В этой истории будет много говна, невыносимо много. Да ладно, что я преуменьшаю – она целиком про говно. И речь даже не о канале «Свирепый Пон», который я оживил на этой неделе.

Надеюсь, большинство из вас не представляет, что такое – жить в деревенском доме с уличным туалетом. Что ж, ниже я опишу, какой это элитарный пиздец.

Идеального времени года для похода в уличный сортир у меня не было. Весной и осенью – слякоть. Если нигде не пизданулся по дороге (у меня был двор со сложным рельефом – дорога до толчка не превышала метров 10, но сам он располагался под небольшим склоном, спускаясь с которого, ты невольно разгонялся, но должен был каким-то образом сбросить скорость на середине горки, так как там располагался поворот к туалету), то точно приносил на крыльцо ошметки грязи.

Летом на толчке было кайфово. Правда, в жару дерьмо из очка воняло значительно сильнее, чем в остальные времена года. Мы жили в 50-60 метрах от речки, так что во время сранья жопу свирепо атаковали комары. Срать во время таких налетов было невозможно: приходилось первые несколько минут просто шлепать себя по заднице, убивая кровососов. Только когда их становилось поменьше, личинка начинала нехотя вываливаться в этот суровый мир.

Но вонь и комары были обыденностью, на это даже жаловаться неловко. Иногда в сортир залетали огромные шершни. Они не стучались перед входом, поэтому их визиты всегда заставали врасплох. В таких ситуациях я проводил эвакуацию из толчка немедленно – вылетал из кабинки с голой жопой и бежал по двору, пока жужжание шершня не переставало быть слышимым. Каждый раз потом я благодарил святого Пигидия, что у меня из задницы ничего не выходило в момент переброски жопы на более безопасные позиции. Вымазаться говном, убегая от шершня, было бы совсем обидно.

Особняком стояли зимние походы в толкан. Они обеспечивали неописуемый спектр эмоций и впечатлений. Но я все же опишу.

Срать зимой при температуре ниже 30 градусов мороза – удовольствие 0/10. Если выдавливал крепкую торпеду, и выходила она достаточно медленно, я прямо чувствовал, как ее протиснувшийся наружу конец стекленел. Крайне неприятное ощущение!

При этом очко даже после выпуска боеприпаса деревенело, словно из него все еще лез фантомный кабачок. После пятиминутного высиживания гигантской личинки в морозных условиях створки жопы сходились обратно далеко не сразу. В итоге я ковылял домой походкой Купера Харриса из «Евротура», который накануне познакомился с флюгегехайменом. В жопе зияла такая дыра, что если бы в нее подул ветер, послышался бы характерный свист. Впрочем, дома при комнатной температуре жопа за полчаса приходила в обычное состояние и не болела, как у юного Джастина Бибера после вечеринок у Пи Дидди.

Зимой в деревне было не слишком много работы. Глобально всего одна – чистить снег. Помимо этого, мой дед пару раз за зиму чистил и сортир. Он выгребал коричневые кучи в корыто и вывозил куда-то за огород. Я не понимал, зачем он это делал. «Это же мерзко, там же говно! Фу, дедушка Саша, перестань!» – думал я.

Для чего дед чистил сортир, я понял в первую же зиму после его смерти. Без деда вывозить говно из сральника стало некому. К концу зимы 2001 года из очка нашего сортира проклюнулся здоровенный говенный сталагмит. «Солдат», – иронично называла стылое говно бабушка Шура за его высокий рост, осанистость и крепость, сравнимую со стояком Черного Властелина.

Срать при наличии солдата становилось еще сложнее. Он возвышался над поверхностью пола на 15-20 сантиметров. Сренькать приходилось полусидя, для устойчивости хватаясь за стенки сортира, словно на Казанском вокзале. А еще возникала необходимость целиться мимо солдата, чтобы торпеда пролетала в туалетную дырку. Если насрать на макушку солдата, он становился еще выше – и при следующем визите в клозет пришлось бы делать близкие к акробатическим манипуляции с жопой.

Когда из туалетной дыры показывался солдат, срать приходилось очень быстро, ведь, сгорбившись в полуприсяде, нереально было простоять долго. Мы все-таки не семейка йогов!

Иногда ноги уставали, и жопа в процессе говнометания опускалась все ниже и ниже. А потом еще чуть пониже. И еще немножко. И в определенный момент касалась макушки солдата. Это мгновение и есть мое главное воспоминание из сельского сральника!

