Капитан Очевидность против 11-го тезиса.
Не я один озадачен вопросом, в чём же заключается «дело» философии. Вот и Жижек делает вид, что рецензирует книжку албанской марксистки, чтобы вернуться к тому самому вопросу.
«Здесь мы имеем ироническое опровержение 11-го тезиса Маркса о Фейербахе, в котором, как известно, говорится: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Контраргумент состоит в том, что нельзя изменить мир к лучшему, не поняв его. Именно в этом и заключалась ошибка великих инициаторов как коммунистического, так и либерального проектов».
Спасибо, Кэп!
Говорить банальности с умным видом — это надо уметь. Ну правда.
Маркс не нуждается в адвокатах и защитниках, но лец ми эксплэйн ю, вот ит минс.
Во-первых, доктор философии Маркс прекрасно понимал необходимость сугубо философского, теоретического понимания мира. Жижек, что, не знает, сколько лет жизни Маркс провёл в библиотеке Британского музея для подготовки своего «Капитала»?
Во-вторых, а как можно познавать мир — не изменяя его? Даже животное — этот чистый и классический эмпирик — в своём роде познаёт мир, нападая на мир, поглощая, пожирая его. Изменяя его. То же и человек — но на несравненно высокой ступени разумного мышления. Нет никакого чистого теоретического познания. Это всегда и практическое познание — познание мира, изменяющее мир.
Отсюда, в-третьих, и смысл 11-го тезиса Маркса: он обрушился против фетишизма науки (по сути, и против Жижека, странно гипостазирующего познание, отделяющего его от практики), против квази-кантианской позиции. Маркс всегда оставался вполне гегельянцем — а Гегель с иронической улыбкой отверг кантианство простым примером: познать познание до познания — всё равно что учиться плавать, не залезая в воду.
Фетишизм товарно-денежных отношений, буржуазное разделение труда, проникшее в университетские аудитории, трансформировалось в фетишизм науки и заскорузлый специализм. Вот против этого «научного» проявления товарно-денежного фетишизма — инфицировавшего и Фейербаха, несмотря на всю его книжную ррреволюционность — и восставал Маркс.
11-й тезис о Фейербахе — как бы парадоксально это ни звучало, по сути своей консервативен. Он зовёт вернуться к нормальному, умному пониманию «теории и практики». Другой вопрос, что в перевёрнутом мире, где вещи заняли место людей, а люди — вещей, призыв к разуму уже оказывается революционным.
Поэтому Жижек или говорит ерунду, призывая всех превратиться в книжных червей — или просто дурно выражается, призывая изучать накопленное интеллектуальное наследие (в том числе и революционное), чтобы учесть его ошибки. Но если верно второе предположение (в чём я вовсе не уверен), то опять же ерунда получается: это теоретическое наследие имеет смысл только как практика. Более того, если мы что-то и знаем об окружающем мире — то только благодаря социальной практике Робеспьера, Маркса и Ленина — и их оппонентов, конечно же.
И процесс познания продолжается.
#Жижек #Маркс #Гегель #Ленин
Не я один озадачен вопросом, в чём же заключается «дело» философии. Вот и Жижек делает вид, что рецензирует книжку албанской марксистки, чтобы вернуться к тому самому вопросу.
«Здесь мы имеем ироническое опровержение 11-го тезиса Маркса о Фейербахе, в котором, как известно, говорится: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». Контраргумент состоит в том, что нельзя изменить мир к лучшему, не поняв его. Именно в этом и заключалась ошибка великих инициаторов как коммунистического, так и либерального проектов».
Спасибо, Кэп!
Говорить банальности с умным видом — это надо уметь. Ну правда.
Маркс не нуждается в адвокатах и защитниках, но лец ми эксплэйн ю, вот ит минс.
Во-первых, доктор философии Маркс прекрасно понимал необходимость сугубо философского, теоретического понимания мира. Жижек, что, не знает, сколько лет жизни Маркс провёл в библиотеке Британского музея для подготовки своего «Капитала»?
Во-вторых, а как можно познавать мир — не изменяя его? Даже животное — этот чистый и классический эмпирик — в своём роде познаёт мир, нападая на мир, поглощая, пожирая его. Изменяя его. То же и человек — но на несравненно высокой ступени разумного мышления. Нет никакого чистого теоретического познания. Это всегда и практическое познание — познание мира, изменяющее мир.
Отсюда, в-третьих, и смысл 11-го тезиса Маркса: он обрушился против фетишизма науки (по сути, и против Жижека, странно гипостазирующего познание, отделяющего его от практики), против квази-кантианской позиции. Маркс всегда оставался вполне гегельянцем — а Гегель с иронической улыбкой отверг кантианство простым примером: познать познание до познания — всё равно что учиться плавать, не залезая в воду.
Фетишизм товарно-денежных отношений, буржуазное разделение труда, проникшее в университетские аудитории, трансформировалось в фетишизм науки и заскорузлый специализм. Вот против этого «научного» проявления товарно-денежного фетишизма — инфицировавшего и Фейербаха, несмотря на всю его книжную ррреволюционность — и восставал Маркс.
11-й тезис о Фейербахе — как бы парадоксально это ни звучало, по сути своей консервативен. Он зовёт вернуться к нормальному, умному пониманию «теории и практики». Другой вопрос, что в перевёрнутом мире, где вещи заняли место людей, а люди — вещей, призыв к разуму уже оказывается революционным.
Поэтому Жижек или говорит ерунду, призывая всех превратиться в книжных червей — или просто дурно выражается, призывая изучать накопленное интеллектуальное наследие (в том числе и революционное), чтобы учесть его ошибки. Но если верно второе предположение (в чём я вовсе не уверен), то опять же ерунда получается: это теоретическое наследие имеет смысл только как практика. Более того, если мы что-то и знаем об окружающем мире — то только благодаря социальной практике Робеспьера, Маркса и Ленина — и их оппонентов, конечно же.
И процесс познания продолжается.
#Жижек #Маркс #Гегель #Ленин
Центр политического анализа
Свобода без справедливости
«Книга Леи Юпи «Свобода. Молодость в эпоху конца истории» была враждебно встречена на ее родине в Албании, и легко понять почему.» Эксперт: Славой Жижек
🤔4❤🔥1👍1😍1
Ленин на каменном столбе.
Сибирская сказка.
Ведь вы, поди, знаете, что, там-ко, середь Москвы, значит, большущий-пребольшуший столб стоит каменный, почитай чуть не до неба. Ну, так вот, ежели забраца на этот столб, то с его видать не токмо Расея вся, но и земли все чужие, значит, не русские. Много людей всяких — может, тыщи, али милиены, ученых, интеллигентов забраться пробовали на столб этот. Куда тут! Руки коротки! Потому — смекалки нехватило у них, и котелок ешшо
не так варит, да и неправильные люди были эти.
