Невольно вспомнил усыпанные бирюзой золоченые рукояти и ножны восточного оружия, когда попался на глаза этот образ из весенней коллекции Valentino.
Видимо, слишком часто видел вблизи османское оружие XVI-XVII века.
Популярное как у русской знати того времени, так и при дворе саксонских курфюрстов и других европейских правителей. Причем западные клинки могли сочетаться с восточными ножнами и рукоятями.
Речь не только о саблях, ятаганах и длинных мечах-кончарах, но также о булавах, а еще конском убранстве — бирюзового великолепия мало не бывает.
Так что можно пополнить шуточную рубрику про #жалкоеподражание и неповторимый оригинал.
Больше всего сочетание бирюзы и золота (чаще — золоченого серебра), кажется, любили именно турки. Но хватает бирюзы и на персидском троне царя Бориса Годунова. Правда, там она перемежается с красными всполохами рубинов. Один из них которых пытается отколупнуть от трона маленький шут в фильме Сергея Бондарчука.
Оружие на фото:
— Деталь османской рукояти меча с генуэзским клинком, дара императора Рудольфа II Габсбурга курфюрсту Саксонии, ок. 1600. Дрезден, Оружейная палата.
— Деталь турецких ножен сабли с иранским клинком, конец XVI-XVII век. Музей Метрополитен.
Panfilov FM
#жалкоеподражание #арсенал_фм
Видимо, слишком часто видел вблизи османское оружие XVI-XVII века.
Популярное как у русской знати того времени, так и при дворе саксонских курфюрстов и других европейских правителей. Причем западные клинки могли сочетаться с восточными ножнами и рукоятями.
Речь не только о саблях, ятаганах и длинных мечах-кончарах, но также о булавах, а еще конском убранстве — бирюзового великолепия мало не бывает.
Так что можно пополнить шуточную рубрику про #жалкоеподражание и неповторимый оригинал.
Больше всего сочетание бирюзы и золота (чаще — золоченого серебра), кажется, любили именно турки. Но хватает бирюзы и на персидском троне царя Бориса Годунова. Правда, там она перемежается с красными всполохами рубинов. Один из них которых пытается отколупнуть от трона маленький шут в фильме Сергея Бондарчука.
Оружие на фото:
— Деталь османской рукояти меча с генуэзским клинком, дара императора Рудольфа II Габсбурга курфюрсту Саксонии, ок. 1600. Дрезден, Оружейная палата.
— Деталь турецких ножен сабли с иранским клинком, конец XVI-XVII век. Музей Метрополитен.
Panfilov FM
#жалкоеподражание #арсенал_фм
О музеях, искусстве, выставках пишут многие. Но не всем удается это делать с душой, искренне и весело, а не просто выдавать сводку дежурной информации.
Канал Лены Шаровой «Отойдите от картины» — из таких приятных исключений. Что, впрочем, заметно уже по его названию.
Я лично знаком с Леной и так вышло, что у нас немало общего — она тоже историк по образованию, тоже успела поработать в одном из московских музеев.
А еще каждый понедельник в 19:00 она в прямом эфире ведет авторскую программу «Отойдите от картины» на радио «Серебряный дождь». И общается там с разными интересными гостями об искусстве, музеях, театрах, литературе и путешествиях. Ну, а про экспозиции московских музеев Лена раз в неделю рассказывает на канале Москва 24 в проекте Сити.
С этими темами связан и ее канал. О выставках и спектаклях Лена как-то ухитряется писать так, что необходимые сведения переплетаются с личными, живыми впечатлениями (и хорошо фотографирует экспонаты, что бывает отдельным вызовом, знаю по своему опыту). Например, это заметно в тексте про выставку любимого мной Каспара Давида Фридриха. Но этим дело не ограничивается, у нее много постов и про интересные факты из жизни художников, картины, книжки.
Так что — искренне рекомендую)
Канал Лены Шаровой «Отойдите от картины» — из таких приятных исключений. Что, впрочем, заметно уже по его названию.
Я лично знаком с Леной и так вышло, что у нас немало общего — она тоже историк по образованию, тоже успела поработать в одном из московских музеев.
А еще каждый понедельник в 19:00 она в прямом эфире ведет авторскую программу «Отойдите от картины» на радио «Серебряный дождь». И общается там с разными интересными гостями об искусстве, музеях, театрах, литературе и путешествиях. Ну, а про экспозиции московских музеев Лена раз в неделю рассказывает на канале Москва 24 в проекте Сити.
