Forwarded from змеи и лестницы
Без пяти минут знаменитая богемная художница из Калифорнии, героиня романа Миранды Джулай «На четвереньках», страшится: a) менопаузы (ожидается со дня на день); b) уютного болотца, которым незаметно стал ее брак; c) затянувшегося творческого простоя; d) подозрительного мужчины, который зачем-то фотографирует ее окна с улицы.
Получив шальной гонорар от пиарщиков, использовавших для рекламы элитного виски описание мастурбации из ее давнего рассказа, художница решает сбежать от своих тревог и отправиться в одинокое путешествие по Америке. Едва распрощавшись с мужем и ребенком, она внезапно съезжает с трассы и заселяется в невзрачный мотель. Затем: a) до одури влюбляется в женатого мужчину на пятнадцать лет моложе; b) регулярно звонит мужу и в красках рассказывает о якобы приключившихся с ней дорожных авантюрах; c) затевает грандиозный ремонт в своем затрапезном гостиничном номере; d) возвращается домой с готовым планом по уничтожению своей благополучной жизни.
Одна из главных тем романа Джулай — уязвимость (отсюда неловкая поза в названии — одновременно унизительная и намекающая на возможность удовольствия), которая пугает и заставляет цепенеть, но потом, если ее принять и полюбить, а не скрыть за фасадом нормальности, рациональности и филистерства, становится источником свободы, счастья, искренности — и конечно, обязательным условием подлинной жизни художника.
«На четвереньках» — тест на ханжество (представить публикацию романа на русском сегодня невозможно); неприличная, смешная книга, гудящая от тревоги, полная абсурда, разговоров о сексе и нелепых постельных сцен, а главное — какой-то первобытной внутренней свободы, которой я завидовал все четыреста страниц.
Получив шальной гонорар от пиарщиков, использовавших для рекламы элитного виски описание мастурбации из ее давнего рассказа, художница решает сбежать от своих тревог и отправиться в одинокое путешествие по Америке. Едва распрощавшись с мужем и ребенком, она внезапно съезжает с трассы и заселяется в невзрачный мотель. Затем: a) до одури влюбляется в женатого мужчину на пятнадцать лет моложе; b) регулярно звонит мужу и в красках рассказывает о якобы приключившихся с ней дорожных авантюрах; c) затевает грандиозный ремонт в своем затрапезном гостиничном номере; d) возвращается домой с готовым планом по уничтожению своей благополучной жизни.
Одна из главных тем романа Джулай — уязвимость (отсюда неловкая поза в названии — одновременно унизительная и намекающая на возможность удовольствия), которая пугает и заставляет цепенеть, но потом, если ее принять и полюбить, а не скрыть за фасадом нормальности, рациональности и филистерства, становится источником свободы, счастья, искренности — и конечно, обязательным условием подлинной жизни художника.
«На четвереньках» — тест на ханжество (представить публикацию романа на русском сегодня невозможно); неприличная, смешная книга, гудящая от тревоги, полная абсурда, разговоров о сексе и нелепых постельных сцен, а главное — какой-то первобытной внутренней свободы, которой я завидовал все четыреста страниц.
Willa Cather “The Professor’s House” (1925)
Уилла Кэсер у нас известна мало, а жаль. Ее романы – тонкие, деликатные зарисовки обычной жизни – читаются с ощущением ностальгии по времени, которого мы никогда не знали.
Стареющий профессор Годфри Сент-Питер (вы только посмотрите, какое прекрасное имя!) и его жена готовятся к переезду в новый дом. А это значит, что профессору придется оставить свой привычный рабочий кабинет. Хотя какой это кабинет? Так, одно название: пыльный закуток, который герой вынужден делить с приходящей швеей.
Жена главного героя стремится в будущее там, где тот предпочитает смотреть в прошлое, и переезд для нее, в отличие от мужа, – событие долгожданное и очень желанное. У четы Сент-Питеров двое дочерей. Старшая, Розамонд, когда-то была помолвлена с Томом Аутлендом, учеником и другом отца, а после смерти Тома унаследовала права на его изобретение, которое сделало ее по-настоящему богатой. Возможно, богатства не случилось бы, если бы не новый муж Розамонд, талантливый предприниматель, сумевший выбить из этого изобретения максимальную выгоду. Младшая дочь, Кэтлин, тоже замужем, но то ли завидует старшей сестре, то ли осуждает ее.
