Меря: исследование владимирских курганов .

В 1851–1854 годах на огромной территории Исторической мерянской земли (ИМЗ) от Владимира-на-Клязьме до Ростова Великого под руководством графа Алексея Уварова было исследовано 7700 курганов. Среди находок — шумящие мерянские подвески, височные кольца, монеты, топорики и др.

Об истории изучения владимирских курганов, о роли первого исследователя и памятниках на выставке рассказывает Анна Красникова, научный сотрудник отдела археологических памятников ГИМ.

#археология #древняярусь #меря

«Шестое воскресенье» в Переславле-Залесском и «мерьский бог».

На «Переславль и Яо - подслушано» в ВК большой лонгрид местного краеведа Нины Светиковой посвященный загадке переславского праздника «Шестое воскресенье». Так называется день торжественного освящения вод Плещеева озера — один из самых интересных и необычных праздников, отмечаемых в Переславле-Залесском.

Ежегодно водосвятие проходило на шестое воскресенье после Пасхи. Переславцы этот праздник называли просто «Шестое воскресенье». Установить точно, когда он берёт своё начало, невозможно. Корни его уходят вглубь веков. Существуют три версии происхождения славного праздника водоосвящения.

Нина Светикова рассказывает про мерянскую версию:

Стоял когда-то на северо-восточном берегу Плещеева озера древний городок Клещин, достаточно крепкий и надёжный. Клещиным в те времена называлось и озеро. Жители этого городища, как и всего Переславского края, принадлежали к угоро-финскому племени меря, которое было отдельным племенем финской народности и до прихода славян меряне прожили здесь много столетий. Меряне занимались земледелием, но оно играло незначительную роль в их хозяйстве, поэтому приходилось питаться дичью и рыбой.

Промысел рыбы — один из самых древнейших у местного населения. А сколько рыбы было в озере — не перечесть. Местные рыбаки верили своему богу и каждый год справляли на озере древний обычай «встречи рака» в течение долгих веков. После таяния льдов весною выезжали они на лодках и совершали жертвоприношения, чтобы рыбная ловля была удачной, а улов —богатым.

Ещё один мерянский бог, которому исстари поклонялся весь народ и молился ему, как самому первому богу, был назван Синим камнем. Почитается он и в нынешнее время и мирно лежит на берегу Плещеева озера.

«К мерянскому богу лучше в самое доранье ходить, в сумеречь, дабы тебя никто не зрел. К волшебному камню ходили, когда совсем человеку худо было, молились горячо, и болезнь отступала. Но ходили к нему всего один раз».

Сейчас об этом мало кто знает.

Основатель переславского краеведения, один из самых известных провинциальных краеведов 1920-х годов М.И. Смирнов, автор исторического очерка 1934 года «Переславль-Залесский» писал:

«Недалеко от Александровой горы на берегу озера одиноко лежит бывший фетиш (у первобытных племён — то, что является предметом слепого поклонения) мери — громадный ледниковый валун, которому «творили почесть» и в русское время. А в Переславской Рыбной Слободе ежегодно в шестое воскресенье после пасхи до самой революции совершался обряд «встречи рака», который, надо думать, «унаследован от финнов».

Кому интересно, почитайте еще две версии. Одна связана с Куликовской битвой, другая с Петром I — https://vk.com/wall-202347406_4759

#переславльзалесский #ростовскаяземля #меря

Как выглядела застройка городов древнерусского времени, к примеру, Ростова, Суздаля, Новгорода, Пскова, увидеть воочию можно у археолога Николая Лопатина, реконструировавшего вид окольного города первой половины XI в. в Изборске.

Основным типом построек XI в. был небольшой наземный срубный дом близких к квадрату пропорций, размерами от 12 до 16 м2 (редко больше), с печью открытого типа (каменка) в углу. Такие жилища относят к словено-финскому типу — в противоположность классическим славянским землянкам Поднепровья.

Кварталы древнерусских городов по причине ограниченности небольшой площади естественными и искусственными рубежами (руслами рек, частоколами стен, крепостными валами) часто были застроены крайне тесными рядами жилищ, зачастую стоявших вплотную друг к другу, по 2–4 параллельных ряда между улицами.

Консультант Вл. В. Седов. Художник Н. С. Сафронова

#изборск #кривичи #словене #меря #древняярусь #XIвек

Финские избы стали первыми «русскими избами».

Двадцать семь лет назад, в августе 1997-го, завершился девятилетний цикл раскопок Алабужского (Пеньковского) городища под Плёсом. Об этом рассказывает ивановский археолог, кандидат исторических наук, Павел Николаевич Травкин:

Что это было и ради чего трудились в поглощённой лесом древней крепости?

Прежде всего, мы нашли его – легендарный, почти тысячу лет хранившийся в народной памяти «град Чувиль», который действительно оказался предшественником Плёса. Практически полностью его изучили, охватив всю жилую территорию сеткой раскопа.

