✏️ Скучная История: "НЕ НУЖНО ПОПУСТУ ВСЕХ ОБИЖАТЬ..."

"Заседание Политбюро ЦК КПСС: О работе казахстанской парторганизации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся

11 июня 1987 г.

Докладывает Разумовский.
На 60 млрд. рублей ввозим в республику товаров безвозмездно. В рабочем классе республики казахов всего два процента. Распространено убеждение, что Казахстан "кормит всю страну", что Кунаев — отец нации. От него линия национал-протекционизма. Растёт преступность...

В массовом сознании очень прочно сидит идея, что все мусульмане — братья, вне зависимости от политического и социального строя. Многодетность женщин исключает их из общества. Отсюда забитость, живучесть ислама. Отсюда и национализм.

Яковлев.
Импульс национализма идёт сверху — от местной интеллигенции, партийного и государственного актива. Власти благожелательно относятся к националистическим проявлениям. Слава Богу, хоть об уничтожении Советского Союза не говорят.

Горбачёв.
Какого Бога ты имеешь в виду? Если конкретно... (смех)

Яковлев.
Аллаха.

Горбачёв.
У нас в этом вопросе один Бог — Ленин. Если бы он отстоял тогда перед Сталиным национальную политику, не было бы того, о чём мы сейчас говорим. Надо воспитательную работу вести и с лицами некоренной национальности, с русскими. Карательные акции в национальном вопросе особенно опасны. Сразу возникают "святые" и "мученики".

Лигачёв.
Национализм тем заметнее, чем сильнее проявления социальной несправедливости, чем больше извращений в кадровой политике, в экономической политике, закрепляющей иждевенчество... Получилось так, что сколько ни даёшь, всё мало. Иждевенчеству — дать бой. Интернационализм свели к равноправию, а борьбу с национальным эгоизмом не вели. В этом деле потребуется и смелость, и мужество.

Соломенцев.
Тот, кто был заражён национализмом, от него так и не освободился. Он у них ушёл вовнутрь... Я был там. Алма-Ата — это одно. А перефирия — совсем другое. Караганда — это трущобы. В магазинах пусто.

Горбачёв.
В алма-атинской истории мы сначала действовали, а затем приступили к глубокому изучению проблемы. Хорошо, что хоть начали изучать. Нужно глубоко политически оценить, что происходит. Межнациональные отношения — важнейшие из устоев нашей государственности. Если эти устои не выдержат, начнёт трещать всё остальное. Здесь коренной вопрос.

Во время войны Казахстан, Алма-Ата прошли проверку на интернационализм. Создана мощная экономика в Казахстане. Построены города, советское сельское хозяйство. Трудно, но живут люди, надеются на лучшее. Это чувствуется во всех коллективах, где бывал.

Сильный аргумент — что дала Казахстану революция... В связи с алма-атинскими событиями у меня не возникло намерения говорить о кризисе. Я и сейчас не ставлю под вопрос интернационализм казахстанского народа. Это были бы эмоции. То, что произошло в декабре, не поколебало завоеваний Революции. Но событие это показало, что очень много накопилось проблем

.

Анализ причин товарищи дали правильный. Я не согласен с Громыко: мол, знали о них, но молчали. Во-первых, не молчали. И не тут будем искать корень зла. Не было и возможности по-настоящему поставить эти вопросы. Как и в других сферах общества. Это общая болезнь общества была. Отсюда и вывод, который мы сделали: демократизировать общество, внести гласность, восстановить ленинский принцип работы с кадрами, даже если это кого-то и не устраивает. Мы на службе у народа. И всё предлагаем решить через справедливость. Это и есть утверждение социализма. Кадры у нас на местах, по существу, вне контроля оказались. Кто бы туда ни ездил, докладывал: всё в порядке. Есть причины национализма на казахской земле. Есть и люди, которые несут ответственность за его распространение.

То, что они позволили там делать, — это отступление от принципов. Это результат перекосов и в идеологической сфере. Там утверждалась джузовая идеология. Через неё всё делалось. И кадры определялись, и духовное развитие, и все прочие дела, включая формирование интеллигенции. Это же унизительно по отношению к самому казахстанскому народу. И ислам, конечно, этим воспользовался. Сами кадры стали использовать ислам под видом поддержки традиций.

А что касается воспитательной работы, то я бы сказал так: её надо трансформировать в серьёзные экономические и практические дела. Путь не самый лёгкий. Сколько ввозим в Казахстан и сколько вывозим — в данном случае надо быть очень осторожным. Ведь производство угля и металла, которые оттуда вывозим, себя не окупает. Да и хлеб, наверное, не даёт большого дохода. Казахстан у нас — единственная товарная республика по хлебу. Хотя и берёт с урожая больше, чем следовало бы — для животноводства. Но и здесь у нас провал: коров кормим зерном. Правильна мысль о необходимости выращивать рабочий класс. Это важно для любой нации. Но здесь-то, в республике — кто тогда у них будет работать в сельском хозяйстве? В общем, куда ни кинь — везде проблемы. Потенциал там огромный во всех областях, а отдача слабая. И потом — нельзя и казахстанцам тоже забывать, что хлеб-то убираем на целине всей страной.

В общем, надо динамизировать все процессы и пытаться создавать новую атмосферу в республике, которая всех бы сплотила. Надо спокойно, уважительно работать с людьми, даже с теми, кто заблуждается. И с кадрами не торопиться. Они переживают там за то, что случилось. Не нужно попусту всех обижать... Письма в ЦК идут не только от казахов, а и от русских, украинцев, немцев. Нельзя на весь народ распространять вину.

Очень остро, не только в Казахстане, стоит вопрос о национальном языке. Вот передо мной письмо из Белоруссии. О чём автор пишет? Если в детском саду не научить ребёнка белорусскому языку, то в школу он пойдёт русскую. То же и в Казахстане. Другое дело, когда там они начали элитные детские сады создавать, куда берут только казахов. А ведь ситуация такая, что казахи собственного языка не знают и не хотят его учить. Это тоже ни на что уже не похоже. Вот тут настоящий

 интернационализм и надо проявить: уважение к выбору, уважение к национальности. Ни национализма, ни тем более шовинизма, ни казахского, ни русского, ни какого другого нельзя допускать.