Все герои симметрично противопоставлены друг другу: Годфри и его жена, Кэтлин и Розамонд, даже их мужья. А в центре, словно точка отсчета для каждого из них, находится Том Аутленд: ученый с таинственным прошлым, самоучка без рода и племени, которому чуждо все материальное и который, иронично, сделал богатой свою бывшую невесту. История Тома, словно орешек в скорлупе, становится центральной в романе. Это та самая сердцевина, добравшись до которой, мы увидим всю историю иначе.
Рассказ Тома напомнил мне и «Лакуну» Кингсолвер, и «Сто миллионов лет и один день» Андреа, и «Восемь гор» Коньетти. Этот роман в романе, написанный от первого лица, повествует о Томе Аутленде до встречи с профессором и его семьей. Волею судьбы герой находит забытый индейский город в горах Мексики и исследует его вместе со случайным другом. История этой находки сродни сказке из «Тысячи и одной ночи»: утерянные сокровища, оставленные столетия назад дома, которые грозится поглотить лес, – и юноша, ставший первооткрывателем в новом времени. Как сохранить, не разрушить, передать будущим поколениям реликвии ушедшего времени, когда у времени настоящего другие заботы? Как удержать то, что больше, чем ты сам?
Кэсер противопоставляет новый мир Розамонд и ее мужа ушедшему, в котором прожил свою жизнь профессор Сент-Питер и частью которого был Том, чтобы снова столкнуть: уже этот мир – с миром исчезнувших жителей мексиканского города. Писательница, кажется, не встает ни на чью сторону, но в тоске ее героев по прошлому чувствуется светлая грусть. Удивительно, как много всего скрыто в этом романе: он сам словно сокровище, найденное Томом.
#юля
#английский
Уилла Кэсер у нас известна мало, а жаль. Ее романы – тонкие, деликатные зарисовки обычной жизни – читаются с ощущением ностальгии по времени, которого мы никогда не знали.
Стареющий профессор Годфри Сент-Питер (вы только посмотрите, какое прекрасное имя!) и его жена готовятся к переезду в новый дом. А это значит, что профессору придется оставить свой привычный рабочий кабинет. Хотя какой это кабинет? Так, одно название: пыльный закуток, который герой вынужден делить с приходящей швеей.
Жена главного героя стремится в будущее там, где тот предпочитает смотреть в прошлое, и переезд для нее, в отличие от мужа, – событие долгожданное и очень желанное. У четы Сент-Питеров двое дочерей. Старшая, Розамонд, когда-то была помолвлена с Томом Аутлендом, учеником и другом отца, а после смерти Тома унаследовала права на его изобретение, которое сделало ее по-настоящему богатой. Возможно, богатства не случилось бы, если бы не новый муж Розамонд, талантливый предприниматель, сумевший выбить из этого изобретения максимальную выгоду. Младшая дочь, Кэтлин, тоже замужем, но то ли завидует старшей сестре, то ли осуждает ее.
Все герои симметрично противопоставлены друг другу: Годфри и его жена, Кэтлин и Розамонд, даже их мужья. А в центре, словно точка отсчета для каждого из них, находится Том Аутленд: ученый с таинственным прошлым, самоучка без рода и племени, которому чуждо все материальное и который, иронично, сделал богатой свою бывшую невесту. История Тома, словно орешек в скорлупе, становится центральной в романе. Это та самая сердцевина, добравшись до которой, мы увидим всю историю иначе.
Рассказ Тома напомнил мне и «Лакуну» Кингсолвер, и «Сто миллионов лет и один день» Андреа, и «Восемь гор» Коньетти. Этот роман в романе, написанный от первого лица, повествует о Томе Аутленде до встречи с профессором и его семьей. Волею судьбы герой находит забытый индейский город в горах Мексики и исследует его вместе со случайным другом. История этой находки сродни сказке из «Тысячи и одной ночи»: утерянные сокровища, оставленные столетия назад дома, которые грозится поглотить лес, – и юноша, ставший первооткрывателем в новом времени. Как сохранить, не разрушить, передать будущим поколениям реликвии ушедшего времени, когда у времени настоящего другие заботы? Как удержать то, что больше, чем ты сам?
Кэсер противопоставляет новый мир Розамонд и ее мужа ушедшему, в котором прожил свою жизнь профессор Сент-Питер и частью которого был Том, чтобы снова столкнуть: уже этот мир – с миром исчезнувших жителей мексиканского города. Писательница, кажется, не встает ни на чью сторону, но в тоске ее героев по прошлому чувствуется светлая грусть. Удивительно, как много всего скрыто в этом романе: он сам словно сокровище, найденное Томом.
