Badcomedian как историк русской философии

Евген растёт. На полном серьёзе.

Начав желчными роликами, на безжалостном катке своей клоунады, закатавшей в асфальт иронии бессмысленный российский кинематограф, он в итоге добрался до тонкого анализа господствующей идеологии.

…Надо сказать, критика русского иррационализма («Die Zerstörung der Vernunft» а-ля рюс) давно назрела. А за последние пару лет — уже и перезрела.

И как характерно, как типично для русской культуры, что лучшим — и единственным! — высказыванием на эту тему стал ролик Badcomedian’а. Философия у нас всегда драпировалась в одежды литературы. В новейшее время — по средневековым лекалам — философию ещё и свели к сервильной функции. Philosophia est ancilla ideologiae. А идеология теперь транслируется через кинематограф (по заветам классика: «важнейшим из искусств для нас является кино», конечно). Потому вовсе не случайно лучшим на данный момент критиком философского иррационализма (в лице Ильина и Шмелёва) стал кино-блогер Badcomedian.

Конечно, это только первое эксплицитное высказывание на тему. Свидетельство того, что осознание философско-идеологических предпосылок сегодняшней реальности — уже подспудно идёт и уже проявляется в связном нарративе.

Понятно, что историю русского иррационализма начинать надо обстоятельно — с первых славянофилов etc. — но это всё будет потом. Евгений же в своём видео-эссе на целую большую главу материала насобирал — поэтому, если и когда книга «О разрушении разума по-русски» будет создаваться, будущий историк русской философии не оставит без внимания эту работу Badcomedian’а.

https://youtu.be/S-xjudFxgBU

#Badcomedian #историяфилософии #иррационализм #разрушениеразума #Ильин

Казус Ильина.

Весьма показательная история с «центром им. Ильина» на базе РГГУ получилась.

Во-первых, наши левые и просто философствующие, включившиеся в конфликт, могли наглядно убедиться в старой, казалось бы, очевидной, но всеми забытой истине: сначала идея побеждает в умах людей — потом фиксирует эту победу политически — и только позднее отливается в форму идеологических институций, «центров по изучению», «фондов», «школ» и прочих «институтов Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина-Троцкого».

Во-вторых, выяснилось, что у противников центра, при всём их праведном гневе, крайне плохо обстоят дела с аргументацией.

Простой вопрос: почему contra, а не pro?

Потому что «им. Ильина»?

Да, сам Ильин неоднократно признавался в своих симпатиях к фашизму.

Но, даже в этом пункте, казалось бы, однозначно подтверждающем вину обвиняемого (чистосердечное признание вообще издавна ценится в нашей стране, делая как будто ненужными другие доказательства вины) — даже в этом пункте у противников «центра» не было сильной позиции.

Вспомним старину Маркса: «Об эпохе не судят по её сознанию, так же, как о человеке не судят по тому, что он сам о себе думает». И ещё: «Что человек думает о себе, и кем он является на самом деле — разные вещи». Ну, то есть, для того же Маркса не имеет значения, кто и в каких симпатиях признался. Субъективное мнение пусть остаётся при своём субъекте — сказать что-то истинное об этом субъекте можно только с объективной точки зрения.

Или, как говорили древние: Nemo judex in causa sua — Никто не судья в своём деле! Потому и того же Ильина критиковать надо, но опираясь не на его субъективные признания, а с точки зрения объективной истины.

А вот с объективной аргументацией у противников центра было плохо.

Самое главное: оппоненты Ильина, полные справедливого антифашистского пафоса, очевидно, просто не обладают пониманием — а что такое этот проклятый фашизм?

Не понимают, что иррационализм — это отражение «развитого» капитализма (то есть, капитализма, дозревшего до империализма) в философском мышлении и потому — интеллектуальная дорога к фашизму.

Не понимают, что дело не в персоналиях. Не в именах. Не в Ильине лично.