Мы исследовали параллельно Плёс и Чувиль, сделав чудесные открытия. Главное из них: на территории Ивановской области городская культура насчитывает две с половиной тысячи лет! Она зародилась в недрах волжско-финской цивилизации и затем плавно перетекла в древнерусские города.

Финские избы стали первыми «русскими избами» Плёса. Хитроумные «мелочи» алабужской фортификации повторились в плёсской крепости. Искусные ремесленники Чувиля переселились на плёсский посад…
До середины XII века Алабужский городок был местным ювелирным центром. «Скань и зернь Киевской Руси»?- здесь это практиковалось столетиями раньше летописного Киева. Самый большой из ныне известных мерянский клад (400 предметов) стране подарила Алабуга. Изделия, образцы искусства волжских финнов полуторатысячелетней давности, поражают не столько сложностью, сколько красотой и изяществом.

Все ювелирные изделия – из привозного цветного металла! Алабуга была опорным пунктом международной торговли. Арабское стекло, кочевнические пояса, «скифские» наконечники стрел… А взамен уходил ценнейший товар, продукт развития местного пушного промысла.

Если кто-то начнёт вам снова всерьёз говорить о неких колонизаторах-славянах, которые вдруг откуда-то явились, целыми потоками, заполнили бесконечные лесные пространства и принесли дары цивилизации, вроде земледелия, гончарного круга и чего-то там ещё – укажите им всего лишь на маленький мерянский городок, где наши предки возделывали подходящие по климату сорта зерновых ещё два с половиной тысячелетия назад. Там и гончарная посуда… И никакой «славянской колонизации» – продукта неуклюжего и вредного археологического культа…

И сколько ещё таких городков будут когда-то вот так, долго и основательно, исследованы и откроют, наконец, ту потрясающую Мерянскую цивилизацию, из которой выросла наша Русь.

П.Н. Травкин.

#археология #плёс #ивановскаяобласть #меря #древняярусь

История Галич-Мерьской земли. Предисловие.

Начинаем серию публикаций посвященную истории Галич-Мерьской земли. В целом она насчитывает не одно тысячелетие. Самые древние поселения людей, обосновавшихся вблизи Галичского озера, относятся к мезолитическому периоду. Археологические разведки помогли обнаружить также стоянки позднего неолита, бронзового века, позднего бронзового века, раннего железного века. На момент начала древнерусского освоения край давно уже был заселён финно-уграми: меря и чудцой, самым крупным центром которых был город Унорож на реке Вёксе Галичской.

Именно на смену Унорожу пришло новое укрепленное поселение на берегу Галичского озера — Галич-Мерьский. Остатки фортификаций первой и второй галичской крепости сохранились на так называемой «Шемякиной горе» («Балчуг») — гряде холмов, протянувшейся вдоль юго-восточного берега Галичского озера. Городище является классическим памятником археологии домонгольского и золотоордынского времени Северо-Восточной земли.

Далеко не все современные жители города знают историю своего родного края на должном уровне. Однако многие из них, особенно коренные галичане, с гордостью поведают вам о славном времени князя Шемяки и его отца Юрия Дмитриевича Галицкого, соперничестве Галича-Мерьского и Москвы, вспомнят и про своих прямых предков меричей — мерян.

В 90-х и начале 2000-х гг. на въезде в город на стене недостроенного здания, которое располагалось рядом со старым деревянным вокзалом, красовалась надпись: «Галич — страна. Цой с нами». И если вторая часть высказывания целиком связана с тенденциями развития постсоветской музыкальной культуры, то первая часть представляет собой лаконичный образ культурной особенности галичан, корни которой уходят в глубину веков — в эпоху Галич-Мерьского княжества.

Эта особенная галичская гордость, или, другими словами, чувство собственного исторического достоинства, безусловно, связана с длительным периодом самостоятельности Галича-Мерьского, который на протяжении более 200 лет оставался фактически независимым.

На истории Галич-Мерьского княжества мы остановимся подробнее. Итак, поехали 👇

#меря #галичмерьский

История Галич-Мерьской земли. Часть I. Введение.

Борьба за великокняжеский Московский стол между Василием II и его дядей Юрием Дмитриевичем, а затем между двоюродными братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой приняла характер перманентных войн, продолжавшихся почти всю вторую четверть XV в. Эти затяжные войны показали отсутствие политического и этнического единства на территории Северо-Восточной земли.

Во многом основой для военного противостояния послужили региональные особенности развития тех или иных территорий в конце XIV—начале XV вв. Ряд городов и земель Северо-Востока и Севера земель выступили союзниками галичских князей, стали их экономической и военной базой. Финно-угорское (не успевшее еще в достаточной степени обрусеть) и пришлое славянское население, опираясь на традиции общинного самоуправления и на представления о политической самостоятельности своих земель от Москвы, оказалось готовым к участию в противоборстве двух семейных линий московского княжеского дома Даниловичей.