С этими темами связан и ее канал. О выставках и спектаклях Лена как-то ухитряется писать так, что необходимые сведения переплетаются с личными, живыми впечатлениями (и хорошо фотографирует экспонаты, что бывает отдельным вызовом, знаю по своему опыту). Например, это заметно в тексте про выставку любимого мной Каспара Давида Фридриха. Но этим дело не ограничивается, у нее много постов и про интересные факты из жизни художников, картины, книжки.
Так что — искренне рекомендую)
Два Брома «Сонной Лощины»
Основой для страшной сказки Тима Бёртона послужил рассказ Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине», опубликованный в 1820 году. Один из его персонажей — провинциальный задира Бром ван Брант.
Бром соперничает с долговязым учителем Икабодом за расположение местной красавицы Катрины ван Тассел. Ирвинг описывает его как широкоплечего здоровяка с короткими темными кудрями, озорного и дерзкого, ездившего верхом «ловко, как татарин». Примерно так он показан и в диснеевском мультфильме «Приключения Икабода и мистера Тоада» (1949).
В «Сонной Лощине» Тима Бёртона Бром выглядит не столь неотесанным, как в рассказе Ирвинга, хотя сохраняет вспыльчивый нрав. Его сыграл Каспер Ван Дин (Джонни Рико в фильме Верховена «Звездный десант»).
Интересно, что сам Каспер происходит из старого голландского рода первых поселенцев. Что совпадает с родословной его персонажа, Брома ван Бранта.
Но с фильмом Бёртона связан и другой Бром.
Постер для «Сонной Лощины» выполнил Джеральд Бром. Этот американский художник давно оживляет на своих рисунках разные фэнтезийные вселенные, создавая череду уникальных и мрачных образов. Это и мир Конана-варвара, и мир Элрика из Мелнибонэ, и разные сеттинги D&D — от Забытых Королевств до Dark Sun.
А еще Бром сам пишет книги. И, конечно, иллюстрирует их. О его необычной трактовке бога Велеса в романе «Потерянные боги» я уже рассказывал раньше.
Бром явно взял за основу силуэт Безголового Всадника из классического диснеевского мультфильма. Но обыграл этот образ в присущей ему манере. А меч заменил на более брутальный топор (в фильме топор в определенный момент оказывается оружием неупокоенного мертвеца). На постер попало и Древо Мертвых, играющее немалую роль в сюжете «Сонной Лощины».
Panfilov FM
#разбор_соннаялощина #макабр_фм #панфилов_обозревает #арт_фм
Основой для страшной сказки Тима Бёртона послужил рассказ Вашингтона Ирвинга «Легенда о Сонной Лощине», опубликованный в 1820 году. Один из его персонажей — провинциальный задира Бром ван Брант.
Бром соперничает с долговязым учителем Икабодом за расположение местной красавицы Катрины ван Тассел. Ирвинг описывает его как широкоплечего здоровяка с короткими темными кудрями, озорного и дерзкого, ездившего верхом «ловко, как татарин». Примерно так он показан и в диснеевском мультфильме «Приключения Икабода и мистера Тоада» (1949).
В «Сонной Лощине» Тима Бёртона Бром выглядит не столь неотесанным, как в рассказе Ирвинга, хотя сохраняет вспыльчивый нрав. Его сыграл Каспер Ван Дин (Джонни Рико в фильме Верховена «Звездный десант»).
Интересно, что сам Каспер происходит из старого голландского рода первых поселенцев. Что совпадает с родословной его персонажа, Брома ван Бранта.
Но с фильмом Бёртона связан и другой Бром.
Постер для «Сонной Лощины» выполнил Джеральд Бром. Этот американский художник давно оживляет на своих рисунках разные фэнтезийные вселенные, создавая череду уникальных и мрачных образов. Это и мир Конана-варвара, и мир Элрика из Мелнибонэ, и разные сеттинги D&D — от Забытых Королевств до Dark Sun.
А еще Бром сам пишет книги. И, конечно, иллюстрирует их. О его необычной трактовке бога Велеса в романе «Потерянные боги» я уже рассказывал раньше.
Бром явно взял за основу силуэт Безголового Всадника из классического диснеевского мультфильма. Но обыграл этот образ в присущей ему манере. А меч заменил на более брутальный топор (в фильме топор в определенный момент оказывается оружием неупокоенного мертвеца). На постер попало и Древо Мертвых, играющее немалую роль в сюжете «Сонной Лощины».
Panfilov FM
#разбор_соннаялощина #макабр_фм #панфилов_обозревает #арт_фм
Кого косплеят терпящие бедствие пираты в комедии «Астерикс и Обеликс: Миссия "Клеопатра"» (2002)?