А посмотрите, что публикуют в детских книжках: определяют черты разных народов. Вот передо мной книжка: у казахов все черты хорошие, а у других — много нехороших.

Понятно, развитие страны неизбежно приводит к углублению интереса к корням своего народа. Мы что — против возрождения этого интереса? Нет. Другое дело, как это подавать, как сочетать с интернационализмом, с отношениями между людьми разных национальностей. И не проходить мимо вредных проявлений, не молчать. Мы же призываем к дружбе, к сотрудничеству, к взаимоуважению. В жизнь входит новое поколение на национальной почве. Но они должны проходить школу интернационализма. Да, формируется, растёт местная интеллигенция. это что — плохо? Но она же и источник всякого рода националистических перехлёстов. Тут всё очень тонко.

Или вопрос о русских в Казахстане. Их там почти половина. А это оказывается "народ некоренной национальности". Получается, что 65 процентов там некоренных (русскоязычные: среди них — 40 процентов русские). Это правильно? Мы опять сталкиваемся с проблемой инородцев. Начинаем делить: кто коренной, кто некоренной. Чепуха получается. Кстати, это вопрос также и теоретический.

АГФ. Фонд 10, опись 2."

#источники | #архивы | #СССР | #Казахстан | #Новейшая_история | #Горбачев | #Кунаев |#Перестройка |

https://vk.com/wall444620704_19767

✏️ Скучная История: ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА И МИЛИЦИОННАЯ СИСТЕМА

"Вопрос о "квалифицированном солдате" теснейшим образом связан с вопросом о милиционной системе. Для выяснения этого вопроса придется несколько уклониться от поставленной в этой брошюре задачи — подвести итоги русской гражданской войны, учесть ее опыт — и остановиться на теории милиционной системы, которая была изложена мною в ряде статей, появившихся в "Петроградской Правде" вначале 1918 г., т.е.тогда, когда еще не было ни Красной армии, ни красных командных курсов, ни опыта гражданской войны в социалистической революции. (...)

Энгельс в своем „Антидюринге" относительно до-революционной французской армии замечает, что она была "военным слепком с абсолютизма". "Только такая революция, как французская, — говорит он, — которая экономически эмансипировала буржуа и особенно крестьянина, могла изобрести массовую армию и в то же время найти для нее свободные формы движения, — военную силу, сумевшую разбить сражавшуюся в рядах союзных войск старую неуклюжую армию, представляющую собой военный слепок с абсолютизма".

Вот таким "военным слепком" с советского строя только и может быть "Советская армия".
В буржуазном строе государственная власть оторвана от народа, стоит над народом. Буржуазная армия, этот "военный слепок" с буржуазного строя, также оторвана от народа, противопоставлена ему, как орудие принуждения в руках буржуазии, стоит над народом. В Советском строе государственная власть есть власть самого народа, рабочих и крестьянской бедноты. И Советская армия, этот "военный-слепок" с Советского строя, не может быть ничем иным, как армией народной, армией рабочих и беднейших крестьян. Эта армия не стоит над народом, между армией и народом нет границы, отдельно армии и народа не существует, армия и народ совпадают, рабоче-крестьянский "народ" целиком представляет собою Советскую армию, Советская армия представляет собою Вооруженный рабоче-крестьянский "народ".

В буржуазном строе военная служба отделена и противопоставлена производительному труду и общественно-политической деятельности, замкнута в тесной и душной казарме, отрезана от народа стеной железной дисциплины: В советском строе военная служба протекает в свободных условиях общественной самодеятельности, сливается и переплетается в неразрывное целое с производительным трудом и всей общественной и политической работой пролетариата и крестьянской бедноты и строится на началах добровольной, товарищеской дисциплины.

Советская армия, как "военный слепок" советов, может развиваться, расти, укрепляться в прямой зависимости от роста и укрепления Советской власти.

Как же строится "Советская армия“?

Каждый окружной, волостной и уездный совет принимает ближайшее участие в созидании Советской армии. Каждый совет на месте создает в своей волости, в своем уезде свой местный советский отряд, в который включаются все способные к ношению оружия местные рабочие и крестьяне. В городах такие с

оветские отряды создают все более крупные заводы и фабрики, а более мелкие образуют соединенные отряды.

Через волостной, фабричный, заводский отряд должны пройти все способные к ношению оружия. Обучение военному делу в этих отрядах, представляя часть повседневной, обыденной работы, не должно останавливаться только на том, чтобы научить стрелять, самоокапываться и маршировать. Оно должно поставить себе целью создать "квалифицированного" солдата, "полуофицера", обладающего разносторонними специальными, военными знаниями.

Энгельс в том же "Антидюринге" указывает, что "организация и боевой метод армии, а вместе с тем успех и поражение последней зависит от материала человеческого и от оружия, следовательно, — от качества и количества населения и от техники". В современных войнах техника играет огромную роль.

В этом отношении мы далеко отстали от империалистических стран и можем мечтать о том, чтобы только догнать их. Но в человеческом материале в Советской России, по сравнению с империалистическими странами, имеется огромное преимущество. Армия "квалифицированных" солдат, построенная на сознательной, товарищеской (т.е. социалистической) дисциплине, возможна только в Советском строе. И создание такой армии, превращение безграмотного "мужика" в "полуофицера" есть не большая фантазия, чем привлечение "кухарки" к управлению государством.

Мы вступаем в целую эпоху войн и поэтому создание такой квалифицированной армии "полуофицеров", вооружённой по последнему слову техники, способной побеждать "вооруженные до зубов" империалистические армии, нельзя оценивать с точки зрения ближайших задач, ближайших, завтрашних перспектив. Нужно на создание Советской армии посмотреть шире, на долгий период империалистических войн и революций, — и тогда эта задача предстанет во всей ее широте и величии.

Человеческий "материал", "качество и количество населения" — вот чем, при равной технике, может побеждать современная армия, вот тот путь, который освободит военное искусство от неподвижных, неуклюжих позиционных форм боя, представляющих "военный слепок" с капиталистического производства.