В ходе княжеских усобиц Галич-Мерьский стал основной базой династии местных князей, выступавших против великого князя Московского Василия II. Юрий Дмитриевич и его сын Дмитрий Шемяка оценили географическое положение города, его мощную, выгодно расположенную крепость и верность местного мерянского, чудского и марийского населения.

Галич-Мерьский, один из древнейших городов Заволжья, был впервые упомянут в летописи в 1237 г. во время монголо-татарского нашествия. В.Н. Татищев связывал основание Галича со строительной деятельностью Ю. Долгорукого.

Археологические исследования середины XX в. подтвердили предположение о существовании города в XII в. А.Г. Авдеев считал, что Галич-Мерьский был основан Юрием Всеволодовичем одновременно с Костромой с целью создания линии обороны на путях, ведущих вглубь Ростово-Суздальской земли.

Вслед за В.Н. Татищевым, исследователи отмечали схожесть названий галицийских (Украина) и северо-восточных городов Галича и Звенигорода. Это объясняется ходом княжеской древнерусской колонизации. В память о Галиче в Галиции в далеком Костромском Заволжье мерянское городище было переименовано в Галич-Мерьский. А северо-западнее от Москвы был основан Звенигород. И историческая судьба сложилась так, что в дальнейшем жизнь двух далеко отстоящих друг от друга городов, Звенигорода и Галича-Мерьского, связалась между собой; но это случилось лишь в XIV-XV вв».

Название города Галич Мерьский указывает на то, что исконными жителями местности были финно-угры меря. Мерянское население стало еще одной чертой, объединяющей раннюю историю Галичской и Звенигородской земель.

Древними торговыми путями, существовавшими еще до появления здесь славян, будущий Галичский край был связан с Новгородом. От туда словене могли продвигаться через Бежецкий Верх и Обонежье по р. Сухоне, Вычегде и Югу к Галичскому озеру.

В 1995 г. экспедицией А.Г. Авдеева был обнаружен словенский некрополь XI-XII вв. на горе Балчуг. Археолог Е.А. Рябинин писал:

«Однако расширение новгородских владений на Костромское Поволжье не увенчалось успехом и было прервано деятельностью ростово-суздальских князей, утвердивших власть в крае созданием на магистральных путях северо-западного проникновения "низовских“ городов-крепостей Костромы и Галича Мерьского».

Образование самостоятельной Галич-Мерьской земли большинство исследователей относит к 1247 г., когда Святослав Всеволодович раздавал города своим племянникам, в результате чего Галич и Дмитров достались Константину Ярославичу.

Е.И. Горюновой было сделано предположение, что именно древний путь по р. Сухоне и Вычегде «обусловил рост такого отдаленного города как Галич-Мерьский, очень рано (1246 г.) становящегося центром удельного княжества». На рубеже XIII-XIV вв. был произведен раздел на два самостоятельных княжения—Галичское и Дмитровское.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Галич-Мерьский в XV веке.

Следующая часть II👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть II. Взаимоотношения с Москвой.

Предыдущая часть I☝️

Проблема происхождения и статуса местных галичских князей XIV в. относится к спорным вопросам отечественной историографии. Галич-Мерьский в числе московских владении впервые был назван в духовной грамоте Дмитрия Донского в ряду «купель деда». Однако отсутствие упоминаний в других завещаниях московских князей XIV в. делало неясным положение земли и ее правителей по отношению к Москве.

Присоединение Галича-Мерьского к Москве рассматривалось исследователями в зависимости от их взглядов на проблему «купель» Ивана Калиты. Так, справедливо охарактеризовала историографическую ситуацию Л. И. Ивина:

«Почти все исследователи сходятся на том, что Галич-Мерьский с подвластной ему территорией попадает в зависимость от Москвы, но степень этой зависимости, время ее установления и характер самого акта „купли“ толкуются по-разному».

Большинством ученых признавалось наличие власти Москвы над Галичем уже со времен Ивана Даниловича Калиты. Н. М. Карамзин предполагал, что Галич-Мерьский вошел не во владения московских князей, а стал частью великокняжеской территории. С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Б. Н. Чичерин и А. Е. Пресняков считали возможным сохранение местной княжеской династии вплоть до 1363 г. в условиях существования некоторой зависимости от Москвы. Эти взгляды опроверг В. А. Кучкин, показав, что в 60-е гг. XIV в. под влиянием Орды произошло временное воссоздание самостоятельной княжеской династии Галича-Мерьского в лице князя Дмитрия Борисовича.

По мнению отдельных исследователей, Галич-Мерьская земля должна была сохранять на протяжении XIV в. черты независимости в своей внутренней жизни. М. К. Любавский и Ю. В. Кривошеев допускали, что первоначальные связи между Москвой и Галичем-Мерьским имели лишь экономическую основу—выплата дани Орде. В. А. Кучкин, считавший, что московским князьям удалось приобрести ярлык на управление Галич-Мерьскоц землей, писал:

«Таким образом, необходимо признать, что в результате „купли“ Калиты Галич-Мерьский сохранился как определенная территориальная единица. Никакого присоединения к Москве или к Владимиру не произошло».

