Под ногами нынешних вологжан лежит средневековая Вологда. Так она выглядит сверху, если раскопать. Дворы, загородки, вымостки, срубы. XV - первые десятилетия XVI в. Эпоха Ивана III и вскоре после. Влажный культурный слой, сохранность дерева и прочей органики.

Аким Трефилов.

Деревянные конструкции XV – первой половины XVI в. в нижних культурных напластованиях (раскоп 22, 2007 г.

Фото из: Андрианова Л. С. , Фёдоров А. С. Вологда XV–XVI вв. В границах крепости Ивана Грозного. (АВСЗ-13).

#вологда #археология #XVвек #XVIвек

Новогоднее предрождественское.

Не секрет, что изначальная новогодняя обрядность не предполагала срубленной елки в доме - напротив, праздничные ритуалы были связаны с различными живыми вечнозелеными растениями, украшаемыми в надежде на будущее возрождение жизни и возвращение весны.

Держите-ка вот вместо елочки: Накладка с изображением Распятия. Оловянистая бронза, литье. XIV-начало XV вв. Северо-Восточная Русь.

Аким Трефилов.

#новыйгод #рождество #XIVвек #XVвек

Князь Андрей Дмитриевич Можайский и Белозерский (1382-1432), сын Дмитрия Донского, какими-то особыми свершениями не прославился, а известен более всего тем, что был патроном преподобных основателей монастырей Кирилла и Ферапонта Белозерских. Жена его Аграфена имела литовские корни, с ней у Андрея родились сыновья Иван и Михаил, у которых, как помним, все сложилось очень по-разному, но в целом весьма так себе, и дочь Анастасию, ставшую первой женой Бориса Александровича Тверского (и матерью первой жены Ивана III Марии Тверитянки).

И вот на ранних денгах Андрея Можайского помимо всяческих вполне понятных для князя грозных воинов с мечами, щитами и топорами обнаруживается очень уж странная на мой взгляд животина. Явно хищщщная, еще и хвостастая, но вряд ли родственница обычным для княжеских монет свирепым представителям семейства кошачьих.

Аким Трефилов.

#тверь #белоозеро #XVвек

Красивый перстень, серебро в позолоте, 5.7 г. Внутренний диаметр 19 мм.

Мог быть на руке небедного ордынского воина, а мог - на руке русского. В то время их и внешне-то не особо отличишь. Изображена "плетенка", "узел счастья", универсальный символ, нередкий и на русских княжеских денгах. Богатство, власть, удача. Весит как пять ханских полновесных дангов, ну и плюс позолота и качественная работа мастера тоже ведь чего-то стоят.
И сделать такой перстень могли и в русских, и в ордынских поволжских городах. Не самый ранний XIV - первая треть XV вв. Происходит вроде бы из земель Юрьева-Польского.

Аким Трефилов.

#археология #XIVвек #XVвек #ростовскаяземля

Sepulchrum Domini.

Жители различных земель средневековой Московии и Новгорода - разумеется, благодаря успехам крестоносцев - в конце XII-XIII вв. нередко отправлялись в паломничество в Святую землю. Замечу, впрочем, что не одна лишь Палестина могла быть их целью, известно, что и иные маршруты также не были чужды для древнерусских путешественников - так ходили новгородцы и по главной дороге европейских паломников к святому Иакову Компостельскому.

Но речь о другом. Из Палестины привозили, понятное дело, впечатления, воспоминания и реликвии (благодатный огонь все ж вряд ли).

С XIII в. иконография, изображающая Храм Гроба Господня, становится популярной в новгородской резьбе по камню: мелкие нательные иконки, предметы личного благочестия.

Как говорят искусствоведы, к сложению этой иконографии приложили руку и византийские, и романские мастера. Отражающие ее ранние русские памятники весьма благородно выглядят.

Но время шло, до Иерусалима стало не добраться, иконки уже превращались в копии с копий копий, переливки с переливков - и изображение совершенно фольклоризировалось.

Как на представленном экземпляре из В.К. Московского XV в.

Рука мастера тут явно была немудряща, хотя и уверенна. Впрочем, все можно разобрать: своды Храма, три ангела над ними, пять висящих звездоподобных "фряжских кандил", две колонны с похожими на человеческие головы капителями, слева - Жены-мироносицы, в центре - сам Гроб, справа - сидящий ангел с жезлом. Припавший к Гробу Петр, правда, не очень вышел, но все равно душевно получилось.

На второй створке энколпия обычно располагался образ Николы и Семи спящих отроков.

В общем-то - весьма нужная вещь, спасающая и защищающая владельца на неспокойных путях позднего московского Средневековья.

Аким Трефилов.

#археология #XVвек

Unreported Plyos.

Попробуйте угадать, в каком городе России в 2021 году найдены остатки самого древнего самогонного аппарата?

Угадали.

В Плёсе!

Уже многогранном, но всё ещё потаённом.

Вы чувствуете, какой подарок преподнесла городу былая наша археологическая экспедиция? Какой мощный туристический брэнд дарит Плёсу. Родина самогоноварения! Это ж не сырная столица какая-нибудь свежепридуманная - тут целая российская СКРЕПА выпирает!

А что до подробностей, то да - фрагмент специального устройства, перегонного куба второй половины 15 века, был найден когда-то в раскопе на Соборной горе, и определён, и датирован при разборе того огромного количества керамических остатков, которые собраны в ходе многолетних археологических исследований.

Название устройства для дистилляции спирта древнее и мудрёное: аламбик, или алембик. И название не русское, и «гнать» с его помощью первыми начали не русские. Всё началось на Востоке, ещё до появления мусульманства (впрочем, оно и сегодня восточным самогонщикам не мешает). От них и мы переняли. Вот только алембики пришлось придумывать на месте, исходя из возможностей. На востоке нет проблем с цветным металлом: это у нас медь и медные сплавы испокон веков привозные и дорогие, закупались в первую очередь как материалы для ювелирных работ. А потому какой там на Руси медный (арабский или татарский) самогонный аппарат! Жена если увидит такой импортный трофей, то до тех пор не успокоится, пока ты не переплавишь его на украшения к её костюму. Скажет, обойдёшься простым, глиняным, вон горшечнику закажи.

