«Сегодня ты играешь джаз…»
Известный левацкий журнал«Под знаменем марксизма» «New Left Review» опубликовал, Центр политического анализа перевёл, а Philosophy Today прорекламировали статью английского мужчины и архитектора о новом битловском сингле.
Контекст: «Now and Then», собранная Маккартни из черновых плёнок Леннона, стала, конечно, музыкальным событием 2023 года. И вот левый архитектор из «недружественной страны» решил высказать своё очень важное мнение о песне, прилетевшей к нам из далёких 1970-х.
И чёрт бы с ним, с этим ноунеймом-англичанином, но просто уж очень наглядный пример невозможности музыкальной критики получился.
По пунктам:
Во-первых, музыка — абстрактнейшее искусство. Потому, кстати, и появившееся исторически первым. Одно и то же произведение может пробуждать не только у разных людей, но даже у одного человека самые разные чувства. Но отсюда и глубина музыки — в неразделённом и смутном эстетическом Абсолюте музыки человеческая душа может найти всё, что пожелает.
Поэтому для разумного человека невозможно спорить о музыке. De gustibus non disputandum — о вкусах не спорят, но тут речь не о «вкусе», тут дело в принципиальной субъективности музыкального чувства, которое у каждого человека (поскольку он человек) своё собственное.
Отсюда, во-вторых, невозможность музыкальной критики. Если признать очевидную и неизбежную субъективность музыкального чувства, любая критика музыки неизбежно превращается в грубое насилие над человеческим существом, ибо отрицает значимость самого его чувства, самого Я.
Да и судьи-то кто? Такие же субъекты, как ты сам, только возомнившие, что их чувство музыки лучше и вернее твоего. Интеллектуальная тирания — худший вид тирании, и тем более невыносимая, что свои притязания она обосновывает сугубо субъективными причинами.
В-третьих, эта тирания неизбежно рецидивирует именно у «левых». Вся их музыкальная критика — вариации на тему: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь». Как в том дурном анекдоте: что ни собирай из украденных на советском заводе запчастей, всё равно получится автомат Калашникова. Вот у левых, какими бы антиавторитарными они ни были, всегда получается такая околомузыкальная «ждановшина» — при чём, артикулируют это мракобесие обычно люди вполне просвещённые. Тут причина в логическом изъяне самих левых: они всегда политизируют эстетику (в то время как правые эстетизируют политику). Разница небольшая: на выходе получается эстетический концлагерь. Пусть хотя бы на страницах уважаемого и очень прогрессивного интеллектуального журнала.
Резюме: для музыкальных критиков в Аду отведён отдельный и вечно кипящий котёл, а после революции — отдельная и очень эстетическая стенка.
А «Now and Then» послушайте сами, если ещё не слышали. Песня того стоит. У Леннона даже черновики гениальные получались.
#Леннон #Макартни #Beatles #музыка #антирецензия
Известный левацкий журнал
Контекст: «Now and Then», собранная Маккартни из черновых плёнок Леннона, стала, конечно, музыкальным событием 2023 года. И вот левый архитектор из «недружественной страны» решил высказать своё очень важное мнение о песне, прилетевшей к нам из далёких 1970-х.
И чёрт бы с ним, с этим ноунеймом-англичанином, но просто уж очень наглядный пример невозможности музыкальной критики получился.
По пунктам:
Во-первых, музыка — абстрактнейшее искусство. Потому, кстати, и появившееся исторически первым. Одно и то же произведение может пробуждать не только у разных людей, но даже у одного человека самые разные чувства. Но отсюда и глубина музыки — в неразделённом и смутном эстетическом Абсолюте музыки человеческая душа может найти всё, что пожелает.
Поэтому для разумного человека невозможно спорить о музыке. De gustibus non disputandum — о вкусах не спорят, но тут речь не о «вкусе», тут дело в принципиальной субъективности музыкального чувства, которое у каждого человека (поскольку он человек) своё собственное.
Отсюда, во-вторых, невозможность музыкальной критики. Если признать очевидную и неизбежную субъективность музыкального чувства, любая критика музыки неизбежно превращается в грубое насилие над человеческим существом, ибо отрицает значимость самого его чувства, самого Я.
Да и судьи-то кто? Такие же субъекты, как ты сам, только возомнившие, что их чувство музыки лучше и вернее твоего. Интеллектуальная тирания — худший вид тирании, и тем более невыносимая, что свои притязания она обосновывает сугубо субъективными причинами.
В-третьих, эта тирания неизбежно рецидивирует именно у «левых». Вся их музыкальная критика — вариации на тему: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь». Как в том дурном анекдоте: что ни собирай из украденных на советском заводе запчастей, всё равно получится автомат Калашникова. Вот у левых, какими бы антиавторитарными они ни были, всегда получается такая околомузыкальная «ждановшина» — при чём, артикулируют это мракобесие обычно люди вполне просвещённые. Тут причина в логическом изъяне самих левых: они всегда политизируют эстетику (в то время как правые эстетизируют политику). Разница небольшая: на выходе получается эстетический концлагерь. Пусть хотя бы на страницах уважаемого и очень прогрессивного интеллектуального журнала.
Резюме: для музыкальных критиков в Аду отведён отдельный и вечно кипящий котёл, а после революции — отдельная и очень эстетическая стенка.
А «Now and Then» послушайте сами, если ещё не слышали. Песня того стоит. У Леннона даже черновики гениальные получались.
#Леннон #Макартни #Beatles #музыка #антирецензия