А следующий скорострельный залп произойдёт сегодня. На этот раз вас ждёт рассказ, написанный за полтора часа на “Некродень” в Большом Проигрывателе пару лет назад.
У меня был таймер, литр кофе, пустота в голове и лишь одна потреба: написать чего-нибудь про зомбей, или около зомбей, или вокруг зомбей. Или всё что угодно с некро-тематикой.
Не мудрствуя лукаво, я нащёлкал ноздрями по клаве ещё один озорной и весёлый рассказ про Гаити, вуду и чёрный ром со льдом. Все же любят похолоднее, правильно?..
Сегодня в 18:00. “Похолоднее”. Посмотрим, что способен склепать на коленке этот ваш Сордо.
#рассказы_Сордо #ГВНК_Сордо #на_коленке
У меня был таймер, литр кофе, пустота в голове и лишь одна потреба: написать чего-нибудь про зомбей, или около зомбей, или вокруг зомбей. Или всё что угодно с некро-тематикой.
Не мудрствуя лукаво, я нащёлкал ноздрями по клаве ещё один озорной и весёлый рассказ про Гаити, вуду и чёрный ром со льдом. Все же любят похолоднее, правильно?..
Сегодня в 18:00. “Похолоднее”. Посмотрим, что способен склепать на коленке этот ваш Сордо.
#рассказы_Сордо #ГВНК_Сордо #на_коленке
– У меня в кровати мёртвая шлюха!
– Не шлюха. Твоя жена.
– Ах, да, это же всего лишь… Жена?!
Отпуск на Гаити – вещь в меру экзотическая и во многом приятная. Пока не просыпаешься поутру в обнимку с холодным телом супруги. Ещё и как назло управляющий на пороге кладёт поднос с завтраком и с упрёком смотрит, почёсывая бородку.
...
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ ЗДЕСЬ
#рассказы_Сордо #ГВНК_Сордо #на_коленке
– Не шлюха. Твоя жена.
– Ах, да, это же всего лишь… Жена?!
Отпуск на Гаити – вещь в меру экзотическая и во многом приятная. Пока не просыпаешься поутру в обнимку с холодным телом супруги. Ещё и как назло управляющий на пороге кладёт поднос с завтраком и с упрёком смотрит, почёсывая бородку.
...
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ ЗДЕСЬ
#рассказы_Сордо #ГВНК_Сордо #на_коленке
Если ваши глаза ещё способны читать, то наступило время текстов #на_коленке.
В прошлый вторник пропустил, ибо все лежали в оливье лицом, никто ниче не читал, а сейчас вот думаю – пора.
Начнём этот год с бодрящего рассказика о творчестве и вдохновении. О том, как обычного бедного студента учит писать рассказы кабанья голова, вылезающая из телепорта в холодильнике. Ах, да, это был турнир-на-коленке, и выпавшая мне тема так и звучала: "Телепорт в холодильнике".
В принципе, рассказ основан на реальных событиях.
#ГВНК_Сордо #рассказы_Сордо
========
Я не знаю, где живёт эта свинья. В каком городе и на каком континенте. Я даже не знаю, из какой она Вселенной. Но явно не из нашей — потому что в этой Вселенной не водится говорящих свиней, которые умеют создавать порталы.
Эта свинья жрёт мои мозги. Не в прямом смысле, хотя я подозреваю, что скоро дойдёт и до этого. Каждый вечер, когда я пытаюсь достать пельмени из морозилки, я неизменно натыкаюсь на здоровенную свиную голову, которая магическим образом вылезает из полки холодильника и с гневным укором молвит:
— ГДЕ ТЕКСТЫ, СУКА?!
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ ЗДЕСЬ
В прошлый вторник пропустил, ибо все лежали в оливье лицом, никто ниче не читал, а сейчас вот думаю – пора.
Начнём этот год с бодрящего рассказика о творчестве и вдохновении. О том, как обычного бедного студента учит писать рассказы кабанья голова, вылезающая из телепорта в холодильнике. Ах, да, это был турнир-на-коленке, и выпавшая мне тема так и звучала: "Телепорт в холодильнике".
В принципе, рассказ основан на реальных событиях.
#ГВНК_Сордо #рассказы_Сордо
========
Я не знаю, где живёт эта свинья. В каком городе и на каком континенте. Я даже не знаю, из какой она Вселенной. Но явно не из нашей — потому что в этой Вселенной не водится говорящих свиней, которые умеют создавать порталы.
