Экологическое давление на женщин несравнимо с давлением на мужчин
Пишет kiefbowl:
На женщин постоянно давят, нас вечно принуждают думать о том, как быть экологически ответственными, пользуясь подгузниками, прокладками, тампонами, презервативами, противозачаточными таблетками, едой, которой мы кормим детей, мылом и стиральным порошком, которыми мы стираем вещи... Да, подобного навязывания вины — сколько угодно. Но разве не безумие, что мы почти не видим такого же давления на мужчин? К мужчинам, которые используют вещи для собственного удовольствия, определённо относятся куда более снисходительно. «Знаете ли вы, сколько подгузников оказывается на свалках?» А знаете ли вы, сколько энергии потребляют видеоигры? Вы можете представить, как кто-то устроил кампанию «Выключи видеоигру, чтобы спасти Землю»? Или кампанию, которая сравнивает разницу между энергопотреблением 2-часовой игры в настолки и 6-часовой видеоигры? Вместо того чтобы нападать на матерей, которые заботятся о полностью зависимом от них ребёнке, или на женщин, которые попросту не способны прекратить менструировать.
#неравенство_полов #неоплачиваемый_труд #экология
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Пишет kiefbowl:
На женщин постоянно давят, нас вечно принуждают думать о том, как быть экологически ответственными, пользуясь подгузниками, прокладками, тампонами, презервативами, противозачаточными таблетками, едой, которой мы кормим детей, мылом и стиральным порошком, которыми мы стираем вещи... Да, подобного навязывания вины — сколько угодно. Но разве не безумие, что мы почти не видим такого же давления на мужчин? К мужчинам, которые используют вещи для собственного удовольствия, определённо относятся куда более снисходительно. «Знаете ли вы, сколько подгузников оказывается на свалках?» А знаете ли вы, сколько энергии потребляют видеоигры? Вы можете представить, как кто-то устроил кампанию «Выключи видеоигру, чтобы спасти Землю»? Или кампанию, которая сравнивает разницу между энергопотреблением 2-часовой игры в настолки и 6-часовой видеоигры? Вместо того чтобы нападать на матерей, которые заботятся о полностью зависимом от них ребёнке, или на женщин, которые попросту не способны прекратить менструировать.
#неравенство_полов #неоплачиваемый_труд #экология
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Я поняла, что молчание больше не даёт мне безопасности
Текст: Джо Читэм, The Guardian
Перевод и пересказ: Лена Климова
В октябре 2012 года я впервые поучаствовала в акции протеста. Это была акция кампании No More Page 3. Её участницы призывали газету The Sun не печатать снимки женщин топлесс на странице 3.
Мне тогда исполнился 31 год. Я ожидала увидеть на акции толпу. Я думала, что понаблюдаю за всем с безопасного расстояния, потягивая кофе навынос, а потом вернусь домой, буду есть чипсы и смотреть «Аббатство Даунтон». Но когда я прибыла на место — я с ужасом увидела, что на акцию пришло четыре человека, включая мужчину, который явился туда по ошибке. Спрятаться было негде. Кто-то передал мне плакат, фотограф начал снимать — и вот так оно и вышло. Я оказалась на передней (и единственной) линии низового протеста.
Я никогда не хотела быть активисткой. Наоборот. В детстве я боялась кучи вещей: креветок, кусачек для ногтей, ветра, бадминтонных воланов, других детей, моря. Но больше всего я боялась вступить в конфликт, попасть на фото и оказаться в центре внимания. В школе я не поднимала руку и не читала вслух. Когда моё имя называли на перекличке, моя подруга Рейчел отвечала: «Здесь!», а я пряталась за её спиной.
Когда я переехала из [небольшого города] Ротерема в Лондон, чтобы поступить в вуз, я почувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Большинство студентов престижного Института искусств Курто были обеспеченными, прекрасно умели произносить речи и носили такое длинные имена, что приходилось делать паузу для вдоха, чтобы произнести их полностью.
Я ненавидела выступать на публике, боялась, что скажу что-то глупое, а теперь меня тревожило ещё и то, что мой голос отличается от других. Ни у кого не было такого акцента, как у меня. Я избегала выступать на семинарах, молчала на круглых столах. Я чувствовала себя жалкой, одинокой и несчастной.
Однажды я открыла газету и прочла о кампании No More Page 3, и во мне вспыхнул интерес. Страница 3 всегда вызывала у меня злость и дискомфорт. В 1980-е я была подросткой и видела её повсюду: в автобусах, в магазинах, в кабинете врача. Она красовалась в мясной лавке. Фото обнажённых женщин — и рядом прилавок с кусками мяса.
Итак, я побывала на акции протеста, не подозревая, что моя жизнь перевернётся с ног на голову. Через пару недель я присоединилась к команде No More Page 3. Кампанией руководила группа доброволиц, в основном женщин-рабочих, которые были разбросаны по стране и общались через закрытую группу в Facebook. У нас не было ни опыта, ни денег, ни представления о том, что делать. Но следующие три года мы устраивали акции протеста, посещали парламентские дебаты, выступали на утренних программах по ТВ, устраивали флешмобы, спонсировали женские футбольные команды...
Я видела, как женщины, похожие на меня, страстно и чётко говорят о проблемах, которые для них важны. И я набралась смелости и стала делать то же самое. Я стала меньше стесняться провинциального акцента и начала гордиться тем, откуда я родом. Я поняла, что молчание больше не даёт мне безопасности: оно лишь сковывает меня.
Кампания продлилась 2,5 года. Её поддержали более 150 членов парламента, более 30 университетов и колледжей, ряд профсоюзов и благотворительных организаций. Она привела к тому, что на уровне страны и на международном уровне люди стали обсуждать объективацию женщин.
За это время участницы команды No More Page 3 стали моими самыми близкими союзницами. Мы поддерживали подруга подругу во время важных событий. Расторгались браки, строились карьеры, рождались дети — и всё это время мы были вместе и болели за наше общее дело.
В январе 2015-го 3-ю страницу The Sun упразднили. Мы праздновали это, но я втайне скорбела о том, что кампания No More Page 3 окончилась. Она дала мне право говорить, познакомила меня с лучшими подругами. Она изменила моё представление о себе и моём месте в мире.
Я по-прежнему предпочту вылизать кошачий лоток, чем выступить в комнате, полной людей. Но теперь я знаю, что могу сделать это. И это уже само по себе чудо.
#фемпрактики
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: Джо Читэм, The Guardian
Перевод и пересказ: Лена Климова
В октябре 2012 года я впервые поучаствовала в акции протеста. Это была акция кампании No More Page 3. Её участницы призывали газету The Sun не печатать снимки женщин топлесс на странице 3.
Мне тогда исполнился 31 год. Я ожидала увидеть на акции толпу. Я думала, что понаблюдаю за всем с безопасного расстояния, потягивая кофе навынос, а потом вернусь домой, буду есть чипсы и смотреть «Аббатство Даунтон». Но когда я прибыла на место — я с ужасом увидела, что на акцию пришло четыре человека, включая мужчину, который явился туда по ошибке. Спрятаться было негде. Кто-то передал мне плакат, фотограф начал снимать — и вот так оно и вышло. Я оказалась на передней (и единственной) линии низового протеста.
Я никогда не хотела быть активисткой. Наоборот. В детстве я боялась кучи вещей: креветок, кусачек для ногтей, ветра, бадминтонных воланов, других детей, моря. Но больше всего я боялась вступить в конфликт, попасть на фото и оказаться в центре внимания. В школе я не поднимала руку и не читала вслух. Когда моё имя называли на перекличке, моя подруга Рейчел отвечала: «Здесь!», а я пряталась за её спиной.
Когда я переехала из [небольшого города] Ротерема в Лондон, чтобы поступить в вуз, я почувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Большинство студентов престижного Института искусств Курто были обеспеченными, прекрасно умели произносить речи и носили такое длинные имена, что приходилось делать паузу для вдоха, чтобы произнести их полностью.
Я ненавидела выступать на публике, боялась, что скажу что-то глупое, а теперь меня тревожило ещё и то, что мой голос отличается от других. Ни у кого не было такого акцента, как у меня. Я избегала выступать на семинарах, молчала на круглых столах. Я чувствовала себя жалкой, одинокой и несчастной.
Однажды я открыла газету и прочла о кампании No More Page 3, и во мне вспыхнул интерес. Страница 3 всегда вызывала у меня злость и дискомфорт. В 1980-е я была подросткой и видела её повсюду: в автобусах, в магазинах, в кабинете врача. Она красовалась в мясной лавке. Фото обнажённых женщин — и рядом прилавок с кусками мяса.
Итак, я побывала на акции протеста, не подозревая, что моя жизнь перевернётся с ног на голову. Через пару недель я присоединилась к команде No More Page 3. Кампанией руководила группа доброволиц, в основном женщин-рабочих, которые были разбросаны по стране и общались через закрытую группу в Facebook. У нас не было ни опыта, ни денег, ни представления о том, что делать. Но следующие три года мы устраивали акции протеста, посещали парламентские дебаты, выступали на утренних программах по ТВ, устраивали флешмобы, спонсировали женские футбольные команды...
Я видела, как женщины, похожие на меня, страстно и чётко говорят о проблемах, которые для них важны. И я набралась смелости и стала делать то же самое. Я стала меньше стесняться провинциального акцента и начала гордиться тем, откуда я родом. Я поняла, что молчание больше не даёт мне безопасности: оно лишь сковывает меня.
Кампания продлилась 2,5 года. Её поддержали более 150 членов парламента, более 30 университетов и колледжей, ряд профсоюзов и благотворительных организаций. Она привела к тому, что на уровне страны и на международном уровне люди стали обсуждать объективацию женщин.
За это время участницы команды No More Page 3 стали моими самыми близкими союзницами. Мы поддерживали подруга подругу во время важных событий. Расторгались браки, строились карьеры, рождались дети — и всё это время мы были вместе и болели за наше общее дело.
В январе 2015-го 3-ю страницу The Sun упразднили. Мы праздновали это, но я втайне скорбела о том, что кампания No More Page 3 окончилась. Она дала мне право говорить, познакомила меня с лучшими подругами. Она изменила моё представление о себе и моём месте в мире.
Я по-прежнему предпочту вылизать кошачий лоток, чем выступить в комнате, полной людей. Но теперь я знаю, что могу сделать это. И это уже само по себе чудо.
#фемпрактики
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Мне больно, потому что меня никто не любит
Часть 1
#воскресный_вопрос #ж_и_м #одиночки
Всем здравствуйте. Хочу обратиться за советом по очень наболевшей теме, которую сама отрефлексировать пока не могу, и буду очень рада вашим размышлениям. Вот вроде на тему навязанности гетероотношений и мизогинии уже много сказано, но боль внутри это не заглушает. Для понимания контекста — мне 27 лет. Есть прекрасные подруги, от недостатка общения не страдаю.
Предыстория. С романтическими отношениями у меня в жизни всё сложно. В начальных классах я ещё нравилась мальчикам, но тогда всё было проще: общие темы для разговора, симпатичный внешний вид — и готово, а не как во взрослой жизни — куча требований к женщине. Это не было сознательной целью, просто так само получалось. А с подросткового возраста как отрезало. Первая любовь в начальных классах была единственной взаимной, а после была лишь череда невзаимных влюблённостей разной степени травматичности. Отношения были лишь один раз в 20+ лет, и то абьюзивные, которые добавили ещё больше травм. Таким образом, по сути всю свою жизнь в романтическом плане я одна.
Было бы здорово сказать, что я вся такая молодец, сознательно сепарировалась от мужчин или, например, мне вообще не нужны никакие отношения, но это не так. Как воспитанная и живущая в патриархате женщина, я не выбираю сама, а выбирают меня, как товар на прилавке — и так случилось, что меня никто не выбрал. Для патриархата я бракованный товар, «неправильная женщина». Если кто-то и проявляет внимание, то это максимально страшные и несуразные мужчины, зачем мне такое. А хотелось бы иметь возможность быть с теми, кто мне нравится.
Конечно, это всё воспитывается обществом и окружением с раннего детства — начиная от «папа хотел сына, а родилась ты, и вот он ушёл к женщине, которая ему сына родила, а тебя знать не хочет» до «слишком умная, слишком серьёзная, а любят весёлых и лёгких» и «характер у тебя вредный, муж будет бить, и ты с ним не сборешься». Мне всю жизнь казалось, что где-то тут подвох, и только феминизм показал, что неправильная тут не я, а патриархат.
Патриархальные установки так глубоко укоренились, что сложно понять, чего я действительно хочу, а что мне навязали. Вот вроде я знаю, что «не таких» не бывает, никакой принц не спасёт, и вообще это нам вдолбили, что женщина без отношений неполноценна. Объективно ну какая мне сейчас любовь — депрессия с суицидальными мыслями и апатией, постоянная тревога, да мне просто не хватит ресурса на отношения. С другой стороны, общество постоянно внушает, что ты недостаточно хороша и нужно себя улучшить, чтобы наконец стать любимой и признанной (процесс бесконечный и бесперспективный, убедилась лично, мы все знаем, что достаточно хорошей для патриархата стать невозможно). Короче, много всего намешано.
Часть 1
#воскресный_вопрос #ж_и_м #одиночки
Всем здравствуйте. Хочу обратиться за советом по очень наболевшей теме, которую сама отрефлексировать пока не могу, и буду очень рада вашим размышлениям. Вот вроде на тему навязанности гетероотношений и мизогинии уже много сказано, но боль внутри это не заглушает. Для понимания контекста — мне 27 лет. Есть прекрасные подруги, от недостатка общения не страдаю.
Предыстория. С романтическими отношениями у меня в жизни всё сложно. В начальных классах я ещё нравилась мальчикам, но тогда всё было проще: общие темы для разговора, симпатичный внешний вид — и готово, а не как во взрослой жизни — куча требований к женщине. Это не было сознательной целью, просто так само получалось. А с подросткового возраста как отрезало. Первая любовь в начальных классах была единственной взаимной, а после была лишь череда невзаимных влюблённостей разной степени травматичности. Отношения были лишь один раз в 20+ лет, и то абьюзивные, которые добавили ещё больше травм. Таким образом, по сути всю свою жизнь в романтическом плане я одна.
