Традиционная новогодняя статистика канала за уходящий год от TGStat и сравнение с результатами предыдущих лет.
Спасибо всем, кто был со «Стальным Шлемом» весь этот непростой год, и всем, кто в 2021-м только надел его на себя.
Будем надеяться, что в 2022-м Дорогая редакция напишет, а вы прочтёте, ещё больше красивых и интересных постов о мировой и русской истории.
Спасибо всем, кто был со «Стальным Шлемом» весь этот непростой год, и всем, кто в 2021-м только надел его на себя.
Будем надеяться, что в 2022-м Дорогая редакция напишет, а вы прочтёте, ещё больше красивых и интересных постов о мировой и русской истории.
«Стальной шлем» возвращается с новогодних каникул ТУРБОСТРИМОМ с «Грозой» в годовщину подавления восстания спартакистов в Берлине в 1919 году.
Слушайте завтра в прямом эфире в 18:00 по мск.
https://youtu.be/vu5iL7OB7Gk
Слушайте завтра в прямом эфире в 18:00 по мск.
https://youtu.be/vu5iL7OB7Gk
Forwarded from Роман Юнеман
По итогам последних выборов в ГД партий в парламенте стало не четыре, а пять. Эти изменения политологи называют едва ли не революционными!
А вот Госдума при царе-батюшке была куда более репрезентативной. И в ней была настоящая, не имитационная, политическая борьба.
Правда, свою негативную роль в истории страны те депутаты всё же сыграли.
В новом видео рассказал об основных партиях и политических силах, которые были представлены в Государственной думе Российской империи.
https://youtu.be/ySjeGyeybvw
А вот Госдума при царе-батюшке была куда более репрезентативной. И в ней была настоящая, не имитационная, политическая борьба.
Правда, свою негативную роль в истории страны те депутаты всё же сыграли.
В новом видео рассказал об основных партиях и политических силах, которые были представлены в Государственной думе Российской империи.
https://youtu.be/ySjeGyeybvw
YouTube
Госдума Российской империи: обзор партий / Роман Юнеман
Госдума Российской империи – это незаслуженно забытая страница истории России. Ведь партии тех времён сыграли важную роль в событиях 1917 года.
По итогам последних выборов в ГД партий в парламенте стало не четыре, а пять. Эти изменения политологи называют…
По итогам последних выборов в ГД партий в парламенте стало не четыре, а пять. Эти изменения политологи называют…
Сегодня выступаю в гостях у канала Right History. Рассказываю про межвоенный период, присоединяйтесь!
https://youtu.be/g1_AZ2BhoGk
https://youtu.be/g1_AZ2BhoGk
YouTube
Стальной шлем про "Интербеллум"
Телеграмм канал гостя: https://yangx.top/stahlhelmПодписывайтесь на канал Right HistoryTelegram: https://yangx.top/righthistoryВконтакте: https://vk.com/righthi...
«Дальний Восток далёк от мира»
20 января 1946 г. американская газета «Sunday News» вышла с картой Южной и Юго-Восточной Азии. Победа над Японией во Второй мировой войне оказалась не концом, а только началом проблем для Союзников. В Нидерландской Ост-Индии и во Французском Индокитае начались собственные войны за независимость. Перед Великобританией во весь рост встала проблема, как «отпустить» Индию, сохранив лицо и учтя собственные интересы, и при этом не оставить после себя зону перманентного Апокалипсиса. Схожие вопросы касались будущего Бирмы, Малайи и Британского Борнео. В свою очередь, США готовились предоставить Филиппинам формальную независимость, сохранив политический и экономический контроль над этим государством. Наконец, в Китае уже разворачивался новый, решающий, этап Гражданской войны между националистами и коммунистами…
Смотреть в высоком разрешении
20 января 1946 г. американская газета «Sunday News» вышла с картой Южной и Юго-Восточной Азии. Победа над Японией во Второй мировой войне оказалась не концом, а только началом проблем для Союзников. В Нидерландской Ост-Индии и во Французском Индокитае начались собственные войны за независимость. Перед Великобританией во весь рост встала проблема, как «отпустить» Индию, сохранив лицо и учтя собственные интересы, и при этом не оставить после себя зону перманентного Апокалипсиса. Схожие вопросы касались будущего Бирмы, Малайи и Британского Борнео. В свою очередь, США готовились предоставить Филиппинам формальную независимость, сохранив политический и экономический контроль над этим государством. Наконец, в Китае уже разворачивался новый, решающий, этап Гражданской войны между националистами и коммунистами…
Смотреть в высоком разрешении
Предлагаем вашему вниманию авторский курс по истории России. Автор курса - Борис Григорьевич Кипнис, военный историк, автор книг и преподаватель истории с сорокалетним стажем. Курс по структуре и манере подачи разительно отличается от стандартных школьных и университетских лекций. Лекции Бориса Григорьевича по форме похожи на моноспектакль, по содержанию - на исторический роман, от которого невозможно оторваться.