Да, основа перегонного устройства на протяжении нескольких веков, начиная с 15-го, была керамической. Объясним на примере более поздней, лучше сохранившейся находки (из Полтавы, 18 век). На фото вы видите сосуд с носиком - отводом. Сосуд этот своего рода крышка, купол. Такой возвышается над горшком, в котором кипятится брага. Давление под куполом гонит пар в носик, а к носику присоединяется трубка охлаждения. Сегодня такая трубка называется змеевик и изготавливается как раз из цветного металла. В те же времена - давайте представим - мог к носику присоединяться толстый деревянный прут с выбранной серединой, кишка животного или даже пропаянная железная трубка (тоже не дешевая деталь). Пар превращался в желанную жидкость с помощью холодной воды, снега или льда, и желанная жидкость капала, капала, капала...

Кстати, знаете, как называлась эта спиртосодержащая жидкость после первой перегонки? Арак, или арака (прочтите в «Домострое»). Вот вам снова восток, там водка так и называется. Отсюда и у болгар - ракия.

Наша драгоценная плёсская находка представляла собой лишь фрагмент стенки керамического «купола» - но зато с хорошо узнаваемым носиком. И такое же утолщение (для крепежа трубки), и такие же, как на полтавском, отверстия. Можно предположить, что в носик набивали шерсть или, например, льняные очёсы: получался фильтр. Да, мы нашли всего лишь фрагмент, но он самый древний из русских экземпляров (и найден, кстати, в погребе одного из жилищ 15 века).

Во второй половине следующего, 16 столетия в России установилась государственная монополия на производство и продажу спиртных напитков. Но до этого времени ничто не мешало русскому дворянину «гнать» для собственных нужд - сидя ли в своём родовом поместье, или сидя «в осаде», в ожидании вражеского нашествия, в солидной крепости на Волге. Понятно, что глиняный свой «алембик» вёз он бережно в крепость, на службу, в составе скарба первой необходимости...

А уж сколько найдено было в наших раскопах разбитых чаш для вина... Но это совсем другая история, да, впрочем, уже опубликованная в одном из научных сборников.

Павел Травкин.

#плёс #археология #самогон #XVвек

Карамышевы. Из века XV в XXI.

Наш подписчик задал интересный вопрос про корни костромской, галичской фамилии Карамышевы.

В источниках: Карамыш, Карамышевы: кн. Михаил Федорович Карамыш Курбский, 1493 г.; князь Карамыш Семенович Шелепшанский, середина XVI в.; Александр Васильевич Карамышев, наместник кн. Андрея Васильевича в Бежецке, 1470 г.; Семен Карамышев, боярин, 1480 г., Нижний Новгород.

Князь Михаил Федорович Карамыш Курбский - дед князя Андрея, известного оппонента Ивана Грозного. Курбские получили свою фамилию от названия своей вотчины - ярославского села Курба.

Князь Карамыш Семенович Шелепшанский принадлежит княжескому роду Шелешпанских (Шелепшанские, Шелешпальские, Шелеспанские), ветки Белозерских Рюриковичей. Фамилию получили, вероятно, от наименования своих владений по реке Шелекша при её впадении в Ухтому. В XV-XVII вв. фамилия писалась Шелешпальские. В варианте Шелешпальские легко угадывается мерянский топоформант -б(п)ал – «место, селение», «место проживания». Названия с таким формантом распространены на Верхневолжье: Кужбал, Шудобал, Ружбал, Шенбалка, Юмбалово, Деболово, Хихиболы, Толгобол, Яхробол, реже -пал, -пол, -пола и т.п., Нушпола, Шашпал и тд.

Как видим ареал мирского имени Карамыш в источниках XV-XVI веков - Верхнее Поволжье.

Распространенное мнение, что имя Карамыш - татарское, тюркское. Известный тюрколог Н.А. Баскаков считал, что это имя - прозвищного происхождения и образовано от тюркско-турецкого слова «корумыш», означающего «защитивший, пощадивший». По второй версии, это имя древнетюркское, и имеет значение «ребёнок родился». Существует и версия, по которой имя Карамыш является диалектным вариантом арабского имени Карамшах, состоящего из двух корней, первый из которых, арабское слово «карам», означает «щедрость, великодушие, святость». Второй компонент имени, персидское слово «шах», первоначально имело значение «шах, хан, повелитель; владелец, хозяин».

Мы же рассмотрим возможную волго-финскую этимологию этого имени.

В волго-финских именах тоже часто встречается корень -кара, он является составной частью многих мужских имен:

Кара, Карай м. древн.-ф.-у.; фин.-перм. кар+а,-ай-суф. 1. «крепко сложенный; здоровяк» 2. «родовой, родной». Упомин. (1678,1748).

Карабай, Каравай м. древн.-ф.-у. ССИ: кар(а)+бай=вай голова, «отпрыск»; ер. Кара, Карай. Упомин. (1651), (1717), (1678), (1722).

Карагузя м. пермск. ССИ: кар>коми гар, гарй+гозъя «пара, чета»; вар. Каракузя; Упомин. (1719), (1762).

Каракан м. I древн.-мар. стаж. ф. ССИ: кара=кар+хана=ана «побег, росток»; Досл.—«крепкая поросль»; Упомин. (1719), (1748).

Карамай м. древн.-мар. стяж. ф. ССИ: кара+мыйи «малорослый»; эст. maja «домовой». Упомин. (1719).

Кармиш, Кармыш м. I эст. Kärmas «проворный, быстрый, расторопный». II чуваш. кармаш «приближаться, быть близким» (ф-у заимствование в чувашском). Вар. Кармишка, Кармышка. Упомин. (1678), (1748), ( 1744), (1748).

Суффикс -иш, -ыш так же часто встречается в волго-финских именах, например: Карыш, Карпиш, Катлыш, Кацыш, Каныш и т.д..

Корень -кара образует и целый пучок средневековых мирских имен в Московии для которых по мимо тюркский этимологии можно предложить волго-финскую:

Карабузин Василий, посол вел. кн. Бориса Тверского к митрополиту Ионе,1459 г., Карабузины в XV - XVII вв. в Кашине, где существовало село Карабузино в Нерехотском стане; в самом Кашине храм Варвары Карабузинской.

Карабышев Андрей, холоп, 1545 г., Белоозеро

Карандей, Карандеев: Карандей Злобин, 1580 г.; Степан Гаврилович Карандеев, 1597 г., Рязань.

