«Что бы мы ни пережили — этого не должно случиться с нашими дочерьми»
Текст: Стефани Нолен
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
Мариам Дахир говорит, что некоторые международные группы предлагают повлиять на религиозных лидеров, чтобы те одобрили менее экстремальную версию увечья: удалять только клитор или только его часть — в противовес традиционной практике полного удаления клитора и половых губ и зашивания. Это резко увеличивает вероятность того, что у женщины возникнут осложнения со здоровьем, особенно при сексе или родах. По словам Мариам, менее экстремальный вариант одобрили некоторые родители, а в 2018 году была выпущена фетва, которая предписывала родителям, чтобы процедуру проводил медицинский работник.
Однако, как говорит Мариам, она и несколько других женщин не приняли эту идею «умеренного улучшения».
— Как мы можем десятилетиями твердить, что от тела женщины ничего не нужно отрезать, что нет никакого религиозного оправдания этой практике, а потом разворачиваться на 180 градусов и советовать такое? — спрашивает Мариам.
Мариам публикует в Facebook видеоролики, призывающие запретить калечащие практики, и за это её часто критикуют.
— Зато я хотя бы знаю, что люди слышат меня, — говорит Мариам. — И это большое изменение по сравнению с прошлым — когда вообще считалось табу обсуждать эту практику.
Ещё одна страна, где многое улучшилось, — это Кения: 30 лет назад девочек и женщин калечили часто, а сейчас эта практика ограничена районами страны, где большинство людей принадлежат к сомалийской общине. Экспертка ЮНИСЕФ Клаудия Каппа объясняет, что в странах вроде Кении изменить нормы проще. В Кении калечащие операции — это традиция нескольких религиозных или этнических групп.
— Если в стране есть разнообразие — всё быстрее меняется. Люди, которые увечат девочек, видят, как другие этого не делают. Они понимают, что возможны альтернативы их убеждениям и ценностям, что поступать иначе культурно приемлемо, — говорит Клаудия.
Садия Хуссейн работает в организации «Светлое общество» и борется с калечащими практиками на северо-западе Кении. Садия считает, что именно публичное обсуждение помогло снизить количество калечащих практик среди девочек 15—19 лет с 23% 30 лет назад до 9% сейчас.
— Мужчины говорят: «Женщины никогда не говорили нам, что это плохо, даже наши жены», — объясняет Садия. — Поэтому я укрепляю уверенность женщин в том, что они могут делиться болью. Наше общество воспитывает женщин так, что они страдают молча. Поэтому я говорю им: «Что бы мы ни пережили — этого не должно случиться с нашими дочерьми».
Места, где чаще всего увечат девочек, — это самые нестабильные страны, где происходят военные конфликты, климатические катастрофы, а порой то и другое сразу.
Садия Хуссейн считает, что изменение климата повлияло на калечащие практики в Кении. Семьи теряют скот из-за погодных катаклизмов, нуждаются в деньгах, чтобы восстановить стада, и могут использовать своих дочерей как источник средств.
— Многих девочек увечат, чтобы выдать замуж в юном возрасте, — сказала Садия. — Когда происходят наводнения и засухи, мы видим, что девочек увечат всё чаще.
Две трети мужчин и женщин в семьях, где женщин искалечили, считают, что этой практике стоит положить конец. В Джибути и Сьерра-Леоне мужчины отвечали так даже чаще женщин.
Экспертка ЮНИСЕФ Клаудия Каппа поясняет: то, что люди говорят во время опроса, может не совпадать с тем, что они делают. И даже родители, которые не хотят увечить дочь, всё равно могут пойти на это из-за страха социальных последствий. Иначе их дочь может не выйти замуж. [Потому что женщину, чьи гениталии не искалечены, мужчины считают нечистой и непригодной для брака. — Лена К.]
— Эти цифры наводят на мрачные мысли. Но нам есть на что надеяться. Всё ещё есть девушки, женщины и даже мужчины, которые верят, что эту практику следует прекратить, — говорит Нанкали Максуд из ЮНИСЕФ.
