Элита и пустота
Отметил, что перестал использовать слово #элита. До этого я делал достаточно подробный разбор этого термина и позже, после некоторых размышлений вычеркнул его из лексикона окончательно.
Первоначально термин «элита» происходит от лат. слова eligere, затем трансформировавшегося во французское слово élire — «избирать» и elite, что означает «лучшее», «отборное». Значение указывает на исключительные качества, однако, не указывает на какие именно. В античности было не так, были качества греческих #aristoi, учеников многочисленных школ доблести #arete, чей статус подтверждался на поле боя или в философских спорах. В Риме viri — «мужи» демонстрировали гражданскую доблесть #virtus, которая давала право на власть и обязывала служить республике. Термин был семантически плотным: он содержал в себе не только статус, но и обязательство — noblesse oblige.
Для королей средневековья, коронованных «милостью Божьей», титулы просто инструмент легитимации, а не отражения добродетелей. В какой-то момент понятие "лучшие люди" перестало быть глаголом — и стало существительным, записанным в очередной Бархатной книге.
Просвещение только усугубило этот кризис: свергнувшая аристократию, буржуазия объявила элитой уже себя - тех, кто «создаёт богатство». Количество окончательно заменило качество на волне рационального позитивизма. Капитал то, в отличие от доблести, можно посчитать (и даже почитать).
Постмодерн довёл семантическую эрозию до абсурда:
- "Железная клетка" бюрократических алгоритмов (по Веберу) подавила волю и инициативу.
- Капиталистический маркетинг превратил термин в ярлык: «элитная недвижимость», «элитный кофе» — вещи, чья «избранность» определяется только ценой, не сутью.
- Массовая поп-культура создала касту «celebrity» (знаменитостей) — тех, чья «элитарность» сводится к медийной заметности, количеству просмотров и лайков.
Элита - слово симулякр — пустая оболочка, которая имитирует смысл, не требуя для себя никаких условий и пояснений.
Алгоритмы обработки big data завершили начатое:
- Соцсети называют «элитой» инфлюенсеров с миллионами несуществующих ботов-подписчиков.
- Криптовалюты создают иллюзию избранности через владение NFT — цифровыми «никчемностями», превращая абстракцию стоимости в религию.
- Корпорации нанимают «элитных специалистов» — тех, кто соответствует шаблонному запросу нейросети в LinkedIn.
Даже Академия, некогда хранительница смыслов, оперирует термином как статистической категорией («элитные университеты» — те, что выше в рейтингах).
Когда «элита» означает всех и никого, общество теряет ориентиры. Массовые woke протесты против «элит» (от «жёлтых жилетов» до Occupy Wall Street) по сути направлены в пустоту.
Если элита — это просто те, у кого больше ресурсов, она не обязана служить обществу. Отсюда растет всепроникающая безнаказанность и чуство ложной "исключительности".
Деградация термина «элита» — не лингвистический курьёз, а закономерный симптом антропологической катастрофы. Мы разучились отличать ценное от престижного, суть — от имитации, разучились умению выбирать ориентиры и примеры для подражания.
Можно считать, что спор о терминах - неважное занятие (и часто это имеено так), но язык не просто описывает реальность — он её формирует, задает рамки только внутри которых и возможно эту реальность воспринимать и анализировать.
Настоящая "элита" меньшинство, выбирающее самый невероятный и трудный путь, например: ухаживает за оазисом мысли в цифровой пустыне или учёный совершающий открытие, вопреки всем инструкциям, все те, кто дерзает, рискует, принимает вызов.
Их сила — в непрактичности, в отказе играть по чужим правилам. Аристократы духа переписывают кодексы чести, выводят законы мышления, чертят метафизические карты — их власть в установлении новой меры.
Там, где все видят непогрешимую догму, аристос видит глину. Создать новый протокол — значит перекроить реальность: их инструмент — воля.
