человекопериферийность и проектирование неизвестного

Продлили дедлайн до 7 марта, пятницы - и ждём заявок, кто ещё не успел или не видел - шанинские выездные школы для меня были всегда глотком воздуха и очень живым пространством)

Барочный взгляд

1/5. Если спросить меня, какая книга произвела на меня самое глубокое впечатление и изменила мой способ видеть реальность, а заодно и анализировать ее - это "Барокко: от Микельанджело до Гварнини" Вячеслава Локтева, написанная в 1979 году как его докторская диссертация.

2/5. В книге Локтев препарирует метод Микельанджело и показывает как его опыт скульптора повлиял на его архитектуру: фактически, Микельанджело пересобирает классический ордер. Там, где авторы Ренессанса, такие как Альберти, видели строгую тектоническую систему, построенную по строгой иерархии с поэтапной передачей несущей нагрузки, Микельанджело видет набор художественных и языковых форм, которыми можно описать не только классические статичные формы, но и подвижные скульптурные образы. Архитектура становится скульптурой, а ордер теряет жесткость.

3/5. Но это ещё не всё. Микельанджело делает ещё один шаг и говорит, если формы ордера - это язык, которым мы описвваем явления из другого мира, то и сами скульптурные формы, людские группы могут быть языком для описания понятий иного порядка - социальных отношений и эмоций. И выстраивает фигуры в противопоставлении друг с другом, замыкает из друг на друге и выстраивает язык отношений.

4/5. Доказывает свои утверждения Локтев рисунками Микельанджело, его эскизами и тем, как он проводит аналогии между человеческим телом и самыми неожиданными ордерными формами (например, кронштейн карниза у него - это кисть руки).

5/5. И вот именно этот метод - менять точку взгляда, уметь видеть в явных формах неявные метафоры и отношения, искать другую, более общую логику в наборе фактов - появился у меня из этого рассказа. Ходила по европейским городам и училась так читать классику, видеть здания как динамичные скульптурные формы. И этот ход - к барокко - позже всплыл потом уже в социологии, где интерес к материальным образам на фоне обсуждения культурсоциологии / социологии культуры оказался очень сильным.

Наташа Высоцкая написала длинно про курс (она прошла уже два), и надо бы скромнее, но прочитайте, пожалуйста. Собираю группу на 30 недель, и еще осталась пара мест на 10, и вы мне нужны. Да, это мой единственный заработок, но корысть еще и в том, чтобы ваши работы вытесняли все скучное на свете важным и интересным и свежим и действенным, чтобы кормили моего вечно голодного и страшно избалованного внутреннего зрителя.

30 недель это вся сумма моих преподавательских технологий, за вычетом портрета (рисованию людей при этом много внимания) и техник/материалов, все про мышление.
О чем пойдет речь:
конверсия жизненного опыта в творческие задачи
конверсия зрительского опыта в визуальный язык
построение большого (или небольшого) проекта
жест и язык тела
синестезия, пространство, формообразование
тон свет цвет ритм
поиск идей, сюжетов и метафор
сценарий детской книги, комикса, выставки, большой серии в инсте.
работа со случайностью
стоит 1500E, Занимаемся по понедельникам с шести по Берлину, записи доступны бессрочно, всех консультирую индивидуально.

Заканчивается первый прогон курса, знаю, что переделать, добавить и убрать.
Спасибо драгоценной группе моей за помощь и поддержку, ужасно с вами повезло.

Пишет Наташа:
"10 недель это концентрат большого опыта. Правил мало, все бережные и ясные. Ощущаются, как протянутая рука.
Работа в группе и индивидуальная. Коллеги добрые, внимательные, чуткие, юморные, разные. Ценностно примагниченные. На первый взгляд парадокс: Меламед это бренд, очевидно. Вот только придя к нему, уйдёшь не с ним, а с собой.