Эта свинья жрёт мои мозги. Не в прямом смысле, хотя я подозреваю, что скоро дойдёт и до этого. Каждый вечер, когда я пытаюсь достать пельмени из морозилки, я неизменно натыкаюсь на здоровенную свиную голову, которая магическим образом вылезает из полки холодильника и с гневным укором молвит:
— ГДЕ ТЕКСТЫ, СУКА?!
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ ЗДЕСЬ
"ГЛИСТ-ПОСТМОДЕРНИСТ"
Именно такую тему я выдал в одной дуэли, чтобы заруинить игру сопернику. И не учёл, что темы раздавались не перекрестно, а жеребьёвкой. И этот же самый глист выпал рикошетом мне. Мгновенная карма в действии, да.
Пришлось выкручиваться. Было сложно, с учётом того, что дуэль была #на_коленке, и на написание текста давалось полтора часа. Но я сделал прикольное, смотрите, ща будет.
Именно такую тему я выдал в одной дуэли, чтобы заруинить игру сопернику. И не учёл, что темы раздавались не перекрестно, а жеребьёвкой. И этот же самый глист выпал рикошетом мне. Мгновенная карма в действии, да.
Пришлось выкручиваться. Было сложно, с учётом того, что дуэль была #на_коленке, и на написание текста давалось полтора часа. Но я сделал прикольное, смотрите, ща будет.
С детства я был хилым парнем, тощим, бледным и спокойным. Не любил больших компаний и девчонок сторонился. Зато много читал книжек, знал немало про искусство, часто дома запирался, допоздна писал рассказы. Мне казалось, это круто — быть немножечко изгоем, избегать дневного света, ночью оживать и думать.
Мне хотелось, чтобы в классе меня малость опасались. Чтобы думали, какой я необычный странный малый. За мою худую шею и болезненную бледность меня стоило Вампиром называть до выпускного. Но судьба распорядилась чуть иначе — дети злые. И, к несчастью, окрестили меня попросту Глистом.
После школы меня били, на уроках издевались. Девочки же не хотели меня трогать даже пальцем. Где-то лет уже в пятнадцать это выросло в проблему. Даже преподы порою сердобольно усмехались: “Неужели, перед школой не покушать дома каши? Как же тяжко тебе будет, мальчик мой, во взрослой жизни…”
Я же затаил обиду, ожидая выпускного. Ждать осталось мне недолго, я готовил свой триумф. По ночам смотрел на звёзды и взапой читал Толстого. В то же время появилось в моей жизни увлеченье - я отчаянно влюбился в сербский, мать его, арт-хаус.
Слушал Баха, с Кровостоком и Бейонс поочерёдно, понимал, что мир искусства — это чёрная трясина. Люди тоже очень злые, и не знают своей сути. Я же — мученик-страдалец — должен всех спасти от бездны.
Выпускной прошёл отлично: вальс, родительские слёзы, ром в бутылке из-под колы, речь директора, дипломы и прощальный детский хор. Это стало звёздным часом; я родился там как личность — вышел в центр сцены голым, на пол сел и начал срать.
Это был большой перформанс. Меня выгнали со сцены и заплакал мой директор. Я стал сразу знаменитым, мне звонили и писали, но одно было обидно: не поймали мой посыл. Я гулял две ночи пьяный, дрался, трахался, смеялся. Предки даже не звонили, видно, ждали возвращенья. А когда домой вернулся, ключ к замку не подошёл.
Это было лишь начало, предо мной была дорога. Я добрался автостопом до Москвы и стал там жить. Поначалу было трудно, мир искусства там застойный, москвичи — тупые снобы, ненавижу, блядь, Москву.
“Я художник, я так вижу!” — говорил я дядькам в форме, когда мне не позволяли на стене писать говном. Не закончены остались: изречения Толстого, “Отче наш” на белорусском и Набокова портрет. Это сила постмодерна — он пробьётся в чистый разум, если дать ему открыться. Мы застряли здесь навеки, потому что не хотим.
Но я всё же был замечен. Как-то утром на рассвете в мой унылый обезьянник прибыл гость седобородый и забрал меня с собой. Мы с ним быстро подружились, говорили об искусстве, пили водку под мостами, вместе ели сладкий хлеб.
Мой прекрасный покровитель — постмодерна повелитель. Он всё знает и всё видит, и с ним просто хорошо. Он мне выставку сварганил, и помог наладить связи, и придумал новый образ и открыл мне третий глаз.