Как_бы_лучшие (нет) - отражение нашей коллективной трусости. Это зеркало перед которым мы стоим и не желаем узнать в отражении себя. Не в этом ли падение?
Отметил, что перестал использовать слово #элита. До этого я делал достаточно подробный разбор этого термина и позже, после некоторых размышлений вычеркнул его из лексикона окончательно.
Первоначально термин «элита» происходит от лат. слова eligere, затем трансформировавшегося во французское слово élire — «избирать» и elite, что означает «лучшее», «отборное». Значение указывает на исключительные качества, однако, не указывает на какие именно. В античности было не так, были качества греческих #aristoi, учеников многочисленных школ доблести #arete, чей статус подтверждался на поле боя или в философских спорах. В Риме viri — «мужи» демонстрировали гражданскую доблесть #virtus, которая давала право на власть и обязывала служить республике. Термин был семантически плотным: он содержал в себе не только статус, но и обязательство — noblesse oblige.
Для королей средневековья, коронованных «милостью Божьей», титулы просто инструмент легитимации, а не отражения добродетелей. В какой-то момент понятие "лучшие люди" перестало быть глаголом — и стало существительным, записанным в очередной Бархатной книге.
Просвещение только усугубило этот кризис: свергнувшая аристократию, буржуазия объявила элитой уже себя - тех, кто «создаёт богатство». Количество окончательно заменило качество на волне рационального позитивизма. Капитал то, в отличие от доблести, можно посчитать (и даже почитать).
Постмодерн довёл семантическую эрозию до абсурда:
- "Железная клетка" бюрократических алгоритмов (по Веберу) подавила волю и инициативу.
- Капиталистический маркетинг превратил термин в ярлык: «элитная недвижимость», «элитный кофе» — вещи, чья «избранность» определяется только ценой, не сутью.
- Массовая поп-культура создала касту «celebrity» (знаменитостей) — тех, чья «элитарность» сводится к медийной заметности, количеству просмотров и лайков.
Элита - слово симулякр — пустая оболочка, которая имитирует смысл, не требуя для себя никаких условий и пояснений.
Алгоритмы обработки big data завершили начатое:
- Соцсети называют «элитой» инфлюенсеров с миллионами несуществующих ботов-подписчиков.
- Криптовалюты создают иллюзию избранности через владение NFT — цифровыми «никчемностями», превращая абстракцию стоимости в религию.
- Корпорации нанимают «элитных специалистов» — тех, кто соответствует шаблонному запросу нейросети в LinkedIn.
Даже Академия, некогда хранительница смыслов, оперирует термином как статистической категорией («элитные университеты» — те, что выше в рейтингах).
Когда «элита» означает всех и никого, общество теряет ориентиры. Массовые woke протесты против «элит» (от «жёлтых жилетов» до Occupy Wall Street) по сути направлены в пустоту.
Если элита — это просто те, у кого больше ресурсов, она не обязана служить обществу. Отсюда растет всепроникающая безнаказанность и чуство ложной "исключительности".
Деградация термина «элита» — не лингвистический курьёз, а закономерный симптом антропологической катастрофы. Мы разучились отличать ценное от престижного, суть — от имитации, разучились умению выбирать ориентиры и примеры для подражания.
Можно считать, что спор о терминах - неважное занятие (и часто это имеено так), но язык не просто описывает реальность — он её формирует, задает рамки только внутри которых и возможно эту реальность воспринимать и анализировать.
Настоящая "элита" меньшинство, выбирающее самый невероятный и трудный путь, например: ухаживает за оазисом мысли в цифровой пустыне или учёный совершающий открытие, вопреки всем инструкциям, все те, кто дерзает, рискует, принимает вызов.
Их сила — в непрактичности, в отказе играть по чужим правилам. Аристократы духа переписывают кодексы чести, выводят законы мышления, чертят метафизические карты — их власть в установлении новой меры.
Там, где все видят непогрешимую догму, аристос видит глину. Создать новый протокол — значит перекроить реальность: их инструмент — воля.
