Навигация по каналу
Текстовые посты
Навигация по постам осуществляется по хэштегам, которые приведены под каждым постом.
Посты про государство в целом: #Государство
Посты про общество в целом: #Общество
Посты про элиты: #Элиты
Посты про эксплуатацию элитами общества: #Эксплуатация
Посты про Россию: #Россия
Посты про другие страны: #Англия, #Франция, #Испания
Посты про историю: #История
Посты про макропроцессы: #Геополитика
Посты про гегемонов современности и прошлого: #Гегемон
Посты про колонии: #Колониализм
Посты про торговлю: #Торговля
Посты про XVI век: #XVIв.
Посты про XIX век: #XIXв.
Посты про избирательный процесс: #Выборы
Посты про СМИ: #Медиа
Посты про трагедию России XXI века: #Раскол
Выдержки философов-политологов: #ПолитическаяФилософия
Заметки Кордонского: #Кордонский
Анализ законодательства: #Законы
Серия постов про хлопок: #КорольХлопок
Личные заметки автора: #Личное
Посты по тематике закрытого канала: #MagnumOpus
Хэштеги по стримам: #Стрим
Вдохновиться: #Цитаты
Покекать: #Мемы
Magnum Opus
Получить доступ к эксклюзивным материалам можно здесь.
Ссылка на Youtube-канал здесь.
Правила группы
Запрещены:
1. Грубое, провокационное и неуважительное общение;
2. Спам, флуд, слэнг, комментарии не по теме поста;
3. Прямая и косвенная реклама чужих проектов без согласования с админом.
В случае нарушения правил, модератор выносит предупреждение.
Повторное нарушение влечет бан.
Текстовые посты
Навигация по постам осуществляется по хэштегам, которые приведены под каждым постом.
Посты про государство в целом: #Государство
Посты про общество в целом: #Общество
Посты про элиты: #Элиты
Посты про эксплуатацию элитами общества: #Эксплуатация
Посты про Россию: #Россия
Посты про другие страны: #Англия, #Франция, #Испания
Посты про историю: #История
Посты про макропроцессы: #Геополитика
Посты про гегемонов современности и прошлого: #Гегемон
Посты про колонии: #Колониализм
Посты про торговлю: #Торговля
Посты про XVI век: #XVIв.
Посты про XIX век: #XIXв.
Посты про избирательный процесс: #Выборы
Посты про СМИ: #Медиа
Посты про трагедию России XXI века: #Раскол
Выдержки философов-политологов: #ПолитическаяФилософия
Заметки Кордонского: #Кордонский
Анализ законодательства: #Законы
Серия постов про хлопок: #КорольХлопок
Личные заметки автора: #Личное
Посты по тематике закрытого канала: #MagnumOpus
Хэштеги по стримам: #Стрим
Вдохновиться: #Цитаты
Покекать: #Мемы
Magnum Opus
Получить доступ к эксклюзивным материалам можно здесь.
Ссылка на Youtube-канал здесь.
Правила группы
Запрещены:
1. Грубое, провокационное и неуважительное общение;
2. Спам, флуд, слэнг, комментарии не по теме поста;
3. Прямая и косвенная реклама чужих проектов без согласования с админом.
В случае нарушения правил, модератор выносит предупреждение.
Повторное нарушение влечет бан.
Мы не понимаем, насколько сильно влияет на наш менталитет и устройство государства общество, в котором нас воспитывали
Больше всего это проявляется в достаточно точном описании теоретиками и практиками социализма российской действительности, с поправкой на время.
Уже несколько веков подряд в России действует ресурсное государство, ключевая задача которого - управление и мобилизация ресурсов.
Идеал такого государства - безраздельно управление всеми материальными и человеческими потоками.
Ресурсное государство создает условия для беспрепятственного перемещения ресурсов и прежде всего убирает то, что ему мешает - внутренних и внешних врагов.
Ресурсы по‑российски — это сокровища, которые утаиваются или бесполезно растрачиваются природой и людьми, которые должны быть отмобилизованы и употреблены на достижение великой цели.
Административно-территориальная, отраслевая и социальная организация нашей страны производна от поиска, добычи и накопления ресурсов, их распределения и освоения.
При этом, ресурсом является все - население, его здоровье, образование, земля, труд.
Ресурсы самоценны, владение ресурсами — всё. Социально значимы те, у кого больше ресурсов, и если ты не имеешь доступа к ресурсам, значит, ты никто.
Производство есть разработка ресурсов, социальная жизнь — накопление ресурсов.
Политика — борьба за ресурсы, в том числе и такие, как территория, геополитическое положение, космос, океанские глубины.
При ресурсной организации государства ни о каких собственно экономических инструментах определения эффективности речь не может идти в принципе.
Вопросы о стоимости, экономической эффективности не могут быть даже поставлены — они находятся вне социалистической политэкономической парадигмы.
А если ставятся, то это симптом эрозии великой идеи и начала перехода от очередной стабильности к очередной депрессии.
Цель (национальная идея) необходима России для обретения государственной идентичности.
Вечно молодая страна никак не может повзрослеть и стать такой же, как другие государства, не озабоченных юношескими проблемами.
Масштаб цели должен оправдывать издержки мобилизации ресурсов, в том числе ограничение свобод граждан.
«Опросы общественного мнения показывают, что народ, который власть сейчас пытается подкормить «приоритетными национальными проектами», с надеждой ждет «наведения порядка» в распоряжении ресурсами.
Народ ждет, когда же начнут сажать тех, кто прихватил общенародные ресурсы в бардаке перестройки и строительства капитализма».
В программы большинства современных политических партий
в явной или скрытой форме входят требования грабить награбленное, национализировать ресурсы и установить одну общую очередь за ними.
Политически озабоченные граждане уже который год пытаются изобрести что‑то идеологическое, ради чего необходимо будет «прекратить бардак».
В процессе идеологической комбинаторики — скорее подсознательно — обкатываются разные варианты сочетания великих идей предыдущих циклов жизни ресурсного государства: «православия, самодержавия, народности» и «всеобщего равенства».
Идет масштабный эксперимент, в ходе которого уже опробованы лозунги сохранения целостности страны, борьбы с терроризмом, фашизмом и экстремизмом, повышения уровня жизни, увеличения зарплат бюджетников, улучшения здоровья и повышения уровня образованности населения.
Эти частные цели пока не стали элементами системы целеполагания и принятия решений по распределению ресурсов.
Ситуация в какой‑то степени парадоксальная: общей идеи еще нет, а планы по ее реализации уже строятся по образцу планов достижения всеобщего принудительного равенства.
Кордонский С. Ресурсное государство
#Россия #Государство #Общество #Народ #Раскол #Кордонский
Больше всего это проявляется в достаточно точном описании теоретиками и практиками социализма российской действительности, с поправкой на время.
Уже несколько веков подряд в России действует ресурсное государство, ключевая задача которого - управление и мобилизация ресурсов.
Идеал такого государства - безраздельно управление всеми материальными и человеческими потоками.
Ресурсное государство создает условия для беспрепятственного перемещения ресурсов и прежде всего убирает то, что ему мешает - внутренних и внешних врагов.
Ресурсы по‑российски — это сокровища, которые утаиваются или бесполезно растрачиваются природой и людьми, которые должны быть отмобилизованы и употреблены на достижение великой цели.
Административно-территориальная, отраслевая и социальная организация нашей страны производна от поиска, добычи и накопления ресурсов, их распределения и освоения.
При этом, ресурсом является все - население, его здоровье, образование, земля, труд.
Ресурсы самоценны, владение ресурсами — всё. Социально значимы те, у кого больше ресурсов, и если ты не имеешь доступа к ресурсам, значит, ты никто.
Производство есть разработка ресурсов, социальная жизнь — накопление ресурсов.
Политика — борьба за ресурсы, в том числе и такие, как территория, геополитическое положение, космос, океанские глубины.
При ресурсной организации государства ни о каких собственно экономических инструментах определения эффективности речь не может идти в принципе.
Вопросы о стоимости, экономической эффективности не могут быть даже поставлены — они находятся вне социалистической политэкономической парадигмы.
А если ставятся, то это симптом эрозии великой идеи и начала перехода от очередной стабильности к очередной депрессии.