В отношении истории Галича-Мерьского XIV в., можно признать, что присоединение этой земли к Москве было растянуто во времени.

Характер галичско-московской зависимости продолжал оставаться не до конца выясненным вплоть до появления завещания Дмитрия Донского и передачи по нему Галич-Мерьской земли Юрию Дмитриевичу. Однако, по концепции К. А. Аверьянова, даже духовная грамота 1389 г. не могла обеспечить полного вхождения этой территории под власть Москвы. Согласно его взглядам, целиком эта земля отошла Москве только по духовной Василия Темного.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Монеты Юрия Дмитровича Звенигородского и Галичского.

Следующая часть III 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть III. Независимость.

Предыдущая часть II☝️

Вплоть до второй четверти XV в. город-земля Галич-Мерьский вполне мог сохранять представления о своей независимости от московской великокняжеской власти. В Галич-Мерьской земле, вероятно, еще сохранялись черты города-государства. В усобицах времен княжения Василия II ярко проявили себя «галичане» — боевая сила на стороне местных князей.

Положение Галич-Мерьской земли на границе с другими финно-угорскими народами Поволжья, а также с татарами диктовало необходимость содержания сильного волостного ополчения. А. А. Зимин отмечал:

«Галицкая земля была местом беспокойным из-за соседства “черемис” и набегов татар».

П. П. Смирнов считал, что галичское ополчение должно было принять участие в походе Дмитрия Ивановича и Дмитрия Константиновича Суздальского на Казань 1375 г.. С этой экспедицией он связывал укрепление галичских пригородов—Солигалича и Чухломы. Можно согласиться с предположением местных историков об участии галичских полков в походе Юрия Дмитриевича 1399 г..

Галич страдал от набегов марийцев и татар, это вело к постоянной заботе об оборонительных сооружениях города. К началу междоусобных войн Галич-Мерьский обладал хорошей крепостью. Доказательством может служить то, что во время прихода татар на Кострому, Плес и Лух в 1429 г. город и его защитники успешно выдержали осаду.

В историографии XX в. сформировалось представление об экономическом могуществе Галича-Мерьского, послужившем основой для сепаратистских выступлений местных князей. Это утверждение впервые было выдвинуто С. Ф. Платоновым. М. К. Любавский также отмечал плодородие почв в районе озер Галицкого и Чухломского. В советский период, после соответствующей характеристики развития Галича-Мерьского на страницах курса Б. Д. Грекова 1939 г., тезис о процветании Галичской земли непременно присутствовал в текстах изданий учебной и научной литературы.

Л. В. Черепнин писал:

«Крупный ремесленный и промысловый центр княжества, сохранявшего известную экономическую замкнутость, Галич Мерьский являлся опорой сторонников политической самостоятельности».

Под «галичанами» исследователь понимал, прежде всего, горожан, «торгово-ремесленное» население города. Для А. М. Сахарова становление Галича-Мерьского было напрямую связано с соляными источниками, а волостные города Унжу и Соль Галицкую, образовавшиеся около него, он идентифицировал как «промысловые поселения». Опираясь на мнение об особом укладе Галич-Мерьской земли, интенсивном развитии там промыслов и торговли, построил свою оригинальную концепцию усобиц второй четверти XV в. А. А. Зимин.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV века.
Источник: Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета.

Следующая часть IV 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть IV. Князь Юрий Дмитриевич.

Предыдущая часть III☝️

Наличие мощного ополчения, представлений о внутренней самостоятельности, слабость исторических связей с Москвой позволили Галич-Мерьской земле по-особому заявить о себе в ходе усобиц второй четверти XV в.

Согласно духовному завещанию Дмитрия Донского 1389 г., Галич-Мерьский отошел его второму сыну Юрию Дмитриевичу. Именно в его княжение город стал «главной опорой удельно-княжеской коалиции, ведшей борьбу с московской великокняжеской властью».

Исследователи стремились представить Юрия Дмитриевича сильным феодалом, располагавшим богатым уделом и потому способным выступить против центральной власти московских князей.

Из анализа договорных грамот Василия II с мятежными князьями можно сделать вывод, что и во второй четверти XV в. продолжилось усиление Галич-Мерьской земли за счет прибавления к ней костромских территорий. Это могло быть следствием того, что в XIV-XV вв. только начиналось административное оформление границ костромских и галицких владений.

Ю.В. Готье писал:

«Галицко-Костромской рубеж устанавливался, вероятно, очень медленно и долго оставался неопределенным».

Для образования Галичского удела Юрия Дмитриевича в 1389 г. Москва использовала великокняжеские костромские земли. В завещании к владениям второго сына Дмитрий Донской прибавил костромские волости Андому, Шиленгу, Корегу, Борок, Березовец с Залесьем.