Социалистическое производство, несравненно более свободное и гибкое, чем капиталистическое, откроет квалифицированной армии Советских "полуофицеров", этому "военному слепку" социалистического строя, "свободные формы движения" (выражение Энгельса), которые обеспечат ей победу.

Волостные и фабрично-заводские отряды, уже обученные стрелковому делу, самоокапыванию, саперным и другим практическим работам и прослушавшие теоретический курс военных наук, время от времени, через известные промежутки должны производить "пробные мобилизации". Пробная мобилизация — дорого стоящая штука, а потому капиталистические страны лишь весьма редко могут позволить себе такую роскошь. В Советском строе, по мере обобществления производства, создаются материальные и моральные предпосылки для пробных мобилизаций.

Непосредственное участие в производительной работе коммуны приучает к постоянной общественной моб

илизации производительных сил, а военная пробная мобилизация представляет собою такую же мобилизацию сил коммуны для военных целей. Широкая возможность пробных волостных, уездных, городских и губернских мобилизаций, это — колоссальное преимущество Советского строя пред капиталистическим, которое выработает "свободные формы движения", несущие Советской армии победу над империалистическими.

"Свободные формы движения" новой армии должны явиться в результате: во-первых, крепчайшей внутренней спайки в частях армии, основанной на добровольной сознательной дисциплине и на самом способе формирования частей из людей одной местности, хорошо знающих друг друга с детства и по общей работе в коммуне, и во-вторых, широкой инициативы, как отдельных людей, так и самых мелких частей на поле сражения, основанной на высоком уровне военных знаний среди "квалифицированных“ солдат новой армии. Это было подробно развито в одной из последующих статей, где усиленно подчеркивалось, что только новые "свободные формы движения“ социалистической врмии дадут возможность военному искусству "выпутаться из колючей проволоки позиционной войны", из мрачных сырых окопов выйти на свежий воздух полей сражения.

Старая армия принудительно сколачивалась и держалась только палкой, новая армия будет скреплена сильнейшим внутренним цементом — сознательным добровольным подчинением. Старая армия составлялась из солдат, которые были пригодны лишь на самую простую, грубую, черную работу стрельбы и рытья окопов, а над этими "чернорабочими" возвышались богатые специальными военными познаниями офицеры. Солдат новой армии должен быть хорошим специалистом, "квалифицированным рабочим" войны, "полуофицером", если так можно выразиться, как "полуинженерами“ являются высококвалифицированные рабочие на заводах и фабриках.

Трудна задача создать такую армию, но она должна быть выполнена. Только армия, построенная на этих новых началах, способна наносить поражения армиям прежнего "буржуазного“ типа.

Эти выдержки показывают, что уже в начале 1918 г. в нашей партии существовал взгляд на невозможность для России немедленного перехода к милиционной армии. Опыт гражданской войны полностью подтвердил этот взгляд. Вопрос о милиционной системе не раз обсуждался и на IX съезде Р. К. П. весной 1920 г. был вырешен в положительном смысле, но с целым рядом ограничений. Вплоть до начала 1921 г. мы однако были лишены возможности сделать хотя бы один практический шаг в направлении к милиционной системе.

События весны 1921 г. (Кронштадтское восстание и волна бандитизма) показали, что о широком переходе к милиционной системе в настоящий период русской революции не может быть и речи, ибо на деле развитие милиционной системы могло превратиться в придание организационной военной формы мелкобуржуазной анархистской контр-революции. Поэтому X Партсъезд, запретив широкую пропаганду милиционной системы, как вредную, допустил лишь образование полумилиционных частей в рабочих центрах и этим подчеркнул, что в русских условиях о на

 родной милиции говорить не приходится, а надо приступить лишь к организации классовой (пролетарской) милиции. На Западе, где соотношение пролетариата к мелкой буржуазии гораздо благоприятнее, переход к классовой милиции будет проще и быстрее, чем у нас. Однако, и там переход к народной милиции станет возможным лишь по прочном укреплении пролетарской диктатуры, т.е. тогда, когда она может оказаться почти ненужной."

Цитата: С. И. Гусев "Уроки Гражданской войны ", 1921 г.

#Гражданская_война | #армия | #Гусев |

✏️ Скучная История: "БЕЗ СОДЕЙСТВИЯ ЧАСТНОЙ ТОРГОВОЙ ИНИЦИАТИВЕ ВАМ, ДА И НИ­КОМУ, НЕ СПРАВИТЬСЯ С НЕМИНУЕМОЙ БЕДОЙ..."

ПИСЬМО Н.А.РОЖКОВА:

«Петроград, Нижегородская], 12, кв. 73.
11 января 1919.

Владимир Ильич, я пишу Вам это письмо не потому, что надеюсь быть Вами услышанным и понятым, а по той причине, что не могу мол­чать, наблюдая положение, которое мне кажется отчаянным, и должен сделать все зависящее, чтобы предотвратить угрожающие несчастья. Дол­жен предпринять даже безнадежную попытку.

Хозяйственное, в частности, продовольственное положение советской России совершенно невозможно и с каждым днем ухудшается. Близится конечная страшная катастрофа. Не буду сейчас говорить о причинах ее в общехозяйственном смысле, — об этом, если Вы того паче чаяния поже­лаете, можно написать особо, — пока же буду вести речь только о про­довольственном вопросе. Положение здесь таково, что, например, поло­вина населения Петрограда обречена на голодную смерть. При таких ус­ловиях Вы не удержитесь у власти, хотя бы никакие империалисты и бе­логвардейцы Вам непосредственно и не угрожали. Вам, экономисту, это должно быть понятно.