Корондыш, Корондышев Борис Дмитриевич, 1587 г., Тула; Анучка Карандышев, посадский человек, 1637 г., Устюг.

Таким образом, возможно, Карамыш, имя - прозвищного происхождения, может быть образовано от древне-финно-угорского слова кар - 1. «крепко сложенный; здоровяк» 2. «родовой, родной». + мыш-суф. Или быть вариантом волго-финского имени Кармиш, Кармыш - 1. «проворный, быстрый, расторопный», 2. «приближаться, быть близким».

#XVвек #XVIвек #XVIIвек #ономастика #московия

С конца XV века в В.К.Московском началось празднование «Новолетия» 1 сентября.

В 7000 году от сотворения мира (1492 год от Рождества Христова) на Москве гражданский календарь, как и церковный до этого, стал начинаться с 1 сентября.

Инициаторами такого поворота в календаре стали представители духовенства, потому что они ориентировались на греков (несмотря на то, что с 1440-х Константинопольский патриархат несколько десятилетий считал русских архиереев раскольниками). В то же время народ все еще праздновал Новый год весной, в первые теплые дни после весеннего Равноденствия. Летописцы еще считали началом года март, но потом начали подстраиваться под церковь. Параллельно стали начинать новый учебный год и в школах при церквях.

О праздновании «Новолетия» в Москве в 1582 году легат и иезуит Антонио Поссевино писал:

«Летоисчисление московиты ведут от самого сотворения мира. Нынешний год, от рождества Христова 1582, они считают 7091 от сотворения мира. Начало года у них 1 сентября. Этот день они отмечают всеобщим весельем и всяческими развлечениями. На площади воздвигается помост, на который поднимаются митрополит и великий князь, и возвещают оттуда об окончании года. Митрополит, по обычаю, святит воду и этой водой кропит князя и стоящий вокруг народ, осеняя крестом как самого князя, так и его сыновей, молится об их долгой и счастливой жизни, а народ в это время громко кричит: «Великому государю нашему и детям его многая лета!» Все радостно поздравляют друг друга, желая каждому долгой жизни.»

Начиная с 1700 года (7208 год от сотворения мира) государь Пётр I ввёл новый гражданский календарь, согласно которому год начинался с 1 января, а годы отсчитываются от Рождества Христова.

#московия #быт #календарь #XVвек

Человек под химерой.

Все-таки названия обиходные русских средневековых монет, даваемые им нумизматами, нередко сами по себе наводят на размышления. Вот эта, к примеру, великого князя Московского Василия Васильевича (1425-1462) - "человек под химерой".

Ну да, собственно, изображено крупное четвероногое чудище самого что ни на есть хищного виду, да еще и хвост вправо, оканчивающийся второй тоже весьма свирепой головою с пастью. А внизу, под лапами монстра - коленопреклоненный маленький человечек, бессильный и жалкий.

Не стоит верить цифрам кажущегося долгим правления Василия - с самого детства все его окружение начиная с отца и с матери - самой Софьи Витовтовны - толкало и толкало мальчика к великокняжеской власти, а он ее раз за разом все терял и терял. Поражения, бегства, предательства, попадания в плен. В 1446 году двоюродные братья Иван Андреевич и Дмитрий Юрьевич захватили его и ослепили - в ответ на то, что ранее по приказу самого Василия ослепили еще одного его двоюродного брата, Василия Юрьевича.

С тех пор Василий Васильевич, собственно, и получил прозвище "Темный" - слепой то есть. Никто больше верил в его победу, но ему удалось уже в следующем году вернуть себе Москву и стол. Впрочем, одного из самых верных своих сторонников, брата своей жены, больше всего сделавшего для его возвращения к власти Василия Ярославича Василий Темный вскоре приказал схватить и заковать в железа. Так тот в тюрьме до своей смерти в 1483 г. и просидел больше четверти века - в Угличе, потом в Вологде. Великого князя Василия уже давно не было в живых, но его сын Иван III тоже не стал выпускать на свободу брата собственной матери - а зачем?

Аким Трефилов.

#XVвек #ВКМ

История Галич-Мерьской земли. Часть I. Введение.

Борьба за великокняжеский Московский стол между Василием II и его дядей Юрием Дмитриевичем, а затем между двоюродными братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой приняла характер перманентных войн, продолжавшихся почти всю вторую четверть XV в. Эти затяжные войны показали отсутствие политического и этнического единства на территории Северо-Восточной земли.

Во многом основой для военного противостояния послужили региональные особенности развития тех или иных территорий в конце XIV—начале XV вв. Ряд городов и земель Северо-Востока и Севера земель выступили союзниками галичских князей, стали их экономической и военной базой. Финно-угорское (не успевшее еще в достаточной степени обрусеть) и пришлое славянское население, опираясь на традиции общинного самоуправления и на представления о политической самостоятельности своих земель от Москвы, оказалось готовым к участию в противоборстве двух семейных линий московского княжеского дома Даниловичей.

В ходе княжеских усобиц Галич-Мерьский стал основной базой династии местных князей, выступавших против великого князя Московского Василия II. Юрий Дмитриевич и его сын Дмитрий Шемяка оценили географическое положение города, его мощную, выгодно расположенную крепость и верность местного мерянского, чудского и марийского населения.

Галич-Мерьский, один из древнейших городов Заволжья, был впервые упомянут в летописи в 1237 г. во время монголо-татарского нашествия. В.Н. Татищев связывал основание Галича со строительной деятельностью Ю. Долгорукого.

Археологические исследования середины XX в. подтвердили предположение о существовании города в XII в. А.Г. Авдеев считал, что Галич-Мерьский был основан Юрием Всеволодовичем одновременно с Костромой с целью создания линии обороны на путях, ведущих вглубь Ростово-Суздальской земли.

Вслед за В.Н. Татищевым, исследователи отмечали схожесть названий галицийских (Украина) и северо-восточных городов Галича и Звенигорода. Это объясняется ходом княжеской древнерусской колонизации. В память о Галиче в Галиции в далеком Костромском Заволжье мерянское городище было переименовано в Галич-Мерьский. А северо-западнее от Москвы был основан Звенигород. И историческая судьба сложилась так, что в дальнейшем жизнь двух далеко отстоящих друг от друга городов, Звенигорода и Галича-Мерьского, связалась между собой; но это случилось лишь в XIV-XV вв».

