Навигация по каналу

Текстовые посты

Навигация по постам осуществляется по хэштегам, которые приведены под каждым постом.

Посты про государство в целом: #Государство
Посты про общество в целом: #Общество
Посты про элиты: #Элиты
Посты про эксплуатацию элитами общества: #Эксплуатация
Посты про Россию: #Россия
Посты про другие страны: #Англия, #Франция, #Испания
Посты про историю: #История
Посты про макропроцессы: #Геополитика
Посты про гегемонов современности и прошлого: #Гегемон
Посты про колонии: #Колониализм
Посты про торговлю: #Торговля
Посты про XVI век: #XVIв.
Посты про XIX век: #XIXв.
Посты про избирательный процесс: #Выборы
Посты про СМИ: #Медиа
Посты про трагедию России XXI века: #Раскол
Выдержки философов-политологов: #ПолитическаяФилософия
Заметки Кордонского: #Кордонский
Анализ законодательства: #Законы
Серия постов про хлопок: #КорольХлопок
Личные заметки автора: #Личное
Посты по тематике закрытого канала: #MagnumOpus
Хэштеги по стримам: #Стрим
Вдохновиться: #Цитаты
Покекать: #Мемы

Magnum Opus

Получить доступ к эксклюзивным материалам можно здесь.

Ссылка на Youtube-канал здесь.

Правила группы

Запрещены:

1. Грубое, провокационное и неуважительное общение;
2. Спам, флуд, слэнг, комментарии не по теме поста;
3. Прямая и косвенная реклама чужих проектов без согласования с админом.

В случае нарушения правил, модератор выносит предупреждение.
Повторное нарушение влечет бан.

В комментариях под прошлым постом подписчик высказал правильную мысль о необходимости развивать в себе мужество и гражданственность.

Сочтя его слова справедливыми, я решил, что нет ничего лучше, чем развивать последнее качество благодаря французской литературе Эпохи Просвещения (и не только).

Начнём мы с Духа Законов Монтескье.

Но следует учитывать, что философ был продуктом своей эпохи, который объединил в своем труде существовавшие понимания о сущности и справедливости законов, о чем свидетельствует высказывание Людовика XIV:

«Тот, кто даровал людям королей, желал, чтобы их чтили, как Его наместников, и Одному Себе предоставил право судить об их поступках.

Его воля заключается в том, чтобы всякий рожденный подданным повиновался без рассуждений. И этот ясно выраженный всеобщий закон существует для пользы не одних лишь государей, но он спасителен и для самих народов, которые обязаны ему повиноваться, так как всякий раз, как они нарушают этот закон, они подвергаются бедствиям, несравненно более ужасным, чем те, от которых они хотели избавиться.

Во всем христианском учении нет более незыблемо установленного правила, чем это беспрекословное повиновение подданных тем, кто над ним поставлен.

С самого детства мне делалось больно при одном упоминании о ленивых королях и их мажордомах.

Я твердо решил никогда не брать себе первого министра и не возлагать на другого обязанностей короля, сохраняя за собой лишь титул.

Только под условием труда и ради труда можно царствовать: желать одного без другого — значит обнаруживать неблагодарность по отношению к Богу и тиранию и несправедливость по отношению к людям».

#Франция #ДухЗаконов #Монтескье #ПолитическаяФилософия

О природе трех различных образов правления

Есть три образа правления: республиканский, монархический и деспотический.

Чтобы обнаружить их природу, достаточно и тех
представлений, которые имеют о них даже наименее осведомленные люди.

Я предполагаю три определения или, вернее, три факта:

Республиканское правление — это то, при котором верховная власть находится в руках или всего народа или части его;

Монархическое, — при котором управляет один человек, но посредством установленных неизменных законов;

Между тем как в деспотическом все вне всяких законов и правил движется волей и произволом одного лица.

О законах, относящихся к природе деспотического государства

Из природы деспотической власти следует, что одно лицо, обладающее ею, поручает осуществлять ее также одному только лицу.

Человек, которому все его пять чувств постоянно говорят, что он — все, а прочие люди ничто, естественным образом, ленив, невежествен, сластолюбив.

Поэтому он сам не занимается делами.
Но если он поручит их нескольким лицам, то между ними пойдут распри, начнутся интриги из-за чести быть первым между рабами, и государю снова придется вмешиваться в дела правления.

Поэтому гораздо проще предоставить все дела визирю, наделив его всей полнотой власти.
Учреждение должности визиря есть поэтому основной закон такого государства.

Чем обширнее государство, тем обширнее сераль (дворец, гарем) и тем, следовательно, более государь упивается наслаждениями;

Так что, чем большим количеством народов приходится в этих государствах управлять государю, тем меньше он озабочен делами правления;

Чем значительнее дела, тем меньше о них рассуждают.