Было бы здорово сказать, что я вся такая молодец, сознательно сепарировалась от мужчин или, например, мне вообще не нужны никакие отношения, но это не так. Как воспитанная и живущая в патриархате женщина, я не выбираю сама, а выбирают меня, как товар на прилавке — и так случилось, что меня никто не выбрал. Для патриархата я бракованный товар, «неправильная женщина». Если кто-то и проявляет внимание, то это максимально страшные и несуразные мужчины, зачем мне такое. А хотелось бы иметь возможность быть с теми, кто мне нравится.
Конечно, это всё воспитывается обществом и окружением с раннего детства — начиная от «папа хотел сына, а родилась ты, и вот он ушёл к женщине, которая ему сына родила, а тебя знать не хочет» до «слишком умная, слишком серьёзная, а любят весёлых и лёгких» и «характер у тебя вредный, муж будет бить, и ты с ним не сборешься». Мне всю жизнь казалось, что где-то тут подвох, и только феминизм показал, что неправильная тут не я, а патриархат.
Патриархальные установки так глубоко укоренились, что сложно понять, чего я действительно хочу, а что мне навязали. Вот вроде я знаю, что «не таких» не бывает, никакой принц не спасёт, и вообще это нам вдолбили, что женщина без отношений неполноценна. Объективно ну какая мне сейчас любовь — депрессия с суицидальными мыслями и апатией, постоянная тревога, да мне просто не хватит ресурса на отношения. С другой стороны, общество постоянно внушает, что ты недостаточно хороша и нужно себя улучшить, чтобы наконец стать любимой и признанной (процесс бесконечный и бесперспективный, убедилась лично, мы все знаем, что достаточно хорошей для патриархата стать невозможно). Короче, много всего намешано.
Мне больно, потому что меня никто не любит
Часть 2
Но что больше всего не даёт покоя — то, что одиночество — это не мой выбор, а данность, стечение обстоятельств. Даже если я хочу отношений, я не могу их завести. С одной стороны, меня не выбирают те, кого выбираю я, а с другой — уже столько было боли и травм, что я теперь даже не допускаю мысли, что могу кому-то понравиться. Больно осознавать, что отношения не для меня, но гораздо больнее раз за разом ждать любви и разочаровываться (кстати, сама я инициативу тоже проявляла, но это закончилось так, что теперь больше в жизни на это не подпишусь). Я просто не вынесу ещё хоть одной неудачи, и психика разрушится окончательно.
Смотрю назад через годы, и очень хочется обнять и пожалеть эту травмированную постоянным отвержением девочку. Раньше, когда негативного опыта было меньше и я ещё могла оттаять, этого не случилось, а сейчас — кому я нужна со своими проблемами, ну правда. Никто не выберет сложную и травмированную женщину, и это правильно, зачем лишняя головная боль, но от этого не легче.
«Долюбить себя самой» не получается, я искренне себя раздражаю и считаю, что зря занимаю место и перевожу ресурсы. Раньше бесконечно пыталась «стать лучше», но это не работает. Мне никогда не стать беспроблемной (есть глубинные травмы, которые навсегда со мной, можно только сделать так чтобы они реже и меньше проявлялись) — и что теперь, всю жизнь быть одной?
Вот вроде всё ясно. Той любви, которой я хочу, нереально получить, смысл страдать по несбыточному, да и вообще это желание мне навязано извне патриархатом. Ресурса на отношения у меня нет, зачем они нужны, тоже не очень понятно. По идее — живи себе спокойно, налаживай контакт с собой, общайся с подругами. Но при этом мне больно от того, что я не могу получить любовь, даже если захочу, и от ощущения своей второсортности и объектности, что я ничего не решаю и ни на что не могу повлиять.
Возможно, вам есть что сказать на эту тему. Мне нужно мнение со стороны и именно из фемсообщества.
Анонимно
***
Это «Воскресный вопрос» — рубрика для тех, кто хочет получить совет, помощь или поддержку у подписчиц канала «Видима и свободна».
Правила рубрики:
1. Оставляйте комментарии только для авторки письма. Не отвечайте на чужие комментарии. Эта рубрика — не для дискуссий.
2. Не осуждайте авторку письма и не критикуйте чужие комментарии.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму.
Лена К.
💰Поддержать канал
Часть 2
Но что больше всего не даёт покоя — то, что одиночество — это не мой выбор, а данность, стечение обстоятельств. Даже если я хочу отношений, я не могу их завести. С одной стороны, меня не выбирают те, кого выбираю я, а с другой — уже столько было боли и травм, что я теперь даже не допускаю мысли, что могу кому-то понравиться. Больно осознавать, что отношения не для меня, но гораздо больнее раз за разом ждать любви и разочаровываться (кстати, сама я инициативу тоже проявляла, но это закончилось так, что теперь больше в жизни на это не подпишусь). Я просто не вынесу ещё хоть одной неудачи, и психика разрушится окончательно.
Смотрю назад через годы, и очень хочется обнять и пожалеть эту травмированную постоянным отвержением девочку. Раньше, когда негативного опыта было меньше и я ещё могла оттаять, этого не случилось, а сейчас — кому я нужна со своими проблемами, ну правда. Никто не выберет сложную и травмированную женщину, и это правильно, зачем лишняя головная боль, но от этого не легче.
«Долюбить себя самой» не получается, я искренне себя раздражаю и считаю, что зря занимаю место и перевожу ресурсы. Раньше бесконечно пыталась «стать лучше», но это не работает. Мне никогда не стать беспроблемной (есть глубинные травмы, которые навсегда со мной, можно только сделать так чтобы они реже и меньше проявлялись) — и что теперь, всю жизнь быть одной?
Вот вроде всё ясно. Той любви, которой я хочу, нереально получить, смысл страдать по несбыточному, да и вообще это желание мне навязано извне патриархатом. Ресурса на отношения у меня нет, зачем они нужны, тоже не очень понятно. По идее — живи себе спокойно, налаживай контакт с собой, общайся с подругами. Но при этом мне больно от того, что я не могу получить любовь, даже если захочу, и от ощущения своей второсортности и объектности, что я ничего не решаю и ни на что не могу повлиять.
Возможно, вам есть что сказать на эту тему. Мне нужно мнение со стороны и именно из фемсообщества.
Анонимно
***
Это «Воскресный вопрос» — рубрика для тех, кто хочет получить совет, помощь или поддержку у подписчиц канала «Видима и свободна».
Правила рубрики:
1. Оставляйте комментарии только для авторки письма. Не отвечайте на чужие комментарии. Эта рубрика — не для дискуссий.
2. Не осуждайте авторку письма и не критикуйте чужие комментарии.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму.
Лена К.
💰Поддержать канал
Март 2024 г. #дайджест: что интересного публиковалось в канале
Самое популярное
Топ просмотров: «Когда меня заставляют улыбаться — отвечаю, что мой отец недавно умер»
Топ репостов: О лицемерии пролайферов, или Проблема чашки Петри
Топ комментариев: Тесты ДНК раскрывают, насколько часто происходит инцест
Другие интересные публикации
Медицина веками игнорировала женщин. Вот как это влияет на современных пациенток
Люди не хотят верить, что выбор женщины свободный, если он противоречит патриархату
Женщины, которые наполняют Википедию
Что вы присылали в рубрику «Говорит моя подписчица»
С возрастом растёт моя внутренняя сила
Мужчины прекрасно понимают, что угнетают женщин. Они просто не хотят ничего с этим делать
Что мы обсуждали в рубрике «Воскресный вопрос»
Как выживать однополой паре в российских реалиях?
Как бороться с усвоенным эйблизмом?
Как реагировать на вопросы коллег, почему я не брею ноги?
Как пережить непростой развод?
Поддержать канал
Если вам нравится «Видима и свободна» — вы можете отправить мне донат: любую сумму, какую хотите.
Я благодарю за донаты в марте Татьяну Г., Олесю И., Аллу Ф., Марию П., Юлию Н., Ирину А., Татьяну С., Александру А., Ульяну Р., Анастасию П., Алену Л., Наталью А., Елену П., Дину С. и ещё одну жертвовательницу, чьего имени я не знаю (банк не показал). Спасибо, что поддерживаете меня.
Обратная связь
Если вы хотите оставить отзыв о канале или прислать письмо для рубрики «Воскресный вопрос» или «Говорит моя подписчица» — заполните эту форму. Можете подписаться или остаться анонимной.
Спасибо, что вы здесь: читаете, пишете, делитесь мнениями. Этот канал мне очень дорог. Я много работаю над ним. Надеюсь, он вам нравится.
До встречи завтра!
Лена Климова
Самое популярное
Топ просмотров: «Когда меня заставляют улыбаться — отвечаю, что мой отец недавно умер»
Топ репостов: О лицемерии пролайферов, или Проблема чашки Петри
Топ комментариев: Тесты ДНК раскрывают, насколько часто происходит инцест
Другие интересные публикации
Медицина веками игнорировала женщин. Вот как это влияет на современных пациенток
Люди не хотят верить, что выбор женщины свободный, если он противоречит патриархату
Женщины, которые наполняют Википедию
Что вы присылали в рубрику «Говорит моя подписчица»
С возрастом растёт моя внутренняя сила
Мужчины прекрасно понимают, что угнетают женщин. Они просто не хотят ничего с этим делать
Что мы обсуждали в рубрике «Воскресный вопрос»
Как выживать однополой паре в российских реалиях?
Как бороться с усвоенным эйблизмом?
Как реагировать на вопросы коллег, почему я не брею ноги?
Как пережить непростой развод?
Поддержать канал
Если вам нравится «Видима и свободна» — вы можете отправить мне донат: любую сумму, какую хотите.
Я благодарю за донаты в марте Татьяну Г., Олесю И., Аллу Ф., Марию П., Юлию Н., Ирину А., Татьяну С., Александру А., Ульяну Р., Анастасию П., Алену Л., Наталью А., Елену П., Дину С. и ещё одну жертвовательницу, чьего имени я не знаю (банк не показал). Спасибо, что поддерживаете меня.
Обратная связь
Если вы хотите оставить отзыв о канале или прислать письмо для рубрики «Воскресный вопрос» или «Говорит моя подписчица» — заполните эту форму. Можете подписаться или остаться анонимной.
Спасибо, что вы здесь: читаете, пишете, делитесь мнениями. Этот канал мне очень дорог. Я много работаю над ним. Надеюсь, он вам нравится.
До встречи завтра!
Лена Климова
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1/6
Арчана Ашок Чауре отдала всю жизнь сахару. В 14 лет её выдали замуж за рабочего, который рубил сахарный тростник в Западной Индии.
— Я была слишком молода, — вспоминает она, — чтобы понимать, что такое брак.
Из-за долгов перед работодателем Арчане приходится постоянно работать. Зимой 2023 года она сделала то, что вынуждены делать тысячи местных женщин, которые страдают от болезненных месячных или обычных недомоганий. Ей удалили матку.
Благодаря этому сахар поступает в такие компании, как Coca-Cola и Pepsi.
Два производителя безалкогольных напитков превратили штат Махараштра в центр производства сахара. Расследование The New York Times и The Fuller Project показало, что бренды извлекают выгоду из жестокой системы труда, которая эксплуатирует детей и вынуждает женщин калечить свои тела.
Индийских девочек — хотя это незаконно — заставляют вступать в брак, чтобы они рубили и собирали сахарный тростник бок о бок с мужьями. Они не получают зарплату, а отрабатывают заранее выданный аванс. Работники обязаны платить работодателю, если хотят пропустить день, даже чтобы посетить врача.
Гистерэктомия — частое последствие финансовой ловушки. Подрядчики дают в долг деньги на операции. И женщины — большинство из них необразованные — говорят, что у них нет особого выбора. Удаление матки позволяет трудиться, не отвлекаясь на визиты к врачу или трудности менструации в поле, где нет доступа к проточной воде, туалетам или укрытию.
Удаление матки может привести к опасным последствиям, особенно если женщина младше 40 лет. Краткосрочные риски — боли в животе и образование тромбов, долгосрочные — ранняя менопауза, повышенный риск сердечных заболеваний и остеопороза. Помимо всего прочего, деньги на операцию дают в долг, и это ещё глубже погружает людей в пучину кабальной зависимости. Для работодателя это гарантия, что работники вернутся на поля и в следующем сезоне. Такие условия превращают труд в принудительный.
— Мне пришлось выходить на работу сразу после операции, ведь нам дали аванс, — сказала Арчана. — Мы пренебрегаем здоровьем ради денег.
Производители и покупатели сахара знают об этой жестокой системе. Консультанты Coca-Cola посещали плантации и сахарные заводы Западной Индии и в 2019 году выяснили, что сахарный тростник рубят дети, а взрослые трудятся, чтобы расплатиться с навязанными долгами.
PepsiCo подтвердила, что один из её крупнейших международных франчайзи закупает сахар в штате Махараштра. Франчайзи только что открыл там третий завод, где производят пепси. В Махараштре строится и завод компании Coke, и Coca-Cola тоже подтвердила, что закупает сахар в штате.
Кодексы поведения обеих компаний запрещают поставщикам и бизнес-партнёрам использовать детский и принудительный труд.
PepsiCo ответила на наши вопросы, выпустив заявление, в котором говорится: «Описание условий труда рубщиков сахарного тростника в Махараштре вызывает глубокую озабоченность. Мы будем взаимодействовать с нашими партнёрами-франчайзи, чтобы оценить условия труда на плантациях и понять, какие действия, возможно, потребуется предпринять».
Coca-Cola не ответила на наши вопросы.
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1/6
Арчана Ашок Чауре отдала всю жизнь сахару. В 14 лет её выдали замуж за рабочего, который рубил сахарный тростник в Западной Индии.
— Я была слишком молода, — вспоминает она, — чтобы понимать, что такое брак.