YouTube
Выбор Петром I прозападного пути развития/ Кипнис
Известно, что Петр I в начале XVIII века отошел от политики изоляции нашей страны от западных стран. Наоборот, он начал стремиться к сближению с ними, налаживанию торговли и взаимоотношений. Какие риски нес в себе этот путь? Добился ли в итоге желаемого?…
Карта «Британского Раджа» (British Raj), составленная американцами в 1944 г.
Территория «Британского Раджа» делилась на два типа. Красным цветом выделена «Британская Индия», которая непосредственно управлялась британскими чиновниками. Их, кстати, было совсем немного. На 300 миллионов индийцев приходилась 1 тысяча (!) чиновников.
Жёлтым цветом выделены «туземные княжества» – около 600 государств, которыми по-прежнему управляли наследственные махараджи. К ним, естественно, были приставлены британские «советники». Княжества составляли около 40% территории Раджа и четверти его населения (т.е ещё около 100 млн.)
С 1876 г. британский монарх носил титул «Императрицы/императора Индии», что подчёркивало правопреемство по отношению к империи Великих Моголов. Учитывая, что сами «Моголы» считали себя наследниками Тимура, а Тимур считал себя наследником Монгольской империи, получается, что британская монархия является главным правопреемником Чингисхана. Евразийцам на заметку.
Смотреть карту в высоком разрешении
Территория «Британского Раджа» делилась на два типа. Красным цветом выделена «Британская Индия», которая непосредственно управлялась британскими чиновниками. Их, кстати, было совсем немного. На 300 миллионов индийцев приходилась 1 тысяча (!) чиновников.
Жёлтым цветом выделены «туземные княжества» – около 600 государств, которыми по-прежнему управляли наследственные махараджи. К ним, естественно, были приставлены британские «советники». Княжества составляли около 40% территории Раджа и четверти его населения (т.е ещё около 100 млн.)
С 1876 г. британский монарх носил титул «Императрицы/императора Индии», что подчёркивало правопреемство по отношению к империи Великих Моголов. Учитывая, что сами «Моголы» считали себя наследниками Тимура, а Тимур считал себя наследником Монгольской империи, получается, что британская монархия является главным правопреемником Чингисхана. Евразийцам на заметку.
Смотреть карту в высоком разрешении
Как проходит слава мирская
Узнаёте этого человека? Нет?
В начале XX в. Иван Ильич Петрункевич воспринимался и властью, и обществом как главный либеральный революционер в России. Потомственный дворянин и «ветеран» земского движения, он ещё в 1870-х гг. вёл переговоры с террористами-народниками о совместной борьбе против царского правительства. На его деньги, и на деньги его падчерицы – Софьи Паниной, создавались либеральные земские союзы. Петрункевич возглавлял главный из них – «Союз освобождения», который фактически в 1904 г. и начал Первую русскую революцию. В следующем году из либеральных земских союзов выросла партия кадетов, «патриархом» и одним из лидеров которой стал Петрункевич. Николай Второй лично завернул его кандидатуру на пост председателя Первой Думы, поэтому в ней Петрункевич «всего лишь» возглавлял кадетскую фракцию – крупнейшую в Думе – и бюджетный комитет.
Историк Кирилл Соловьёв в своей лекции о русских либералах начала XX в., говорит, что именно с Петрункевичем в те времена ассоциировалось само слово «революция». Какой-нибудь Ленин, всякие большевики и меньшевики в дискурсивном плане находились для власти где-то на уровне современного «нижнего интернета». А вот Петрункевич воспринимался как главный политический враг режима.
И вон оно как всё вышло. Сегодня о Петрункевиче не говорит никто, его не проходят ни в школах, ни на исторических факультетах университетов. Зато о героях тогдашнего «нижнего интернета» знают все.
Интересно, о ком из современных политиков через сто лет будут помнить? Есть у меня подозрения, что будущее «распределение памяти» о современных персоналиях очень бы нас удивило.
P.S. В той же лекции Соловьёв рассказывает, как уже в 1921 г. в эмиграции Петрункевич запрещал жене распаковывать чемоданы, будучи уверенным, что большевики вот-вот падут, и его пригласят в Россию формировать правительство. Не срослось.
Узнаёте этого человека? Нет?
В начале XX в. Иван Ильич Петрункевич воспринимался и властью, и обществом как главный либеральный революционер в России. Потомственный дворянин и «ветеран» земского движения, он ещё в 1870-х гг. вёл переговоры с террористами-народниками о совместной борьбе против царского правительства. На его деньги, и на деньги его падчерицы – Софьи Паниной, создавались либеральные земские союзы. Петрункевич возглавлял главный из них – «Союз освобождения», который фактически в 1904 г. и начал Первую русскую революцию. В следующем году из либеральных земских союзов выросла партия кадетов, «патриархом» и одним из лидеров которой стал Петрункевич. Николай Второй лично завернул его кандидатуру на пост председателя Первой Думы, поэтому в ней Петрункевич «всего лишь» возглавлял кадетскую фракцию – крупнейшую в Думе – и бюджетный комитет.