#Монтескье #ДухЗаконов #ПолитическаяФилософия

О том. что честь не есть принцип деспотичных государств

Честь не может быть принципом деспотических государств: там все люди равны и потому не могут превозноситься друг над другом; там все люди рабы и потому не могут превозноситься ни над чем.

Сверх того, так как честь имеет свои законы и правила, от соблюдения которых она не может уклониться, так как она зависит от своих собственных прихотей, а не от чужих, то по всему этому она может иметь место лишь в государствах с определенным устройством и твердыми законами.

Может ли деспот потерпеть ее в своем государстве?

Она полагает свою славу в презрении к жизни, а вся сила деспота только в том, что он может лишать жизни.

Как она сама могла бы стерпеть деспота?

У нее есть неуклонные правила и неприкосновенные прихоти, а деспот не имеет никаких правил и не признает никаких прихотей, кроме своих собственных.

Честь, неведомая в деспотических государствах, где часто нет даже и слова для ее обозначения, господствует в монархиях; там она вносит жизнь во все: в политический организм, в законы и даже в добродетели.

О принципе деспотического правления

Как для республики нужна добродетель, а для монархии честь, так для деспотического правительства нужен страх.

В добродетели оно не нуждается, а честь была бы для него опасна.

Безграничная власть государя переходит здесь целиком к тем, кому он ее поручает.
Люди с большим самоуважением могли бы затевать в таком государстве революции, поэтому надо задавить страхом всякое мужество в людях и погасить в них малейшую искру честолюбия.

Правительство умеренное может по желанию и без опасности для себя ослабить бразды правления: оно держится собственною силою и силою законов.

Но если в деспотическом государстве государь хотя
бы на мгновение опустит угрожающую руку, если он не может без замедления уничтожать лиц, занимающих первые места в государстве, то все пропало, так как страх — единственное движущее начало этого образа правления — исчез, и у народа нет более защитника.

В этом, по-видимому, смысле и говорили кадии, что великий повелитель не обязан соблюдать данное им слово или клятву, если он ограничивает ими свою власть.

Нужно, чтобы народ был судим по законам, а вельможи — по
прихоти государя; чтобы жизнь последнего из подданных была ограждена, а жизнь пашей — в постоянной опасности.

Нельзя говорить без ужаса об этом чудовищном правлении.

Сефевид, низвергнутый в наши дни в Персии Мир Вейсом, был свидетелем гибели правительства еще до завоевания страны, потому что он недостаточно пролил крови.

#ДухЗаконов #Монтескье #ПолитическаяФилософия

О воспитании в деспотичном государстве

Как в монархических государствах воспитание стремится вселить в сердца дух высокомерия, так в деспотических государствах оно старается их унизить.
Оно должно быть проникнуто духом рабства.

Хорошо, если в этом духе воспитаны здесь и начальствующие, ибо в этом государстве всякий тиран в то же самое время и раб.

Безоговорочное повиновение предполагает невежество не только в том, кто повинуется, но и в том, кто повелевает: ему незачем размышлять, сомневаться и обсуждать, когда достаточно только приказать.

В деспотических государствах каждый дом — отдельное государство.
Поэтому задача воспитания, заключающаяся главным образом в том, чтобы научить искусству жить с другими людьми, там очень ограничена: она сводится к тому, чтобы вселить в сердца страх, а умам сообщить познание некоторых самых простых правил религии.

Знание там было бы опасно, соревнование гибельно, что же касается добродетелей, то, по мнению Аристотеля, нет ни одной добродетели, которая была бы свойственна рабам; все это очень суживает задачи воспитания в этом строе.

В известном смысле воспитание там совсем отсутствует.
Надо лишить человека всего, чтобы дать ему нечто, и сначала сделать из него дурного подданного, чтобы потом получить хорошего раба.

Да и зачем стараться там воспитать хорошего гражданина, чуткого к общественным бедствиям?
Ведь любовь к государству может увлечь его к попыткам ослабить бразды правления, и если это ему не удастся, то он погубит себя; а если удастся, то он рискует погубить и себя самого, и государя, и государство.

#ДухЗаконов #Монтескье #ПолитическаяФилософия

Об общественном договоре

Меня могут спросить, разве я государь или законодатель, что пишу о политике?

Нет, я не государь и не законодатель, и именно поэтому пишу о политике.

Если бы я был тем или другим, я бы не стал терять времени для того, чтобы сказать, что нужно делать:
я бы делал или молчал.

Как бы не было слабо влияние, которое может оказать мой голос на общественные дела, для меня, рожденного гражданином свободного государства, и члена суверенного народа, достаточно самого права голоса уже возлагающего обязанность вникать в эти дела.