#тело #калечащие_практики
💰Поддержать канал
Текст: Стефани Нолен
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 2
Мариам Дахир говорит, что некоторые международные группы предлагают повлиять на религиозных лидеров, чтобы те одобрили менее экстремальную версию увечья: удалять только клитор или только его часть — в противовес традиционной практике полного удаления клитора и половых губ и зашивания. Это резко увеличивает вероятность того, что у женщины возникнут осложнения со здоровьем, особенно при сексе или родах. По словам Мариам, менее экстремальный вариант одобрили некоторые родители, а в 2018 году была выпущена фетва, которая предписывала родителям, чтобы процедуру проводил медицинский работник.
Однако, как говорит Мариам, она и несколько других женщин не приняли эту идею «умеренного улучшения».
— Как мы можем десятилетиями твердить, что от тела женщины ничего не нужно отрезать, что нет никакого религиозного оправдания этой практике, а потом разворачиваться на 180 градусов и советовать такое? — спрашивает Мариам.
Мариам публикует в Facebook видеоролики, призывающие запретить калечащие практики, и за это её часто критикуют.
— Зато я хотя бы знаю, что люди слышат меня, — говорит Мариам. — И это большое изменение по сравнению с прошлым — когда вообще считалось табу обсуждать эту практику.
Ещё одна страна, где многое улучшилось, — это Кения: 30 лет назад девочек и женщин калечили часто, а сейчас эта практика ограничена районами страны, где большинство людей принадлежат к сомалийской общине. Экспертка ЮНИСЕФ Клаудия Каппа объясняет, что в странах вроде Кении изменить нормы проще. В Кении калечащие операции — это традиция нескольких религиозных или этнических групп.
— Если в стране есть разнообразие — всё быстрее меняется. Люди, которые увечат девочек, видят, как другие этого не делают. Они понимают, что возможны альтернативы их убеждениям и ценностям, что поступать иначе культурно приемлемо, — говорит Клаудия.
Садия Хуссейн работает в организации «Светлое общество» и борется с калечащими практиками на северо-западе Кении. Садия считает, что именно публичное обсуждение помогло снизить количество калечащих практик среди девочек 15—19 лет с 23% 30 лет назад до 9% сейчас.
— Мужчины говорят: «Женщины никогда не говорили нам, что это плохо, даже наши жены», — объясняет Садия. — Поэтому я укрепляю уверенность женщин в том, что они могут делиться болью. Наше общество воспитывает женщин так, что они страдают молча. Поэтому я говорю им: «Что бы мы ни пережили — этого не должно случиться с нашими дочерьми».
Места, где чаще всего увечат девочек, — это самые нестабильные страны, где происходят военные конфликты, климатические катастрофы, а порой то и другое сразу.
Садия Хуссейн считает, что изменение климата повлияло на калечащие практики в Кении. Семьи теряют скот из-за погодных катаклизмов, нуждаются в деньгах, чтобы восстановить стада, и могут использовать своих дочерей как источник средств.
— Многих девочек увечат, чтобы выдать замуж в юном возрасте, — сказала Садия. — Когда происходят наводнения и засухи, мы видим, что девочек увечат всё чаще.
Две трети мужчин и женщин в семьях, где женщин искалечили, считают, что этой практике стоит положить конец. В Джибути и Сьерра-Леоне мужчины отвечали так даже чаще женщин.
Экспертка ЮНИСЕФ Клаудия Каппа поясняет: то, что люди говорят во время опроса, может не совпадать с тем, что они делают. И даже родители, которые не хотят увечить дочь, всё равно могут пойти на это из-за страха социальных последствий. Иначе их дочь может не выйти замуж. [Потому что женщину, чьи гениталии не искалечены, мужчины считают нечистой и непригодной для брака. — Лена К.]
— Эти цифры наводят на мрачные мысли. Но нам есть на что надеяться. Всё ещё есть девушки, женщины и даже мужчины, которые верят, что эту практику следует прекратить, — говорит Нанкали Максуд из ЮНИСЕФ.
#тело #калечащие_практики
💰Поддержать канал
Жестокость сахарной индустрии: вечные долги, детские браки и гистерэктомии
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 6/6
Мало что изменилось, если вообще изменилось.
Крупные покупатели сахара вроде PepsiCo и Coca-Cola утверждают, что требуют от поставщиков соблюдать строгие стандарты в отношении трудовых прав. Способны ли компании контролировать тысячи плантаций, откуда начинаются поставки?