#юля
#английский
Telegram
Read_teach_crossstitch
Barbara Kingsolver “The Lacuna” / Барбара Кингсолвер «Лакуна»
“A story is like a painting, Sóli. It doesn't have to look like what you see out the window."
Эта цитата могла бы стать эпиграфом к роману, в котором и писательница, и ее главный герой используют…
“A story is like a painting, Sóli. It doesn't have to look like what you see out the window."
Эта цитата могла бы стать эпиграфом к роману, в котором и писательница, и ее главный герой используют…
Bear by Julia Phillips (2024)
Действие дебютного романа Джулии Филлипс «Исчезающая земля» происходило на Камчатке, а история объединяла в себе триллер о поиске похищенных девочек и социальную драму, рассказанную в полифонии голосов жительниц полуострова. Новехонький роман писательницы — «Медведь» переносит читателей на остров Сан-Хуан у побережья штата Вашингтон — это бедное, пустующее большую часть года место, когда поток богатых туристов уменьшается, которое не обещает его жителям никаких перспектив. Люди уезжают оттуда на большую землю, а те, кому не удалось уехать, мечтают об этом.
Именно здесь родились и выросли сестры Сэм и Элена. В детстве они не знали печали, прыгали по скалам и лесам, ощущая, будто они подчинили магию острова. Но они повзрослели, и магия рассеялась, крепкой осталась лишь связь сестёр, когда они были подростками, то пообещали друг другу уехать далеко-далеко, стать богатыми, знаменитыми и наконец наслаждаться жизнью. А пока они заботятся о тяжело больной маме и пытаются сводить концы с концами, трудясь на безрадостной и одуряющей своей монотонностью работе. Как бы страшно это ни звучало, они живут в ожидании смерти мамы, чтобы продать дом и покинуть остров. Один день повторяет другой, пока однажды с парома Сэм не замечает плывущего через канал медведя гризли. Теперь на пароме и на острове только и разговоров, что о медведе, а новый виток эта история получает, когда зверь оказывается на пороге дома Сэм и Элены.
Всё происходящее описывается с перспективы Сэм — недоверчивой и угрюмой сестры, которая отталкивает всех, кто пытается предложить их семье помощь. Появление медведя вселяет в неё ужас, чувство угрозы от внешнего мира приумножается в разы. Элена же совсем другая — трудности и несправедливости не ожесточили её сердце, а надежда не превратилась в пытку в ожидании изменений. Для Элены медведь становится символом, который развеивает безысходность вокруг, она словно вновь становится той главной героиней сказки, которой была в детстве. Непримиримость взглядов сестер на то, как же стоит поступить с медведем, становится причиной молчаливого раздора и отчуждения.
Роман довольно медленно набирает обороты, но концовка в нём такая, что прочитав, тут же возвращаешься к ней снова, чтобы убедиться, что глаза тебя не обманули. «Медведь» — это мрачный и психологически напряженный роман о сестринских отношениях и надеждах, которые могут обернуться проклятием.
#таня
#английский
Действие дебютного романа Джулии Филлипс «Исчезающая земля» происходило на Камчатке, а история объединяла в себе триллер о поиске похищенных девочек и социальную драму, рассказанную в полифонии голосов жительниц полуострова. Новехонький роман писательницы — «Медведь» переносит читателей на остров Сан-Хуан у побережья штата Вашингтон — это бедное, пустующее большую часть года место, когда поток богатых туристов уменьшается, которое не обещает его жителям никаких перспектив. Люди уезжают оттуда на большую землю, а те, кому не удалось уехать, мечтают об этом.
Именно здесь родились и выросли сестры Сэм и Элена. В детстве они не знали печали, прыгали по скалам и лесам, ощущая, будто они подчинили магию острова. Но они повзрослели, и магия рассеялась, крепкой осталась лишь связь сестёр, когда они были подростками, то пообещали друг другу уехать далеко-далеко, стать богатыми, знаменитыми и наконец наслаждаться жизнью. А пока они заботятся о тяжело больной маме и пытаются сводить концы с концами, трудясь на безрадостной и одуряющей своей монотонностью работе. Как бы страшно это ни звучало, они живут в ожидании смерти мамы, чтобы продать дом и покинуть остров. Один день повторяет другой, пока однажды с парома Сэм не замечает плывущего через канал медведя гризли. Теперь на пароме и на острове только и разговоров, что о медведе, а новый виток эта история получает, когда зверь оказывается на пороге дома Сэм и Элены.
