Быт крестьян: на каких постелях спали наши предки
Старики в седую годину бывалоча присказывали: “Какова постеля, таков и сон”. А постеля в среднерусской избёнке была не хитра да не велика. Меньше покой* - меньше дров в печи да легше теплецо приудержать. Оттого кроватей в старину запривычно* в избах не держали.
По теплому лету, что день кормит, молодые спать уходили на двор, сеновал, в баньку или амбар. А по зиме, когда мороз трещит, что звезды пляшут, крестьянин, мал да велик, сны глядел хоть в тесноте, да в теплеце. Отцам-старикам, детворе да хворым постеля в избе уготована завсегда благостепенная* - на печи.
А иншие* домочадцы гнездилися по ночам кто на полатях*, кто на лавицах*, а кто и на полу, но токмо поперёк половиц - таков искон-покон*. Постель для крестьянина одна - соломенник (сенник*, сбитый ржаной иль яровой соломой). Заместо простыни сходило рядно - нагрубо пряденная холстина из пеньки или льна.
Пуховые подушки пожаловали в обиход крестьянский токмо при царе-батюшке Александре III. Ежели в избе гулял холодок, то честной народ покрывался платками, дерюгой*, кафтанами, шубами и прочей сугревистой одёжей.
Так и живали-бывали наши родные предки-хлеборобы, трудники радивые.
*Помин забытых слов:
Покой - жилое помещение
Запривычно - обычно
Благостепенный - почётный
Инший - другой
Полати - настилы под потолком
Лавица - лавка
Искон-покон - старый обычай
Сенник - мешок
Дерюга - грубая льняная холстина
Русский странник
Платон Караваев
Старики в седую годину бывалоча присказывали: “Какова постеля, таков и сон”. А постеля в среднерусской избёнке была не хитра да не велика. Меньше покой* - меньше дров в печи да легше теплецо приудержать. Оттого кроватей в старину запривычно* в избах не держали.
По теплому лету, что день кормит, молодые спать уходили на двор, сеновал, в баньку или амбар. А по зиме, когда мороз трещит, что звезды пляшут, крестьянин, мал да велик, сны глядел хоть в тесноте, да в теплеце. Отцам-старикам, детворе да хворым постеля в избе уготована завсегда благостепенная* - на печи.
А иншие* домочадцы гнездилися по ночам кто на полатях*, кто на лавицах*, а кто и на полу, но токмо поперёк половиц - таков искон-покон*. Постель для крестьянина одна - соломенник (сенник*, сбитый ржаной иль яровой соломой). Заместо простыни сходило рядно - нагрубо пряденная холстина из пеньки или льна.
Пуховые подушки пожаловали в обиход крестьянский токмо при царе-батюшке Александре III. Ежели в избе гулял холодок, то честной народ покрывался платками, дерюгой*, кафтанами, шубами и прочей сугревистой одёжей.
Так и живали-бывали наши родные предки-хлеборобы, трудники радивые.
*Помин забытых слов:
Покой - жилое помещение
Запривычно - обычно
Благостепенный - почётный
Инший - другой
Полати - настилы под потолком
Лавица - лавка
Искон-покон - старый обычай
Сенник - мешок
Дерюга - грубая льняная холстина
Русский странник
Платон Караваев
Помяните бабушек
В первых главах книги о писателе Николае Лескове (из серии ЖЗЛ) упоминается одна поразительная история из воспоминаний его бабушки Акилины Васильевны.
Во время Отечественной войны 1812 года в город Орёл пригнали пленных французов. Они были «голодные, больные, оборванные, замотанные в тряпье, «косматые, яко лесные звери».
Местные жители их жалели, подавали еду, делились одеждой, но принимать басурманов к себе на ночлег не решались – боялись заразиться от них «повальной болезнью».
Разместили французов в холодных казармах без отопления, а дело, вроде как, было зимой, и половина из них до утра не дожила.
И тогда только одна повивальная бабка Василиса Петровна, жившая на краю Новосельской заставы, выбрала самых жалких и убогих пленников и привела их к себе в тёплую избу. «Поселила в своем доме, ухаживала за ними, как за родственниками». Вскоре старуха растратила на содержание своих постояльцев последние сбережения – всё до крайней копейки.
Даже в таком положении она их не выгнала, а пошла по городу побираться. Только собирала милостыню не себе на пропитание, а своим квартирантам. Так и продолжала их кормить.