Историк Кирилл Соловьёв в своей лекции о русских либералах начала XX в., говорит, что именно с Петрункевичем в те времена ассоциировалось само слово «революция». Какой-нибудь Ленин, всякие большевики и меньшевики в дискурсивном плане находились для власти где-то на уровне современного «нижнего интернета». А вот Петрункевич воспринимался как главный политический враг режима.
И вон оно как всё вышло. Сегодня о Петрункевиче не говорит никто, его не проходят ни в школах, ни на исторических факультетах университетов. Зато о героях тогдашнего «нижнего интернета» знают все.
Интересно, о ком из современных политиков через сто лет будут помнить? Есть у меня подозрения, что будущее «распределение памяти» о современных персоналиях очень бы нас удивило.
P.S. В той же лекции Соловьёв рассказывает, как уже в 1921 г. в эмиграции Петрункевич запрещал жене распаковывать чемоданы, будучи уверенным, что большевики вот-вот падут, и его пригласят в Россию формировать правительство. Не срослось.
Карта Британского Содружества наций, 1937 г.
Больше о современной внешней и внутренней политике Содружества вы можете прочитать в авторском канале Михаила Полонского – @PolonskyBarton. Впрочем, автор не обходит вниманием и более близкие к нашим границам события в Центрально-Восточной Европе. В конце концов, выходцы из этого региона за последние десятилетия тоже стали неотъемлемой частью Соединённого Королевства. Поляков в Великобритании с середины прошлого десятилетия уже больше, чем индийцев.
Карту Содружества в 1937 г. в высоком разрешении можно посмотреть тут
Больше о современной внешней и внутренней политике Содружества вы можете прочитать в авторском канале Михаила Полонского – @PolonskyBarton. Впрочем, автор не обходит вниманием и более близкие к нашим границам события в Центрально-Восточной Европе. В конце концов, выходцы из этого региона за последние десятилетия тоже стали неотъемлемой частью Соединённого Королевства. Поляков в Великобритании с середины прошлого десятилетия уже больше, чем индийцев.
Карту Содружества в 1937 г. в высоком разрешении можно посмотреть тут
О традиционных ценностях
В январе позволил себе засесть на десятки часов в Hearts of Iron 4. В числе прочего играл за Испанию. В начале катки выбрал «правую» ветку фокусов. Но играть за Франко мне показалось слишком банальным, поэтому в дальнейших фокусах я избрал путь карлизма.
Для тех, кто не в курсе, карлисты – это, если по-простому, испанские монархисты-старообрядцы. В 1830 г. испанский король Фердинанд VII, у которого были дочери, но не было сыновей, поменял порядок престолонаследия. До этого женщина не могла наследовать трон, поэтому наследником считался младший брат короля дон Карлос. После реформы наследницей стала дочь Фердинанда – Изабелла. Дон Карлос не смирился с потерей трона, и после смерти Фердинанда в 1833 г. Испания на 40 лет погрузилась в пучину династических войн.
Особую принципиальность конфликту придавало то, что он был не просто семейными разборками одних Бурбонов с другими Бурбонами. Война сразу стала идеологической. Сторонников Изабеллы и её потомков принято именовать «либералами», но я бы использовал другое слово – «прогрессисты». Напротив, карлисты оставались упёртыми традиционалистами. Что же они подразумевали под «традиционными ценностями»?
Девиз карлистов звучал так: «Бог, Отечество, Фуэрос и Король». «Бог» – помимо истовой религиозности, это ещё и про защиту прав католической церкви как социального института. «Король» – это про защиту наследственных прав «законного монарха». «Отечество» – это про испанское государство в целом. А что такое «Фуэрос»?
Фуэрос – это средневековые «конституции», которыми королевская власть подтверждала права и привилегии отдельных городов и регионов. «Жалованные грамоты», закреплявшие региональную автономию.
Это очень важный момент. «Прогрессивный» либерализм XIX в. – это враг регионального разнообразия и местных свобод. Он последовательно подавлял их с целью «оптимизации» и «повышения качества управления». При «Старом режиме» Франция состояла из трёх десятков исторических областей, каждой из которых управляли местные элиты, опиравшееся на местное право. При «прогрессивной» республике Францию разбили на сотню департаментов с присланными чиновниками, напрямую подчинявшихся центральному правительству в Париже. Правое монархическое движение от ультрароялистов времён Реставрации до «Аксьон франсез» Шарля Морраса на протяжении полутора сотен лет будет требовать роспуска департаментов и возврата к «естественным» региональным свободам.