Название города Галич Мерьский указывает на то, что исконными жителями местности были финно-угры меря. Мерянское население стало еще одной чертой, объединяющей раннюю историю Галичской и Звенигородской земель.

Древними торговыми путями, существовавшими еще до появления здесь славян, будущий Галичский край был связан с Новгородом. От туда словене могли продвигаться через Бежецкий Верх и Обонежье по р. Сухоне, Вычегде и Югу к Галичскому озеру.

В 1995 г. экспедицией А.Г. Авдеева был обнаружен словенский некрополь XI-XII вв. на горе Балчуг. Археолог Е.А. Рябинин писал:

«Однако расширение новгородских владений на Костромское Поволжье не увенчалось успехом и было прервано деятельностью ростово-суздальских князей, утвердивших власть в крае созданием на магистральных путях северо-западного проникновения "низовских“ городов-крепостей Костромы и Галича Мерьского».

Образование самостоятельной Галич-Мерьской земли большинство исследователей относит к 1247 г., когда Святослав Всеволодович раздавал города своим племянникам, в результате чего Галич и Дмитров достались Константину Ярославичу.

Е.И. Горюновой было сделано предположение, что именно древний путь по р. Сухоне и Вычегде «обусловил рост такого отдаленного города как Галич-Мерьский, очень рано (1246 г.) становящегося центром удельного княжества». На рубеже XIII-XIV вв. был произведен раздел на два самостоятельных княжения—Галичское и Дмитровское.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Галич-Мерьский в XV веке.

Следующая часть II👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть II. Взаимоотношения с Москвой.

Предыдущая часть I☝️

Проблема происхождения и статуса местных галичских князей XIV в. относится к спорным вопросам отечественной историографии. Галич-Мерьский в числе московских владении впервые был назван в духовной грамоте Дмитрия Донского в ряду «купель деда». Однако отсутствие упоминаний в других завещаниях московских князей XIV в. делало неясным положение земли и ее правителей по отношению к Москве.

Присоединение Галича-Мерьского к Москве рассматривалось исследователями в зависимости от их взглядов на проблему «купель» Ивана Калиты. Так, справедливо охарактеризовала историографическую ситуацию Л. И. Ивина:

«Почти все исследователи сходятся на том, что Галич-Мерьский с подвластной ему территорией попадает в зависимость от Москвы, но степень этой зависимости, время ее установления и характер самого акта „купли“ толкуются по-разному».

Большинством ученых признавалось наличие власти Москвы над Галичем уже со времен Ивана Даниловича Калиты. Н. М. Карамзин предполагал, что Галич-Мерьский вошел не во владения московских князей, а стал частью великокняжеской территории. С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Б. Н. Чичерин и А. Е. Пресняков считали возможным сохранение местной княжеской династии вплоть до 1363 г. в условиях существования некоторой зависимости от Москвы. Эти взгляды опроверг В. А. Кучкин, показав, что в 60-е гг. XIV в. под влиянием Орды произошло временное воссоздание самостоятельной княжеской династии Галича-Мерьского в лице князя Дмитрия Борисовича.

По мнению отдельных исследователей, Галич-Мерьская земля должна была сохранять на протяжении XIV в. черты независимости в своей внутренней жизни. М. К. Любавский и Ю. В. Кривошеев допускали, что первоначальные связи между Москвой и Галичем-Мерьским имели лишь экономическую основу—выплата дани Орде. В. А. Кучкин, считавший, что московским князьям удалось приобрести ярлык на управление Галич-Мерьскоц землей, писал:

«Таким образом, необходимо признать, что в результате „купли“ Калиты Галич-Мерьский сохранился как определенная территориальная единица. Никакого присоединения к Москве или к Владимиру не произошло».

В отношении истории Галича-Мерьского XIV в., можно признать, что присоединение этой земли к Москве было растянуто во времени.

Характер галичско-московской зависимости продолжал оставаться не до конца выясненным вплоть до появления завещания Дмитрия Донского и передачи по нему Галич-Мерьской земли Юрию Дмитриевичу. Однако, по концепции К. А. Аверьянова, даже духовная грамота 1389 г. не могла обеспечить полного вхождения этой территории под власть Москвы. Согласно его взглядам, целиком эта земля отошла Москве только по духовной Василия Темного.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Монеты Юрия Дмитровича Звенигородского и Галичского.

Следующая часть III 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть III. Независимость.

Предыдущая часть II☝️

Вплоть до второй четверти XV в. город-земля Галич-Мерьский вполне мог сохранять представления о своей независимости от московской великокняжеской власти. В Галич-Мерьской земле, вероятно, еще сохранялись черты города-государства. В усобицах времен княжения Василия II ярко проявили себя «галичане» — боевая сила на стороне местных князей.

Положение Галич-Мерьской земли на границе с другими финно-угорскими народами Поволжья, а также с татарами диктовало необходимость содержания сильного волостного ополчения. А. А. Зимин отмечал:

«Галицкая земля была местом беспокойным из-за соседства “черемис” и набегов татар».

П. П. Смирнов считал, что галичское ополчение должно было принять участие в походе Дмитрия Ивановича и Дмитрия Константиновича Суздальского на Казань 1375 г.. С этой экспедицией он связывал укрепление галичских пригородов—Солигалича и Чухломы. Можно согласиться с предположением местных историков об участии галичских полков в походе Юрия Дмитриевича 1399 г..

Галич страдал от набегов марийцев и татар, это вело к постоянной заботе об оборонительных сооружениях города. К началу междоусобных войн Галич-Мерьский обладал хорошей крепостью. Доказательством может служить то, что во время прихода татар на Кострому, Плес и Лух в 1429 г. город и его защитники успешно выдержали осаду.

В историографии XX в. сформировалось представление об экономическом могуществе Галича-Мерьского, послужившем основой для сепаратистских выступлений местных князей. Это утверждение впервые было выдвинуто С. Ф. Платоновым. М. К. Любавский также отмечал плодородие почв в районе озер Галицкого и Чухломского. В советский период, после соответствующей характеристики развития Галича-Мерьского на страницах курса Б. Д. Грекова 1939 г., тезис о процветании Галичской земли непременно присутствовал в текстах изданий учебной и научной литературы.