Что характерно, когда постой завершился, и всех французов погнали из города дальше, всю посуду, которой они пользовались, Василиса Петровна разбила на черепки и выбросила прочь. Потому что «есть из одного котелка с «погаными нехристями» она не собиралась». Вот такая история.
Вечная память всем Василисам, Матрёнам, Акулинам, Пелагеям и прочим нашим родным заботливым бабушкам, почившим в Бозе. Говорят, на их платочках выстояла наша Церковь в лихую годину...
Обратите внимание на картины, от которых веет теплым русским детством:
📌Сидоров Валентин "Бабушкины сказки"
📌Попов Павел "Бабушкины пирожки"
📌Юшманова Татьяна "Ждет"
Русский странник
Платон Караваев
В первых главах книги о писателе Николае Лескове (из серии ЖЗЛ) упоминается одна поразительная история из воспоминаний его бабушки Акилины Васильевны.
Во время Отечественной войны 1812 года в город Орёл пригнали пленных французов. Они были «голодные, больные, оборванные, замотанные в тряпье, «косматые, яко лесные звери».
Местные жители их жалели, подавали еду, делились одеждой, но принимать басурманов к себе на ночлег не решались – боялись заразиться от них «повальной болезнью».
Разместили французов в холодных казармах без отопления, а дело, вроде как, было зимой, и половина из них до утра не дожила.
И тогда только одна повивальная бабка Василиса Петровна, жившая на краю Новосельской заставы, выбрала самых жалких и убогих пленников и привела их к себе в тёплую избу. «Поселила в своем доме, ухаживала за ними, как за родственниками». Вскоре старуха растратила на содержание своих постояльцев последние сбережения – всё до крайней копейки.
Даже в таком положении она их не выгнала, а пошла по городу побираться. Только собирала милостыню не себе на пропитание, а своим квартирантам. Так и продолжала их кормить.
Что характерно, когда постой завершился, и всех французов погнали из города дальше, всю посуду, которой они пользовались, Василиса Петровна разбила на черепки и выбросила прочь. Потому что «есть из одного котелка с «погаными нехристями» она не собиралась». Вот такая история.
Вечная память всем Василисам, Матрёнам, Акулинам, Пелагеям и прочим нашим родным заботливым бабушкам, почившим в Бозе. Говорят, на их платочках выстояла наша Церковь в лихую годину...
Обратите внимание на картины, от которых веет теплым русским детством:
📌Сидоров Валентин "Бабушкины сказки"
📌Попов Павел "Бабушкины пирожки"
📌Юшманова Татьяна "Ждет"
Русский странник
Платон Караваев
«Пережил старуху», 1896 год. Автор: Василий Максимов
Картину создал художник Василий Максимов - бытописатель крестьянской жизни.
Перед нами сцена прощания пожилого крестьянина со своей женой. Она только-только отошла в мир иной, и её тело, покрытое саваном, лежит застеленной соломой на лавке. Мужчина тяжело переживает уход супруги. Растерянно глядя на саван о думает: «Как же я теперь буду жить без неё?»
Часто пожилые супруги говорят друг другу, что хотели бы умереть первыми, чтобы не переживать горечи утраты. Возможно, и этот дедушка, хотел уйти раньше своей старухи, однако пережил её и остался вдовцом.
Художнику очень хорошо удалось показать чувства старика: одиноко, тяжело и грустно ему в пустой избе. Трудно даже предположить, какие думы сейчас гложут этого несчастного крестьянина.
Во время написания картины «Пережил старуху», Василий Максимов жил в деревне, поэтому очень точно изобразил все элементы крестьянского быта.
Например, художник показал такую важную деталь похоронного обряда, как солома, на которой лежит умершая. Для облегчения смерти умирающего клали на солому, считая, что умирать на чем-либо мягком гораздо труднее, особенно на подушке из перьев.
Кроме того, умирающему не разрешали лежать на печке, полатях или на полу, а «непременно клали на лавку, в передний угол, головой под иконы или просто на лавку в передней половине избы». Когда человек умирал, сверху его накрывали саваном, что и изобразил на своей картине Максимов.
Работа «Пережил старуху» является частью коллекции Львовской картинной галереи.
Русский странник
Платон Караваев
Картину создал художник Василий Максимов - бытописатель крестьянской жизни.