В Испании было тоже самое. Прогрессистские правительства отбирали фуэрос. А в ответ получали карлистские восстания в самых «самобытных» регионах Испании – Стране Басков, Наварре, Арагоне, Каталонии и Валенсии. При этом карлисты чётко проговаривали, что борьба за «административную децентрализацию» идёт рука об руку с борьбой за «политическую централизацию». Допускать «парады суверенитетов» они не собирались.
В конце концов, прогрессисты, которые не желали принимать децентрализаторскую программу карлистов, получили к началу XX в. радикализацию в регионах и рост уже откровенно сепаратистских движений.
Сами карлисты, благодаря своей идеологии, сохранились до второй половины XX в. В годы Гражданской войны они поддержали «националистов». По злой иронии судьбы теперь врагами карлизма были баскские и каталонские сепаратисты, с которыми перед войной так и не удалось найти компромисса по поводу автономии, монархии и статуса религии. Впрочем, внутри националистического лагеря карлисты враждовали с фашистами из «Испанской фаланги». Последние были жёсткими централизаторами в духе «держать и не пущать».
В конце концов, карлисты победили в своей последней войне, но только ради того, чтобы раствориться во франкизме и расколоться на несколько враждующих микротусовок.
К чему весь этот пост? В общем, когда будете читать очередные новости, что где-то вводится закон об единой системе публичной власти, подумайте над тем, кто реально отстаивает традиционные ценности, а кто их уничтожает.
В январе позволил себе засесть на десятки часов в Hearts of Iron 4. В числе прочего играл за Испанию. В начале катки выбрал «правую» ветку фокусов. Но играть за Франко мне показалось слишком банальным, поэтому в дальнейших фокусах я избрал путь карлизма.
Для тех, кто не в курсе, карлисты – это, если по-простому, испанские монархисты-старообрядцы. В 1830 г. испанский король Фердинанд VII, у которого были дочери, но не было сыновей, поменял порядок престолонаследия. До этого женщина не могла наследовать трон, поэтому наследником считался младший брат короля дон Карлос. После реформы наследницей стала дочь Фердинанда – Изабелла. Дон Карлос не смирился с потерей трона, и после смерти Фердинанда в 1833 г. Испания на 40 лет погрузилась в пучину династических войн.
Особую принципиальность конфликту придавало то, что он был не просто семейными разборками одних Бурбонов с другими Бурбонами. Война сразу стала идеологической. Сторонников Изабеллы и её потомков принято именовать «либералами», но я бы использовал другое слово – «прогрессисты». Напротив, карлисты оставались упёртыми традиционалистами. Что же они подразумевали под «традиционными ценностями»?
Девиз карлистов звучал так: «Бог, Отечество, Фуэрос и Король». «Бог» – помимо истовой религиозности, это ещё и про защиту прав католической церкви как социального института. «Король» – это про защиту наследственных прав «законного монарха». «Отечество» – это про испанское государство в целом. А что такое «Фуэрос»?
Фуэрос – это средневековые «конституции», которыми королевская власть подтверждала права и привилегии отдельных городов и регионов. «Жалованные грамоты», закреплявшие региональную автономию.
Это очень важный момент. «Прогрессивный» либерализм XIX в. – это враг регионального разнообразия и местных свобод. Он последовательно подавлял их с целью «оптимизации» и «повышения качества управления». При «Старом режиме» Франция состояла из трёх десятков исторических областей, каждой из которых управляли местные элиты, опиравшееся на местное право. При «прогрессивной» республике Францию разбили на сотню департаментов с присланными чиновниками, напрямую подчинявшихся центральному правительству в Париже. Правое монархическое движение от ультрароялистов времён Реставрации до «Аксьон франсез» Шарля Морраса на протяжении полутора сотен лет будет требовать роспуска департаментов и возврата к «естественным» региональным свободам.
В Испании было тоже самое. Прогрессистские правительства отбирали фуэрос. А в ответ получали карлистские восстания в самых «самобытных» регионах Испании – Стране Басков, Наварре, Арагоне, Каталонии и Валенсии. При этом карлисты чётко проговаривали, что борьба за «административную децентрализацию» идёт рука об руку с борьбой за «политическую централизацию». Допускать «парады суверенитетов» они не собирались.
В конце концов, прогрессисты, которые не желали принимать децентрализаторскую программу карлистов, получили к началу XX в. радикализацию в регионах и рост уже откровенно сепаратистских движений.
Сами карлисты, благодаря своей идеологии, сохранились до второй половины XX в. В годы Гражданской войны они поддержали «националистов». По злой иронии судьбы теперь врагами карлизма были баскские и каталонские сепаратисты, с которыми перед войной так и не удалось найти компромисса по поводу автономии, монархии и статуса религии. Впрочем, внутри националистического лагеря карлисты враждовали с фашистами из «Испанской фаланги». Последние были жёсткими централизаторами в духе «держать и не пущать».
