Фальсификаторы фальсификаторов.
Часть первая.
Вообще непонятно: как читать современные переводы?! Про непотребство Бибихина я уже писал (он, очевидно, вообще не понял, что он переводит, не понял смысла хайдеггеровского «Бытия и времени» — и решил своё непонимание расцветить и разукрасить своими собственными фантазиями, упражнениями — лучше сказать: извращениями — в образовании неологизмов).
Но проблема на одном Бибихине не заканчивается, Бибихин — просто самый вопиющий и известный (в силу незаслуженно шумной славы «Бытия и времени) пример. Кстати, сам этот всё перевравший перевод и создал эту, по сей день ходящую по нашим философским суглинкам, легенду о какой-то невероятно глубокомысленной, крайне тёмной — ибо повествующей о последних тайнах мира и души! — книге Хайдеггера. На самом деле, несмотря на манерный (но не имеющий ничего общего с безумным фиглярством Бибихина) слог Хайдеггера в оригинале, в «Бытии и времени» нет ничего загадочного и тёмного. Это просто (само)экскурс в сознание (то есть: феноменология) буржуазного интеллектуала Веймарской республики. И только-то.
Отсюда все базовые для «Sein und Zeit» категории: Страх, Беспокойство, Вина, Решимость (половину из которых Бибихин даже неправильно перевёл — ибо не понял, о чём речь). Отсюда и псевдо-загадочная категория Man — которая позднее у Сартра явится уже в виде лозунга «ад — это другие». Отсюда и Dasein, которое, как бы ни извращался толмач, есть наличное, данное бытие хайдеггеровского Индивида, фрустрированного, всего страшащегося, невротически-беспокойного обывателя-интеллектуала, озлобленного на весь мир — и, накануне прихода фашистов к власти, готового уже издать классический вопль: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!»
Вот и всё, вот вам и вся тёмная глубокомысленность «Бытия и времени» — на поверку, при элементарном чтении немецкого оригинала — это лишь субъективная феноменология мятущегося интеллигента, не находящего себе места из-за того, что ему пришлось попасть в параграф учебника по истории. «Глубокая философия на мелком месте» — вот что такое «Sein und Zeit». Другого и невозможно ожидать от феноменологического метода, поставившего во главу угла субъективно-психологическое переживание (Erlebnis) индивида.
И, по-хорошему, всю эту местную славу хайдеггеровского опуса — надо развенчать. И сделать это можно, лишь правдиво переведя сей «глубокомысленный» труд на русский язык. От нормального, истинного, светлого перевода вся темнота (как наносная бибихинская, так и исконная хайдеггеровская) уйдёт. Вместе с ней схлынет и слава «Sein und Zeit». Платье голого короля будет, наконец, оценено по достоинству.
Хайдеггер мистифицировал человеческое бытие — сведя его к бытию ничтожного интеллектуального мещанина Веймарской республики — то есть, таким образом, фальсифицировал человеческое бытие. Местный толмач дополнительно мистифицировал мистифицированное, усугубив фальсификацию. Минус на минус дал (вполне хайдеггеровское) Ничто в квадрате. Задача честной философии — разбить эту фальсификацию. Настоящее бытие должно быть возвращено человечеству.
#Хайдеггер #Бибихин #Сартр #иррационалисты #фальсификаторы #тонкости_перевода
Часть первая.
Вообще непонятно: как читать современные переводы?! Про непотребство Бибихина я уже писал (он, очевидно, вообще не понял, что он переводит, не понял смысла хайдеггеровского «Бытия и времени» — и решил своё непонимание расцветить и разукрасить своими собственными фантазиями, упражнениями — лучше сказать: извращениями — в образовании неологизмов).
Но проблема на одном Бибихине не заканчивается, Бибихин — просто самый вопиющий и известный (в силу незаслуженно шумной славы «Бытия и времени) пример. Кстати, сам этот всё перевравший перевод и создал эту, по сей день ходящую по нашим философским суглинкам, легенду о какой-то невероятно глубокомысленной, крайне тёмной — ибо повествующей о последних тайнах мира и души! — книге Хайдеггера. На самом деле, несмотря на манерный (но не имеющий ничего общего с безумным фиглярством Бибихина) слог Хайдеггера в оригинале, в «Бытии и времени» нет ничего загадочного и тёмного. Это просто (само)экскурс в сознание (то есть: феноменология) буржуазного интеллектуала Веймарской республики. И только-то.
Отсюда все базовые для «Sein und Zeit» категории: Страх, Беспокойство, Вина, Решимость (половину из которых Бибихин даже неправильно перевёл — ибо не понял, о чём речь). Отсюда и псевдо-загадочная категория Man — которая позднее у Сартра явится уже в виде лозунга «ад — это другие». Отсюда и Dasein, которое, как бы ни извращался толмач, есть наличное, данное бытие хайдеггеровского Индивида, фрустрированного, всего страшащегося, невротически-беспокойного обывателя-интеллектуала, озлобленного на весь мир — и, накануне прихода фашистов к власти, готового уже издать классический вопль: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!»
Вот и всё, вот вам и вся тёмная глубокомысленность «Бытия и времени» — на поверку, при элементарном чтении немецкого оригинала — это лишь субъективная феноменология мятущегося интеллигента, не находящего себе места из-за того, что ему пришлось попасть в параграф учебника по истории. «Глубокая философия на мелком месте» — вот что такое «Sein und Zeit». Другого и невозможно ожидать от феноменологического метода, поставившего во главу угла субъективно-психологическое переживание (Erlebnis) индивида.
И, по-хорошему, всю эту местную славу хайдеггеровского опуса — надо развенчать. И сделать это можно, лишь правдиво переведя сей «глубокомысленный» труд на русский язык. От нормального, истинного, светлого перевода вся темнота (как наносная бибихинская, так и исконная хайдеггеровская) уйдёт. Вместе с ней схлынет и слава «Sein und Zeit». Платье голого короля будет, наконец, оценено по достоинству.