Из-за долгов перед работодателем Арчане приходится постоянно работать. Зимой 2023 года она сделала то, что вынуждены делать тысячи местных женщин, которые страдают от болезненных месячных или обычных недомоганий. Ей удалили матку.
Благодаря этому сахар поступает в такие компании, как Coca-Cola и Pepsi.
Два производителя безалкогольных напитков превратили штат Махараштра в центр производства сахара. Расследование The New York Times и The Fuller Project показало, что бренды извлекают выгоду из жестокой системы труда, которая эксплуатирует детей и вынуждает женщин калечить свои тела.
Индийских девочек — хотя это незаконно — заставляют вступать в брак, чтобы они рубили и собирали сахарный тростник бок о бок с мужьями. Они не получают зарплату, а отрабатывают заранее выданный аванс. Работники обязаны платить работодателю, если хотят пропустить день, даже чтобы посетить врача.
Гистерэктомия — частое последствие финансовой ловушки. Подрядчики дают в долг деньги на операции. И женщины — большинство из них необразованные — говорят, что у них нет особого выбора. Удаление матки позволяет трудиться, не отвлекаясь на визиты к врачу или трудности менструации в поле, где нет доступа к проточной воде, туалетам или укрытию.
Удаление матки может привести к опасным последствиям, особенно если женщина младше 40 лет. Краткосрочные риски — боли в животе и образование тромбов, долгосрочные — ранняя менопауза, повышенный риск сердечных заболеваний и остеопороза. Помимо всего прочего, деньги на операцию дают в долг, и это ещё глубже погружает людей в пучину кабальной зависимости. Для работодателя это гарантия, что работники вернутся на поля и в следующем сезоне. Такие условия превращают труд в принудительный.
— Мне пришлось выходить на работу сразу после операции, ведь нам дали аванс, — сказала Арчана. — Мы пренебрегаем здоровьем ради денег.
Производители и покупатели сахара знают об этой жестокой системе. Консультанты Coca-Cola посещали плантации и сахарные заводы Западной Индии и в 2019 году выяснили, что сахарный тростник рубят дети, а взрослые трудятся, чтобы расплатиться с навязанными долгами.
PepsiCo подтвердила, что один из её крупнейших международных франчайзи закупает сахар в штате Махараштра. Франчайзи только что открыл там третий завод, где производят пепси. В Махараштре строится и завод компании Coke, и Coca-Cola тоже подтвердила, что закупает сахар в штате.
Кодексы поведения обеих компаний запрещают поставщикам и бизнес-партнёрам использовать детский и принудительный труд.
PepsiCo ответила на наши вопросы, выпустив заявление, в котором говорится: «Описание условий труда рубщиков сахарного тростника в Махараштре вызывает глубокую озабоченность. Мы будем взаимодействовать с нашими партнёрами-франчайзи, чтобы оценить условия труда на плантациях и понять, какие действия, возможно, потребуется предпринять».
Coca-Cola не ответила на наши вопросы.
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2/6
Центр этой эксплуатации — округ Бид, обедневший сельский регион Махараштры. Он стал прибежищем для переселенцев — рубщиков тростника. Для отчёта местные власти опросили около 82 тыс. работниц из Бида и выяснили, что примерно каждая пятая перенесла гистерэктомию. По данным другого, менее масштабного правительственного исследования, это каждая третья женщина.
Несмотря на расследования властей, новостные репортажи и предупреждения консультантов компаний, нарушения продолжаются. Потому что все сваливают вину и ответственность на других.
Крупные западные компании декларируют, что борются с нарушениями прав человека при производстве товаров. На практике они редко посещают поля и в основном полагаются на поставщиков — владельцев сахарных заводов — в решении трудовых вопросов.
Владельцы заводов утверждают, что они не нанимают рабочих. Они нанимают подрядчиков, а подрядчики набирают людей из отдалённых деревень, привозят их на поля и оплачивают их труд.
Подрядчики говорят, что не могут диктовать условия найма или труда, потому что просто берут у владельцев заводов деньги и оплачивают ими работу переселенцев.
Никто не принуждает женщин делать гистерэктомию, чтобы они не рожали детей. Женщин обычно выдают замуж, когда они юны, и многие рожают ещё в подростковом возрасте. Женщины прибегают к гистерэктомии, чтобы избавиться от месячных и не посещать гинеколога.
— Я не могла позволить себе пропустить работу, чтобы сходить к врачу, — объясняет Савита Дайананд Ландж, 30-летняя работница сахарной плантации. В 2023 году она перенесла гистерэктомию.
Индия — второй по величине производитель сахара в мире, и на долю Махараштры приходится около трети производства. Штат экспортирует сахар более чем в десяток стран, где он растворяется в глобальной цепочке поставок.
В других сахарных штатах владельцы плантаций нанимают местных работников и выплачивают им зарплату. Но в Махараштре всё устроено иначе. Около миллиона работников (обычно из Бида) приезжают на поля на юге и западе штата. Во время сбора урожая — примерно с октября по март — они переезжают с поля на поле, перевозя с собой пожитки. Вместо зарплаты от работодателя работники получают аванс от подрядчика — около 1800 долларов на пару, или примерно 5 долларов [около 460 российских рублей] в день на человека за 6-месячный сезон. Эта система, которой больше сотни лет, позволяет производителям сахара снижать затраты на рабочую силу.
Для этого материала наши репортёры брали интервью у людей на каждом этапе цепочки поставок: у рабочих, подрядчиков, владельцев заводов, бывших руководителей транснациональных компаний. Также мы изучили медицинские записи и взяли интервью у врачей, законодателей, чиновников, исследователей и сотрудников гуманитарных организаций.
Арчана — миниатюрная, с улыбкой, которая освещает её лицо, тараторит со скоростью миллион километров в час и, увлёкшись, хватает собеседника за запястье.
— Нами легко воспользоваться, — говорит Арчана, — потому что у нас нет образования.
Арчана работает на сахарных плантациях с подросткового возраста. Сейчас ей чуть за тридцать, и она ожидает, что останется здесь до конца своих дней. Её семья бедствует, и Арчана порой пропускает приёмы пищи, чтобы её троим детям хватило еды.
Арчана считает, что для неё не осталось ничего, кроме сахара. Но она надеется, что у её детей всё будет по-другому.
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2/6
Центр этой эксплуатации — округ Бид, обедневший сельский регион Махараштры. Он стал прибежищем для переселенцев — рубщиков тростника. Для отчёта местные власти опросили около 82 тыс. работниц из Бида и выяснили, что примерно каждая пятая перенесла гистерэктомию. По данным другого, менее масштабного правительственного исследования, это каждая третья женщина.
Несмотря на расследования властей, новостные репортажи и предупреждения консультантов компаний, нарушения продолжаются. Потому что все сваливают вину и ответственность на других.
Крупные западные компании декларируют, что борются с нарушениями прав человека при производстве товаров. На практике они редко посещают поля и в основном полагаются на поставщиков — владельцев сахарных заводов — в решении трудовых вопросов.
Владельцы заводов утверждают, что они не нанимают рабочих. Они нанимают подрядчиков, а подрядчики набирают людей из отдалённых деревень, привозят их на поля и оплачивают их труд.
Подрядчики говорят, что не могут диктовать условия найма или труда, потому что просто берут у владельцев заводов деньги и оплачивают ими работу переселенцев.
Никто не принуждает женщин делать гистерэктомию, чтобы они не рожали детей. Женщин обычно выдают замуж, когда они юны, и многие рожают ещё в подростковом возрасте. Женщины прибегают к гистерэктомии, чтобы избавиться от месячных и не посещать гинеколога.
— Я не могла позволить себе пропустить работу, чтобы сходить к врачу, — объясняет Савита Дайананд Ландж, 30-летняя работница сахарной плантации. В 2023 году она перенесла гистерэктомию.
Индия — второй по величине производитель сахара в мире, и на долю Махараштры приходится около трети производства. Штат экспортирует сахар более чем в десяток стран, где он растворяется в глобальной цепочке поставок.
В других сахарных штатах владельцы плантаций нанимают местных работников и выплачивают им зарплату. Но в Махараштре всё устроено иначе. Около миллиона работников (обычно из Бида) приезжают на поля на юге и западе штата. Во время сбора урожая — примерно с октября по март — они переезжают с поля на поле, перевозя с собой пожитки. Вместо зарплаты от работодателя работники получают аванс от подрядчика — около 1800 долларов на пару, или примерно 5 долларов [около 460 российских рублей] в день на человека за 6-месячный сезон. Эта система, которой больше сотни лет, позволяет производителям сахара снижать затраты на рабочую силу.
Для этого материала наши репортёры брали интервью у людей на каждом этапе цепочки поставок: у рабочих, подрядчиков, владельцев заводов, бывших руководителей транснациональных компаний. Также мы изучили медицинские записи и взяли интервью у врачей, законодателей, чиновников, исследователей и сотрудников гуманитарных организаций.
Арчана — миниатюрная, с улыбкой, которая освещает её лицо, тараторит со скоростью миллион километров в час и, увлёкшись, хватает собеседника за запястье.
— Нами легко воспользоваться, — говорит Арчана, — потому что у нас нет образования.
Арчана работает на сахарных плантациях с подросткового возраста. Сейчас ей чуть за тридцать, и она ожидает, что останется здесь до конца своих дней. Её семья бедствует, и Арчана порой пропускает приёмы пищи, чтобы её троим детям хватило еды.
Арчана считает, что для неё не осталось ничего, кроме сахара. Но она надеется, что у её детей всё будет по-другому.
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 3/6
Зимой 2023 года Арчана лежала на кушетке в операционной, готовясь к гистерэктомии. Она посмотрела на белый потолок и подумала, что может потерять сознание и больше не очнуться. Кто присмотрит за её детьми?
— Но я это сделала, — сказала Арчана. — У меня не было выхода.
Она добралась из своей деревни до городской больницы за несколько часов. Арчана страдала от тяжёлой тянущей боли и нерегулярных месячных. Причина, скорее всего, в том, что Арчана работала во время беременности и часто голодала.
В полях Арчана, как и другие женщины, ночью спит на земле, а днём носит тяжёлые грузы на голове. Тампоны и прокладки дорогие, их трудно купить и сложно утилизировать. Проточной воды нет, и женщины пользуются тканью, которую стараются незаметно стирать вручную.
Гистерэктомия — рутинная операция, которую проводят во всём мире, хотя и нечасто для женщин от 20 до 30 лет. В сахарной промышленности Махараштры все — подрядчики, другие работники, даже врачи — подталкивают женщин к удалению матки.
Именно так произошло с Савитой, матерью четверых детей. Врачи прописали ей обезболивающие и витамины от болей в пояснице и животе, но из-за каждого приёма она лишалась оплаты за день и платила штраф за пропуск работы.
— Куда бы я ни обратилась, — объяснила Савита, — везде мне предлагали удалить матку.
В медицинской карте Арчаны написано: УЗИ показало, что у неё кисты яичников. Хирург посоветовал сделать гистерэктомию вместо удаления кист. Арчана не подвергла сомнению этот совет. Она знала много женщин, которые делали то же самое. Она боялась рака. И надеялась, что это положит конец болям и визитам к врачу.
Несколькими годами ранее, чтобы оплатить медицинские счета одного из детей, Арчана продала за 30 долларов пару золотых серёжек, подарок отца. Теперь продавать было нечего. Поэтому Арчана и её муж заняли ещё денег у подрядчика, пообещав вернуться в следующем сезоне и отработать их.
Хирург удалил Арчане матку, кисту, яичник и фаллопиеву трубу. Хирург сказал нам, что это было необходимо, потому что киста была необычно большой.
Мы показали медкарту Арчаны докторке Фариназ Сейфи, главе гинекологического отделения больницы Бриджпорт и профессорке медицинской школы Йельского университета.
— Для гистерэктомии не было абсолютно никаких показаний, — сказала Фариназ.
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 3/6
Зимой 2023 года Арчана лежала на кушетке в операционной, готовясь к гистерэктомии. Она посмотрела на белый потолок и подумала, что может потерять сознание и больше не очнуться. Кто присмотрит за её детьми?
— Но я это сделала, — сказала Арчана. — У меня не было выхода.
Она добралась из своей деревни до городской больницы за несколько часов. Арчана страдала от тяжёлой тянущей боли и нерегулярных месячных. Причина, скорее всего, в том, что Арчана работала во время беременности и часто голодала.
В полях Арчана, как и другие женщины, ночью спит на земле, а днём носит тяжёлые грузы на голове. Тампоны и прокладки дорогие, их трудно купить и сложно утилизировать. Проточной воды нет, и женщины пользуются тканью, которую стараются незаметно стирать вручную.
Гистерэктомия — рутинная операция, которую проводят во всём мире, хотя и нечасто для женщин от 20 до 30 лет. В сахарной промышленности Махараштры все — подрядчики, другие работники, даже врачи — подталкивают женщин к удалению матки.
Именно так произошло с Савитой, матерью четверых детей. Врачи прописали ей обезболивающие и витамины от болей в пояснице и животе, но из-за каждого приёма она лишалась оплаты за день и платила штраф за пропуск работы.
— Куда бы я ни обратилась, — объяснила Савита, — везде мне предлагали удалить матку.
В медицинской карте Арчаны написано: УЗИ показало, что у неё кисты яичников. Хирург посоветовал сделать гистерэктомию вместо удаления кист. Арчана не подвергла сомнению этот совет. Она знала много женщин, которые делали то же самое. Она боялась рака. И надеялась, что это положит конец болям и визитам к врачу.
Несколькими годами ранее, чтобы оплатить медицинские счета одного из детей, Арчана продала за 30 долларов пару золотых серёжек, подарок отца. Теперь продавать было нечего. Поэтому Арчана и её муж заняли ещё денег у подрядчика, пообещав вернуться в следующем сезоне и отработать их.
Хирург удалил Арчане матку, кисту, яичник и фаллопиеву трубу. Хирург сказал нам, что это было необходимо, потому что киста была необычно большой.
Мы показали медкарту Арчаны докторке Фариназ Сейфи, главе гинекологического отделения больницы Бриджпорт и профессорке медицинской школы Йельского университета.
