«Смешенцы», «цыганские дистрофики», «поляки», «иммигранты», «мулаты», «гибриды». Всеми этими эпитетами западные немцы «награждали» своих восточных сограждан, вынужденных переселяться с обжитых мест после разгрома гитлеровских войск.
Причем, первой волне беженцев, бросившейся спасаться в страхе перед Красной армией, еще более-менее повезло — жилье эти люди с горем пополам нашли. А вот тем, кого выселяли поляки и чехи летом и осенью 45-го, повезло куда меньше — места для них почти не оставалось, да и пинки они получали вполне осязаемые. Кроме того, немецкий расизм, который культивировался государством с 1933 года, теперь не мог быть направлен вовне, он обратился против своих же сограждан и расцвел пышным цветом.
О том, как выживала Германия, как немцы начинали осознавать и принимать все свои преступления, как лежавшие в руинах города служили источником вдохновения и очищения, можно узнать из книги Харальда Йенера «Волчье время».
Йенер также объясняет, почему бежавшие на запад немцы только сейчас начинают говорить о пережитом. Проговаривая травмы, которые с годами «становятся все более мрачными», они хотят, чтобы их пожалели и принизили их вину. Подобный трюк ранее удался австрийцам, назвавшим себя «первыми жертвами Гитлера». Но тут ситуация куда сложнее. И тем интереснее книга, которую перевело и напечатало издательство Individuum. В общем, всячески рекомендую.
Причем, первой волне беженцев, бросившейся спасаться в страхе перед Красной армией, еще более-менее повезло — жилье эти люди с горем пополам нашли. А вот тем, кого выселяли поляки и чехи летом и осенью 45-го, повезло куда меньше — места для них почти не оставалось, да и пинки они получали вполне осязаемые. Кроме того, немецкий расизм, который культивировался государством с 1933 года, теперь не мог быть направлен вовне, он обратился против своих же сограждан и расцвел пышным цветом.
О том, как выживала Германия, как немцы начинали осознавать и принимать все свои преступления, как лежавшие в руинах города служили источником вдохновения и очищения, можно узнать из книги Харальда Йенера «Волчье время».
Йенер также объясняет, почему бежавшие на запад немцы только сейчас начинают говорить о пережитом. Проговаривая травмы, которые с годами «становятся все более мрачными», они хотят, чтобы их пожалели и принизили их вину. Подобный трюк ранее удался австрийцам, назвавшим себя «первыми жертвами Гитлера». Но тут ситуация куда сложнее. И тем интереснее книга, которую перевело и напечатало издательство Individuum. В общем, всячески рекомендую.
Kiosk Shop
Волчье время
Каково это — жить в стране, потерпевшей чудовищное военное и нравственное поражение? «Волчье время» — панорамный рассказ ...
Илья Эренбург — о газетном психозе, ставшем типичным после начала Первой мировой войны:
«Я помню, как смеялись над газетой „Матэн“, которая сообщила, что русские находятся в пяти переходах от Берлина; но все спокойно читали в той же газете, что „гений Гёте сродни удушливым газам“. Товарищ привез с фронта немецкую газету, я прочитал в ней, что русские это „печенеги“, вся культура России создана немцами, а коренное ее население способно выполнять только грубую физическую работу.
Кто-то дал мне книжку французской баронессы Мишо. Она изобрела новый термин „жидо-боши“; главным „жидо-бошем“, по ее словам, был закоренелый враг Франции поэт Гейне. Баронесса также обличала Ромена Роллана и Георга Брандеса. Вскоре после этого фронтовик показал мне номер мюнхенской газеты, где какой-то журналист доказывал, что Яльмар Брантинг и Бласко Ибаньес, проявляющие симпатии к Франции, „полуевреи“».
К слову, Эренбург, находившийся к моменту начала ПМВ в Париже, также испытал на себе эффект толпы и пошел записываться добровольцем на фронт («тяжелее всего было сидеть и смотреть, как уезжают другие»). Однако на комиссии его забраковали как «чересчур дохлого».
«Я помню, как смеялись над газетой „Матэн“, которая сообщила, что русские находятся в пяти переходах от Берлина; но все спокойно читали в той же газете, что „гений Гёте сродни удушливым газам“. Товарищ привез с фронта немецкую газету, я прочитал в ней, что русские это „печенеги“, вся культура России создана немцами, а коренное ее население способно выполнять только грубую физическую работу.