Хайдеггер мистифицировал человеческое бытие — сведя его к бытию ничтожного интеллектуального мещанина Веймарской республики — то есть, таким образом, фальсифицировал человеческое бытие. Местный толмач дополнительно мистифицировал мистифицированное, усугубив фальсификацию. Минус на минус дал (вполне хайдеггеровское) Ничто в квадрате. Задача честной философии — разбить эту фальсификацию. Настоящее бытие должно быть возвращено человечеству.
#Хайдеггер #Бибихин #Сартр #иррационалисты #фальсификаторы #тонкости_перевода
👍13🤔3👎2
По пунктам:
1) Толмач «Города мёртвых» халтурил в полный рост. Мало того, что он не видит авторского курсива самого Клагеса — важный момент авторской экспрессивности, души произведения. Он не видит даже запятых — делящих сложносочиненные немецкие фразы на простые. Он не видит разницы между herakleishe (гераклово, относящееся к Гераклу) и herakleitishe (гераклитово, принадлежащее Гераклиту). Или просто не знает разницы между героем мифов, полубогом Гераклом — и названным в его честь философом Гераклитом из Эфеса. Ну ладно, огляделся — но по смыслу же ясно, что не о Гераклите речь идёт! В итоге, одарённый переводчик сделал открытие мирового уровня — обнаружил у Гераклита (от которого не осталось ничего, кроме нескольких отрывков) целую написанную книгу под названием «Всемирная история»! Комментарии излишни… Кроме того, он не понял сути клагесовского космоэротизма, иначе не перевёл бы оплодотворяющую связь сухим бюрократическим словом «плодотворная».
2) Далее, переводчик просто решает выбросить часть текста — без «объявления войны», явочным порядком. И тут два варианта: либо он не смог понять, что такое ahasverisch — либо понял, но фальсифицировал текст умышленно.
В оригинале у Клагеса игра слов: ahasverisch переводится и как «агасферовский» (отсылка к Вечному Жиду и вечному скитальцу Агасферу), и как «беспокойный» (последнее значение производное от первого). Игра слов, весьма характерная для Клагеса, известного своим антисемитизмом. И вот толмач, если вообще понял, о чём речь, решил скрыть эти юдофобские коннотации клагесовской теории исторического времени. Он просто перепрыгивает к следующему абзацу — и дальше (вновь криво) переводит уже его.
Кроме того, он, похоже, и правда, не понял, что такое Bezogensein — для этого надо было понять мысль Клагеса. И — решил просто пропустить сложное место: «И так сойдёт!»
В итоге: Клагес, этот, по выражению Эрнста Блоха, «философствующий Тарзан» и «сентиментальный поэт пениса», фальсифицировал суть человеческого мышления и истории, сведя всё к садо-мазо антиномии «гнусного» Духа и сладострастной души, фальсифицировал само Мироздание, сведя его к квази-эротической «пульсации». Местные симпатизанты этой прото-фашистской как-бы-философии фальсифицировали своего кумира (то ли от собственного невежества, то ли от неизжитого стыда, то ли из более корыстных соображений пропаганды).
Задача честной философии, задача борьбы за истину остаётся всё той же: разбивать эти фальсификации — как переводческие витийства, так и фальсификации большие, фальсификации самих «Отцов лжи» (хайдеггеров, ясперсов, и всяких прочих клагесов).
И да, надо всегда помнить: Дух и душа — поскольку человек есть человек мыслящий — неразрывно связаны, тождественны.
#Хайдеггер #Клагес #иррационалисты #фальсификаторы #тонкости_перевода
1) Толмач «Города мёртвых» халтурил в полный рост. Мало того, что он не видит авторского курсива самого Клагеса — важный момент авторской экспрессивности, души произведения. Он не видит даже запятых — делящих сложносочиненные немецкие фразы на простые. Он не видит разницы между herakleishe (гераклово, относящееся к Гераклу) и herakleitishe (гераклитово, принадлежащее Гераклиту). Или просто не знает разницы между героем мифов, полубогом Гераклом — и названным в его честь философом Гераклитом из Эфеса. Ну ладно, огляделся — но по смыслу же ясно, что не о Гераклите речь идёт! В итоге, одарённый переводчик сделал открытие мирового уровня — обнаружил у Гераклита (от которого не осталось ничего, кроме нескольких отрывков) целую написанную книгу под названием «Всемирная история»! Комментарии излишни… Кроме того, он не понял сути клагесовского космоэротизма, иначе не перевёл бы оплодотворяющую связь сухим бюрократическим словом «плодотворная».
2) Далее, переводчик просто решает выбросить часть текста — без «объявления войны», явочным порядком. И тут два варианта: либо он не смог понять, что такое ahasverisch — либо понял, но фальсифицировал текст умышленно.
В оригинале у Клагеса игра слов: ahasverisch переводится и как «агасферовский» (отсылка к Вечному Жиду и вечному скитальцу Агасферу), и как «беспокойный» (последнее значение производное от первого). Игра слов, весьма характерная для Клагеса, известного своим антисемитизмом. И вот толмач, если вообще понял, о чём речь, решил скрыть эти юдофобские коннотации клагесовской теории исторического времени. Он просто перепрыгивает к следующему абзацу — и дальше (вновь криво) переводит уже его.
Кроме того, он, похоже, и правда, не понял, что такое Bezogensein — для этого надо было понять мысль Клагеса. И — решил просто пропустить сложное место: «И так сойдёт!»
В итоге: Клагес, этот, по выражению Эрнста Блоха, «философствующий Тарзан» и «сентиментальный поэт пениса», фальсифицировал суть человеческого мышления и истории, сведя всё к садо-мазо антиномии «гнусного» Духа и сладострастной души, фальсифицировал само Мироздание, сведя его к квази-эротической «пульсации». Местные симпатизанты этой прото-фашистской как-бы-философии фальсифицировали своего кумира (то ли от собственного невежества, то ли от неизжитого стыда, то ли из более корыстных соображений пропаганды).
Задача честной философии, задача борьбы за истину остаётся всё той же: разбивать эти фальсификации — как переводческие витийства, так и фальсификации большие, фальсификации самих «Отцов лжи» (хайдеггеров, ясперсов, и всяких прочих клагесов).
И да, надо всегда помнить: Дух и душа — поскольку человек есть человек мыслящий — неразрывно связаны, тождественны.