Всё происходящее описывается с перспективы Сэм — недоверчивой и угрюмой сестры, которая отталкивает всех, кто пытается предложить их семье помощь. Появление медведя вселяет в неё ужас, чувство угрозы от внешнего мира приумножается в разы. Элена же совсем другая — трудности и несправедливости не ожесточили её сердце, а надежда не превратилась в пытку в ожидании изменений. Для Элены медведь становится символом, который развеивает безысходность вокруг, она словно вновь становится той главной героиней сказки, которой была в детстве. Непримиримость взглядов сестер на то, как же стоит поступить с медведем, становится причиной молчаливого раздора и отчуждения.
Роман довольно медленно набирает обороты, но концовка в нём такая, что прочитав, тут же возвращаешься к ней снова, чтобы убедиться, что глаза тебя не обманули. «Медведь» — это мрачный и психологически напряженный роман о сестринских отношениях и надеждах, которые могут обернуться проклятием.
#таня
#английский
Объявлен Букеровский лонг 2024, а это значит, мы начинаем наш второй марафон чтения Букеровского лонга! #BookerLong2024
Прошлогодние книги из длинного списка можно найти по тегу #BookerLong2023
Прошлогодние книги из длинного списка можно найти по тегу #BookerLong2023
Thebookerprizes
The Booker Prize 2024 | The Booker Prizes
Orbital by Samantha Harvey wins the Booker Prize 2024
“Orbital” by Samantha Harvey (2023)
#BookerLong2024
#BookerShort2024
Двое русских, англичанка, японка, американец и итальянец работают на международной космической станции, которая облетает Землю 16 раз за сутки.
Роман очень короткий, и на условные 200 страниц Харви пытается нанести всю жизнь героев и быт МКС, а главное – нескончаемые реминисценции и абстрактные размышления о судьбах человечества.
Быт МКС описан небольшими штрихами. Детство героев кажется шаблонным и одинаковым: все они в детстве заболели космосом, и вот они здесь. Обрывочно – об их отношениях с семьей.
Зато размышления, рефлексия и абстрактные размышления о банальном занимают большую часть текста, и под ними упокоились те интересные крупицы романа, которые все же удалось найти.
Обычно я благосклонна и к так называемой бессюжетной прозе, и к долгим разговорам, и к бесконечным внутренним монологам. Но здесь помимо обрывочности и бессвязности, эти лирические отступления еще и удивительно банальны. Как восхитительна и прекрасна наша планета из космоса! Как естественно человеку считать Землю центром вселенной! Как иллюзорны и искусственны государственные границы! Как хрупка и беззащитна Земля перед лицом человека!
Момент, который убил дешевым мелодраматизмом, – когда русскому космонавту удалось связаться по радиосвязи с рандомной незнакомкой на Земле. Эта женщина задала единственный вопрос: не падают ли космонавты духом, ведь их спальные мешки такие… неуютные. В ответ воспоследовал патетический монолог о том, что можно устать или чувствовать одиночество, но духом упасть невозможно, когда у тебя такая миссия, и спальные мешки вообще супер, потому что они не висят, а парят. Как их дух.
Книга заставила меня ощутить испанский стыд. С другой стороны, вполне возможно, что я не увидела чего-то важного, какого-то ключа к пониманию замысла. А может, его и не было.
#валентина
#английский
#BookerLong2024
#BookerShort2024
Двое русских, англичанка, японка, американец и итальянец работают на международной космической станции, которая облетает Землю 16 раз за сутки.
Роман очень короткий, и на условные 200 страниц Харви пытается нанести всю жизнь героев и быт МКС, а главное – нескончаемые реминисценции и абстрактные размышления о судьбах человечества.
Быт МКС описан небольшими штрихами. Детство героев кажется шаблонным и одинаковым: все они в детстве заболели космосом, и вот они здесь. Обрывочно – об их отношениях с семьей.
Зато размышления, рефлексия и абстрактные размышления о банальном занимают большую часть текста, и под ними упокоились те интересные крупицы романа, которые все же удалось найти.
