#фантом_путешествие (на этот раз — и в пространстве, и во времени)
Милан, Италия, 1955 год. Как важнейший индустриальный центр Италии, во время Второй мировой войны Милан подвергался ковровым бомбардировкам. К 25 апреля 1945 года, когда война в Италии была закончена, город оказался сильно разрушенным, а пригороды Прекотто и Терро полностью уничтожены. В послевоенные годы Милан был быстро восстановлен и снова стал важным финансовым и индустриальным центром страны.
«До Милана он добрался почти к закату, солнце стояло низко, на горизонте собирались дождевые тучи. Многоцветный ландшафт сменился серыми каньонами улиц. По сторонам дороги потянулись безликие предместья, бетонные блоки домов, прерываемые шести-, десяти-, двадцатиэтажными башнями деловых центров, шикарными магазинами, футуристическими выставочными павильонами. По восьмиполосной трассе бульвара, оглушительно грохоча, текли потоки мотоциклов. Современный мегаполис жил в ритме биржи, банков и фабрик.
…Внезапно Винсент очутился на огромной площади. Люди муравьями сновали на фоне гигантского собора, тут же вздымались ворота в галерею Виктора Эммануила, с дорогими модными магазинами под стеклянным куполом. Сияли безупречно симметричные аркады витрин. Услужливые официанты в черных костюмах подавали аперитивы. На крышах сверкала реклама — и повсюду элегантность, строгость архитектурных пропорций. А ведь в рассказах его старших коллег, ветеранов Африканского корпуса, „итальяшки“ представали исключительно как придурковатые раздолбаи.
По пьяцца фланировали мужчины в строгих костюмах, женщины в модных шляпках и стильных шалях. Их казавшееся врожденным чувство стиля не нуждалось ни в модных изысках, ни в показной роскоши. Многовековые традиции естественным образом вливались в современность. И все — полные достоинства, которого попросту не было в послевоенной Германии, если и вообще оно когда-то там существовало.
На душе у него вдруг сделалось светло и радостно, словно он внезапно открыл для себя самое естественное человеческое счастье — просто жить.
Война позади. Из руин поднималась новая Европа.»
Даниэль Шпек. «Bella Германия»
Перевод с немецкого Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова
Милан, Италия, 1955 год. Как важнейший индустриальный центр Италии, во время Второй мировой войны Милан подвергался ковровым бомбардировкам. К 25 апреля 1945 года, когда война в Италии была закончена, город оказался сильно разрушенным, а пригороды Прекотто и Терро полностью уничтожены. В послевоенные годы Милан был быстро восстановлен и снова стал важным финансовым и индустриальным центром страны.
«До Милана он добрался почти к закату, солнце стояло низко, на горизонте собирались дождевые тучи. Многоцветный ландшафт сменился серыми каньонами улиц. По сторонам дороги потянулись безликие предместья, бетонные блоки домов, прерываемые шести-, десяти-, двадцатиэтажными башнями деловых центров, шикарными магазинами, футуристическими выставочными павильонами. По восьмиполосной трассе бульвара, оглушительно грохоча, текли потоки мотоциклов. Современный мегаполис жил в ритме биржи, банков и фабрик.
…Внезапно Винсент очутился на огромной площади. Люди муравьями сновали на фоне гигантского собора, тут же вздымались ворота в галерею Виктора Эммануила, с дорогими модными магазинами под стеклянным куполом. Сияли безупречно симметричные аркады витрин. Услужливые официанты в черных костюмах подавали аперитивы. На крышах сверкала реклама — и повсюду элегантность, строгость архитектурных пропорций. А ведь в рассказах его старших коллег, ветеранов Африканского корпуса, „итальяшки“ представали исключительно как придурковатые раздолбаи.
По пьяцца фланировали мужчины в строгих костюмах, женщины в модных шляпках и стильных шалях. Их казавшееся врожденным чувство стиля не нуждалось ни в модных изысках, ни в показной роскоши. Многовековые традиции естественным образом вливались в современность. И все — полные достоинства, которого попросту не было в послевоенной Германии, если и вообще оно когда-то там существовало.
На душе у него вдруг сделалось светло и радостно, словно он внезапно открыл для себя самое естественное человеческое счастье — просто жить.
Война позади. Из руин поднималась новая Европа.»