Цель (национальная идея) необходима России для обретения государственной идентичности.
Вечно молодая страна никак не может повзрослеть и стать такой же, как другие государства, не озабоченных юношескими проблемами.
Масштаб цели должен оправдывать издержки мобилизации ресурсов, в том числе ограничение свобод граждан.
«Опросы общественного мнения показывают, что народ, который власть сейчас пытается подкормить «приоритетными национальными проектами», с надеждой ждет «наведения порядка» в распоряжении ресурсами.
Народ ждет, когда же начнут сажать тех, кто прихватил общенародные ресурсы в бардаке перестройки и строительства капитализма».
В программы большинства современных политических партий
в явной или скрытой форме входят требования грабить награбленное, национализировать ресурсы и установить одну общую очередь за ними.
Политически озабоченные граждане уже который год пытаются изобрести что‑то идеологическое, ради чего необходимо будет «прекратить бардак».
В процессе идеологической комбинаторики — скорее подсознательно — обкатываются разные варианты сочетания великих идей предыдущих циклов жизни ресурсного государства: «православия, самодержавия, народности» и «всеобщего равенства».
Идет масштабный эксперимент, в ходе которого уже опробованы лозунги сохранения целостности страны, борьбы с терроризмом, фашизмом и экстремизмом, повышения уровня жизни, увеличения зарплат бюджетников, улучшения здоровья и повышения уровня образованности населения.
Эти частные цели пока не стали элементами системы целеполагания и принятия решений по распределению ресурсов.
Ситуация в какой‑то степени парадоксальная: общей идеи еще нет, а планы по ее реализации уже строятся по образцу планов достижения всеобщего принудительного равенства.
Кордонский С. Ресурсное государство
#Россия #Государство #Общество #Народ #Раскол #Кордонский
Сословия Российской Федерации
По мнению социолога С. Кордонского, социальная структура российского общества состоит из сословий.
Ключевое отличие класса от сословий в том, что сословия создаются государством, которое выделяет им ресурсы для нейтрализации угроз.
Чем страшнее угроза - тем больше выделяется ресурсов.
Есть угроза НАТО? - нужно сословие военнослужащих.
Есть угроза социальной справедливости? - нужно сословие государственных служащих.
Угроза бунтов? - нужно, сословие Росгвардии.
При этом, угрозы выдуманные, потому что заинтересованные сословия конструируют угрозу между реальным и статистическим, чтобы получить бюджетные средства.
Из-за сословного характера общества в стране не существует экономики.
Только промыслы.
Потому что промысел — это
всегда совокупность отношений с местной властью, с региональной властью, с населением, с теми, кто обслуживается.
Наша реальность — это ответ на усилия государства
У нас сформировались две нормативные системы.
Одна официальная, опирающаяся на закон, и другая, построенная по понятиям.
Они существуют в одном и том же пространстве, в одних и тех же людях.
Люди раздвоены: они живут по понятиям, но интерпретируют поведение окружающих в терминах закона.
И с их точки зрения получается, что все нарушают закон.
Эта реальность возникла как реакция на перманентные модернизирующие усилия государства.
Начиная, вероятно, с петровских времен у нас
сплошная модернизация.
Сталкиваясь с этим, люди пытаются выживать.
Жизнь по понятиям — это жизнь-выживание, жизнь промысловая.
Промысловик — это человек, который сегодня монтирует ЛЭП, завтра копает сортиры, а послезавтра идет на пушной или лесной промысел.
Это не фриланс. Фрилансер ищет работу по специальности, а промысловики осваивают специальности.
А когда появляются конкуренты, они переходят в другие промыслы.
Эта раздвоенность — между законом и понятиями — была всегда.
В советские времена, например, партийная организация решала проблемы не по советскому закону, а по партийной совести, то
есть по понятиям.
Kак на партбюро решались все проблемы, так они до сих пор и решаются, только вместо бюро — то, что мы называем гражданским обществом служивых людей.
Понятие возникает в момент разборки: «Ты ведешь себя не по понятиям».
Если человек действует не по понятиям, то его переводят под закон. Это не анархия. Это очень жесткий порядок — жизнь по понятиям.
Раньше за нарушение понятийных норм стреляли, а сейчас подводят под статью Уголовного кодекса.
При этом, закон у нас не признает сословий и иерархий.
Kто главнее — прокурорские или судейские?
Следственный комитет или гражданские госслужащие?
Ясности нет, поэтому они и иерархизируются естественным образом, причем на каждой территории по-разному.
Где-то прокурорские под чекистами, а где-то — под Следственным комитетом.
Чтобы узнать, кто выше в иерархии, нужно понять, кто кому платит, кто кому оказывает услуги. Kто выплачивает ренту, тот в положении подчиненного сословия, низкостатусного.
И данную проблему невозможно решить из-за отсутствия единого правового поля, которое могло бы учесть интересы всех заинтересованных лиц.
Например, Лесной и Земельный кодексы часто противоречат друг другу.
Чиновник на месте вынужден выбирать между применением того или иного закона. Вот было у нас сельское кладбище, эта земля не муниципальная, а непонятно какая.
На ней вырос лес: и по закону, по кадастру эта территория отнесена к лесному фонду, но людям хоронить-то надо.
Вот вам и общеправовой режим; и так в любом деле.
Эти проблемы нельзя решить по закону, поэтому они решаются по понятиям.
У нас нет общего правового пространства.
Оно разорвано, противоречиво и внутренне конфликтно.
И нужно жить с этим и понимать, как это все устроено.
Государство хочет нам всего хорошего и поэтому ломает уклад жизни каждым своим шагом, каждым новым законодательным актом, а людей принуждают выживать в этой системе, приспосабливаться.
И жить по понятиям — по-другому не выжить.
Интервью с С. Кордонским. 2018-2019
#Россия #Государство #Общество #Народ #Раскол #Кордонский
По мнению социолога С. Кордонского, социальная структура российского общества состоит из сословий.
Ключевое отличие класса от сословий в том, что сословия создаются государством, которое выделяет им ресурсы для нейтрализации угроз.
Чем страшнее угроза - тем больше выделяется ресурсов.
Есть угроза НАТО? - нужно сословие военнослужащих.
Есть угроза социальной справедливости? - нужно сословие государственных служащих.
Угроза бунтов? - нужно, сословие Росгвардии.
При этом, угрозы выдуманные, потому что заинтересованные сословия конструируют угрозу между реальным и статистическим, чтобы получить бюджетные средства.
Из-за сословного характера общества в стране не существует экономики.
Только промыслы.
Потому что промысел — это
всегда совокупность отношений с местной властью, с региональной властью, с населением, с теми, кто обслуживается.
Наша реальность — это ответ на усилия государства
У нас сформировались две нормативные системы.
Одна официальная, опирающаяся на закон, и другая, построенная по понятиям.
Они существуют в одном и том же пространстве, в одних и тех же людях.
Люди раздвоены: они живут по понятиям, но интерпретируют поведение окружающих в терминах закона.
И с их точки зрения получается, что все нарушают закон.
Эта реальность возникла как реакция на перманентные модернизирующие усилия государства.
Начиная, вероятно, с петровских времен у нас
сплошная модернизация.
Сталкиваясь с этим, люди пытаются выживать.
Жизнь по понятиям — это жизнь-выживание, жизнь промысловая.
Промысловик — это человек, который сегодня монтирует ЛЭП, завтра копает сортиры, а послезавтра идет на пушной или лесной промысел.
Это не фриланс. Фрилансер ищет работу по специальности, а промысловики осваивают специальности.
А когда появляются конкуренты, они переходят в другие промыслы.
Эта раздвоенность — между законом и понятиями — была всегда.
В советские времена, например, партийная организация решала проблемы не по советскому закону, а по партийной совести, то
есть по понятиям.
Kак на партбюро решались все проблемы, так они до сих пор и решаются, только вместо бюро — то, что мы называем гражданским обществом служивых людей.
Понятие возникает в момент разборки: «Ты ведешь себя не по понятиям».
Если человек действует не по понятиям, то его переводят под закон. Это не анархия. Это очень жесткий порядок — жизнь по понятиям.
Раньше за нарушение понятийных норм стреляли, а сейчас подводят под статью Уголовного кодекса.