Как_бы_лучшие (нет) - отражение нашей коллективной трусости. Это зеркало перед которым мы стоим и не желаем узнать в отражении себя. Не в этом ли падение?
Геркулес_на_распутье_Д_Кормановская.txt
73.2 KB
Транскрибация замечательной лекции Д. Кормановской - Геркулес на распутье
Текст минимально отредактирован, только чтобы сгладить "шероховатости" разговорной речи.
Приятного чтения!
#arete #aristoi #миф
Текст минимально отредактирован, только чтобы сгладить "шероховатости" разговорной речи.
Приятного чтения!
Представь, что нам нужно воспитать двух мужей для полиса. Первого нам нужно будет подготовить к политической деятельности, к управлению, чуть ли не к царственной деятельности, к самому высокому статусному положению внутри полиса. А второго нам нужно воспитать таким образом, чтобы ни в коем случае не допустить его до политики в принципе. Вот чтобы не дай бог кто-нибудь когда-нибудь его допустил вообще до площади, до беседы, тем более до принятия решения".
Они начинают рассуждать. Первый вопрос, самое забавное, что предлагает в этом тексте Сократ, — начать с вопроса о...
#arete #aristoi #миф
В современном мире термин "республика" часто ассоциируется с демократией, где каждый гражданин активно участвует в "общем деле" — от голосования до общественных инициатив. Обычно мы представляем себе res publica (лат. "публичное дело") как коллективный проект, где все равны и все вносят вклад. Однако в Древнем Риме в этом понятии было куда больше элитаризма: res publica олицетворяло публичное пространство, где успешные, амбициозные индивиды — аристократы, военачальники и политики — создавали и расширяли империю не только для своего возвышения, но и для блага остальных граждан. Это не было делом многих, скорее ареной, где талантливые лидеры ("высокие маки") расцветали, чтобы занять центральное место и украсить весь "сад" римского общества. Такая система позволяла Риму завоевать мир, но также имела в себе угрозу внутренних конфликтов.
Сегодня "синдром высокого мака" (Tall Poppy Syndrome) проявляется в траве альтернативных мнений в соцсетях, корпоративном давлении или политической дискредитации. Но Римская Республика нашла способ интегрировать "изрядных" людей, превратив их амбиции в двигатель прогресса.
В отличие от афинской демократии с ее остракизмом (изгнанием талантов), Рим строил систему, где успешные индивиды становились основой государства. Res publica не была "общим делом" в смысле равноправного участия всех, но имевшая открытый доступ. Сенат, cursus honorum (карьерная лестница) и система сдержек позволяли талантам вроде Гая Мария или Сципиона Африканского подниматься по заслугам, а не по рождению.
Успешные создавали Рим: их военные победы, реформы и строительство инфраструктуры (акведуки, дороги) приносили пользу всем. Но это не личный эгоизм — римляне видели в res publica общее достояние, когда личный успех усиливает всех, что минимизировало зависть. Как отмечает историк Брет Деверекс (Bret Devereaux), res publica — это нечто, принадлежащее гражданам, но управляемое лучшими.
Рим преодолевал синдром высокого мака институционально: амбиции канализировались через выборы, триумфы и ограниченные сроки власти (консульство на год).
Верховенство закона и институтов, а не личности, которое выражалось в принципе libertas — самостоятельность личности и ее свобода отстаивать свои интересы в рамках закона; и iustitia — совокупность правовых установлений, ограждающих достоинство человека в соответствии с его общественным положением. Знаменитое dura lex et lex (закон суров, но это закон) - это главный принцип. Когда закон стоит выше любого гражданина, каким бы выдающимся он ни был, это создает "правила игры". Выдающийся человек не воспринимается как прямая угроза, потому что его возможности ограничены конституцией, законами и независимыми институтами. Его успех измеряется в рамках этих правил, а не в способности их обойти.