Даниэль Шпек. «Bella Германия»
Перевод с немецкого Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова
#фантом_путешествие
Перевал Бреннер. Пограничный перевал в восточных Альпах, расположенный между федеральной землёй Австрии Тироль и итальянской автономной провинцией Южный Тироль.
Самая популярная трассе между Австрией и Италией, также имеет важное значение для южной Германии. Перевал Бреннер с высотой 1374 метра является самым низким перевалом главного альпийского гребня в центральных Альпах.
«На перевале Бреннер дул холодный ветер. Италия встретила путника не яркостью апельсиновых рощ, а бесплодным лунным пейзажем. По дороге он обогнал развалину с дымящимся радиатором — немецкие туристы в груженном поклажей „фольксвагене“
пытались преодолеть альпийский перевал. На границе Австрии
и Италии стояли вооруженные американские солдаты — напоминание о том, кто контролирует молодую демократию в побежденной Европе.
Первым, что поразило его по ту сторону Альп, был свет.
У Винсента словно пелена спала с глаз. Солнце палило все жарче,
и он все быстрей мчал по серпантинной дороге, пока не остановился на променаде у озера Гарда. И стоило ему снять мотоциклетные очки, как у него перехватило дыхание. Впервые в жизни Винсент увидел пальму. До сих пор пальмы были для него чем-то недосягаемым и связанным с роскошными круизами по южным морям, доступными разве что американским миллионерам.
И вот теперь пальмы были прямо перед ним — он мог коснуться пальцами их шелестевших на теплом ветру тонких листьев.
Волны били в гранит набережной, играли на воде солнечные
блики. На пьяцца резвилась ребятня, в воздухе терпко пахло лимонами. Винсент стянул кожаные перчатки, глубоко вдохнул и внезапно понял, что имел в виду Гёте.
Это трудно выразимое словами внезапное, невозможное, бьющее через край смешение всех вдруг пробудившихся чувств.»
Даниэль Шпек. Bella Германия.
❗ Одно из фото в этой подборке наверняка напомнит вам обложку другой нашей книги — интересно, узнаете, какой?
Перевал Бреннер. Пограничный перевал в восточных Альпах, расположенный между федеральной землёй Австрии Тироль и итальянской автономной провинцией Южный Тироль.
Самая популярная трассе между Австрией и Италией, также имеет важное значение для южной Германии. Перевал Бреннер с высотой 1374 метра является самым низким перевалом главного альпийского гребня в центральных Альпах.
«На перевале Бреннер дул холодный ветер. Италия встретила путника не яркостью апельсиновых рощ, а бесплодным лунным пейзажем. По дороге он обогнал развалину с дымящимся радиатором — немецкие туристы в груженном поклажей „фольксвагене“
пытались преодолеть альпийский перевал. На границе Австрии
и Италии стояли вооруженные американские солдаты — напоминание о том, кто контролирует молодую демократию в побежденной Европе.
Первым, что поразило его по ту сторону Альп, был свет.
У Винсента словно пелена спала с глаз. Солнце палило все жарче,
и он все быстрей мчал по серпантинной дороге, пока не остановился на променаде у озера Гарда. И стоило ему снять мотоциклетные очки, как у него перехватило дыхание. Впервые в жизни Винсент увидел пальму. До сих пор пальмы были для него чем-то недосягаемым и связанным с роскошными круизами по южным морям, доступными разве что американским миллионерам.
И вот теперь пальмы были прямо перед ним — он мог коснуться пальцами их шелестевших на теплом ветру тонких листьев.
Волны били в гранит набережной, играли на воде солнечные
блики. На пьяцца резвилась ребятня, в воздухе терпко пахло лимонами. Винсент стянул кожаные перчатки, глубоко вдохнул и внезапно понял, что имел в виду Гёте.
Это трудно выразимое словами внезапное, невозможное, бьющее через край смешение всех вдруг пробудившихся чувств.»
Даниэль Шпек. Bella Германия.
❗ Одно из фото в этой подборке наверняка напомнит вам обложку другой нашей книги — интересно, узнаете, какой?
#фантом_путешествие
Хамел, штат Иллинойс, трасса 66
«Церковь Неонового Креста», иначе — Лютеранская церковь Святого Павла. Самому зданию немногим более 80 лет, а крест установлен в 1946 году в память об Оскаре Бруннворте, местном жителе, погибшем в бою во Второй мировой войне.