При этом, закон у нас не признает сословий и иерархий.
Kто главнее — прокурорские или судейские?
Следственный комитет или гражданские госслужащие?
Ясности нет, поэтому они и иерархизируются естественным образом, причем на каждой территории по-разному.
Где-то прокурорские под чекистами, а где-то — под Следственным комитетом.
Чтобы узнать, кто выше в иерархии, нужно понять, кто кому платит, кто кому оказывает услуги. Kто выплачивает ренту, тот в положении подчиненного сословия, низкостатусного.
И данную проблему невозможно решить из-за отсутствия единого правового поля, которое могло бы учесть интересы всех заинтересованных лиц.
Например, Лесной и Земельный кодексы часто противоречат друг другу.
Чиновник на месте вынужден выбирать между применением того или иного закона. Вот было у нас сельское кладбище, эта земля не муниципальная, а непонятно какая.
На ней вырос лес: и по закону, по кадастру эта территория отнесена к лесному фонду, но людям хоронить-то надо.
Вот вам и общеправовой режим; и так в любом деле.
Эти проблемы нельзя решить по закону, поэтому они решаются по понятиям.
У нас нет общего правового пространства.
Оно разорвано, противоречиво и внутренне конфликтно.
И нужно жить с этим и понимать, как это все устроено.
Государство хочет нам всего хорошего и поэтому ломает уклад жизни каждым своим шагом, каждым новым законодательным актом, а людей принуждают выживать в этой системе, приспосабливаться.
И жить по понятиям — по-другому не выжить.
Интервью с С. Кордонским. 2018-2019
#Россия #Государство #Общество #Народ #Раскол #Кордонский
О природе российских репрессий
Опыт показывает, что ресурсное государство всегда находится в более или менее глубоком кризисе, имеющем форму перманентного дефицита ресурсов.
Государство стремится выйти из кризисов, ужесточая контроль за распределением имеющихся ресурсов, а также мобилизуя новые.
Однако оно практически никогда не достигает того, что хочет.
Кризисы-дефициты в ресурсном государстве чреваты, если не принимать репрессивных мер, ослаблением государства, иногда — его распадом.
Происходит это из‑за неэффективного использования консолидированных государством ресурсов.
Подобная неэффективность в основном связана не с дефектами планирования, а с тем, что ресурсы используются нецелевым образом или просто расхищаются.
Единственным способом борьбы с нецелевым использованием и хищением ресурсов (кроме массированной пропаганды честного труда и клеймения расхитителей) были и являются репрессии.
Репрессии при советском социализме — примерно такой же инструмент управления ресурсной организацией государства, как политика учетной ставки при капитализме.
«Посадки» могут быть массированными или локальными, в зависимости от задач, которые ставятся государством.
В ресурсном государстве репрессии всегда остаются способом регулирования ресурсных потоков, а не результатом применения закона, перед которым все равны.
Спецификой советского социализма являлось то, что репрессии стали инструментом формирования «трудовых ресурсов».
Совсем не случайно те времена, которые некоторые апологеты советского социализма считают расцветом государства, хронологически совпадают с наибольшим размахом государственных репрессий.
Потоки мобилизованных государством ресурсов невозможно поддерживать, если периодически не вычищать тех, кто пытается их перенаправить в другие русла.
С другой стороны, в периоды депрессий государственные репрессии исчезают как институт.
На смену им приходят негосударственные репрессии, поскольку вместе с ресурсами государство теряет репрессивные функции.
Негосударственные репрессии интерпретируются как рост преступности.
Может быть, в ресурсном государстве действует «закон сохранения репрессий», обеспечивающий поддержание ресурсных потоков.
Перестройку и все, что за ней последовало, принято считать полным крахом советского социализма.
Но никакого краха основ социализма (кроме пустой к концу 80‑х годов идеологии) не было.
Основы‑то как раз остались.
Централизованные репрессии сегодня принимают ситуативные формы борьбы «с самодеятельными застройщиками», «за упорядочение использования торговых площадей», «защиты водоохранных зон», не говоря уже о «посадках» «незаконных предпринимателей», «нарушителей налогового законодательства» и «политических экстремистов».
Это происходит не по чьей‑то злой воле, а само собой при решении конкретных проблем, возникающих в практике управления ресурсными потоками, когда оказывается, что никакими иными методами, кроме репрессивных, нельзя обеспечить ресурсами социально важное направление государственной работы.
Недавно принятый закон о борьбе с экстремизмом, включающий в себя такую санкцию, как конфискация имущества, может стать мощным инструментом восстановления контроля государства за ресурсными потоками.
С. Кордонский. Ресурсное государство 2007.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Опыт показывает, что ресурсное государство всегда находится в более или менее глубоком кризисе, имеющем форму перманентного дефицита ресурсов.
Государство стремится выйти из кризисов, ужесточая контроль за распределением имеющихся ресурсов, а также мобилизуя новые.
Однако оно практически никогда не достигает того, что хочет.
Кризисы-дефициты в ресурсном государстве чреваты, если не принимать репрессивных мер, ослаблением государства, иногда — его распадом.
Происходит это из‑за неэффективного использования консолидированных государством ресурсов.
Подобная неэффективность в основном связана не с дефектами планирования, а с тем, что ресурсы используются нецелевым образом или просто расхищаются.
Единственным способом борьбы с нецелевым использованием и хищением ресурсов (кроме массированной пропаганды честного труда и клеймения расхитителей) были и являются репрессии.
Репрессии при советском социализме — примерно такой же инструмент управления ресурсной организацией государства, как политика учетной ставки при капитализме.
«Посадки» могут быть массированными или локальными, в зависимости от задач, которые ставятся государством.
В ресурсном государстве репрессии всегда остаются способом регулирования ресурсных потоков, а не результатом применения закона, перед которым все равны.
Спецификой советского социализма являлось то, что репрессии стали инструментом формирования «трудовых ресурсов».
Совсем не случайно те времена, которые некоторые апологеты советского социализма считают расцветом государства, хронологически совпадают с наибольшим размахом государственных репрессий.
Потоки мобилизованных государством ресурсов невозможно поддерживать, если периодически не вычищать тех, кто пытается их перенаправить в другие русла.
С другой стороны, в периоды депрессий государственные репрессии исчезают как институт.
На смену им приходят негосударственные репрессии, поскольку вместе с ресурсами государство теряет репрессивные функции.
Негосударственные репрессии интерпретируются как рост преступности.
Может быть, в ресурсном государстве действует «закон сохранения репрессий», обеспечивающий поддержание ресурсных потоков.
Перестройку и все, что за ней последовало, принято считать полным крахом советского социализма.
Но никакого краха основ социализма (кроме пустой к концу 80‑х годов идеологии) не было.
Основы‑то как раз остались.
Централизованные репрессии сегодня принимают ситуативные формы борьбы «с самодеятельными застройщиками», «за упорядочение использования торговых площадей», «защиты водоохранных зон», не говоря уже о «посадках» «незаконных предпринимателей», «нарушителей налогового законодательства» и «политических экстремистов».
Это происходит не по чьей‑то злой воле, а само собой при решении конкретных проблем, возникающих в практике управления ресурсными потоками, когда оказывается, что никакими иными методами, кроме репрессивных, нельзя обеспечить ресурсами социально важное направление государственной работы.
Недавно принятый закон о борьбе с экстремизмом, включающий в себя такую санкцию, как конфискация имущества, может стать мощным инструментом восстановления контроля государства за ресурсными потоками.
С. Кордонский. Ресурсное государство 2007.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Telegram
Атлас амбиций
Мы не понимаем, насколько сильно влияет на наш менталитет и устройство государства общество, в котором нас воспитывали
Больше всего это проявляется в достаточно точном описании теоретиками и практиками социализма российской действительности, с поправкой…
Больше всего это проявляется в достаточно точном описании теоретиками и практиками социализма российской действительности, с поправкой…
Виды ресурсов в постсоветской России.
Главным ресурсом государства стали деньги, которые сейчас накапливаются, их распределение планируется, выделение фондируется, а контроль за денежной массой сейчас такой же жесткий, как контроль за стратегическими ресурсами при советской власти.