Курс продуман, основателен, объемен и к каждому новому набору улучшен. Важного надолго вперед. Если есть возможность, то выбирайте 30. Для меня же это был заплыв. С риском захлебнуться гуглением. Но обошлось. Всего три раза не поспала. Таблицы заполнялись сбивчиво, материалы читала, роняя в ванну и с заездом в депо. Это было большое счастье.

Вопросы, которые есть в рисовании, но не действительны в жизни или отсутствуют мало стоят.
Плевать на композицию. Можно сделать лист про бегемота такой интимный, каким никогда не был автопортрет.

Быть интересным художником самому себе очень сложная задача. Следующая задача быть интересным не художникам. Не только им. А лучше любому. Ведёт Меламед-ведись. "
Весь пост тут: https://www.instagram.com/p/DGv5aZhNQKj/
Жду вас.
Пишите в личку здесь или где удобно.
И расскажите, пожалуйста, тем, кому это нужно.

Коллега спросила сегодня, что можно почитать про психологию людских отношений и я задумалась, перебирая в голове Фрейда (читала минимально), Юнга (читала в школьной молодости) , Гальперина (люблю, но сходу сложно) и еще пару титанов - но с целью в чем-то разобраться их советовать нельзя - они слишком фундаментальны.

И вместо этих титанов психологии посоветовала почитать Гоффмана, причем, хронологически, начиная с ранних вещей, таких как "Представление себя другим" к более поздним - "Поведению в публичных местах" и "Стигме". Его более отстраненная аналитика человеческих взаимодействий дает возможность не нырять в океан чувств и ощущений, а смотреть на них со стороны и за счет этого учиться управлять ими.

И только будучи уже хорошим пловцом можно уходить под волну и использовать ее энергию в своих целях.

Романы, Стамбул и буза

Со времен Бальзака и Гюго роман стал наиболее социологическим литературным жанром. И хотя "Дон Кихот", если его читать внимательно и со знанием евангельских сюжетов, больше напоминает пародию на них, человеческие комедии 19 века ближе к энциклопедиям повседневной жизни, чем к священному писанию.

У меня среди романов особенно любимый жанр - это романы, локализованные в конкретном городе через которые видишь его повседневность и - если повезет - историю. Таких три - это про Кабул, про Мумбаи и про Стамбул. Про первые два - "Бегущего за ветром" Хоссейни и "Шантрам" Робертса - расскажу в другой раз. Но про третий - "Мои странные мысли" Памука - сейчас.

Если сравнивать эту прозу Памука с социологической / антропологической прозой, роман и его герой ближе всего к Чужаку Зиммеля или Маргиналу Парка. Он и есть чужак приехавший в Стамбул и продающий на улице бузу (вид пива из зерна) и живет в новом застроенном районе - сначала это просто слепленные наспех доски с кровом, но к концу на их месте уже возникают дома и сами владельцы становятся мини-девелоперами, строя на своих участках дома повыше.

Но роман хорош не этим - он весь выглядит как блуждание по городу и по жизни торговца бузой, поддержание и разрыв отношений с клиентами и с семьей. В нем особенное время - неспешность хождения по городу создает ощущение, что ничего не происходит и жизнь остается прежней, но этот единый ритм жизни становится фоном для мировых событий четырех десятилетий.

И вопрос - что вам интереснее - неспешные призывы торговца бузой и маленькие улочки Стамбула или перестройка и грандиозные изменения города и мира? Что важнее - внешний успех и рост или попытка сохранить свой ритм и стиль жизни? Одинокий торговец бузой оказывается аллегорией невидимой и молчаливой части города. Брожение бузы отражает брожение мыслей большого города.

Сюжет важен не деталями, а недорассказанностью, при которой он остаётся цельным - заполните пробелы сами

Читаю "Освобождение от школ" Иллича и хорошо, что прочитала на русском предисловие с биографией, которое написал Теодор Шанин.