— Для гистерэктомии не было абсолютно никаких показаний, — сказала Фариназ.
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 4/6
На свадебных фотографиях Арчана смотрит прямо в камеру. Она никогда не встречалась с женихом до свадьбы. Это считалось нормальным. То же самое происходило с её подругами.
Как и многие сельские женщины Махараштры, Арчана не знает своего точного возраста. Она считает, что в день свадьбы ей было около 14 лет. Двумя годами раньше ей пришлось бросить деревенскую школу, потому что родители взяли её с собой на сахарные плантации.
— Я боялась выходить замуж, — вспоминает она, — по-настоящему боялась.
Арчана знала, что замужество означает конец мечтам. Она мечтала стать медсестрой. Она представляла, как будет носить накрахмаленную, чистую униформу и работать под жужжащим потолочным вентилятором, защищённая от солнца. Но девочек принуждают выходить замуж и отказываться от своего будущего из-за сахара.
Каждую осень перед сбором урожая, обычно в октябре, владельцы заводов отправляют подрядчиков в деревни искать работников.
Детские браки в Индии незаконны. Но их не удаётся искоренить из-за культурных и экономических причин. Особенно в этой части Махараштры.
Во-первых, рубка тростника — это работа для двоих. Бригады из мужа и жены зарабатывает в два раза больше, чем один мужчина. Команду из двух резчиков называют койта — в честь серпа, которым срезают тростник. Во-вторых, чем дольше дети сопровождают родителей в полях, тем дольше родители их содержат. Поэтому бедные семьи часто стремятся выдать дочерей замуж как можно раньше.
— Они перекладывают ответственность за нас на чужие плечи, — сказала Арчана. — Поэтому они выдают нас замуж.
Бывший глава комитета Бида по защите детей говорит, что подрядчики ищут невест и давят на родителей, чтобы те выдавали замуж маленьких дочерей. Некоторые даже одалживают деньги на свадьбы.
— Я просто добавляю сумму к счёту за следующий год, и они могут её отработать, — объяснил Датту Ашруба Ядав, подрядчик, живущий в Биде. Он сказал, что одолжил одной паре 50 тыс. рупий [около 55 тыс. российских рублей] на свадьбу. Обычная пара зарабатывает столько за несколько месяцев.
Мира Говардхан Бхоле работает на сахарных плантациях с замужества. Замуж её выдали через год после первых месячных. Мире за 30 лет, но у неё круглое детское лицо, которое всегда выглядит жизнерадостным. Когда муж сказал, что ей придётся рубить тростник, она безудержно зарыдала.
— Они бросили меня в машину и привезли сюда, — сказала она. — Я даже не успела помыться.
Стебли сахарного тростника растут так высоко и близко друг к другу, что видны только клочья неба. Мужчины наклоняются вперёд, орудуя мачете. Остальное обычно делают женщины.
Сначала они обрывают острые листья. Это требует практики. Потяни вниз — и всё будет в порядке, но проведи пальцем вверх, даже случайно, и на пальце останутся порезы, тонкие, как от бумаги.
Мира помнит: в первые недели у неё так сильно болели ладони, что она постоянно плакала.
Сняв листья, женщины складывают тростник в связки. Они несут связки на головах и складывают их в грузовики.
От тяжести тростника у женщин разрушаются шейные диски.
Ещё более безжалостное наказание — жизнь в полевых условиях. Рабочий день часто заканчивается после полуночи, когда грузовики увозят остатки дневного урожая. Женщины вместе с семьями спят под брезентовыми тентами на тонких циновках, брошенных на землю. Они просыпаются в четыре утра, чтобы принести воды, развести костёр, вскипятить чай и приготовить чечевицу и овощи. Они стирают одежду в тазу, а затем возвращаются к работе: собирают и носят сахарный тростник.
Работники говорят, что почти никогда не видят официальных договоров или записей о том, сколько тростника они срезали. В конце сезона подрядчики почти всегда заявляют, что долг по-прежнему в силе.
— Они не могут вернуть долг за один сезон, — сказал Ранджит, подрядчик Dalmia Bharat Sugar.
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 4/6
На свадебных фотографиях Арчана смотрит прямо в камеру. Она никогда не встречалась с женихом до свадьбы. Это считалось нормальным. То же самое происходило с её подругами.
Как и многие сельские женщины Махараштры, Арчана не знает своего точного возраста. Она считает, что в день свадьбы ей было около 14 лет. Двумя годами раньше ей пришлось бросить деревенскую школу, потому что родители взяли её с собой на сахарные плантации.
— Я боялась выходить замуж, — вспоминает она, — по-настоящему боялась.
Арчана знала, что замужество означает конец мечтам. Она мечтала стать медсестрой. Она представляла, как будет носить накрахмаленную, чистую униформу и работать под жужжащим потолочным вентилятором, защищённая от солнца. Но девочек принуждают выходить замуж и отказываться от своего будущего из-за сахара.
Каждую осень перед сбором урожая, обычно в октябре, владельцы заводов отправляют подрядчиков в деревни искать работников.
Детские браки в Индии незаконны. Но их не удаётся искоренить из-за культурных и экономических причин. Особенно в этой части Махараштры.
Во-первых, рубка тростника — это работа для двоих. Бригады из мужа и жены зарабатывает в два раза больше, чем один мужчина. Команду из двух резчиков называют койта — в честь серпа, которым срезают тростник. Во-вторых, чем дольше дети сопровождают родителей в полях, тем дольше родители их содержат. Поэтому бедные семьи часто стремятся выдать дочерей замуж как можно раньше.
— Они перекладывают ответственность за нас на чужие плечи, — сказала Арчана. — Поэтому они выдают нас замуж.
Бывший глава комитета Бида по защите детей говорит, что подрядчики ищут невест и давят на родителей, чтобы те выдавали замуж маленьких дочерей. Некоторые даже одалживают деньги на свадьбы.
— Я просто добавляю сумму к счёту за следующий год, и они могут её отработать, — объяснил Датту Ашруба Ядав, подрядчик, живущий в Биде. Он сказал, что одолжил одной паре 50 тыс. рупий [около 55 тыс. российских рублей] на свадьбу. Обычная пара зарабатывает столько за несколько месяцев.
Мира Говардхан Бхоле работает на сахарных плантациях с замужества. Замуж её выдали через год после первых месячных. Мире за 30 лет, но у неё круглое детское лицо, которое всегда выглядит жизнерадостным. Когда муж сказал, что ей придётся рубить тростник, она безудержно зарыдала.
— Они бросили меня в машину и привезли сюда, — сказала она. — Я даже не успела помыться.
Стебли сахарного тростника растут так высоко и близко друг к другу, что видны только клочья неба. Мужчины наклоняются вперёд, орудуя мачете. Остальное обычно делают женщины.
Сначала они обрывают острые листья. Это требует практики. Потяни вниз — и всё будет в порядке, но проведи пальцем вверх, даже случайно, и на пальце останутся порезы, тонкие, как от бумаги.
Мира помнит: в первые недели у неё так сильно болели ладони, что она постоянно плакала.
Сняв листья, женщины складывают тростник в связки. Они несут связки на головах и складывают их в грузовики.
От тяжести тростника у женщин разрушаются шейные диски.
Ещё более безжалостное наказание — жизнь в полевых условиях. Рабочий день часто заканчивается после полуночи, когда грузовики увозят остатки дневного урожая. Женщины вместе с семьями спят под брезентовыми тентами на тонких циновках, брошенных на землю. Они просыпаются в четыре утра, чтобы принести воды, развести костёр, вскипятить чай и приготовить чечевицу и овощи. Они стирают одежду в тазу, а затем возвращаются к работе: собирают и носят сахарный тростник.
Работники говорят, что почти никогда не видят официальных договоров или записей о том, сколько тростника они срезали. В конце сезона подрядчики почти всегда заявляют, что долг по-прежнему в силе.
— Они не могут вернуть долг за один сезон, — сказал Ранджит, подрядчик Dalmia Bharat Sugar.
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 5/6
Dalmia поставляет сахар компании Coca-Cola. В отчётах Dalmia в качестве клиента также указана компания Mondelez, владеющая Cadbury. Компания заявила, что «глубоко обеспокоена сообщениями о проблемах с персоналом у одного из наших поставщиков», и пообещала провести расследование.
Франчайзи Pepsi тоже закупает продукцию у Dalmia, но на заводах за пределами штата, сообщили в PepsiCo.
Мира иногда мечтает о другой жизни. Её родственница в городе в нескольких часах езды отсюда работает домработницей. Получать деньги за работу по дому — это звучит невероятно. Но как бы усердно они с мужем ни трудились — в конце каждого сезона подрядчик говорит, что они всё ещё не вернули долг. Им приходится возвращаться. Защитники прав работников говорят, что это кабальный труд, который запрещён законом.
Когда муж Арчаны привёз её после свадьбы на плантации, она надеялась проработать там один сезон. Это было больше 15 лет назад. Семья всё ещё в долгах.
— Нам дают аванс, мы отрабатываем его часть, и нам снова дают аванс, — сказала она.
Детские браки, детский труд, кабальные условия, вечные долги. Производители сахара отказываются решать проблемы, называют их социальными и говорят, что они не нанимали этих людей, так что за них отвечают подрядчики.
Всё могло измениться.
В 2019 году газета The Hindu BusinessLine сообщила, что женщины, которые работают на плантациях Махараштры, необычно часто делают гистерэктомии. Один из законодателей штата вместе с командой исследователей начал расследование. Они опросили тысячи женщин и в том же году составили отчёт.
В отчёте описаны ужасные условия труда, а высокая частота гистерэктомий прямо объясняется условиями сахарной промышленности. Женщинам не дают отпуск на время беременности или отгул для посещения врача, и у них не остаётся другого выбора, кроме как обратиться за хирургическим вмешательством.
По счастливой случайности в том же году Coca-Cola опубликовала свой отчёт. Компания наняла фирму для аудита цепочки поставок в нескольких странах.
Аудиторы из группы Arche Advisors посетили 123 плантации в Махараштре и в соседнем штате. Примерно на половине они увидели детей. Многие просто переехали туда со своими семьями, но в отчёте Arche написано, что на 12 фермах дети рубят и носят сахарный тростник.
Почти каждый работник, опрошенный журналистами, сказал, что на сахарных плантациях есть дети. Младшие занимаются домашними делами, а старшие рубят тростник. Фотограф The Times видел этих детей. В отчёте есть интервью с 10-летней девочкой, которая «любит ходить в школу», но вместо этого работает на плантации с родителями. Она собирает обрезки тростника и складывает их в связку, которую её родители затем уносят в грузовик.
Аудиторы Arche отметили, что лишь на нескольких заводах были правила, запрещающие кабальный и детский труд, но они применялись только на заводах, а не на плантациях. Правительственный отчёт призывает заводы обеспечить работников проточной водой, туалетами, санитарными условиями и минимальной зарплатой.
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 5/6
Dalmia поставляет сахар компании Coca-Cola. В отчётах Dalmia в качестве клиента также указана компания Mondelez, владеющая Cadbury. Компания заявила, что «глубоко обеспокоена сообщениями о проблемах с персоналом у одного из наших поставщиков», и пообещала провести расследование.
Франчайзи Pepsi тоже закупает продукцию у Dalmia, но на заводах за пределами штата, сообщили в PepsiCo.
Мира иногда мечтает о другой жизни. Её родственница в городе в нескольких часах езды отсюда работает домработницей. Получать деньги за работу по дому — это звучит невероятно. Но как бы усердно они с мужем ни трудились — в конце каждого сезона подрядчик говорит, что они всё ещё не вернули долг. Им приходится возвращаться. Защитники прав работников говорят, что это кабальный труд, который запрещён законом.
Когда муж Арчаны привёз её после свадьбы на плантации, она надеялась проработать там один сезон. Это было больше 15 лет назад. Семья всё ещё в долгах.
— Нам дают аванс, мы отрабатываем его часть, и нам снова дают аванс, — сказала она.
Детские браки, детский труд, кабальные условия, вечные долги. Производители сахара отказываются решать проблемы, называют их социальными и говорят, что они не нанимали этих людей, так что за них отвечают подрядчики.
Всё могло измениться.
В 2019 году газета The Hindu BusinessLine сообщила, что женщины, которые работают на плантациях Махараштры, необычно часто делают гистерэктомии. Один из законодателей штата вместе с командой исследователей начал расследование. Они опросили тысячи женщин и в том же году составили отчёт.
В отчёте описаны ужасные условия труда, а высокая частота гистерэктомий прямо объясняется условиями сахарной промышленности. Женщинам не дают отпуск на время беременности или отгул для посещения врача, и у них не остаётся другого выбора, кроме как обратиться за хирургическим вмешательством.
По счастливой случайности в том же году Coca-Cola опубликовала свой отчёт. Компания наняла фирму для аудита цепочки поставок в нескольких странах.
Аудиторы из группы Arche Advisors посетили 123 плантации в Махараштре и в соседнем штате. Примерно на половине они увидели детей. Многие просто переехали туда со своими семьями, но в отчёте Arche написано, что на 12 фермах дети рубят и носят сахарный тростник.
Почти каждый работник, опрошенный журналистами, сказал, что на сахарных плантациях есть дети. Младшие занимаются домашними делами, а старшие рубят тростник. Фотограф The Times видел этих детей. В отчёте есть интервью с 10-летней девочкой, которая «любит ходить в школу», но вместо этого работает на плантации с родителями. Она собирает обрезки тростника и складывает их в связку, которую её родители затем уносят в грузовик.
Аудиторы Arche отметили, что лишь на нескольких заводах были правила, запрещающие кабальный и детский труд, но они применялись только на заводах, а не на плантациях. Правительственный отчёт призывает заводы обеспечить работников проточной водой, туалетами, санитарными условиями и минимальной зарплатой.
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 6/6
Мало что изменилось, если вообще изменилось.
Крупные покупатели сахара вроде PepsiCo и Coca-Cola утверждают, что требуют от поставщиков соблюдать строгие стандарты в отношении трудовых прав. Способны ли компании контролировать тысячи плантаций, откуда начинаются поставки?