Не помогут и все Ваши угрозы заградительными отрядами: в стране господствует анархия, и Вас не испугаются и не послушают. Да если бы и послушали, то ведь дело не в этом, — дело в том, что вся Ваша про­довольственная политика построена на ложном основании. Кто мог бы возражать против государственной монополии торговли важнейшими предметами первой необходимости, если бы правительство могло снаб­дить ими население в достаточном количестве? Но ведь это невозможно, Вы этого не можете и не сможете. Нельзя же, не рискуя собственным су­ществованием, брать на себя ответственность за дело заведомо безнадеж­ное. Сохраните Ваш аппарат снабжения и продолжайте его использовать, но не монополизируйте торговлю ни одним предметом питания, даже хлебом. Снабжайте чем можете, но разрешите вполне свободную торгов­лю, диктаторски предпишите всем местным советам снять все запрещения ввоза и вывоза, уничтожьте все заградительные отряды, если нужно, даже силой. Без содействия частной торговой инициативе Вам, да и ни­кому, не справиться с неминуемой бедой. Если Вы этого не сделаете, — сделают Ваши враги. Нельзя в XX веке превращать страну в конгломе­рат средневековых замкнутых местных рынков: в наше средневековье, когда население в пределах нынешней Советской России было в 20 раз меньше, это было естественно. Теперь это — вопиющая нелепость.

Мы с Вами разошлись слишком далеко. Может быть и даже всего ве­роятнее, мы не поймем друг друга. Но положение, по-моему, таково, что только Ваша единоличная диктатура может пересечь дорогу и перехва­тить власть у контрреволюционного диктатора, который не будет так глуп, как царские генералы и кадеты, по-прежнему нелепо отнимающие у крестьян землю. Такого умного диктатора еще пока нет. Но он будет: ’’было бы болото, — черти найдутся”. Надо перехватить у него диктату­ру. Это

сейчас можете сделать только Вы, с Вашим авторитетом и энер­гией. И надо сделать это неотложно и в первую голову в наиболее остром продовольственном деле. Иначе гибель неизбежна. Но, конечно, этим ог­раничиваться нельзя. Надо всю экономическую политику перестроить, имея в виду социалистические цели. И опять-таки нужна будет для этого диктатура. Пусть съезд советов облечет Вас чрезвычайными полномочия­ми для этого.

Для чего именно ’’этого” в смысле общеэкономической в первую голо­ву, а затем в связи с этим и всякой другой политики, — об этом я, если хотите, напишу Вам в другой раз. Ваше дело судить и решить, нужно ли это. Мне и это письмо кажется смешным с моей стороны донкихотством.

Ну, пусть в таком случае оно будет первым и последним.

Н.Рожков»
(РЦХИДНИ, ф. 5, oп. 1, д. 1315, л. 1-4).

***

ПИСЬМО Н.А.РОЖКОВУ 29 января 1919 г.

29/1 1919.

Николай Александрович!

Очень рад был Вашему письму — не по его содержанию, а по тому, что надеюсь на сближение благодаря общей фактической почве советской работы.

Положение не отчаянное, а только трудное. Но теперь есть се­рьезнейшая надежда улучшить продовольствие благодаря победам над контрреволюционерами на Юге и на Востоке.

Не о свободе торговли надо думать — именно экономисту должно быть ясно, что свобода торговли при абсолютном недо­статке необходимого продукта равняется бешенной, озверелой спе­куляции и победе имущих над неимущими. Не назад через свобо­ду торговли, а дальше вперед через улучшение государ­ственной монополии к социализму. Трудный переход, но отчаи­ваться непозволительно и неразумно. Если бы беспартийная или околопартийная интеллигенция, вместо серенад насчет свободы торговли, составила экстренно группы, группки и союзы для все­сторонней помощи продовольствию, она бы помогла делом серьез­но, она бы уменьшила голод.

Насчет «единоличной диктатуры», извините за выражение, совсем пустяк. Аппарат стал уже гигантским — кое-где чрезмерным — а при таких условиях «единоличная диктатура» вообще неосуществима и попытки осуществить ее были бы только вредны.

Перелом в интеллигенции наступил. Гражданская война в Германии и борьба именно по линии: Советская власть против «всеобщего, прямого, равного и тайного, то-есть против контрреволюционной учредилки» — это борьба в Германии даже самые упрямые интеллигентские головы прошибает и прошибет. Со стороны виднее. Nul n’est prophite en son pays [Несть пророка в отечестве своем (лат.)]. У себя в России считали это «только» «дикостью» большевизма. А теперь история показала, что это всемирный крах буржуазной демократии и буржуазного парламен­ таризма, что без гражданской войны нигде не обойтись (volentem ducunt fata, nolentem trahunt) [Желающего судьба ведет, нежелающего судьба тащит (лат.)], придется интеллигенции придти к позиции помощи рабочим именно на советской платформе.

Тогда, думаю я, пойдут как грибы расти кружки, организации, комитеты, свободные союзы, группы, группки, группочки интелли­гентов, предлагающих свою самоотверженную работу на

  труднейших постах продовольственной и транспортной работы. И тогда мы на месяцы сократим и облегчим муки родов. А родится нечто удивительно хорошее и жизнеспособное, как эти муки ни тяжелы.

Привет Н.Ленин.

Опубликовано — «Родина», 1992, № 3, с. 49 (с разночтениями).
Фонд 2, oп. 1, д. 8492 — рукописная копия."

Цитата: "В.И.Ленин. Неизвестные документы. 1891 —1922 гг.", 2000 г.

#источники | #Гражданская_война | #экономика | #Рожков | #Ленин |

✏️ Скучная История: РЕМЕСЛО И КАПИТАЛ

"В истории английской промышленности XVIII век представлял собой переходную эпоху, характеризуемую сосуществованием различных форм промышленной организации: во-первых, существовало еще самостоятельное ремесло, этот пережиток прошлого; во-вторых, широкое распространение получила кустарная или домашняя система крупной промышленности; в-третьих, появились крупные централизованные капиталистические предприятия, мануфактуры.

В начале XVIII века в Англии было еще много самостоятельных ремесленников. Дефо оставил интересную картину жизни самостоятельных мастеров-суконщиков, живших близ Галифакса: «Во всяком доме можно видеть раму для натягивания сукна, и почти на каждой раме — сукно или тонкую шерстяную материю. Каждый суконщик держит по меньшей мере одну лошадь, на которой ездит со сработанным товаром на рынок; каждый имеет одну-две коровы и даже более, для прокормления семьи. Дома полны дюжих молодцов: кто у красильных чанов, кто у ткацких станков, кто лощит сукно. Женщины и дети расчесывают шерсть или прядут. Все работают от мала до велика. Не видно ни нищих ни праздношатающихся». Ремесленники сохраняли свою самостоятельность благодаря тому, что сами отвозили свой товар на ближайший рынок для продажи.