Этак, может быть, сто продолжалось
годов, и больше, может быть. Ну, значит, так хорошо-о. Так.
И вот, значит, вдруг неведомо откедова объявился Ленин. Што за человек это, ево и мало хто тогда знал. Только один раз, поосенясь, когда трава в поле засохла, он, значит, Ленин-то, с товарищами и явился к столбу. А у столба-то народу — море.
— Ну, — товарищам говорит своим он, —знать, настал мой черед: надоть лезти и искать правду…
И понимаешь, и пошел, и пошел чесать по столбу-то, как белка! А с народом не поймешь, чо и деется. Которы кричат: «Молодец, ура, щаслива!» А которы: «Голову сломишь, чтоб те! Больше, знать, захотел других и штоб омманывать людей». А которы же завистники были, то из леворликов стреляли даже. Руки коротки! Ленин выше и выше все…
Ну, с тех пор и находитца на этом столбе Ленин-то. Чижало, шибко чижало ему-то, Ленину, приходитца. Днем глядит и по ночам глядит в стороны во все и распоряжаецца по-хозяйски. Чуть что, скажем, министр какой, царь земли чужой, али комиссар наш, али другой хто — Ленин чичас же:
— Шалишь, брат, стоп, давай наказать, не туда, паря, гнешь, пошел прямо, придерживай полевей!..
Потому — ему, Ленину-то, с вышины видно все, как на ладонке, и следит сторожко за всем подходяво и направлят жисть на дорогу праведную.
Вот за это, а может стацца, и за то, что Ленин мучитца и страдает за народ, за мир честной, значит, ему-то и послал благодать бог-то.
Когда, примерно, на Расею навалились богатеи и миллиончики из землей чужих, штоб сбить, значит, Ленина с пути праведного, вдруг гром страшный ударил и над Москвой-матушкой небо огневое все разверзнулось, и голос громовой:
— Не робей, товарищ Ленин, ты всех врагов и супостатов покоришь под ноги себе! Иди, — говорит, — дорогой своей и веди мир честной за собой к жизни щасливой, праведной, уготованной! А за правду, — говорит, — твою, за страдания и мучения твои за мир честной, не возьмет тя, — говорит, — ни пуля, ни нож, ни огонь, ни вода. И будешь, — говорит, — жить ты вовеки веков до скончания мира. Аминь.
Ну, с тех пор вот и доспелась благодать-то с Лениным: кажинный месяц делается он раз молодым и раз старым. Примерно, когда на небе месяц моложавит, серпом висит, Ленин — вьюноша, парень кровь с молоком, а как только полнеть почнет месяц и делацца круглым, как краюха хлеба, Ленин стареет, становитца дедушкой... Вот, значит, так дела-то.
#Ленин #идолы_и_идеалы
Сибирская сказка.
Ведь вы, поди, знаете, что, там-ко, середь Москвы, значит, большущий-пребольшуший столб стоит каменный, почитай чуть не до неба. Ну, так вот, ежели забраца на этот столб, то с его видать не токмо Расея вся, но и земли все чужие, значит, не русские. Много людей всяких — может, тыщи, али милиены, ученых, интеллигентов забраться пробовали на столб этот. Куда тут! Руки коротки! Потому — смекалки нехватило у них, и котелок ешшо
не так варит, да и неправильные люди были эти.
Этак, может быть, сто продолжалось
годов, и больше, может быть. Ну, значит, так хорошо-о. Так.
И вот, значит, вдруг неведомо откедова объявился Ленин. Што за человек это, ево и мало хто тогда знал. Только один раз, поосенясь, когда трава в поле засохла, он, значит, Ленин-то, с товарищами и явился к столбу. А у столба-то народу — море.
— Ну, — товарищам говорит своим он, —знать, настал мой черед: надоть лезти и искать правду…
И понимаешь, и пошел, и пошел чесать по столбу-то, как белка! А с народом не поймешь, чо и деется. Которы кричат: «Молодец, ура, щаслива!» А которы: «Голову сломишь, чтоб те! Больше, знать, захотел других и штоб омманывать людей». А которы же завистники были, то из леворликов стреляли даже. Руки коротки! Ленин выше и выше все…
Ну, с тех пор и находитца на этом столбе Ленин-то. Чижало, шибко чижало ему-то, Ленину, приходитца. Днем глядит и по ночам глядит в стороны во все и распоряжаецца по-хозяйски. Чуть что, скажем, министр какой, царь земли чужой, али комиссар наш, али другой хто — Ленин чичас же:
— Шалишь, брат, стоп, давай наказать, не туда, паря, гнешь, пошел прямо, придерживай полевей!..
Потому — ему, Ленину-то, с вышины видно все, как на ладонке, и следит сторожко за всем подходяво и направлят жисть на дорогу праведную.
Вот за это, а может стацца, и за то, что Ленин мучитца и страдает за народ, за мир честной, значит, ему-то и послал благодать бог-то.
Когда, примерно, на Расею навалились богатеи и миллиончики из землей чужих, штоб сбить, значит, Ленина с пути праведного, вдруг гром страшный ударил и над Москвой-матушкой небо огневое все разверзнулось, и голос громовой:
— Не робей, товарищ Ленин, ты всех врагов и супостатов покоришь под ноги себе! Иди, — говорит, — дорогой своей и веди мир честной за собой к жизни щасливой, праведной, уготованной! А за правду, — говорит, — твою, за страдания и мучения твои за мир честной, не возьмет тя, — говорит, — ни пуля, ни нож, ни огонь, ни вода. И будешь, — говорит, — жить ты вовеки веков до скончания мира. Аминь.
Ну, с тех пор вот и доспелась благодать-то с Лениным: кажинный месяц делается он раз молодым и раз старым. Примерно, когда на небе месяц моложавит, серпом висит, Ленин — вьюноша, парень кровь с молоком, а как только полнеть почнет месяц и делацца круглым, как краюха хлеба, Ленин стареет, становитца дедушкой... Вот, значит, так дела-то.
#Ленин #идолы_и_идеалы
👍12👎1
Гегельнегоголь
Лозунг как задача интеллектуала. Надо быть снисходительнее к людям. Нет, не жалеть их — жалость, как известно, унижает человека — но элементарно не требовать от них больше, чем они способны дать. Поэтому бесплодно-риторичны все эти патетические вопрошания…
Лозунг как пароль истины.
И ещё и лозунгах. Конкретизация, конкретизация!
Отравленное, замученное пропагандой, уставшее от неё мышление спросит: как?! Снова лозунги?! Да сколько можно?!