Широко развернувшаяся в этот период монастырская христианская колонизация — очередное доказательство того, что активный процесс роста Галич-Мерьской земли набирал силу к концу XIV—началу XV в.. Жития галичских святых позволяют судить о том, как Юрий Дмитриевич поддерживал благоустройство обителей. Под его покровительство попали Успенский Новоезерский и Рождественский монастыри. Настоятелем первой обители стал прославившийся устроением монастырей на Галичской земле Авраамий Галичский, в житии которого есть упоминание меря:

«Об он же пол езера того (Галичского), идеже прииде преподобный, живуще человеци по дубравам некрещении, наричеми меря».

Второй монастырь возглавил выходец из галич-мерьских бояр Григорий Пельшемский.

Согласно выводам А. Г. Авдеева, этим Юрий Дмитриевич преследовал не только хозяйственные интересы, но и заботился о христианизации края:

«...князь галицкий и звенигородский отдал предпочтение местным общежительным обителям, миссионерская деятельность которых была в его глазах очень значимой».

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Памятник князю Юрию Дмитриевичу в Галиче.

Следующая часть V 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть V. Галич-Мерьский как центр всей земли.

Предыдущая часть IV☝️

Получив в наследство Галич-Мерьский, князь был обязан отвечать за безопасность главного города земли. Исследователи традиционно относили строительство новой деревянной крепости ко времени княжения Юрия Дмитриевича. П. А. Раппопорт определял время ее возведения как

«конец XIV, либо начало XV в., когда начинается укрепление городов северной земли в связи с обострившейся борьбой с Казанью. Тогда же в Галиче-Мерьском утверждается новая княжеская династия, происходившая из рода московских князей, но ведшая энергичную борьбу с московскими великими князьями».

К тому же, В. В. Косточкин замечал, что при строительстве галич-мерьской крепости зодчими уже учитывались передовые тенденции того времени, в ее плане отражается стремление к регулярной, четырехугольной планировке, что делает ее похожей на укрепления Звенигорода.

Как и в отношении Звенигорода, создание оборонительных сооружений Галича-Мерьского, датируемых приблизительно концом XIV в.—началом XV в., в историографии связывалось с подготовкой Юрия Дмитриевича к войне против Москвы.

Однако К. А. Булдаков считал, что укрепление Галича-Мерьского и Чухломы было проведено правительством Василия II для защиты Руси от татар Казанского ханства66. Современный исследователь А. Г. Авдеев на основании археологического изучения Верхнего Городища Галича-Мерьского расширил хронологические рамки строительства крепости города, отнеся его ко времени правления всех трех галичских князей: Юрия Дмитриевича (1389-1434), Дмитрия Красного (1436-1440 гг.) и Дмитрия Шемяки (1440-1450). Им был сделан важный вывод:

«Раскопки не подтвердили традиционную гипотезу об однослойном характере этого памятника».

С самого начала войн с Московой резиденцией Юрия Дмитриевича был выбран Галич-Мерьский.

Именно туда он уехал из Звенигорода сразу после получения известия о смерти великого князя московского Василия I зимой 1425 г. Город стал основным местом пребывания князя.

Весной 1425 г. в Галиче-Мерьском Юрий Дмитриевич начал собирать свои военные дружины. Исследователи по-разному трактовали летописное свидетельство о том, что Юрий Дмитриевич

«розосла по всей своей отчине, по всех людей своих... снидошася вси к нему изо всех градов его, и восхоте поити на великого князя».

Л. В. Черепнин считал, что князю удалось собрать значительное количество горожан»

А.А.Зимин представлял ситуацию иначе:

«Похоже, что решение принято было с учетом пожеланий всех собравшихся воинов князя Юрия. Созвано было что-то среднее между древнерусским вечем и московским земским собором».

К последней точке зрения присоединились А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев:

«В контексте древнерусских политических традиций видим, что это сбор волостного ополчения, а „вси люди“—это совокупность городского и сельского люда».

В данном случае Галич-Мерьский выступил как центр земли, главный город, куда должны были прийти все ее жители для определения своей позиции в конфликте между галичским князем и Москвой. В оказанном Юрию Дмитриевичу доверии можно видеть вечевое решение земли стоять за своего князя.

После получения этой поддержки, собрав ополчение, Юрий Дмитриевич выступил в свой первый поход против Москвы.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Реконструкция укреплений верхнего города Галича-Мерьского. Галичский краеведческий музей.

Следующая часть VI👇

#меря #галичмерьский #XVвек

«Герасим и Муму» VS «Дед Мазай и зайцы».

Автор канала «Тени Руси» размышляет о тургеневском Герасиме в контексте идентичности «русские» ⇄ «русь»:

«В свободной Руси не могло быть Герасима. Если поместить «Муму» в домонгольский контекст, она теряет смысл, превращается в нелепое посмешище. На Руси дружинник и пахарь могли поспорить с князем, люди поднимали бунты против несправедливых решений власти. Герасим терпит, что его женщину отдали другому, потом своими руками топит беззащитного и невинного друга, не смея пойти против барыни. Такой человек на Руси был бы презираем».

