#слово_переводчика
Анна Гайденко, «Необычайно умные создания» Шелби Ван Пелт.
«Необычайно умные создания» — духоподъемная, забавная и трогательная история о доброте и одиночестве, об утратах и обретениях, о взрослении (оказывается, повзрослеть еще не поздно, даже если пятнадцать вам исполнилось пятнадцать лет назад), о дружбе и, конечно же, о любви. Читать ее, пожалуй, стоит не ради детективной интриги — нет, в этой книге главное — сами персонажи, каждый со своим уникальным
голосом (а значит, всем надо подобрать подходящую речевую характеристику).
Стилистической точкой отсчета я назначила Тову Салливан, которая спокойна, вежлива, воспитана, но в то же время не разговаривает высокопарно. Ее язык, в отличие от языка ее куда более приземленных и болтливых подруг, практически везде нейтрален. Однако возраст Товы — все-таки ей семьдесят! — надо было как-то обозначить, и с этой целью я подарила ей словечки, подернутые налетом старомодности. Например, когда надо отчитать изворотливого Марцелла, он у нее становится «безобразником», а Кэмерона она регулярно называет «дружок».
Сам Кэмерон — неглупый, но инфантильный и безалаберный, — ведет себя как типичный подросток, а значит, в его репликах вполне уместны сленг, слова-паразиты и вульгаризмы. А что же простодушный и вспыльчивый Итан? Они с Кэмероном во многом похожи по характеру, но Итан почти ровесник Товы, поэтому кэмероновский вокабуляр ему не подойдет. Так что он у меня прибегает к куда более книжному, затертому, немолодежному словечку «черт».
Ну и, наконец, ворчливому философу Марцеллу, который придерживается не слишком высокого мнения о сообразительности представителей вида Человек разумный, подобает суховатая и ироничная манера изъясняться. Он умеет наблюдать и делать выводы. Да, он может не понимать иносказательных выражений и не представлять, как называется соска-пустышка, зато владеет специфической терминологией (скажем, «репродуктивный цикл») и явно демонстрирует научный склад ума. А значит, его синтаксис должен отличаться наличием конструкций, выражающих причинно-следственные связи, и преобладанием существительных над глаголами.
Текст «Созданий» густо насыщен языковыми играми — а чем больше радости для читателя, тем больше головной боли для переводчика. В одном случае без смысловых потерь не обошлось. Из инициалов погибшего сына Товы (Эрик Эрнест Линдгрен Салливан — Erik Ernest Lindgren Sullivan), складывается слово eels (в контексте романа оно выступает как сокращенное название разновидности рыбы-зубатки), которое в финале становится ключом к главной интриге. По-русски сложить осмысленное слово з этих инициалов невозможно, поэтому я была вынуждена изменить имя Эрика; обыграть его получилось, но «морская» коннотация, как ни крути, пропала.
Впрочем, чаще всего мне удавалось заменить один каламбур другим, а иногда помогали выкрутиться счастливые совпадения. Например, в финале романа едущий по шоссе Кэмерон останавливается сфотографировать дорожный знак, показавшийся ему смешным. В оригинале обыгрывается слово weed и названия города Уид: в переводе Кэмерон хихикает над названием округа Сискию. Топоним реален, такой округ в Калифорнии действительно существует, а что здесь насмешило Кэмерона, понятно без объяснений.
Работа переводчика — это всегда сложный поиск новых решений и новых
компромиссов, и здесь невозможно выехать на прошлом опыте: то, что сработало в одном контексте, никогда не сработает в другом. Каждый автор по-своему уникален, каждый ставит перед тобой собственные задачи, и именно этим перевод и интересен.
#фантомпресс #шелбиванпелт
Анна Гайденко, «Необычайно умные создания» Шелби Ван Пелт.
«Необычайно умные создания» — духоподъемная, забавная и трогательная история о доброте и одиночестве, об утратах и обретениях, о взрослении (оказывается, повзрослеть еще не поздно, даже если пятнадцать вам исполнилось пятнадцать лет назад), о дружбе и, конечно же, о любви. Читать ее, пожалуй, стоит не ради детективной интриги — нет, в этой книге главное — сами персонажи, каждый со своим уникальным
голосом (а значит, всем надо подобрать подходящую речевую характеристику).
Стилистической точкой отсчета я назначила Тову Салливан, которая спокойна, вежлива, воспитана, но в то же время не разговаривает высокопарно. Ее язык, в отличие от языка ее куда более приземленных и болтливых подруг, практически везде нейтрален. Однако возраст Товы — все-таки ей семьдесят! — надо было как-то обозначить, и с этой целью я подарила ей словечки, подернутые налетом старомодности. Например, когда надо отчитать изворотливого Марцелла, он у нее становится «безобразником», а Кэмерона она регулярно называет «дружок».