Обычно я благосклонна и к так называемой бессюжетной прозе, и к долгим разговорам, и к бесконечным внутренним монологам. Но здесь помимо обрывочности и бессвязности, эти лирические отступления еще и удивительно банальны. Как восхитительна и прекрасна наша планета из космоса! Как естественно человеку считать Землю центром вселенной! Как иллюзорны и искусственны государственные границы! Как хрупка и беззащитна Земля перед лицом человека!
Момент, который убил дешевым мелодраматизмом, – когда русскому космонавту удалось связаться по радиосвязи с рандомной незнакомкой на Земле. Эта женщина задала единственный вопрос: не падают ли космонавты духом, ведь их спальные мешки такие… неуютные. В ответ воспоследовал патетический монолог о том, что можно устать или чувствовать одиночество, но духом упасть невозможно, когда у тебя такая миссия, и спальные мешки вообще супер, потому что они не висят, а парят. Как их дух.
Книга заставила меня ощутить испанский стыд. С другой стороны, вполне возможно, что я не увидела чего-то важного, какого-то ключа к пониманию замысла. А может, его и не было.
#валентина
#английский
“James” by Percival Everett (2024)
#BookerLong2024
#BookerShort2024
Все читали в детстве “Приключения Гекльберри Финна”? Если нет, то от души рекомендую прочитать сейчас, во взрослом возрасте. Глубоко гуманистический посыл этой книги, языковые и литературные инновации, которые Твен привнес в этот роман, цепкие наблюдения за современной ему сельской местностью – все в романе Твена делает его незабываемым. В то же время, в современной Америке роман вызывает неоднозначные отклики: его запрещают, цензурируют неполиткорректные выражения; где-то, напротив, снабжают комментариями и разъясняют, что хотел сказать автор, прогрессивный для своего времени и в литературном, и в гражданском плане.
Персиваль Эверетт предпринял попытку пофантазировать на тему романа Твена – надо сказать, с большой любовью к автору – с точки зрения и при помощи методов, доступных современному писателю. Так, автор выстраивает свое повествование от лица второстепенного героя, чья точка зрения у Твена передавалась косвенно, но с которым Персиваль Эверетт имеет кое-что общее: цвет кожи. Автор глубоко ироничен, он играет и с формой романа, и с привычным для читателя нарративом о притеснении чернокожих. Зачем такое длинное предисловие? Роман “Джеймс” – интертекстуальная игра, имеющая очень прочную связь с текстом-источником. Поэтому если вы плохо помните подробности твеновского романа, мой добрый и настоятельный совет – перечитать его, прежде чем браться за роман Эверетта.
В начале романа читатель оказывается погружен в нормативно литературный язык внутреннего монолога Джеймса, которого все называют Джимом. Это первый сюрприз: в романе Твена он говорит на разновидности афроамериканского английского со всеми его типичными особенностями грамматики и произношения. В романе Эверетта же ему неожиданно вкладывается в уста грамотная речь образованных белых американцев. Дело в том, что Джеймс, как и большинство чернокожего населения, ведут двойную жизнь. Они читают книги, которые Джеймс тайком таскает из кабинета судьи (и возвращает, пока никто не заметил), в их поселениях есть школа, в которой детей с младых ногтей учат, как обращаться с белыми: не смотри в глаза, не показывай интеллектуального превосходства, не забывай говорить, как необразованный, всегда следи за акцентом, делай вид, что веришь в духов и суеверия, будь неуклюж и нерасторопен, иначе можешь навлечь на себя гнев, побои и дополнительную изнурительную работу.
Здесь сразу же становится ясно, что автор преследует две цели: максимально хулиганит и выкручивает иронию на полную катушку; давая чернокожим нормативный язык и осведомленность, автор дает им субъектность и приравнивает их таким образом к белым, показывая, как неестественно выглядит, когда одна половина населения так притворяется и унижается перед другой.
Эта находка показалась мне интересной, хоть и слишком сказочной в своей неправдоподобности, и мне стало любопытно, как автор впишет ее в сюжет классического романа, что изменится в восприятии событий и героев. Но автор решил пойти дальше, и довольно быстро он расстается с твеновским ходом событий, сначала добавляя некоторые штрихи, а потом откровенно придумывая совершенно новый роман, в котором будет место и абсурдной карнавальности, и парадоксам расовых загадок и масок, и дикой жестокости, и мелодраматичным вот-это-поворотам в стиле “Люк, я твой отец”, и откровенному боевику в стиле “Джанго Освобожденного” с репликой “I am James” на фоне полыхающего дома плантатора, с героем, который не оборачивается на взрыв.