Л. В. Черепнин писал:

«Крупный ремесленный и промысловый центр княжества, сохранявшего известную экономическую замкнутость, Галич Мерьский являлся опорой сторонников политической самостоятельности».

Под «галичанами» исследователь понимал, прежде всего, горожан, «торгово-ремесленное» население города. Для А. М. Сахарова становление Галича-Мерьского было напрямую связано с соляными источниками, а волостные города Унжу и Соль Галицкую, образовавшиеся около него, он идентифицировал как «промысловые поселения». Опираясь на мнение об особом укладе Галич-Мерьской земли, интенсивном развитии там промыслов и торговли, построил свою оригинальную концепцию усобиц второй четверти XV в. А. А. Зимин.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV века.
Источник: Труды Исторического факультета Санкт-Петербургского университета.

Следующая часть IV 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть IV. Князь Юрий Дмитриевич.

Предыдущая часть III☝️

Наличие мощного ополчения, представлений о внутренней самостоятельности, слабость исторических связей с Москвой позволили Галич-Мерьской земле по-особому заявить о себе в ходе усобиц второй четверти XV в.

Согласно духовному завещанию Дмитрия Донского 1389 г., Галич-Мерьский отошел его второму сыну Юрию Дмитриевичу. Именно в его княжение город стал «главной опорой удельно-княжеской коалиции, ведшей борьбу с московской великокняжеской властью».

Исследователи стремились представить Юрия Дмитриевича сильным феодалом, располагавшим богатым уделом и потому способным выступить против центральной власти московских князей.

Из анализа договорных грамот Василия II с мятежными князьями можно сделать вывод, что и во второй четверти XV в. продолжилось усиление Галич-Мерьской земли за счет прибавления к ней костромских территорий. Это могло быть следствием того, что в XIV-XV вв. только начиналось административное оформление границ костромских и галицких владений.

Ю.В. Готье писал:

«Галицко-Костромской рубеж устанавливался, вероятно, очень медленно и долго оставался неопределенным».

Для образования Галичского удела Юрия Дмитриевича в 1389 г. Москва использовала великокняжеские костромские земли. В завещании к владениям второго сына Дмитрий Донской прибавил костромские волости Андому, Шиленгу, Корегу, Борок, Березовец с Залесьем.

Широко развернувшаяся в этот период монастырская христианская колонизация — очередное доказательство того, что активный процесс роста Галич-Мерьской земли набирал силу к концу XIV—началу XV в.. Жития галичских святых позволяют судить о том, как Юрий Дмитриевич поддерживал благоустройство обителей. Под его покровительство попали Успенский Новоезерский и Рождественский монастыри. Настоятелем первой обители стал прославившийся устроением монастырей на Галичской земле Авраамий Галичский, в житии которого есть упоминание меря:

«Об он же пол езера того (Галичского), идеже прииде преподобный, живуще человеци по дубравам некрещении, наричеми меря».

Второй монастырь возглавил выходец из галич-мерьских бояр Григорий Пельшемский.

Согласно выводам А. Г. Авдеева, этим Юрий Дмитриевич преследовал не только хозяйственные интересы, но и заботился о христианизации края:

«...князь галицкий и звенигородский отдал предпочтение местным общежительным обителям, миссионерская деятельность которых была в его глазах очень значимой».

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Памятник князю Юрию Дмитриевичу в Галиче.

Следующая часть V 👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть V. Галич-Мерьский как центр всей земли.

Предыдущая часть IV☝️

Получив в наследство Галич-Мерьский, князь был обязан отвечать за безопасность главного города земли. Исследователи традиционно относили строительство новой деревянной крепости ко времени княжения Юрия Дмитриевича. П. А. Раппопорт определял время ее возведения как

«конец XIV, либо начало XV в., когда начинается укрепление городов северной земли в связи с обострившейся борьбой с Казанью. Тогда же в Галиче-Мерьском утверждается новая княжеская династия, происходившая из рода московских князей, но ведшая энергичную борьбу с московскими великими князьями».

К тому же, В. В. Косточкин замечал, что при строительстве галич-мерьской крепости зодчими уже учитывались передовые тенденции того времени, в ее плане отражается стремление к регулярной, четырехугольной планировке, что делает ее похожей на укрепления Звенигорода.

Как и в отношении Звенигорода, создание оборонительных сооружений Галича-Мерьского, датируемых приблизительно концом XIV в.—началом XV в., в историографии связывалось с подготовкой Юрия Дмитриевича к войне против Москвы.

Однако К. А. Булдаков считал, что укрепление Галича-Мерьского и Чухломы было проведено правительством Василия II для защиты Руси от татар Казанского ханства66. Современный исследователь А. Г. Авдеев на основании археологического изучения Верхнего Городища Галича-Мерьского расширил хронологические рамки строительства крепости города, отнеся его ко времени правления всех трех галичских князей: Юрия Дмитриевича (1389-1434), Дмитрия Красного (1436-1440 гг.) и Дмитрия Шемяки (1440-1450). Им был сделан важный вывод:

«Раскопки не подтвердили традиционную гипотезу об однослойном характере этого памятника».

С самого начала войн с Московой резиденцией Юрия Дмитриевича был выбран Галич-Мерьский.

Именно туда он уехал из Звенигорода сразу после получения известия о смерти великого князя московского Василия I зимой 1425 г. Город стал основным местом пребывания князя.

Весной 1425 г. в Галиче-Мерьском Юрий Дмитриевич начал собирать свои военные дружины. Исследователи по-разному трактовали летописное свидетельство о том, что Юрий Дмитриевич

«розосла по всей своей отчине, по всех людей своих... снидошася вси к нему изо всех градов его, и восхоте поити на великого князя».

Л. В. Черепнин считал, что князю удалось собрать значительное количество горожан»

А.А.Зимин представлял ситуацию иначе:

«Похоже, что решение принято было с учетом пожеланий всех собравшихся воинов князя Юрия. Созвано было что-то среднее между древнерусским вечем и московским земским собором».

К последней точке зрения присоединились А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев:

«В контексте древнерусских политических традиций видим, что это сбор волостного ополчения, а „вси люди“—это совокупность городского и сельского люда».

В данном случае Галич-Мерьский выступил как центр земли, главный город, куда должны были прийти все ее жители для определения своей позиции в конфликте между галичским князем и Москвой. В оказанном Юрию Дмитриевичу доверии можно видеть вечевое решение земли стоять за своего князя.