Да, как хороший писатель, Тургенев написал больше, чем понимал.

«Герасим — действительно (отчасти. прим. Залесец) олицетворение русского народа. Но почему и в чем именно, современники до конца не раскрыли».

— пишет автор «Теней Руси».

И далее:

Образ Герасима подтверждает огромную разницу между идентичностями «русские» и «русь». Собственно «Русские» начались не в IX, а в XVII веке, в эпоху окончательного закрепощения народа.

Подумалось, полной противоположностью Герасима можно назвать некрасовского деда Мазая.

Мазай является патриотом своей земли: «Старый Мазай любит до страсти свой низменный край», т.е. исторический «Мерьский стан» под Костромой, который превращается в Венецию во время паводка.

Он ведет активный и независимый образ жизни, ухаживает за деревенькой, удачливый рыбак и охотник, храбрый, состязается с лешим, преодолевает большие расстояния бегом (спортивен). Очень любит природу и животных, спасает зайчат (защитник природной среды).

У героя есть реальный прототип, который был другом самого Н.А.Некрасова. Дедушка Мазай — деревенское прозвище крестьянина, заядлого охотника Ивана Саввича Мазайхина. Некрасов познакомился с Мазаем примерно в 60-х годах XIX века, когда Ивану Саввичу было около 65 лет.

Мазая смело можно назвать «мерянской душой» великоруса.

Не только из-за самого мерянского прозвища Мазай, лежащего и в основе самой фамилии Мазай(хин), происходящего от финно-волжского — мазый «хороший», «красивый», или офеньско-мерянского маз (мас) — «крестьянин», «человек», «офеня», «я» < мерянск. ма, мас «я», «человек».

Но и из-за качеств самой личности Мазая: смелости, независимости, верности принципам, природной смекалки, уважения к землякам, любви к природе — качеств связывающих верхневолжцев и особенно костромичей, с их мерянскими предками, храбро восстававшими против феодального гнета киевских князей в XI веке (восстания волхвов в Суздале 1024 году и Ростове в 1071 году), до конца поддерживающими князей своего Галич-Мерьского княжества Юрия Дмитриевича Галицкого и Дмитрия Юрьевича Шемяку («Галичане в кучу, костромичи в кучу, ярославцы врознь»; поговорка в память войны Шемяки с Василием II (Тёмным)), бережно хранящими на протяжении веков память о них (легенды о Шемяке), вместе с братьями марийцами отважно сражавшимися против царского гнета во времена Разинской войны в XVII веке.

Прекрасный образ отражающий наши народные, этнические черты.

К слову, автор «Теней Руси» — создатель концепта воссоздания этического кодекса русских, как основы мышления и поведения нации, на основе этики «русов» по состоянию до 1237 года, к которому Русь сформировалась как свободное народоправство (Гоббс), уничтоженное затем сначала Ордой, а затем В.к. Московским.

Тут возникает закономерный вопрос, а почему именно «русь»? Например, в Северо-восточной земле в XIII веке общество («вси люди») все еще было племенным, население вокруг Ростова, Суздаля, Переславля, Шуи, Костромы, Ярославля, Галича-Мерьского, Кинешмы, Городца, Мологи, Белоозера, в массе своей все еще было мерянским, чудским, весьским, муромским. Оно только в XV-XVI веках, в следствие постепенного своего обрусения (языковой переход), становится «костяком» ядра великорусов.

Тогда почему нам надо апеллировать к идентичности «русь», т.е. к иденту правящей верхушки феодальных княжеств, а не к народным идентичностям мерян, муромы, чуди, веси, раз они наши прямые предки и стоят в основе основ исторического ядра великорусов?

Залесец.

#русь #меря #некрасов #тергенев #дедмазай #герасимимуму

История Галич-Мерьской земли. Часть VI. Галич-Мерьский и московский митрополит Фотий.

Предыдущая часть V☝️

Зимой 1426 г. в Галич-Мерьский для переговоров о заключении мира прибыл митрополит Фотий. Самым ярким эпизодом этого визита можно назвать встречу митрополита князем и жителями Галичской земли:

«А князь Юрьи, слышев то, собра вотчину свою и стрете его з детми своими и з боляры, и с лучшими людьми своими, а чернь всю собравъ из градов своих и волостей, и из сель, и из деревень, и быть их многое множество».

Но святитель посмеялся над вышедшим к нему простонародьем и с презрением ответил, что:

«не видах столико народа въ овчих шерстах».

Далее общерусские летописи прокомментировали высказывание митрополита:

«Вси бо бяху в сермягах. Князь бо хотя явитися, яко многы люди имеа, святитель въ глум сих вмени себе».