1/5. Призыв к свободному - спонтанному - образованию Иллича представляется призывом очень образованного человека, знающего несколько языков, знакомого с церковной иерархией и средневековыми текстами, жившего в Европе и обеих Америках. И эта образованность составляет как ни парадоксально слепое пятно, потому что когда ты доходишь до определенного уровня, тебе просто опираться на свой предыдущий опыт, особенно если есть примеры как переносить опыт, полученный в чуждой среде, в новую.

2/5. Илличу видится, что основное препятствие для развития потенциала человека и более свободного научения - это жесткие, ригидные и неповоротливые институты, которые к тому же ранжируют людей. Альтернатива - средневековые мастерские, где люди учились, работая и овладевая теми или иными ремеслами. И та, и другая система обладает недостатками, но проблема кажется значительно глубже.

3/5. Ригидность институтов обеспечивает некоторый набор правил, с которыми мы можем попытаться выстроить свои отношения - недавно в профессиональном чате такую ригидность объясняли резким расширением поля исследований в коммерческой сфере и появлением значительного количества аналитиков без исследовательского образования. Эта ригидность плоха, когда она отливается в камне, но при правильном подходе - это то, что каждый человек учится преодолевать, присваивая знания и навыки себе, делая их своими.

4/5. И тут есть вторая проблема, связанная с неявным, спонтанным приобретением навыков. Это очень хорошо заметно, когда практик с большим опытом приходит в серьезный образовательный процесс и пытается начать "развивать", то есть изменять и оттачивать свои навыки. Они не поддаются, потому что они слишком глубоко сидят внутри, до такой степени, что ты их не осознаешь. И первая и самая важная задача, научиться спонтанное знание и навыки вытаскивать на свет, делать обсуждаемыми и за счет этого более гибкими. Парадокс, но то, что неявно, нельзя изменить, оно наиболее жестко прописано. И те, кто приходят учиться во взрослом возрасте просят жестких правил игры - так проще сориентироваться.

5/5. И здесь вернусь к утверждению, что Иллич говорит из позиции очень образованного человека: у него за плечами огромный опыт отчуждения спонтанного и превращения его в управляемое знание, управляемые навыки и способ обучения других. И эта спонтанность, с которой он обращается к своему опыту - видимая, она такая же как спотанность опытного джазового музыканта, который на ходу может начать импровизировизацию на тему любой услышанной мелодии. Импровизация и спонтанность - это признаки высшего уровня мастерства.

Надо читать дальше

В моем архитектурном пантеоне Diller Scofidio & Renfro - одни из самых великих. Теперь Scofidio ушел. Но счастье архитекторов в том, что их проекты живут дольше них самих. Лет 6 билась, чтобы понять их задумку в Зарядье, ответ нашла - на стыке архитектуры и социологии, но это отдельная история...

Из перспективы недавнего разговора про экономику качеств и market-ing (continious, ударение на окончание): когда мы не представляем сеть связей человека / аудитории, не получается гибко построить язык и способ коммуникации, разговор ломается, и в этой поломке возможны несколько вариантов -

(1) непопадание в контекст и быстрое сворачивание разговора,
(2) попытка встроиться через шутку и ее надуманность - контакт есть и при некоторых условиях продолжается, но хромает,
(3) попытка нащупать нить и подстроиться на ходу, но эта связь остается очень хрупкой.

И здесь понимание разных контекстов-сетей помогает, потому что позволяет быстрее сориентироваться и оставляет возможность для маневра и гибкости при изменении курса.

История A/B тестирования: от лечения цинги до цвета ссылок Google

Сегодня разберем историю A/B тестов — от первых экспериментов в медицине до современных бизнес-кейсов. Материал получился объемнее, чем изначально планировался, поэтому вынесла отдельно:

https://ubogoeva.github.io/R4Analytics/posts/history_of_AB_testing.html

В следующих постах разберем больше про первые A/B тесты в Amazon, Microsoft и других бигтехах.

Пишите в комментариях, что уже знали и что оказалось новым!

