Возраст наступления старости – это не физическая, а психологическая граница. По мере взросления (старения) человека она отодвигается как бы сама собой.
Посмотрите на диаграмму☝️, которую мы построили по данным опроса ВЦИОМ. Если в представлениях молодых людей старость начинается в 58 лет (то есть, для 18-летнего - «никогда»), то для 50-летних она уже 63 года. Те же, кто по молодежным меркам «уже за чертой», первое время делают вид, «что еще нет». Потом, конечно, смиряются.

С возрастом дожития все еще интереснее. Социологи попросили людей определить эту границу как для текущего образа жизни, так и для «оптимального». Данные ожидаемо разошлись (см диаграмму☝️), но – та-дам – не для всех возрастов. Чем старше респонденты, тем меньше разница этих показателей. Получается, что «оптимизация» образа жизни не слишком влияет на представления людей о возможном возрасте своей жизни. Тогда резонный вопрос - зачем?

Правда, разброс данных очень велик - в качестве возраста дожития назывались цифры от 30 лет до 150 и даже до 200. так что средним цифрам не следует слишком уж доверять, речь может идти, скорее, о качественных зависимостях. Для сравнения: в 2023 году самому старому человеку на Земле было 115 лет, что зафиксировано в Книге рекордов Гиннесса.

Приведенные выше данные любопытны, но почему они важны? Исследователи Ipsos называют группу людей в возрасте «поколения Х», т. е. 45 – 60 лет, весьма перспективной с точки зрения бизнеса. Однако молодые зачастую представляют их «инопланетянами» и зря. Ведь них есть не только человеческий, но и потребительский потенциал.

#вциом, #возраст, #genx

У англосаксов есть понятие loose cannon - сорвавшаяся пушка. Понятие пришло из британского флота: чтобы избежать сильной отдачи, орудия прочно закреплялись канатами. Если во время боя или шторма крепления ослабевали, тяжелая пушка неуправляемо каталась по палубе, представляя большую опасность для жизни экипажа.
Теперь на бытовом уровне под loose cannon понимают отморозка, а в политологии - элемент системы, который выходит из-под контроля, начинает вести себя по собственной логике, угрожая самой системе. Ввиду того, что он генетически принадлежит системе, выработать принцип отношения к нему на первом этапе не удается.
Пригожин - классический пример loose cannon.
Проблема еще в том, что никто не знает уровень скрытой поддержки Пригожина внутри силовых структур.

Несколько попутных вопросов к посту выше:
⁃ Можно ли отнести выступление Пригожина к разновидности антиэлитного бунта?
⁃ Сколько реальных сторонников в формально лояльных структурах, уровень антиэлитных настроений, которые - в частичном виде - могут быть присвоены демаршем?
⁃ Как предложить внятную интерпретацию населению, если конфликт получит развитие (в случае массовой поддержки списать все на один личный фактор не получится)?
⁃ Станет ли нынешняя ситуация стимулом для глубокой трансформации всей системы управления, будет ли она интерпретирована как вскрытие серьезной точки уязвимости?
- Как поведут себя части в случае прямого столкновения?
- Будет ли перестроен характер СВО?
⁃ Что случится с проектами «Вагнера» в Африке?

Стихийный опрос представителей интеллектуального слоя в Москве показывает, что ключевое настроение, с которым люди следят за развитием событий - любопытство. Уровень тревоги - средний, желание высказывать оценочную позицию практически отсутствует.

Ну и в завершение рефлексии сегодняшнего дня зафиксируем системную причину произошедшего. С момента начала СВО сложилось парадоксальная ситуация: при глубокой трансформации социального ландшафта вся система управления по сути не изменилась - ни структурно, ни персонально. Прежняя модель, прежние процедуры, прежние люди - и новая реальность. В начале операции было много разговоров про перезагрузку системы под влиянием новых вызовов, ну и что в ней перезагрузилось? Произошел вполне ожидаемый конфликт между новыми тенденциями, часть из которых приняла брутальные и неприглядные формы, и старыми способами сдерживания, абсорбирования социальной энергии. Соответственно, рожденные новой эпохой силы выступили в роли той самой loose cannon, о которой мы писали выше.

Подтягиваются социологи. Опросов сейчас будет много, но доля ответов окажется низкой и, самое главное, искренность можно ставить под серьёзное сомнение.