#Хайдеггер #Клагес #иррационалисты #фальсификаторы #тонкости_перевода
👍8
Будьте бдительны!
Земляк-краевед обратил внимание на репортаж Первого канала о городе Кирове.
Тут всё прекрасно: и стиль современной журналистики с центрального ТВ («все кировчане такие активные? Или это какие-то отборные люди?»), и такая реклама города, что уже и анти-рекламы не надо («кукарское кружево! Еле удержалась, чтоб не приобрести!» — очевидно, кружево из Советска (дореволюционная слобода Кукарка) настолько замечательное, что журналистка его так и не приобрела.
Тут и ложная шаблонность-стереотипность, навешивание ярлыков, своего рода региональный расизм, та самая «клюква»: оказывается, что кировчане — люди необычные, ибо они не просто едят «рыжики в сметане! Их здесь едят утром, вечером и вообще всегда!»
Кто там негодует на стереотипные представления иностранцев о России (водка-балалайка-ездят на медведях-вечно пляшут «Калинку» с «Калашниковым» в руках)? Вот вам представление российского центрального (центральнее не бывает) ТВ о жителях российского региона, до которого от Москвы менее тысячи километров. Судя по репортажу, кировчане — какие-то чудаки, чуть не инопланетяне, рыжики в сметане трескают с утра до ночи, да в дымковскую игрушку посвистывают.
Регионализация — то есть: атомизация и солипсизация массового сознания как она есть.
Но это всё меркнет перед откровением журналистки, что С. П. Боткин (патриарх отечественной терапии и младший брат гегельянца Василия Боткина) родился в Вятке! Родился он, как известно, в Москве, где на тот момент постоянно проживала эта богатейшая купеческая семья, сделавшая себе имя на торговле чаем (кстати, основной неалкогольный напиток в России XIX века).
Дальше — больше: и Чайковского Первый канал записал в уроженцы Вятки! В исторической реальности Пётр Ильич родился в Воткинске (тогда в составе Вятской губернии, ныне — город в Удмуртии).
Ага, Шаляпин называл себя «вятским мужиком», допустим. Но родился он в Казани, в дореволюционной Вятке не бывал. А в вятские мужики записался из своего рода солидарности (по типу современного «Я/Мы имярек») с беднейшим крестьянством (губерния бедная, нечернозёмная) и политическими ссыльными (Вятка всю свою историю — место ссылки. Герцен и Салтыков-Щедрин не дадут соврать).
Ну и уж совсем мелочь, что замечательный наш романтик Александр Грин родился не собственно в Вятке (как нас убеждает репортаж Первого канала), а в Слободском (уездный городок в 40 километрах от областного центра), в семье ссыльного поляка Гриневского. И да, сам будущий писатель сонную Вятку, антиромантический город чиновников и купцов, насчитывавший к ХХ веку не более 20 тысяч жителей, не любил и буквально сбежал из него ещё в юности.
Казалось бы: ничего страшного, ну, подумаешь, журналистка и её редакторы схалтурили. Нет, всё не так просто и уж точно не невинно.
Перед нами настоящая фальсификация истории — и тем более опасная, что фальсификация бытовая, как бы невзначай.
Сегодня обывателю рассказывают, что Боткин родился на Вятке, завтра ему скажут, что российские космонавты ещё в начале XX века на Луне высадились (утритесь, англо-саксы!): ну, вы же помните — тот самый «лунный проект» под руководством Циолковского! (Кстати, Циолковский тоже в городе Вятке какое-то время жил).
А что расскажут уже послезавтра?
Очевидно, миф.
Мифотворчество и есть основной метод фальсификации — и метод этот вовсю применяется сейчас.
Поэтому, чтоб защититься от современных мифов, въедающихся в мышление, пожирающих его, разлагающих его — говоря короче, чтоб сохранить разум, друзья, прошу вас: будьте бдительны!
#фальсификаторы #миф
Земляк-краевед обратил внимание на репортаж Первого канала о городе Кирове.
Тут всё прекрасно: и стиль современной журналистики с центрального ТВ («все кировчане такие активные? Или это какие-то отборные люди?»), и такая реклама города, что уже и анти-рекламы не надо («кукарское кружево! Еле удержалась, чтоб не приобрести!» — очевидно, кружево из Советска (дореволюционная слобода Кукарка) настолько замечательное, что журналистка его так и не приобрела.
Тут и ложная шаблонность-стереотипность, навешивание ярлыков, своего рода региональный расизм, та самая «клюква»: оказывается, что кировчане — люди необычные, ибо они не просто едят «рыжики в сметане! Их здесь едят утром, вечером и вообще всегда!»
Кто там негодует на стереотипные представления иностранцев о России (водка-балалайка-ездят на медведях-вечно пляшут «Калинку» с «Калашниковым» в руках)? Вот вам представление российского центрального (центральнее не бывает) ТВ о жителях российского региона, до которого от Москвы менее тысячи километров. Судя по репортажу, кировчане — какие-то чудаки, чуть не инопланетяне, рыжики в сметане трескают с утра до ночи, да в дымковскую игрушку посвистывают.
Регионализация — то есть: атомизация и солипсизация массового сознания как она есть.
Но это всё меркнет перед откровением журналистки, что С. П. Боткин (патриарх отечественной терапии и младший брат гегельянца Василия Боткина) родился в Вятке! Родился он, как известно, в Москве, где на тот момент постоянно проживала эта богатейшая купеческая семья, сделавшая себе имя на торговле чаем (кстати, основной неалкогольный напиток в России XIX века).
Дальше — больше: и Чайковского Первый канал записал в уроженцы Вятки! В исторической реальности Пётр Ильич родился в Воткинске (тогда в составе Вятской губернии, ныне — город в Удмуртии).
Ага, Шаляпин называл себя «вятским мужиком», допустим. Но родился он в Казани, в дореволюционной Вятке не бывал. А в вятские мужики записался из своего рода солидарности (по типу современного «Я/Мы имярек») с беднейшим крестьянством (губерния бедная, нечернозёмная) и политическими ссыльными (Вятка всю свою историю — место ссылки. Герцен и Салтыков-Щедрин не дадут соврать).