«Проезжаем церковь с массивным голубым неоновым крестом, и меня возносит ввысь сильное религиозное чувство. Да нет же, дурачье, никуда меня не возносит. Неужто поверили? Но что мне нравится в этой дороге — это как китч легко переходит в величие, как безвкусица приживается в повседневности. Невольно восхищаешься при виде того, как местные жители беззастенчиво пытаются привлечь внимание проезжающих, хоть гамбургер им скормить, хоть Спасителя. Наша дорога сливается с автострадой I-270, минуя Сент-Луис. Миссисипи мы переезжаем по длинному и щербатому висячему мосту, он старее нас обоих. Снизу подступает грязная вода, лижет колеса, словно жидкая земля. С облегчением я вижу знак ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИССУРИ»
Майкл Задурьян. «В погоне за праздником». Перевод Любови Сумм.
Хамел, штат Иллинойс, трасса 66
«Церковь Неонового Креста», иначе — Лютеранская церковь Святого Павла. Самому зданию немногим более 80 лет, а крест установлен в 1946 году в память об Оскаре Бруннворте, местном жителе, погибшем в бою во Второй мировой войне.
«Проезжаем церковь с массивным голубым неоновым крестом, и меня возносит ввысь сильное религиозное чувство. Да нет же, дурачье, никуда меня не возносит. Неужто поверили? Но что мне нравится в этой дороге — это как китч легко переходит в величие, как безвкусица приживается в повседневности. Невольно восхищаешься при виде того, как местные жители беззастенчиво пытаются привлечь внимание проезжающих, хоть гамбургер им скормить, хоть Спасителя. Наша дорога сливается с автострадой I-270, минуя Сент-Луис. Миссисипи мы переезжаем по длинному и щербатому висячему мосту, он старее нас обоих. Снизу подступает грязная вода, лижет колеса, словно жидкая земля. С облегчением я вижу знак ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИССУРИ»
Майкл Задурьян. «В погоне за праздником». Перевод Любови Сумм.
#фантом_путешествие
🇫🇷 Вёль-ле-Роз, Нормандия, Франция.
А еще — Анаис и Меленг.
«По легенде, курорт Вёль-ле-Роз на Алебастровом берегу Нормандии основала в 1826 году актриса Анаис Обер. Эту историю рассказывают все местные путеводители — будто бы однажды утром, после скоропалительного бегства из Парижа, красавица влюбилась в рыбацкую деревушку. Если бы не памятливость местных жителей, имя Анаис Обер давно бы забылось, подобно именам многих былых знаменитостей.
Кто же она была, прекрасная мадемуазель Анаис? Какая тайна заставила ее бежать из Парижа в Вёль?
…Зрение мутится, сердце бешено колотится. Возможно ли? Анаис. Не моя Анаис, разумеется, не моя дорогая детка, которая спит в своей кукольной кроватке, невзирая на крики и буханье кувалды Мартино.
Письмо Анаис Обер, знаменитой актрисе… Основательнице…
Взгляд скользит вниз, к подписи.
„Ваш верный мушкетер. Меленг "
Дрожь пробегает по телу. Меленг… Я вспоминаю рассказ Александра об истории Вёль-ле-Роз, о названиях улиц и прославленных артистах, основавших курорт почти двести лет назад. Меленг был самым популярным актером девятнадцатого века, бессмертным д’Артаньяном, любимцем Александра Дюма, обожающим Вёль наперсником Анаис Обер.
Меленг пишет странные вещи. Он успокаивает Анаис Обер, оставшуюся в Париже, напоминает о ее таланте, карьере, которую нельзя загубить. Слова нанизываются одно на другое.
«Приедете ли Вы в Вёль на романтические празднества? Все здесь ждут Вас. Вы желанная гостья, поверьте».
Я переворачиваю лист. Со второго этажа доносится шебуршание, скрипит паркет под маленькими ножками. Анаис ступает в мягких тапочках, глядя на мир с высоты своих трех лет.
Иду, моя сладкая, иду.
Взгляд задерживается на последних строчках письма.
Как бы там ни было, милая Анаис, будьте спокойны. Вашу тайну здесь хранят свято. Она в надежных руках, которые дороги Вам.»