Однако на этом ближайшем рынке ремесленникам чаще всего приходилось продавать свой товар посреднику-купцу, а не непосредственно потребителю. Суконщики, жившие близ Лидса, привозили два раза в неделю свое сукно в Лидс, где торг происходил сначала на мосту, а впоследствии в двух крытых рынках. Каждый суконщик имел свою палатку, куда приносил свое сукно. В 6 или 7 часов утра, по звону колокола, являлись купцы и посредники, вступали в торг с суконщиками и в течение какого-нибудь часа заканчивали все дела. Около 9 часов лавки очищались, и рынок пустел. В данном случае мастера сохраняли еще свою независимость, но уже продавали товар не потребителю, а купцу.

Необходимость продажи товара купцу вызывалась чаще всего специализацией ремесел, сосредоточением их в отдельных районах и расширением рынков сбыта. Если суконщики, жившие в районе Лидса, специализировались на выделке определенного сорта сукна, то, конечно, сукно это потреблялось не в одном только Лидском районе, а вывозилось в другие города Англии или даже за границу. В таком случае мастер не мог сам развозить сукно на отдаленные рынки сбыта, а продавал его купцам, которые с навьюченными караванами развозили товар по ярмаркам и городам Англии.

К тем же результатам приводила отдаленность рынков сырья, например, невозможность отправляться в крупные торговые центры для закупки хлопка. В таком случае сырье закупалось купцами, которые и раздавали его для обработки мастерам. Так в Ланкашире ткачи вначале сами запасались основой и утком, обрабатывали их и выносили на рынок готовый товар. Но постепенно им становилось труднее добывать пряжу; тогда манчестерские купцы начали выдавать им основу и хлопок, и ткачи стали

зависимыми от них.

В других случаях зависимость ремесленников от купцов вызывалась необходимостью закупить новые средства производства. Успехи ткацкой техники требовали увеличения ткацких станков на каждого мастера. Ввиду отсутствия средств у мастеров, добавочные ткацкие станки заказывались скупщиками и раздавались ими мастерам.

Таким образом изменение условий производства и сбыта товаров (специализация ремесел, расширение рынков сбыта, отдаленность рынков сырья, необходимость расширения средств производства) вызвало постепенное подчинение ремесленника-мастера скупщику. В Лидсе мастер еще сам привозил товар в город. Но постепенно купец начал приезжать к мастеру за товаром. Лондонские купцы сами приезжали к мастерам, забирали у них товар и расплачивались наличными деньгами. В бирмингамском замочном производстве скупщики на вьючных лошадях объезжали мастеров и покупали у них товар. Отрезанный от рынка сбыта, ремесленник попадал в зависимость от торгового капитала.

Пока ремесленник мог продавать свой товар многим купцам, он сохранял еще известную самостоятельность. Но постепенно он попадал все в бóльшую зависимость от одного определенного скупщика. Последний скупал у него всю его продукцию, заранее заказывал ему товар, выдавал ему авансы и, наконец, начинал снабжать его сырьем (реже орудиями производства). С этого момента продукт принадлежал уже не ремесленнику (который получал только вознаграждение за свой труд), а скупщику. Последний становился раздатчиком, на которого работало множество мелких мастерков, превратившихся в зависимых кустарей. Самостоятельное ремесло уступало место кустарной или домашней системе крупной промышленности. Распространение последней означало внедрение торгового капитала в сферу промышленности, подготовившее почву для полной перестройки промышленности на капиталистических началах.

Почти одновременно с распространением домашней или децентрализованной системы крупной промышленности, в XVII и XVIII веках появились и мануфактуры, более или менее крупные, централизованные капиталистические предприятия. От домашней системы мануфактуры отличались тем, что рабочие работали не у себя на дому, а в одном помещении, устроенном предпринимателем. От позднейших фабрик они отличались преобладанием ручного труда и отсутствием применения машин.

Мануфактуры возникали отчасти независимо от домашней системы, отчасти непосредственно из последней. Первое имело место чаще всего в тех случаях, когда в данной стране насаждалась новая отрасль производства, ранее здесь неизвестная: из-за границы выписывались либо предприниматели вместе с своим рабочим персоналом, либо отдельные мастера, которые впоследствии соединялись вместе, в одну «мануфактуру». Таким путем возникли, при деятельном участии правительства, многие мануфактуры во Франции. В другим случаях мануфактуры вырастали непосредственно из домашней системы: скупщик, раздававший раньше сырье для обработки на дом отдельным кустарям, собирал последних в одно помещение, где они должны были раб

 отать под его непосредственным контролем. Зависимый кустарь превращался в наемного рабочего (пролетария), получающего заработную плату. Скупщик-раздатчик становился непосредственным организатором производства, промышленным капиталистом. Если распространение домашней системы было признаком внедрения торгового капитала в сферу промышленности, то устройство мануфактур означало завершение этого процесса и возникновение промышленного капитализма в точном смысле слова.

Соединением рабочих в одном помещении предприниматель освобождался от лишних расходов по раздаче материала отдельным кустарям и по передаче продуктов от одних кустарей другим для дальнейшей обработки; также достигался лучший контроль за целостью сырья, — при домашней системе раздатчики постоянно жаловались, что кустари утаивают часть сырья. Но, с другой стороны, домашняя система освобождала предпринимателя-скупщика от всяких затрат на основной капитал (здания, орудия производства), а кустарям давала возможность работать на дому и соединять свой промысел с подсобными занятиями (земледелием, огородничеством и т. п.). Благодаря этим преимуществам домашняя система оказалась в состоянии соперничать с мануфактурами, тем более, что последние продолжали применять ручной труд и не обладали особыми техническими преимуществами. Мануфактуры поэтому не могли вытеснить, и заменить в широких размерах домашнюю систему, — задача, которая оказалась под силу только фабрикам с применением машин, распространившимся после промышленного переворота конца XVIII века. Мануфактуры устраивались в небольшом числе и продолжали существовать наряду с самостоятельным ремеслом и домашней системой. Они не столько заменяли последнюю, сколько отнимали у нее лишь отдельные процессы производства, требовавшие особого надзора за рабочими ввиду сложности операций, высокого качества сырья и т. п. (...)