Кто-то дал мне книжку французской баронессы Мишо. Она изобрела новый термин „жидо-боши“; главным „жидо-бошем“, по ее словам, был закоренелый враг Франции поэт Гейне. Баронесса также обличала Ромена Роллана и Георга Брандеса. Вскоре после этого фронтовик показал мне номер мюнхенской газеты, где какой-то журналист доказывал, что Яльмар Брантинг и Бласко Ибаньес, проявляющие симпатии к Франции, „полуевреи“».
К слову, Эренбург, находившийся к моменту начала ПМВ в Париже, также испытал на себе эффект толпы и пошел записываться добровольцем на фронт («тяжелее всего было сидеть и смотреть, как уезжают другие»). Однако на комиссии его забраковали как «чересчур дохлого».
Австрийский писатель и журналист Йозеф Рот в 1926 году по заданию «Frankfurter Zeitung» совершил вояж по СССР. В своих заметках он прошелся и по нацменам:
«Поволжские села, кстати, за исключением немецких, поставляют партии самых преданных сторонников из числа молодежи. Политический энтузиазм более заметен у сельских жителей, чем у городского пролетариата. Многие деревни далеки от культурного развития. Чуваши, например, и сегодня остаются тайными язычниками. Они поклоняются идолам и приносят им жертвы. Для этих детей природы, выросших на поволжской земле, коммунизм – цивилизация. Молодому чувашу городская казарма Красной армии кажется дворцом, а дворец, к тому же открытый для него, – вершина счастья. Электричество, газеты, радио, книги, чернила, пишущие машинки, кино, театр – словом, всё то, что нас так утомляет, оживляет и обновляет бедного деревенского необразованного человека. Всё было сделано „партией“».
«Поволжские села, кстати, за исключением немецких, поставляют партии самых преданных сторонников из числа молодежи. Политический энтузиазм более заметен у сельских жителей, чем у городского пролетариата. Многие деревни далеки от культурного развития. Чуваши, например, и сегодня остаются тайными язычниками. Они поклоняются идолам и приносят им жертвы. Для этих детей природы, выросших на поволжской земле, коммунизм – цивилизация. Молодому чувашу городская казарма Красной армии кажется дворцом, а дворец, к тому же открытый для него, – вершина счастья. Электричество, газеты, радио, книги, чернила, пишущие машинки, кино, театр – словом, всё то, что нас так утомляет, оживляет и обновляет бедного деревенского необразованного человека. Всё было сделано „партией“».
Выступление правого социал-демократа Густава Носке, санкционировавшего убийство основателей Коммунистической партии Германии Карла Либкнехта и Розы Люксембург, в Королевском замке Кёнигсберга 27 апреля 1919 года.
Носке, которого коммунисты окрестили «кровавой собакой», стал архитектором силового подавления восстания спартакистов. На фото он произносит речь перед участниками сражения с революционной народной морской дивизией (захват города произошел в марте 1919 года).
Носке, которого коммунисты окрестили «кровавой собакой», стал архитектором силового подавления восстания спартакистов. На фото он произносит речь перед участниками сражения с революционной народной морской дивизией (захват города произошел в марте 1919 года).
Переобувание красноармейца
Оказывается, орден Красной звезды в 1936 году переобулся. Изменение облика красноармейца на серебряном сердечнике награды произошло вслед за изменением устава Красной Армии в 1935 году. Изначально на ногах пехотинца были ботинки с обмотками, а переобулся он в сапоги. Изменилась и позиция бойца при штыковой атаке.
Напомню, что орден был учрежден 6 апреля 1930 года, и первым его получил герой гражданской войны Василий Блюхер.
Оказывается, орден Красной звезды в 1936 году переобулся. Изменение облика красноармейца на серебряном сердечнике награды произошло вслед за изменением устава Красной Армии в 1935 году. Изначально на ногах пехотинца были ботинки с обмотками, а переобулся он в сапоги. Изменилась и позиция бойца при штыковой атаке.
Напомню, что орден был учрежден 6 апреля 1930 года, и первым его получил герой гражданской войны Василий Блюхер.