Рубли бюджетополучателям распределяются вовсе не как настоящие деньги, а безвозвратно, как ресурс.
Распределенные деньги надо осваивать.
Неосвоение денег свидетельствует о плохой работе ресурсополучателя.
Другой ресурс — природное сырье, особенно энергетическое.
Переход нефти, газа, леса, рыбы и металлов из статуса государственных ресурсов под юрисдикцию корпораций и частных лиц составил содержание процессов приватизации.
Обратный процесс — конвертация ранее расхищенного в государственные ресурсы — составляет содержание современного этапа развития нашего государства.
Распоряжение ресурсами сейчас постепенно концентрируется в корпорациях, контролируемых государством.
Политика этих субъектов новых социалистических процессов выстраивается, исходя уже не из интересов мифического бизнеса, а из интересов представителей государства — членов правлений и советов директоров.
Существенным отличием современной ресурсной организации государства от советской стало то, что конвертируемым ресурсом стал властный статус.
Распределение статусов в системе государственного устройства — самый высокодоходный ресурсный бизнес.
Другие ресурсы, в том числе и деньги, без статуса мало что значат.
Должности гос. службы, а также должности в региональных и местных органах власти, политических партиях и организациях, представительских органах власти являются самым выгодным вложением ресурсов.
Количество богатых людей в органах власти, как и количество людей, ставших богатыми благодаря властному статусу, демонстрирует осознание активной частью населения того, что не подкрепленное статусом богатство столь же виртуально, как и рубли.
Именно государственный статус дает доступ к распоряжению другими ресурсами, то есть к участию в государственной жизни.
О причинах вывода капитала.
Расхитители становятся главными героями эпох депрессий, растаскивая государственные ресурсы в свои личные или корпоративные заначки.
Они формируют уменьшенные подобия ресурсного государства — олигархаты, представляющие собой социалистическое государство в миниатюре, с его вертикалями и горизонталями власти, потоками ресурсов и со своими расхитителями.
Однако есть неразрешимое противоречие между формами распоряжения ресурсами и складывающейся практикой огосударствления ресурсопользования.
Обладающие финансовыми ресурсами, властные и распоряжающиеся сырьем граждане понимают, что если концентрация ресурсов государством продолжится, то они неизбежно подпадут под социалистические регулирующие мероприятия, чистки и репрессии.
Прежде всего, потому, что их богатство сформировано на основе похищенных у государства ресурсов.
Вопрос о том, как остаться богатыми и сохранить свободу,
служит предметом бесконечных дискуссий внутри элиты.
Богатые всевозможными способами пытаются конвертировать часть своего богатства во властные статусы, в надежде на то, что принадлежность к новой номенклатуре или партии власти защитит их от неизбежных репрессий.
Но вложения в отечественные земли уже не гарантируют сохранности ранее уведенных у государства ресурсов.
Активная часть населения осознала, что любое частное распоряжение ресурсами в нашем государстве эфемерно.
Люди всеми способами выводят собранное в эпоху приватизации за границы государства.
Как говорят, нет предпринимателя с капиталом более 10 миллионов, который бы не обзавелся иностранным гражданством и недвижимостью за рубежом.
Экспорт ресурсов, конвертированных в товары и деньги, из сел в города, из городов в столицы, из столиц за границы стал постоянным занятием социалистических предпринимателей.
Перемещения присвоенных ресурсов, по мнению агентов этих процессов, уменьшают риски, связанные с возможностью новой их мобилизации государством.
С. Кордонский. Ресурсное государство 2007.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Главным ресурсом государства стали деньги, которые сейчас накапливаются, их распределение планируется, выделение фондируется, а контроль за денежной массой сейчас такой же жесткий, как контроль за стратегическими ресурсами при советской власти.
Рубли бюджетополучателям распределяются вовсе не как настоящие деньги, а безвозвратно, как ресурс.
Распределенные деньги надо осваивать.
Неосвоение денег свидетельствует о плохой работе ресурсополучателя.
Другой ресурс — природное сырье, особенно энергетическое.
Переход нефти, газа, леса, рыбы и металлов из статуса государственных ресурсов под юрисдикцию корпораций и частных лиц составил содержание процессов приватизации.
Обратный процесс — конвертация ранее расхищенного в государственные ресурсы — составляет содержание современного этапа развития нашего государства.
Распоряжение ресурсами сейчас постепенно концентрируется в корпорациях, контролируемых государством.
Политика этих субъектов новых социалистических процессов выстраивается, исходя уже не из интересов мифического бизнеса, а из интересов представителей государства — членов правлений и советов директоров.
Существенным отличием современной ресурсной организации государства от советской стало то, что конвертируемым ресурсом стал властный статус.
Распределение статусов в системе государственного устройства — самый высокодоходный ресурсный бизнес.
Другие ресурсы, в том числе и деньги, без статуса мало что значат.
Должности гос. службы, а также должности в региональных и местных органах власти, политических партиях и организациях, представительских органах власти являются самым выгодным вложением ресурсов.
Количество богатых людей в органах власти, как и количество людей, ставших богатыми благодаря властному статусу, демонстрирует осознание активной частью населения того, что не подкрепленное статусом богатство столь же виртуально, как и рубли.
Именно государственный статус дает доступ к распоряжению другими ресурсами, то есть к участию в государственной жизни.
О причинах вывода капитала.
Расхитители становятся главными героями эпох депрессий, растаскивая государственные ресурсы в свои личные или корпоративные заначки.
Они формируют уменьшенные подобия ресурсного государства — олигархаты, представляющие собой социалистическое государство в миниатюре, с его вертикалями и горизонталями власти, потоками ресурсов и со своими расхитителями.
Однако есть неразрешимое противоречие между формами распоряжения ресурсами и складывающейся практикой огосударствления ресурсопользования.
Обладающие финансовыми ресурсами, властные и распоряжающиеся сырьем граждане понимают, что если концентрация ресурсов государством продолжится, то они неизбежно подпадут под социалистические регулирующие мероприятия, чистки и репрессии.
Прежде всего, потому, что их богатство сформировано на основе похищенных у государства ресурсов.
Вопрос о том, как остаться богатыми и сохранить свободу,
служит предметом бесконечных дискуссий внутри элиты.
Богатые всевозможными способами пытаются конвертировать часть своего богатства во властные статусы, в надежде на то, что принадлежность к новой номенклатуре или партии власти защитит их от неизбежных репрессий.
Но вложения в отечественные земли уже не гарантируют сохранности ранее уведенных у государства ресурсов.
Активная часть населения осознала, что любое частное распоряжение ресурсами в нашем государстве эфемерно.
Люди всеми способами выводят собранное в эпоху приватизации за границы государства.
Как говорят, нет предпринимателя с капиталом более 10 миллионов, который бы не обзавелся иностранным гражданством и недвижимостью за рубежом.
Экспорт ресурсов, конвертированных в товары и деньги, из сел в города, из городов в столицы, из столиц за границы стал постоянным занятием социалистических предпринимателей.
Перемещения присвоенных ресурсов, по мнению агентов этих процессов, уменьшают риски, связанные с возможностью новой их мобилизации государством.
С. Кордонский. Ресурсное государство 2007.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Telegram
Атлас амбиций
О природе российских репрессий
Опыт показывает, что ресурсное государство всегда находится в более или менее глубоком кризисе, имеющем форму перманентного дефицита ресурсов.
Государство стремится выйти из кризисов, ужесточая контроль за распределением имеющихся…
Опыт показывает, что ресурсное государство всегда находится в более или менее глубоком кризисе, имеющем форму перманентного дефицита ресурсов.
Государство стремится выйти из кризисов, ужесточая контроль за распределением имеющихся…
Этапы жизни ресурсного государства.
Можно выделить такую последовательность фаз государственной жизни:
1) Сильное государство — застой;
2) Оттепель, перестройка, смута, распад государства;
3) Восстановление народного хозяйства;
4) Сильное государство.
При застоях накопление ресурсов, их импорт и экспорт, а также распределение среди граждан монополизированы государством.
Государство само определяет, кто, сколько и какие ресурсы имеет, как и где их хранит, как использует‑потребляет.
Материальные потоки полностью регулируются государством.
Всякое внегосударственное движение ресурсов или обладание ими является противозаконным.