Такое случается редко. Исполнительный директор NSL Sugars сказал, что производители газировки могут быть скрупулёзными в вопросах качества сахара, эффективности производства и экологии. А труд на плантациях, по его словам, почти никогда не обсуждается. Представители Coca-Cola и PepsiCo редко бывают на плантациях.
Владельцы заводов тоже редко посещают плантации. Руководители компаний Dalmia и NSL Sugars говорят, что они почти не ведут учёт работников.
— Никто с фабрики Dalmia никогда к нам не приходил, — сказала 40-летняя Анита Бхайсахаб Вагмаре. Она всю жизнь проработала на плантациях, поставляющих тростник Dalmia. Анита сказала, что ей сделали гистерэктомию, о чем она сожалеет.
Эд Поттер, бывший глава отдела защиты трудовых прав Coca-Cola, говорит, что компания много раз проверяла, как соблюдаются трудовые права. Но при таком количестве поставщиков надзор не помогает.
— Представьте, что вы роетесь в песке, — сказал Эд. — Вы видите то, что прилипло к вашим пальцам. Остальное ускользает.
Санджай Хатал, управляющий директор крупной лоббистской группы сахарных заводов, считает, что владельцы заводов не могут предоставлять работникам льготы, иначе их начнут считать прямыми работодателями. Это увеличит расходы заводов.
— Само существование отрасли окажется под вопросом, — сказал Санджай.
***
Однажды в мае 2023 года, через несколько месяцев после сбора урожая, Арчана и её муж отправились на участок земли, который они обрабатывают недалеко от своего дома. Стояла 40-градусная жара. Нигде ни тени, ни ветерка.
Адитья, маленький сын Арчаны, совал в рот всё подряд: наклейку, печенье, игрушечные часы. Арчана, одетая в лёгкое сари с цветочным узором, подхватила сына на руки. Прошло около шести месяцев после гистерэктомии, и её тело болело сильнее обычного. Болело всё, особенно поясница.
Арчана была сыта по горло врачами и работой, которая вынудила её искалечить себя. Впервые в жизни она не знала, сможет ли в этом сезоне рубить сахарный тростник. Но мысль о том, чтобы занять денег и не отработать их, ужасала её. Арчана и так растягивала деньги как могла. Она выращивала помидоры и перец на грядке за их домом.
— Мы потратили всю жизнь на эту работу, — сказала Арчана.
В сентябре, когда приближался сезон сбора урожая, она всё ещё не знала, сумеет ли работать. Подрядчик, по её словам, постоянно уговаривал её мужа взять большой аванс.
— Меня просто сводит с ума, когда люди говорят: «Тебя никто не заставлял тяжело работать», — сказала Арчана. Она стирала одежду в пластиковом тазу. — Никто из нас не выбирал такую жизнь.
Это были изнурительные дни. Все трое детей кашляли. Накануне Арчана поссорилась с мужем, и он швырнул на землю корзину с хлопком, который она собрала. Хлопок был испачкан. Теперь его нельзя продать.
В конце концов муж Арчаны ушёл на плантацию работать один. Она осталась дома, смирившись с тем, что это ещё глубже погрузит семью в нищету.
Арчана беспокоится о детях. Она всё ещё питает надежды на Адитью и двух его старших сестёр. Им 8 и 5 лет. Приянка, старшая дочь, прогуливает школу, чтобы покататься верхом со своими братом и сестрой. Арчана помнит, как сама прогуливала школу, а затем бросила учёбу. Она помнит, как мечтала стать медсестрой. Она хочет, чтобы у её Приянки всё сложилось иначе.
— Я хочу, чтобы она кем-то стала, — говорит Арчана. — Добилась чего-то в жизни.
Но она знает, что у её детей всё может сложиться не так хорошо, как она мечтает.
— Им не нравится так жить, — говорит Арчана. — Но им придётся привыкать.
#трудовые_отношения #деньги #тело #физическое_здоровье #калечащие_практики #медицина
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 6/6
Мало что изменилось, если вообще изменилось.
Крупные покупатели сахара вроде PepsiCo и Coca-Cola утверждают, что требуют от поставщиков соблюдать строгие стандарты в отношении трудовых прав. Способны ли компании контролировать тысячи плантаций, откуда начинаются поставки?
Такое случается редко. Исполнительный директор NSL Sugars сказал, что производители газировки могут быть скрупулёзными в вопросах качества сахара, эффективности производства и экологии. А труд на плантациях, по его словам, почти никогда не обсуждается. Представители Coca-Cola и PepsiCo редко бывают на плантациях.
Владельцы заводов тоже редко посещают плантации. Руководители компаний Dalmia и NSL Sugars говорят, что они почти не ведут учёт работников.
— Никто с фабрики Dalmia никогда к нам не приходил, — сказала 40-летняя Анита Бхайсахаб Вагмаре. Она всю жизнь проработала на плантациях, поставляющих тростник Dalmia. Анита сказала, что ей сделали гистерэктомию, о чем она сожалеет.
Эд Поттер, бывший глава отдела защиты трудовых прав Coca-Cola, говорит, что компания много раз проверяла, как соблюдаются трудовые права. Но при таком количестве поставщиков надзор не помогает.
— Представьте, что вы роетесь в песке, — сказал Эд. — Вы видите то, что прилипло к вашим пальцам. Остальное ускользает.
Санджай Хатал, управляющий директор крупной лоббистской группы сахарных заводов, считает, что владельцы заводов не могут предоставлять работникам льготы, иначе их начнут считать прямыми работодателями. Это увеличит расходы заводов.
— Само существование отрасли окажется под вопросом, — сказал Санджай.
***
Однажды в мае 2023 года, через несколько месяцев после сбора урожая, Арчана и её муж отправились на участок земли, который они обрабатывают недалеко от своего дома. Стояла 40-градусная жара. Нигде ни тени, ни ветерка.
Адитья, маленький сын Арчаны, совал в рот всё подряд: наклейку, печенье, игрушечные часы. Арчана, одетая в лёгкое сари с цветочным узором, подхватила сына на руки. Прошло около шести месяцев после гистерэктомии, и её тело болело сильнее обычного. Болело всё, особенно поясница.
Арчана была сыта по горло врачами и работой, которая вынудила её искалечить себя. Впервые в жизни она не знала, сможет ли в этом сезоне рубить сахарный тростник. Но мысль о том, чтобы занять денег и не отработать их, ужасала её. Арчана и так растягивала деньги как могла. Она выращивала помидоры и перец на грядке за их домом.
— Мы потратили всю жизнь на эту работу, — сказала Арчана.
В сентябре, когда приближался сезон сбора урожая, она всё ещё не знала, сумеет ли работать. Подрядчик, по её словам, постоянно уговаривал её мужа взять большой аванс.
— Меня просто сводит с ума, когда люди говорят: «Тебя никто не заставлял тяжело работать», — сказала Арчана. Она стирала одежду в пластиковом тазу. — Никто из нас не выбирал такую жизнь.
Это были изнурительные дни. Все трое детей кашляли. Накануне Арчана поссорилась с мужем, и он швырнул на землю корзину с хлопком, который она собрала. Хлопок был испачкан. Теперь его нельзя продать.
В конце концов муж Арчаны ушёл на плантацию работать один. Она осталась дома, смирившись с тем, что это ещё глубже погрузит семью в нищету.
Арчана беспокоится о детях. Она всё ещё питает надежды на Адитью и двух его старших сестёр. Им 8 и 5 лет. Приянка, старшая дочь, прогуливает школу, чтобы покататься верхом со своими братом и сестрой. Арчана помнит, как сама прогуливала школу, а затем бросила учёбу. Она помнит, как мечтала стать медсестрой. Она хочет, чтобы у её Приянки всё сложилось иначе.
— Я хочу, чтобы она кем-то стала, — говорит Арчана. — Добилась чего-то в жизни.
Но она знает, что у её детей всё может сложиться не так хорошо, как она мечтает.
— Им не нравится так жить, — говорит Арчана. — Но им придётся привыкать.
#трудовые_отношения #деньги #тело #физическое_здоровье #калечащие_практики #медицина
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Индийские работницы, которые перенесли гистерэктомию. Фото: Саумья Ханделвал, The New York Times. Другие фото и видео — в материале NYT.
Я больше не пытаюсь нравиться другим. И это лучшее, что я сделала для себя
Текст: Аня Мейеровиц, Glamour UK
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1
Это был субботний день. Мне делали отвратительный массаж. Я часто ходила на массаж (он помогает мне при обострениях эндометриоза), и многие сеансы неизменно были отвратительными. И всегда это происходит по одной и той же причине: я слишком сильно стараюсь нравиться. Я больше беспокоюсь о том, чтобы массажистка тепло отнеслась ко мне, решила, что я приятная личность, и провела эти 60 минут с мыслями «Вот бы все мои клиентки были такими же», чем о том, получаю ли я удовольствие от массажа. Напомню: а ведь я ещё и плачу за него.
И это не ограничивается массажем. Я всегда ощущала себя в безопасности, только если вела себя «приятно» и пыталась нравиться другим. Всегда. Например, когда говорила с потенциальным работодателем, когда снова и снова редактировала электронное письмо в отдел расчёта зарплаты, пока не удостоверилась, что оно не звучит назойливо или неблагодарно (хотя они задержали мне выплату на три месяца), когда общалась с официантом, когда пришла к врачу на осмотр или когда разговаривала с преподавателем на дородовых курсах. Я так беспокоилась о том, чтобы он не думал обо мне дурно, что направила все свои силы на достижение этой цели. И конечно, я получила от него очень мало советов о том, как обращаться с моей ребёнкой, когда она родится.
И даже во время родов я не могла избавиться от желания нравиться. Я пыталась вовлечь акушерок и анестезиологов в остроумную беседу в перерывах между схватками, я бурно извинялась за то, что не могла сама встать, набрать и попить воды, я продолжала повторять, что мне ничего не нужно, хотя я рожала 21 час и на самом деле нуждалась во многом.
И хотя моё стремление бесконечно нравиться казалось мне всепоглощающим и смущающе личным, я в нём не одинока. Женщин с юных лет учат, что мы должны быть милыми и покладистыми — а если мы ведём себя иначе, нам любезно напоминают об этом заботливые незнакомцы, которые без предупреждения подходят к нам на улице и советуют «больше улыбаться».
Не только «обычные» женщины становятся жертвами бесконечной потребности нравиться. Всего несколько недель назад режиссёрка София Коппола рассказала The New Yorker, что [стриминговый сервис] Apple TV+ отменил её проект с актрисой Флоренс Пью, потому что группа руководителей-мужчин сочла главную героиню «отталкивающей». Им не понравилась идея неприятной женщины, объяснила София Коппола. Она отметила, что существует множество успешных сериалов, главный герой которых — неприятный и отталкивающий мужчина.
Печально, но это один из старейших патриархальных шаблонов. Мужчина руководит, а женщина «раскомандовалась». Мужчина — целеустремлённый профессионал, а женщина — холодная стерва. Несогласные мужчины «стоят на своём», несогласные женщины «упрямые и трудные». Женщины должны быть скромны и покладисты. Нам разрешают оставаться в общей комнате, но только если мы заискиваем перед остальными и тихо сидим в углу.
Тому есть множество доказательств. Пример, который навсегда остался у меня в памяти, привела неподражаемая Шерил Сэндберг в книге «Не бойся действовать. Женщина, работа и воля к лидерству». Она описывает эксперимент Колумбийской бизнес-школы. Экспериментаторы взяли резюме настоящей предпринимательницы и сделали две копии. Одну подписали реальным именем этой женщины — Хайди Розен, а другую — именем вымышленного мужчины Говарда. Одна половина студентов прочитала первое резюме, другая половина — второе. Студенты посчитали, что Хайди и Говард одинаково компетентны. Но когда понадобилось оценить, насколько это приятный и привлекательный человек, студенты признали Говарда хорошим коллегой, а Хайди назвали агрессивной, эгоистичной и не той, с кем они хотели бы работать.
Короче говоря, когда женщины не вызывают симпатии, они не в безопасности. Везде: на работе, на улице, в отношениях. И хотя это приводило меня в ярость, я смирилась с тем, что мне суждено вечно беспокоиться о том, чтобы нравиться другим.
Так было, пока я не стала матерью.
Текст: Аня Мейеровиц, Glamour UK
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1
Это был субботний день. Мне делали отвратительный массаж. Я часто ходила на массаж (он помогает мне при обострениях эндометриоза), и многие сеансы неизменно были отвратительными. И всегда это происходит по одной и той же причине: я слишком сильно стараюсь нравиться. Я больше беспокоюсь о том, чтобы массажистка тепло отнеслась ко мне, решила, что я приятная личность, и провела эти 60 минут с мыслями «Вот бы все мои клиентки были такими же», чем о том, получаю ли я удовольствие от массажа. Напомню: а ведь я ещё и плачу за него.
И это не ограничивается массажем. Я всегда ощущала себя в безопасности, только если вела себя «приятно» и пыталась нравиться другим. Всегда. Например, когда говорила с потенциальным работодателем, когда снова и снова редактировала электронное письмо в отдел расчёта зарплаты, пока не удостоверилась, что оно не звучит назойливо или неблагодарно (хотя они задержали мне выплату на три месяца), когда общалась с официантом, когда пришла к врачу на осмотр или когда разговаривала с преподавателем на дородовых курсах. Я так беспокоилась о том, чтобы он не думал обо мне дурно, что направила все свои силы на достижение этой цели. И конечно, я получила от него очень мало советов о том, как обращаться с моей ребёнкой, когда она родится.
И даже во время родов я не могла избавиться от желания нравиться. Я пыталась вовлечь акушерок и анестезиологов в остроумную беседу в перерывах между схватками, я бурно извинялась за то, что не могла сама встать, набрать и попить воды, я продолжала повторять, что мне ничего не нужно, хотя я рожала 21 час и на самом деле нуждалась во многом.