Cursus honorum (карьерная лестница): Структурированный путь политического продвижения, где выдающиеся личности могли начинать с низших должностей (например, квестор) и подниматься до высших (консул, претор) на основе заслуг, выборов и общественного признания. Это обеспечивало интеграцию талантов, как в случае с Гаем Марием, который, несмотря на оппозицию сената, стал консулом благодаря военным успехам и поддержке народа. И превращало энергию амбиций из разрушительной силы в конструктивную, направленную на служение государству.
Продолжение ▶️
#рим #virtus #respubica #optimates #aristoi #социальныйпротокол #даэтонашареклама
Сегодня "синдром высокого мака" (Tall Poppy Syndrome) проявляется в траве альтернативных мнений в соцсетях, корпоративном давлении или политической дискредитации. Но Римская Республика нашла способ интегрировать "изрядных" людей, превратив их амбиции в двигатель прогресса.
В отличие от афинской демократии с ее остракизмом (изгнанием талантов), Рим строил систему, где успешные индивиды становились основой государства. Res publica не была "общим делом" в смысле равноправного участия всех, но имевшая открытый доступ. Сенат, cursus honorum (карьерная лестница) и система сдержек позволяли талантам вроде Гая Мария или Сципиона Африканского подниматься по заслугам, а не по рождению.
Успешные создавали Рим: их военные победы, реформы и строительство инфраструктуры (акведуки, дороги) приносили пользу всем. Но это не личный эгоизм — римляне видели в res publica общее достояние, когда личный успех усиливает всех, что минимизировало зависть. Как отмечает историк Брет Деверекс (Bret Devereaux), res publica — это нечто, принадлежащее гражданам, но управляемое лучшими.
Рим преодолевал синдром высокого мака институционально: амбиции канализировались через выборы, триумфы и ограниченные сроки власти (консульство на год).
Верховенство закона и институтов, а не личности, которое выражалось в принципе libertas — самостоятельность личности и ее свобода отстаивать свои интересы в рамках закона; и iustitia — совокупность правовых установлений, ограждающих достоинство человека в соответствии с его общественным положением. Знаменитое dura lex et lex (закон суров, но это закон) - это главный принцип. Когда закон стоит выше любого гражданина, каким бы выдающимся он ни был, это создает "правила игры". Выдающийся человек не воспринимается как прямая угроза, потому что его возможности ограничены конституцией, законами и независимыми институтами. Его успех измеряется в рамках этих правил, а не в способности их обойти.
Cursus honorum (карьерная лестница): Структурированный путь политического продвижения, где выдающиеся личности могли начинать с низших должностей (например, квестор) и подниматься до высших (консул, претор) на основе заслуг, выборов и общественного признания. Это обеспечивало интеграцию талантов, как в случае с Гаем Марием, который, несмотря на оппозицию сената, стал консулом благодаря военным успехам и поддержке народа. И превращало энергию амбиций из разрушительной силы в конструктивную, направленную на служение государству.
Продолжение ▶️
#рим #virtus #respubica #optimates #aristoi #социальныйпротокол #даэтонашареклама
Коллегиальность власти. Ярчайший пример — римской коллегиальности (два консула, каждый с правом вето на решение другого) и разделение власти между консулами, сенатом и народными собраниями. Сенат, состоящий из опытных бывших магистратов, служил платформой для интеграции элиты, где таланты влияли на политику через дебаты и консенсус. Членство было пожизненным, но открытым для новых сенаторов, включая плебеев после реформ (например, Lex Ogulnia 300 г. до н.э.), что способствовало социальной мобильности.
Сдержки (коллегиальность, вето) предотвращали тиранию, а судебные процессы заменяли произвольное изгнание.
Система сдержек и противовесов: включала коллегиальность (должности занимали минимум двое для взаимного контроля), вето трибунов и provocatio (право апелляции к народу). Всё это предотвращало доминирование одного человека и изгнание по произволу, в отличие от монархий или олигархий, где правитель мог с лёгкостью устранять угрозы.