Мишель Бюсси. „Помнишь ли ты, Анаис?“. Перевод Нины Хотинской.
🇫🇷 Вёль-ле-Роз, Нормандия, Франция.
А еще — Анаис и Меленг.
«По легенде, курорт Вёль-ле-Роз на Алебастровом берегу Нормандии основала в 1826 году актриса Анаис Обер. Эту историю рассказывают все местные путеводители — будто бы однажды утром, после скоропалительного бегства из Парижа, красавица влюбилась в рыбацкую деревушку. Если бы не памятливость местных жителей, имя Анаис Обер давно бы забылось, подобно именам многих былых знаменитостей.
Кто же она была, прекрасная мадемуазель Анаис? Какая тайна заставила ее бежать из Парижа в Вёль?
…Зрение мутится, сердце бешено колотится. Возможно ли? Анаис. Не моя Анаис, разумеется, не моя дорогая детка, которая спит в своей кукольной кроватке, невзирая на крики и буханье кувалды Мартино.
Письмо Анаис Обер, знаменитой актрисе… Основательнице…
Взгляд скользит вниз, к подписи.
„Ваш верный мушкетер. Меленг "
Дрожь пробегает по телу. Меленг… Я вспоминаю рассказ Александра об истории Вёль-ле-Роз, о названиях улиц и прославленных артистах, основавших курорт почти двести лет назад. Меленг был самым популярным актером девятнадцатого века, бессмертным д’Артаньяном, любимцем Александра Дюма, обожающим Вёль наперсником Анаис Обер.
Меленг пишет странные вещи. Он успокаивает Анаис Обер, оставшуюся в Париже, напоминает о ее таланте, карьере, которую нельзя загубить. Слова нанизываются одно на другое.
«Приедете ли Вы в Вёль на романтические празднества? Все здесь ждут Вас. Вы желанная гостья, поверьте».
Я переворачиваю лист. Со второго этажа доносится шебуршание, скрипит паркет под маленькими ножками. Анаис ступает в мягких тапочках, глядя на мир с высоты своих трех лет.
Иду, моя сладкая, иду.
Взгляд задерживается на последних строчках письма.
Как бы там ни было, милая Анаис, будьте спокойны. Вашу тайну здесь хранят свято. Она в надежных руках, которые дороги Вам.»
Мишель Бюсси. „Помнишь ли ты, Анаис?“. Перевод Нины Хотинской.
#фантом_путешествие. Глостер, штат Массачусетс, США
Элизабет Страут поселила свою Оливию Киттеридж в вымышленном городке Кросби в штате Мэн (этот штат буквально напичкан всякой мистикой благодаря Стивену Кингу, Джону Ирвингу и их коллегам). А вот одноименный сериал снимали в Глостере, почти что без нарушения романной достоверности (от Глостера до границ штата Мэн рукой подать).
Город и порт Глостер (население - 28 тысяч человек) расположен на северо-востоке США, в Новой Англии, графстве Эссекс, в северо-восточной части штата Массачусетс, на мысе Кейп-Энн, уходящем в Атлантический океан.
Глостер был основан в 1623 году выходцами из английского Дорчестера, и в 1642 году вошёл в состав Массачусетса - кстати, английский дух и английские туманы тут наличествуют и сегодня. В настоящее время это центр рыболовства, рыбоперерабатывающей индустрии и импорта морепродуктов.
Население - 91% белых, 37,3% - одинокие люди, не имеющие семьи.
Средний годовой доход на семью в городе составляет 80 970 долларов по оценке 2007 года. Около 7,1% семей и 8,8% населения находятся за чертой бедности (12 140 долларов в год на человека).
Местной достопримечательностью является воздвигнутый в 1925 году, по случаю 300-летия города, Памятник рыбаку (скульптор Леонард Краске), внесённый в Национальный реестр исторических мест США. В 2001 году был возведён и Памятник жене рыбака (скульптор Морган Фолдз Пайк).
Элизабет Страут поселила свою Оливию Киттеридж в вымышленном городке Кросби в штате Мэн (этот штат буквально напичкан всякой мистикой благодаря Стивену Кингу, Джону Ирвингу и их коллегам). А вот одноименный сериал снимали в Глостере, почти что без нарушения романной достоверности (от Глостера до границ штата Мэн рукой подать).