Столько, сколько нужно для выяснения истины.
Надо понимать, надо различать: есть лозунги и есть лозунги.
Лозунг — инструмент мышления, вопрос как и с каким целеполаганием применяется инструмент. Возможно, для оглупления масс, а возможно — и это задача мыслящих — для их просвещения. Инструмент есть всего лишь инструмент. В любом случае, обжегшись на молоке, не стоит дуть на воду — вот бытовой пример философской конкретизации.
Само это немецкое слово «лозунг», как нельзя лучше подходит для опосредствования истины, ибо, как и полагается немецким словам, само дышит многосмысленной диалектикой.
Филологи путаются в показаниях: то ли Losung — от глагола losen (в значении бросить жребий), то ли от от того же глагола, который в южно-немецких диалектах имеет значение «слушать».
Нас устроят обе формулировки.
Мыслить вообще — это бросание (раз и навсегда) жребия. Раз начав мыслить, уже не можешь остановить этот процесс (со всеми последствиями: «многие мудрости есть многие печали»). Перестать мыслить для мыслящего равносильно смерти, равносильно отказу от своего человеческого Я. (Что не значит, что среди мыслящих не бывает ренегатов).
Но умение мыслить означает и умение слышать, слушать. Других людей, себя самого, но самое главное — великую истину объективного мира. «Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно».
Так что да, оба смысла слова Losung нам подходят.
Но к тому же: Losung уж очень похоже на Lösung. Последнее ещё добавляет диалектических смыслов: это и решение, и разрешение, распутывание, распускание.
(Кстати, в народ слово лозунг пошло от военных: лозунгом назывался «отзыв», ответ на пароль. Поэтому лозунг — это (раз)решение пройти дальше, скорее не роспуск, но пропуск).
Вот это-то нам и нужно! Пропуск мышления дальше, от чувственно-рассудочных абстракций — к конкретике истины, пусть изначально и имеющей абстрактную форму лозунга.
Итак: лозунг — это решение.
Решение вопросов и задач, стоящих перед всем человечеством вообще и перед каждым народом в частности.
Вот потому лозунги должны дать интеллектуалы — ибо они должны дать это решение. Спрос с интеллектуалов такой же, как с мозга. Только мозга коллективного, общественного.
Нет, прерогатива мозговой функции не делает интеллектуалов кастой людопасов, сословием жрецов мысли. Наоборот, интеллектуал должен поставить свой ум на службу своей эпохе, своему народу — не для того, чтобы рабски подчиниться им, но наоборот, чтобы просветить и эпоху, и народ — и поднять их до своего уровня.
В качестве примера приведу… Ленина: из героев истории именно он (как бы кто к нему ни относился) лучше всех понимал значение лозунгов.
И не случайно. Много ли история знает руководителей государств и вождей народов, не только прочитавших гегелеву «Науку логики», но ещё и кое-что уловивших оттуда?! А Ленин — был именно таков.
И — вот альфа и омега ленинского искусства политики — умозрительные истины он всегда умел дать в виде лозунга.
(Здесь не время и не место подробно развивать эту тему, сошлюсь только на знаменитую ленинскую статью «О лозунгах» как пример блестящего понимания и применения диалектики в практике, в политическом. А об ответственности и задаче интеллектуалов Ленин исчерпывающе высказался ещё в относительно ранней работе «Что делать?»).
В общем, лозунг — пароль истины.
Но чтобы назвать пароль, и тем более — чтоб дать на него отзыв, надо помнить: лозунг — это решение.
Точнее: формулировка решения. Но прежде сама задача должна быть решена. И задача эта, задача для интеллектуалов — дать обществу (а для начала самим себе) картину мира, Weltbild.
И вот тут начинается самое интересное…
#Ленин #лозунги #Weltbild
И ещё и лозунгах. Конкретизация, конкретизация!
Отравленное, замученное пропагандой, уставшее от неё мышление спросит: как?! Снова лозунги?! Да сколько можно?!
Столько, сколько нужно для выяснения истины.
Надо понимать, надо различать: есть лозунги и есть лозунги.
Лозунг — инструмент мышления, вопрос как и с каким целеполаганием применяется инструмент. Возможно, для оглупления масс, а возможно — и это задача мыслящих — для их просвещения. Инструмент есть всего лишь инструмент. В любом случае, обжегшись на молоке, не стоит дуть на воду — вот бытовой пример философской конкретизации.
Само это немецкое слово «лозунг», как нельзя лучше подходит для опосредствования истины, ибо, как и полагается немецким словам, само дышит многосмысленной диалектикой.
Филологи путаются в показаниях: то ли Losung — от глагола losen (в значении бросить жребий), то ли от от того же глагола, который в южно-немецких диалектах имеет значение «слушать».
Нас устроят обе формулировки.
Мыслить вообще — это бросание (раз и навсегда) жребия. Раз начав мыслить, уже не можешь остановить этот процесс (со всеми последствиями: «многие мудрости есть многие печали»). Перестать мыслить для мыслящего равносильно смерти, равносильно отказу от своего человеческого Я. (Что не значит, что среди мыслящих не бывает ренегатов).
Но умение мыслить означает и умение слышать, слушать. Других людей, себя самого, но самое главное — великую истину объективного мира. «Кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно».
Так что да, оба смысла слова Losung нам подходят.
Но к тому же: Losung уж очень похоже на Lösung. Последнее ещё добавляет диалектических смыслов: это и решение, и разрешение, распутывание, распускание.
(Кстати, в народ слово лозунг пошло от военных: лозунгом назывался «отзыв», ответ на пароль. Поэтому лозунг — это (раз)решение пройти дальше, скорее не роспуск, но пропуск).
Вот это-то нам и нужно! Пропуск мышления дальше, от чувственно-рассудочных абстракций — к конкретике истины, пусть изначально и имеющей абстрактную форму лозунга.
Итак: лозунг — это решение.
Решение вопросов и задач, стоящих перед всем человечеством вообще и перед каждым народом в частности.
Вот потому лозунги должны дать интеллектуалы — ибо они должны дать это решение. Спрос с интеллектуалов такой же, как с мозга. Только мозга коллективного, общественного.
Нет, прерогатива мозговой функции не делает интеллектуалов кастой людопасов, сословием жрецов мысли. Наоборот, интеллектуал должен поставить свой ум на службу своей эпохе, своему народу — не для того, чтобы рабски подчиниться им, но наоборот, чтобы просветить и эпоху, и народ — и поднять их до своего уровня.
В качестве примера приведу… Ленина: из героев истории именно он (как бы кто к нему ни относился) лучше всех понимал значение лозунгов.
И не случайно. Много ли история знает руководителей государств и вождей народов, не только прочитавших гегелеву «Науку логики», но ещё и кое-что уловивших оттуда?! А Ленин — был именно таков.