Прикоснуться голой жопой к стылому остекленевшему говну – это точно не то, о чем вы мечтали. Это настолько отвратительно с точки зрения физических и духовных ощущений, что такое не пожелаешь и врагу.

Несколько раз моя срака насаживалась на ледяной штык солдата. И только после этого я понял деда, который каждую зиму воевал с туалетным военнослужащим. Тогда я сам объявил войну сортирному сталагмиту. Чуть только говенный солдат поднимал голову, я брал лом и разносил его окаменевшую тушу вдребезги. Потом солдат вновь набирал силу, но я уже знал, как ему противостоять.

Когда я учился в старших классах, моя мать устроилась продавцом в круглосуточный магазин. По ночам с ней дежурил охранник, но я все равно приходил сторожить мамку от всяких синих ничтожеств. Один хуй засыпать одному дома было тяжело, представляя, как мать в это время отбивается от очередного уебища, которое требует пивасика в долг.

И вот в одну из смен матери я вновь нарисовался на добровольное ночное дежурство. В магазине на стульчике восседал штатный охранник-азербайджанец, мать в это время отоваривала покупателей. Там продавали пиво даже по ночам. Более того, это был единственный магазин в деревне, где можно было купить бухло в любое время суток. Так что народная тропа к магазину не зарастала.

Смартфонов тогда не было, и во время дежурства я разглядывал товары на витрине, выходил покурить на улицу, а еще мог немного поболтать с матерью, если она была не занята.

Ночью начинало свирепо вырубать. Всегда существовал вариант, при котором я мог отправиться домой спать, чтобы утром пойти в школу в относительно адекватном состоянии. Но я обычно терся в магазине матери до четырех утра, когда поток алкашей немного иссякал.

В ночи я почувствовал, что бодрость начала пропадать. Чтобы не уснуть, я принялся ходить по магазину из угла в угол. И тут дремавший все это время охранник-азербайджанец внезапно заговорил со мной.

– Вазми таблэтка, – предложил седовласый мужичок лет пятидесяти.

– Да нет, зачем мне? Все нормально, – ответил я, продолжая измерять магазин шагами.

Через несколько минут охранник снова посмотрел на меня.

– Вазми таблэтка.

Я подумал, что он говорит про какую-то таблетку против сна.

– Нет, спасибо. Я не хочу спать. Нормально держусь.

Потом я еще какое-то время походил. А мужик снова пристал со своей таблеткой. Я подумал: «Странный какой-то. Доебался на ровном месте».

Прошло еще несколько минут моих хождений по магазину, и я услышал знакомое.

– Вазми таблэтка.

В это время я уже всерьез напрягся. Я – школьник, а какой-то мутный мужик впаривал мне таблетку. «Кажись, это что-то наркотическое. Охуели совсем азербайджанцы. Толкают запрещенку подростку прямо при матери», – возмущенно думал я.

– Нет, не надо мне таблетку. Я же вам уже несколько раз ответил, – слегка раздраженно бросил я в сторону мужика.

Но еще через пять минут хождения по магазину я вновь услышал:

– Вазми таблэтка.

Мне уже стало любопытно, что это за таблетка херова, которую охранник предлагал мне каждые пять минут.

– А для чего пьют эту таблетку? – спросил я. – Она сон отбивает? С нее можно окосеть, как с пивасика?

Мужик хмуро на меня посмотрел. Так смотрят на людей, которые несказанно заебали.

– Я говорю, у матэри на складе есть таблэтка. Вазми ее и посиди. Ноги же устанут ходить, – сказал охранник.

И только в этот момент до меня доперло, что чувак устал от моих перемещений по магазину и предлагал не таблетку, а табуретку.

До сих пор иногда вспоминаем с матерью этот прикол. А тогда было не очень смешно. Когда понял, что охранник заебался смотреть на мою ходьбу, я поспешил съебаться домой на боковую. Было немного неловко, что я чуть не разругался с мужиком, который и правда хотел помочь.

Примерно так звучал наш диалог с охранником.

Поговорим про первую любовь.

В садике у нас была одна чикса. Она мне пиздец как нравилась. Когда смотрел на нее, у меня дымился прыщик, который я сегодня называю хуем.

Эта дива казалась мне такой божественной, что я стеснялся с ней говорить. Таким образом, во всем детсаде она была единственной, с кем я не разговаривал.