И хотя моё стремление бесконечно нравиться казалось мне всепоглощающим и смущающе личным, я в нём не одинока. Женщин с юных лет учат, что мы должны быть милыми и покладистыми — а если мы ведём себя иначе, нам любезно напоминают об этом заботливые незнакомцы, которые без предупреждения подходят к нам на улице и советуют «больше улыбаться».
Не только «обычные» женщины становятся жертвами бесконечной потребности нравиться. Всего несколько недель назад режиссёрка София Коппола рассказала The New Yorker, что [стриминговый сервис] Apple TV+ отменил её проект с актрисой Флоренс Пью, потому что группа руководителей-мужчин сочла главную героиню «отталкивающей». Им не понравилась идея неприятной женщины, объяснила София Коппола. Она отметила, что существует множество успешных сериалов, главный герой которых — неприятный и отталкивающий мужчина.
Печально, но это один из старейших патриархальных шаблонов. Мужчина руководит, а женщина «раскомандовалась». Мужчина — целеустремлённый профессионал, а женщина — холодная стерва. Несогласные мужчины «стоят на своём», несогласные женщины «упрямые и трудные». Женщины должны быть скромны и покладисты. Нам разрешают оставаться в общей комнате, но только если мы заискиваем перед остальными и тихо сидим в углу.
Тому есть множество доказательств. Пример, который навсегда остался у меня в памяти, привела неподражаемая Шерил Сэндберг в книге «Не бойся действовать. Женщина, работа и воля к лидерству». Она описывает эксперимент Колумбийской бизнес-школы. Экспериментаторы взяли резюме настоящей предпринимательницы и сделали две копии. Одну подписали реальным именем этой женщины — Хайди Розен, а другую — именем вымышленного мужчины Говарда. Одна половина студентов прочитала первое резюме, другая половина — второе. Студенты посчитали, что Хайди и Говард одинаково компетентны. Но когда понадобилось оценить, насколько это приятный и привлекательный человек, студенты признали Говарда хорошим коллегой, а Хайди назвали агрессивной, эгоистичной и не той, с кем они хотели бы работать.
Короче говоря, когда женщины не вызывают симпатии, они не в безопасности. Везде: на работе, на улице, в отношениях. И хотя это приводило меня в ярость, я смирилась с тем, что мне суждено вечно беспокоиться о том, чтобы нравиться другим.
Так было, пока я не стала матерью.
Я больше не пытаюсь нравиться другим. И это лучшее, что я сделала для себя
Текст: Аня Мейеровиц, Glamour UK
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
Всё изменилось не сразу. В первые несколько недель после рождения дочери я говорила «да» посетителям, которым хотела отказать; я потчевала медсестёр, которые приходили к нам домой, оптимистичными историями и обильными благодарностями. Но спустя пару месяцев что-то изменилось. Я ощутила, что заискивание перед обществом требует сил, которых у меня просто не осталось: настолько меня поглощали мысли о том, когда будет следующее кормление, почему у меня плохо идёт молоко, достаточно ли спит моя малышка. Не было такого момента: хоп — и зажглась лампочка в голове, щёлкнул выключатель, тучи внезапно рассеялись... Были бесконечные, всепоглощающие родительские обязанности, и они не оставили места почти ни для чего иного.
Порой в суровые ранние утренние часы я кормила дочь и прокручивала в голове моменты, когда чувствовала, что уже не веду себя так «мило и приятно», как раньше. Я не побежала вниз, чтобы как следует поприветствовать почтальона (у меня на руках плакала дочь); я сухо и коротко ответила на сообщение старого коллеги в Instagram. У меня просто не было времени поразмыслить, нравлюсь я кому-то или нет. И со временем я обнаружила, что мой мир не рухнул, когда я перестала усиленно любезничать с каждым человеком, с которым пересеклись мои пути.
На самом деле моя жизнь бесконечно улучшилась, когда я овладела искусством не быть «приятной». Вот небольшой пример: теперь в ресторане я закажу то, что действительно хочу, и не буду чувствовать, что обязана следовать непрошеной рекомендации официанта. Более важный пример: я пересмотрела условия работы, когда вышла из отпуска. Раньше я отчаянно желала, чтобы мой редактор чувствовал, что со мной «приятно работать».
Я больше общаюсь с дочерью, мужем, подругами и семьёй. Я могу отказаться покупать шампунь, который рекомендует моя парикмахерка, и не паникую, что она пожалуется на меня коллегам. Я больше не добавляю «приношу огромные извинения» или «простите, что спрашиваю...» к каждому электронному письму. Я чувствую себя свободнее и счастливее. Мне стало легче. Звучит банально, но я больше не пытаюсь нравиться другим — и это лучшее, что я делала для себя. Предпочитаю ли я нравиться? Конечно, да: для большинства из нас это часть естественного желания выживать. Знаю ли я, что не нравиться — это нормально? Да, да, я знаю.
Не спрашивайте себя, нравитесь ли вы другим. Спросите: а что нравится МНЕ?
#фемпрактики #подчинённое_поведение
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: Аня Мейеровиц, Glamour UK
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
Всё изменилось не сразу. В первые несколько недель после рождения дочери я говорила «да» посетителям, которым хотела отказать; я потчевала медсестёр, которые приходили к нам домой, оптимистичными историями и обильными благодарностями. Но спустя пару месяцев что-то изменилось. Я ощутила, что заискивание перед обществом требует сил, которых у меня просто не осталось: настолько меня поглощали мысли о том, когда будет следующее кормление, почему у меня плохо идёт молоко, достаточно ли спит моя малышка. Не было такого момента: хоп — и зажглась лампочка в голове, щёлкнул выключатель, тучи внезапно рассеялись... Были бесконечные, всепоглощающие родительские обязанности, и они не оставили места почти ни для чего иного.
Порой в суровые ранние утренние часы я кормила дочь и прокручивала в голове моменты, когда чувствовала, что уже не веду себя так «мило и приятно», как раньше. Я не побежала вниз, чтобы как следует поприветствовать почтальона (у меня на руках плакала дочь); я сухо и коротко ответила на сообщение старого коллеги в Instagram. У меня просто не было времени поразмыслить, нравлюсь я кому-то или нет. И со временем я обнаружила, что мой мир не рухнул, когда я перестала усиленно любезничать с каждым человеком, с которым пересеклись мои пути.
На самом деле моя жизнь бесконечно улучшилась, когда я овладела искусством не быть «приятной». Вот небольшой пример: теперь в ресторане я закажу то, что действительно хочу, и не буду чувствовать, что обязана следовать непрошеной рекомендации официанта. Более важный пример: я пересмотрела условия работы, когда вышла из отпуска. Раньше я отчаянно желала, чтобы мой редактор чувствовал, что со мной «приятно работать».
Я больше общаюсь с дочерью, мужем, подругами и семьёй. Я могу отказаться покупать шампунь, который рекомендует моя парикмахерка, и не паникую, что она пожалуется на меня коллегам. Я больше не добавляю «приношу огромные извинения» или «простите, что спрашиваю...» к каждому электронному письму. Я чувствую себя свободнее и счастливее. Мне стало легче. Звучит банально, но я больше не пытаюсь нравиться другим — и это лучшее, что я делала для себя. Предпочитаю ли я нравиться? Конечно, да: для большинства из нас это часть естественного желания выживать. Знаю ли я, что не нравиться — это нормально? Да, да, я знаю.
Не спрашивайте себя, нравитесь ли вы другим. Спросите: а что нравится МНЕ?
#фемпрактики #подчинённое_поведение
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Утоли мои печали, Натали
Говорит #моя_гениальная_подписчица ~ова/~ева:
Недавно услышала эту некогда популярную прилипчивую песенку и задумалась, а есть ли подобные сюжеты для женщин? Ну, лапши, где он спасает и защищает, достаточно. А вот именно этот акцент на утолении печалей и возвращении разочарованной женщине веры в будущее и достойных настоящих мужчин?.. Не встречала ни в книгах, ни в песнях. И думаю, не встречу. Потому что подобные мероприятия долги, трудоёмки и эмоционально затратны. А на то, что это способны делать мужчины, нет и намёка. Только женщины способны возродить своей любовью опавшего мужского феникса, в обратную сторону даже не спрашивайте.
Способен ли мистер Рочестер (настаиваю на исполнении роли Тимоти Далтоном) истово и преданно годами ухаживать за слепой Джен Эйр и возрождать её к жизни?.. Способен ли Красавец разглядеть в женской ипостаси Чудовища тонкую ранимую душу, беречь её и превращать любовью и заботой в прекрасную Принцессу?
Мне на ум приходит только торопыга Иван-царевич, сжёгший лягушачью шкурку Царевны-лягушки, а то чего это она только на пиру красивая? Должна услаждать глаз круглосуточно, и никаких гвоздей! Сколько проблем повлекло непродуманное сожжение шкурки, помним из сказки. И тут как раз сказка совпадает с былью.
Женщины бесконечно платят за необдуманные поступки мужчин. Он не хотел ребёнка, а хотел потрахаться без презерватива. Он не хотел изменять и заражать жену венерическим заболеванием, а хотел (см. пункт 1). Он не хотел срывать сроки сдачи документов, а не знал, как признаться в своей некомпетентности, а потом всё как-нибудь рассосалось бы.
Но я ушла в сторону от основной темы. От женщин ожидается бесконечный труд по эмоциональной подпитке и исцелению мятущейся мужской души, для женщин подобную работу не совершает никто. Ты должна буквально кормить собой великовозрастных верзил, которые на раз-два расскажут тебе, что баба не человек, а значит, и носиться с её глубоким внутренним миром никому не упало. Это мужчины все сплошь великие философы и, сидя часами на унитазе, размышляют о судьбах мира. А женщинам положено быть устроенными просто и понятно: кнопки «дай денег» и «дай ребёнка», чего ещё для счастья ей надо там?
Всё больше прихожу к мысли, что женщине для счастья нужна только одна большая кнопка «не отдавай». Не отдавай мужчинам своих сил, своего времени, своих денег и способностей. Не вдохновляй, не лечи его вавки в башке и разочарованность жестоким миром. Вдумаемся: в мире с колоссальным женским многовековым угнетением нам вменяется психологически поддерживать... угнетателей! Они так страдают, кюшать не могут.
Мужчины справятся, а кто нет — естественный отбор в действии. А нам понадобятся абсолютно все наши ресурсы для себя. И пусть в таком пока воображаемом мире не появятся истории про Джен Эйр и Рочестера, зато будут романы о взаимоподдержке, например. Фантастика о том, как мужчина спросил женщину и сделал так, как сказала ему эта умница, а потом отдавал должное её заслугам. Любовные романы, где мужчина бескорыстно вваливает тонны своих ресурсов в надломленную женщину, возвращает ей веру в себя и в жизнь и скромно отходит в сторонку, не дожидаясь фанфар и оваций.
Но начать предлагаю с того, чтобы перестать отдавать мужчинам и начать наконец брать по максимуму для себя. Я называю это справедливым выравниванием дисбаланса.
#фемпрактики #неоплачиваемый_труд
***
Это «Моя гениальная подписчица» — рубрика, где вы можете поделиться с подписчицами канала «Видима и свободна» мыслями о женщинах и радикальном феминизме.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму. Давайте вместе размышлять и обсуждать то, что для нас важно.
Лена К.
💰Поддержать канал
Говорит #моя_гениальная_подписчица ~ова/~ева:
Недавно услышала эту некогда популярную прилипчивую песенку и задумалась, а есть ли подобные сюжеты для женщин? Ну, лапши, где он спасает и защищает, достаточно. А вот именно этот акцент на утолении печалей и возвращении разочарованной женщине веры в будущее и достойных настоящих мужчин?.. Не встречала ни в книгах, ни в песнях. И думаю, не встречу. Потому что подобные мероприятия долги, трудоёмки и эмоционально затратны. А на то, что это способны делать мужчины, нет и намёка. Только женщины способны возродить своей любовью опавшего мужского феникса, в обратную сторону даже не спрашивайте.
Способен ли мистер Рочестер (настаиваю на исполнении роли Тимоти Далтоном) истово и преданно годами ухаживать за слепой Джен Эйр и возрождать её к жизни?.. Способен ли Красавец разглядеть в женской ипостаси Чудовища тонкую ранимую душу, беречь её и превращать любовью и заботой в прекрасную Принцессу?
Мне на ум приходит только торопыга Иван-царевич, сжёгший лягушачью шкурку Царевны-лягушки, а то чего это она только на пиру красивая? Должна услаждать глаз круглосуточно, и никаких гвоздей! Сколько проблем повлекло непродуманное сожжение шкурки, помним из сказки. И тут как раз сказка совпадает с былью.
Женщины бесконечно платят за необдуманные поступки мужчин. Он не хотел ребёнка, а хотел потрахаться без презерватива. Он не хотел изменять и заражать жену венерическим заболеванием, а хотел (см. пункт 1). Он не хотел срывать сроки сдачи документов, а не знал, как признаться в своей некомпетентности, а потом всё как-нибудь рассосалось бы.
Но я ушла в сторону от основной темы. От женщин ожидается бесконечный труд по эмоциональной подпитке и исцелению мятущейся мужской души, для женщин подобную работу не совершает никто. Ты должна буквально кормить собой великовозрастных верзил, которые на раз-два расскажут тебе, что баба не человек, а значит, и носиться с её глубоким внутренним миром никому не упало. Это мужчины все сплошь великие философы и, сидя часами на унитазе, размышляют о судьбах мира. А женщинам положено быть устроенными просто и понятно: кнопки «дай денег» и «дай ребёнка», чего ещё для счастья ей надо там?
Всё больше прихожу к мысли, что женщине для счастья нужна только одна большая кнопка «не отдавай». Не отдавай мужчинам своих сил, своего времени, своих денег и способностей. Не вдохновляй, не лечи его вавки в башке и разочарованность жестоким миром. Вдумаемся: в мире с колоссальным женским многовековым угнетением нам вменяется психологически поддерживать... угнетателей! Они так страдают, кюшать не могут.