Сам Кэмерон — неглупый, но инфантильный и безалаберный, — ведет себя как типичный подросток, а значит, в его репликах вполне уместны сленг, слова-паразиты и вульгаризмы. А что же простодушный и вспыльчивый Итан? Они с Кэмероном во многом похожи по характеру, но Итан почти ровесник Товы, поэтому кэмероновский вокабуляр ему не подойдет. Так что он у меня прибегает к куда более книжному, затертому, немолодежному словечку «черт».
Ну и, наконец, ворчливому философу Марцеллу, который придерживается не слишком высокого мнения о сообразительности представителей вида Человек разумный, подобает суховатая и ироничная манера изъясняться. Он умеет наблюдать и делать выводы. Да, он может не понимать иносказательных выражений и не представлять, как называется соска-пустышка, зато владеет специфической терминологией (скажем, «репродуктивный цикл») и явно демонстрирует научный склад ума. А значит, его синтаксис должен отличаться наличием конструкций, выражающих причинно-следственные связи, и преобладанием существительных над глаголами.
Текст «Созданий» густо насыщен языковыми играми — а чем больше радости для читателя, тем больше головной боли для переводчика. В одном случае без смысловых потерь не обошлось. Из инициалов погибшего сына Товы (Эрик Эрнест Линдгрен Салливан — Erik Ernest Lindgren Sullivan), складывается слово eels (в контексте романа оно выступает как сокращенное название разновидности рыбы-зубатки), которое в финале становится ключом к главной интриге. По-русски сложить осмысленное слово з этих инициалов невозможно, поэтому я была вынуждена изменить имя Эрика; обыграть его получилось, но «морская» коннотация, как ни крути, пропала.
Впрочем, чаще всего мне удавалось заменить один каламбур другим, а иногда помогали выкрутиться счастливые совпадения. Например, в финале романа едущий по шоссе Кэмерон останавливается сфотографировать дорожный знак, показавшийся ему смешным. В оригинале обыгрывается слово weed и названия города Уид: в переводе Кэмерон хихикает над названием округа Сискию. Топоним реален, такой округ в Калифорнии действительно существует, а что здесь насмешило Кэмерона, понятно без объяснений.
Работа переводчика — это всегда сложный поиск новых решений и новых
компромиссов, и здесь невозможно выехать на прошлом опыте: то, что сработало в одном контексте, никогда не сработает в другом. Каждый автор по-своему уникален, каждый ставит перед тобой собственные задачи, и именно этим перевод и интересен.
#фантомпресс #шелбиванпелт
❤🔥62❤4🤔3
#слово_переводчика. Анастасия Наумова.
Перевела для «Фантома» Тану Френч, «В лесу». Переводила её на даче, и ко всему, что перевожу на даче, я питаю довольно нежные чувства, особенно к детективам. Часам к 10 вечера у нас там все затихает, зато оживают всяческие ночные зверюшки. Лучший эффект бывает, когда переводишь совсем допоздна, а потом ночью под окном начинает шуршать ёжик. Это в худшем случае, конечно. В лучшем просто море воет. Такое почему-то случается именно на детективах. Так вот. Этот роман — первый из цикла. Я так вдохновилась, что прочитала все, и первые пара-тройка мне прямо очень — а детективов я читала много тонн, честно.
Тут добротный сюжет, в отличие от некоторых (пальцем показывать не будем) не торчат ослиные уши, герои не замазывают собой основную линию. И социально-историческая справка тоже ненавязчивая.
#фантомпресс #танафренч
Перевела для «Фантома» Тану Френч, «В лесу». Переводила её на даче, и ко всему, что перевожу на даче, я питаю довольно нежные чувства, особенно к детективам. Часам к 10 вечера у нас там все затихает, зато оживают всяческие ночные зверюшки. Лучший эффект бывает, когда переводишь совсем допоздна, а потом ночью под окном начинает шуршать ёжик. Это в худшем случае, конечно. В лучшем просто море воет. Такое почему-то случается именно на детективах. Так вот. Этот роман — первый из цикла. Я так вдохновилась, что прочитала все, и первые пара-тройка мне прямо очень — а детективов я читала много тонн, честно.
Тут добротный сюжет, в отличие от некоторых (пальцем показывать не будем) не торчат ослиные уши, герои не замазывают собой основную линию. И социально-историческая справка тоже ненавязчивая.
#фантомпресс #танафренч
❤83🔥30❤🔥9👏6