Государство при этом все усилия направляет на достижение какой‑либо цели: победы в войне с идеологическим противником, строительства социализма, создания атомного или ракетного оружия и пр.
Административный рынок унифицирован, пронизывает все отношения между элементами государственного устройства и людьми, компенсируя неизбежные просчеты планирования и распределения ресурсов.
Перераспределение ресурсов общепринято, репрессии по отношению к тем, кто использует ресурсы нецелевым образом, мягки.
Периоды стабильности характеризуются также слитностью экономики с политикой и жестким ограничением политической самодеятельности населения.
Расхитители ресурсов либо включены в административно‑рыночные отношения (заняв позиции в торговле, распределении и разного рода силовых структурах), либо вытеснены на обочину жизни.
Потенциальные удельные князья (главы администраций, губернаторы) знают свое место в административной иерархии и предпочитают не рыпаться — себе дороже.
Доступ к ресурсам у граждан возможен только сообразно их государственному статусу и нормативным, приписанным к статусу потребностям.
Распределение ресурсов по социальным группам централизовано.
Все элементы народного хозяйства, в том числе и люди, определены в терминах социального учета и ранжированы в порядке важности для достижения великой цели.
В следующей фазе, при депрессиях, увеличиваются политические и экономические свободы, но расхитители ресурсов при этом захватывают существенную часть социального пространства.
Мобилизующий потенциал основной идеи уходит в никуда, сама идея становится темой политических анекдотов, государственная машина начинает работать бесцельно.
Унитарность государства ослабевает, усиливается роль регионов, которые фрондируют и зажимают ресурсы.
Роль государственного регулирования ресурсной политики уменьшается, дефициты воспринимаются населением как следствие плохой работы отдельных чиновников или государства в целом.
От времен стабильности остаются одни воспоминания о том, что «при Сталине был порядок».
Регионы отвязываются, унитарное государство превращается в федерацию.
Граждане, в том числе и чиновники, уже не скрывают расхитительских амбиций, мотивируя их тем, что они снимают остроту всеобщего дефицита.
В стране возникают условия для капитализации ресурсов, появляются деньги и товары, складываться видимость рынка, возникают миражи бирж, банков, акционерного капитала, адаптированные к задачам расхищения ресурсов.
Государство теряет монополию на репрессии.
Репрессии приобретают форму отстрела нарушителей порядка управления ресурсами.
Для смутных времен характерен расцвет квазиполитической жизни.
Великие идеи подвергаются публичному разоблачению и осмеянию в к кампаниях типа «гласности», теряя остатки своего мобилизующего значения.
Возникает множество якобы политических организаций с самоназваниями, извлеченными из всегда актуальной истории.
Усилиям расхитителей и их пособников из числа удельной интеллигенции создается иллюзия политической жизни и «настоящей рыночной экономики».
Эти муляжи необходимы для того, чтобы конвертировать расхищенные ресурсы в товары и деньги.
Существование квазирынка дает возможность расхитителям выйти из игры, то есть обосноваться за пределами государства.
При этом удельные князья растаскивают страну на части.
Распад выгоден, так как при нем возникает огромное количество бесхозных ресурсов.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Можно выделить такую последовательность фаз государственной жизни:
1) Сильное государство — застой;
2) Оттепель, перестройка, смута, распад государства;
3) Восстановление народного хозяйства;
4) Сильное государство.
При застоях накопление ресурсов, их импорт и экспорт, а также распределение среди граждан монополизированы государством.
Государство само определяет, кто, сколько и какие ресурсы имеет, как и где их хранит, как использует‑потребляет.
Материальные потоки полностью регулируются государством.
Всякое внегосударственное движение ресурсов или обладание ими является противозаконным.
Государство при этом все усилия направляет на достижение какой‑либо цели: победы в войне с идеологическим противником, строительства социализма, создания атомного или ракетного оружия и пр.
Административный рынок унифицирован, пронизывает все отношения между элементами государственного устройства и людьми, компенсируя неизбежные просчеты планирования и распределения ресурсов.
Перераспределение ресурсов общепринято, репрессии по отношению к тем, кто использует ресурсы нецелевым образом, мягки.
Периоды стабильности характеризуются также слитностью экономики с политикой и жестким ограничением политической самодеятельности населения.
Расхитители ресурсов либо включены в административно‑рыночные отношения (заняв позиции в торговле, распределении и разного рода силовых структурах), либо вытеснены на обочину жизни.
Потенциальные удельные князья (главы администраций, губернаторы) знают свое место в административной иерархии и предпочитают не рыпаться — себе дороже.
Доступ к ресурсам у граждан возможен только сообразно их государственному статусу и нормативным, приписанным к статусу потребностям.
Распределение ресурсов по социальным группам централизовано.
Все элементы народного хозяйства, в том числе и люди, определены в терминах социального учета и ранжированы в порядке важности для достижения великой цели.
В следующей фазе, при депрессиях, увеличиваются политические и экономические свободы, но расхитители ресурсов при этом захватывают существенную часть социального пространства.
Мобилизующий потенциал основной идеи уходит в никуда, сама идея становится темой политических анекдотов, государственная машина начинает работать бесцельно.
Унитарность государства ослабевает, усиливается роль регионов, которые фрондируют и зажимают ресурсы.
Роль государственного регулирования ресурсной политики уменьшается, дефициты воспринимаются населением как следствие плохой работы отдельных чиновников или государства в целом.
От времен стабильности остаются одни воспоминания о том, что «при Сталине был порядок».
Регионы отвязываются, унитарное государство превращается в федерацию.
Граждане, в том числе и чиновники, уже не скрывают расхитительских амбиций, мотивируя их тем, что они снимают остроту всеобщего дефицита.
В стране возникают условия для капитализации ресурсов, появляются деньги и товары, складываться видимость рынка, возникают миражи бирж, банков, акционерного капитала, адаптированные к задачам расхищения ресурсов.
Государство теряет монополию на репрессии.
Репрессии приобретают форму отстрела нарушителей порядка управления ресурсами.
Для смутных времен характерен расцвет квазиполитической жизни.
Великие идеи подвергаются публичному разоблачению и осмеянию в к кампаниях типа «гласности», теряя остатки своего мобилизующего значения.
Возникает множество якобы политических организаций с самоназваниями, извлеченными из всегда актуальной истории.
Усилиям расхитителей и их пособников из числа удельной интеллигенции создается иллюзия политической жизни и «настоящей рыночной экономики».
Эти муляжи необходимы для того, чтобы конвертировать расхищенные ресурсы в товары и деньги.
Существование квазирынка дает возможность расхитителям выйти из игры, то есть обосноваться за пределами государства.
При этом удельные князья растаскивают страну на части.
Распад выгоден, так как при нем возникает огромное количество бесхозных ресурсов.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Telegram
Атлас амбиций
Виды ресурсов в постсоветской России.
Главным ресурсом государства стали деньги, которые сейчас накапливаются, их распределение планируется, выделение фондируется, а контроль за денежной массой сейчас такой же жесткий, как контроль за стратегическими ресурсами…
Главным ресурсом государства стали деньги, которые сейчас накапливаются, их распределение планируется, выделение фондируется, а контроль за денежной массой сейчас такой же жесткий, как контроль за стратегическими ресурсами…
Этапы жизни ресурсного государства ч. 2.
Когда невозможность мобилизации ресурсов оказывается критической, наступает период восстановления народного хозяйства.
Сохранившийся госаппарат, уже в значительной степени лишенный возможности распоряжаться ресурсами, вынужден вступать в компромиссы с одними расхитителями ресурсов против других, чтобы получить возможность отмобилизовать ресурсы для локализации чрезвычайной ситуации.
Подобное произошло в Чечне, когда удельно‑княжеские амбиции советской автономии переросли в масштабную войну, для ведения которой катастрофически не хватало ресурсов.
Цена такого рода компромиссов всегда одна: ликвидация возрождающимися силовыми структурами государства одних расхитителей в пользу других и перераспределение ресурсов в пользу ситуативных союзников.
Подобным образом преодолеваются автономистские и сепаратистские тенденции.
Государство монополизирует право на репрессии и становится снова унитарным, как это произошло в 2000 – 2005 годах.