И — вот альфа и омега ленинского искусства политики — умозрительные истины он всегда умел дать в виде лозунга.
(Здесь не время и не место подробно развивать эту тему, сошлюсь только на знаменитую ленинскую статью «О лозунгах» как пример блестящего понимания и применения диалектики в практике, в политическом. А об ответственности и задаче интеллектуалов Ленин исчерпывающе высказался ещё в относительно ранней работе «Что делать?»).
В общем, лозунг — пароль истины.
Но чтобы назвать пароль, и тем более — чтоб дать на него отзыв, надо помнить: лозунг — это решение.
Точнее: формулировка решения. Но прежде сама задача должна быть решена. И задача эта, задача для интеллектуалов — дать обществу (а для начала самим себе) картину мира, Weltbild.
И вот тут начинается самое интересное…
#Ленин #лозунги #Weltbild
👍11
Но бывает, что ринувшись в гущу идейной схватки, мысль понимает, что… ей нечего противопоставить противнику. Хотя бы для этого отрезвляющего эффекта столкновение было необходимо. Но что же делать? Не капитулировать же?
Нет. Но временно отступить — целесообразно. Отступить, чтобы дальше и глубже изучать историю и логику философской мысли, конкретизировать таким образом свою собственную мысль. И уже потом снова вернуться к своему противнику.
Опять же, вспомним Ильенкова: только изучив, усвоив, то есть: сделав своими все важнейшие философские системы, только глядя на реальность с этой совокупной, коллективной позиции, с точки зрения Всеобщего, Абсолюта, познанной человечеством истины — мы и можем понять объективную реальность, место в ней своего оппонента и своё собственное место. Это и будет искомый синтез, который единственно может гарантировать в споре (нет, не победу — победа всегда чревата поражением, но) истинность нашей истины, нашу причастность объективной истине. Торжество которой неизбежно — пусть en gros, пусть только в «большом историческом масштабе». Торжество иным и не бывает.
#Ильенков #Ильин #Ленин
Нет. Но временно отступить — целесообразно. Отступить, чтобы дальше и глубже изучать историю и логику философской мысли, конкретизировать таким образом свою собственную мысль. И уже потом снова вернуться к своему противнику.
Опять же, вспомним Ильенкова: только изучив, усвоив, то есть: сделав своими все важнейшие философские системы, только глядя на реальность с этой совокупной, коллективной позиции, с точки зрения Всеобщего, Абсолюта, познанной человечеством истины — мы и можем понять объективную реальность, место в ней своего оппонента и своё собственное место. Это и будет искомый синтез, который единственно может гарантировать в споре (нет, не победу — победа всегда чревата поражением, но) истинность нашей истины, нашу причастность объективной истине. Торжество которой неизбежно — пусть en gros, пусть только в «большом историческом масштабе». Торжество иным и не бывает.
#Ильенков #Ильин #Ленин
👍16
Поэтому и надо читать классику: Платона, Аристотеля, Декарта, Спинозу, Локка и Юма, всех немецких классиков от Канта до Гегеля, Маркса — а когда от классиков вернётесь к модным Лаканам-Фуко-Хайдеггерам (перечень каждый продолжит сам), то будете удивлены плоскостью «новых», их вторичностью, банальностью и пустотой по сравнению со «старыми».
Но разговор здесь долгий, так что
продолжение следует…
#Ильенков #Маркс #Гегель #Ленин
#гигиена_мышления #история_философии
Но разговор здесь долгий, так что
продолжение следует…
#Ильенков #Маркс #Гегель #Ленин
#гигиена_мышления #история_философии
👍18🤔3
Во-вторых, эта направленность на, понятую формально-абстрактно, и потому понятую ложно, практику эффектно дополнилась мессианским моментом, необходимо присущим любой идеологии, собирающейся менять мир. Опять же, формировался марксизм (на секунду: марксизм не равно идеи Маркса) в своеобразной среде нарождающегося империализма.
Развивать здесь не место, но суть этой специфики: предельная субъективизация мыслящих, ведущая к парадоксу: Бог, как гиперобъективность, устраняется, но потребность в надсубъективной идее остаётся. В итоге такой иррационально-субъективистский запрос интеллигенции на призрачную объективность порождает своеобразный синтез — религиозный атеизм, своего рода новую религиозность без Бога. Проповедниками такой безбожной религии стали в первую очередь философы реакционные (начиная с позднего Шеллинга — через Шопенгауэра и Кьеркегора — до Хайдеггера) — но и левые, но и марксисты внесли свою лепту (достаточно указать на большевиков-махистов-богоискателей и богостроителей, против которых Ленин — справедливо — вылил немало едкого яда в своём «Материализме…»).
И вот хтоническое, апокалиптико-эсхатологичесоке мессианство марксизма дополняется новомодным религиозным атеизмом. В итоге получается «всесильное, потому что верное» учение — формулировка, достойная религиозного диспута, и сама фиксирующая новый, квази-религиозный статус марксизма. Что характерно, формулу эту отчеканил Ленин, философски, возможно один из самых способных марксистов той поры. И более того: квази-религию провозгласил яростный, бескомпромисснейший противник любой религиозности. Ну как не вспомнить старину Маркса: «Они не сознают это, но они делают это…»
И вот это «всесильное учение» с 1917 года становится сначала просто официальной государственной идеологией, а очень скоро — и единственной. Хуже то, что с конца 1920-х стали невозможны внутрипартийные — в том числе и философские — дискуссии (укажу только на разгром марксистов-позитивистов («механистов») «диалектиками»-деборинцами, а потом уже самих деборинцев дубовыми «диаматовцами»).
В итоге философский марксизм в СССР официально свёлся к нищенской похлёбке (лучше сказать: рубленой щетине) «трёх законов» диамата и «пятичленке» истмата. Такой интеллектуальной пищей немудрено было подавиться. Вот советский марксизм и подавился. (Мы оставляем здесь в стороне «гегельянцев» советского марксизма: Лифшица и Ильенкова — это гордость отечественной мысли, но не они определяли тенденцию. Мы же сейчас лишь о главном направлении истории советского марксизма говорим).
Все современные беды отечественной философской левой здесь уже скрыты в зародыше. Во-первых, предельная зашоренность, невозможность выйти за узкий круг тем, прокрустово ложе даже в области формы изложения — над чем Ильенков горько иронизировал в «Идолах и идеалах». Во-вторых, незнакомство с идейными противниками (своего рода просвещённое невежество). В советское время того же Ильина можно было получить только из спецхрана — зачем напрягаться, если можно не напрягаться? А уж критическую диссертацию писать тем более невозможно было. Стимулов знакомиться с врагом в заповеднике «всесильного учения» не было вовсе.