Письмо из нашей внутренней переписки:
Коллега попала в обойму любопытного телефонного опроса. Помимо прочего, спрашивалось: "Знаете ли, кто такой Пригожин?" "Как к нему относитесь?" "Как отнесетесь к тому, что Пригожин гипотетически может выдвинуться на выборы президента" "Назовите самых популярных, на ваш взгляд, российских политиков" и "Готовы ли вы поступиться частью гражданских прав и свобод, если взамен вы получите стабильность и уверенность в будущем?" Были и другие интересные вопросы, например просьба назвать трех самых популярных комиков. Все это вместе наводит на мысли весьма противоречивые (даже о формирующем характере опроса, например). Ясность могли бы внести фигуры заказчика или хотя бы исполнителя. Но конкретным исполнителем в данном случае выступает региональная социологическая контора, для которой это явно субподряд. О заказчике и говорить нечего.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

АЛЕКСЕЙ ФИРСОВ, социолог, генеральный директор Центра социального проектирования «Платформа»:

Уроки 24 июня. Мятеж и его последствия.

Вчерашнее обращение президента стало риторическим упражнением: одних пригвоздил, других похвалил. Сигнал к закрытию ситуации и возвращению на привычную колею. К этому же склоняется и часть экспертов. Мой коллега Валерий Федоров, руководитель ВЦИОМ, написал пост о том, что данные события не оставят глубокого следа в истории, поскольку завершились быстро и с невнятным результатом. Но это не так – за один день были вскрыты существенные точки уязвимости. Именно поэтому вчера ждали действий, решений.

Апробирована схема действия, допускающая саму возможность бонапартизма. Есть ли уверенность, что она не будет воспроизводится в дальнейшем? Нет, такой уверенности нет. Система показала, скорее, хрупкость, чем устойчивость. Как себя вести в подобной ситуации, она не знала. Гарантии, что прямое столкновение даст положительный результат (при открытости вопроса как поведут себя низовые звенья), не было. Народ щурился и безмолвствовал.

Становится наглядным (а не теоретическим) знание, что люди, получившие боевой опыт, формируются в социальную страту, обладающую собственной субъектностью. Иными словами, социальная среда вступила в стадию усложнения, после долгого цикла упрощения.

Население за субботний день испытало сложную гамму эмоций – от паники до любопытства. Однако не было заметно явных следов консолидации вокруг флага. Нет сомнений, что, если бы возникло желание организовать митинги в поддержку президента, они оперативно возникли бы. Но ожидать, что произойдет что-то подобное 1991-му году, когда люди сами выходили на улицы против путчистов, было бы сегодня нереалистично. В отличие от боевых отрядов, общество за последнее десятилетие было лишено субъектности, переведено в статус наблюдателя за политической сценой, а не ее участника. При том, что как раз активному слою горожан ничего хорошего Пригожин не нес.

Подтвердилось, что риски на турбо-националистическом фланге превосходят риски либерального крыла. Битва с либералами сбивала фокус внимания, беда при этом пришла оттуда, откуда ее, собственно, и ждали. Идеологически противопоставить Пригожину система не может: декларативные общие цели. Остается спорить по методам и поведенческому стилю.

По своему характеру мятеж был антиэлитаристским выступлением. Коротко его природу можно объяснить так:

С момента начала СВО сложилась парадоксальная ситуация: при глубокой трансформации социального ландшафта система управления, по сути, не изменилась – ни структурно, ни персонально. Ожидания перезагрузки, распространенные в общественных звеньях, не оправдались. Произошел вполне ожидаемый конфликт между новыми тенденциями, часть из которых приняла брутальные и неприглядные формы, и структурной ригидностью.

Пригожин в этой ситуации оказался в роли loose cannon, сорвавшейся пушки. В англосаксонской политологии так называют элемент системы, который выходит из-под контроля и начинает вести непредсказуемую игру. Метафора взята из истории британского флота: во время боя или шторма корабельное орудие могло отвязаться и крушить все вокруг, катаясь по палубе. Впрочем, на бытовом языке выражение звучит проще, что-то вроде нашего «отморозок». Запрос на ускоренное обновление может вызывать сочувствие даже к этому экстремальному типу.

#СоциологияAsIs

Коллеги из САЕАС «Фокус» вновь поднимают мучительный для социологов вопрос: растет число отказов при проведении телефонных интервью. Люди не хотят отвечать на вопросы социологических служб. Из-за чего им все сложнее зарабатывать деньги. Несправедливо. К тому же клиенты – как не уверяют их в обратном – получают результаты со все более смещенной выборкой в сторону той группы, которая еще готова общаться с интервьюерами. А это люди с особым психологическим складом. Базовая проблема роста отказников – невозможность толком объяснить, почему человек должен тратить время на процедуру, смысл которой ему неясен. Если такой аргумент удается найти и очень четко сформулировать в самом начале, опрос начинает идти.

Так или иначе, мы будем дрейфовать в сторону панельных опросов, когда респонденты получают гонорар за ответы. Здесь есть риски избыточной профессионализации, но по сумме плюсов и минусов этот вариант честнее и понятней. Но еще важнее избавляться от ощущения, что социология и опросы – это нечто почти тождественное. Понимание взаимосвязей различных социальных атрибутов и их носителей – то, чем занимается эта профессия. Рождаются ключевые выводы из процесса мышления, для которого опросы – один из видов сырья.
Но в аспекте диагностирования проблемы материал коллег очень точен.