Ну и уж совсем мелочь, что замечательный наш романтик Александр Грин родился не собственно в Вятке (как нас убеждает репортаж Первого канала), а в Слободском (уездный городок в 40 километрах от областного центра), в семье ссыльного поляка Гриневского. И да, сам будущий писатель сонную Вятку, антиромантический город чиновников и купцов, насчитывавший к ХХ веку не более 20 тысяч жителей, не любил и буквально сбежал из него ещё в юности.
Казалось бы: ничего страшного, ну, подумаешь, журналистка и её редакторы схалтурили. Нет, всё не так просто и уж точно не невинно.
Перед нами настоящая фальсификация истории — и тем более опасная, что фальсификация бытовая, как бы невзначай.
Сегодня обывателю рассказывают, что Боткин родился на Вятке, завтра ему скажут, что российские космонавты ещё в начале XX века на Луне высадились (утритесь, англо-саксы!): ну, вы же помните — тот самый «лунный проект» под руководством Циолковского! (Кстати, Циолковский тоже в городе Вятке какое-то время жил).
А что расскажут уже послезавтра?
Очевидно, миф.
Мифотворчество и есть основной метод фальсификации — и метод этот вовсю применяется сейчас.
Поэтому, чтоб защититься от современных мифов, въедающихся в мышление, пожирающих его, разлагающих его — говоря короче, чтоб сохранить разум, друзья, прошу вас: будьте бдительны!
#фальсификаторы #миф
👍36
Марксизм или мраксизм?
3.
Субъективизация, естественно, имеет дальнейшие следствия.
- Из субъективизации у Цветкова следует интуиция — как основной для него способ познания. Своего рода прозрение, субъективное, произвольное «усмотрение». На примере категорий политэкономии мы уже эту тенденцию цветковского опуса увидели. Неудивительно, что отсюда мистика, пронизывающая все его конструкты. В первую очередь — мистика «энергии»:
«Вот есть мир и человек. Между миром и человеком возможен метаболизм, обмен энергией. Когда этот энергетический обмен с миром приобретает сознательную и прогнозируемую форму, это и есть труд». (С. 81).
Надо ли говорить, что Маркс пишет про изменение вещества природы трудом, ни слова не говоря про эту мистическую категорию — энергию? (Она даже в современной физике не совсем избавлена от мистики. И действительно: а что такое энергия?).
Не ответив на этот вопрос (как и на все остальные), Цветков сводит человека к энергии: «Человек — это способ превращения энергии в информацию. Но это вообще. А в нашем конкретном случае человек — это способ превращения труда в деньги». (С. 145)
Мы-то вместе с Марксом наивно полагали, что человек есть совокупность общественных отношений. А это, согласно Цветкову, медиатор (медиум!) энергетических и информационных потоков!
Уже такое сведение диктует следующий момент цветковского метода:
- редукционизм. Сведение сложного к простому, развитого к неразвитому, сведение несводимого, в общем. Получается своего рода «левый» социал-дарвинизм, социал-дарвинизм навыворот: под левой фразеологией правое содержание. Сам коммунизм у Цветкова — это способ борьбы за выживание биологического вида: «Внутренний коммунист не дает тебе спокойно жить, потому что эта скрытая в тебе возможность иного человека имеет прямое отношение к нашей видовой задаче как таковой» (С. 217). Неизвестно, кто поставил эту задачу — Творец? скорее, сам Цветков — ибо он грозит апокалиптическими карами в случае отказа от коммунистического рая (в его понимании, конечно): «Разные классы буквально превращаются в биологически разные виды, и охраняемый забор между ними выглядит как антропологически непреодолимая граница между двумя или тремя видами людей…» (С. 187-188). И прорицает: если не коммунизм, то «диалектически вернемся к тому положению, когда на земле сосуществовало сразу несколько видов людей» (С. 117). Хм, как странно: вообще, теорию о разном происхождении человеческих рас, их неродственности обычно продвигают только идеологи фашизма (Гобино, например). Но этот расистский тезис для Цветкова — не какая-то гипотеза, он говорит о нём, как о факте.
- Всё это укладывается в одно понятие: фальсификация. Для солипсистского субъекта не существует реальной истории. Поэтому он её фальсифицирует на своё усмотрение и свои интересы. Что и делает Цветков? Он о ней не говорит вообще! Единство истории и логики как метод «Капитала» Маркса, говорите? Исторический материализм? — У Цветкова вообще нет истории! Он её фальсифицирует тем, что уничтожает её, замалчивает её, ссылаясь на нехватку места. (Ритуальная ссылка на «общественные формации» — не в счёт, да и места ей отведено меньше, чем рассказу об фильме Дэвида Линча). То есть, на постороннюю информацию о голливудских актерах, притянутые экскурсы и аналогии с кино — на это место есть, на историю нет. А где она появляется, там она грубо фальсифицируется (пример с историей написания марксовой «К критике гегелевской философии права»). Даже внешне — никаких чётких дат в книге нет. Только вольные пересказы: «тот сказал так, а другой — этак». Пересказываются фабулы, но не история. И не случайно, игнорируя историю, Цветков почти ничего не говорит о политике — а если говорит, то… о Китае. Эзопов язык? — Хорош язык, когда сам смысл басни меняется на противоположный!
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
3.
Субъективизация, естественно, имеет дальнейшие следствия.
- Из субъективизации у Цветкова следует интуиция — как основной для него способ познания. Своего рода прозрение, субъективное, произвольное «усмотрение». На примере категорий политэкономии мы уже эту тенденцию цветковского опуса увидели. Неудивительно, что отсюда мистика, пронизывающая все его конструкты. В первую очередь — мистика «энергии»:
«Вот есть мир и человек. Между миром и человеком возможен метаболизм, обмен энергией. Когда этот энергетический обмен с миром приобретает сознательную и прогнозируемую форму, это и есть труд». (С. 81).
Надо ли говорить, что Маркс пишет про изменение вещества природы трудом, ни слова не говоря про эту мистическую категорию — энергию? (Она даже в современной физике не совсем избавлена от мистики. И действительно: а что такое энергия?).