Хотя мануфактура не получила в XVII—XVIII веках такого широкого распространения, какое получила в эту же эпоху домашняя система или в XIX веке фабрика, тем не менее она сыграла огромную роль в истории экономического развития."

Цитата: И. Рубин "История экономической мысли", 1926 г.

#теория | #политэкономия | #промышленность | #Британия | #Новое_время | #Рубин |

✏️ Скучная История: КНИЖНЫЕ НОВИНКИ

Возможно, кого-то заинтересует.
________________________
От автора: Вышла моя четвёртая книга, посвящённая Семилетней войне в Северной Америке "ОФИЦЕРЫ ОСВЕГО: ФОРМИРОВАНИЕ 50 И 51 ПОЛКОВ (1755-1756 гг.)"

Книга посвящена формированию в английских североамериканских колониях двух пехотных полков - Ширли и Пепперелла. В книге также представлены краткие биографии офицеров, служивших в этих полках.

У полков сложился очень короткий боевой путь, начавшийся весной 1755 г. и закончившийся осенью 1756 г. 25 января 1757 года король приказал расформировать полки задним числом от 25 декабря 1756 года. 25 декабря 1756 года полки были расформированы, оставшиеся в живых продолжили службу в других королевских полках. До Северной Америки приказ о расформировании полков пришёл позже, и фактически они прекратили своё существование 7 марта 1757 г.

Предисловие к военно-историческому труду А.А. Степкина
«Офицеры Освего: формирование 50 и 51 полков (1755-1756 гг.)»:

Очередной военно-исторический труд известного специалиста по истории Северной Америки XVIII века Алексея Андреевича Степкина является логическим продолжением его фундаментального исследования по англо-французскому противостоянию на озере Онтарио в 1755-1756 годах, посвященное колонизации ведущими мировыми державами того времени обширных территорий на стыке современных США и Канады к востоку от Великих озер. Скрупулёзное описание трудностей формирования, вербовки, проблем с питанием, снаряжением и заработной платы британских полков в североамериканских колониях на начальном этапе Семилетней войны поражают глубиной внимания к деталям. Биографии 57 английских офицеров 51-го и 50-го полка, включают описания боевых действий и многочисленные биографические факты, которые удалось обнаружить автору в результате архивных изысканий. Большое количество фактического материала придает исследованию А.А. Степкина ореол подлинной историчности.

Вооруженное противостояние Англии и Франции стало частью одной из первых войн, носивших безусловно геополитический характер – Семилетней войны 1756-1763 гг. В борьбе за богатейшие ресурсы малоосвоенных земель нынешней Канады и северо-восточных штатов Америки принимали деятельное участие офицеры британской Королевской армии – представители разных социальных слоев. Довольно много среди них было дворян из древних английских, шотландских и ирландских родов, чьи аристократические гербы представлены на страницах книги, но были и люди попроще – из духовенства, учителей, врачей, фермеров. Подробности выполнения ими боевых задач в ходе сражений и походов гармонично дополняют и расширяют материал более ранних книг автора.

Например, противостояние лейтенанта Джона Нокса и французского снайпера прекрасно иллюстрирует особенности вооруженной борьбы на американской земле. Любопытным для российского читателя будет описание удивительной судьбы шотландца Уильяма Кука, в молодости послужившего Р

 оссийской империи, побывавшего в шведском плену на Балтике, путешествовавшего в Астрахань и Персию, а уже после этого оказавшегося в Северной Америке. Многие офицеры участвовали в событиях «американской революции», т.е. Войны за независимость Североамериканских колоний, и сумели в ней отметиться.

Автор предисловия:
Кандидат исторических наук, доцент
Доцент Учебно-научного центра гуманитарно-социальных наук (УНЦ ГСН) МФТИ Волков Юрий Аркадьевич.

Цена за книгу 850 руб и ее можно уже заказывать. В книге 624 страницы + 8 цветных вкладышей.

#предложка | #Степкин |

✏️ Скучная История: 📚АДСКОЕ ПЛАМЯ И ОГОНЬ МЫСЛИ // "Московский комсомолец". 14 июня 1968 г.

"Здравствуйте, Георгий!

Вы не первый раз пишете мне, и я чувствую себя обязанным Вам ответить. Но поскольку Вы каждый раз забываете указать свой адрес, то отвечать приходится через газету.

Спор, который Вы снова и снова затеваете в своих письмах, принципиальный, идейный.
Вас возмущает мой призыв руководствоваться в жизни научным мышлением, призыв думать над жизнью, размышлять о ней в духе принципов научно-материалистической философии, диалектики. Вот и опять я получил от Вас послание, в котором Вы грозите мне адским пламенем.

«Эта предложенная дорожка – не настоящая дорога. Она – тупик! Путь по нему – конечный!» – восклицаете Вы. Есть только один выход из трудностей жизни, «один-единственный, – данный Всевышним в Завете Его!».

«Ведь только истинное религиозное учение отвечает на все существенные вопросы жизни: зачем живет человек на этой земле, как ему нужно жить и что его ожидает в будущем после смерти. Немногие могут это постигнуть, а еще меньше могут идти этой истинной дорогой, выдерживая все выпадающие испытания, ибо Богу нужны только избранные праведники, как сказал Бог пророку Ездре (около 2500 лет назад):

«А ты заботься о себе и подобным тебе ищи славы. Ибо вам открыт рай, насаждено древо жизни, предназначено будущее время, готово изобилие, построен город, приготовлен покой, совершенная благость и совершенная премудрость... Не старайся более испытывать о множестве погибающих. Ибо они, получив свободу, презрели Всевышнего, пренебрегли закон Его и оставили пути Его. А еще и праведных Его попрали» (Библия, 3-я книга Ездры, 51-58).