И сегодня я успешен. Я художник и писатель, музыкант и кинокритик, композитор и продюсер, и хороший человек. На мой свеженький перформанс приходил директор бывший — он кричал истошно “Браво!”, слёзы вытирал платком. Одноклассники мне пишут что-то в духе: “Вася, кореш! Мы с тобою же дружили, одолжи мне пару тыщ!”
В этом сила постмодерна — из глиста и нищеброда путём хитрых махинаций и плетёного письма, он рождает Уберменша, всемогущего титана, кто и мир может разрушить одним пафосным щелчком.
Я хожу в изящной шляпе и ботинках дорогущих, я и умный, и красивый, на мне белое пальто. Я пробрался в эту бездну — в человечества кишечник, в самое нутро искусства, — и вокруг меня говно. То, что многие плюются, это вовсе и неважно. Только избранные знают — здесь глубокий символизм.
#на_коленке #рассказы_Сордо #миниатюры_Сордо
Мне хотелось, чтобы в классе меня малость опасались. Чтобы думали, какой я необычный странный малый. За мою худую шею и болезненную бледность меня стоило Вампиром называть до выпускного. Но судьба распорядилась чуть иначе — дети злые. И, к несчастью, окрестили меня попросту Глистом.
После школы меня били, на уроках издевались. Девочки же не хотели меня трогать даже пальцем. Где-то лет уже в пятнадцать это выросло в проблему. Даже преподы порою сердобольно усмехались: “Неужели, перед школой не покушать дома каши? Как же тяжко тебе будет, мальчик мой, во взрослой жизни…”
Я же затаил обиду, ожидая выпускного. Ждать осталось мне недолго, я готовил свой триумф. По ночам смотрел на звёзды и взапой читал Толстого. В то же время появилось в моей жизни увлеченье - я отчаянно влюбился в сербский, мать его, арт-хаус.
Слушал Баха, с Кровостоком и Бейонс поочерёдно, понимал, что мир искусства — это чёрная трясина. Люди тоже очень злые, и не знают своей сути. Я же — мученик-страдалец — должен всех спасти от бездны.
Выпускной прошёл отлично: вальс, родительские слёзы, ром в бутылке из-под колы, речь директора, дипломы и прощальный детский хор. Это стало звёздным часом; я родился там как личность — вышел в центр сцены голым, на пол сел и начал срать.
Это был большой перформанс. Меня выгнали со сцены и заплакал мой директор. Я стал сразу знаменитым, мне звонили и писали, но одно было обидно: не поймали мой посыл. Я гулял две ночи пьяный, дрался, трахался, смеялся. Предки даже не звонили, видно, ждали возвращенья. А когда домой вернулся, ключ к замку не подошёл.
Это было лишь начало, предо мной была дорога. Я добрался автостопом до Москвы и стал там жить. Поначалу было трудно, мир искусства там застойный, москвичи — тупые снобы, ненавижу, блядь, Москву.
“Я художник, я так вижу!” — говорил я дядькам в форме, когда мне не позволяли на стене писать говном. Не закончены остались: изречения Толстого, “Отче наш” на белорусском и Набокова портрет. Это сила постмодерна — он пробьётся в чистый разум, если дать ему открыться. Мы застряли здесь навеки, потому что не хотим.
Но я всё же был замечен. Как-то утром на рассвете в мой унылый обезьянник прибыл гость седобородый и забрал меня с собой. Мы с ним быстро подружились, говорили об искусстве, пили водку под мостами, вместе ели сладкий хлеб.
Мой прекрасный покровитель — постмодерна повелитель. Он всё знает и всё видит, и с ним просто хорошо. Он мне выставку сварганил, и помог наладить связи, и придумал новый образ и открыл мне третий глаз.
И сегодня я успешен. Я художник и писатель, музыкант и кинокритик, композитор и продюсер, и хороший человек. На мой свеженький перформанс приходил директор бывший — он кричал истошно “Браво!”, слёзы вытирал платком. Одноклассники мне пишут что-то в духе: “Вася, кореш! Мы с тобою же дружили, одолжи мне пару тыщ!”
В этом сила постмодерна — из глиста и нищеброда путём хитрых махинаций и плетёного письма, он рождает Уберменша, всемогущего титана, кто и мир может разрушить одним пафосным щелчком.
Я хожу в изящной шляпе и ботинках дорогущих, я и умный, и красивый, на мне белое пальто. Я пробрался в эту бездну — в человечества кишечник, в самое нутро искусства, — и вокруг меня говно. То, что многие плюются, это вовсе и неважно. Только избранные знают — здесь глубокий символизм.
#на_коленке #рассказы_Сордо #миниатюры_Сордо