Город и порт Глостер (население - 28 тысяч человек) расположен на северо-востоке США, в Новой Англии, графстве Эссекс, в северо-восточной части штата Массачусетс, на мысе Кейп-Энн, уходящем в Атлантический океан.
Глостер был основан в 1623 году выходцами из английского Дорчестера, и в 1642 году вошёл в состав Массачусетса - кстати, английский дух и английские туманы тут наличествуют и сегодня. В настоящее время это центр рыболовства, рыбоперерабатывающей индустрии и импорта морепродуктов.
Население - 91% белых, 37,3% - одинокие люди, не имеющие семьи.
Средний годовой доход на семью в городе составляет 80 970 долларов по оценке 2007 года. Около 7,1% семей и 8,8% населения находятся за чертой бедности (12 140 долларов в год на человека).
Местной достопримечательностью является воздвигнутый в 1925 году, по случаю 300-летия города, Памятник рыбаку (скульптор Леонард Краске), внесённый в Национальный реестр исторических мест США. В 2001 году был возведён и Памятник жене рыбака (скульптор Морган Фолдз Пайк).
#фантом_путешествие. Квартал Медина, Тунис.
«Тунисская Медина представляла собой лабиринт, в котором можно было укрыться, устроить засаду, найти убежище. Медина запутывала, завораживала и меняла свое лицо в зависимости от того, кто в нее входил через старые ворота. Одного она принимала с щедростью как гостя, от другого отворачивалась, словно укутанная женщина, идущая мимо.
Чужакам она внушала страх, увлекая в свое темное жерло эха, а своих детей обнимала, как ласковая мать.
В ее переулках жили духи. Кто входил в Медину без почтения, на того они налагали проклятия; кто чтил предков, тому они предоставляли защиту. Французы, придя сюда, поняли, что всегда будут здесь чужими, и они засыпали море перед городскими воротами песком, чтобы построить новый город — светлый, просторный, с голубыми ставнями на окнах и с названиями улиц, напоминающими им родину. Побеленная иллюзия — будто Европу можно взять с собой, куда бы ты ни пришел, бетонная крепость собственной культуры, в превосходстве которой они были уверены.
В Медине был и еврейский квартал Ла Хара, где в Шаббат царила тишина, тогда как двумя переулками дальше мусульманские торговцы громко нахваливали свой товар. Травы от ревматизма, черепахи, притягивающие в дом удачу, заговоры от неверности мужей. Кафе со сказителями, певцами и танцовщицами, театр с сицилийскими марионетками, кинотеатры, перестроенные из сараев, где крутили американские вестерны. Тысячи кошек, поющие молочники и рыжеволосая предсказательница, ходившая от двери к двери и читавшая судьбу по ладони каждому, кто не успевал вовремя отдернуть руку.
Названия улиц хранили память о сокровенных историях города: улица Огня, улица Дыма, переулок Безумных. Был и quartier close, где — за исключением пятниц и Рамадана — дамы с пышными именами принимали мужчин, религиозная принадлежность которых была им так же безразлична, как и их имена; равно как и мужчины не спрашивали у шлюх, заветы какого Бога они нарушают.
Большая мечеть имела просторный внутренний двор, открытый и днем и ночью для всех — чтобы помолиться или просто поспать. Оазис среди базарного шума.»
Даниэль Шпек. «Piccola Сицилия». Перевод Татьяны Набатниковой.
«Тунисская Медина представляла собой лабиринт, в котором можно было укрыться, устроить засаду, найти убежище. Медина запутывала, завораживала и меняла свое лицо в зависимости от того, кто в нее входил через старые ворота. Одного она принимала с щедростью как гостя, от другого отворачивалась, словно укутанная женщина, идущая мимо.
Чужакам она внушала страх, увлекая в свое темное жерло эха, а своих детей обнимала, как ласковая мать.
В ее переулках жили духи. Кто входил в Медину без почтения, на того они налагали проклятия; кто чтил предков, тому они предоставляли защиту. Французы, придя сюда, поняли, что всегда будут здесь чужими, и они засыпали море перед городскими воротами песком, чтобы построить новый город — светлый, просторный, с голубыми ставнями на окнах и с названиями улиц, напоминающими им родину. Побеленная иллюзия — будто Европу можно взять с собой, куда бы ты ни пришел, бетонная крепость собственной культуры, в превосходстве которой они были уверены.
