#Рецензии

Вышел в свет новый том произведений матери Марии «Путь: Публицистические очерки; Богословские и религиозно-философские сочинения; Воспоминания, письма, записные книжки» (составление Т.В.Викторовой, Н.В.Ликвинцевой, научная редакция, вступительная статья и примечания Н.В.Ликвинцевой. М: Русский путь; Париж, YMCA-Press, 2022. 286 с.).

Имя матери Марии (Елизаветы Юрьевны Скобцовой, в первом браке Кузьминой-Караваевой; 1891–1945) давно стало легендой. Поэтесса Серебряного века, знакомая Александра Блока, подруга Алексея Толстого, она даже принимала участие в движении эсеров, за что чуть не была расстреляна деникинцами. Потом, в эмиграции, Елизавета Юрьевна стала одной из самых видных фигур в деле сохранения православной веры в изгнании и приняла постриг.

В историю мать Мария вошла как мученица, как святая. В фашистском концлагере, немного не дожив до Великой Победы, она добровольно пошла в газовую камеру вместо женщины с ребенком.

Елизавета Юрьевна была необыкновенно одаренным человеком. Писала замечательные стихи (недаром ее ценил Блок), великолепно владела словом. И еще стала одним из самых выдающихся богословов русского изгнания.

Во всем этом можно еще раз убедиться, взяв в руки новую книгу очерков и религиозных произведений матери Марии, которая совсем недавно увидела свет под эгидой московского издательства «Русский путь» и парижского издательства «YMCA-Press». Подготовили книгу к печати, проведя огромную и поистине ювелирную археографическую и научно-справочную работу, Татьяна Викторова и Наталья Ликвинцева.

Причем надо отметить, что это уже третья книга матери Марии, выпущенная «Русским путем» при участии «YMCA-Press». В 2012 году увидел свет ее сборник мемуарных очерков «Встречи с Блоком», а в 2019 году — «Россия и эмиграция», где были опубликованы «Жития святых» и ряд других религиозно-философских очерков.

Итак, новая книга матери Марии «Путь» открывается циклом очерков «Русская география Франции» и «Прибалтика», которые Елизавета Юрьевна публиковала в газете «Последние новости». По поручению Русского студенческого христианского движения она объездила всю Францию и страны Балтии, чтобы узнать, как на самом деле живут изгнанники из России.

«Собственно, если есть такое бесспорное и повсеместное достижение русских эмигрантов, если есть нечто, в чем они оказались безупречными, — то это именно в отношении труда. Русские работают везде, и везде работают прекрасно. <…> Часто, смотря на русских рабочих, каких-нибудь старых интеллигенток на фабриках или молодых пареньков в шоферах, — диву даешься, откуда эта непреклонность в труде, откуда трудовая выдержка?» — писала она (с. 46–47).

Эти очерки — бесценный источник по истории социальной жизни и быта русской эмиграции. «Мать Мария описывает, ярко и внятно, различные социальные страты беженского общества: рабочих сталелитейных заводов Лотарингии или шелковых фабрик Лиона, бездомных Ниццы, обитателей беженского лагеря Виктора Гюго в Марселе, вокзальных служащих в Клермон-Ферране, русских детей Южина, студентов Страсбурга или Нанси», — пишет Н.В.Ликвинцева (с. 12).

Богословские и религиозные работы матери Марии, составляющие сердцевину книги, заинтересуют тех, кто изучает историю религии и вопросы православной веры. Особенное внимание наверняка привлекут статьи, посвященные синтезу православной и светской культуры, богословскому анализу творчества, статьи о почитании Богородицы и о призвании людей следовать во всем примеру Богоматери. Много размышляла Елизавета Юрьевна и о проблемах монашества, монашеского аскетизма и монашества в миру. Эта тема была особенно близка ей, потому что она ежедневно стремилась помочь русским изгнанникам, а не пряталась за стенами монастыря.

Еще можно познакомиться с записными книжкам матери Марии и ее короткими дневниковыми записями.