В конце концов, карлисты победили в своей последней войне, но только ради того, чтобы раствориться во франкизме и расколоться на несколько враждующих микротусовок.
К чему весь этот пост? В общем, когда будете читать очередные новости, что где-то вводится закон об единой системе публичной власти, подумайте над тем, кто реально отстаивает традиционные ценности, а кто их уничтожает.
Он вам не фельдмаршал: как прусские помещики пилили бюджет в Веймарской республике
Германия на рубеже XIX/XX вв. представляется нам развитой индустриализированной державой, локомотивом европейской экономики. И это на самом деле так. Однако в любой стране во все времена есть глубокие региональные различия. Германия не была исключением. Пока большая часть Рейха росла и крепла, аграрный восток Пруссии, наоборот, хирел и пребывал в пучине перманентной депрессии. Миллионы пруссаков переезжали в более развитые части страны, а то и вовсе эмигрировали в Новый Свет. Рост конкуренции со стороны Америки и России снижал закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию. После Версальского договора и создания враждебной Польши резко возросли транзакционные издержки.
Проблема депопуляции и разорения прусского Востока была не только социально-экономической, но и политической. Германия в первой трети XX в. оставалась страной, где по-прежнему, как и в XIX в., огромное непропорциональное влияние на власть оказывали помещики. Даже свержение монархии и установление республики не поколебали позиций «остэльбской аристократии» (прусские земли восточнее Эльбы считались заповедником самого махрового помещичьего землевладения).
В 1925 г. президентом Германии был избран стереотипный прусский помещик – Пауль фон Гинденбург. С этого момента остэльбское лобби получило прямой доступ к первому лицу. Ещё до Великой депрессии была запущена программа «Восточная помощь», которая предполагала выделение многомиллионных ссуд и субсидий сельскому хозяйству на востоке Пруссии, а также реструктуризацию долгов хозяйств-должников.
Родовое поместье Гинденбургов Нойдек, принадлежавшее вдове брата президента, к тому моменту было заложено за долги. В 1927 г. Ландбунд – главная лоббистская организация сельхозпроизводителей, и Союз германской промышленности – аналогичная организация промышленников, выкупили Нойдек и преподнесли его Гинденбургу на 80-летие. Высказывались подозрения, что «дар» был формой взятки, которая гарантировала, что в будущем интересы аграриев и промышленников будут учтены благодарным президентом при любых обстоятельствах.
Кривотолки вызвало и то, что поместье тут же переписали на сына президента – Оскара фон Гинденбурга. Ничего незаконного в этом не было, но получалось, что благородное семейство «Отца нации» тем самым пыталось избежать налога на наследство.
Во время Великой депрессии вопрос о том, стоит ли тратить сотни миллионов рейхсмарок из бюджета на поддержку помещиков, стал звучать резче. Критики заявляли, что средства аграриям выплачивались «по блату» и без последующего контроля над тратами. На рубеже 1932/33 гг. в рейхстаге была создана парламентская комиссия по расследованию злоупотреблений с «Восточной помощью». Её члены предоставили доказательства, что ряд получателей потратили деньги не на спасение своих хозяйств, а на дорогие автомобили, скаковых лошадей и заграничные путешествия. Соседа Гинденбургов – Эларда фон Ольденбург-Янушау, обвиняли в том, что именно он в 1927 г. организовал выкуп президентского поместья, а в обмен за «услугу» спустя некоторое время получил 620 тысяч халявных марок из бюджета.
Считается, что некие доказательства о махинациях, связанных с семейством Гинденбургов, каким-то образом попали в руки нацистов. Это стало одним из козырей Гитлера во время торгов за должность канцлера. Якобы после личного разговора с фюрером НСДАП Оскар фон Гинденбург сообщил своим спутникам, что «иного выхода нет, и Гитлера придётся назначить канцлером». Есть версия, что именно после разговора со «старым другом» Янушау президент Гинденбург пересилил себя и подписал указ о назначении Гитлера главой правительства.
Стоит ли говорить, что после прихода нацистов к власти и уничтожения парламента как самостоятельного института, никто больше не задавал неудобных вопросов о «Восточной помощи». Государственная поддержка помещичьих хозяйств продолжалась вплоть до 1945 г., когда большая часть остэльбской Германии перестала быть «Германией» в принципе, а другая часть попала в Советскую оккупационную зону, где с помещиками не церемонились.
Германия на рубеже XIX/XX вв. представляется нам развитой индустриализированной державой, локомотивом европейской экономики. И это на самом деле так. Однако в любой стране во все времена есть глубокие региональные различия. Германия не была исключением. Пока большая часть Рейха росла и крепла, аграрный восток Пруссии, наоборот, хирел и пребывал в пучине перманентной депрессии. Миллионы пруссаков переезжали в более развитые части страны, а то и вовсе эмигрировали в Новый Свет. Рост конкуренции со стороны Америки и России снижал закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию. После Версальского договора и создания враждебной Польши резко возросли транзакционные издержки.