Перед нами сцена прощания пожилого крестьянина со своей женой. Она только-только отошла в мир иной, и её тело, покрытое саваном, лежит застеленной соломой на лавке. Мужчина тяжело переживает уход супруги. Растерянно глядя на саван о думает: «Как же я теперь буду жить без неё?»
Часто пожилые супруги говорят друг другу, что хотели бы умереть первыми, чтобы не переживать горечи утраты. Возможно, и этот дедушка, хотел уйти раньше своей старухи, однако пережил её и остался вдовцом.
Художнику очень хорошо удалось показать чувства старика: одиноко, тяжело и грустно ему в пустой избе. Трудно даже предположить, какие думы сейчас гложут этого несчастного крестьянина.
Во время написания картины «Пережил старуху», Василий Максимов жил в деревне, поэтому очень точно изобразил все элементы крестьянского быта.
Например, художник показал такую важную деталь похоронного обряда, как солома, на которой лежит умершая. Для облегчения смерти умирающего клали на солому, считая, что умирать на чем-либо мягком гораздо труднее, особенно на подушке из перьев.
Кроме того, умирающему не разрешали лежать на печке, полатях или на полу, а «непременно клали на лавку, в передний угол, головой под иконы или просто на лавку в передней половине избы». Когда человек умирал, сверху его накрывали саваном, что и изобразил на своей картине Максимов.
Работа «Пережил старуху» является частью коллекции Львовской картинной галереи.
Русский странник
Платон Караваев
К слову о власти как нравственной категории
История всех революций обнажает человеческую страсть к власти - кровавую и сметающую всё на своём пути. После денег и славы жажда власти - высшая степень воплощения человеческой гордыни.
Но история знает примеры, когда она воспринималась, как сакральный долг и христианский крест (это не пустой звук для тех, кто в теме). Догадайтесь, когда это было?
Правильно. Во времена монархии у многих законных престолонаследников власть не была самоцелью. Они за неё не бились всеми правдами и неправдами, как это сейчас делают “народные избранники”. В противоположность этому русская династия знает яркие примеры, когда власть рассматривалась не как личный каприз, а как призвание свыше и высочайшая степень ответственности.
Император Александр III до 20 лет не знал, что займёт трон. К престолу готовили его старшего брата цесаревича Николая, но тот умер в 22-летнем возрасте от туберкулезного менингита. На фоне грязных придворных интриг в монархическом прошлом и лицемерной бойни за власть в демократическом настоящем, отношение к своему царскому кресту он выразил в своём признании другу князю Мещерскому: “И тяжело, и жутко, а от судьбы не уйдёшь. Прожил я себе до 20-ти лет спокойным и беззаботным, и вдруг сваливается на плеча такая ноша.”
Кстати, похожие чувства испытывал его дед Николай Павлович, когда в 25 лет узнал, что по царскому решению именно он унаследует престол вместо старшего брата Константина. После смерти императора Александра Павловича между Николаем и Константином разыгралась невиданная для просвещённой Европы “борьба двух братьев из-за того кому НЕ царствовать - единственная в летописях истории”.
А когда Николай I на зависть вечно жадной до власти либеральной элите в лице декабристов занял престол, он сказал: “Меня не с чем поздравлять, обо мне сожалеть должно”.
Его внуку Александру III после смерти старшего брата приходилось безропотно делать то, что входило в обязанности престолонаследника. Человек в прямом смысле слова перестал принадлежать себе - усиленное образование с углублённым изучением экономики, военного дела, внешней и внутренней политики, присутствие рядом с отцом-императором на важных встречах и переговорах, штудирование государственных законов и документов.
Не обошлось и без сердечной драмы - отныне у молодого человека пропало семейное будущее с его тайной возлюбленной княгиней Мещерской, поскольку все наследники престола должны придерживаться династических браков.
Когда будущий царь-миротворец по малодушию осмелился заикнуться перед отцом, что “считает себя неспособным”, Александр II поставил его на место двумя фразами: “Что же ты думаешь - что я по доброй воле на своём месте? Разве ты так должен смотреть на своё призвание?”
К слову о призвании и ответственности - об этом не рассказывали советские историки: все пятеро сыновей Александра II побывали на войне. А трое старших, включая Александра Александровича, непосредственно участвовали в боевых действиях, находясь на передовых позициях по несколько месяцев. В русско-турецкую кампанию 1877—1878 годов будущий царь командовал Рущукским отрядом Дунайской армии. И неплохо командовал: участвовал в победоносном штурме Плевны..