Словом, вас ждет встреча с произведениями женщины необычайного ума и необыкновенно светлой души.

(Виктор Леонидов, Дом русского зарубежья, 18.03.2023)

#Рецензии

Тьмы низких истин…
Александр Сергеевич и Бонапарт

Строки Пушкина цитируются всегда. Просто потому, что он помогает жить. Его светлый гений дает надежду, особенно в непростые времена. Как часто, к месту и не очень, вспоминают, к примеру, знаменитые слова: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». Однако не каждый помнит, как и когда они появились. Александр Сергеевич написал их в 1830 году, находясь в Болдине, окруженный холерными карантинами. Его знаменитая Болдинская осень дала мировой литературе много шедевров. И одним из них стало стихотворение «Герой». Именно там и засияли «низкие истины».
«Герой» не дает покоя пушкинистам уже который век. Необычность построения и завораживающий тайный смысл этого произведения порождает все новые и новые гипотезы тех, кто пытается проникнуть в сокровенный и бездонный замысел великого поэта. И одной из них стала пушкинистка, сотрудница Пушкинского Дома, участник почти всех последних изданий Пушкинской комиссии Академии наук Ольга Муравьева. Именно «Герой» стал основой ее изящного исследования «Пушкин и Наполеон».

«Герой» Пушкина – это диалог двух героев – Друга и Поэта на темы о том, что такое настоящий тиран – мучитель или герой. И одним из главных предметов их спора является Наполеон Бонапарт. Правда, ряд исследователей считают, что спорщики обсуждают не только деяния Наполеона, но и бесстрашную поездку Николая I в охваченную холерой Москву. «Пушкин и Наполеон» – размышления о роли Бонапарта в творчестве великого поэта – Муравьева выстроила также в стиле пушкинского великого стихотворения. Ее книга – это также диалог двух главных действующих лиц – Историка и Друга.

Работа читается очень легко. Герои спорят, затрагивая фундаментальные проблемы, которые волновали Александра Сергеевича. Перебивают друг друга, приводят свои соображения о том, как воспринимал Наполеона поэт в разные периоды своей короткой жизни.

Здесь и знаменитая строфа: «Хвала!.. Он русскому народу/ Высокий жребий указал/ И миру вечную свободу/ Из мрака ссылки обещал». Здесь и другие строки: «Сей муж судьбы,/ Сей странник бранный,/ Пред кем унизились цари/ Сей всадник, папою венчанный,/ Исчезнувший, как тень зари». И конечно: «Напрасно ждал Наполеон,/ Последним счастьем упоенный,/ Москвы коленопреклоненной/ С ключами древнего Кремля./ Нет, не пошла Москва моя/ К нему с повинной головою...»

«Певец империи и свободы» – так удивительно точно назвал Пушкина философ-эмигрант Георгий Федотов. Поэт действительно любое явление, любое чувство мог в одной строке рассмотреть с самых разных сторон сквозь только ему одному доступный «магический кристалл».

Эта книга необычайно интересна. Потому что через фигуру Наполеона Пушкин размышлял о том, что есть власть и стоят ли исторические победы испытаний для народа. И продолжал восхищаться Россией, сумевшей сложить к своим ногам знамена одного из самых величайших полководцев и государственных деятелей в мировой истории.

Виктор Леонидов, НГ-ExLibris, 05.04.2023

#Рецензии

Вам есть что давать людям…

Больше всего она любила цветы, поэзию и еще вышивание икон. В своих изумительных работах Ольга Веригина передавала различные сцены Евангелия, распятия, лики святых. Глубоко верующий человек, студентка богословского факультета Белградского университета, она получила высокую оценку православного философа ХХ века Василия Зеньковского. Он писал ей: «Господь дал Вам большую, и умную, и тонкую, и сильную — яркую душу, но, конечно, всего важнее в Вас эта твердая преданность Христу. Вам есть что давать людям. Идите же, расспрашивайте о жизни, поделитесь чем-либо своим».
Впоследствии в Париже Ольга Михайловна стала одной из учредительниц в Париже Свято-Сергиевского православного института.