Общественное признание (почести, награды, уважение) должно быть направлено на тех, кто приносит реальную пользу res publicae (общественному делу). Римляне были мастерами в этом: триумф полководца, статуя на форуме, овация — все это было способом "канализировать" славу и честолюбие в полезное для государства русло, давая выдающемуся человеку необходимое признание, но в рамках, одобренных обществом.
Противоречие заключается в том, что выдающаяся личность одновременно и полезна (ведет к победам, инновациям, процветанию), и опасна (может уничтожить существующий порядок).
Римляне институционализацировали соперничество: общество не подавляет конкуренцию, а заключает ее в правовые и ритуализированные рамки. Выдающиеся люди соревнуются не через заговоры и убийства, а через выборы, судебные процессы, законодательные инициативы или на рынке. Их противостояние укрепляет систему, а не разрушает ее.
Амбиции талантливого человека направляются на внешнего врага (завоевания), на внутреннее развитие (строительство, законы) или на экономическое процветание. Его цель — не уничтожить систему, чтобы стать единоличным правителем, а достичь вершин внутри системы и получить от нее признание.
Допустима критика и новые идеи, но опять-таки в определенных формах. Это позволяет выявлять проблемы и применять новые подходы без насильственной смены власти.
В эпоху, когда синдром "высокого мака" самоподдерживается массовым единогласием мнений в соцсетях и офисах, стоит вспомнить, как римляне создавали свою империю, конечно, помня и про необходимость сохранения баланса. Возможно, наш взгляд на "республику" как общее дело нуждается в серьёзной корректировке: для этого и создан Nova Nobilitas место интеграции лучших для блага многих.
◀️ Первая часть
#рим #virtus #respubica #optimates #aristoi #социальныйпротокол #даэтонашареклама
Сдержки (коллегиальность, вето) предотвращали тиранию, а судебные процессы заменяли произвольное изгнание.
Система сдержек и противовесов: включала коллегиальность (должности занимали минимум двое для взаимного контроля), вето трибунов и provocatio (право апелляции к народу). Всё это предотвращало доминирование одного человека и изгнание по произволу, в отличие от монархий или олигархий, где правитель мог с лёгкостью устранять угрозы.
Общественное признание (почести, награды, уважение) должно быть направлено на тех, кто приносит реальную пользу res publicae (общественному делу). Римляне были мастерами в этом: триумф полководца, статуя на форуме, овация — все это было способом "канализировать" славу и честолюбие в полезное для государства русло, давая выдающемуся человеку необходимое признание, но в рамках, одобренных обществом.
Противоречие заключается в том, что выдающаяся личность одновременно и полезна (ведет к победам, инновациям, процветанию), и опасна (может уничтожить существующий порядок).
Римляне институционализацировали соперничество: общество не подавляет конкуренцию, а заключает ее в правовые и ритуализированные рамки. Выдающиеся люди соревнуются не через заговоры и убийства, а через выборы, судебные процессы, законодательные инициативы или на рынке. Их противостояние укрепляет систему, а не разрушает ее.
Амбиции талантливого человека направляются на внешнего врага (завоевания), на внутреннее развитие (строительство, законы) или на экономическое процветание. Его цель — не уничтожить систему, чтобы стать единоличным правителем, а достичь вершин внутри системы и получить от нее признание.
Допустима критика и новые идеи, но опять-таки в определенных формах. Это позволяет выявлять проблемы и применять новые подходы без насильственной смены власти.
В эпоху, когда синдром "высокого мака" самоподдерживается массовым единогласием мнений в соцсетях и офисах, стоит вспомнить, как римляне создавали свою империю, конечно, помня и про необходимость сохранения баланса. Возможно, наш взгляд на "республику" как общее дело нуждается в серьёзной корректировке: для этого и создан Nova Nobilitas место интеграции лучших для блага многих.
◀️ Первая часть
#рим #virtus #respubica #optimates #aristoi #социальныйпротокол #даэтонашареклама