В итоге незнакомство с врагом стало беззащитностью перед ним. Лавина прежде «идеологически чуждой» философской литературы, последовавшая за горбачёвской либерализацией, разрушила границы марксистской резервации — и, по сути, это интеллектуальное вторжение закончилось капитуляцией советского марксизма, полным его поражением. (О конкретике, о том, кто и как стал ренегатом марксизма, кто остался верен, но вынужден был навсегда замолчать — об этом мы сейчас не говорим. Возможна, эта трагическая страница отечественной истории философии ещё будет написана).
#Маркс #Ленин #Ильенков #марксизм #левые #диамат
Развивать здесь не место, но суть этой специфики: предельная субъективизация мыслящих, ведущая к парадоксу: Бог, как гиперобъективность, устраняется, но потребность в надсубъективной идее остаётся. В итоге такой иррационально-субъективистский запрос интеллигенции на призрачную объективность порождает своеобразный синтез — религиозный атеизм, своего рода новую религиозность без Бога. Проповедниками такой безбожной религии стали в первую очередь философы реакционные (начиная с позднего Шеллинга — через Шопенгауэра и Кьеркегора — до Хайдеггера) — но и левые, но и марксисты внесли свою лепту (достаточно указать на большевиков-махистов-богоискателей и богостроителей, против которых Ленин — справедливо — вылил немало едкого яда в своём «Материализме…»).
И вот хтоническое, апокалиптико-эсхатологичесоке мессианство марксизма дополняется новомодным религиозным атеизмом. В итоге получается «всесильное, потому что верное» учение — формулировка, достойная религиозного диспута, и сама фиксирующая новый, квази-религиозный статус марксизма. Что характерно, формулу эту отчеканил Ленин, философски, возможно один из самых способных марксистов той поры. И более того: квази-религию провозгласил яростный, бескомпромисснейший противник любой религиозности. Ну как не вспомнить старину Маркса: «Они не сознают это, но они делают это…»
И вот это «всесильное учение» с 1917 года становится сначала просто официальной государственной идеологией, а очень скоро — и единственной. Хуже то, что с конца 1920-х стали невозможны внутрипартийные — в том числе и философские — дискуссии (укажу только на разгром марксистов-позитивистов («механистов») «диалектиками»-деборинцами, а потом уже самих деборинцев дубовыми «диаматовцами»).
В итоге философский марксизм в СССР официально свёлся к нищенской похлёбке (лучше сказать: рубленой щетине) «трёх законов» диамата и «пятичленке» истмата. Такой интеллектуальной пищей немудрено было подавиться. Вот советский марксизм и подавился. (Мы оставляем здесь в стороне «гегельянцев» советского марксизма: Лифшица и Ильенкова — это гордость отечественной мысли, но не они определяли тенденцию. Мы же сейчас лишь о главном направлении истории советского марксизма говорим).
Все современные беды отечественной философской левой здесь уже скрыты в зародыше. Во-первых, предельная зашоренность, невозможность выйти за узкий круг тем, прокрустово ложе даже в области формы изложения — над чем Ильенков горько иронизировал в «Идолах и идеалах». Во-вторых, незнакомство с идейными противниками (своего рода просвещённое невежество). В советское время того же Ильина можно было получить только из спецхрана — зачем напрягаться, если можно не напрягаться? А уж критическую диссертацию писать тем более невозможно было. Стимулов знакомиться с врагом в заповеднике «всесильного учения» не было вовсе.
В итоге незнакомство с врагом стало беззащитностью перед ним. Лавина прежде «идеологически чуждой» философской литературы, последовавшая за горбачёвской либерализацией, разрушила границы марксистской резервации — и, по сути, это интеллектуальное вторжение закончилось капитуляцией советского марксизма, полным его поражением. (О конкретике, о том, кто и как стал ренегатом марксизма, кто остался верен, но вынужден был навсегда замолчать — об этом мы сейчас не говорим. Возможна, эта трагическая страница отечественной истории философии ещё будет написана).
#Маркс #Ленин #Ильенков #марксизм #левые #диамат
👍12👎3
Супермен империализма или Who wants to live forever?
«There can be only one!» — этот слоган-лейтмотив фильма «Горец» слышали все. «Останется только один!» — лозунг звучал из миллионов телевизоров в начале 1990-х, записываясь «на подкорку», откладываясь геологическим пластом в бессознательном, исподволь устанавливая своё господство, доминируя уже на сознательном уровне — без предъявления лицензии и прав интеллектуального гражданства.
И снова и снова Бессмертный-Übermensch под саундтрек à la Вагнер отрубал голову главному злодею, снова и снова молнии пронзали вечное тело хайлендера, растиражированное VHS в миллионах копий, снова и снова группа Queen с ещё живым Меркьюри пела гимн «Князьям Вселенной» (Princes of The Universe).
И нет смысла роптать: «господствующей идеологией является идеология господствующего класса»! — кто это не знал?
И в кино? — в кино тем более! И дело не в дедушке Ленине («важнейшим из искусств для нас является кино») — Ленин просто трезво предугадал современную ситуацию: кино — важнейший источник духовной пищи в эпоху «развитого капитализма», как фаст-фуд — важнейший источник пищи телесной в эту же эпоху.
«Развитой капитализм»? — да, по иронии судьбы от «развитого социализма» остались лишь воспоминания — а развитой капитализм здравствует, да ещё как. И куда же он развился? — в империализм! Вновь «вождь мирового пролетариата» был прав. И пусть «Империализм как высшая стадия развития капитализма» — не лучшее в литературном плане произведение, довольно скучная брошюрка, но в ней есть всё, что нужно знать о современном (уж полтора века как современном, никак не устаревающем и потому возомнившем себя Бессмертным) способе общественного производства.
Капитал всегда стремится стать монополистическим капиталом — вот суть, квинтэссенция любого капиталистического предприятия и всей миросистемы в целом.
There can be only one! — Останется только один! Вот мы и вернулись к «Горцу». Один капитал, одна страна, один народ… дальше вы знаете.
Случайно ли? — Какая может быть случайность в мире Большого Масштаба! — Все случайности пожраны одной-единственной необходимостью!
Монополистический капитал в пределе мечтает о своей исключительности, о своём одиночестве — он борется за вытеснение конкурентов, так же, как Горец рубит головы своим бессмертным коллегам. И если эта рубка во славу There can be only one! приобретает международный масштаб — это уже империализм, политически в той или иной форме всегда чреватый фашизмом.
Как закон можно установить: чем «развитее» этот капитализм — тем более непосредственно, тем более откровенно он проявляет себя, отражает себя в искусстве, а в кино — за счёт необходимой визуальности — он отражает себя наиболее ярко и откровенно.