А до этого была благословенная жизнь в России, детство в семье помещика и цыганской певицы. 1917 год, бегство из Крыма, Сербия, потом Франция.

Она долго размышляла над выбором своей дороги жизни, ее необыкновенно уважали священнослужители и прихожане Русской православной церкви. Все, кому удавалось повстречаться с этой удивительной женщиной, от которой, казалось, буквально исходил какой-то свет. И все-таки она не решилась связать свою судьбу с монастырем и вышла замуж за инженера Алексея Можайского. Тоже, естественно, эмигранта, да еще трижды раненного в белой армии. Венчал их знаменитый пастырь и философ русского зарубежья о. Сергий Булгаков.

Еще в Сербии она приезжала в Хопов монастырь, где стала очень близка со знаменитой игуменьей матерью Екатериной (графиней Ефимовской). Там она овладела феноменальным мастерством вышивальщицы.

Во время фашистской оккупации Веригина и ее муж действовали в соответствии со своими убеждениями, прятали евреев, помогали Сопротивлению. После войны несколько лет Алексей Можайский работал в Пакистане, затем с женой жил в Греции. В 1992-м он ушел из жизни, Ольга Михайловна последовала за ним в 1998-м.
Казалось бы, обычная судьба русских эмигрантов. Однако Ольга Веригина писала стихи. Чистые, светлые. Такие, какой была и ее жизнь. «Все былое стало ложью,/ И дороги бездорожьем/ Разбегались в небытие,/ Жизнь осталась горстью малой,/ А душа не принимала/ Все прошедшее свое».
А еще она вела дневник, который начала еще в 1916 году.

И вот сегодня эти записи, которые так много дают для понимания страшной атмосферы революции, Гражданской войны и изгнания, а также стихи Ольги Михайловны увидели свет. Усилиями ее сына и культуролога Людмилы Артамошкиной. Читатели получили возможность погрузиться в мир мыслей и сомнений этой замечательной женщины.

Перед нами пройдут картины эвакуации из Крыма на переполненных кораблях, жизнь в Сербии, организация Русской православной церкви Заграницей на Балканах и во Франции. И размышления о Боге и вере, которые Ольга Михайловна пронесла через весь отпущенный ей срок. Она никогда не сдавалась, и ее книга, уверен, найдет своих читателей.

(Виктор Леонидов, НГ-Ex-Libris, 02.04.2023)

#Рецензии

Святая в жизни и после смерти. Неизвестное наследие матери Марии (Кузьминой-Караваевой)

В самом начале перестройки я успел побывать в Ярославле у вернувшегося после войны из Франции в СССР протоиерея, сына царского адмирала Бориса Старка. Передать чудо этой беседы, конечно, невозможно. В своем очень маленьком домике он мне рассказывал о русских эмигрантах и Париже. Речь зашла о фильме Сергея Колосова «Мать Мария», где главную роль сыграла Людмила Касаткина.
«Мать Мария была совершенно не такая, – говорил отец Борис. – В фильме это красавица, элегантная, обаятельная. В жизни сутулилась, все время курила и носила с собой мешок, с которым каждый вечер ходила на рынок и выпрашивала у торговцев овощи для русских больниц и ночлежек. Потом приносила продукты нуждающимся и, подобрав подол, начинала мыть полы».

Эта удивительная женщина, добровольно пошедшая в нацистском концлагере в газовую камеру вместо другой узницы, стала одним из символов русской и мировой трагедии ХХ века. Поэтесса Серебряного века, подруга Александра Блока и Алексея Толстого, участница партии эсеров, едва не расстрелянная деникинцами, она покинула Россию после Гражданской войны, чтобы служить Богу и обездоленным соотечественникам.

Она была удивительно одаренной. Писала стихи, великолепно владела словом. Ее очерки публиковались в различных эмигрантских изданиях. И еще она мучительно пыталась постичь смысл православной веры, размышляя над ее основными принципами и положениями.