Не ответив на этот вопрос (как и на все остальные), Цветков сводит человека к энергии: «Человек — это способ превращения энергии в информацию. Но это вообще. А в нашем конкретном случае человек — это способ превращения труда в деньги». (С. 145)
Мы-то вместе с Марксом наивно полагали, что человек есть совокупность общественных отношений. А это, согласно Цветкову, медиатор (медиум!) энергетических и информационных потоков!
Уже такое сведение диктует следующий момент цветковского метода:
- редукционизм. Сведение сложного к простому, развитого к неразвитому, сведение несводимого, в общем. Получается своего рода «левый» социал-дарвинизм, социал-дарвинизм навыворот: под левой фразеологией правое содержание. Сам коммунизм у Цветкова — это способ борьбы за выживание биологического вида: «Внутренний коммунист не дает тебе спокойно жить, потому что эта скрытая в тебе возможность иного человека имеет прямое отношение к нашей видовой задаче как таковой» (С. 217). Неизвестно, кто поставил эту задачу — Творец? скорее, сам Цветков — ибо он грозит апокалиптическими карами в случае отказа от коммунистического рая (в его понимании, конечно): «Разные классы буквально превращаются в биологически разные виды, и охраняемый забор между ними выглядит как антропологически непреодолимая граница между двумя или тремя видами людей…» (С. 187-188). И прорицает: если не коммунизм, то «диалектически вернемся к тому положению, когда на земле сосуществовало сразу несколько видов людей» (С. 117). Хм, как странно: вообще, теорию о разном происхождении человеческих рас, их неродственности обычно продвигают только идеологи фашизма (Гобино, например). Но этот расистский тезис для Цветкова — не какая-то гипотеза, он говорит о нём, как о факте.
- Всё это укладывается в одно понятие: фальсификация. Для солипсистского субъекта не существует реальной истории. Поэтому он её фальсифицирует на своё усмотрение и свои интересы. Что и делает Цветков? Он о ней не говорит вообще! Единство истории и логики как метод «Капитала» Маркса, говорите? Исторический материализм? — У Цветкова вообще нет истории! Он её фальсифицирует тем, что уничтожает её, замалчивает её, ссылаясь на нехватку места. (Ритуальная ссылка на «общественные формации» — не в счёт, да и места ей отведено меньше, чем рассказу об фильме Дэвида Линча). То есть, на постороннюю информацию о голливудских актерах, притянутые экскурсы и аналогии с кино — на это место есть, на историю нет. А где она появляется, там она грубо фальсифицируется (пример с историей написания марксовой «К критике гегелевской философии права»). Даже внешне — никаких чётких дат в книге нет. Только вольные пересказы: «тот сказал так, а другой — этак». Пересказываются фабулы, но не история. И не случайно, игнорируя историю, Цветков почти ничего не говорит о политике — а если говорит, то… о Китае. Эзопов язык? — Хорош язык, когда сам смысл басни меняется на противоположный!
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
👍10
Марксизм или мраксизм?
4.
- Фальсификация у нашего синемарксиста часто принимает вид амальгамы: одно выдаётся за другое — за Марксовы выдаются откровенно немарксистские, антимарксистские идеи. Зачастую это искажение происходит через оборот: «логика Маркса такова» — и дальше уже идёт отсебятина нашего теоретика. И да, под логикой у него часто понимаются вещи анти-логичные. Да и иррационализмом Цветков любит побраниться, пообвинять в иррационализме презренный капитализм — но вспомним любимую цитату Маркса: «перемени лишь имя — не твоя ли история это?» И да, капитализм, конечно, в своей развитой фазе пронизан иррационализмом, но это лишь один его момент: нельзя забывать про его объективную логику, он и появился, и существует неслучайно и по вполне разумно-диалектичным причинам. У Цветкова же это какое-то тёмное, неразличимое зло, в духе сектантской эсхатологии. Понятно, что из этого абсолютного — в понимании Цветкова — иррационального капитализма нет никакого разумного выхода, снятия.
- Далее, метод аналогий как часть общего метода Цветкова. Постоянные аналогии с «жизнью». Что такое при этом жизнь? — неизвестно, предполагается, что читатель должен знать это, опять же, интуитивно. Порой аналогии заходят уже чересчур далеко. Пример: «Не потому ли, — пишет Цветков, — что «наркотик» — это «вообще товар» в его идеальном, обобщенном виде, а «проституция» — это «вообще работа», наемный труд как таковой? Капитализм — это общество всеобщей проституции, и это оправдывает каждого из нас в отдельности. Наркотик — это товар, который дает безусловное удовольствие и который в любом случае попадет к потребителю, не умеющему жить без этого удовольствия». (С. 37).
Оставим в стороне странную фиксацию нашего «синемарксиста» на теме и образе наркотика (появляющегося в книге неоднократно). Немецким романтикам тема эта, кстати, тоже была очень близка. Совпадение не случайно: романтизм — крайне субъективен, сосредоточен на своих переживаниях, на том самом экстатическом experience, на диалектике Я.
Ну, спишем на то, что Цветков — поэт-романтик. Но всё же: товар «наркотик» — товар только для наркомана и наркодилера. А для всех остальных людей это не товар, а отрава. И да, помня о пагубности наркотической зависимости, надо признать: если бы Цветков был прав в приведённом пассаже, то ничего с капитализмом сделать было бы невозможно. Зависимость — штука страшная.
Но Цветкову не везёт с примерами: путаница продолжается уже с проституцией, которая ни в коем случае не «вообще работа», а лишь максимально развитая форма отчуждения (когда уже куплена не только функция тела, но само тело). Но красное словцо дороже, эпатажная, хлёсткая фраза «синемарксисту» важнее смысла.
- Субъективизм находит себе выражение и в квази-диалектике (антитетике), абстрактном прославлении противоречий, без диалектической попытки снять их. «Это не баг, а фича! Для диалектики Маркса и мир, и его описание — это цепь сменяющих друг друга, следующих друг из друга противоречий, не имеющих окончательного решения. В этом смысле, конечно, можно сказать, что это философия, созданная гениальным неврастеником» (С. 293).
И противоречия неразрешимы, и Маркс неврастеник. Другой диалектики и другого, психически здорового марксизма, г-н Цветков Вам предложить не может. Перефразируя известную максиму: «Скажи мне — каков твой марксизм, и я скажу: кто ты».