Очень коротко, но с иным настроением повествует об этой поездке Фотия в Галич Житие Паисия Галичского:

«Того же лета преосвещенный Фотий, митрополитъ Московский, ходил въ Галич ко князю Георгию Димитриевичю и благословилъ землю Галическую. Князь же Георгий Дмитриевичъ зело возрадовался...».

А.Г. Авдеев увидел в этом фрагменте антимосковскую направленность Паисиевой летописи, лежащей в основе исторических известий Жития. Он считал, что местная летопись, умалчивая о подробностях, подчеркивала, что:

«митрополит даровал благословление князю и Галич-Мерьской земле».

Большинство историков XIX—начала XX в. оценивали этот эпизод согласно летописям как умышленный шаг Юрия Дмитриевича, направленный на демонстрацию своих сил члену московского правительства.

По мнению С. Ф. Платонова, этот фрагмент позволяет судить о многолюдстве и густонаселенности Галич-Мерьской земли.

П.П. Смирнов выражал сомнения в том, что это была спланированная акция: приезд митрополита мог вызвать любопытство населения. Однако, исследователь не отрицал стремление князя поразить митрополита «количеством собранных крестьян, одетых в овечью шерсть». А. М. Сахаров утверждал, что навстречу митрополиту вышло городское население:

«Юрий Дмитриевич имел опору у своих горожан и не случайно демонстрировал множество их московскому митрополиту».

В данном сюжете Л. В. Черепнин нашел доказательство того, что галич-мерьских князей поддерживали не только феодалы, но также посадские люди (славяно-мерянское население) и крестьяне (меря). Одни старались «помешать проникновению в пределы Галич-Мерьского княжества московских феодалов и купцов, которые становились их конкурентами, заводя здесь промыслы и торги», другие ожидали с присоединением к Москве усиления феодального гнета.

Также исследователь допускал, что на население могли оказывать влияние «элементы патриархальности», которые сохранились между «жителями местных городов» и галицкими князьями. Несколько позднее в своей статье Л. В. Черепнин представил эту встречу митрополита с галичанами как активно выраженную позицию горожан:

«Если даже видеть в летописном тексте некоторую нарочитость, то все же несомненно участие городского населения Галицкого удела в войне своего князя».

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Митрополит Киевский и всея Руси (в Москве).

Следующая часть VII👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть VII. Сермяжный народ и вечевые традиции.

Предыдущая часть VI☝️

Л. В. Черепнин допускал, что на население Галич-Мерьского княжества могли оказывать влияние «элементы патриархальности», которые сохранились между «жителями местных городов» и галицкими князьями. Несколько позднее в своей статье Л. В. Черепнин представил эту встречу митрополита с галичанами как активно выраженную позицию горожан:

«Если даже видеть в летописном тексте некоторую нарочитость, то все же несомненно участие городского населения Галицкого удела в войне своего князя».

Ю. А. Кизилов привел этот эпизод в качестве примера распространенности «старой волостной организации» в Галич-Мерьской земле. Он писал:

«Полки галицкого князя Юрия Дмитриевича... вызвали немалое удивление митрополита Фотия своей чисто крестьянской экипировкой и отсутствием привычной для великорусского центра дружинно-рыцарской организации».

А. А. Зимин не сомневался в том, что «Юрий Дмитриевич решил устроить демонстрацию единения всего народа Галич-Мерьского княжества в поддержку их князя». Он писал:

«Галичане в „сермягах“ составляли основную силу князя Юрия». Под «галичанами» исследователь подразумевал людей, собранных местным князем на подвластных ему землях. Однако есть основания думать, что к сторонникам местных князей А. А. Зимин, прежде всего, относил «промысловых людей и свободных крестьян».

А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев отмечали, что встреча митрополита вновь стала проявлением вечевых традиций:

«Этот „сермяжный народ еще имел реальное влияние на ход событий. Неслучайно митрополит вел переговоры не только с князем, но и "со всеми православными" а затем князь "проводи его со всем народом"».

В последнее время было сделано еще одно интересное наблюдение над составом населения, представшего перед митрополитом в Галиче-Мерьском.

С. К. Свечников, на основании того, что в походе 1399 г. Юрий Дмитриевич занял земли Ветля-Шангонского кугызства (Марийского Ветлужского княжества), сделал следующий вывод:

«В 1425 г. ветлужские марийцы вошли в состав многотысячного ополчения галичского удельного князя, начавшего открытую борьбу с Москвой. Внешний вид ополченцев ошеломил митрополита Фотия, прибывшего к Юрию Дмитриевичу с целью переговоров...».

Д.П. Дементьев, также использовавший в своей работе Ветлужский летописец, писал:

«В 1425 г. производил князь галичский Юрий Дмитриевич набор рати по Ветлуге и в Шанге».

Участие марийцев в военных операциях русских князей допускал Д. А. Котляров.