Forwarded from Старый Следопыт
☝ Красноармеец не только переобулся и повернулся боком - изменилась технология производства ордена. Первый делался из двух половинок, на которые припаивался медальон. Внутри он полый. Потом звезду начали делать цельной. Со временем боец изменил фигуру и "выражение лица", а штык начал указывать не на "О", а между "О" и "Е".
Поиск и систематизация отличий - любимое занятие коллекционеров, в зависимости от разновидности цена может колебаться весьма значительно. Скажем, следующая за первым типом награды КЗ "пятка" гораздо дороже, чем обычный орден на войну. У меня такая есть в коллекции, а за двойное перевернутое клеймо ценители сулили золотые горы.
Поиск и систематизация отличий - любимое занятие коллекционеров, в зависимости от разновидности цена может колебаться весьма значительно. Скажем, следующая за первым типом награды КЗ "пятка" гораздо дороже, чем обычный орден на войну. У меня такая есть в коллекции, а за двойное перевернутое клеймо ценители сулили золотые горы.
Forwarded from Уфа. Было — стало (Ян Гордеев)
Редкая фотография. Парад 20 декабря 1922 года, посвящённый пятой годовщине создания Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). На дальнем плане видна бывшая Уфимская городская дума. В 1922-м там уже заседал Уфимский горсовет.
На деревянной трибуне выступает Наум Исаакович Эйтингон. Он член коллегии Башкирского ОГПУ; будущий организатор операции по убийству Льва Троцкого. В 1940-е работал в советском атомном проекте. У трибуны в чёрном пальто стоит Рубен Айрапетович Восканов, секретарь Башкирского обкома РКП(б).
Место, где проходил парад, давно стало сквером. Угол Коммунистической и Ленина.
Обе фотографии сделаны почти с одной точки с разницей 101 год. Современный кадр повторил наш фотограф Арсений Смаков
Уфа. Было — стало
Также посмотрите, какой была парадная трибуна Дома Правительства БАССР
На деревянной трибуне выступает Наум Исаакович Эйтингон. Он член коллегии Башкирского ОГПУ; будущий организатор операции по убийству Льва Троцкого. В 1940-е работал в советском атомном проекте. У трибуны в чёрном пальто стоит Рубен Айрапетович Восканов, секретарь Башкирского обкома РКП(б).
Место, где проходил парад, давно стало сквером. Угол Коммунистической и Ленина.
Обе фотографии сделаны почти с одной точки с разницей 101 год. Современный кадр повторил наш фотограф Арсений Смаков
Уфа. Было — стало
Также посмотрите, какой была парадная трибуна Дома Правительства БАССР
Мемуарист Ленина Лев Данилкин — о том, как большевики вооружались накануне революции 1905 года:
«Одной из сокровищниц, куда большевики наведывались с регулярностью скупого рыцаря, был Сестрорецкий оружейный завод [...] ... „удавалось увозить из Сестрорецка до 80–90 штук в день, в то время как сам завод производил около двухсот винтовок в день“. Крупными партиями перемещать добычу было опасно — поэтому винтовки таскали на себе, от двух до четырех штук за раз, в зависимости от пола контрабандиста. Мужчины обычно скрывали ношу под пальто, женщины — под платьем. Из полотенец делали помочи вокруг шеи — к плечам, к концам привязывали приклады ружей. Сгибаться было нельзя — и если вы обнаруживали, что у вас развязались шнурки или из-под полы пальто или оборок платья торчат дула, то приходилось выкручиваться с помощью товарищей. О том, участвовал ли сам Ленин в перевозке оружия, неизвестно, но в то время трудно было найти члена РСДРП, который бы не имел опыта такого рода: „Некоторые наши девицы доходили до совершенства, навязывая на себе до восьми винтовок“.
Апофеозом охоты большевиков на оружие стала экспроприация „бабушки“ — конспиративное имя для скорострельной корабельной пушки Гочкиса, украденной из двора гвардейского флотского экипажа на Крюковом канале. Этот удивительный трофей вызвал у рабочих прилив энтузиазма — и хотя немедленного применения для орудия не нашлось, предполагалось, что когда начнется восстание, из него будет обстрелян Зимний дворец; кто мог знать, что через 12 лет в распоряжении восставших окажется целый крейсер? До поры до времени „бабушку“ закопали на Васильевском острове — и потратили много усилий, чтобы раздобыть для нее снаряды».