Если тот же центр назвали бы (не назовут, конечно, но если бы назвали) именем Хомякова, или Данилевского, или любого другого из батальона отечественных философствующих иррационалистов (которые не обязательно националисты, кстати) — что, проблема исчезла бы? Отлегло бы от сердца у противников «центра им. Ильина», если бы центр назвали «им. Шестова», например?

Если да, то не стоило и «стулья ломать».
Если нет, тогда надо поглубже продумывать свои мысли и лучше аргументировать свою (в основе) верную позицию.

Но для начала, повторюсь, надо разобраться, уяснить самим себе основополагающий вопрос о связи иррационализма и фашизма в философии вообще — и русской философии в частности. В процессе разбирательства, правда, многие авторитетные имена перестанут быть авторитетными, со многими симпатиями придётся расстаться, многие репутации будут пересмотрены. Издержки постижения истины, так сказать.

#Ильин

Но бывает, что ринувшись в гущу идейной схватки, мысль понимает, что… ей нечего противопоставить противнику. Хотя бы для этого отрезвляющего эффекта столкновение было необходимо. Но что же делать? Не капитулировать же?

Нет. Но временно отступить — целесообразно. Отступить, чтобы дальше и глубже изучать историю и логику философской мысли, конкретизировать таким образом свою собственную мысль. И уже потом снова вернуться к своему противнику.

Опять же, вспомним Ильенкова: только изучив, усвоив, то есть: сделав своими все важнейшие философские системы, только глядя на реальность с этой совокупной, коллективной позиции, с точки зрения Всеобщего, Абсолюта, познанной человечеством истины — мы и можем понять объективную реальность, место в ней своего оппонента и своё собственное место. Это и будет искомый синтез, который единственно может гарантировать в споре (нет, не победу — победа всегда чревата поражением, но) истинность нашей истины, нашу причастность объективной истине. Торжество которой неизбежно — пусть en gros, пусть только в «большом историческом масштабе». Торжество иным и не бывает.

#Ильенков #Ильин #Ленин

Зубоскальство и беззубость.

Идеологическая — в пределе: философская — слабость российской левой в 2024 году выступила как-то уж совсем рельефно.

Левые философствующие (левые не в смысле «странные», а в смысле «стоящие на левом политическом фланге») просто-напросто ничего не могут возразить своим противникам.

Вот, например, камерады и большие поклонники Жижека из Philosophy Today пытаются зубоскалить по поводу Дугина (АГД) и его (понятно каких) идей. Но только зубоскалить. Никакой серьёзной критики. Никаких контр-идей. Ничего серьёзного.

А, надо сказать, идеи у АГД есть — и к ним можно испытывать какое угодно (праведное!) эстетическое и духовное отвращение — но они при этом достойны критики и заслуживают её.

Те же самые идеи АГД излагал звезде российской журналистики Такеру Карлсону. И что, отреагировали как-то наши левые любомудры? Кроме кривых ухмылок — никак.

(Свой разбор я оставляю за скобкой — если не читали, можете прочесть).

Да, когда тот же АГД открывал свою ВПШ им. Ильина — тогда столичная неравнодушная общественность развернула (впрочем, безуспешную, что неудивительно) кампанию против. Но что же левые столичные интеллектуалы? Где же идейное, хотя бы идеологическое, обоснование своей оппозиции Ильину? Вся полемика строилась на самопризнании иррационалиста и реакционера в сочувствии фашизму. Но где же философское разоблачение иррационализма Ильина с позиций всесильного, потому что верного учения? А нет его, этого разоблачения. И потому Женя Badcomedian Баженов для критики Ильина сделал много больше наших левых интеллектуалов. Симптоматично, что тут скажешь… Но фашистских философов должно критиковать всё же философски. Но, уж чем богаты… (при том, что Баженову — мегареспект).

Суть проблемы ясна: российским левым нечего противопоставить в идеологическом (в пределе: философском) плане.

Поэтому без серьёзной контр-мысли в адрес оппонента получается не зубоскальство, а, наоборот, беззубость.