Даже не верится что вышел в свет мой текст про пандемию, семью и тотальные институты. Писала я его еще в рамках диссера в Шанинке. Прошло 5 лет и только сейчас появилась какая-то завершенная мысль, которой не стыдно поделиться. Вообще, мне кажется, что любой академический текст - это в первую очередь про мужество. Ты публикуешься и соглашаешься с тем, что кто-то текст не поймет, не примет, начнет критиковать и осуждать автора, обвинять в предвзятости и неполноте высказывания. Все контраргументы невозможно учесть, но ты уже заранее знаешь, что они точно будут бить, читатель не остановится и будет ударять за живое. Конечно, кто-то даже и не прочтет, не узнает или споткнется на первом абзаце и от усталости бросит чтение. Но когда текст написан и опубликован, слова сказаны, то трусость, которая была вначале куда-то уходит и наступает просто удовлетворение. Наконец-то закончилось.

https://www.monitoringjournal.ru/index.php/monitoring/article/view/2559/2069

В режиме гипотезы: объектность как замена научной объективности в акторно-сетевой теории (Латур, Каллон, Ло) кажется, взята из психоаналитической object-relation theory (Кляйн) как модели эмоциональной связи меня и другого. Но у социологов объектностью обладают именно отношения, а не люди-объекты, тогда как у психологов наоборот.

почитать / порассуждать

Эра контрпереноса : антология психоаналитических исследований, (1949-1999 гг.) / Под ред. И.Ю. Романова. Академический Проект, 2005.

Stausberg M. Distinctions, differentiations, ontology, and non-humans in theories of religion //Method & Theory in the Study of Religion. – 2010. – Т. 22. – №. 4. – С. 354-374.

Terry J. Loving objects //Trans-Humanities Journal. – 2010. – Т. 2. – №. 1. – С. 33-75.

#проекция

Проекция, перенос и проективные методы

1/4. Под разговор о проективных методах в социологии пошла разбираться с понятием "проекция", как основой для интерпретации проективных методов. Из простой и структурной типологии до сих пор встречаются ссылки на Холмс и ее концепцию четырех видов проекции по тому осознаются или нет проецируемые черты и проекция прямая или обратная (1968). При этом проективные методы в психологии традиционно делятся на 5 нестрогих категорий: ассоциации, конструирование, закрытие, упорядочивание / выделение и выражение (себя).

2/4. Получается несколько типов анализа в зависимости от того как происходит проекция и с помощью какого метода ее провоцируют. Однако, гораздо интереснее в этом оказывается вопрос о статусе реальности, особенно, если говорить не о сконструированных ситуациях проекции, а об аналитических или естественных. В этом случае проекция - это лишь частный случай переноса или контрпереноса и она оказывается признаком фантазий, которые необходимо отделять от реальности.

3/4. В аналитической ситуации (то есть в ситуации наблюдения), основной реальностью оказывается понимание чужого действия, но не принятие ролей ("на равных"), которые могут навязываться проекцией. В отличие от аналитической ситуации, в повседневной жизни реальным оказывается прямое действие, которое совершается по отношению к другому, без навязывания аналитической позиции. Но основной парадокс в том, что реальность всегда оказывается ассиметричной и направленной, она не в том, чтобы принимать на себя роль или действие, а в том адекватно / ассиметрично отвечать - пониманием или действием.

4/4. Таким образом, возникает различие проективных (условно - аналитических) методов и условных "прямых методов" (интервью, фокус группы и тд): в первом случае важно не столько действие, сколько его структурированное обсуждение и понимание, которое достигается через него, во втором - совокупность слов и действий, которые показывают, как человек конструирует явным или неявным образом свой мир.

Тексты:
[1] Lilienfeld, S. O., Wood, J. M., & Garb, H. N. (2000). The scientific status of projective techniques. Psychological science in the public interest, 1(2), 27-66.