Государство при этом ведет поиск масштабной идеи‑цели, которая бы позволила вновь вернуться к консолидированному состоянию, когда все ресурсы подконтрольны, а расхитители ресурсов, получив государственный статус, ликвидированы как класс.
Государство — пока идет поиск идеи — приступает к переделу собственности и частичной национализации, в ходе которой ресурсы наиболее ушлых людей превращаются из товаров и денег в ресурсы других людей.
Перераспределение мотивируется тем, что у новых собственников ресурсов более государственническое мышление, чем у прежних.
Расхитители ресурсов получают в принципе ограниченную временем возможность конвертации накопленных ресурсов в статус в новой, еще только становящейся системе отношений управления ресурсами.
Некоторые, самые умные успевают такой возможностью воспользоваться, другие попадают в жернова самовосстанавливающейся репрессивной системы.
На этом цикл завершается, вновь возникает сильное государство, начинается очередной застой.
Сегодня можно сказать, что путь построения капитализма, начатый в 00‑е годы ХХ век привел в тупик, к новому социализму.
Страна, пережив депрессию — перестройку, вступила в начале ХХI века в фазу ресурсного роста и начала новый этап специфически российского социалистического строительства.
Как и в советские времена, социальная стабильность ресурсного государства основана на стремлении к справедливому распределению ресурсов.
Однако новые критерии справедливости не выработаны и не признаны нашим обществом, так что любой результат распределения ресурсов представляется населению несправедливым и генерирует социальную напряженность.
Кроме того, как показывает советский опыт, каждый распределяемый ресурс с высокой вероятностью может стать дефицитным.
Каждый из кризисов дефицита в отдельности вряд ли представляет серьезную опасность для ресурсного государства в целом.
Государство сможет, если дефицит денег и сырья не выйдет за некие рамки, стабилизировать систему власти и сохранить определенность властных статусов даже в отсутствие государственной идеологии и при неизбежной неопределенности в процессе передачи власти в ходе выборов.
Однако, если дефициты синхронизируются и кризис власти совпадет по времени с сырьевым и финансовым кризисами, то можно ждать обрушения ресурсного государства, сравнимого с тем, что произошло с СССР в 1991 году.
Тогда очередной цикл нашей истории завершится.
Или начнется.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Когда невозможность мобилизации ресурсов оказывается критической, наступает период восстановления народного хозяйства.
Сохранившийся госаппарат, уже в значительной степени лишенный возможности распоряжаться ресурсами, вынужден вступать в компромиссы с одними расхитителями ресурсов против других, чтобы получить возможность отмобилизовать ресурсы для локализации чрезвычайной ситуации.
Подобное произошло в Чечне, когда удельно‑княжеские амбиции советской автономии переросли в масштабную войну, для ведения которой катастрофически не хватало ресурсов.
Цена такого рода компромиссов всегда одна: ликвидация возрождающимися силовыми структурами государства одних расхитителей в пользу других и перераспределение ресурсов в пользу ситуативных союзников.
Подобным образом преодолеваются автономистские и сепаратистские тенденции.
Государство монополизирует право на репрессии и становится снова унитарным, как это произошло в 2000 – 2005 годах.
Государство при этом ведет поиск масштабной идеи‑цели, которая бы позволила вновь вернуться к консолидированному состоянию, когда все ресурсы подконтрольны, а расхитители ресурсов, получив государственный статус, ликвидированы как класс.
Государство — пока идет поиск идеи — приступает к переделу собственности и частичной национализации, в ходе которой ресурсы наиболее ушлых людей превращаются из товаров и денег в ресурсы других людей.
Перераспределение мотивируется тем, что у новых собственников ресурсов более государственническое мышление, чем у прежних.
Расхитители ресурсов получают в принципе ограниченную временем возможность конвертации накопленных ресурсов в статус в новой, еще только становящейся системе отношений управления ресурсами.
Некоторые, самые умные успевают такой возможностью воспользоваться, другие попадают в жернова самовосстанавливающейся репрессивной системы.
На этом цикл завершается, вновь возникает сильное государство, начинается очередной застой.
Сегодня можно сказать, что путь построения капитализма, начатый в 00‑е годы ХХ век привел в тупик, к новому социализму.
Страна, пережив депрессию — перестройку, вступила в начале ХХI века в фазу ресурсного роста и начала новый этап специфически российского социалистического строительства.
Как и в советские времена, социальная стабильность ресурсного государства основана на стремлении к справедливому распределению ресурсов.
Однако новые критерии справедливости не выработаны и не признаны нашим обществом, так что любой результат распределения ресурсов представляется населению несправедливым и генерирует социальную напряженность.
Кроме того, как показывает советский опыт, каждый распределяемый ресурс с высокой вероятностью может стать дефицитным.
Каждый из кризисов дефицита в отдельности вряд ли представляет серьезную опасность для ресурсного государства в целом.
Государство сможет, если дефицит денег и сырья не выйдет за некие рамки, стабилизировать систему власти и сохранить определенность властных статусов даже в отсутствие государственной идеологии и при неизбежной неопределенности в процессе передачи власти в ходе выборов.
Однако, если дефициты синхронизируются и кризис власти совпадет по времени с сырьевым и финансовым кризисами, то можно ждать обрушения ресурсного государства, сравнимого с тем, что произошло с СССР в 1991 году.
Тогда очередной цикл нашей истории завершится.
Или начнется.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Telegram
Атлас амбиций
Этапы жизни ресурсного государства.
Можно выделить такую последовательность фаз государственной жизни:
1) Сильное государство — застой;
2) Оттепель, перестройка, смута, распад государства;
3) Восстановление народного хозяйства;
4) Сильное государство.…
Можно выделить такую последовательность фаз государственной жизни:
1) Сильное государство — застой;
2) Оттепель, перестройка, смута, распад государства;
3) Восстановление народного хозяйства;
4) Сильное государство.…
О преодолении ресурсного государства
Конфликт между мировой экономической реальностью и реальностью ресурсной организации государственной жизни России не может быть разрешен стандартными методами.
Стремление руководства страны вписаться в мировую экономику ограничивается ресурсными стремлениями государственных институтов и социальных групп.
Удовлетворение растущих аппетитов осваивателей ресурсов вполне может съесть все преимущества централизованного управлении ими.
И после как всегда неожиданного стечения обстоятельств и синхронизации кризисов дефицита, у власти уже не будет выбора в дилемме: полный возврат к ресурсной организации государства или столь же полный отказ от нее и переход к обычной экономике.
При любом выборе неизбежны огромные социальные и политические издержки, совершенно неприемлемые для власти.
Укрепление государства, то есть его доминирование в сфере контроля за ресурсами, будет означать государственные репрессии расхитителей ресурсов.
Либерализация будет означать расширение области специфической свободы для расхитителей ресурсов. Так что в принципе выбор крайних точек невелик.
Это выбор между государственным террором и разгулом воровства, бандитизма и сепаратизма.
Такой маятник — прямое следствие ресурсной организации государства.
Сегодняшнее промежуточное состояние не может быть вечным.
Ресурсное государство, с высокой вероятностью, либо будет разворовано, разграблено и растащено на части, либо превратится в ходе репрессий в какой‑то аналог СССР.
Предположим, что искусство политики будет таково, что удастся сохранить промежуточное состояние, когда только часть ресурсов контролируется государством и есть большая зона того, что внешними наблюдателями считается рыночной экономикой.
Вполне вероятно, что политически это может быть своеобразная диктатура, при которой чрезмерное расхищение ресурсов пресекается, в то же время государство не отягощено необходимостью достигать великие цели и потому не полностью централизует доступ к ресурсам, оставляя нашему весьма специфичному бизнесу возможность конвертировать их в товары и деньги.
Однако это состояние заведомо нестабильное.
Сегодня содержание текущей политики определяется стремлением удержать ситуацию и как можно дальше оттянуть время, когда надо будет делать выбор.
Может быть, если выбор будет в пользу укрепления государства, концентрация управления ресурсами на этот раз обойдется без массовых репрессий.
Но это маловероятно, так как сопротивление новых хозяев жизни попыткам национализации будет весьма ожесточенным.
Может быть, если выбор будет сделан в пользу очередной либерализации, страна ее переживет, и ее не растащат на фрагменты удельные князья.