В этом еще раз можно убедиться, взяв в руки большой том произведений матери Марии «Путь», вышедший под эгидой московского издательства «Русский путь» и парижского YMCA-PRESS. Это уже третья книга ее произведений, выпущенная ими. Издание подготовили к печати Татьяна Викторова и Наталья Ликвинцева.

16 марта 1932 года в храме Сергиевского подворья в Париже Елизавета Юрьевна Скобцова (Кузьмина-Караваева), незадолго до этого похоронившая дочь, приняла монашеский постриг. Накануне она написала поистине «цветаевские» строки: «В рубаху белую одета…/ О, внутренний мой человек,/ Сейчас еще – Елизавета,/ А завтра буду – имя рек».

В своей новой жизни мать Мария стремилась еще больше реализовать себя в своем служении людям и вере. Прежде всего перед нами вырисовывается фигура женщины, воплотившей принципы милосердия. Смысл ее жизни, ее существования был в помощи тем, кому она была необходима. Особенно больным и нищим соотечественникам.

Мы читаем яркие, образные репортажи о жизни русских, которые она публиковала в газете «Последние новости», когда, будучи разъездным секретарем Русского студенческого христианского движения, моталась по разным областям Франции и Прибалтики, чтобы выяснить, как там живут российские изгнанники. Это необыкновенно ценный материал по истории эмиграции.

«Часто, смотря на русских рабочих, каких-нибудь старых интеллигенток на фабриках или молодых пареньков в шоферах – диву даешься, откуда эта непреклонность в труде, откуда трудовая выдержка?.. Русские работают везде, и везде прекрасно… И работают все – старики, молодые, женщины, мужчины, работавшие раньше, бывшие раньше белоручками, интеллигентные, неинтеллигентные, здоровые, больные», – пишет она.

Ну и, конечно, для тех, кто глубоко погружен в проблемы богословия, настоящим откровением станут статьи матери Марии, представленные в книге. Здесь и размышления о православном почитании Богородицы, о смысле человеческого творчества как подражании Христу. Вы можете познакомиться с одной из ключевых статей «Мистика человекообщения», где говорится о любви как единственно верной дороге к Богу.

Словом, наследие одной из самых выдающихся женщин в истории ХХ века возвращается к нам.

(В.Леонидов, НГ - Ex-libris, 26.04.2023)

#Рецензии

Герои воздухоплавания. Летописец российских военно-воздушных сил Валерий Томич не дожил до столетия всего год

До своего столетия Валерий Милованович Томич не дожил всего один год. Он ушел из жизни в Сан-Франциско в 2013 году.

Его судьба была очень схожа с трагедией русских эмигрантов так называемой первой волны. Отец, черногорский консул во Владивостоке, эвакуировался из Приморья в 1922-м. Валерий вырос в Китае, а после Второй мировой войны вместе с несколькими тысячами других русских изгнанников, пережив тяжелые дни на филиппинском острове Тубабао, оказался в США.

Там он работал в инженерных компаниях, принимал участие в общественной жизни эмиграции, благо в Сан-Франциско была большая колония выходцев из России. Но была у него, если вспомнить слова Лермонтова, «одна, но пламенная страсть».

Более полувека этот удивительный человек собирал материалы по истории российской авиации. Он переписывался с летчиками, жившими в эмиграции, ветеранами Первой мировой войны, музеями, архивами, заводами, конструкторскими бюро. Писал даже в СССР и получал ответы, хотя в те времена это было почти невозможно. Доставал советские журналы по истории воздушного флота и, конечно, тщательно штудировал всю литературу, выходившую на Западе. Результатом стал огромный архив, где только фотографий было около 4 тыс., а еще многочисленные чертежи, технические и военно-исторические документы. И, конечно, имели огромное значение воспоминания авиаторов, написанные по просьбе Валерия Миловановича.