Точнее, зубы есть — но это зубы, взятые взаймы (как вставная челюсть). Заёмные зубы в виде левых постмодернистов, всех этих делезов-фуко-бодрийяров (список тут длинный) — которые сами те ещё иррационалисты, похлеще твоего Ильина — не только не дают нашим левым разгрызть орех реакционной идеологии, но не позволяют даже хорошенько укусить оппонентов.

Но у всего есть причины. Есть они и у этого беззубого зубоскальства. Об этом далее.

#левые #Дугин #Ильин #иррационализм #Badcomedian

И вновь Ильин…

Наткнулся в Телеге на телегу какого-то леваческого паблика (если что: есть левые и есть левачки): уж не помню, по какому поводу, но вновь Ильин им покоя не даёт. Ок, других фронтов для классовой борьбы у левачков, конечно, нет — но какие формулировки! — «гегельянец и фашист»! А, каково? Через соединительный союз «и», как неотъемлемые атрибуты перечислили, «если А, то и Б». Отождествили, так сказать.

Меж тем, левачки (большие фанаты Жижека, кстати) так лишь показали свою полную неосведомлённость в философии.

Во-первых: Ильин — не гегельянец. Он неогельянец. Левачки-простачки не в курсе, что гегельянство и неогегельянство — это совершенно разные вещи, из разных философских эпох. Да, в наше время идиотских, ложных, ничего не поясняющих и всё запутывающих приставок (пост-, мета- и проч.) глаз замыливается, и приставку нео- несложно проигнорировать. Но надо знать «базу», друзья.

Гегельянство в строгом смысле слова — это хронологически узкое явление, начавшееся в последние годы жизни Гегеля и полноценно оформившееся только в 1830-х годах. В целом, это было движение учеников Гегеля, отстаивающих его философию разума, чуждую иррационализму и феодализму, революционную и демократическую по своей сути.

Гегельянство доминировало в интеллектуальной жизни Германии (которая в те годы была страной философии) — но всего несколько лет: уже в 1835 году начинается раскол школы по вопросу о религии, к 1840 году гегельянцев выбивают из их университетской цитадели — Берлина, на кафедру приглашён впавший в мистицизм старик Шеллинг, чтоб вымести «гегельянскую заразу». К внешнему прессингу в начале 1840-х добавляется полнейший внутренний раскол школы на левых (молодых) и правых (старых) гегельянцев. Но поражение революции 1848 года ставит точку в истории школы: уравнение человечества с Абсолютным Духом оказалось со многими переменными, Мировой Дух не сошёл на грешную землю автоматически. Старики, которые Гегеля видели, ушли в академическое гетто, гегельянская же молодёжь стремительно левела, читала политэкономов и социалистов — и в неудавшейся революции активно участвовала. Вернуться к философским штудиям — как ни в чём не бывало — после 1848-го было уже невозможно. И всё, гегельянство тогда и закончилось. Не только в Германии: см. моих «Искателей Абсолюта». И да, гегельянство кончилось, но из него начался марксизм.

Тогда что такое неогегельянство? Если кратко: международное философское течение, стартовавшее с конца XIX — начала XX века. Его корень и суть: идеологическая реакция на рост революционных тенденций (начало кризисов и передел мира), подъём массового рабочего движения (Парижская Коммуна, Интернационал I и II), временное засилье позитивизма. Отсюда ощущение общего кризиса и надвигающегося краха, желание вернуться в «спокойные» (полу)феодальные времена, отсюда запрос на идеологию, способную стать опорой в реакционной борьбе. И вот открывают «молодого» Гегеля, его ранние квази-религиозные работы, и вот начинают его читать — но как читать? — через призму неокантианства, через набиравшую обороты «философию жизни», делая из Гегеля дюжинного субъективиста и иррационалиста, полностью фальсифицируя его. Гегель неогегельянства — это религиозный мистик, интуитивист-неокантианец, анти-марксист и реакционер. Диалектика Гегеля неогегельянцами либо выжигается калёным железом, либо отождествляется с иррациональной интуицией.