Напомню, что и первый представитель династии Романовых 16-летний Михаил Фёдорович далеко не сразу согласился занять престол по решению Земского собора 1613 года. Упрашивали шесть часов к ряду в Ипатьевском монастыре.
И, конечно, высочайшую нравственную красоту христианского смирения явили миру в XI веке первые русские святые страстотерпцы князья Борис и Глеб. Власти на крови и костях они предпочли мученическую смерть.
А теперь только представьте, как в условиях нынешней “выборной демократии” “народный избранник”, которого на самом деле выбирает не народ, а элиты, отказывается от власти из нравственных побуждений.
Есть примеры? )
Русский странник
Платон Караваев
История всех революций обнажает человеческую страсть к власти - кровавую и сметающую всё на своём пути. После денег и славы жажда власти - высшая степень воплощения человеческой гордыни.
Но история знает примеры, когда она воспринималась, как сакральный долг и христианский крест (это не пустой звук для тех, кто в теме). Догадайтесь, когда это было?
Правильно. Во времена монархии у многих законных престолонаследников власть не была самоцелью. Они за неё не бились всеми правдами и неправдами, как это сейчас делают “народные избранники”. В противоположность этому русская династия знает яркие примеры, когда власть рассматривалась не как личный каприз, а как призвание свыше и высочайшая степень ответственности.
Император Александр III до 20 лет не знал, что займёт трон. К престолу готовили его старшего брата цесаревича Николая, но тот умер в 22-летнем возрасте от туберкулезного менингита. На фоне грязных придворных интриг в монархическом прошлом и лицемерной бойни за власть в демократическом настоящем, отношение к своему царскому кресту он выразил в своём признании другу князю Мещерскому: “И тяжело, и жутко, а от судьбы не уйдёшь. Прожил я себе до 20-ти лет спокойным и беззаботным, и вдруг сваливается на плеча такая ноша.”
Кстати, похожие чувства испытывал его дед Николай Павлович, когда в 25 лет узнал, что по царскому решению именно он унаследует престол вместо старшего брата Константина. После смерти императора Александра Павловича между Николаем и Константином разыгралась невиданная для просвещённой Европы “борьба двух братьев из-за того кому НЕ царствовать - единственная в летописях истории”.
А когда Николай I на зависть вечно жадной до власти либеральной элите в лице декабристов занял престол, он сказал: “Меня не с чем поздравлять, обо мне сожалеть должно”.
Его внуку Александру III после смерти старшего брата приходилось безропотно делать то, что входило в обязанности престолонаследника. Человек в прямом смысле слова перестал принадлежать себе - усиленное образование с углублённым изучением экономики, военного дела, внешней и внутренней политики, присутствие рядом с отцом-императором на важных встречах и переговорах, штудирование государственных законов и документов.
Не обошлось и без сердечной драмы - отныне у молодого человека пропало семейное будущее с его тайной возлюбленной княгиней Мещерской, поскольку все наследники престола должны придерживаться династических браков.
Когда будущий царь-миротворец по малодушию осмелился заикнуться перед отцом, что “считает себя неспособным”, Александр II поставил его на место двумя фразами: “Что же ты думаешь - что я по доброй воле на своём месте? Разве ты так должен смотреть на своё призвание?”
К слову о призвании и ответственности - об этом не рассказывали советские историки: все пятеро сыновей Александра II побывали на войне. А трое старших, включая Александра Александровича, непосредственно участвовали в боевых действиях, находясь на передовых позициях по несколько месяцев. В русско-турецкую кампанию 1877—1878 годов будущий царь командовал Рущукским отрядом Дунайской армии. И неплохо командовал: участвовал в победоносном штурме Плевны..
Напомню, что и первый представитель династии Романовых 16-летний Михаил Фёдорович далеко не сразу согласился занять престол по решению Земского собора 1613 года. Упрашивали шесть часов к ряду в Ипатьевском монастыре.
И, конечно, высочайшую нравственную красоту христианского смирения явили миру в XI веке первые русские святые страстотерпцы князья Борис и Глеб. Власти на крови и костях они предпочли мученическую смерть.
А теперь только представьте, как в условиях нынешней “выборной демократии” “народный избранник”, которого на самом деле выбирает не народ, а элиты, отказывается от власти из нравственных побуждений.
Есть примеры? )
Русский странник
Платон Караваев