В Медине был и еврейский квартал Ла Хара, где в Шаббат царила тишина, тогда как двумя переулками дальше мусульманские торговцы громко нахваливали свой товар. Травы от ревматизма, черепахи, притягивающие в дом удачу, заговоры от неверности мужей. Кафе со сказителями, певцами и танцовщицами, театр с сицилийскими марионетками, кинотеатры, перестроенные из сараев, где крутили американские вестерны. Тысячи кошек, поющие молочники и рыжеволосая предсказательница, ходившая от двери к двери и читавшая судьбу по ладони каждому, кто не успевал вовремя отдернуть руку.
Названия улиц хранили память о сокровенных историях города: улица Огня, улица Дыма, переулок Безумных. Был и quartier close, где — за исключением пятниц и Рамадана — дамы с пышными именами принимали мужчин, религиозная принадлежность которых была им так же безразлична, как и их имена; равно как и мужчины не спрашивали у шлюх, заветы какого Бога они нарушают.
Большая мечеть имела просторный внутренний двор, открытый и днем и ночью для всех — чтобы помолиться или просто поспать. Оазис среди базарного шума.»
Даниэль Шпек. «Piccola Сицилия». Перевод Татьяны Набатниковой.
#фантом_путешествие
«Piccola Сицилия» из одноименного романа Даниэля Шпека вполне реальна: это портовый пригород столицы, города Тунис, у которого есть и арабское название — Хальк-эль-Уэд (Ла-Гулет).
В пригороде, насчитывающем 28 407 жителей (2004 г.), когда-то проживала большая итальянская община, именно отсюда родом знаменитая актриса Клаудия Кардинале. Этот район до сих пор называют «Маленькой Сицилией» — и если вы будете в Тунисе, не забудьте посетить это место, не менее атмосферное, чем знаменитая Касабланка или Танжер.
Голетта была заложена в 1535 году императором Карлом V как испанская цитадель на северном побережье Африки. Голетта и прилегающая к ней территория управлялись Испанией в 1535–1574 годах, то есть во времена расцвета испанской колониальной империи. В переводе с французского и испанского её название означает «горло» (то есть устье канала). В 1574 г. крепость взяли османы (во главе флота был Улудж Али, во главе сухопутной армии — Коджа Синан-паша, который получил прозвище «завоеватель Туниса»).
В 1881 году, как и весь Тунис, Ла-Гулет вошёл в состав французской колониальной империи — несмотря на протесты Италии, имевшей в Тунисе свои интересы и значительное число итальянских колонистов. При французах (1881—1956) в Ла-Гулете поселилось много европейцев. В том числе, здесь осели французские и итальянские евреи. В 20-м веке квартал представлял собой сочетание разных конфессий, национальностей и языков. Это был не богатый, но и вовсе не нищий район, в котором легко уживались христиане, иудеи и мусульмане. Сразу после войны начался массовый исход еврейского населения, а чуть позже, после обретения Тунисом независимости, практически всё европейское население эмигрировало в Италию и Францию.
«Piccola Сицилия» из одноименного романа Даниэля Шпека вполне реальна: это портовый пригород столицы, города Тунис, у которого есть и арабское название — Хальк-эль-Уэд (Ла-Гулет).
В пригороде, насчитывающем 28 407 жителей (2004 г.), когда-то проживала большая итальянская община, именно отсюда родом знаменитая актриса Клаудия Кардинале. Этот район до сих пор называют «Маленькой Сицилией» — и если вы будете в Тунисе, не забудьте посетить это место, не менее атмосферное, чем знаменитая Касабланка или Танжер.
Голетта была заложена в 1535 году императором Карлом V как испанская цитадель на северном побережье Африки. Голетта и прилегающая к ней территория управлялись Испанией в 1535–1574 годах, то есть во времена расцвета испанской колониальной империи. В переводе с французского и испанского её название означает «горло» (то есть устье канала). В 1574 г. крепость взяли османы (во главе флота был Улудж Али, во главе сухопутной армии — Коджа Синан-паша, который получил прозвище «завоеватель Туниса»).