Отсюда в «Горце» все эти прямые параллели с Вагнером, с Ницше, отсюда весь этот нафталиновый Франкенштейн героического романтизма, скрещённый с попсовым мистицизмом электрического века (Queen даже целый альбом — «A Kind of Magic» — записали «по мотивам» фильма).
«Это такое волшебство!..» Или чёрная магия, наложившая проклятие на человечество? В темноте — не те века назвали тёмными! — несложно перепутать…
Плохая новость? — но вот хорошая: всё, что нужно сделать коллективному человечеству — расколдовать себя, свой способ общественного производства, способ производства собственной жизни, на почве которого только и вырастают эти, притворяющиеся бессмертными, супермены. В обществе, где человек будет истинным человеком, супермены будут не только не нужны, но и невозможны.
А пока… «Don’t lose your head!..»
#империализм #кино #Ленин #Queen
«There can be only one!» — этот слоган-лейтмотив фильма «Горец» слышали все. «Останется только один!» — лозунг звучал из миллионов телевизоров в начале 1990-х, записываясь «на подкорку», откладываясь геологическим пластом в бессознательном, исподволь устанавливая своё господство, доминируя уже на сознательном уровне — без предъявления лицензии и прав интеллектуального гражданства.
И снова и снова Бессмертный-Übermensch под саундтрек à la Вагнер отрубал голову главному злодею, снова и снова молнии пронзали вечное тело хайлендера, растиражированное VHS в миллионах копий, снова и снова группа Queen с ещё живым Меркьюри пела гимн «Князьям Вселенной» (Princes of The Universe).
И нет смысла роптать: «господствующей идеологией является идеология господствующего класса»! — кто это не знал?
И в кино? — в кино тем более! И дело не в дедушке Ленине («важнейшим из искусств для нас является кино») — Ленин просто трезво предугадал современную ситуацию: кино — важнейший источник духовной пищи в эпоху «развитого капитализма», как фаст-фуд — важнейший источник пищи телесной в эту же эпоху.
«Развитой капитализм»? — да, по иронии судьбы от «развитого социализма» остались лишь воспоминания — а развитой капитализм здравствует, да ещё как. И куда же он развился? — в империализм! Вновь «вождь мирового пролетариата» был прав. И пусть «Империализм как высшая стадия развития капитализма» — не лучшее в литературном плане произведение, довольно скучная брошюрка, но в ней есть всё, что нужно знать о современном (уж полтора века как современном, никак не устаревающем и потому возомнившем себя Бессмертным) способе общественного производства.
Капитал всегда стремится стать монополистическим капиталом — вот суть, квинтэссенция любого капиталистического предприятия и всей миросистемы в целом.
There can be only one! — Останется только один! Вот мы и вернулись к «Горцу». Один капитал, одна страна, один народ… дальше вы знаете.
Случайно ли? — Какая может быть случайность в мире Большого Масштаба! — Все случайности пожраны одной-единственной необходимостью!
Монополистический капитал в пределе мечтает о своей исключительности, о своём одиночестве — он борется за вытеснение конкурентов, так же, как Горец рубит головы своим бессмертным коллегам. И если эта рубка во славу There can be only one! приобретает международный масштаб — это уже империализм, политически в той или иной форме всегда чреватый фашизмом.
Как закон можно установить: чем «развитее» этот капитализм — тем более непосредственно, тем более откровенно он проявляет себя, отражает себя в искусстве, а в кино — за счёт необходимой визуальности — он отражает себя наиболее ярко и откровенно.
Отсюда в «Горце» все эти прямые параллели с Вагнером, с Ницше, отсюда весь этот нафталиновый Франкенштейн героического романтизма, скрещённый с попсовым мистицизмом электрического века (Queen даже целый альбом — «A Kind of Magic» — записали «по мотивам» фильма).
«Это такое волшебство!..» Или чёрная магия, наложившая проклятие на человечество? В темноте — не те века назвали тёмными! — несложно перепутать…
Плохая новость? — но вот хорошая: всё, что нужно сделать коллективному человечеству — расколдовать себя, свой способ общественного производства, способ производства собственной жизни, на почве которого только и вырастают эти, притворяющиеся бессмертными, супермены. В обществе, где человек будет истинным человеком, супермены будут не только не нужны, но и невозможны.
А пока… «Don’t lose your head!..»
#империализм #кино #Ленин #Queen
YouTube
Highlander - There Can Be Only One - HQ
An epic moment from the 1986 Highlander finale
👍9👎3
Диалектика стакана.
Итак, Ленин и пресловутая диалектика стакана.
Вообще, не Ленину принадлежит авторство этого случайного (и курьёзного) образа — стеклянного стакана как примера диалектики. Первым о стакане заговорил Бухарин. Дело было так: к началу 1921 года в РКПб разгорелась дискуссия по вопросу о профсоюзах. Застрельщиком был Троцкий, сторонник директивного управления промышленностью (в условиях разрухи — да и какие профсоюзы могут быть в стране победившего пролетариата?!). Ему яростно возражали товарищи по партии. Троцкого (с оговорками) поддержал Бухарин, который, желая показать односторонность дискутирующих, попытался примирительно пошутить про стакан — который для одного «стеклянный цилиндр», а другого — «инструмент для питья».
Ленин мимо такого пройти не мог. Он был против дирижистского подхода, и потому зацепился за бухаринский образ стакана, чтоб разнести политическую позицию Бухарина методологически, философски. «Вождь мирового пролетариата» был не дурак, толк в философии знал — как знал и то, что осуждённое логически — осуждено навеки.
И потому развивает такую логику:
«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении. По отношению к стакану это не сразу ясно, но и стакан не остается неизменным, а в особенности меняется назначение стакана, употребление его, связь его с окружающим миром. В-3-х, вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, что истина всегда конкретна», как любил говорить вслед за Гегелем покойный Плеханов». («Ещё раз о профсоюзах…»)
Итак, на первом месте у Ленина ложный тезис: знание предмета = знание всех свойств предмета. Сразу понятно — и самому Ленину в том числе — что сие невозможно (дурная бесконечность перечисления etc.) Следовательно, мы не можем знать предмет? Здесь, очевидно, у Ленина недоразумение: верный принцип тотальности (целостности, целокупности) предмета он упростил до суммы свойств. Здесь его аргументация эксплицитно повторяет его же релятивистский метод «Материализма и эмпириокритицизма» (диалектика абсолютной истины, к которой, якобы, можно лишь «приближаться» через «относительные истины» — при том, что само это суждение абсолютно).