Я очень благодарен Вам за то, что Вы столь кратко, ясно и откровенно высказали суть своей философии. Когда я писал статью в газету, то не мог за недостатком места критически разбирать ту философию, которая, как и религия, «зорко подстерегает человека в минуты горя, в годину несчастья, в час, нежданно грянувшей беды», чтобы, лицемерно прикинувшись доброй утешительницей, хищно впиться своими когтями в удрученную неудачами голову и окончательно погубить ее.

Ну что же, давайте разберемся, кто из нас прав.

Неужели Вы сами не почувствовали, какая высокомерная и равнодушная к людям «философия» глаголет тут Вашими устами? Неужели Вы сами не поняли еще бесчеловечности и жестокости этой философии – философии «избранного меньшинства»?

Ведь если выражаться проще, а не выспренним стилем Ветхого Завета, то слова Ваши означают: Я, Георгий, принадлежу к числу избранных, а на большинство рода человеческого мне плевать. Пускай оно горит в огне. А мы, немногие избранные, будем беспечно наслаждаться вечным блаженством.

А для нас – для «множества погибающих» – уже вечный костер разожжен под котлами, в которых нас будут варить. Да, «доброты» у вашего «всевышнего» хоть отбавляй.

Ведь из Ветхого Завета, на текст которого Вы неосторожно сослались, иного образа Бога и не в

ычитаешь. Это обстоятельство давным-давно уже заметили писатели, весьма далекие от науки и от материалистической философии, – авторы Нового Завета. Те самые «Матфей», «Лука», «Иоанн» и «Марк», которые две тысячи лет назад попытались чуточку исправить изображение «бога», – нарисовать его несколько более человечным и не таким уж откровенно-жестоким, капризным и мстительным, каким он являлся в видениях «пророку Ездре», – этому философу «избранного народа» и другим поэтам – певцам национального эгоизма...

Или Вы не слышали о том, что ортодоксальные (т.е. правоверные) последователи Ветхого Завета увидели в сочинениях евангелистов ужасную ересь, покушение на самые сокровенные святыни своей веры и обвинили их во грехе ревизионизма? А те в свою очередь обзывали правоверных слепыми и косными догматиками, тупыми настолько, что они не смогли узнать своего собственного Бога, когда тот рискнул явиться к ним в образе «Сына Человеческого», и потому распяли его как самозванца? Об этом «противоречии» Вы знаете?

Мне кажется, Вы о нем попросту не подозреваете, и потому не думая («ничтоже сумняшеся», выражаясь милым Вам языком) цитируете и пророка Ездру, и евангелиста Матфея, наивно полагая, будто эти писатели вещают одно и то же – единое и непротиворечивое «истинное вероучение»...

Я не знаю, как Вы лично решаете это противоречие – кому из двух Вы отдали свое предпочтение и какому именно портрету «бога» Вы молитесь. Но вам-то, поклоннику религиозного культа, об этих тонких различиях знать не мешало бы.

Моя позиция действительно связана, с категорическим отрицанием любого «бога». Любой «бог» плох по сравнению с реальным человеком, вооруженным наукой, научным мировоззрением. С тем реальным человеком, который, опираясь на силу научного знания, строит реальные города, добивается реальным трудом реального изобилия, борется за реальный мир и покой и вообще творит чудеса, которые и не снились пророку Ездре и евангелисту Матфею.

Вот об этом-то у нас с Вами и идет спор. На что уповать человеку – на силу научного мышления или же на слепую веру в божественный авторитет?

Да, научное мышление отвергает «бога». Ибо взгляд, воззрение, возвещаемые от имени любого бога, учат одному и тому же: слепо верь Верховному Управителю, верь слепо и самозабвенно, не мудрствуя лукаво, ибо всякое «мудрствование» ведет во грех, в геенну огненную. И эта вера принципиально исключает научно-критическое мышление. Мышление действительно несовместимо с культом бога.

К чему приводит на практике то мировоззрение, в цепкие лапы которого Вы имели несчастье попасть, – я рассказывать не буду. Известно хорошо, что атомную бомбу повелел бросить на Хиросиму весьма набожный президент, а вьетнамских детей обливают торящим напалмом как раз во имя божие, во имя «отпора безбожному коммунизму». Вера в «бога» еще никого и нигде не спасла от «гнева божия», – он ввергает в ад здесь, на этой земле, и правых, и виноватых, не разбирая, кто в него верит, кто нет. А против «гнева божия» роптать ведь не полагает

ся. Так ведь, кажется, повелевает думать Ваша «философия», смиренный Георгий?

А я принадлежу к числу материалистов и потому вижу подлинную причину всех бед и несчастий, вот уже тысячи лет обрушивающихся на головы ни в чем не повинных людей, совсем в другом. Я вижу эту причину в том реальном строе жизни, который на языке науки называется «классовым строем», «миром частной собственности». Как человек науки я и пониманию, что люди вынуждены будут рано или поздно весь этот мир «разрушить до основания», чтобы на развалинах его построить новый мир, где не будет «избранных», вкушающих блаженство за чужой счет, за счет эксплуатации чужого труда, чужих рук и чужих мозгов.

И, уж простите меня за грубость (ибо относится эта грубость не к Вам лично, а исключительно к той лицемерной и бесчеловечной «философии», в когти которой Вы имели несчастье попасть), но эта, Вами проповедуемая «философия» годится только для двух категорий вполне земных людей: либо для эгоиста-тунеядца, привыкшего вкушать блаженство за чужой счет, либо для наивного, недалекого человека или вконец забитого, сломанного и морально подавленного раба, который безропотно сносит все издевательства и страдания, выпадающие на его долю, примиряясь со своей незавидной судьбой на том основании, что она «от бога».

А моя философия, которая Вас не устраивает, пригодна для практического использования только такому человеку, который умеет и любит использовать свою голову и свои руки для умно организованного и дружного труда здесь, на земле, во имя счастья того самого «большинства», которое Вашей философией осуждается на вечные муки, на безрадостный труд ради блаженства «немногих избранных».
Ибо давно сказано: каков человек – такую и философию он себе выбирает. (...)