Проблема депопуляции и разорения прусского Востока была не только социально-экономической, но и политической. Германия в первой трети XX в. оставалась страной, где по-прежнему, как и в XIX в., огромное непропорциональное влияние на власть оказывали помещики. Даже свержение монархии и установление республики не поколебали позиций «остэльбской аристократии» (прусские земли восточнее Эльбы считались заповедником самого махрового помещичьего землевладения).
В 1925 г. президентом Германии был избран стереотипный прусский помещик – Пауль фон Гинденбург. С этого момента остэльбское лобби получило прямой доступ к первому лицу. Ещё до Великой депрессии была запущена программа «Восточная помощь», которая предполагала выделение многомиллионных ссуд и субсидий сельскому хозяйству на востоке Пруссии, а также реструктуризацию долгов хозяйств-должников.
Родовое поместье Гинденбургов Нойдек, принадлежавшее вдове брата президента, к тому моменту было заложено за долги. В 1927 г. Ландбунд – главная лоббистская организация сельхозпроизводителей, и Союз германской промышленности – аналогичная организация промышленников, выкупили Нойдек и преподнесли его Гинденбургу на 80-летие. Высказывались подозрения, что «дар» был формой взятки, которая гарантировала, что в будущем интересы аграриев и промышленников будут учтены благодарным президентом при любых обстоятельствах.
Кривотолки вызвало и то, что поместье тут же переписали на сына президента – Оскара фон Гинденбурга. Ничего незаконного в этом не было, но получалось, что благородное семейство «Отца нации» тем самым пыталось избежать налога на наследство.
Во время Великой депрессии вопрос о том, стоит ли тратить сотни миллионов рейхсмарок из бюджета на поддержку помещиков, стал звучать резче. Критики заявляли, что средства аграриям выплачивались «по блату» и без последующего контроля над тратами. На рубеже 1932/33 гг. в рейхстаге была создана парламентская комиссия по расследованию злоупотреблений с «Восточной помощью». Её члены предоставили доказательства, что ряд получателей потратили деньги не на спасение своих хозяйств, а на дорогие автомобили, скаковых лошадей и заграничные путешествия. Соседа Гинденбургов – Эларда фон Ольденбург-Янушау, обвиняли в том, что именно он в 1927 г. организовал выкуп президентского поместья, а в обмен за «услугу» спустя некоторое время получил 620 тысяч халявных марок из бюджета.
Считается, что некие доказательства о махинациях, связанных с семейством Гинденбургов, каким-то образом попали в руки нацистов. Это стало одним из козырей Гитлера во время торгов за должность канцлера. Якобы после личного разговора с фюрером НСДАП Оскар фон Гинденбург сообщил своим спутникам, что «иного выхода нет, и Гитлера придётся назначить канцлером». Есть версия, что именно после разговора со «старым другом» Янушау президент Гинденбург пересилил себя и подписал указ о назначении Гитлера главой правительства.
Стоит ли говорить, что после прихода нацистов к власти и уничтожения парламента как самостоятельного института, никто больше не задавал неудобных вопросов о «Восточной помощи». Государственная поддержка помещичьих хозяйств продолжалась вплоть до 1945 г., когда большая часть остэльбской Германии перестала быть «Германией» в принципе, а другая часть попала в Советскую оккупационную зону, где с помещиками не церемонились.
Forwarded from Роман Юнеман
Недавние споры показали, что монархические организации начала прошлого века — так называемые «черносотенцы» — ассоциируются у всех исключительно с погромами.
Но это как раз миф. Погромы в Российской Империи прошли ещё до создания этих организаций, а публичные лидеры черносотенцев насилие осуждали.
В разговоре про монархистов того времени интересно другое. Почему организации, которые создавались для противостояния революционным силам, к 1917 году оказались полностью разобранными и деморализованными?
Небольшой рассказ про монархистов-черносотенцев с историей интриг, амбиций и расколов — в новом видео:
https://youtu.be/cK9dHkQ0p8w
Но это как раз миф. Погромы в Российской Империи прошли ещё до создания этих организаций, а публичные лидеры черносотенцев насилие осуждали.
В разговоре про монархистов того времени интересно другое. Почему организации, которые создавались для противостояния революционным силам, к 1917 году оказались полностью разобранными и деморализованными?
Небольшой рассказ про монархистов-черносотенцев с историей интриг, амбиций и расколов — в новом видео:
https://youtu.be/cK9dHkQ0p8w
YouTube
Правые в Российской Империи: раскол движа, черносотенцы и революция / Роман Юнеман
Правые в Российской Империи прошли все фазы политического развития – от зарождения и бурной популярности до раскола движа, деградации и распада. Именно о причинах политического поражения черносотенцев мы сегодня и поговорим.