«Одной из сокровищниц, куда большевики наведывались с регулярностью скупого рыцаря, был Сестрорецкий оружейный завод [...] ... „удавалось увозить из Сестрорецка до 80–90 штук в день, в то время как сам завод производил около двухсот винтовок в день“. Крупными партиями перемещать добычу было опасно — поэтому винтовки таскали на себе, от двух до четырех штук за раз, в зависимости от пола контрабандиста. Мужчины обычно скрывали ношу под пальто, женщины — под платьем. Из полотенец делали помочи вокруг шеи — к плечам, к концам привязывали приклады ружей. Сгибаться было нельзя — и если вы обнаруживали, что у вас развязались шнурки или из-под полы пальто или оборок платья торчат дула, то приходилось выкручиваться с помощью товарищей. О том, участвовал ли сам Ленин в перевозке оружия, неизвестно, но в то время трудно было найти члена РСДРП, который бы не имел опыта такого рода: „Некоторые наши девицы доходили до совершенства, навязывая на себе до восьми винтовок“.
Апофеозом охоты большевиков на оружие стала экспроприация „бабушки“ — конспиративное имя для скорострельной корабельной пушки Гочкиса, украденной из двора гвардейского флотского экипажа на Крюковом канале. Этот удивительный трофей вызвал у рабочих прилив энтузиазма — и хотя немедленного применения для орудия не нашлось, предполагалось, что когда начнется восстание, из него будет обстрелян Зимний дворец; кто мог знать, что через 12 лет в распоряжении восставших окажется целый крейсер? До поры до времени „бабушку“ закопали на Васильевском острове — и потратили много усилий, чтобы раздобыть для нее снаряды».
Две листовки, изготовленные Джоном Хартфилдом и посвященные арестованному и казненному 4 ноября 1936 года руководителю гамбургского Союза красных фронтовиков Эдгару Андрэ.
Первая была опубликована в антифашистской газете AIZ 8 июня 1936 года (на тот момент прокурор потребовал для Андрэ смертной казни и лишения гражданских прав), а вторую напечатали через две недели после казни в Volks-Illustrierte (переименованная к тому моменту AIZ).
На второй листовке под знаменем цитата из последней судебной речи антифашиста: «Если вы все-таки сделаете невозможное возможным и приведете бойца на казнь, я готов пойти на этот трудный шаг; потому что я не хочу никакой пощады. Я жил как боец и умру как боец!»
По словам очевидцев, перед казнью Андрэ успел выкрикнуть: «Да здравствует коммунизм! Долой массового убийцу Адольфа Гитлера!»
Первая была опубликована в антифашистской газете AIZ 8 июня 1936 года (на тот момент прокурор потребовал для Андрэ смертной казни и лишения гражданских прав), а вторую напечатали через две недели после казни в Volks-Illustrierte (переименованная к тому моменту AIZ).
На второй листовке под знаменем цитата из последней судебной речи антифашиста: «Если вы все-таки сделаете невозможное возможным и приведете бойца на казнь, я готов пойти на этот трудный шаг; потому что я не хочу никакой пощады. Я жил как боец и умру как боец!»
По словам очевидцев, перед казнью Андрэ успел выкрикнуть: «Да здравствует коммунизм! Долой массового убийцу Адольфа Гитлера!»
Одна из первых обложек Николая Шишловского для русского издания книги Эрвина Пискатора (она вышла мизерным для своего времени тиражом в 5 000 экземпляров). Серп и молот с центра композиции - явно хартфилдовский.
К слову, Шишловский погиб в феврале 1984 года, спасая от огня свою мастерскую - задохнулся от дыма.
К слову, Шишловский погиб в феврале 1984 года, спасая от огня свою мастерскую - задохнулся от дыма.
Эксклюзив из Светлогорска (коллекция Ларисы Быстровой). Портрет уродливого Гитлера, выцарапанный на кафеле, был найден у бывшего лагеря военнопленных Шталаг IA (сегодня окрестности посёлка Долгоруково Калининградской области). Будущий экспонат антифашистской выставки.
Значок Союза красных фронтовиков, найденный в Калининградской области. Точно такой же знак стал уликой против Георга Эльзера, устроившего покушение на Гитлера в мюнхенской пивной Бюргербройкеллер.