Wonders of the Invisible World, 1692).
Ярый пуританин, Мэзер не испытывал ни малейших сомнений в существовании ведьм и реальности их чар. Согласно его картине мира, протестанты-колонисты жили на земле дьявола, причем их поселениям грозила целая «армия дьяволов». Ведьмы представлялись ему орудиями сатаны в борьбе за «плантацию» пуританских душ. А охота на ведьм — способом снискать божье благоволение. Особой оригинальностью в своих рассуждениях Мэзер при этом не блистал. И во многом опирался на английский трактат о колдовстве Джозефа Глэнвила Saducismus triumphatus (1681).
Что примечательно, себя Мэзер позиционировал как историка. Просто фиксирующего факты. То, что он при этом был пуританским проповедником со стажем, ни самого Мэзера, ни его преданных читателей не смущало.
Откуда же автор брал те самые проверенные и достоверные факты? Правильно, из протоколов допросов и судебных заседаний.
Уже ранние сочинения Мэзера во многом подготовили атмосферу для обострения охоты на ведьм и знаменитых событий в Салеме. Сам Мэзер увлеченно следил за процессом над Салемскими ведьмами. Причем со многими судьями был в приятельских отношениях и активно переписывался.
Мэзер оставил свой след и в масскульте — угодил во вселенную Marvel Comics в качестве суперзлодея с прозвищем «Истребитель Ведьм» (Witch-Slayer).
В фильме Бёртона «Истории колдовства Новой Англии» нет. Но отец Икабода, лорд Крейн, и обликом, и убеждениями напоминает пуритан эпохи Мэзера.
А главным символом слепого правосудия и охоты на ведьм в «Сонной Лощине» 1999 года становится «железная дева». О ней — в следующем посте.
Panfilov FM
#макабр_фм #панфилов_обозревает #разбор_соннаялощина