После получения этой поддержки, собрав ополчение, Юрий Дмитриевич выступил в свой первый поход против Москвы.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Реконструкция укреплений верхнего города Галича-Мерьского. Галичский краеведческий музей.

Следующая часть VI👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть VI. Галич-Мерьский и московский митрополит Фотий.

Предыдущая часть V☝️

Зимой 1426 г. в Галич-Мерьский для переговоров о заключении мира прибыл митрополит Фотий. Самым ярким эпизодом этого визита можно назвать встречу митрополита князем и жителями Галичской земли:

«А князь Юрьи, слышев то, собра вотчину свою и стрете его з детми своими и з боляры, и с лучшими людьми своими, а чернь всю собравъ из градов своих и волостей, и из сель, и из деревень, и быть их многое множество».

Но святитель посмеялся над вышедшим к нему простонародьем и с презрением ответил, что:

«не видах столико народа въ овчих шерстах».

Далее общерусские летописи прокомментировали высказывание митрополита:

«Вси бо бяху в сермягах. Князь бо хотя явитися, яко многы люди имеа, святитель въ глум сих вмени себе».

Очень коротко, но с иным настроением повествует об этой поездке Фотия в Галич Житие Паисия Галичского:

«Того же лета преосвещенный Фотий, митрополитъ Московский, ходил въ Галич ко князю Георгию Димитриевичю и благословилъ землю Галическую. Князь же Георгий Дмитриевичъ зело возрадовался...».

А.Г. Авдеев увидел в этом фрагменте антимосковскую направленность Паисиевой летописи, лежащей в основе исторических известий Жития. Он считал, что местная летопись, умалчивая о подробностях, подчеркивала, что:

«митрополит даровал благословление князю и Галич-Мерьской земле».

Большинство историков XIX—начала XX в. оценивали этот эпизод согласно летописям как умышленный шаг Юрия Дмитриевича, направленный на демонстрацию своих сил члену московского правительства.

По мнению С. Ф. Платонова, этот фрагмент позволяет судить о многолюдстве и густонаселенности Галич-Мерьской земли.

П.П. Смирнов выражал сомнения в том, что это была спланированная акция: приезд митрополита мог вызвать любопытство населения. Однако, исследователь не отрицал стремление князя поразить митрополита «количеством собранных крестьян, одетых в овечью шерсть». А. М. Сахаров утверждал, что навстречу митрополиту вышло городское население:

«Юрий Дмитриевич имел опору у своих горожан и не случайно демонстрировал множество их московскому митрополиту».

В данном сюжете Л. В. Черепнин нашел доказательство того, что галич-мерьских князей поддерживали не только феодалы, но также посадские люди (славяно-мерянское население) и крестьяне (меря). Одни старались «помешать проникновению в пределы Галич-Мерьского княжества московских феодалов и купцов, которые становились их конкурентами, заводя здесь промыслы и торги», другие ожидали с присоединением к Москве усиления феодального гнета.

Также исследователь допускал, что на население могли оказывать влияние «элементы патриархальности», которые сохранились между «жителями местных городов» и галицкими князьями. Несколько позднее в своей статье Л. В. Черепнин представил эту встречу митрополита с галичанами как активно выраженную позицию горожан:

«Если даже видеть в летописном тексте некоторую нарочитость, то все же несомненно участие городского населения Галицкого удела в войне своего князя».

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Митрополит Киевский и всея Руси (в Москве).

Следующая часть VII👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть VII. Сермяжный народ и вечевые традиции.

Предыдущая часть VI☝️

Л. В. Черепнин допускал, что на население Галич-Мерьского княжества могли оказывать влияние «элементы патриархальности», которые сохранились между «жителями местных городов» и галицкими князьями. Несколько позднее в своей статье Л. В. Черепнин представил эту встречу митрополита с галичанами как активно выраженную позицию горожан:

«Если даже видеть в летописном тексте некоторую нарочитость, то все же несомненно участие городского населения Галицкого удела в войне своего князя».

Ю. А. Кизилов привел этот эпизод в качестве примера распространенности «старой волостной организации» в Галич-Мерьской земле. Он писал:

«Полки галицкого князя Юрия Дмитриевича... вызвали немалое удивление митрополита Фотия своей чисто крестьянской экипировкой и отсутствием привычной для великорусского центра дружинно-рыцарской организации».

А. А. Зимин не сомневался в том, что «Юрий Дмитриевич решил устроить демонстрацию единения всего народа Галич-Мерьского княжества в поддержку их князя». Он писал:

«Галичане в „сермягах“ составляли основную силу князя Юрия». Под «галичанами» исследователь подразумевал людей, собранных местным князем на подвластных ему землях. Однако есть основания думать, что к сторонникам местных князей А. А. Зимин, прежде всего, относил «промысловых людей и свободных крестьян».

А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев отмечали, что встреча митрополита вновь стала проявлением вечевых традиций:

«Этот „сермяжный народ еще имел реальное влияние на ход событий. Неслучайно митрополит вел переговоры не только с князем, но и "со всеми православными" а затем князь "проводи его со всем народом"».

В последнее время было сделано еще одно интересное наблюдение над составом населения, представшего перед митрополитом в Галиче-Мерьском.

С. К. Свечников, на основании того, что в походе 1399 г. Юрий Дмитриевич занял земли Ветля-Шангонского кугызства (Марийского Ветлужского княжества), сделал следующий вывод:

«В 1425 г. ветлужские марийцы вошли в состав многотысячного ополчения галичского удельного князя, начавшего открытую борьбу с Москвой. Внешний вид ополченцев ошеломил митрополита Фотия, прибывшего к Юрию Дмитриевичу с целью переговоров...».

Д.П. Дементьев, также использовавший в своей работе Ветлужский летописец, писал:

«В 1425 г. производил князь галичский Юрий Дмитриевич набор рати по Ветлуге и в Шанге».

Участие марийцев в военных операциях русских князей допускал Д. А. Котляров.

Чаще всего исследователи рассматривали реплику Фотия («не видах столико народа въ овчих шерстах») как выражение подчеркнутого презрения к военным силам противника великого князя. Исключение составила лишь точка зрения В. Н. Бочкарева:

«Следовательно, Фотий в этой встрече усматривал в отношении себя насмешку со стороны Галицкого князя, так как он прибыл в Галич как посланник великого князя и должен был быть встречен не простым народом в сермягах, а представителями светских и церковных феодальных кругов».