В 1881 году, как и весь Тунис, Ла-Гулет вошёл в состав французской колониальной империи — несмотря на протесты Италии, имевшей в Тунисе свои интересы и значительное число итальянских колонистов. При французах (1881—1956) в Ла-Гулете поселилось много европейцев. В том числе, здесь осели французские и итальянские евреи. В 20-м веке квартал представлял собой сочетание разных конфессий, национальностей и языков. Это был не богатый, но и вовсе не нищий район, в котором легко уживались христиане, иудеи и мусульмане. Сразу после войны начался массовый исход еврейского населения, а чуть позже, после обретения Тунисом независимости, практически всё европейское население эмигрировало в Италию и Францию.
#фантом_путешествие. Мост «Золотые ворота», Сан-Франциско.
Довольно мистическое место, если верить Кристоферу Муру, собравшему там целую коллекцию мертвых душ. Не в гоголевском смысле, а в самом прямом. С нежной возлюбленной графа Резанова во главе (вот неожиданность!) — впрочем, неудивительно, ведь действие «Юноны и Авось» происходит совсем неподалеку. С другой стороны, могила Марии Консепсьон Аргуэльо все же не во Фриско, а в городе Бенише — спрашивается, что делать призраку Кончиты на мосту «Золотые ворота»? Загадка.
Не знаем. Возможно, там просто красиво, а к красоте неравнодушны и мертвые.
«Великое стенанье призраков липло к мосту Золотые Ворота. Полоумные, как постельные клопы, они соскальзывали с вант, кишели на проезжей части, свисали с вертикальных тросов, трепетали на ветру драными боевыми знаменами, болтали ногами с анкерных быков и перекликались в снах моряков, пока суда тех проходили под мостом. В основном же они дремали — свернувшись калачиком в тяжелых стальных пилонах, сплетясь друг с другом среди кабелей, словно пылкие земляные черви, укрывшись асфальтовым одеялом и храпя протекторами миллионов
машинных колес в день. Они парили над пешеходными дорожками, их вертели и толкали прохожие, а они плыли себе дальше, словно шары перекати-поля, отталкивались от берегов и скользили обратно — волны духов, прибой спящих душ, дремлющий, покуда не пробудит их мука человечья в самой их середке. Ибо ощущали они прыгуна с моста и собирались вокруг — поглядеть, проклясть, подбодрить, подразнить, навести жуть и посмеяться. Вот так в тот день дух Консепсьон Аргуэльо и нашел на мосту маляра Майка Салливэна.
…Он чуть было не лишился чувств, и тут из одной стенки оранжевого бакена возник женский бюст — такой же ощутимый, как будто открылось окно и женщина выглянула наружу. Вот только никакого окна там не было. Она торчала из металла, словно ростральная фигура, — женщина в белом кружевном платье, темные волосы стянуты на затылке, а над ухом к прическе приколот какой-то белый цветочек.
— Наконец-то мы одни, — произнесла она. Ослепительно улыбнулась. — Нам потребуется ваша помощь.»
Кристофер Мур. «Подержанные души»
Довольно мистическое место, если верить Кристоферу Муру, собравшему там целую коллекцию мертвых душ. Не в гоголевском смысле, а в самом прямом. С нежной возлюбленной графа Резанова во главе (вот неожиданность!) — впрочем, неудивительно, ведь действие «Юноны и Авось» происходит совсем неподалеку. С другой стороны, могила Марии Консепсьон Аргуэльо все же не во Фриско, а в городе Бенише — спрашивается, что делать призраку Кончиты на мосту «Золотые ворота»? Загадка.
Не знаем. Возможно, там просто красиво, а к красоте неравнодушны и мертвые.
«Великое стенанье призраков липло к мосту Золотые Ворота. Полоумные, как постельные клопы, они соскальзывали с вант, кишели на проезжей части, свисали с вертикальных тросов, трепетали на ветру драными боевыми знаменами, болтали ногами с анкерных быков и перекликались в снах моряков, пока суда тех проходили под мостом. В основном же они дремали — свернувшись калачиком в тяжелых стальных пилонах, сплетясь друг с другом среди кабелей, словно пылкие земляные черви, укрывшись асфальтовым одеялом и храпя протекторами миллионов
машинных колес в день. Они парили над пешеходными дорожками, их вертели и толкали прохожие, а они плыли себе дальше, словно шары перекати-поля, отталкивались от берегов и скользили обратно — волны духов, прибой спящих душ, дремлющий, покуда не пробудит их мука человечья в самой их середке. Ибо ощущали они прыгуна с моста и собирались вокруг — поглядеть, проклясть, подбодрить, подразнить, навести жуть и посмеяться. Вот так в тот день дух Консепсьон Аргуэльо и нашел на мосту маляра Майка Салливэна.