После садика мы с ней попали в один класс. Когда учительница решала, кто с кем будет сидеть весь учебный год, я надеялся, что меня посадят с этой телочкой. Но меня усадили с какой-то жабой, а девочку-мечту – с мальчиком-хулиганом. Как же я завидовал этому пидору!

В старших классах ходили слухи, что мадемуазель одной из первых в параллели рассталась с девственностью. И в это охотно верилось, потому что она тусила с такими же «крутыми» школьницами.

Пацаны-ровесники интересовали дамочку чуть меньше, чем выборы президента Вануату. Сношали мою первую любовь исключительно перцы старше меня, возле которых я мог только пикнуть, – и это был бы мой последний звук перед нокаутом.

Меня отпустило, когда я сообразил, что с этой телочкой мне ничего не светит. Наконец-то я перестал стесняться, мы с ней изредка друг над другом подтрунивали и вполне неплохо общались. Не как кореша, не настолько. Просто как хорошие знакомые, которые на одной волне.

Где-то в глубине души я еще подумывал придвинуть свой писюн поближе к ее бывалой устрице, но надежд было не слишком много.

После школы я внезапно обзавелся семьей и пропал с радаров других баб на пять лет. А вот после окончания семейной жизни я переехал в Ижевск и на первой же прогулке возле собора Невского случайно встретил свою школьную любовь.

Мы прикольно поболтали, потом добавились в соцсетях. Для себя я отметил, что дама, возле которой у меня дымился шишак в садике и школе, теперь выглядела не особо привлекательно.

Я не знаю, что творилось после школы с самыми люксовыми бабами моего класса. В возрасте 25+ любая из них не прошла бы кастинг на роль Пеннивайза только потому, что слишком страшная по сравнению с ебанутым клоуном.

Те же дамы, которые в школе оставались неприметными замухрышками, – теперь почти сорокалетние соски. Удивительная хуйня!

Вот и героиня этой истории после школы была разжалована мной из «первой любви» до «бабы, которая под пивко вроде норм».

Мы время от времени переписывались с ней. Толпы ухажеров вокруг нее уже не было, так что я иногда подкатывал, благо ебашил пиво хлеще, чем кислород. Толку от подкатов не было, но я и не старался особо.

Одноклассница рассказывала, как кайфовала от работы школьной училкой. Я тоже плел какую-то поеботу. Однажды мы разоткровенничались: я признался ей, что она – моя первая любовь, а она рассказала, что в школе была влюблена в того хулигана, с которым сидела за одной партой. «Любовь зла», – писала моя собеседница.

Горько, но лет восемь назад моя первая любовь скоропостижно вышла замуж.

С тех пор мы не общались. Но это тот самый случай, когда можно сказать дружно: «Нахуй нужно».

В каких ларьках продают пивасик со скидкой, какие подворотни самые опасные и в какие ломбарды можно сдать мамкины драгоценности, чтобы купить спортивный костюм abibas? Не знаю, мне эта тема теперь не близка, ведь на днях я впервые в жизни сходил в театр.

В прошлую субботу в культурном пространстве «Трансформа» давали спектакль «Взаимное непонимание». Решили сходить, потому что февраль у нас – месяц окультуривания меня, моржа. Ходили на стендупы там всякие и очеловечивались всеми доступными способами.

Спектакль проходил в камерной обстановке. В небольшом зале рассадили на стульчики 60-70 зрителей – вот и вся тусовка. Одежду вешали на общую вешалку в этом же зале. Я подумал, что если театралы спиздят у меня курточку, получится топовая история.

Когда спектакль начинался, на сцене долго никого не было. Лишь один зритель в переднем ряду то и дело вставал с места и смотрел куда-то в темноту. Каждый раз, когда охуевший мужик поднимался на ноги, во мне укреплялось желание ему втащить. Клянусь, если бы рядом сидел более дерзкий гопник, чем я, мужику прописали бы в табло без лишних разговоров.

К счастью, не прописали. Оказалось, что это был актер Артур Галимуллин, который вместе с Томирис Меттыбаевой и играл в спектакле. Томирис очень смахивала на мою бывшую по имени Валя. Весь спектакль я героически держался, чтобы не купить ей айфон.

Обычно, когда я бываю на мероприятиях, на которых долго нельзя разговаривать, меня сонит в клон. Я начинаю зевать каждые пять секунд и теряю связь с реальностью. Но, пока Артур и Томирис отжигали на сцене, зевать не хотелось. Я пялился на их движения, как завороженный.