00:00 — Вступление
01:04 — Зарождение…
00:00 — Вступление
01:04 — Зарождение…
Военная тревога, с которой всё началось
В день кульминации военной тревоги 2022 года дописал лонгрид про военную тревогу столетней давности, которая стала определяющей для становления сталинского режима (и СССР в целом) в том виде, в каком мы его знаем.
Как польский и литовский диктаторы напугали большевиков. Из-за чего англичане разорвали дипломатические отношения с СССР. Причём тут Китай и Чан Кайши. Как непримиримый белогвардейский РОВС продолжал Гражданскую войну против коммунистов. Против кого была направлена первая «массовая операция» ОГПУ. Как Сталин окончательно раздавил «левую оппозицию» во главе с Троцким. Что в это время происходило в деревне. И как военная тревога 1927 г. привела к форсированной индустриализации и сплошной коллективизации.
Обо всём этом читайте по подписке на Boosty или на Patreon.
Нет, правда, огромный лонгрид получился. Не пожалеете.
В день кульминации военной тревоги 2022 года дописал лонгрид про военную тревогу столетней давности, которая стала определяющей для становления сталинского режима (и СССР в целом) в том виде, в каком мы его знаем.
Как польский и литовский диктаторы напугали большевиков. Из-за чего англичане разорвали дипломатические отношения с СССР. Причём тут Китай и Чан Кайши. Как непримиримый белогвардейский РОВС продолжал Гражданскую войну против коммунистов. Против кого была направлена первая «массовая операция» ОГПУ. Как Сталин окончательно раздавил «левую оппозицию» во главе с Троцким. Что в это время происходило в деревне. И как военная тревога 1927 г. привела к форсированной индустриализации и сплошной коллективизации.
Обо всём этом читайте по подписке на Boosty или на Patreon.
Нет, правда, огромный лонгрид получился. Не пожалеете.
«Польский ДНР». Часть I
В начале XX в. Виленский край, как и большая часть тогдашней Восточной Европы, представлял собой многоэтничную кашу. Определение этноса-гегемона зависело от того, кто проводил здесь перепись населения. Российская перепись 1897 г. указывала на приоритет белорусской ветви русского народа – 56%. Поляков же насчитали всего 8%. Напротив, немецкая перепись 1916 г. показала приоритет поляков – 58%, тогда как в белорусы записали всего 6,5%. Впрочем, обе переписи сходились в оценке литовского населения региона примерно в 20%, а еврейского примерно в 15%. Также обе переписи фиксировали мизерную представленность литовцев в столице – Вильне, которая являлась в основном польско-еврейским городом.
После краха Российской империи сразу несколько государств выдвинули претензии на территорию Виленского края. Поляки использовали результаты переписи 1916 г., которая демонстрировала их абсолютное демографическое преимущество. Белорусы настаивали на результатах переписи 1897 г., которая была в их пользу. Литовцы, которые не могли похвастаться демографическим большинством, упирали на исторические аргументы: как-никак Вильнюс некогда был столицей Великого княжества Литовского. Даже у большевиков был свой проект Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики (Литбел).
В хаосе войн на руинах Российской империи Вильна несколько раз переходила из рук в руки. В январе 1919 г. сразу после ухода немцев её захватила Красная Армия. Но уже в апреле большевиков прогнали поляки.
Тут же начался польско-литовский конфликт. Польский «имперец» Пилсудский мечтал о воссоздании Польско-Литовской Конфедерации, которая стала бы ядром «Междуморья». Однако правительство новоявленной Литовской республики ничего подобного не хотело. Литовцы справедливо опасались, что Конфедерация, как и раньше, выльется в польскую гегемонию и тотальную полонизацию. Литва отказалась от союза с Польшей и потребовала вернуть ей Вильнюс. Впрочем, литовские аппетиты простирались гораздо дальше, вплоть до Западной Белоруссии. С весны 1919 г. Польша и Литва де-факто находились в состоянии войны с постоянными перестрелками и локальными боями. В сентябре Пилсудский даже попытался устроить государственный переворот в Каунасе с целью привести к власти пропольское правительство, которое бы согласилось на унию. Литовцам в последний момент удалось сорвать путч превентивными арестами заговорщиков.
На руку полякам играло то, что Польша обладала международным признанием и рассматривалась как союзница Антанты. У Литвы же была репутация «немецкого выкормыша» (из-за роли Германии в создании Литовского государства), поэтому Союзники не спешили с признанием новой нации. Союзники пытались провести какие-то разграничительные линии в спорном регионе, но поляки без всяких последствий клали болт на все их предложения и брали себе то, что могли забрать и удержать.