- Отсюда, из предельной субъективизации, следует аристократичная теория политического активизма. «Для того чтобы совершить революцию, пролетариату понадобится объединиться с наиболее дерзкими и глубокими интеллектуалами своего времени [читай: с самим Цветковым], которые теоретически понимают, что такое отчуждение и как оно может исчезнуть… К тому же свободные мыслители и богемные художники в минуты вдохновения все-таки знают, что такое неотчужденный и самодостаточный труд». (С. 199).
Вот так, пролетариат! Без аристократов «свободного мышления и искусства» иди и кури в сторонке — исторически тебе ничего не светит.
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
4.
- Фальсификация у нашего синемарксиста часто принимает вид амальгамы: одно выдаётся за другое — за Марксовы выдаются откровенно немарксистские, антимарксистские идеи. Зачастую это искажение происходит через оборот: «логика Маркса такова» — и дальше уже идёт отсебятина нашего теоретика. И да, под логикой у него часто понимаются вещи анти-логичные. Да и иррационализмом Цветков любит побраниться, пообвинять в иррационализме презренный капитализм — но вспомним любимую цитату Маркса: «перемени лишь имя — не твоя ли история это?» И да, капитализм, конечно, в своей развитой фазе пронизан иррационализмом, но это лишь один его момент: нельзя забывать про его объективную логику, он и появился, и существует неслучайно и по вполне разумно-диалектичным причинам. У Цветкова же это какое-то тёмное, неразличимое зло, в духе сектантской эсхатологии. Понятно, что из этого абсолютного — в понимании Цветкова — иррационального капитализма нет никакого разумного выхода, снятия.
- Далее, метод аналогий как часть общего метода Цветкова. Постоянные аналогии с «жизнью». Что такое при этом жизнь? — неизвестно, предполагается, что читатель должен знать это, опять же, интуитивно. Порой аналогии заходят уже чересчур далеко. Пример: «Не потому ли, — пишет Цветков, — что «наркотик» — это «вообще товар» в его идеальном, обобщенном виде, а «проституция» — это «вообще работа», наемный труд как таковой? Капитализм — это общество всеобщей проституции, и это оправдывает каждого из нас в отдельности. Наркотик — это товар, который дает безусловное удовольствие и который в любом случае попадет к потребителю, не умеющему жить без этого удовольствия». (С. 37).
Оставим в стороне странную фиксацию нашего «синемарксиста» на теме и образе наркотика (появляющегося в книге неоднократно). Немецким романтикам тема эта, кстати, тоже была очень близка. Совпадение не случайно: романтизм — крайне субъективен, сосредоточен на своих переживаниях, на том самом экстатическом experience, на диалектике Я.
Ну, спишем на то, что Цветков — поэт-романтик. Но всё же: товар «наркотик» — товар только для наркомана и наркодилера. А для всех остальных людей это не товар, а отрава. И да, помня о пагубности наркотической зависимости, надо признать: если бы Цветков был прав в приведённом пассаже, то ничего с капитализмом сделать было бы невозможно. Зависимость — штука страшная.
Но Цветкову не везёт с примерами: путаница продолжается уже с проституцией, которая ни в коем случае не «вообще работа», а лишь максимально развитая форма отчуждения (когда уже куплена не только функция тела, но само тело). Но красное словцо дороже, эпатажная, хлёсткая фраза «синемарксисту» важнее смысла.
- Субъективизм находит себе выражение и в квази-диалектике (антитетике), абстрактном прославлении противоречий, без диалектической попытки снять их. «Это не баг, а фича! Для диалектики Маркса и мир, и его описание — это цепь сменяющих друг друга, следующих друг из друга противоречий, не имеющих окончательного решения. В этом смысле, конечно, можно сказать, что это философия, созданная гениальным неврастеником» (С. 293).
И противоречия неразрешимы, и Маркс неврастеник. Другой диалектики и другого, психически здорового марксизма, г-н Цветков Вам предложить не может. Перефразируя известную максиму: «Скажи мне — каков твой марксизм, и я скажу: кто ты».
- Отсюда, из предельной субъективизации, следует аристократичная теория политического активизма. «Для того чтобы совершить революцию, пролетариату понадобится объединиться с наиболее дерзкими и глубокими интеллектуалами своего времени [читай: с самим Цветковым], которые теоретически понимают, что такое отчуждение и как оно может исчезнуть… К тому же свободные мыслители и богемные художники в минуты вдохновения все-таки знают, что такое неотчужденный и самодостаточный труд». (С. 199).
Вот так, пролетариат! Без аристократов «свободного мышления и искусства» иди и кури в сторонке — исторически тебе ничего не светит.
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
👍17
Марксизм или мраксизм?
5.
- Аристократический активизм дополняется концепцией «контр-элиты». «Марксизм как политическая программа — это обращенный ко всем парадоксальный проект контр-элиты, совершающей революцию ради того, чтобы навсегда покончить с разделением на элиты и массы, чтобы покончить с цинизмом искушенных и с идиотизмом управляемых. Эта антисистемная контрэлита стремится к максимальному расширению, а не к сохранению своих социальных границ в отличие от элиты правящей. В этом смысле марксизм — это открытый заговор против правящего класса, в который могут вступить все». (С. 309)
Да, но только командовать этими «всеми» будут, конечно, богемные художники! И эта концепция Цветкова есть именно не отрицание элиты — но провозглашение новой элиты (пусть и с приставкой контр-)!
- Отсюда пропагандируемый в книжке романтический культ Героя: творца-художника-мыслителя. Конкретные герои Цветкова: «Красные бригады», РАФ и другие городские партизаны и были последними, кто претендовал на роль пролетарских мстителей и предъявителей классового счета правящим элитам» (С. 294).
Звучит очень лево. Но на деле, все эти кумиры Цветкова — мелкобуржуазные радикалы, одиночки-бунтари лишь консолидировали буржуазное общество. И да, недостаточно быть антикапиталистом и бунтарём, чтоб быть марксистом и революционером. История Германии 1920-30-х тому пример.