О первоначальных обществах

Древнейшее из всех обществ и единственно естественное - это семья.

Но и в семье дети остаются привязанными к отцу только до тех пор, пока они нуждаются в нем для самосохранения.

Как только исчезает эта необходимость, естественные узы рушатся.

Дети, свободные от обязанности повиноваться отцу, и отец, свободный от обязанности заботиться о детях, становятся равно независимыми.

Если же они продолжают жить в единении, это происходит добровольно, а не естественно, и целостность самой семьи поддерживается только путем соглашения.

Семья, таким образом, есть первый образец политических обществ.

Начальник походит на отца, а народ на детей.
И все, рождённые равными и свободными, отчуждают свою свободу только для личной пользы.

Разница лишь в том, что в семье любовь отца к детям вознаграждает его за заботы о них.

В государстве же удовольствие быть повелителем заменяет любовь, которой не чувствуют властелины к подчинённым народам.

Гроций отрицает, что всякая человеческая власть установлена в пользу управляемых; в качестве примера он приводит рабство.

Таким образом, по Гроцию, остаётся под вопросом, кто кому принадлежит: человеческий ли род сотне людей, или эта сотня людей человеческому роду.

Итак, человечество оказывается разделённым на стада скота, имеющие каждые своего хозяина, который охраняет свое стадо, чтобы сожрать его.

Задолго до него, Аристотель писал, что люди по природе не равны, что одни рождаются для рабства, а другие для господства.

Аристотель был прав, но он принимал следствие за причину.

"Всякий человек, рождённый в рабстве, рождается для рабства" - нет ничего более верного.

Но если есть рабы по природе, то только потому, что до них были рабы вопреки природе.

Сила создала этих рабов, а трусость увековечила их.

#Руссо #ОбщественныйДоговор #ПолитическаяФилософия

О праве сильного

Самый сильный никогда не бывает никогда достаточно силен, чтобы быть постоянно господином.

Если только он не превращает своей силы в право, а повиновение в долг.
Отсюда и происходит "право" сильного.

Однако, уступать силе есть акт необходимости, но не воли.
Самое большее, такую уступку можно счесть актом благоразумия.

В каком же смысле уступка силе может быть долгом?

Я утверждаю, что мнимое право сильного не существует.

Потому что если сила создаёт право, то следствие ставится на место причины: всякая сила, которая превосходит другую силу, наследует и право последней.

Что же это за право, которое гибнет, как только прекращается сила?

Если приходится повиноваться насильно, то нет необходимости повиноваться по долгу.

Из этого видно, что слово "право" ничего не прибавляет к силе.

Согласимся же, что сила не создаёт права, и что человек обязан повиноваться только законным властям.

#Руссо #ОбщественныйДоговор #ПолитическаяФилософия

О рабстве

Поскольку ни один человек не имеет естественной власти над себе подобными и поскольку сила не создает никакого права, то в качестве основы всякой законной власти среди людей остаются соглашения.

Если частный человек, говорит Гроций, может отчудить свою свободу и стать рабом какого-нибудь господина, то почему целый народ не мог бы отчудить своей свободы и стать подданным какого-нибудь короля?

Отчудить значит отдать или продать.
Человек же, делающийся рабом другого, не отдает себя: он продает себя, по меньшей мере, для обеспечения своего существования; но для чего стал бы продавать себя народ?

Король не только не доставляет средств к существованию своим подданным, а, напротив, сам живет всецело за их счет.

Выходит, что подданные отдают свою личность под условием, что у них отнимут и их имущество?

Скажут, что деспот обеспечивает своим подданным гражданское спокойствие.

Пусть так, но что выигрывают подданные, если войны, которые навлекает на них его честолюбие, если его ненасытная жадность, если притеснения — разоряют их больше, чем могли бы это сделать взаимные несогласия между ними?

Если даже каждый и может отчудить самого себя, то он не может отчудить своих детей.

Дети рождаются людьми свободными; их свобода принадлежит им, и никто, кроме них, не может распоряжаться ею.

Пока дети не достигли еще разумного возраста, отец может от их имени вступать в соглашения, направленные к их сохранению и благу, но он не может отдавать их безусловно и безвозвратно.

Такой дар противен целям природы и превосходит права отца.

Необходимо было бы, для того, чтобы произвольное правительство стало законным, чтобы в каждом поколении народ был волен принять или отвергнуть это правительство;
но тогда оно не было бы уже произвольным.

Наконец, соглашение, в котором, с одной стороны, выговорена абсолютная власть, а с другой — безграничное повиновение, есть пустое и противоречивое соглашение.

Не ясно ли, что не обязываются ничем по отношению к тому, от кого имеют право требовать всего?