Мужчины справятся, а кто нет — естественный отбор в действии. А нам понадобятся абсолютно все наши ресурсы для себя. И пусть в таком пока воображаемом мире не появятся истории про Джен Эйр и Рочестера, зато будут романы о взаимоподдержке, например. Фантастика о том, как мужчина спросил женщину и сделал так, как сказала ему эта умница, а потом отдавал должное её заслугам. Любовные романы, где мужчина бескорыстно вваливает тонны своих ресурсов в надломленную женщину, возвращает ей веру в себя и в жизнь и скромно отходит в сторонку, не дожидаясь фанфар и оваций.
Но начать предлагаю с того, чтобы перестать отдавать мужчинам и начать наконец брать по максимуму для себя. Я называю это справедливым выравниванием дисбаланса.
#фемпрактики #неоплачиваемый_труд
***
Это «Моя гениальная подписчица» — рубрика, где вы можете поделиться с подписчицами канала «Видима и свободна» мыслями о женщинах и радикальном феминизме.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму. Давайте вместе размышлять и обсуждать то, что для нас важно.
Лена К.
💰Поддержать канал
Можно ли быть феминисткой и мечтать стать домохозяйкой
Текст: radfem-rage
Перевод и пересказ: Лена Климова
Я думаю, что нет. Быть домохозяйкой означает, что мужчина распоряжается деньгами, а вы находитесь в его власти. Именно он строит карьеру, получает продвижение и прочие ништяки. Как только он решит заменить вас более молодой моделью — ну вот и всё, до свидания. Вас вышвырнут вон. Попробуйте устроиться на работу, если вы не работали лет десять или больше. Что тут хорошего? А вдруг он будет к вам жесток? Да, у вас может быть собственный счёт в банке, но потом-то что?
Вы полностью в его власти.
Я не встречала ни одной радикальной феминистки, которая хочет быть домохозяйкой или положительно отзывается об этом. Но я видела безумное количество либфем, которые говорят, что хотят быть домохозяйками, потому что это такооооой огроооомный «эмпауэрмент». Нет. Быть домохозяйкой — антифеминистский выбор. В этом выборе нет ничего ужасного, но просто не называйте его феминистским, потому что это не так и никогда так не будет.
Когда ваш «феминизм» и ваш «выбор» делают мужчин счастливыми — задумайтесь о причинах. Либеральный «феминизм» угождает и приносит пользу мужчинам всеми мыслимыми способами. он за порно, за «секс-работу», за кинки, за брак, за то, чтобы женщина оставалась дома и не зарабатывала деньги. Поэтому либфем — не настоящий феминизм. Я уж молчу о том, что нам с самого раннего возраста навязывают такой сценарий: сидеть дома и не работать. От женщин этого ожидают. Когда вокруг так много пропаганды, этот «выбор» даже не может считаться реальным выбором.
#фемтеории #деньги #ж_и_м #свободный_выбор #неоплачиваемый_труд
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: radfem-rage
Перевод и пересказ: Лена Климова
Я думаю, что нет. Быть домохозяйкой означает, что мужчина распоряжается деньгами, а вы находитесь в его власти. Именно он строит карьеру, получает продвижение и прочие ништяки. Как только он решит заменить вас более молодой моделью — ну вот и всё, до свидания. Вас вышвырнут вон. Попробуйте устроиться на работу, если вы не работали лет десять или больше. Что тут хорошего? А вдруг он будет к вам жесток? Да, у вас может быть собственный счёт в банке, но потом-то что?
Вы полностью в его власти.
Я не встречала ни одной радикальной феминистки, которая хочет быть домохозяйкой или положительно отзывается об этом. Но я видела безумное количество либфем, которые говорят, что хотят быть домохозяйками, потому что это такооооой огроооомный «эмпауэрмент». Нет. Быть домохозяйкой — антифеминистский выбор. В этом выборе нет ничего ужасного, но просто не называйте его феминистским, потому что это не так и никогда так не будет.
Когда ваш «феминизм» и ваш «выбор» делают мужчин счастливыми — задумайтесь о причинах. Либеральный «феминизм» угождает и приносит пользу мужчинам всеми мыслимыми способами. он за порно, за «секс-работу», за кинки, за брак, за то, чтобы женщина оставалась дома и не зарабатывала деньги. Поэтому либфем — не настоящий феминизм. Я уж молчу о том, что нам с самого раннего возраста навязывают такой сценарий: сидеть дома и не работать. От женщин этого ожидают. Когда вокруг так много пропаганды, этот «выбор» даже не может считаться реальным выбором.
#фемтеории #деньги #ж_и_м #свободный_выбор #неоплачиваемый_труд
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Не понимаю: я себя накрутила или это правда была опасная ситуация?
#воскресный_вопрос #безопасность
Итак, это случилось примерно через год-два после того, как я окончила школу. Мне надо было проехать из одного города в другой (к счастью, это было не очень большое расстояние), и я стояла ловила попутку. Я тогда ещё считала феминизм чем-то из разряда «ну, бабы навыдумывали» (извиняюсь!), поэтому даже мысли какой-то не было о страшном поначалу.
Передо мной остановилась машина, в которую я без раздумий села. Были только я и водитель.
Он с самого начала начал болтать со мной, хотя я вроде как всем видом показывала, что не хочу общаться (у меня были проводные наушники, которые я демонстративно надевала сразу после своего ответа на его очередной вопрос, но он не останавливался). Я продолжала отвечать через силу, испугавшись, что, если замолчу, он решит остановиться в лесу, через который мы ехали. Потом, заехав в город, он попросил мой телефон. Я, глупышка, дала настоящий, возможно, на своё везение, потому что ЭТОТ МУЖИК ТУТ ЖЕ ЕГО ПРОВЕРИЛ, ПОЗВОНИВ МНЕ (или я накручиваю??? он решил оставить мне свой номер таким образом???). Я готова была ему все свои деньги отдать, лишь бы выйти из этой машины, потому что меня это начало напрягать ещё больше, чем в лесу (хотя уже там я начала обливаться нервно потом). И я вроде как попросилась выйти раньше, но он завёз меня на какую-то огороженную территорию (впрочем, уйти оттуда было не очень сложно). Конечно, он писал мне позже, и я даже осмелилась ответить, что мне неинтересно общение, он ответил, что можно же хотя бы попробовать... и я кинула его в ЧС.
Прошло несколько лет, но от воспоминаний об этой ситуации меня слегка потряхивает. Слишком ли я перенервничала? Ничего такого не произошло, я, может, просто напридумывала, накрутила себя почём зря? Не могу стереть из памяти то, что даже не произошло толком. Если смотреть на ситуацию со стороны, то кажется, будто ничего страшного-то и не случилось, даже денег за дорогу не взял... Не отлично ли проехалась?
Я в основном стараюсь не вспоминать, просто на днях меня стриггерила игра. В ней к главной героине в тёмном переулке подходит персонаж и просит номерок. В голове у меня что-то щёлкнуло, и, перенеся ситуацию на жизнь, между «отказать» и «дать номер» я выбрала второй вариант, посчитав, что за первый мне прилетит, а во втором случае можно кинуть в ЧС или сменить номер. Именно это заставило меня понять, что я, оказывается, боюсь давать свой номер другим людям, но готова сделать это, чтобы выйти из ещё более пугающей меня ситуации.
P. S. Оказывается, в игре, если отказать, то персонаж отстаёт от гг, а если после выдачи номера сказать честно, мол, да, я дала его тебе, чтоб ты отвязался, то я же останусь плохой-нехорошей.
Анонимно
***
Это «Воскресный вопрос» — рубрика для тех, кто хочет получить совет, помощь или поддержку у подписчиц канала «Видима и свободна».
Правила рубрики:
1. Оставляйте комментарии только для авторки письма. Не отвечайте на чужие комментарии. Эта рубрика — не для дискуссий.
2. Не осуждайте авторку письма и не критикуйте чужие комментарии.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму.
💰Поддержать канал
#воскресный_вопрос #безопасность
Итак, это случилось примерно через год-два после того, как я окончила школу. Мне надо было проехать из одного города в другой (к счастью, это было не очень большое расстояние), и я стояла ловила попутку. Я тогда ещё считала феминизм чем-то из разряда «ну, бабы навыдумывали» (извиняюсь!), поэтому даже мысли какой-то не было о страшном поначалу.
Передо мной остановилась машина, в которую я без раздумий села. Были только я и водитель.
Он с самого начала начал болтать со мной, хотя я вроде как всем видом показывала, что не хочу общаться (у меня были проводные наушники, которые я демонстративно надевала сразу после своего ответа на его очередной вопрос, но он не останавливался). Я продолжала отвечать через силу, испугавшись, что, если замолчу, он решит остановиться в лесу, через который мы ехали. Потом, заехав в город, он попросил мой телефон. Я, глупышка, дала настоящий, возможно, на своё везение, потому что ЭТОТ МУЖИК ТУТ ЖЕ ЕГО ПРОВЕРИЛ, ПОЗВОНИВ МНЕ (или я накручиваю??? он решил оставить мне свой номер таким образом???). Я готова была ему все свои деньги отдать, лишь бы выйти из этой машины, потому что меня это начало напрягать ещё больше, чем в лесу (хотя уже там я начала обливаться нервно потом). И я вроде как попросилась выйти раньше, но он завёз меня на какую-то огороженную территорию (впрочем, уйти оттуда было не очень сложно). Конечно, он писал мне позже, и я даже осмелилась ответить, что мне неинтересно общение, он ответил, что можно же хотя бы попробовать... и я кинула его в ЧС.
Прошло несколько лет, но от воспоминаний об этой ситуации меня слегка потряхивает. Слишком ли я перенервничала? Ничего такого не произошло, я, может, просто напридумывала, накрутила себя почём зря? Не могу стереть из памяти то, что даже не произошло толком. Если смотреть на ситуацию со стороны, то кажется, будто ничего страшного-то и не случилось, даже денег за дорогу не взял... Не отлично ли проехалась?
Я в основном стараюсь не вспоминать, просто на днях меня стриггерила игра. В ней к главной героине в тёмном переулке подходит персонаж и просит номерок. В голове у меня что-то щёлкнуло, и, перенеся ситуацию на жизнь, между «отказать» и «дать номер» я выбрала второй вариант, посчитав, что за первый мне прилетит, а во втором случае можно кинуть в ЧС или сменить номер. Именно это заставило меня понять, что я, оказывается, боюсь давать свой номер другим людям, но готова сделать это, чтобы выйти из ещё более пугающей меня ситуации.
P. S. Оказывается, в игре, если отказать, то персонаж отстаёт от гг, а если после выдачи номера сказать честно, мол, да, я дала его тебе, чтоб ты отвязался, то я же останусь плохой-нехорошей.
Анонимно
***
Это «Воскресный вопрос» — рубрика для тех, кто хочет получить совет, помощь или поддержку у подписчиц канала «Видима и свободна».
Правила рубрики:
1. Оставляйте комментарии только для авторки письма. Не отвечайте на чужие комментарии. Эта рубрика — не для дискуссий.
2. Не осуждайте авторку письма и не критикуйте чужие комментарии.
Если вы хотите опубликовать письмо в рубрике — пришлите его в эту форму.
💰Поддержать канал
Стоит ли вам колоть ботокс? Спросите Страшную
Текст: Джессика Дефино, The Guardian
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
С точки зрения морали морщины — это не плохо и не хорошо. Они не означают, что вы никчёмная старая карга. Они не означают, что мудрее прочих. Морщины просто есть. Просто бывают. Они человеческие. Подумайте об этом так: я знаю немало морщинистых стариков, которые не кажутся особенно мудрыми. Вам сложно в это поверить? Просто представьте членов правительства США. [А мы в России, так что представим депутатов Госдумы. — Лена К.] И почему вся эта фигня вроде «морщины — это жизненные уроки» призвана утешать только женщин?
Отвечая на ваш вопрос, Стареющая девочка индиго: нет, я не думаю, что вам следует активнее бороться со старением. Не потому, что ваши «гусиные лапки» хороши, красивы или отражают глубокую мудрость. Морщины — это просто прямое следствие того, что у вас есть тело.
Борьба со старением — занятие разочаровывающее. Вы никогда не увидите, что антивозрастные средства сработали. Вы никогда не посмотрите в зеркало и не воскликнете: «Получилось! Я победила возраст!» Борьба со старением дорого стоит, отнимает много времени и — хотя, конечно, инъекции могут ненадолго сделать вам лучше здесь и сейчас — вызывает бесконечный цикл тревоги из-за возраста. Исследование Йельского университета показало, что люди с негативным взглядом на собственное старение умирают на 7,5 года раньше остальных. Борьба со старением работает только в этом смысле!
Проницательные читательницы скажут, что женщины борются со старением из-за эйджизма; если они выглядят моложе — это делает их менее уязвимыми для дискриминации по возрасту. Отчасти это верно. Но верно и то, что строгое соблюдение стандартов красоты приносит сопутствующие последствия, в том числе тревожность, депрессию, дисморфию, расстройства пищевого поведения и самоповреждение.
Есть и альтернатива борьбе со старением, которую описала Сьюзан Зонтаг. То же самое я предлагаю вам: позвольте себе «стареть естественно и без смущения, активно протестуя и не подчиняясь условностям, вытекающим из двойных стандартов в отношении старения».
Обязаны ли вы превращать свою обвисающую кожу в политическую позицию? Ну... иначе не выйдет. Что бы вы ни делали — кололи ботокс, не кололи ботокс, — лицо стареющей женщины имеет политический подтекст. Кстати, вы знали, что производители ботокса пожертвовали десятки тысяч долларов законодателям США, которые пытались ввести национальный запрет на аборты? Просто небольшой факт. Я предпочитаю его помнить.
Я никогда не колола ботокс, но многие близкие мне женщины это делают. Глядя на своё лицо, порой я думаю, что я становлюсь всё старше и когда-нибудь умру, что все, кого я люблю, тоже умрут, что — о боже, есть ли что-нибудь после смерти? Моя жизнь — это просто какая-то космическая шутка? Я вообще важна? Почему я здесь? Мне станет легче, если... если моя кожа будет выглядеть подтянутой?