Казалось бы, именно логически Ленин допускает грубую ошибку. Но имплицитно он поправляет сам себя — несколькими строками выше он говорит, что только формальная логика берёт случайные определения (как Бухарин). Следовательно (это не артикулировано, но такова суть): логика как диалектика берёт не все, но только сущностные определения предмета! И вот это уже «ближе к истине».
Далее: предмет должен браться в историко-логическом единстве. Только так и понятно будет, собственно, какие стороны сущностны, а не случайны. Сущностны: значит, открывающие нам сущность предмета, его субстанциальные атрибуты.
Но история — это всегда практическая история, это практическая логика, это приложение логики к предмету. Точнее: сличение логики нашей — и логики предмета (истина в их совпадении, в тождестве, в единой, именно тотальной логике субъекта и объекта-субстанции). И вновь: мы не можем исчерпать всю практику (тут Ленин вновь увлёкся), но сущностные её моменты нам — правда, post factum — абсолютно доступны.
И вот всё это и есть конкретика истины, которая не бывает абстрактной.
В итоге: манеру изложения Ленина не назвать философски безупречной (опасность релятивизма и иррационализма дурной бесконечности), но суть он уловил абсолютно верно:
«По делам их узнаете их».
#Гегель #Ленин #Бухарин #Троцкий #диалектика #логика #истина
Итак, Ленин и пресловутая диалектика стакана.
Вообще, не Ленину принадлежит авторство этого случайного (и курьёзного) образа — стеклянного стакана как примера диалектики. Первым о стакане заговорил Бухарин. Дело было так: к началу 1921 года в РКПб разгорелась дискуссия по вопросу о профсоюзах. Застрельщиком был Троцкий, сторонник директивного управления промышленностью (в условиях разрухи — да и какие профсоюзы могут быть в стране победившего пролетариата?!). Ему яростно возражали товарищи по партии. Троцкого (с оговорками) поддержал Бухарин, который, желая показать односторонность дискутирующих, попытался примирительно пошутить про стакан — который для одного «стеклянный цилиндр», а другого — «инструмент для питья».
Ленин мимо такого пройти не мог. Он был против дирижистского подхода, и потому зацепился за бухаринский образ стакана, чтоб разнести политическую позицию Бухарина методологически, философски. «Вождь мирового пролетариата» был не дурак, толк в философии знал — как знал и то, что осуждённое логически — осуждено навеки.
И потому развивает такую логику:
«Чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования». Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесторонности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, «самодвижении» (как говорит иногда Гегель), изменении. По отношению к стакану это не сразу ясно, но и стакан не остается неизменным, а в особенности меняется назначение стакана, употребление его, связь его с окружающим миром. В-3-х, вся человеческая практика должна войти в полное «определение» предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, что истина всегда конкретна», как любил говорить вслед за Гегелем покойный Плеханов». («Ещё раз о профсоюзах…»)
Итак, на первом месте у Ленина ложный тезис: знание предмета = знание всех свойств предмета. Сразу понятно — и самому Ленину в том числе — что сие невозможно (дурная бесконечность перечисления etc.) Следовательно, мы не можем знать предмет? Здесь, очевидно, у Ленина недоразумение: верный принцип тотальности (целостности, целокупности) предмета он упростил до суммы свойств. Здесь его аргументация эксплицитно повторяет его же релятивистский метод «Материализма и эмпириокритицизма» (диалектика абсолютной истины, к которой, якобы, можно лишь «приближаться» через «относительные истины» — при том, что само это суждение абсолютно).
Казалось бы, именно логически Ленин допускает грубую ошибку. Но имплицитно он поправляет сам себя — несколькими строками выше он говорит, что только формальная логика берёт случайные определения (как Бухарин). Следовательно (это не артикулировано, но такова суть): логика как диалектика берёт не все, но только сущностные определения предмета! И вот это уже «ближе к истине».
Далее: предмет должен браться в историко-логическом единстве. Только так и понятно будет, собственно, какие стороны сущностны, а не случайны. Сущностны: значит, открывающие нам сущность предмета, его субстанциальные атрибуты.
Но история — это всегда практическая история, это практическая логика, это приложение логики к предмету. Точнее: сличение логики нашей — и логики предмета (истина в их совпадении, в тождестве, в единой, именно тотальной логике субъекта и объекта-субстанции). И вновь: мы не можем исчерпать всю практику (тут Ленин вновь увлёкся), но сущностные её моменты нам — правда, post factum — абсолютно доступны.
И вот всё это и есть конкретика истины, которая не бывает абстрактной.
В итоге: манеру изложения Ленина не назвать философски безупречной (опасность релятивизма и иррационализма дурной бесконечности), но суть он уловил абсолютно верно:
«По делам их узнаете их».
#Гегель #Ленин #Бухарин #Троцкий #диалектика #логика #истина
👍11🤔2
Обезьяна и череп.
На рабочем столе у Ленина стояла бронзовая статуэтка: обезьяна сидит на томах Дарвина и задумчиво рассматривает человеческий череп. Образ ироничный — и диалектичный одновременно: диалектика — тоже, своего рода, объективная ирония мира). Любая теория, любая мысль должна быть обращена на саму себя, должна через критику подтвердить свою истинность и право на существование. Так и с теорией Дарвина, о которой сегодня речь.
#Дарвин #Ленин
На рабочем столе у Ленина стояла бронзовая статуэтка: обезьяна сидит на томах Дарвина и задумчиво рассматривает человеческий череп. Образ ироничный — и диалектичный одновременно: диалектика — тоже, своего рода, объективная ирония мира). Любая теория, любая мысль должна быть обращена на саму себя, должна через критику подтвердить свою истинность и право на существование. Так и с теорией Дарвина, о которой сегодня речь.
#Дарвин #Ленин
👍18
Шаг назад, два шага вперёд.
К Гегелю я пришёл от Маркса — для того, чтобы вернуться обратно. И личный пример не уникален — знаю товарищей, прошедших тем же путём. Да вспомнить «хотя бы» Ленина. Или Ильенкова. Или Лукача. Этот возврат к Гегелю не случаен, напротив — логически необходим.
Поясню.
Путь познания есть процесс — как любой путь есть процесс. Целостное единство всех своих моментов, этапов, шагов. Без предыдущего шага нет следующего, и сам предыдущий имеет смысл только в виду следующего. И это не дурная бесконечность, не рабская цепь причин и следствий, которой человек приковывается к безжизненной скале фактов — нет! — это живая тотальность целого. Имя этому целому — Истина.
Но здесь, как всегда в диалектике, «дорога раздвояется».
Истина — объективно! — тотальна и завершена. Но субъективное наше познание истины должно пройти путём истины, путём тотального целого, завершённого. Повторить в уме то, что свершилось в мире.
Истина пребывает (иначе это не истина). А мы к истине приходим. Поэтому познание есть процесс.