Такое случается редко. Исполнительный директор NSL Sugars сказал, что производители газировки могут быть скрупулёзными в вопросах качества сахара, эффективности производства и экологии. А труд на плантациях, по его словам, почти никогда не обсуждается. Представители Coca-Cola и PepsiCo редко бывают на плантациях.
Владельцы заводов тоже редко посещают плантации. Руководители компаний Dalmia и NSL Sugars говорят, что они почти не ведут учёт работников.
— Никто с фабрики Dalmia никогда к нам не приходил, — сказала 40-летняя Анита Бхайсахаб Вагмаре. Она всю жизнь проработала на плантациях, поставляющих тростник Dalmia. Анита сказала, что ей сделали гистерэктомию, о чем она сожалеет.
Эд Поттер, бывший глава отдела защиты трудовых прав Coca-Cola, говорит, что компания много раз проверяла, как соблюдаются трудовые права. Но при таком количестве поставщиков надзор не помогает.
— Представьте, что вы роетесь в песке, — сказал Эд. — Вы видите то, что прилипло к вашим пальцам. Остальное ускользает.
Санджай Хатал, управляющий директор крупной лоббистской группы сахарных заводов, считает, что владельцы заводов не могут предоставлять работникам льготы, иначе их начнут считать прямыми работодателями. Это увеличит расходы заводов.
— Само существование отрасли окажется под вопросом, — сказал Санджай.
***
Однажды в мае 2023 года, через несколько месяцев после сбора урожая, Арчана и её муж отправились на участок земли, который они обрабатывают недалеко от своего дома. Стояла 40-градусная жара. Нигде ни тени, ни ветерка.
Адитья, маленький сын Арчаны, совал в рот всё подряд: наклейку, печенье, игрушечные часы. Арчана, одетая в лёгкое сари с цветочным узором, подхватила сына на руки. Прошло около шести месяцев после гистерэктомии, и её тело болело сильнее обычного. Болело всё, особенно поясница.
Арчана была сыта по горло врачами и работой, которая вынудила её искалечить себя. Впервые в жизни она не знала, сможет ли в этом сезоне рубить сахарный тростник. Но мысль о том, чтобы занять денег и не отработать их, ужасала её. Арчана и так растягивала деньги как могла. Она выращивала помидоры и перец на грядке за их домом.
— Мы потратили всю жизнь на эту работу, — сказала Арчана.
В сентябре, когда приближался сезон сбора урожая, она всё ещё не знала, сумеет ли работать. Подрядчик, по её словам, постоянно уговаривал её мужа взять большой аванс.
— Меня просто сводит с ума, когда люди говорят: «Тебя никто не заставлял тяжело работать», — сказала Арчана. Она стирала одежду в пластиковом тазу. — Никто из нас не выбирал такую жизнь.
Это были изнурительные дни. Все трое детей кашляли. Накануне Арчана поссорилась с мужем, и он швырнул на землю корзину с хлопком, который она собрала. Хлопок был испачкан. Теперь его нельзя продать.
В конце концов муж Арчаны ушёл на плантацию работать один. Она осталась дома, смирившись с тем, что это ещё глубже погрузит семью в нищету.
Арчана беспокоится о детях. Она всё ещё питает надежды на Адитью и двух его старших сестёр. Им 8 и 5 лет. Приянка, старшая дочь, прогуливает школу, чтобы покататься верхом со своими братом и сестрой. Арчана помнит, как сама прогуливала школу, а затем бросила учёбу. Она помнит, как мечтала стать медсестрой. Она хочет, чтобы у её Приянки всё сложилось иначе.
— Я хочу, чтобы она кем-то стала, — говорит Арчана. — Добилась чего-то в жизни.
Но она знает, что у её детей всё может сложиться не так хорошо, как она мечтает.
— Им не нравится так жить, — говорит Арчана. — Но им придётся привыкать.
#трудовые_отношения #деньги #тело #физическое_здоровье #калечащие_практики #медицина
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал
Текст: Мегха Раджагопалан, Кадри Индзамам, The New York Times
Перевод и пересказ: Лена Климова
Часть 6/6
Мало что изменилось, если вообще изменилось.