[2] Holmes, D. S. (1968). Dimensions of projection. Psychological Bulletin, 69(4), 248–268. https://doi.org/10.1037/h0025725

#проекция

Одежда и нематериальное наследие

Здорово, когда друзья и коллеги открывают тебе своими рассказами области, совершенно неизвестные. Живя в Алматы последние годы, медленно интересуюсь казахским орнаментом, но Элис повернула тему орнамента совсем под необычным для меня углом - как часть традиционных практик и одежды - адраса - в Узбекистане.

Во-первых, неожиданно думать об одежде как о практике ее создания и ношения.

Во-вторых, возникает вопрос, что есть мода для традиционных форм и в их связи с современным искусством.

В-третьих, к этой традиции очень по-разному относятся ее наследники и люди, которые смотрят извне.

В-четвёртых, распространение форм многое говорит о движениях народов и границ.

И конечно, это начало длинной исследовательской истории - отдельно стоит послушать неспешные обсуждения доклада, это роскошь по нашим временам.

...разговор очень близок к исследованиям науки и техники, скажу тихо в сторону...или одежда символическая (аллегорическая?) форма...

Доклад Алисы Баранниковой (независимый исследователь, Ташкент) «Адрас — (не)материальное наследие Центральной Азии». Комментарии и канал автора - @everycity

Картография: перевод как нелинейная проекция

1/7. В описанных выше ситуациях - и в объектных отношениях и в проективных методиках ( #проекция ) - проецирование и проекция подразумевают наиболее базовую и простую форму переноса - ортогональную или прямоугольную, где формула переноса определяется прямыми линиями и перенос осуществляется по одной схеме в рамках всего пространства действия. Эта прямолинейность объясняет, в частности, почему эта схема настолько проста и понятна, хотя в реальности взаимодействие между людьми к проекциям - прямым или обратным - не сводится.

2/7. И здесь возникает еще один способ описания проекций, который существует за пределами простой начертательной геометрии или психологии, - картографическое проецирование. Эмпирический такой способ проецирования нужен для очень специфической практики - выделения земельных участков, определения их площади (по поверхности земли) и стоимости, и в результате, для создания кадастровой системы.

3/7. С точки зрения базовых основ картографии вопросы возникают, если земельный участок, который вы хотите картировать достаточно большой (будут заметны искажения, вызванные кривизной земного шара, например, при перемещении от экватора к высоким широтам) или если объект имеет сложную структуру поверхности (сложный рельеф, перепады). В обоих случаях прямоугольное проецирование будет порождать значительные искажения.

4/7. Картографы решают эти проблемы через создание моделей перевода неправильного геоида Земли на плоскую поверхность. В результате возникают развертки с различной структурой разрывов - и сама проекция зависит от того, как оцифрована форма земли и какой принцип выделения координат, и какие искажения допустимы (угловые линейные, площадные). В этом случае проекция переходит из механизма искажения в механизм перевода одной сложно-организованной реальности в другую.

5/7. Причем в картографической традиции существует и менее масштабный подход - то, что называется местными системами координат, МСК. Однако, при переходе в любой другой масштаб, становится необходимым переводить эти координаты в координаты глобальные с минимальными искажениями. И здесь перевод / проекция становится совсем сложной и нелинейной.

6/7. Таким образом, ортогональность и вопросы проецирования оказывается возможны и видны только в очень локальных ситуациях. При любом более сложном и динамичном пространстве, проецирование становится нелинейным и тем самым превращается в перевод - с обоих сторон взаимодействия присутствуют субъект

7/7. Как это влияет на методы социальных наук? Материальные объекты - слова, понятия, рисунки, пространства - делают видимыми наши способы картографирования изменчивой реальности и позволяют переводить их между собой в сложных контекстах. И чем асинхроннее взаимодействие, тем более видим процесс перевода (то, что обычно связывают с проективным методами).

Тексты

Pottage, A. (2004). The Cadastral Metaphor: Intersections of Property and Topography. Constituting Modernity: Private Property in the East and West, 5, 180.

Crampton, J. (1994). Cartography's defining moment: The Peters projection controversy, 1974–1990. Cartographica: The International Journal for Geographic Information and Geovisualization, 31(4), 16-32.