Конечно, героев картины Теодора Жерико «Плот "Медузы"». Визитной карточки раннего французского романтизма, созданной в 1818–1819 годах.
Но это не находка Алена Шаба, выступившего здесь и в роли Цезаря, и в качестве режиссера.
Пираты косплеили картину Жерико уже в оригинальных комиксах Рене Госинни и Альбера Удерзо про похождения неугомонных галлов Астерикса и Обеликса.
Например, в выпуске «Астерикс — легионер» (Astérix légionnaire, 1967). Там предводитель морских разбойников даже заявляет: «Я — Медуза» (Je suis Méduse).
Отсылка забавная, а история довольно страшная.
Фрегат «Медуза» потерпел крушение в 1816 году. Полторы сотни людей оказались на плоту посреди океана. Остальные, включая капитана, спаслись в лодках, бросив плот.
Разбившись на группы, обреченные люди соперничали за скудные запасы еды и пресной воды. И за безопасное место в центре плота — многих смывало волнами. Уцелевшие убивали друг друга во сне и в открытых конфликтах, кончали жизнь самоубийством.
На четвертый день на плоту начался каннибализм.
На восьмой день пятнадцать человек выбросили за борт более слабых, отправив следом оружие, чтобы не уничтожить друг друга. Они и выжили, продрейфовав на плоту почти две недели.
Власти пытались неуклюже замять подробности случившегося, что только усилило скандал. Осенью 1817 года появилась книга «Гибель фрегата "Медуза"», написанная очевидцами. Прочитав ее, Жерико и загорелся идеей написать картину.
Panfilov FM
#галерея_фм #ярчемифов #макабр_фм
Конечно, героев картины Теодора Жерико «Плот "Медузы"». Визитной карточки раннего французского романтизма, созданной в 1818–1819 годах.
Но это не находка Алена Шаба, выступившего здесь и в роли Цезаря, и в качестве режиссера.
Пираты косплеили картину Жерико уже в оригинальных комиксах Рене Госинни и Альбера Удерзо про похождения неугомонных галлов Астерикса и Обеликса.
Например, в выпуске «Астерикс — легионер» (Astérix légionnaire, 1967). Там предводитель морских разбойников даже заявляет: «Я — Медуза» (Je suis Méduse).
Отсылка забавная, а история довольно страшная.
Фрегат «Медуза» потерпел крушение в 1816 году. Полторы сотни людей оказались на плоту посреди океана. Остальные, включая капитана, спаслись в лодках, бросив плот.
Разбившись на группы, обреченные люди соперничали за скудные запасы еды и пресной воды. И за безопасное место в центре плота — многих смывало волнами. Уцелевшие убивали друг друга во сне и в открытых конфликтах, кончали жизнь самоубийством.
На четвертый день на плоту начался каннибализм.
На восьмой день пятнадцать человек выбросили за борт более слабых, отправив следом оружие, чтобы не уничтожить друг друга. Они и выжили, продрейфовав на плоту почти две недели.
Власти пытались неуклюже замять подробности случившегося, что только усилило скандал. Осенью 1817 года появилась книга «Гибель фрегата "Медуза"», написанная очевидцами. Прочитав ее, Жерико и загорелся идеей написать картину.
Panfilov FM
#галерея_фм #ярчемифов #макабр_фм
Подарить свое сердце можно и в буквальном смысле. Заключив его в свинец — желательно в форме сердца, чтобы никто не перепутал. И снабдив обстоятельной подписью.
Раньше на день всех влюбленных я рассказывал о легендарных поясах верности или поясах целомудрия.
А вот забальзамированные сердца в свинце, в отличие от железных поясов верности, вполне реальны.
Впервые такое сердце я увидел в нормандском городке Эврё.
Занесло меня туда из-за любви к готической архитектуре. Хотелось посмотреть на церковь святого Таурина с витражами XV века.
К тому же, Эврё — старая вотчина баронов де Монфор.
Того самого рода, из которого вышел организатор Альбигойского крестового похода Симон де Монфор. С энтузиазмом вырезавший еретиков-катаров. И получивший ядро из камнемета в голову — по легенде, пославшим камень мангонелем управляли тулузские donas e tozas e mulhers, то есть дамы и девы.
Из-за своей всеядности я не мог пройти мимо краеведческого музея, довольно милого и провинциального.
И вот там в витрине увидел cœur en plomb, сердце в свинце. При жизни оно принадлежало маркизу Альберу ван ден Бергу, умершему в середине XVII века.
Тогда я как раз читал французский перевод «Парфюмера» Зюскинда. И этот макабрический экспонат как-то очень органично сочетался с атмосферой книги.