В первой половине 1950-х Томич приступил к написанию главной работы своей жизни – «Русские воздушные силы». «Мое единственное желание, когда я сел за создание этого труда, было сохранить от исчезновения не только историческое прошлое Русских воздушных сил и все относящееся к нему, но и отметить героизм офицеров и нижних чинов авиации и воздухоплавания России», – писал он. И это все блестяще удалось. Валерий Милованович собрал 5700 биографических справок. Многие герои русской авиации – такие как капитан Евгений Кострицкий, войсковой старшина Вячеслав Ткачев, штабс-капитан Сергиевский, одна из первых женщин-пилотов в России доброволица Елена Самсонова и сотни других – навсегда вышли из тины забвения.

Томич работал очень тщательно. Копировал чертежи, переписывал, склеивал, структурировал материалы будущей книги по разделам: организация, численность, личный состав, вооружение (стрелковое, пушечное, ракетное, бомбовое), промышленность и снабжение, обучение. Отдельной главой стала хроника применения авиации во время Первой мировой войны.

Валерий Милованович хотел, чтобы его труд был иллюстрирован, чтобы любое упоминание о самолете или летчике нашло отображение на страницах книги. И именно поэтому он настаивал на фундаментальном издании, которое, конечно, требовало значительных средств. Однако при жизни увидеть опубликованным свой грандиозный замысел ему так и не удалось. Это произошло в России в наши дни, чему предшествовала большая работа директора Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Виктора Москвина и военного историка Игоря Домнина. Они встречались с Томичем в США и обещали ему сделать все для того, чтобы грандиозная работа была издана. Кроме того, после этих встреч Валерий Милованович принял решение передать все свое собрание в Дом русского зарубежья. Некоторые реликвии из коллекции Томича уже стали постоянными экспонатами музея, посвященного триумфу и трагедии русского изгнания. Сегодня мечта Томича исполнилась. Да еще как! Увидел свет том «Русские воздушные силы». Это большая подарочная книга. На великолепной бумаге, в обрамлении сотен иллюстраций на 850 страницах представлен тщательно отредактированный и выверенный труд Валерия Томича. Память о сотнях наших летчиков и о первых страницах истории русской военной авиации спасена.

В. Леонидов, НГ-Ex-libris, 21.06.2023

#Рецензии

В издательстве «Русский путь» увидела свет книга стихов и эссе Бориса Чичибабина «Признание в любви. Стихотворения. Статьи» (Москва, 2023).

Борис Алексеевич Чичибабин (1923–1994) стал одним из самых известных русских поэтов второй половины ХХ века.

Произошло это в конце его жизни, во времена перестройки, когда скромный бухгалтер из Харьковского троллейбусного парка обрел поистине всесоюзную славу. Его стихи, пронзительные, чистые, исповедальные, нашли отклик у тысяч любителей поэзии.

В его жизни было всё. И война, и два года в Бутырской, Лубянской и Лефортовской тюрьмах, и первые публикации во время оттепели. Среди тех, кто высоко оценил талант поэта, были Самуил Маршак, Илья Эренбург, Виктор Шкловский. Вышли сборники стихов, строки Бориса Алексеевича опубликовал в «Новом мире» сам Твардовский.

Но дальше, в эпоху, которую впоследствии назовут застоем, стихи Чичибабина оказались не просто не нужны, а даже враждебны власти. Поэта исключили из Союза писателей, и на долгие годы он оказался доступен лишь читателям самиздата.

И лишь в перестройку талант Чичибабина засиял на полную мощь. В 1990 году он даже получил Государственную премию. Однако пришедших перемен (возникновение огромного неравенства, распад СССР) поэт не принял.

Стихи Чичибабина и спустя почти тридцать лет после его ухода поражают своей ясностью и современностью. И еще удивительно лирическим даром поэта. Чему свидетельством и стал прекрасный сборник стихов и эссе Бориса Алексеевича «Признание в любви», только что увидевший свет в издательстве «Русский путь». Подготовил книгу к печати Денис Слепушкин.