Да, про свою персональную кончину, про которую Вы призываете меня «не забывать», я действительно избегаю думать, стараясь находить для думания более интересные сюжеты. Согласен с Вами, рассуждения о смерти – занятие не из приятных, даже мучительное. Но поскольку Вы бросили мне перчатку, что ж, придется порассуждать и об этом.

Прежде всего факт: психически и телесно здоровые люди ни о чем не думают так мало, как о собственной неизбежной кончине и о том, что будет с ними после нее. Почему это?

Потому что они – глупые и бездумные существа, как полагаете Вы? Совсем не так. А по той простой причине, что им некогда предаваться этому бесплодному и недостойному живого человека занятию, которое ровно ничего не может изменить в течении жизни.

Природа создала наш мозг – орган мышления – как орган решения жизненно-важных задач, как орган управления жизненными процессами, и поэтому, пока течет жизнь, мозг мыслит о жизни, а не о смерти. Смерть прекрасно обойдется и без его помощи или, точнее, именно там, где он будет беспомощен ей помешать.

Поэтому именно предаваться размышлениям о собственной кончине добровольно и постоянно может только человек, болезненно склонный к самоистязанию. Для живого существа смерть действительно отвратительна, не

 желанна, противна – это совершенно естественно. (...)

Вы пишете мне: «Не забывайте во всяком случае, что, увлекая и соблазняя тупиковой дорожкой других, еще некрепко стоящих на ногах людей, Вы ведь совершаете страшный грех – помните слова Иисуса Христа: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам, но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит» (Евангелие от Матфея, гл. 18, ст. 7).

А вам никогда не приходило в голову, что слова Вашего учителя могут обернуться и против Вас? Подумайте об этом, искренне Вам советую. Слова-то сами по себе верные, и написавший их человек был незаурядным писателем. Настолько незаурядным, что его читают вот уже две тысячи лет. И это говорит в пользу писателя, известного нам под именем (или под псевдонимом? – это наука когда-нибудь выяснит) Матфея.

Плохо не то, что его до сих пор читают. Плохо то, что попы некогда превратили это несомненно талантливое произведение древней прозы в предмет моления, в предмет слепой веры и строго-настрого запретили над его текстом думать, то есть обязали людей вроде Вас слепо верить каждому слову этого писателя, не пытаясь разобраться, где он делится верными соображениями, а где излагает простительные для его темной эпохи наивности... Вот тут-то и превращается Евангелие в орудие умерщвления живой мысли.

А думать полезно всегда и везде. В том числе и над текстом «Священного писания», памятуя, что его тоже сочинили когда-то живые люди, иногда нащупывавшие истину, иногда и чаще ошибавшиеся весьма крупно, а вовсе не «господь-бог», которого не было и тогда, как нет его и теперь. Надо думать, Георгий, хотя это и труднее, и хлопотнее, нежели отбивать лбом поклоны."

Из открытого письма Э. Ильенкова отцу Георгию.

*В ответ на одну из статей кандидата философских наук Э. Ильенкова пришло письмо от священника, который назвался отцом Георгием. Его не устраивала позиция автора статьи.

#статьи | #философия | #наука | #религия | #СССР | #Ильенков |

✏️ Скучная История: 📚Л. И. Футорянский "КАЗАЧЕСТВО РОССИИ В ОГНЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1918-1920 ГГ)", 2003 г.

В плане содержания работа претендует на статус обобщающей. В ней так или иначе затронуты все основные вопросы, связанные с ролью казачества в Гражданской войне, его численностью, отношением казаков с красной и белой властью, с интервентами, казачий сепаратизм, социальное расслоение внутри сословия и т.д. Присутствует неплохая и довольно подробная историографическая часть. Книга Футорянского - итог его многолетнего труда, и здесь он постарался собрать и обобщить все свои прошлые наработки по теме. Возможно, поэтому в плане структуры работа похожа на искусственную склейку нескольких отдельных статей и докладов автора под одной обложкой.

Авторский стиль далёк от строгой академичности, что само по себе не преступление, а для кого-то, возможно, и однозначный плюс. Та версия книги, которая ходит в сети, производит впечатление сырого, недопиленного текста. Что довольно странно для opus magnum. И это бросается в глаза сильнее, чем вольный авторский стиль. Тексту явно не хватает вычитки и редактуры. Учитывая, что на неверные инициалы, небрежность в написании фамилий, названий станиц, нумерации полков и прочее обращали внимание рецензенты, коллеги Футорянского, можно предположить, что в бумаге все так же (скан-варианта в сети, кажется, до сих пор нет):

"Однако при обилии фактического (и весьма ценного) материала все же не простительны отдельные огрехи. Инициалы Думенко были Б.М., а не В.И., и инициалы Кочубея – И.А., а не М.А. (с. 20). Казаки отряда Чернецова не переходили к красным и не убивали своего командира (с. 21), и вообще его отряд состоял из студентов, гимназистов и офицеров. На Дону не было станиц Сломинской (с. 24), Гимолаевской и Кулишацкой (с. 272), а на Кубани станицы Афинской (с. 78). Никогда не было Керченского казачьего полка (с. 48). Во главе белых офицеров на Кубани никогда не стоял некий Гаясев (с. 78), зато был Галаев. У Краснова никогда не было адъютанта по фамилии Пульганов (с. 246), а был Кульгавов" (А. Венков).

И это далеко не полный список ошибок и странностей.

У Футорянского есть несколько тем-коньков, которые он разрабатывал всю жизнь. Выводы по ним и составляют его авторскую концепцию. (Для ленивых - см. раздел "Заключение", там все кратко описано). Начиная от истории циркулярного письма Оргбюро ЦК 24 января 1919 г (у Футорянского оно по тексту упоминается то как "директива", то как "инструкция", но неизменно как "ошибочная и преступная") до оценки численности красного и белого казачества. Большое место занимает земельный вопрос в казачьих областях, а также критика концепции "русской Вандеи". Интересны рассуждения о зигзагах большевистской политики по отношению к казачеству.

Существует также и критика. Например, другой известный специалист по казачеству А. Венков (на работы которого Футорянский, кстати, ссылается в своей книге), отдавая должное автору за приведенну