Все может быть, но мне кажется, что в рамках существующей политической и идеологической системы нет выхода из этой колеи.
У чиновников, политиков и обычных граждан, вопреки очевидному, сохраняется иллюзия существования экономики и традиционного государства, как и многие другие иллюзии.
Совокупность этих иллюзий делает невозможным рациональное обсуждение безвыходной ситуации.
Никакие экономические новации не дают возможности уйти от ресурсной организации государства, так же как и действия в сегодняшнем политическом пространстве, образованном представителями жаждущих ресурсов групп.
Это значит, что независимо от того, какая политическая сила придет к власти в результате всеобщих выборов, она вынуждена будет отчуждать ресурсы для их последующего распределения.
Колея, в которой находится страна, не имеет обычного выхода.
Путь, по которому идут сейчас чиновники, занимающиеся укреплением государства и формированием политической системы, — чисто советский.
«Суверенная демократия» означает хорошо знакомые по, казалось бы, ушедшим в прошлое временам «выборы сверху».
Это значит, что чиновники сами выбирают тех граждан, которые могут представлять народ в законодательных собраниях и других органах власти.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Конфликт между мировой экономической реальностью и реальностью ресурсной организации государственной жизни России не может быть разрешен стандартными методами.
Стремление руководства страны вписаться в мировую экономику ограничивается ресурсными стремлениями государственных институтов и социальных групп.
Удовлетворение растущих аппетитов осваивателей ресурсов вполне может съесть все преимущества централизованного управлении ими.
И после как всегда неожиданного стечения обстоятельств и синхронизации кризисов дефицита, у власти уже не будет выбора в дилемме: полный возврат к ресурсной организации государства или столь же полный отказ от нее и переход к обычной экономике.
При любом выборе неизбежны огромные социальные и политические издержки, совершенно неприемлемые для власти.
Укрепление государства, то есть его доминирование в сфере контроля за ресурсами, будет означать государственные репрессии расхитителей ресурсов.
Либерализация будет означать расширение области специфической свободы для расхитителей ресурсов. Так что в принципе выбор крайних точек невелик.
Это выбор между государственным террором и разгулом воровства, бандитизма и сепаратизма.
Такой маятник — прямое следствие ресурсной организации государства.
Сегодняшнее промежуточное состояние не может быть вечным.
Ресурсное государство, с высокой вероятностью, либо будет разворовано, разграблено и растащено на части, либо превратится в ходе репрессий в какой‑то аналог СССР.
Предположим, что искусство политики будет таково, что удастся сохранить промежуточное состояние, когда только часть ресурсов контролируется государством и есть большая зона того, что внешними наблюдателями считается рыночной экономикой.
Вполне вероятно, что политически это может быть своеобразная диктатура, при которой чрезмерное расхищение ресурсов пресекается, в то же время государство не отягощено необходимостью достигать великие цели и потому не полностью централизует доступ к ресурсам, оставляя нашему весьма специфичному бизнесу возможность конвертировать их в товары и деньги.
Однако это состояние заведомо нестабильное.
Сегодня содержание текущей политики определяется стремлением удержать ситуацию и как можно дальше оттянуть время, когда надо будет делать выбор.
Может быть, если выбор будет в пользу укрепления государства, концентрация управления ресурсами на этот раз обойдется без массовых репрессий.
Но это маловероятно, так как сопротивление новых хозяев жизни попыткам национализации будет весьма ожесточенным.
Может быть, если выбор будет сделан в пользу очередной либерализации, страна ее переживет, и ее не растащат на фрагменты удельные князья.
Все может быть, но мне кажется, что в рамках существующей политической и идеологической системы нет выхода из этой колеи.
У чиновников, политиков и обычных граждан, вопреки очевидному, сохраняется иллюзия существования экономики и традиционного государства, как и многие другие иллюзии.
Совокупность этих иллюзий делает невозможным рациональное обсуждение безвыходной ситуации.
Никакие экономические новации не дают возможности уйти от ресурсной организации государства, так же как и действия в сегодняшнем политическом пространстве, образованном представителями жаждущих ресурсов групп.
Это значит, что независимо от того, какая политическая сила придет к власти в результате всеобщих выборов, она вынуждена будет отчуждать ресурсы для их последующего распределения.
Колея, в которой находится страна, не имеет обычного выхода.
Путь, по которому идут сейчас чиновники, занимающиеся укреплением государства и формированием политической системы, — чисто советский.
«Суверенная демократия» означает хорошо знакомые по, казалось бы, ушедшим в прошлое временам «выборы сверху».
Это значит, что чиновники сами выбирают тех граждан, которые могут представлять народ в законодательных собраниях и других органах власти.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Telegram
Атлас амбиций
Этапы жизни ресурсного государства ч. 2.
Когда невозможность мобилизации ресурсов оказывается критической, наступает период восстановления народного хозяйства.
Сохранившийся госаппарат, уже в значительной степени лишенный возможности распоряжаться ресурсами…
Когда невозможность мобилизации ресурсов оказывается критической, наступает период восстановления народного хозяйства.
Сохранившийся госаппарат, уже в значительной степени лишенный возможности распоряжаться ресурсами…
В стране сейчас есть подспудное ощущение общего кризиса, хотя это ощущение трудно верифицировать.
Вроде бы «все хорошо»: рублей много, сырья много, вертикаль власти крепка, как никогда.
Мне кажется, что ощущение кризиса имеет идеологическую природу.
Наша страна идеоцентрична, и дефицит идей переживается не менее остро, чем дефицит сахара и соли.
Дефицит идей не случаен.
Он свидетельствует о том, что колея настолько глубока, что из нее уже ничего не видно.
То, что рождается штатными идеологами власти и их столь же штатными оппонентами, носит служебный характер и не имеет ни объясняющей, ни мобилизующей силы.
Спектр этих идей расположен между крайними точками нашего маятника: «всех посадить» и «всех освободить».
Идеи энергетической сверхдержавы и либеральной империи вряд ли смогут оправдать необходимые для консолидации жертвы.
Ресурс, даже энергетический, не может быть самоцелью, он должен обслуживать иную, действительно великую цель.
Стремление стать такими, как США или Китай, тривиально.
Мобилизовать на борьбу с фашизмом или терроризмом вряд ли удастся, да и борьба сама по себе — без позитивного компонента — не привлекает граждан.
Чтобы начать обсуждать проблему выхода страны из ресурсного тупика, надо прежде всего подумать о среде, в которой можно было бы хоть что‑то обсуждать.
Такой средой не могут быть кухонные и ресторанные посиделки статусных интеллигентов.
Это должна быть институализированная и участвующая в политике часть населения.
Не исключаю, что для перехода от болтовни о несправедливом распределении ресурсов к собственно политическим и идеологическим дискуссиям необходимо отказаться от иллюзий демократии и всеобщего избирательного права и дать возможность тем гражданам, которые этого захотят, выделиться из социалистического народа в особую группу избирателей.
Ведь совокупность сегодняшних сословий, объединенных только идеями справедливого распила ресурсов, не может считаться народом.
Представительство интересов этих сословий не является демократией.
Следовательно, руководствоваться мнениями "народа" и их выбранных представителей, если обсуждать возможность выхода из этого бесконечного тупика, по меньшей мере не рационально.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Вроде бы «все хорошо»: рублей много, сырья много, вертикаль власти крепка, как никогда.
Мне кажется, что ощущение кризиса имеет идеологическую природу.
Наша страна идеоцентрична, и дефицит идей переживается не менее остро, чем дефицит сахара и соли.
Дефицит идей не случаен.
Он свидетельствует о том, что колея настолько глубока, что из нее уже ничего не видно.
То, что рождается штатными идеологами власти и их столь же штатными оппонентами, носит служебный характер и не имеет ни объясняющей, ни мобилизующей силы.
Спектр этих идей расположен между крайними точками нашего маятника: «всех посадить» и «всех освободить».
Идеи энергетической сверхдержавы и либеральной империи вряд ли смогут оправдать необходимые для консолидации жертвы.
Ресурс, даже энергетический, не может быть самоцелью, он должен обслуживать иную, действительно великую цель.
Стремление стать такими, как США или Китай, тривиально.