Стихи Чичибабина буквально сразу «берут за горло». Вот, к примеру, «Плач по утраченной Родине»: «Судьбе не крикнешь: “Чур-чура, / Не мне держать ответ!” / Что было родиной вчера, / Того сегодня нет. / <…> / Исчезла вдруг с лица земли / Тайком в один из дней, / А мы, как надо, не смогли / И попрощаться с ней. / Что больше нет ее, понять / Живому не дано: / Ведь родина — она как мать, / Она и мы — одно…» (С. 242).

Он восхищается жизнью, окружающей природой, людьми: «В лесу, где веет Бог, идти с тобой неспешно… / Вот утро ткет паук — смотри, не оборви… / А слышишь, как звучит медлительно и нежно / в мелодии листвы мелодия любви? / По утренней траве как путь наш тих и долог! / Идти бы так всю жизнь — куда, не знаю сам. / Давно пора начать поклажу книжных полок — / и в этом ты права — раздаривать друзьям» (С. 164).

Однако книга «Признание в любви» представляет нам не только прекрасные стихи Чичибабина, но и его эссе. Размышления о вечном, о самом главном, о том, что делает человека человеком. «Культура невозможна без абсолютной внутренней свободы тех, чьим делом и достоянием она стала. Но и свобода без уважения к культуре, без воспитанного культурой чувства достоинства и ответственности есть абсурд и дикость, производные от “бессмысленного и беспощадного” рабского бунта, то же рабство, только вывернутое наизнанку, нечто невообразимое и страшное». «…Как в сказке [Андерсена «Тень»], цивилизация вынуждена считаться с культурой, даже помогать ей, быть все время вместе, неразлучно, и, как в сказке, цивилизацию иногда принимают за культуру» (с. 316).

«Я никогда не считал себя поэтом, но и мне всегда хотелось говорить стихами о Главном, о самом Главном в жизни для меня и, значит, по моей вере, для всех людей. Спасибо вам, кто любит мои стихи», — писал Борис Алексеевич (с. 308).

(Виктор Леонидов, Дом русского зарубежья)

#Рецензии

«Наши соседи по Мимизану удивлялись. «Как Вы, господин Деникин, можете радоваться успехам Красной Армии? Вы же должны ненавидеть большевиков». Папа им всегда отвечал: «Я за Россию, которая сейчас борется с иноземным врагом». Так говорила мне в Версале, в очень старом доме женщина с удивительно ясными, живыми глазами. Марина Антоновна Деникина-Грей, дочь генерала Антона Ивановича Деникина. Действительно, полководец, главнокомандующий Вооруженными силами Юга России, сменивший оружие на перо писателя, живя в оккупированной немцами Франции, категорически отказался от сотрудничества с фашистами. <...>

Одним из самых близких людей к Деникину в годы эмиграции был писатель Иван Сергеевич Шмелев. <...>

Шмелев с потрясающей силой напоминал своим русским читателям-изгнанникам об утраченной Родине, о России церквей и купеческого слова, о мастеровых и священниках, живших в пропавшей, как какой-то град Китеж, стране. Потеряв в Гражданскую в Крыму единственного сына, героя Первой мировой, отравленного немецкими газами и расстрелянного особистами только за то, что он был офицером, писатель на всю жизнь сохранил ненависть к новой власти. В первые месяцы нацистского нападения на Советский Союз он присоединился к той части эмиграции, которая посчитала, что теперь, наконец, сгинет ненавистный большевистский режим. Причем Иван Сергеевич не служил ни в каких профашистских учреждениях, не писал немецких пропагандистских агиток и тем более доносов. Но сохранилась частная переписка, где содержались оценки, совершенно неприемлемые для нас, детей, внуков и правнуков тех, кто ценой своей жизни приближал Великую Победу в 1945 году. Впоследствии, когда стали известны зверства нацистов на территории СССР, писатель раскаялся в своих заблуждениях. «Страшно подавлен всеми ужасами, что ныне обнаружились в «подвигах» проклятых наци-социалистов…Конечно, дьяволово действо!» — писал он.