И это единственное условие без эквивалента, без возмещения, не влечет ли за собой недействительности акта?

В самом деле, какое право имел бы мой раб по отношению ко мне, раз все, чем он владеет, принадлежит мне и раз его право есть в то же время и мое право;

а право, исходящее от меня и направленное против меня же, есть слово, не имеющее никакого смысла?

Итак, с какой точки зрения ни рассматривать вещи, "право рабства" ничтожно, и не только потому, что оно беззаконно, но и потому, что оно нелепо и ничего не означает.

Слова "раб" и "право" противоречивы; они исключают одно другое.

Все равно, обращается ли один человек к другому или человек к народу, всегда одинаково безумной была бы следующая речь:

«Я заключаю с тобой соглашение, вся тяжесть которого ложится на тебя, а вся польза от которого принадлежит мне; это соглашение я буду соблюдать, доколе мне это угодно, и ты его будешь соблюдать тоже, доколе мне угодно».

#Руссо #ОбщественныйДоговор #ПолитическаяФилософия

Преемник определяется или самим государем, или его министрами, или междоусобной войной.
Таким образом, в этом государстве по сравнению с монархией имеется еще одна лишняя причина для разложения

Так как все члены семьи государя имеют равные права на избрание в преемники ему, то отсюда проистекает, что тот из них, кто вступил на престол, первым делом или приказывает передушить своих братьев, как в Турции; или ослепляет их, как в Персии; или объявляет их сумасшедшими, как у Могола; если же ни одна из этих мер предосторожности не принята, как в Марокко, то каждый случай вакантности престола сопровождается ужасными междоусобиями.

После всего сказанного естественно возникает мысль, что человеческая природа будет постоянно возмущаться против деспотического правления; но, несмотря на любовь людей к свободе, несмотря на их ненависть к насилию, большая часть народов все же подчинилась деспотизму.

И нетрудно понять, почему это произошло.

Чтобы образовать умеренное правление, надо уметь комбинировать власти, регулировать их, умерять, приводить их в действие, подбавлять, так сказать, балласту одной, чтобы она могла уравновешивать другую; это такой шедевр законодательства, который редко удается выполнить случаю и который редко позволяют выполнить благоразумию.

Напротив, деспотическое правление само бросается в глаза, оно повсюду единообразно, и так как, чтобы установить его, не
нужно ничего, кроме страстей, то на это всякий пригоден.

#ДухЗаконов #Монтескье #ПолитическаяФилософия

О том, что суверенитет неотчуждаем

Самый важный вывод из установленных выше принципов в том, что только общая воля может управлять силами государства сообразно с целью, для которого оно было создано.

Общее в частных интересах образует общественную связь.
Единственно на основании этого общего интереса общество и должно быть управляемо.

Частная воля может совпадать с общей волей, но такое совпадение будет непостоянным, потому что частная воля стремится к преимуществам, а общая воля - к равенству.

Я утверждаю, что суверенитет не может никогда отчуждаться.
Власть, конечно, может передаваться, но не воля.

Суверен может сказать: "я желаю в данный момент того, чего желает тот человек".
Но он не может сказать: "то, чего пожелает этот человек завтра, будет и моим желанием".

Потому что было бы нелепо связывать свою волю на будущее время.

Таким образом, если народ обещает просто повиноваться, он уничтожает себя этим актом и теряет свое свойство народа;
раз есть повелитель, то нет более суверена, и политический организм разрушен.

Это не значит, что приказания начальников не могут считаться выражениями общей воли. По крайней мере до тех пор, пока суверен имеет возможность противостоять им.

В таком случае общее молчание должно быть понимаемо как согласие народа

О том, что суверенитет неделим

По тем же причинам, по которым суверенитет неотчуждаем, он и неделим, ибо одно из двух:
или воля всеобща (всеобщность не означает единогласие, достаточно сосчитать все голоса), или нет.

Или это воля всего народа, или только части его.

В первом случае эта воля есть акт суверенитета и закон, во втором - это только частная воля или акт магистратуры (должностных лиц).
Самое большее - декрет.

Но наши политики делят суверенитет в объекте, на силу и волю:
- на власть законодательную и власть исполнительную;
- на право обложения налогами и право суда и войны.

То они смешивают все эти части, то отделяют друг от друга.

Эта ошибка происходит оттого, что политики недостаточно уяснили себе сущность суверенной власти и сочли за составные части этой власти то, что было только ее проявлением.

Так, например, акты объявления войны и заключения мира рассматривали как акты суверенитета;

в действительности это не так, потому что каждый из этих актов
не есть вовсе закон, а лишь одно из применений закона.

Частный акт, являющийся случаем применения закона.

#Руссо #ОбщественныйДоговор #ПолитическаяФилософия