Ситуация резко изменилась летом 1920 г., когда Советы перешли в наступление на польском фронте. Вильна снова оказалась под контролем красных. В июле большевики и литовцы заключили мирный договор о взаимном признании. В обмен на возвращение Виленского края в состав Литвы, последняя позволила Красной Армии свободно передвигаться по своей территории. Де-факто литовцы и большевики стали ситуативными союзниками против Польши.
Как известно, в августе военная фортуна отвернулась от красных под Варшавой и Львовом. Советы отступили, и литовцам вновь пришлось иметь дело с поляками один на один. В сентябре между государствами снова возобновились боевые действия. Однако на этот раз вмешалась Лига Наций, и усадила стороны за стол переговоров.
7 октября в Сувалках при международном посредничестве было подписано предварительное соглашение о прекращении огня. Большая часть Виленского края оставалась под контролем Литвы. Договор должен был вступить в силу 10 октября.
Однако поляки не собирались мириться с отторжением земель, населённых своими соотечественниками. Уже 8 октября в истории Виленского края произошёл очередной неожиданный поворот.
Продолжение следует
В начале XX в. Виленский край, как и большая часть тогдашней Восточной Европы, представлял собой многоэтничную кашу. Определение этноса-гегемона зависело от того, кто проводил здесь перепись населения. Российская перепись 1897 г. указывала на приоритет белорусской ветви русского народа – 56%. Поляков же насчитали всего 8%. Напротив, немецкая перепись 1916 г. показала приоритет поляков – 58%, тогда как в белорусы записали всего 6,5%. Впрочем, обе переписи сходились в оценке литовского населения региона примерно в 20%, а еврейского примерно в 15%. Также обе переписи фиксировали мизерную представленность литовцев в столице – Вильне, которая являлась в основном польско-еврейским городом.
После краха Российской империи сразу несколько государств выдвинули претензии на территорию Виленского края. Поляки использовали результаты переписи 1916 г., которая демонстрировала их абсолютное демографическое преимущество. Белорусы настаивали на результатах переписи 1897 г., которая была в их пользу. Литовцы, которые не могли похвастаться демографическим большинством, упирали на исторические аргументы: как-никак Вильнюс некогда был столицей Великого княжества Литовского. Даже у большевиков был свой проект Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики (Литбел).
В хаосе войн на руинах Российской империи Вильна несколько раз переходила из рук в руки. В январе 1919 г. сразу после ухода немцев её захватила Красная Армия. Но уже в апреле большевиков прогнали поляки.
Тут же начался польско-литовский конфликт. Польский «имперец» Пилсудский мечтал о воссоздании Польско-Литовской Конфедерации, которая стала бы ядром «Междуморья». Однако правительство новоявленной Литовской республики ничего подобного не хотело. Литовцы справедливо опасались, что Конфедерация, как и раньше, выльется в польскую гегемонию и тотальную полонизацию. Литва отказалась от союза с Польшей и потребовала вернуть ей Вильнюс. Впрочем, литовские аппетиты простирались гораздо дальше, вплоть до Западной Белоруссии. С весны 1919 г. Польша и Литва де-факто находились в состоянии войны с постоянными перестрелками и локальными боями. В сентябре Пилсудский даже попытался устроить государственный переворот в Каунасе с целью привести к власти пропольское правительство, которое бы согласилось на унию. Литовцам в последний момент удалось сорвать путч превентивными арестами заговорщиков.
На руку полякам играло то, что Польша обладала международным признанием и рассматривалась как союзница Антанты. У Литвы же была репутация «немецкого выкормыша» (из-за роли Германии в создании Литовского государства), поэтому Союзники не спешили с признанием новой нации. Союзники пытались провести какие-то разграничительные линии в спорном регионе, но поляки без всяких последствий клали болт на все их предложения и брали себе то, что могли забрать и удержать.
Ситуация резко изменилась летом 1920 г., когда Советы перешли в наступление на польском фронте. Вильна снова оказалась под контролем красных. В июле большевики и литовцы заключили мирный договор о взаимном признании. В обмен на возвращение Виленского края в состав Литвы, последняя позволила Красной Армии свободно передвигаться по своей территории. Де-факто литовцы и большевики стали ситуативными союзниками против Польши.
Как известно, в августе военная фортуна отвернулась от красных под Варшавой и Львовом. Советы отступили, и литовцам вновь пришлось иметь дело с поляками один на один. В сентябре между государствами снова возобновились боевые действия. Однако на этот раз вмешалась Лига Наций, и усадила стороны за стол переговоров.
7 октября в Сувалках при международном посредничестве было подписано предварительное соглашение о прекращении огня. Большая часть Виленского края оставалась под контролем Литвы. Договор должен был вступить в силу 10 октября.
Однако поляки не собирались мириться с отторжением земель, населённых своими соотечественниками. Уже 8 октября в истории Виленского края произошёл очередной неожиданный поворот.
Продолжение следует