…Он чуть было не лишился чувств, и тут из одной стенки оранжевого бакена возник женский бюст — такой же ощутимый, как будто открылось окно и женщина выглянула наружу. Вот только никакого окна там не было. Она торчала из металла, словно ростральная фигура, — женщина в белом кружевном платье, темные волосы стянуты на затылке, а над ухом к прическе приколот какой-то белый цветочек.
— Наконец-то мы одни, — произнесла она. Ослепительно улыбнулась. — Нам потребуется ваша помощь.»
Кристофер Мур. «Подержанные души»
#фантом_путешествие
Коммуна Живерни, Нормандия, Франция.
Мы догадываемся, нет, мы знаем, какую именно книгу читает эта влюбленная пара посреди заросшего цветами озера в Живерни: конечно, «Черные кувшинки» Мишеля Бюсси. Не то чтобы это была единственная книга об этой чудесной деревне, где писал свои картины и упокоился Клод Моне — нет, конечно же. Но все равно они прославили друг друга в равной степени: после «Черных кувшинок» Бюсси стал суперзвездой, а поток туристов в край озер, цветов и покоя лишь увеличился — и не оскудевает даже в разгар пандемии.
Десятки тысяч туристов каждый месяц посещают Живерни, и это при том, что в самой деревушке не живет и пяти сотен человек. Зато она сама древнее всех российских городов — история Живерни началась еще во времена Древнего Рима.
Впрочем, мир открыл Живерни лишь в конце XIX века — благодаря тому же Клоду Моне, который написал здесь за четверть века более 200 картин с кувшинками. Хотя, по правде говоря, в Живерни достаточно других, не менее красивых цветов — убедитесь сами, посмотрев фото в «карусели». И нет никаких сомнений, что после этого великолепия красоты вы захотите прочитать и «Чёрные кувшинки» Бюсси, где есть и красота, и загадка, и любовь, и искусство.
Один из лучших, самых прекрасных романов Мишеля Бюсси.
Один из лучший французских детективов.
#фантомпресс #мишельбюсси #нормандия #франция #детектив https://www.youtube.com/watch?v=mzlD-J3B9Xg
Коммуна Живерни, Нормандия, Франция.
Мы догадываемся, нет, мы знаем, какую именно книгу читает эта влюбленная пара посреди заросшего цветами озера в Живерни: конечно, «Черные кувшинки» Мишеля Бюсси. Не то чтобы это была единственная книга об этой чудесной деревне, где писал свои картины и упокоился Клод Моне — нет, конечно же. Но все равно они прославили друг друга в равной степени: после «Черных кувшинок» Бюсси стал суперзвездой, а поток туристов в край озер, цветов и покоя лишь увеличился — и не оскудевает даже в разгар пандемии.
Десятки тысяч туристов каждый месяц посещают Живерни, и это при том, что в самой деревушке не живет и пяти сотен человек. Зато она сама древнее всех российских городов — история Живерни началась еще во времена Древнего Рима.
Впрочем, мир открыл Живерни лишь в конце XIX века — благодаря тому же Клоду Моне, который написал здесь за четверть века более 200 картин с кувшинками. Хотя, по правде говоря, в Живерни достаточно других, не менее красивых цветов — убедитесь сами, посмотрев фото в «карусели». И нет никаких сомнений, что после этого великолепия красоты вы захотите прочитать и «Чёрные кувшинки» Бюсси, где есть и красота, и загадка, и любовь, и искусство.
Один из лучших, самых прекрасных романов Мишеля Бюсси.
Один из лучший французских детективов.
#фантомпресс #мишельбюсси #нормандия #франция #детектив https://www.youtube.com/watch?v=mzlD-J3B9Xg
YouTube
Monet's Garden at Giverny 14.5.2015
This is a look at Monet's famous garden in Giverny featuring a spectacular planting of flowers as well as the famous lake & bridge. Ideal for taking a moment to relax to with your favourite beverage, sit back and see a garden of rare beauty combining nature…