Час пролетел незаметно. О самом спектакле могу сказать словами классика: «Ничего не понятно, но очень интересно».

Потом выяснилось, что у «Трансформы» есть традиция, когда все желающие остаются после спектаклей и вместе с актерами и режиссером обсуждают, какого хуя происходило на сцене.

Мы с Дариной переглянулись и дружно решили дождаться обсуждения. Но вскоре выяснилось, что из всех зрителей остаться решили только мы двое. Видимо, лишь мы нихуя не поняли. Тут мы свирепо застеснялись и решили уебывать из театра, сверкая пятками.

У гардероба выяснилось, что театралы так и не удосужились спиздить мою курточку, даже карманы не обшмонали. Очень странные ребята, пока не до конца их понимаю.

Пока курили в ожидании такси, на улицу выскочила директор театра. Она спросила, остается ли кто-то на обсуждение. Но желающих не нашлось. По лицам я так и не понял, кто не пошел обсуждать спектакль, потому что похуй, а кто, как и мы, по причине стеснения.

Через пару минут из здания вышел режиссер. Он с довольным видом и какой-то дамой пошел по своим делам, а на лице у него читалось «у кого-то сегодня будет секс».

Расписание спектаклей – в акке «Трансформы». Сходите, не пожалеете. Мы точно сходим еще.

https://www.instagram.com/transforma.kz?igsh=NWIxMmxzaWpvOWJ4

В прошлом феврале я вернулся в лучезарный Алматы после полутора месяцев в России. И, конечно же, первым делом дорвался до Тиндера, который не пашет на русской земле.

Там мы заобщались с одной бабенкой по имени Татьяна. Качественная милфа с приколами и парочкой детей, что никак не мешало свирепому куролесингу. Тем более, ее сын и дочь – почти совершеннолетние гаврики, так что им было категорически до пизды, чем на досуге занималась мать.

Танюха работала боссом по поставке товаров в «Магнум» (аналог русского «Перекрестка»), каждый день рассказывала мне в вацапе, как раздавала пиздюлей сотрудникам (по ее словам, у нее в подчинении находились 60-70 мужиков) и мутила всякие другие приколы. «Серьезная баба», – подумал я и предложил встретиться.

Мы жили неподалеку друг от друга, так что я на своих циркулях доковылял до ее дома и принялся ждать. Наконец из темноты показалась Татьяна, подошла ко мне и спросила: «Ты – Андрей?» Ее вопрос прозвучал настолько брезгливо, словно перед ней стоял не я, а дерьмодемон. С ним, естественно, мы выглядим, как братья-близнецы, тем не менее, я немножко прихуел от тона Танюхи.

В планах была прогулка, но с первых фраз я понял, что лучше не разгуливаться. Татьяна пришла не с тем вайбом, который ощущался в вацапе. Легкости в разговоре не было, зато от Танюхи сразу же посыпались жалобы на жизненные трудности.

Во время променада Татьяна четырежды (я специально подсчитал) возвращалась к теме выросших платежей по коммуналке. Вроде было ясно, что я не самый яркий собеседник для таких пиздежей, но Танюха каждый раз поворачивала разговор в это русло, тем самым разбивая на блоки другую магистральную тему, беспокоившую ее в тот вечер, – ебейшие цены в аптеках.

По такому описанию Татьяны вы могли решить, что я вытащил на свидание пенсионерку. Но нихуя! Танюхе было около 35, она выглядела так, что у любого читателя при виде нее задымился бы шишкариус, если бы Татьяна ходила молча, а не наяривала на свои ебучие квитанции.

Иногда мне удавалось перевести разговор на другие темы. Так я выяснил, что Татьяна – украинка. Давным-давно она перебралась в Казахстан из Житомирской области. Политическая позиция Танюхи была непоколебимой: «Хорошо, что СВО начали. Так их, ебать надо этих укронациков».

Еще Татьяна рассказывала, как без денег летала на отдых в Грузию, как обжиралась там халявным вином и рассчитывалась пиздой мытьем посуды в каком-то ресторанчике.

Но больше всего мне запомнилась ее история про отопление в квартире. В очередной раз жалуясь на коммуналку, Танюха призналась, что дома топили плохо, и каждую ночь для согрева она клала себе под одеяло несколько полторашек с теплой водой из-под крана. Лайфхаки, которые мы заслужили.