И вот сегодня и образ Деникина, и мятущаяся душа Шмелева стали нам еще ближе. Под эгидой Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына вышел сборник «Иван Шмелев и Антон Деникин. Письма. Избранная проза». <...>

Читать полностью

(Виктор Леонидов, НГ-Ex-libris, 29.11.2023)

#Рецензии

В издательстве «Русский путь» вышел в свет очередной, девятый, выпуск альманаха «Солженицынские тетради. Материалы и исследования».

К великому сожалению, этот выпуск никогда больше не возьмет в руки его главный редактор Андрей Семенович Немзер.
<...>
Как всегда, главной жемчужиной выпуска являются неизвестные доселе строки Александра Исаевича. И здесь это его воспоминания о Великой Отечественной войне. Они так и называются: «В годы войны».
<...>
Но, конечно, кроме произведений самого Александра Исаевича, «Солженицынские тетради» разворачивают огромное полотно самых различных мнений и дискуссионных форумов, посвященных писателю-пророку. Как и ряд архивных документов, так или иначе связанных с ним.

Уверен, открытием станет письмо Солженицына председателю Комитета по Государственным премиям РСФСР от 11 декабря 1990 года о невозможности получить Государственную премию за «Архипелаг ГУЛАГ». «Эта книга — о страданиях миллионов, и я не могу собирать на ней почёт», — пишет писатель.
<...>
Другое более чем важное событие, отраженное в сборнике, — очередное вручение Литературной премии Александра Солженицына, состоявшееся в 2020 году. Решением жюри награда присуждена Наталье Ивановне Михайловой за вдохновенное служение гению русской поэзии Александру Сергеевичу Пушкину и за создание Музея Василия Львовича Пушкина и Сергею Михайловичу Некрасову за многолетнее подвижничество на ниве русской культуры, за создание Музея Гавриила Романовича Державина.
Лауреату следующей премии Александра Солженицына, врученной в 2022 году, Азе Алибековне Тахо-Годи исполнилось сто лет.
<...>
Известный театровед и автор работ по истории русской религиозной философии Борис Николаевич Любимов делится с читателями «Тетрадей» мыслями об истории постановок пьес Солженицына на сценах русских театров и о личном впечатлении от общения с ним.
<...>
100-летию со дня рождения Игоря Ростиславовича Шафаревича, выдающегося математика, автора острых статей о положении русского народа, посвящает свою статью доктор физико-математических наук Николай Андреевич Тюрин.
<...>
Таковы только некоторые статьи и публикации, вошедшие в 9-й номер новых «Солженицынских тетрадей». Писатель-пророк, словно вечный факел, продолжает свою неустанную просветительскую работу. Его слово и сегодня обжигает своей современностью, и он очень нужен нам сейчас. Что лишний раз доказывает этот замечательный сборник.

Виктор Леонидов

Читать рецензию полностью

#Рецензии

Святой от театра
Он открыл европейцам подлинную драматургию Чехова
(о книге «Жорж Питоев — французский режиссер из России»)

Французский «певец красоты» Жан Кокто называл его святым от театра. Действительно, за свою короткую жизнь (1885–1939) Георгий Иванович Питоев поставил и оформил более двухсот спектаклей. Выросший в богатой армянской семье в Тифлисе, яркий, увлекающийся, умевший повести за собой, он еще в Санкт-Петербурге блистал на сцене в театре Веры Комиссаржевской, потом создал объединение молодых актеров и режиссеров «Наш Театр». С 1914 года, уехав в Швейцарию, больше не увидел родной страны, но всегда был, как сказали бы в недавние времена, «яростным пропагандистом» русской культуры. Многие критики и историки культуры считали, что именно благодаря театру Питоева во Франции и вообще в Европе по-настоящему оценен тончайший психологизм пьес Чехова. До сих пор выходят исследования, посвященные Георгию Ивановичу и его жене — великой, по мнению экспертов, актрисе. Людмила подарила ему семерых детей и при этом была верной спутницей во всех постановках. Интерес к театру Питоева был огромен, постановки вызывали бурные споры. Он давал множество интервью, где не уставал разъяснять основные принципы работы с актерами, а также те установки, которыми руководствовался, оформляя свои спектакли. Единственное, с чем ему приходилось бороться, — это с вечным безденежьем. Восторги интеллектуалов не всегда разделяли люди со средствами. Но и это не могло остановить Георгия Ивановича. Он совершенно не боялся пустого сценического пространства, мог создать декорации практически из ничего.