Но сердце из Эврё отнюдь не одиноко.
Например, в 2015 году во время раскопок в руинах средневекового монастыря в бретонском городе Ренн нашли сразу пять таких сердец.
Самое раннее датируется 1584 годом, самое позднее — 1655-м.
Согласно надписи, одно из сердец когда-то билось в груди дворянина Туссена Перрьена, шевалье де Брефейяк.
После смерти его сердце забальзамировали и поместили в свинцовый сосуд. Чтобы позже похоронить вместе с любимой женой шевалье, Луизой де Куэнго, госпожой де Брефейяк.
В Средневековье извлечение сердца пост-мортем и его отдельное захоронение не было чем-то необычным. По крайней мере, для знати на севере Западной Европы.
Сердце считали равноценным всему телу усопшего, вместилищем памяти о его жизни. Его всегда стремились привезти домой, на родину. Так поступали с сердцами известных крестоносцев, павших в далеких землях.
Учитывая запрет на вскрытие средневековым хирургам и врачам, извлечение сердца доверяли профессионалам другого рода — мясникам и поварам.
Останки известного человека, особенно монарха, вполне могли распределить между несколькими захоронениями.
Например, сердце Ричарда Львиное Сердце привезли в руанский собор. А Роберт Брюс вообще хотел отправить свое сердце в Иерусалим, но не вышло.
— Сердце маркиза Альбера ван ден Берга, Музей искусства, истории и археологии в городе Эврё
— Сердце Туссена Перрьена, шевалье де Брефейяк
— Средневековый реликварий в форме сердца из ирландского города Корк, с забальзамированным сердцем внутри (Музей Питт-Риверса в Оксфорде)
Panfilov FM
#ярчемифов #макабр_фм
Раньше на день всех влюбленных я рассказывал о легендарных поясах верности или поясах целомудрия.
А вот забальзамированные сердца в свинце, в отличие от железных поясов верности, вполне реальны.
Впервые такое сердце я увидел в нормандском городке Эврё.
Занесло меня туда из-за любви к готической архитектуре. Хотелось посмотреть на церковь святого Таурина с витражами XV века.
К тому же, Эврё — старая вотчина баронов де Монфор.
Того самого рода, из которого вышел организатор Альбигойского крестового похода Симон де Монфор. С энтузиазмом вырезавший еретиков-катаров. И получивший ядро из камнемета в голову — по легенде, пославшим камень мангонелем управляли тулузские donas e tozas e mulhers, то есть дамы и девы.
Из-за своей всеядности я не мог пройти мимо краеведческого музея, довольно милого и провинциального.
И вот там в витрине увидел cœur en plomb, сердце в свинце. При жизни оно принадлежало маркизу Альберу ван ден Бергу, умершему в середине XVII века.
Тогда я как раз читал французский перевод «Парфюмера» Зюскинда. И этот макабрический экспонат как-то очень органично сочетался с атмосферой книги.
Но сердце из Эврё отнюдь не одиноко.
Например, в 2015 году во время раскопок в руинах средневекового монастыря в бретонском городе Ренн нашли сразу пять таких сердец.
Самое раннее датируется 1584 годом, самое позднее — 1655-м.
Согласно надписи, одно из сердец когда-то билось в груди дворянина Туссена Перрьена, шевалье де Брефейяк.
После смерти его сердце забальзамировали и поместили в свинцовый сосуд. Чтобы позже похоронить вместе с любимой женой шевалье, Луизой де Куэнго, госпожой де Брефейяк.
В Средневековье извлечение сердца пост-мортем и его отдельное захоронение не было чем-то необычным. По крайней мере, для знати на севере Западной Европы.
Сердце считали равноценным всему телу усопшего, вместилищем памяти о его жизни. Его всегда стремились привезти домой, на родину. Так поступали с сердцами известных крестоносцев, павших в далеких землях.
Учитывая запрет на вскрытие средневековым хирургам и врачам, извлечение сердца доверяли профессионалам другого рода — мясникам и поварам.
Останки известного человека, особенно монарха, вполне могли распределить между несколькими захоронениями.
Например, сердце Ричарда Львиное Сердце привезли в руанский собор. А Роберт Брюс вообще хотел отправить свое сердце в Иерусалим, но не вышло.
— Сердце маркиза Альбера ван ден Берга, Музей искусства, истории и археологии в городе Эврё
— Сердце Туссена Перрьена, шевалье де Брефейяк
— Средневековый реликварий в форме сердца из ирландского города Корк, с забальзамированным сердцем внутри (Музей Питт-Риверса в Оксфорде)
Panfilov FM
#ярчемифов #макабр_фм