Чтобы немного притормозить словесный понос Танюхи об охуевших коммунальщиках, я предложил взять кофейка. Баба в кофейне спросила наши имена, чтобы подписать стаканчики, и очень удивилась имени Татьяны. «Редкое у вас имя», – сказала молодая кассирша. «Пиздец, какое редкое», – подумал я.

Мы завершали круг по нашему райончику, когда я почувствовал, что Танюха начала пятый заход на коммунальную тему. К счастью, мы шли возле дома Татьяны, так что я виртуозно довел ее до оргазма подъезда и попрыгал домой, осмысливая весь услышанный за вечер кринж.

Звать Татьяну еще раз не очень хотелось. Ну, это и не понадобилось. На следующий день после единственной прогулки с Танюхой я встретил будущую жену.

Иметь детей – здорово. Но сегодняшний пост не про Оксимирона.

Эта история о стремных ситуациях, в которых оказывалась моя дочь. От ее приключений я просрался не хуже, чем Эмбер Херд на пургеновой диете.

Когда Насте не было еще и годика, она дудонила смесь из бутылочки и вдруг резко начала задыхаться. В этот момент она была на руках у своей матери, которая словила панику.

Я тоже нехило отложил кирпичей: ребенок посинел на глазах. Особенно в районе переносицы – там словно выскочил синяк.

Жена в ужасе носилась по дому с Настей на руках и орала что-то нечленораздельное. Я побежал искать телефон, еле как вспомнил номер скорой помощи и вызвал медиков.

Настюха вскоре задышала, пусть и с прихрюкиванием. А я выскочил на крыльцо и сидел там на полу, обхватив голову руками. Провел так не меньше 20 минут. Зашел в дом, когда скорая собиралась уезжать. Сказали, смесь попала не в то горло.

Мне не показалось, что тогда мы делали что-то не так и плохо смотрели за дочерью. Все еще живу с мнением, что эта хуйня случилась на ровном месте, и застраховаться от нее невозможно.

Следующие события произошли почти друг за другом, поэтому могу напутать последовательность.

Когда Насте было восемь-девять лет, мы уже не жили с ее матерью. Я переехал в Ижевск, а они остались в деревне.

В один не слишком хороший денек моя мать написала мне, что Настя сломала руку. Как я отношусь к переломам – уже писал. Степень моего ахуя зашкаливала, как охуевала Настя – даже представить страшно.

В общем, Настя со своей матерью жили в деревянном двухэтажном доме на четыре квартиры, каких полно у нас в деревне. Там внутри – крутая лестница на второй этаж, где они снимали хату. Вот с этой лестницы Настя и навернулась. Уже не помню, почему. То ли играла с кем-то, то ли просто запнулась.

Какое-то время Настя провела в гипсе. Но не плакала и не жаловалась. Железная.

Но это еще не всё.

В один из вечеров я сидел дома на вечерней смене с соцсетями Спортса, как вдруг позвонила моя мать и сообщила, что Настя пропала.

Ну, охуеть не встать!

Я продолжал работать, прикидывая, кто может меня экстренно заменить. Вторым полушарием я думал, как можно добраться до деревни, которая находилась в 120 км от Ижевска, когда дело к ночи, а автобусы уже не ходили. Путных мыслей не было.

Мать вновь позвонила – она поставила на уши полицию. Это просто пиздец. В такие моменты появляются мысли: почему это происходит именно с нами?

Снова звонок. Мать сообщила, что с полицией они доехали до дома Насти – ее там не было.

Ситуация становилась невыносимой. Так прошло около двух часов. За это время я понял, что такое места себе не находить.

Около 11 часов вечера моя мать сообщила долгожданную новость: Настю нашли.

Оказалось, мать Насти куда-то поехала с другими детьми, а дочь отпросилась сходить к бабушке, моей матери. Они заранее не договорились встретиться, так что бабушка ушла в гости, а Настю дома встретил замок.

Видимо, она какое-то время ждала бабушку во дворе, а потом, когда стемнело, пошла обратно к себе. Путь – около километра. Дома ее тоже встретил замок, все уехали. Так она и просидела у крылечка в слезах.

Каким образом она разминулась с ментовским бобиком, ездившим туда-сюда, – непонятно. Никуда и ни к кому она по пути не заходила.