Книга Светланы Дубровиной отличается от других работ о Питоеве прежде всего обилием ранее неизвестных источников. Автор, специалист по истории европейской культуры, изучила огромный фонд Питоева в Национальной библиотеке Франции, в том числе переписку Георгия Ивановича с женой на русском языке, наброски декораций к спектаклям, а также использовала материалы Российского государственного архива литературы и искусства и огромный объем иностранной и русской эмигрантской прессы. Цитаты из интервью и писем Питоева гармонично соседствуют с отзывами современников и театральных критиков. Перед нами разворачивается полотно жизни человека, самосжигающе служившего театру до последнего дня. Он буквально заставил искушенных французских театралов принять творчество Чехова именно так, как замышлял сам писатель и драматург. То есть с пониманием, что события, происходящие в России, и герои со всеми их светлыми и дурными сторонами прежде всего отражают русскую жизнь. В книге также опубликована переписка Питоева с другим великим реформатором театра – режиссером Жаком Копо, и с писателем-эмигрантом Алексеем Ремизовым.

(Виктор Леонидов, НГ-Exlibris. 21.02.2024)

#Рецензии

Вышла книга замечательного поэта Владимира Соколова «И всё равно — Москва! : стихотворения и поэмы» (Москва: Русский путь, 2024).

Владимир Николаевич Соколов (1928–1997) принадлежал к числу тех поэтов, которых часто называли «тихими лириками».

Он не писал громогласных стихов, не звал на стройки коммунизма, а писал просто об окружающей жизни, о любви и исчезающих домах старой Москвы, о тех простых чувствах, которые делают нас людьми. Владимир Николаевич не гремел на эстрадах, как Евгений Александрович Евтушенко или Андрей Андреевич Вознесенский, но советские читатели любили его стихи и раскупали книги. Потому что в строках Соколова была удивительно душевная, искренняя интонация. Такому поэту веришь сразу: «Я устал от двадцатого века, / От его окровавленных рек. / И не надо мне прав человека, / Я давно уже не человек. / Я давно уже ангел, наверное, / Потому что, печалью томим, / Не прошу, чтоб меня легковерно / От земли, что так выглядит скверно, / Шестикрылый унес серафим»... Читать далее

#Рецензии

Все-таки странно, что о жизни Ильи Николаевича Голенищева-Кутузова (1904–1969) не сняли фильм. Картина по сюжету точно не уступала бы, к примеру, «Лоуренсу Аравийскому».

#Рецензии

Центральная тема, проходящая красной нитью в очередном выпуске «Ежегодника Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына. 2023», – история борьбы русских эмигрантов с нацистами в Европе во время Великой Отечественной войны.

НГ-EXLIBRIS. 26.06.2024

#Рецензии

Масоликова Н.Ю. Вечный чужак: писатель Виктор Ирецкий, 1882-1936

Совсем небольшая брошюра. На обложке – выразительное, мудрое лицо. Так замечательный художник Александр Арнштам запечатлел в Берлине писателя-фантаста, журналиста Виктора Яковлевича Ирецкого (Гликмана) (1882–1936).

#Рецензии

Он не гремел с эстрады, как его современники и коллеги по поэтическому цеху Андрей Вознесенский или Евгений Евтушенко. Но также стал одним из символов «оттепели» в СССР. Сборники стихов Владимира Николаевича Соколова (1928–1997) раскупались читателями с ходу. Потому что в своих строфах он говорил о простых человеческих чувствах, о любви. И еще был одним из немногих, кто воспевал красоту родных городов и разрушенных церквей, очарование старых домов и двориков, чудом сохранившихся в прежние времена.