В какой-то момент я просто переела иронии автора, который накладывал новые и новые слои иронии на вполне реалистичный фон ультранасилия, и из истории об андердоге, который берет контроль над своей жизнью роман превращается в серию страшных и абсурдных баек, где люди в шоке от того, что черный может говорить как белый.
Роман может понравиться поклонникам Тарантино и вызвать разочарованный вздох у поклонников Твена.
#валентина
#английский
#BookerLong2024
#BookerShort2024
Все читали в детстве “Приключения Гекльберри Финна”? Если нет, то от души рекомендую прочитать сейчас, во взрослом возрасте. Глубоко гуманистический посыл этой книги, языковые и литературные инновации, которые Твен привнес в этот роман, цепкие наблюдения за современной ему сельской местностью – все в романе Твена делает его незабываемым. В то же время, в современной Америке роман вызывает неоднозначные отклики: его запрещают, цензурируют неполиткорректные выражения; где-то, напротив, снабжают комментариями и разъясняют, что хотел сказать автор, прогрессивный для своего времени и в литературном, и в гражданском плане.
Персиваль Эверетт предпринял попытку пофантазировать на тему романа Твена – надо сказать, с большой любовью к автору – с точки зрения и при помощи методов, доступных современному писателю. Так, автор выстраивает свое повествование от лица второстепенного героя, чья точка зрения у Твена передавалась косвенно, но с которым Персиваль Эверетт имеет кое-что общее: цвет кожи. Автор глубоко ироничен, он играет и с формой романа, и с привычным для читателя нарративом о притеснении чернокожих. Зачем такое длинное предисловие? Роман “Джеймс” – интертекстуальная игра, имеющая очень прочную связь с текстом-источником. Поэтому если вы плохо помните подробности твеновского романа, мой добрый и настоятельный совет – перечитать его, прежде чем браться за роман Эверетта.
В начале романа читатель оказывается погружен в нормативно литературный язык внутреннего монолога Джеймса, которого все называют Джимом. Это первый сюрприз: в романе Твена он говорит на разновидности афроамериканского английского со всеми его типичными особенностями грамматики и произношения. В романе Эверетта же ему неожиданно вкладывается в уста грамотная речь образованных белых американцев. Дело в том, что Джеймс, как и большинство чернокожего населения, ведут двойную жизнь. Они читают книги, которые Джеймс тайком таскает из кабинета судьи (и возвращает, пока никто не заметил), в их поселениях есть школа, в которой детей с младых ногтей учат, как обращаться с белыми: не смотри в глаза, не показывай интеллектуального превосходства, не забывай говорить, как необразованный, всегда следи за акцентом, делай вид, что веришь в духов и суеверия, будь неуклюж и нерасторопен, иначе можешь навлечь на себя гнев, побои и дополнительную изнурительную работу.
Здесь сразу же становится ясно, что автор преследует две цели: максимально хулиганит и выкручивает иронию на полную катушку; давая чернокожим нормативный язык и осведомленность, автор дает им субъектность и приравнивает их таким образом к белым, показывая, как неестественно выглядит, когда одна половина населения так притворяется и унижается перед другой.
Эта находка показалась мне интересной, хоть и слишком сказочной в своей неправдоподобности, и мне стало любопытно, как автор впишет ее в сюжет классического романа, что изменится в восприятии событий и героев. Но автор решил пойти дальше, и довольно быстро он расстается с твеновским ходом событий, сначала добавляя некоторые штрихи, а потом откровенно придумывая совершенно новый роман, в котором будет место и абсурдной карнавальности, и парадоксам расовых загадок и масок, и дикой жестокости, и мелодраматичным вот-это-поворотам в стиле “Люк, я твой отец”, и откровенному боевику в стиле “Джанго Освобожденного” с репликой “I am James” на фоне полыхающего дома плантатора, с героем, который не оборачивается на взрыв.
В какой-то момент я просто переела иронии автора, который накладывал новые и новые слои иронии на вполне реалистичный фон ультранасилия, и из истории об андердоге, который берет контроль над своей жизнью роман превращается в серию страшных и абсурдных баек, где люди в шоке от того, что черный может говорить как белый.
Роман может понравиться поклонникам Тарантино и вызвать разочарованный вздох у поклонников Твена.
#валентина
#английский