Мобилизовать на борьбу с фашизмом или терроризмом вряд ли удастся, да и борьба сама по себе — без позитивного компонента — не привлекает граждан.
Чтобы начать обсуждать проблему выхода страны из ресурсного тупика, надо прежде всего подумать о среде, в которой можно было бы хоть что‑то обсуждать.
Такой средой не могут быть кухонные и ресторанные посиделки статусных интеллигентов.
Это должна быть институализированная и участвующая в политике часть населения.
Не исключаю, что для перехода от болтовни о несправедливом распределении ресурсов к собственно политическим и идеологическим дискуссиям необходимо отказаться от иллюзий демократии и всеобщего избирательного права и дать возможность тем гражданам, которые этого захотят, выделиться из социалистического народа в особую группу избирателей.
Ведь совокупность сегодняшних сословий, объединенных только идеями справедливого распила ресурсов, не может считаться народом.
Представительство интересов этих сословий не является демократией.
Следовательно, руководствоваться мнениями "народа" и их выбранных представителей, если обсуждать возможность выхода из этого бесконечного тупика, по меньшей мере не рационально.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
Стыдливое непризнание гражданского общества
При анализе нашего гражданского общества приходится решать разноуровневые задачи: применять понятийный аппарат стандартной теории к описанию далеких от «стандарта» отношений между людьми, институтами и организациями в российской социально‑политической системе и фиксировать те феномены, которые или ускользают из описания в терминах этой теории, или описываются явно неадекватно.
Согласно Гегелю, гражданское общество есть множество граждан государства (членов семей), взаимодействующих между собой вне семьи с целью удовлетворения своих общих — своекорыстных — интересов.
Оценки гражданского общества со времен классика немецкой философии полярно изменились.
В традициях политического либерализма принято рассматривать государство как вселенское, но необходимое зло.
Государство ограничивает свободу, плодит агрессию, бедность, социальные пороки, а гражданское общество выступает за свободу и против агрессии, оно заботится о бедных и обиженных судьбой.
Гражданское общество противостоит государству: как добро противостоит злу, а свет — мраку.
Государство, стремящееся подмять гражданское общество, уничтожает, прежде всего, основы личной независимости подданных — гражданские свободы, рынок и частную собственность, закрепощает граждан вплоть до запрета им свободно выбирать места жительства и работы.
Подавляются каналы обратной связи, всякое инакомыслие и с особой яростью — пресса и правозащитное движение.
Подкупаются деньгами и синекурами депутаты, судьи теряют независимость и низводятся до уровня обыкновенных государственных служащих.
Адвокатура превращается в подконтрольный государству орган; адвокаты, наряду с прочими чиновниками, присягают на верность государству.
Разводятся ручные правозащитники.
В крайнем своем выражении победа государства означает полную ликвидацию легального гражданского общества, прозябание его в теневых формах.
Но гражданское общество самодостаточно; оно совокупность отношений людей как участников рынка товаров и услуг, собственников, партнеров, конкурентов, соседей, членов общественных объединений и движений, церквей, землячеств, кланов.
Институты гражданского общества властью не обладают, однако оно стихийно порождает правовую систему, которая впоследствии получает наименование естественного права
В политических дискуссиях о проблемах гражданского общества в России доминирует один мотив: в России слишком громоздкое государство и слишком слабое гражданское общество.
Без сильного гражданского общества не может быть реально сильного государства.
Поэтому для процветания страны надо укреплять государство, делать его более компактным (строить вертикали власти), а наше гражданское общество надо развивать по примеру тех стран, где гражданственность сильнее.
Развитие гражданского общества в России, согласно доминирующему мнению, невозможно без импорта его образцов, осуществляемого сейчас иностранными организациями гражданского общества.
Но в нашей стране, как считают политики и чиновники, нужно создавать отечественные образцы гражданских взаимодействий, в частности, как воплощений «национальной идеи».
Для этого из бюджета ежегодно выделяются миллионы рублей.
Однако почти двадцатилетний опыт импорта и самопальной разработки гражданско‑правовых отношений показал, что организации гражданского общества, созданные государством или скопированные по внешнему образцу, выживают только при постоянной внешней же финансовой и организационной подпитке, но так и не врастают в наш быт.
Но нельзя сказать, что их существование совсем уж никчемно.
Наши граждане научились использовать отечественных и зарубежных благодетелей «конкретно», обращая разного рода помощь в свою пользу.
Они прибедняются перед иноземными и отечественными организациями гражданского общества — точно так же, как прибедняются перед чиновниками, чтобы получить какое‑то благо: грант, связи, юридическую помощь, которым может наделить благодетель.
И естественно, они хотят, чтобы халявы было побольше, а выбор побогаче.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский
При анализе нашего гражданского общества приходится решать разноуровневые задачи: применять понятийный аппарат стандартной теории к описанию далеких от «стандарта» отношений между людьми, институтами и организациями в российской социально‑политической системе и фиксировать те феномены, которые или ускользают из описания в терминах этой теории, или описываются явно неадекватно.
Согласно Гегелю, гражданское общество есть множество граждан государства (членов семей), взаимодействующих между собой вне семьи с целью удовлетворения своих общих — своекорыстных — интересов.
Оценки гражданского общества со времен классика немецкой философии полярно изменились.
В традициях политического либерализма принято рассматривать государство как вселенское, но необходимое зло.
Государство ограничивает свободу, плодит агрессию, бедность, социальные пороки, а гражданское общество выступает за свободу и против агрессии, оно заботится о бедных и обиженных судьбой.
Гражданское общество противостоит государству: как добро противостоит злу, а свет — мраку.
Государство, стремящееся подмять гражданское общество, уничтожает, прежде всего, основы личной независимости подданных — гражданские свободы, рынок и частную собственность, закрепощает граждан вплоть до запрета им свободно выбирать места жительства и работы.
Подавляются каналы обратной связи, всякое инакомыслие и с особой яростью — пресса и правозащитное движение.
Подкупаются деньгами и синекурами депутаты, судьи теряют независимость и низводятся до уровня обыкновенных государственных служащих.
Адвокатура превращается в подконтрольный государству орган; адвокаты, наряду с прочими чиновниками, присягают на верность государству.
Разводятся ручные правозащитники.
В крайнем своем выражении победа государства означает полную ликвидацию легального гражданского общества, прозябание его в теневых формах.
Но гражданское общество самодостаточно; оно совокупность отношений людей как участников рынка товаров и услуг, собственников, партнеров, конкурентов, соседей, членов общественных объединений и движений, церквей, землячеств, кланов.
Институты гражданского общества властью не обладают, однако оно стихийно порождает правовую систему, которая впоследствии получает наименование естественного права
В политических дискуссиях о проблемах гражданского общества в России доминирует один мотив: в России слишком громоздкое государство и слишком слабое гражданское общество.
Без сильного гражданского общества не может быть реально сильного государства.
Поэтому для процветания страны надо укреплять государство, делать его более компактным (строить вертикали власти), а наше гражданское общество надо развивать по примеру тех стран, где гражданственность сильнее.
Развитие гражданского общества в России, согласно доминирующему мнению, невозможно без импорта его образцов, осуществляемого сейчас иностранными организациями гражданского общества.
Но в нашей стране, как считают политики и чиновники, нужно создавать отечественные образцы гражданских взаимодействий, в частности, как воплощений «национальной идеи».
Для этого из бюджета ежегодно выделяются миллионы рублей.
Однако почти двадцатилетний опыт импорта и самопальной разработки гражданско‑правовых отношений показал, что организации гражданского общества, созданные государством или скопированные по внешнему образцу, выживают только при постоянной внешней же финансовой и организационной подпитке, но так и не врастают в наш быт.
Но нельзя сказать, что их существование совсем уж никчемно.
Наши граждане научились использовать отечественных и зарубежных благодетелей «конкретно», обращая разного рода помощь в свою пользу.
Они прибедняются перед иноземными и отечественными организациями гражданского общества — точно так же, как прибедняются перед чиновниками, чтобы получить какое‑то благо: грант, связи, юридическую помощь, которым может наделить благодетель.
И естественно, они хотят, чтобы халявы было побольше, а выбор побогаче.
#Россия #Государство #Общество #Кордонский