Также проблему неответов поднимали наши партнёры: низгораев и Russian Field.

Константин Паустовский о тг-каналах, инсайтах и прогнозах писал полстолетья назад, вспоминая Киев 1918-ого (но «Киев» здесь, конечно, условность):

"Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз.

Слухи эти потеряли свое прямое назначение - сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах. Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов.

При каждом новом слухе у них загорались до тех пор мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживленную и даже остроумную.

Были слухи мимолетные и слухи долго действующие. Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.

Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна д'Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей".

В цитате интересно наблюдение: переход слухов в мощное терапевтическое средство, они берут на себя функцию поддержания социальной устойчивости и относительно оптимизма.

Согласитесь, некоторые дни прекрасны отсутствием событий. Просто оказаться в периоде, когда больших новостей нет и мир сужается до личной эмпирики - это один из критериев покоя. А как писал Пушкин, на свете счастья нет, но есть покой и воля; таким образом, понятие счастья приравнивалось к этим двум характеристикам. Их и достаточно, счастье - мираж.
Поэтому, если выделять событие дня, то в Москве (и, кстати, в Омске, как нам писали) стал дождь. Абсолютно деполитизированное и деидеологизированное явление. Универсальное. Динамичное. Отдающее, но не берущее энергию.
И это прекрасно.

Сегодня, кстати, сразу три сотрудника ЦСП «Платформа» празднуют свой День рождения. Конечно, повод не политический, то ли дело мятеж. Частное обстоятельство, мало интересное широкой публике. Но эти люди создают значительную часть контента, которым щедро делится с миром «Платформа», поэтому давайте поздравим их. Зовут же их Даша, Аня и Гриша, если кому интересно.

На уход «Тиндера» 👩🏼‍❤️‍👨🏻

По случаю ухода «Тиндера» из России приведем данные, которые показывают, как сервис стал ловушкой для одиноких сердец.

Закрытая, но доступная нам статистика, следующая:

💁🏼‍♀️ Женская часть аудитории обладает строгими правилами отбора и фокусируется примерно на 10% мужчин – этой группе, умеющей демонстрировать привлекательные мужские атрибуты устойчивости и власти, достается 90% лайков. Работая на вовлечение и монетизацию, сервис начинает прокручивать эти 10% более активно, что еще больше усиливает перфекционизм в отборе, в результате девушки отдают свои лайк воображаемому идеалу и снижать уровень запроса не хотят.

Однако привилегированное мужское ядро даже при всем желании не может ответить всей женской аудитории – у 10% не хватает мощностей. Накапливается дисбаланс, появляется значительный слой, попавший в зону невостребованности.

🙎🏻‍♂️Мужчины более компромиссны в отборе – их лайки распределяются примерно среди 60% женщин. Однако это не решает проблемы – ведь на мэтч может расчитывать только меньшинство из них.

В итоге сервис становится функцией взаимодействия человека с гаджетом и воображаемым миром. Действуют ли подобные пропорции в реальной жизни? Нет, не действуют. Там границы искомого круга шире, выходят далеко за рамки 10%. Дефицит идеальных характеристик компенсируется эффектом присутствия, ухаживания, психологической и культурной близости.

#читая_другие_доклады

Мегапроекты России прошлого как ориентир для построения будущих

Мегапроекты обладают исключительно высокой значимостью для инициаторов, требуют мобилизации всех доступных ресурсов и реализуются в условиях жестких ограничений. Они бывают форсированными или мобилизационными: хотя осенью 2022 года слово «мобилизационный» приобрело вполне конкретное значение, само по себе понятие «мобилизация» имеет более широкий смысл.

Вызовы, стоящие сейчас перед Россией, делают исключительно востребованной тему мобилизационных (или, иными словами, форсированных) мегапроектов.
Именно поэтому коллеги из РАНХиГС, Сколково, Центра подготовки руководителей и команд цифровой трансформации
обратились к российской истории и провели своего рода «археологические раскопки». По их мнению, мегапроекты прошлого не могут не впечатлять целями и результатами.

Выводы из анализа российского опыта двух столетий, будут полезны для сегодняшних организаций, которые столкнулись с новыми вызовами.

С аналитическим обзором можно ознакомиться в прикрепленном файле ⬇️

Социология территорий. Совместный проект Незыгаря и ЦСП «Платформа»
Менять структурные дисбалансы регионов.

Диалог с экспертом. Руководитель научно-исследовательского Центра территориальных изменений и городского развития РАНХиГС Андрей Максимов.

Полный текст можно посмотреть здесь.