«Глум» митрополита над простыми галич-мерьскими общинниками, вставшими на сторону местного князя, выявил существенные расхождения в политической жизни Москвы и северных районов бывшей Северо-Восточной Руси. Единство общинных интересов финно-угорского и словенского населения, верность демократичным древнерусским традициям, когда в войско князя мог вступить любой житель волости, представляли угрозу для московского правительства.

С его позиции это должно было выглядеть как изживший себя тип социальной и военной организации. Не исключено также, что внешний вид галичан, среди которых были ветлужские марийцы, мог вызвать немалое удивление митрополита.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Алексей Григорьев. "Марийский лучник.

Следующая часть VIII👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть VIII. Договор 11 марта 1428 г. — итог начальному периоду войны Галича-Мерьского и Москвы.

Предыдущая часть VII☝️

Следующей вехой отношений Галича-Мерьского и Москвы стал договор 11 марта 1428 г. Он подвел итог начальному периоду войны между дядей и племянником, в нем Юрий Дмитриевич признавал себя «братом молодшим». Из соглашения видно, что владения Юрия подверглись территориальным изменениям. Волости Шачебал и Ликурги были переданы Петру Дмитриевичу, который в свою очередь уступил их младшему брату Константину.

В.Д. Назаров предполагал, что князь Петр мог получить волости от Василия I как компенсацию своих территориальных потерь.

A.А. Зимин, напротив, считал, что передача Константину Ржевы, а Петру волостей Шачебала и Ликурги имела политическую подоплеку, и могла произойти зимой—весной 1425 г., еще накануне открытого столкновения, в ответ на подготовку Юрием Дмитриевичем войск в Галиче. Несмотря на различные взгляды исследователей, нельзя отрицать того очевидного факта, что в данном случае усиление младших братьев великого князя шло за счет сокращения земельного фонда Юрия Дмитриевича.

Волости Шачебал и Ликурги были упомянуты в этом докончании впервые. Установлением локализации этих волостей занимался B.Н. Дебольский:

«Место Шачебольской волости указывается писцовой книгой 1592-1593 гг... Оказывается, что Шачебольская волость лежала у р. Тебзы, в западной части нынешнего Галичского уезда, Костромской губернии. Волость Ликурги, так же как и Шачебол, находилась в пределах нынешней Костромской губернии, на границе Буйского и Галичского уездов».

М.К. Любавский предполагал древнее происхождение этих волостей:

«от мерянских местных обществ, которые со временем прослоились русскими поселенцами и с течением времени обрусели».

Из договора ясно, что прежде Шачебал и Ликурги входили во владение Юрия Дмитриевича. Возможно, на территории Шачебала были расположены села Микулинское и Борисковское, переданные великим князем Дмитрием Ивановичем Юрию Дмитриевичу. По договору 1428 г. князь Константин Дмитриевич вкладывался в ордынский выход с этих волостей в долю галичского князя наподобие того, как это делала вдова с принадлежащих ей земель в границах уделов ее сыновей.

Ю.В. Готье писал о расположении волости Шачебал:

«Стан Шачебольский. По древнему Галицкому рубежу меду реками Тебзой и Шачей, притоками реки Костромы».

Возможно, что размещение этих волостей на границе галичских владений Юрия Дмитриевича и костромских великокняжеских и заставило либо Василия I, либо Василия II отдать их безземельному Константину.

Вероятно, потребность обратиться к истории этих волостей в договорной грамоте 11 марта 1428 г. возникла из-за того, что в ходе предшествующего конфликта они были отняты Юрием Дмитриевичем у законного владельца.

Великий князь обязал в договоре своего старшего дядю:

«Тако же, что ведали твои волостей, и поселки, и ихъ тивуны отчину княжу Константинову Дмитриевича, Шачебал да Ликурги, а то по тому ж отослати по боярину, да оучинити неправа: что будет взято право, то остало; а что будет взято криво, то отдати по исправе».

Условие, по которому Юрий Дмитриевич в договоре с Василием Васильевичем и своими младшими братьями был вынужден гарантировать неприкосновенность владений Константина Дмитриевича, дает право подозревать, что такие посягательства имели место.

Сохранение костромских владений великого князя от расширения влияния Юрия Дмитриевича стало особенно актуальной задачей ввиду возможного конфликта. Кострома, являясь центром стратегически важного региона для контроля над Поволжьем и Севером, как показали усобицы 2 четверти XV в., занимала неопределенную позицию, принимая сторону то великого князя, то его противников.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Савва Сторожевский благословляет Юрия Дмитриевича на поход в Булгарию. Саввино-Сторожевский монастырь, начало XX в.

Следующая часть IX👇

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть IX. Галич-Мерьский и Костромская земля.

Предыдущая часть VIII☝️

Власть в Костромской земле, конечно, оказалась предметом обсуждения в межкняжеских соглашениях.

По своей духовной грамоте 1432 г. Юрий Дмитриевич завещал Галич-Мерьский младшему сыну Дмитрию Меньшому. Завещание отразило, что «в социально-экономическом развитии Галичской земли с 1389 г. произошел явный сдвиг». Л. И. Ивина обратила внимание на то, что Юрий Дмитриевич благословил Дмитрия Меньшого «городом Галичем-Мерьским, и с станы городскими, и со всеми волостями, и с Солью с варницами, и с серебром, что на людех, опричь церковных варниц». Она отмечала:

«В грамоте, во-первых, подчеркивается роль Галича как города, во-вторых, указывается на образование вокруг Галича городских станов, что является важным признаком заселенности и освоенности этой территории и существования волостных земель, и, в-третьих, упоминается о развитии на территории Галичской земли соляных промыслов, в которых участвовали светские лица и церковь».

Духовная грамота Юрия Дмитриевича продемонстрировала существенные изменения в раскладке ордынской дани.

С двух крупнейших центров его владений собирался почти одинаковый выход: со Звенигорода 511 руб., с Галича 525 руб., причем дань с последнего города указывалась впервые. 1/4 часть дани с Галича составлял сбор с Шачебала и Ликурги. И. П. Сахаров делал по этому поводу замечание:

«Следовательно, с Шачебала и Ликурги собиралась дань в числе 128 рублей и 70 копеек. С Углича собиралось дани 105 руб. ...Огромный взнос денег с Шачебала и Ликурги в сравнении с Угличем не должен удивлять нас. Ликургская волость была очень обширна и состояла из нескольких деревень».