Итак: неогегельянство — это просто ветвь неокантианства/философии жизни, взявшая на знамя чужое, но громкое имя, придающее призрачный объективизм их субъективной и иррациональной тенденции.

Вот таким неогегельянцем и был Иван Ильин: субъективист, иррационалист-интуитивист, религиозный реакционер, близкий к неокантианству и «философии жизни». И да, фашист — ибо неогегельянство суть реакционнейшая философия, не имеющая с гегельянством и Гегелем ничего общего.

Это «база». И если на левачков надежды нет, то серьёзным левым товарищам эту «базу» при разговоре об Ильине надо бы знать.

#Гегель #гегельянство #неогегельянство #Ильин

«Чужой среди своих».

И ещё об Ильине и о неогегельянстве. Течение это было международным — ибо таков был кризис общественной системы, реакцией на который и стало неогегельянство — и в каждой стране оно имело свой «национальный колорит».

Здесь не место для подробного экскурса, но: в Италии патриархом неогегельянства был Кроче — марксист-расстрига, патриарх итальянского либерализма и попутно наставник Джентиле — официального философа фашистской Италии. (И — одновременно — учитель Грамши, иконы многих современных левых! — Парадокс? — Вовсе нет, но об иррационализме Грамши как-нибудь потом. Сигнализируйте, если тема интересна).

В России таким патриархом неогегельянства стал бы сам Ильин — если бы коварные большевики не поставили подножку в октябре 1917-го. (Кстати, возьми Корнилов власть осенью того года — и в России свой Джентиле в лице Ильина появился бы вперёд самого Джентиле).

Во Франции в неогегельянцы записался Кожев, который под видом «Феноменологии духа» читал, по сути, вольное переложение «Бытия и времени» Хайдеггера.

В Германии дело было несколько сложнее — но и там ряды неогегельянства пополняли неокантианцы (при этом, кстати, нередко — социал-демократы), вдохновлявшиеся модной «философией жизни».

Это я к чему? Немецкие неогегельянцы после 1933 года, как ни пытались втереться в доверие к наци, как ни рекомендовали они «своего» Гегеля в качестве идеолога реакции — всё равно оказались на обочине. Розенберг сквозь губу прочитал им официальную отповедь: наци видели своими предтечами Вагнера, Ницше, Лагарда и Чемберлена (не Невилла, а Хьюстона). И баста! Попутчики — пусть и лицензированно-реакционные — фашистам были не нужны. К тому же, Гегеля они, очевидно, поняли лучше самих неогегельянцев — ибо признали Гегеля идеологически чуждым, врагом, связанным с марксизмом, «импортным товаром», завезённым в Германию контрабандой — в саквояже Просвещения и Французской революции.

В итоге неогегельянство в наци-Германии влачило вегетативное существование в глухих университетских уголках. Правда, репрессий не было — лишь Рихарду Кронеру, одному из вождей школы, пришлось релоцироваться в США (недостаточно arische показалась нацистам его родословная).

Так и Ильин — его после 1933-го отодвинули в сторонку, но ещё пять лет после этого попутчик-«неогегельянец» продолжал читать в нацистской Германии речи и доклады против коммунизма. И лишь в 1938 он переехал в Швейцарию. Его судьба в эти годы — полностью в русле судьбы всего неогегельянского течения в Германии. При том, что среди своих правых немецких Kollegen по неогегельянству он был, пожалуй, самым правым, самым близким к собственно наци — тут немалую роль сыграла биография, личная ненависть к большевизму.

Но это так, штрихи к портрету (когда-нибудь, в третьей книге про «Искателей Абсолюта» будет и про Ильина соответствующая глава — отдельную книгу писать про него — много чести, а как диалектический антипод наших марксистских гегельянцев — вполне). И да, когда вам будут говорить про притеснения несчастного Ильина в Германии 1930-х, пытаясь так его реабилитировать — не верьте: он был рад служить — и служил, насколько дали — но немецким фашистам, повторюсь, даже такие идейно-близкие симпатизанты-попутчики были не нужны.

#Ильин #неогегельянство