- Но идеальный Герой для субъективиста — это персонифицированный Герой. И поскольку это романтический культ, то и герой должен быть героем романтическим — безумцем. Потому Маркс у Цветкова «гениальный неврастеник». «Маркс вообще был вспышечным человеком, «гениальным неврастеником», как говорили о нем ближайшие знакомые» (С. 17).
Но Маркс не только гениальный безумец, он ещё и… колдун.
«Маркс берется разгадать магию денег… При капитализме мир ощущается как иллюзия. Весь, кроме денег. Деньги — это то, что делает мир иллюзией. (С. 133). Вообще, в книге часто встречаются пассажи про «магию капитализма». Но кто может снять заклятье? — только маг более сильный, супер-колдун. Потому Цветков постоянно пытается найти у Маркса — не смейтесь! — колдовские, магические черты.
Получается такой мистический Маркс, оракул, безумный прорицатель!
«Маркс считал, что будущий способ производства (который придет на смену нынешнему и который уже спрятан внутри нынешнего) ведет пером в его руке и говорит через него с трибуны». (С. 171).
- Эта почётная роль, отведённая мистике и безумию в книжке Цветкова, даже понятийно им обосновывается через «метанойю» — так теоретики анти-психиатрии (которой наш автор симпатизирует) называют своего рода шизофренический психоз, якобы, позволяющий раскрыть истинную сущность человека.
Вот чистый иррационализм цветковского «марксизма».
- Этот иррационализм закономерно кульминирует в Сверхчеловеке, в пафосе создания «нового человека». В книге Цветкова периодически пароксизмами прорывается презрение к «обывателям», ко всем, кто не достаточно сознателен, кто не хочет/не может стать новым Сверхчеловеком. Так, людям докапиталистических эпох Цветков вообще отказывает в сознании и субъектности. Существующих людей клеймит поголовно «реакционными».
И мечтает: «А какая-нибудь будущая, электрическая мельница даст нам коммунизм, перемолов в муку прежнего человека и позволив нам испечь из этой муки нового человека и новое общество» (С. 49). Как вам образы?
Интересно: выпекать «нового человека» Цветков собирается в новой, усовершенствованной за более чем 80 лет печке?
Заметим, самого Цветкова печь не надо. Он уже заранее готов, от рождения испечён. Откуда взялся? — не спрашивайте. Он будет вас печь, а вы его не спрашивайте.
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
5.
- Аристократический активизм дополняется концепцией «контр-элиты». «Марксизм как политическая программа — это обращенный ко всем парадоксальный проект контр-элиты, совершающей революцию ради того, чтобы навсегда покончить с разделением на элиты и массы, чтобы покончить с цинизмом искушенных и с идиотизмом управляемых. Эта антисистемная контрэлита стремится к максимальному расширению, а не к сохранению своих социальных границ в отличие от элиты правящей. В этом смысле марксизм — это открытый заговор против правящего класса, в который могут вступить все». (С. 309)
Да, но только командовать этими «всеми» будут, конечно, богемные художники! И эта концепция Цветкова есть именно не отрицание элиты — но провозглашение новой элиты (пусть и с приставкой контр-)!
- Отсюда пропагандируемый в книжке романтический культ Героя: творца-художника-мыслителя. Конкретные герои Цветкова: «Красные бригады», РАФ и другие городские партизаны и были последними, кто претендовал на роль пролетарских мстителей и предъявителей классового счета правящим элитам» (С. 294).
Звучит очень лево. Но на деле, все эти кумиры Цветкова — мелкобуржуазные радикалы, одиночки-бунтари лишь консолидировали буржуазное общество. И да, недостаточно быть антикапиталистом и бунтарём, чтоб быть марксистом и революционером. История Германии 1920-30-х тому пример.
- Но идеальный Герой для субъективиста — это персонифицированный Герой. И поскольку это романтический культ, то и герой должен быть героем романтическим — безумцем. Потому Маркс у Цветкова «гениальный неврастеник». «Маркс вообще был вспышечным человеком, «гениальным неврастеником», как говорили о нем ближайшие знакомые» (С. 17).
Но Маркс не только гениальный безумец, он ещё и… колдун.
«Маркс берется разгадать магию денег… При капитализме мир ощущается как иллюзия. Весь, кроме денег. Деньги — это то, что делает мир иллюзией. (С. 133). Вообще, в книге часто встречаются пассажи про «магию капитализма». Но кто может снять заклятье? — только маг более сильный, супер-колдун. Потому Цветков постоянно пытается найти у Маркса — не смейтесь! — колдовские, магические черты.
Получается такой мистический Маркс, оракул, безумный прорицатель!
«Маркс считал, что будущий способ производства (который придет на смену нынешнему и который уже спрятан внутри нынешнего) ведет пером в его руке и говорит через него с трибуны». (С. 171).
- Эта почётная роль, отведённая мистике и безумию в книжке Цветкова, даже понятийно им обосновывается через «метанойю» — так теоретики анти-психиатрии (которой наш автор симпатизирует) называют своего рода шизофренический психоз, якобы, позволяющий раскрыть истинную сущность человека.
Вот чистый иррационализм цветковского «марксизма».
- Этот иррационализм закономерно кульминирует в Сверхчеловеке, в пафосе создания «нового человека». В книге Цветкова периодически пароксизмами прорывается презрение к «обывателям», ко всем, кто не достаточно сознателен, кто не хочет/не может стать новым Сверхчеловеком. Так, людям докапиталистических эпох Цветков вообще отказывает в сознании и субъектности. Существующих людей клеймит поголовно «реакционными».
И мечтает: «А какая-нибудь будущая, электрическая мельница даст нам коммунизм, перемолов в муку прежнего человека и позволив нам испечь из этой муки нового человека и новое общество» (С. 49). Как вам образы?
Интересно: выпекать «нового человека» Цветков собирается в новой, усовершенствованной за более чем 80 лет печке?
Заметим, самого Цветкова печь не надо. Он уже заранее готов, от рождения испечён. Откуда взялся? — не спрашивайте. Он будет вас печь, а вы его не спрашивайте.
#Маркс #фальсификаторы #Цветков
👍13🤔2
Марксизм или мраксизм?
7.