Чаще всего исследователи рассматривали реплику Фотия («не видах столико народа въ овчих шерстах») как выражение подчеркнутого презрения к военным силам противника великого князя. Исключение составила лишь точка зрения В. Н. Бочкарева:

«Следовательно, Фотий в этой встрече усматривал в отношении себя насмешку со стороны Галицкого князя, так как он прибыл в Галич как посланник великого князя и должен был быть встречен не простым народом в сермягах, а представителями светских и церковных феодальных кругов».

«Глум» митрополита над простыми галич-мерьскими общинниками, вставшими на сторону местного князя, выявил существенные расхождения в политической жизни Москвы и северных районов бывшей Северо-Восточной Руси. Единство общинных интересов финно-угорского и словенского населения, верность демократичным древнерусским традициям, когда в войско князя мог вступить любой житель волости, представляли угрозу для московского правительства.

С его позиции это должно было выглядеть как изживший себя тип социальной и военной организации. Не исключено также, что внешний вид галичан, среди которых были ветлужские марийцы, мог вызвать немалое удивление митрополита.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Алексей Григорьев. "Марийский лучник.

Следующая часть VIII👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть VIII. Договор 11 марта 1428 г. — итог начальному периоду войны Галича-Мерьского и Москвы.

Предыдущая часть VII☝️

Следующей вехой отношений Галича-Мерьского и Москвы стал договор 11 марта 1428 г. Он подвел итог начальному периоду войны между дядей и племянником, в нем Юрий Дмитриевич признавал себя «братом молодшим». Из соглашения видно, что владения Юрия подверглись территориальным изменениям. Волости Шачебал и Ликурги были переданы Петру Дмитриевичу, который в свою очередь уступил их младшему брату Константину.

В.Д. Назаров предполагал, что князь Петр мог получить волости от Василия I как компенсацию своих территориальных потерь.

A.А. Зимин, напротив, считал, что передача Константину Ржевы, а Петру волостей Шачебала и Ликурги имела политическую подоплеку, и могла произойти зимой—весной 1425 г., еще накануне открытого столкновения, в ответ на подготовку Юрием Дмитриевичем войск в Галиче. Несмотря на различные взгляды исследователей, нельзя отрицать того очевидного факта, что в данном случае усиление младших братьев великого князя шло за счет сокращения земельного фонда Юрия Дмитриевича.

Волости Шачебал и Ликурги были упомянуты в этом докончании впервые. Установлением локализации этих волостей занимался B.Н. Дебольский:

«Место Шачебольской волости указывается писцовой книгой 1592-1593 гг... Оказывается, что Шачебольская волость лежала у р. Тебзы, в западной части нынешнего Галичского уезда, Костромской губернии. Волость Ликурги, так же как и Шачебол, находилась в пределах нынешней Костромской губернии, на границе Буйского и Галичского уездов».

М.К. Любавский предполагал древнее происхождение этих волостей:

«от мерянских местных обществ, которые со временем прослоились русскими поселенцами и с течением времени обрусели».

Из договора ясно, что прежде Шачебал и Ликурги входили во владение Юрия Дмитриевича. Возможно, на территории Шачебала были расположены села Микулинское и Борисковское, переданные великим князем Дмитрием Ивановичем Юрию Дмитриевичу. По договору 1428 г. князь Константин Дмитриевич вкладывался в ордынский выход с этих волостей в долю галичского князя наподобие того, как это делала вдова с принадлежащих ей земель в границах уделов ее сыновей.

Ю.В. Готье писал о расположении волости Шачебал:

«Стан Шачебольский. По древнему Галицкому рубежу меду реками Тебзой и Шачей, притоками реки Костромы».

Возможно, что размещение этих волостей на границе галичских владений Юрия Дмитриевича и костромских великокняжеских и заставило либо Василия I, либо Василия II отдать их безземельному Константину.

Вероятно, потребность обратиться к истории этих волостей в договорной грамоте 11 марта 1428 г. возникла из-за того, что в ходе предшествующего конфликта они были отняты Юрием Дмитриевичем у законного владельца.

Великий князь обязал в договоре своего старшего дядю:

«Тако же, что ведали твои волостей, и поселки, и ихъ тивуны отчину княжу Константинову Дмитриевича, Шачебал да Ликурги, а то по тому ж отослати по боярину, да оучинити неправа: что будет взято право, то остало; а что будет взято криво, то отдати по исправе».

Условие, по которому Юрий Дмитриевич в договоре с Василием Васильевичем и своими младшими братьями был вынужден гарантировать неприкосновенность владений Константина Дмитриевича, дает право подозревать, что такие посягательства имели место.

Сохранение костромских владений великого князя от расширения влияния Юрия Дмитриевича стало особенно актуальной задачей ввиду возможного конфликта. Кострома, являясь центром стратегически важного региона для контроля над Поволжьем и Севером, как показали усобицы 2 четверти XV в., занимала неопределенную позицию, принимая сторону то великого князя, то его противников.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Савва Сторожевский благословляет Юрия Дмитриевича на поход в Булгарию. Саввино-Сторожевский монастырь, начало XX в.

Следующая часть IX👇

#меря #галичмерьский #XVвек