Договор, заключенный между 25 апреля и 28 сентября 1433 г. Василием Васильевичем, только вернувшим себе великое княжение, и галицким князем, содержал ряд территориальных уступок Юрию Дмитриевичу—ему удалось прибавить к своим владениям Ликурги и добиться от великого князя признания за ним костромских волостей: Андомы, Кореги, Борка, Березовца с Залесьем и Шиленги.

В этом собирании костромских волостей галицким князем Л. В. Черепнин увидел предпосылку продолжения междоусобной борьбы. Он писал:

«Стремление Юрия получить владения в Костроме объясняется, конечно, тем, что Кострома являлась центром военных действий против великого князя со стороны Василия и Дмитрия Юрьевичей, с которыми Юрий обещал порвать связь, но в действительности действовал совместно».

Именно в Кострому уехали старшие сыновья Юрия Дмитриевича после убийства Семена Морозова, там во время заключения этого договора они, вероятно, готовились к походу против Москвы.

Собрав своих сторонников в Костроме, Василий Юрьевич и Дмитрий Юрьевич смогли разбить московского воеводу Юрия Патрикеевича на р. Куси в сентябре 1433 г.

Галичская земля стала основной базой для пополнения людских ресурсов в ходе ведения войны Галича-Мерьского против Москвы и Василия II. Ее ополчение было задействовано почти по всех военных кампаниях галич-мерьских князей. После отъезда от великого князя И. Д. Всеволожского и оскорбления сыновей звенигородского князя в феврале 1433 г. на свадьбе Василия II, Юрий Дмитриевич, находившейся в Галиче:

«собрався со всеми людьми своими» и пошел на Москву «со многою силою»...

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Реконструкция Костромского кремля по Писцовым книгам. Автор:В. Неделин.

#меря #галичмерьский #XVвек

История Галич-Мерьской земли. Часть X. Война Галича-Мерьского и Москвы.

Предыдущая часть IX☝️

В бою на р. Клязьме 25 апреля 1433 г. мерянские и марийские дружины одержали верх над московитами, и Юрий Дмитриевич вступил на московский престол. Но положение Юрия Дмитриевича на Москве оказалось не прочным и он замирился с Василием Васильевичем отказавшись от притязаний на Москву и Дмитров.

Однако вскоре последовали преследования Василием своих бывших противников. Московские войска под предводительством воеводы Юрия Патрикеевича были посланы в Кострому.

«Вятчане и галичане» вновь приняли участие в битве с великокняжескими войсками старших сыновей Юрия Дмитриевича на р. Куси, притоке р. Немды 28 сентября 1433 г. Это вновь привело к победе противников Москвы и Василия II. Разгром финно-угорским ополчением Галич-Мерьской и Вятской земель служилых людей московского князя, чью сторону представлял воевода Юрий Патрикеевич, «ас ним двор свои и многие люди», можно считать несчастливым последствием насмешек митрополита Фотия и недооценки им военных сил противника.

Поражение на р. Куси показало действительное значение Галича-Мерьского и стало поводом к походу великокняжеской коалиции на главный город Юрия Дмитриевича.

Зимой 1433 г. на Галич-Мерьскую землю двинулись войска великого князя, их поддерживали местные князья: Василий Ярославович Боровской, Иван Андреевич Можайский, Иван Федорович Рязанский.

Московские летописи указали на то, что войска Василия II:

«Город Галичь взя, и съже, а люди в плен поведе, и много зла сътворив земли той, възвратися к Москве».

О взятии Галича упоминают и псковские источники.

Другую версию событий предложила Устюжская летопись, согласно которой великий князь:

«Повоеваша и пожже Галич, а города не взял, а Косой да Шемяка в городе отсиделися».

Этот вариант был признан наиболее верным В. Н. Бочкаревым, П. П. Смирновым и А. А. Зиминым.

В Житии Паисия Галичского разрушение древнего Галича связывалось с походом Василия II в 1433 г. Тычинкинский летописец также относил строение нового города ко времени, последовавшем за штурмом и разорением Галича великим князем, но ошибочно датировал это событие 1422 г.

С подобными выводами соглашались исследователи XIX в.:

«После опустошения Галича Юрий Дмитриевич крепость, дворец и собор перенес на новое место, называемое теперь Кремль, где собор доныне».

Житие Паисия указывало на 1434 г. как на время возведения новой галичской крепости на горе Балчуг и приписывало ее строительство уже приемнику Юрия Дмитриевича в управлении землей Дмитрию Меньшому Красному:

«...Егда приим власть Галичскую князь Димитрий Георгиевич, тогда постави новый град Галич над езером над посадом».

П.П. Смирнов опровергал возможность возведения галичской крепости после 1433 г. Такой вариант датировки был рассмотрен в работе А.Г. Авдеева. На основании археологического исследования горы Балчуг он предложил расширить хронологические рамки создания крепости, относя ее возведение ко всей первой половине XV в.

Им были подвергнуты критике предания о расположении «Галича первого» в устье Челсмы и о переносе города. Итак, можно допустить, что в результате похода Василия II в 1433 г. основная цитадель Галича так и не была взята, но городские укрепления пришлось подновлять и перестраивать, восстанавливать посад.

Разорение Галичской земли после похода московских войск зимой 1433 г. не помешало Юрию Дмитриевичу вновь собрать войско среди мерян и марийцев и повести на Москву «соединенные галицко-вятские силы». Он одержал новую победу над великим князем 20 марта 1434 г. в Ростовской земле на реке Мозге, в месте «у святого Николая на Горе».

Василий II бежал в Новгород. Юрий после недельной осады вновь занял Москву. Великие княгини Софья Витовтовна и Марья Ярославна были высланы из Москвы.

Использовано: С.В. Алексеева Региональные особенности развития Руси в княжеских усобицах второй четверти XV в..
Источник: Труды Исторического факультета С-Петербургского университета.
Иллюстрация: Реконструкция битвы на р. Клязьме 25 апреля 1433 г. . Автор: А.Ю. Послыхалин

#меря #галичмерьский #XVвек