И здесь снова раздвоение, различение, distinguo.
Кто эти «мы»? Одновременно и человечество/общество в целом, и каждый индивид в отдельности.
Путь индивида должен (в идеале) повторять — конспективно — путь познания, исторически проделанный обществом.
И вот на этом пути прошлое — то есть: уже познанное — может становиться будущим для конкретного индивида.
Как так? А вот так:
Участок пути, который человечество уже прошло, для индивида, стремящегося к познанию, оказывается только подлежащим прохождению, освоению и усвоению. Просто в силу того, что знание, ум, истина — не наследуются, но воспитываются, познаются человеком.
Разумеется, начинать познание можно с любого момента, с любого уже пройденного историческим человечеством шага. Более того, так и происходит в реальной жизни. «Наука не знает царских путей».
Но начав с произвольно выбранного этапа, это начало обретает смысл, только будучи интегрировано в тотальность целого исторического познания. Ступень от лестницы имеет смысл лишь в составе всей лестницы.
Вернёмся теперь к Марксу и Гегелю.
Начать познание с Маркса — это прекрасно эстетически, безупречно логически и верно политически.
Но сам Маркс не с неба свалился. Его идеи — результат всего предшествующего познания, всей предшествующей исторической практики.
Он не оставил системы в форме системы. И не случайно. «Своя» система ему была не нужна: он прекрасно строил свою теорию-практику на базе философии Гегеля, высшей философской системы, которую создала человеческая мысль.
Для Маркса было очевидно: целое познания завершено. Путь пройден. Истина познана. Дело «за малым»: осуществить её.
Но вот в чём дело с этим делом: практическое осуществление стоит на фундаменте всё той же теории. Призывая изменить мир, Маркс не отрицал необходимости познания. Просто для него, Маркса, оно уже состоялось. Но от того, что оно состоялось для Маркса — это познание ещё не состоялось автоматически для каждого отдельного человека.
Вновь: то, что достигло человечество в уме одного своего выдающегося сына — отдельно взятым людям надо ещё усвоить. Объективно достигнутую вершину субъективно ещё надо покорить.
И потому, чтобы понять Маркса — надо понять Гегеля.
Перефразируя Ленина, лучшего из марксистов: шаг назад — два шага вперёд.
Потому и сам Ленин в 1914 году засел за «Науку Логики». Не потому, что делать нечего было, но потому, что взрыв первой мировой империалистической войны, остро-диалектичное разрушение старого мира требовало такого же остро-диалектичного понимания. А диалектика была уже познана в своей истине Гегелем, завершившим путь познания как познания. Поэтому великий практик и вернулся к великой завершённой теории. И сделал вывод: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля».
Именно так: от Маркса надо идти к Гегелю — для того, чтобы вернуться обратно. И пойти дальше.
#Маркс #Гегель #Ленин
К Гегелю я пришёл от Маркса — для того, чтобы вернуться обратно. И личный пример не уникален — знаю товарищей, прошедших тем же путём. Да вспомнить «хотя бы» Ленина. Или Ильенкова. Или Лукача. Этот возврат к Гегелю не случаен, напротив — логически необходим.
Поясню.
Путь познания есть процесс — как любой путь есть процесс. Целостное единство всех своих моментов, этапов, шагов. Без предыдущего шага нет следующего, и сам предыдущий имеет смысл только в виду следующего. И это не дурная бесконечность, не рабская цепь причин и следствий, которой человек приковывается к безжизненной скале фактов — нет! — это живая тотальность целого. Имя этому целому — Истина.
Но здесь, как всегда в диалектике, «дорога раздвояется».
Истина — объективно! — тотальна и завершена. Но субъективное наше познание истины должно пройти путём истины, путём тотального целого, завершённого. Повторить в уме то, что свершилось в мире.
Истина пребывает (иначе это не истина). А мы к истине приходим. Поэтому познание есть процесс.
И здесь снова раздвоение, различение, distinguo.
Кто эти «мы»? Одновременно и человечество/общество в целом, и каждый индивид в отдельности.
Путь индивида должен (в идеале) повторять — конспективно — путь познания, исторически проделанный обществом.
И вот на этом пути прошлое — то есть: уже познанное — может становиться будущим для конкретного индивида.
Как так? А вот так:
Участок пути, который человечество уже прошло, для индивида, стремящегося к познанию, оказывается только подлежащим прохождению, освоению и усвоению. Просто в силу того, что знание, ум, истина — не наследуются, но воспитываются, познаются человеком.
Разумеется, начинать познание можно с любого момента, с любого уже пройденного историческим человечеством шага. Более того, так и происходит в реальной жизни. «Наука не знает царских путей».
Но начав с произвольно выбранного этапа, это начало обретает смысл, только будучи интегрировано в тотальность целого исторического познания. Ступень от лестницы имеет смысл лишь в составе всей лестницы.
Вернёмся теперь к Марксу и Гегелю.
Начать познание с Маркса — это прекрасно эстетически, безупречно логически и верно политически.
Но сам Маркс не с неба свалился. Его идеи — результат всего предшествующего познания, всей предшествующей исторической практики.
Он не оставил системы в форме системы. И не случайно. «Своя» система ему была не нужна: он прекрасно строил свою теорию-практику на базе философии Гегеля, высшей философской системы, которую создала человеческая мысль.
Для Маркса было очевидно: целое познания завершено. Путь пройден. Истина познана. Дело «за малым»: осуществить её.
Но вот в чём дело с этим делом: практическое осуществление стоит на фундаменте всё той же теории. Призывая изменить мир, Маркс не отрицал необходимости познания. Просто для него, Маркса, оно уже состоялось. Но от того, что оно состоялось для Маркса — это познание ещё не состоялось автоматически для каждого отдельного человека.
Вновь: то, что достигло человечество в уме одного своего выдающегося сына — отдельно взятым людям надо ещё усвоить. Объективно достигнутую вершину субъективно ещё надо покорить.
И потому, чтобы понять Маркса — надо понять Гегеля.
Перефразируя Ленина, лучшего из марксистов: шаг назад — два шага вперёд.
Потому и сам Ленин в 1914 году засел за «Науку Логики». Не потому, что делать нечего было, но потому, что взрыв первой мировой империалистической войны, остро-диалектичное разрушение старого мира требовало такого же остро-диалектичного понимания. А диалектика была уже познана в своей истине Гегелем, завершившим путь познания как познания. Поэтому великий практик и вернулся к великой завершённой теории. И сделал вывод: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля».
Именно так: от Маркса надо идти к Гегелю — для того, чтобы вернуться обратно. И пойти дальше.
#Маркс #Гегель #Ленин
👍28🤔5