Увы, экзистенциальная боль — неизбежная часть жизни. Как и морщины.
Вот чем я закончу. Всякий раз, когда меня — как и вас — охватывает желание «активно бороться со старением», я напоминаю себе, что старение — синоним процесса жизни. Это не фальшиво-позитивный лозунг вроде «каждая морщинка — урок», а биологический факт. Мы не можем жить и не выглядеть пожившими, и — по моему мудрому-из-за-моих-морщин мнению — мы не можем жить полноценно, если зациклены на том, чтобы не выглядеть пожившими.
#тело #возраст #фемпрактики
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: Джессика Дефино, The Guardian
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
С точки зрения морали морщины — это не плохо и не хорошо. Они не означают, что вы никчёмная старая карга. Они не означают, что мудрее прочих. Морщины просто есть. Просто бывают. Они человеческие. Подумайте об этом так: я знаю немало морщинистых стариков, которые не кажутся особенно мудрыми. Вам сложно в это поверить? Просто представьте членов правительства США. [А мы в России, так что представим депутатов Госдумы. — Лена К.] И почему вся эта фигня вроде «морщины — это жизненные уроки» призвана утешать только женщин?
Отвечая на ваш вопрос, Стареющая девочка индиго: нет, я не думаю, что вам следует активнее бороться со старением. Не потому, что ваши «гусиные лапки» хороши, красивы или отражают глубокую мудрость. Морщины — это просто прямое следствие того, что у вас есть тело.
Борьба со старением — занятие разочаровывающее. Вы никогда не увидите, что антивозрастные средства сработали. Вы никогда не посмотрите в зеркало и не воскликнете: «Получилось! Я победила возраст!» Борьба со старением дорого стоит, отнимает много времени и — хотя, конечно, инъекции могут ненадолго сделать вам лучше здесь и сейчас — вызывает бесконечный цикл тревоги из-за возраста. Исследование Йельского университета показало, что люди с негативным взглядом на собственное старение умирают на 7,5 года раньше остальных. Борьба со старением работает только в этом смысле!
Проницательные читательницы скажут, что женщины борются со старением из-за эйджизма; если они выглядят моложе — это делает их менее уязвимыми для дискриминации по возрасту. Отчасти это верно. Но верно и то, что строгое соблюдение стандартов красоты приносит сопутствующие последствия, в том числе тревожность, депрессию, дисморфию, расстройства пищевого поведения и самоповреждение.
Есть и альтернатива борьбе со старением, которую описала Сьюзан Зонтаг. То же самое я предлагаю вам: позвольте себе «стареть естественно и без смущения, активно протестуя и не подчиняясь условностям, вытекающим из двойных стандартов в отношении старения».
Обязаны ли вы превращать свою обвисающую кожу в политическую позицию? Ну... иначе не выйдет. Что бы вы ни делали — кололи ботокс, не кололи ботокс, — лицо стареющей женщины имеет политический подтекст. Кстати, вы знали, что производители ботокса пожертвовали десятки тысяч долларов законодателям США, которые пытались ввести национальный запрет на аборты? Просто небольшой факт. Я предпочитаю его помнить.
Я никогда не колола ботокс, но многие близкие мне женщины это делают. Глядя на своё лицо, порой я думаю, что я становлюсь всё старше и когда-нибудь умру, что все, кого я люблю, тоже умрут, что — о боже, есть ли что-нибудь после смерти? Моя жизнь — это просто какая-то космическая шутка? Я вообще важна? Почему я здесь? Мне станет легче, если... если моя кожа будет выглядеть подтянутой?
Увы, экзистенциальная боль — неизбежная часть жизни. Как и морщины.
Вот чем я закончу. Всякий раз, когда меня — как и вас — охватывает желание «активно бороться со старением», я напоминаю себе, что старение — синоним процесса жизни. Это не фальшиво-позитивный лозунг вроде «каждая морщинка — урок», а биологический факт. Мы не можем жить и не выглядеть пожившими, и — по моему мудрому-из-за-моих-морщин мнению — мы не можем жить полноценно, если зациклены на том, чтобы не выглядеть пожившими.
#тело #возраст #фемпрактики
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Шир Хайт и её поиски женского оргазма. Что случилось с одной из самых известных феминисток США
Текст: Джули Биндел, UnHerd
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1/3
— Нам нужно снять обо мне фильм.
Это были одни из первых слов, которые сказала мне Шир Хайт, феминистка и исследовательница секса, когда я встретила её в мае 2011 года. Спустя три года после смерти 77-летней Шир её желание исполнилось. Фильм «Исчезновение Шир Хайт» [The Disappearance Of Shere Hite], который вышел в январе 2024-го, рассказывает об увлекательной жизни женщины, которая разоблачила неприятный для мужчин факт: проникающий секс редко приводит к оргазму женщины.
Чтобы лучше понять, насколько революционными были исследования и выводы Хайт в середине 1970-х, вспомним, что говорили об оргазме сексологи-мужчины. Два самых известных — Зигмунд Фрейд и Альфред Кинси — продвигали идею подлинного, истинного оргазма, достижимого только в результате проникновения пениса в вагину, или, как выразилась Хайт, «великого мужского толчка».
В труде «Отчёт Хайт: национальное исследование женской сексуальности» (1976) Шир окончательно развенчала миф о том, что женщины могут достичь оргазма только при гетеросексуальном проникновении, а те, кому этого не удаётся, «фригидны». Хайт отметила, что сексологи Уильям Мастерс и Вирджиния Э. Джонсон проводили исследования в лаборатории, а её исследование сосредоточилось на опыте женщин, которым они сами поделились. Большинство респонденток рассказали, что легко доводили себя до оргазма с помощью мастурбации и что секс с партнёрами-мужчинами был гораздо менее удовлетворительным.
Разумеется, мужчины — узнав, что женщины в них не особенно нуждаются, — были возмущены до глубины души. Журнал Playboy назвал отчёт Хайт «отчётом Хейт» [англ. отчётом ненависти]. Многим было трудно воспринимать всерьёз работу привлекательной молодой женщины, которая снималась обнажённой для того же Playboy, чтобы получить финансирование для своей докторской диссертации. И всё же книга стала феноменом; даже сегодня, спустя 46 лет после выхода, она остаётся в списке топ-30 бестселлеров всех времён. Шир Хайт изучала то, что волновало феминисток второй волны: пол и сексуальность. Феминистки 1970-х постоянно возвращались к той теме, требуя и свободы жить без угрозы изнасилования, и сексуального освобождения женщин, которые имеют право получать удовольствие от секса. Помню, на одной карикатуре маленькая девочка спрашивает отца: «Папа, что такое клитор?», на что он отвечает: «Я не знаю, дорогая, спроси у своей мамы».
Текст: Джули Биндел, UnHerd
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 1/3
— Нам нужно снять обо мне фильм.
Это были одни из первых слов, которые сказала мне Шир Хайт, феминистка и исследовательница секса, когда я встретила её в мае 2011 года. Спустя три года после смерти 77-летней Шир её желание исполнилось. Фильм «Исчезновение Шир Хайт» [The Disappearance Of Shere Hite], который вышел в январе 2024-го, рассказывает об увлекательной жизни женщины, которая разоблачила неприятный для мужчин факт: проникающий секс редко приводит к оргазму женщины.
Чтобы лучше понять, насколько революционными были исследования и выводы Хайт в середине 1970-х, вспомним, что говорили об оргазме сексологи-мужчины. Два самых известных — Зигмунд Фрейд и Альфред Кинси — продвигали идею подлинного, истинного оргазма, достижимого только в результате проникновения пениса в вагину, или, как выразилась Хайт, «великого мужского толчка».
В труде «Отчёт Хайт: национальное исследование женской сексуальности» (1976) Шир окончательно развенчала миф о том, что женщины могут достичь оргазма только при гетеросексуальном проникновении, а те, кому этого не удаётся, «фригидны». Хайт отметила, что сексологи Уильям Мастерс и Вирджиния Э. Джонсон проводили исследования в лаборатории, а её исследование сосредоточилось на опыте женщин, которым они сами поделились. Большинство респонденток рассказали, что легко доводили себя до оргазма с помощью мастурбации и что секс с партнёрами-мужчинами был гораздо менее удовлетворительным.
Разумеется, мужчины — узнав, что женщины в них не особенно нуждаются, — были возмущены до глубины души. Журнал Playboy назвал отчёт Хайт «отчётом Хейт» [англ. отчётом ненависти]. Многим было трудно воспринимать всерьёз работу привлекательной молодой женщины, которая снималась обнажённой для того же Playboy, чтобы получить финансирование для своей докторской диссертации. И всё же книга стала феноменом; даже сегодня, спустя 46 лет после выхода, она остаётся в списке топ-30 бестселлеров всех времён. Шир Хайт изучала то, что волновало феминисток второй волны: пол и сексуальность. Феминистки 1970-х постоянно возвращались к той теме, требуя и свободы жить без угрозы изнасилования, и сексуального освобождения женщин, которые имеют право получать удовольствие от секса. Помню, на одной карикатуре маленькая девочка спрашивает отца: «Папа, что такое клитор?», на что он отвечает: «Я не знаю, дорогая, спроси у своей мамы».
Шир Хайт и её поиски женского оргазма. Что случилось с одной из самых известных феминисток США
Текст: Джули Биндел, UnHerd
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2/3
Шир Хайт обвинили в том, что она использовала исследование, чтобы обосновать политическую точку зрения: что женщины не нуждаются в мужчинах. Но на самом деле Шир раскрыла тайну о неудовлетворённости женщин гетеросексуальных отношениях. Выводы Шир были ошеломительными: 84% респонденток, заполнивших анкету, не были эмоционально удовлетворены отношениями; 95% сообщили об эмоциональном и психологическом насилии партнёра-мужчины; 98% отметили, что хотели бы больше общаться с партнёром, и только 13% женщин, которые были замужем дольше двух лет, сказали, что испытывают к партнёру любовь.
Мужчины, сексологи и учёные, обвиняли Шир Хайт в предвзятости и некорректных методах. Шир разослала 100 тыс. подробных анкет в коричневых бумажных конвертах по случайным адресам из телефонной книги. Около 4,5 тыс. женщин заполнили и вернули анкеты. Некоторые учёные публично и гневно заявляли, что данные искажены: женщины, которые предпочли заполнить и вернуть анкеты, скорее всего, были несчастливы в отношениях; другими словами, точили зуб на мужчин.
Но, как сказала мне Хайт в 2011 году, «Фрейд взял интервью только у трёх венских женщин».
Шир выступила по ТВ, чтобы ответить критикам, и стала объектом злобных словесных нападок. В 1995 году, устав от того, что она превратилась в одну из самых известных феминисток на планете, Шир отказалась от гражданства США, переехала в Европу и в итоге обосновалась в Великобритании. Но споры продолжались, за ней регулярно следили папарацци. Шир бескомпромиссно общалась с мужчинами-интервьюерами и публиковала очень непопулярные выводы о мужчинах, поэтому оттолкнула от себя американскую прессу. Её книги перевели на несколько языков и продавали в неанглоязычных странах, но непопулярность Шир была такой, что ни одно издательство в США не захотело печатать её новые работы.
Один из самых поразительных результатов «Отчёта Хайт» — то, что у 70% респонденток, которые состояли в браке дольше пяти лет, была хотя бы одна внебрачная связь. Газета The Washington Post настолько возмутилась выводами Хайт, что провела собственное исследование, обзвонив женщин и задав им вопросы. Ответ Шир, как всегда, был язвительным:
— Возможно, если её муж дома и она готовит ему ужин — ей не очень-то захочется отвечать на вопросы о том, насколько она счастлива или несчастлива в браке?
Текст: Джули Биндел, UnHerd
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2/3
Шир Хайт обвинили в том, что она использовала исследование, чтобы обосновать политическую точку зрения: что женщины не нуждаются в мужчинах. Но на самом деле Шир раскрыла тайну о неудовлетворённости женщин гетеросексуальных отношениях. Выводы Шир были ошеломительными: 84% респонденток, заполнивших анкету, не были эмоционально удовлетворены отношениями; 95% сообщили об эмоциональном и психологическом насилии партнёра-мужчины; 98% отметили, что хотели бы больше общаться с партнёром, и только 13% женщин, которые были замужем дольше двух лет, сказали, что испытывают к партнёру любовь.
Мужчины, сексологи и учёные, обвиняли Шир Хайт в предвзятости и некорректных методах. Шир разослала 100 тыс. подробных анкет в коричневых бумажных конвертах по случайным адресам из телефонной книги. Около 4,5 тыс. женщин заполнили и вернули анкеты. Некоторые учёные публично и гневно заявляли, что данные искажены: женщины, которые предпочли заполнить и вернуть анкеты, скорее всего, были несчастливы в отношениях; другими словами, точили зуб на мужчин.
Но, как сказала мне Хайт в 2011 году, «Фрейд взял интервью только у трёх венских женщин».
Шир выступила по ТВ, чтобы ответить критикам, и стала объектом злобных словесных нападок. В 1995 году, устав от того, что она превратилась в одну из самых известных феминисток на планете, Шир отказалась от гражданства США, переехала в Европу и в итоге обосновалась в Великобритании. Но споры продолжались, за ней регулярно следили папарацци. Шир бескомпромиссно общалась с мужчинами-интервьюерами и публиковала очень непопулярные выводы о мужчинах, поэтому оттолкнула от себя американскую прессу. Её книги перевели на несколько языков и продавали в неанглоязычных странах, но непопулярность Шир была такой, что ни одно издательство в США не захотело печатать её новые работы.
Один из самых поразительных результатов «Отчёта Хайт» — то, что у 70% респонденток, которые состояли в браке дольше пяти лет, была хотя бы одна внебрачная связь. Газета The Washington Post настолько возмутилась выводами Хайт, что провела собственное исследование, обзвонив женщин и задав им вопросы. Ответ Шир, как всегда, был язвительным:
— Возможно, если её муж дома и она готовит ему ужин — ей не очень-то захочется отвечать на вопросы о том, насколько она счастлива или несчастлива в браке?