Крупные покупатели сахара вроде PepsiCo и Coca-Cola утверждают, что требуют от поставщиков соблюдать строгие стандарты в отношении трудовых прав. Способны ли компании контролировать тысячи плантаций, откуда начинаются поставки?
Такое случается редко. Исполнительный директор NSL Sugars сказал, что производители газировки могут быть скрупулёзными в вопросах качества сахара, эффективности производства и экологии. А труд на плантациях, по его словам, почти никогда не обсуждается. Представители Coca-Cola и PepsiCo редко бывают на плантациях.
Владельцы заводов тоже редко посещают плантации. Руководители компаний Dalmia и NSL Sugars говорят, что они почти не ведут учёт работников.
— Никто с фабрики Dalmia никогда к нам не приходил, — сказала 40-летняя Анита Бхайсахаб Вагмаре. Она всю жизнь проработала на плантациях, поставляющих тростник Dalmia. Анита сказала, что ей сделали гистерэктомию, о чем она сожалеет.
Эд Поттер, бывший глава отдела защиты трудовых прав Coca-Cola, говорит, что компания много раз проверяла, как соблюдаются трудовые права. Но при таком количестве поставщиков надзор не помогает.
— Представьте, что вы роетесь в песке, — сказал Эд. — Вы видите то, что прилипло к вашим пальцам. Остальное ускользает.
Санджай Хатал, управляющий директор крупной лоббистской группы сахарных заводов, считает, что владельцы заводов не могут предоставлять работникам льготы, иначе их начнут считать прямыми работодателями. Это увеличит расходы заводов.
— Само существование отрасли окажется под вопросом, — сказал Санджай.
***
Однажды в мае 2023 года, через несколько месяцев после сбора урожая, Арчана и её муж отправились на участок земли, который они обрабатывают недалеко от своего дома. Стояла 40-градусная жара. Нигде ни тени, ни ветерка.
Адитья, маленький сын Арчаны, совал в рот всё подряд: наклейку, печенье, игрушечные часы. Арчана, одетая в лёгкое сари с цветочным узором, подхватила сына на руки. Прошло около шести месяцев после гистерэктомии, и её тело болело сильнее обычного. Болело всё, особенно поясница.
Арчана была сыта по горло врачами и работой, которая вынудила её искалечить себя. Впервые в жизни она не знала, сможет ли в этом сезоне рубить сахарный тростник. Но мысль о том, чтобы занять денег и не отработать их, ужасала её. Арчана и так растягивала деньги как могла. Она выращивала помидоры и перец на грядке за их домом.
— Мы потратили всю жизнь на эту работу, — сказала Арчана.
В сентябре, когда приближался сезон сбора урожая, она всё ещё не знала, сумеет ли работать. Подрядчик, по её словам, постоянно уговаривал её мужа взять большой аванс.
— Меня просто сводит с ума, когда люди говорят: «Тебя никто не заставлял тяжело работать», — сказала Арчана. Она стирала одежду в пластиковом тазу. — Никто из нас не выбирал такую жизнь.
Это были изнурительные дни. Все трое детей кашляли. Накануне Арчана поссорилась с мужем, и он швырнул на землю корзину с хлопком, который она собрала. Хлопок был испачкан. Теперь его нельзя продать.
В конце концов муж Арчаны ушёл на плантацию работать один. Она осталась дома, смирившись с тем, что это ещё глубже погрузит семью в нищету.
Арчана беспокоится о детях. Она всё ещё питает надежды на Адитью и двух его старших сестёр. Им 8 и 5 лет. Приянка, старшая дочь, прогуливает школу, чтобы покататься верхом со своими братом и сестрой. Арчана помнит, как сама прогуливала школу, а затем бросила учёбу. Она помнит, как мечтала стать медсестрой. Она хочет, чтобы у её Приянки всё сложилось иначе.
— Я хочу, чтобы она кем-то стала, — говорит Арчана. — Добилась чего-то в жизни.
Но она знает, что у её детей всё может сложиться не так хорошо, как она мечтает.
— Им не нравится так жить, — говорит Арчана. — Но им придётся привыкать.
#трудовые_отношения #деньги #тело #физическое_здоровье #калечащие_практики #медицина
💰Поддержать канал
✉️ Написать в канал