После того, как мы разобрали метод Цветкова (который, как известно, есть душа содержания), мы уже не станем углубляться в критику идейных основ Цветкова (там дикая смесь иррационализма а-ля Ницше, французского экзистенциализма-ситуационизма, итальянского операизма, мистики, технофетишизма, психоанализа, философии жизни и прочего — что собственно и составляет его «марксизм»). Просто подытожим смысл его книжки.
Противореча сам себе, своему иррациональному агностицизму, Цветков строит утопию.
Утопию организации мы уже видели: это взбесившаяся толпа, ведомая интеллектуалами (такими же Цветковыми).
Утопия коммунизма по Цветкову — это общество всеобщего гарантированного дохода, общество бездельников, неизвестно чем питающихся (подключаться к сети информации они будут, и всё скачивать, о как!), которым уже, слава Марксу, не нужны наркотики (потому что их всех и так хорошо штырит от райской жизни). Это общество, где все будут свободно «творить». Работать они, конечно, не будут. Хлеб насущный они будут распечатывать на 3D-принтере. Такие незнайки в Цветочном городе. Емели, которым по щучьему веленью, субъективному хотению всё будет дано. Или — люди вообще в этой утопии перестанут существовать как люди, перенесут свой разум в роботов, станут «высшим видом» (С. 194 - 195).
«Коммунизм» такой подозрительно похож, с одной стороны, на какую-нибудь преуспевающую скандинавскую и при этом буржуазную страну, только приправленную специфическим технофетишизмом и прочими деталями (например, расово-видовая селекция), милыми сердцу нашего синемарксиста. С другой стороны эта утопия — просто очередной фильм в стиле кибер-панк.
И конечно, решающую роль в этом киберпанковом рае Цветков отдаёт антикопирайту:
«Все, что можно раздавать не теряя, стоит сделать бесплатным» (с. 186). «Антикопирайт приближает информационный коммунизм» (С. 56).
Отлично, но… Почему сам Цветков не раздаёт бесплатно pdf своей книги? Попробуйте, обратитесь к нему, он скажет (проверено): сначала дай денег, сколько не жаль! — ну что это такое? Это и есть бесплатность?
Ладно, это уже детали.
Что в итоге?
Можно бы сказать: это книга разочарованного левого — но не всё так просто.
Цветков — типичный декадентствующий поэт-интеллектуал, свою фронду существующему status quo он смог комфортно встроить в само это status quo. И вся его критика капитализма — на поверку оказывается непрямой, скрытой, и потому — объективно! — очень эффективной апологетикой капитализма.
Сложно представить что-то более дискредитирующее марксизм вообще, левых в целом, чем эта книжка. Беспардонная эклектика, дикий иррационализм Цветкова, его эпатажные анархоконструкции с необходимостью уводят его на совершенно не левые позиции и дают оружие всем критикам марксизма.
Эта книга — левая, даже ультра-левая фраза при совершенно иррациональной и реакционной сути.
И потому уже неудивительно, что её издали не где-нибудь, а в РАНХиГС при… сами знаете, при ком. Такой «марксизм» там, очевидно, нужен.
#марксизм #фальсификаторы #Цветков
7.
После того, как мы разобрали метод Цветкова (который, как известно, есть душа содержания), мы уже не станем углубляться в критику идейных основ Цветкова (там дикая смесь иррационализма а-ля Ницше, французского экзистенциализма-ситуационизма, итальянского операизма, мистики, технофетишизма, психоанализа, философии жизни и прочего — что собственно и составляет его «марксизм»). Просто подытожим смысл его книжки.
Противореча сам себе, своему иррациональному агностицизму, Цветков строит утопию.
Утопию организации мы уже видели: это взбесившаяся толпа, ведомая интеллектуалами (такими же Цветковыми).
Утопия коммунизма по Цветкову — это общество всеобщего гарантированного дохода, общество бездельников, неизвестно чем питающихся (подключаться к сети информации они будут, и всё скачивать, о как!), которым уже, слава Марксу, не нужны наркотики (потому что их всех и так хорошо штырит от райской жизни). Это общество, где все будут свободно «творить». Работать они, конечно, не будут. Хлеб насущный они будут распечатывать на 3D-принтере. Такие незнайки в Цветочном городе. Емели, которым по щучьему веленью, субъективному хотению всё будет дано. Или — люди вообще в этой утопии перестанут существовать как люди, перенесут свой разум в роботов, станут «высшим видом» (С. 194 - 195).
«Коммунизм» такой подозрительно похож, с одной стороны, на какую-нибудь преуспевающую скандинавскую и при этом буржуазную страну, только приправленную специфическим технофетишизмом и прочими деталями (например, расово-видовая селекция), милыми сердцу нашего синемарксиста. С другой стороны эта утопия — просто очередной фильм в стиле кибер-панк.
И конечно, решающую роль в этом киберпанковом рае Цветков отдаёт антикопирайту:
«Все, что можно раздавать не теряя, стоит сделать бесплатным» (с. 186). «Антикопирайт приближает информационный коммунизм» (С. 56).
Отлично, но… Почему сам Цветков не раздаёт бесплатно pdf своей книги? Попробуйте, обратитесь к нему, он скажет (проверено): сначала дай денег, сколько не жаль! — ну что это такое? Это и есть бесплатность?
Ладно, это уже детали.
Что в итоге?
Можно бы сказать: это книга разочарованного левого — но не всё так просто.
Цветков — типичный декадентствующий поэт-интеллектуал, свою фронду существующему status quo он смог комфортно встроить в само это status quo. И вся его критика капитализма — на поверку оказывается непрямой, скрытой, и потому — объективно! — очень эффективной апологетикой капитализма.
Сложно представить что-то более дискредитирующее марксизм вообще, левых в целом, чем эта книжка. Беспардонная эклектика, дикий иррационализм Цветкова, его эпатажные анархоконструкции с необходимостью уводят его на совершенно не левые позиции и дают оружие всем критикам марксизма.
Эта книга — левая, даже ультра-левая фраза при совершенно иррациональной и реакционной сути.
И потому уже неудивительно, что её издали не где-нибудь, а в РАНХиГС при… сами знаете, при ком. Такой «марксизм» там, очевидно, нужен.
#марксизм #фальсификаторы #Цветков
👍20