С тех пор Настя не выходит на улицу ночью одна. Говорит, что сам вид луны на небе словно возвращает ее в тот неприятный вечер. Такая вот травма осталась.

Надеюсь, никому не придется приседать на очко из-за детей. Мне этого всего хватило до жопы.

Когда мне было около десяти годиков, несколько летних каникул подряд меня запихивали в Дом пионеров.

Никаких пионеров, естественно, в этом Доме не водилось. Просто старые коммунисты не торопились избавляться от совковых названий. Ровно поэтому на Руси с какого-то перепуга существуют улицы имени Ленина и прочих отвратительных персонажей.

Я уже тогда был асоциальным элементом, но, как ни странно, ходить в Домик мне нравилось.

Там мы гоняли в походы, смотрели фильмы, играли в «Звездный час» и «Умники и умницы», веселились и учились клеить макеты корабликов. Там вкусно кормили два раза в день. Туда ходили несколько моих близких корешей, так что мне всегда было с кем потрещать.

Была лишь одна ложка дегтя. Даже не ложка детгя, а лопата с говном. В обмен на все ништяки воспитатели Дома пионеров требовали, чтобы мы занимались огородными делами – пололись, поливали грядки и упахивались как малолетние каторжане.

Воспитки с кайфом наблюдали за бесплатным детским трудом, возвышаясь над нами, точно огородные гауляйтеры. Для нужной атмосферы не хватало лишь вышек по периметру участка, с которых снайперы отстреливали бы смертельно уставших детишек, либо тех, кто готовился совершить побег.

В тот роковой день все ребятки как обычно жарились на солнышке, избавляя государственный огород от сорняков.

Я же, как и несколько других ученичков, откисал в зале, где у нас проводились игры и мероприятия. Вместе со мной были 3-4 человека, все – старше меня года на три, так что мы с ними не общались.

Я сидел на стульчике в одиночестве и скучал. Выходить на двор не хотелось, ведь в этом случае меня поймали бы воспитки и уволокли подвязывать помидоры. А мне это в хуй не уперлось.

Втыкать в телефон тогда было нельзя, потому что ни о каких смартфонах никто не слышал. Чтобы развеять скуку, я начал делать то, что умел лучше всего.

Нет, я не спустил штанишки и не принялся дрочить на старшеклассниц. Я не настолько прост. Нашлось развлечение посвирепее, ведь я был единственным человеком на свете, кто умел качественно делать лягушу.

Для этого нужно было убрать слюну между коренными зубами и внутренней стороной щеки. Затем туда набирался воздух, а дальше можно было тарабанить пальцами по этому воздушному карману, отчего получался звук, похожий на кваканье лягушки.

От безделья я занялся именно этим. Сначала тихонько (все-таки я был в помещении не один), а потом, расслабившись, все громче и громче.

Я квакал, погрузившись в свои мысли и не обращая внимания ни на что вокруг. Хер знает, сколько я так проквакал. Но в какой-то момент я заметил, что старшеклассницы, оживленно болтавшие о чем-то на другой стороне зала, призаткнулись.

Я поднял на них глаза и увидел, что одна из них выпучила шары и смотрела на меня в упор. По инерции я продолжал квакать, а она смотрела на меня.

Мне показалась, что она поражена моим уникальным талантом. Так что я начал квакать со всей силы, теперь уже глядя на нее. Она смотрела на меня молча, я смотрел на нее и квакал.

Хуй знает, сколько времени это продолжалось. Я просто квакал и ждал какой-то реакции: удивления, восхищения, оваций.

Наконец, когда я набрал воздуха, чтобы квакать дальше, девочка произнесла два слова. Но не те, которые я ожидал.

«Ты ебнутый?» – невозмутимо спросила она. Я немного растерялся. Не помню, ответил ей что-то или нет.

Мои друзья всегда хохотали, когда я показывал лягушу. А незнакомая баба получила передоз кринжа, глядя на это. Я прямо представил себя на ее месте и понял, как сам охуел бы в такой ситуации.

Короче, съебался я на улицу, чтобы горбатиться на огороде вместе с другими сверстниками. Решил, что яростный труд может спасти от позора.

***

Сейчас я разучился делать лягушу. На видео попытался это изобразить, но мастерство уже безвозвратно проебано. Лягуша с видоса – лишь жалкая пародия на ту лягушу, что я умел делать в детстве.

Вот тут чуть лучше получилось изобразить лягушу. Но это все еще не топовый уровень.