#слово_переводчика. Из интервью Марии Александровой, переводчицы романа Абрахама Вергезе "Завет воды".

Издательство Фантом Пресс прекрасно в том числе и тем, что заботливо относится к переводчикам. Мне обычно предлагают именно те книги, которые мне и самой бы понравились. Вот с новым романом Абрахама Вергезе* так и получилось. Тут сошлось все: красивая семейная история, вплетенная в историю государства; далекая страна, с которой была связана некоторая часть жизни; кружево сюжетных линий; очень живые и совсем непрямолинейные персонажи, среди которых нет совсем уж плохих людей…много горя, много печали, очень много любви, иногда ужасно смешно…и в итоге все кончается, как дОлжно. И остается надежда. В общем, все, как я люблю.

Самое сложное — не встать на сторону любимого персонажа. Тогда подсознательно все связанное с ним (с ней) начинаешь переводить гораздо более аккуратно и тщательно, чем все остальное. Хочется побыстрее вернуться в пространство, которое тебе психологически милее.
Я существо очень эмоциональное, и все трагические эпизоды — а их в романе хватает — переживаю буквально физически.  Могу долго потом мрачно бродить по дому, печалиться, тосковать…пока не начнется новая сюжетная линия. Ну, чисто Флобер)))

Ну, и вставки на языке малаялам тоже доставляют некоторое количество хлопот. Приходится обращаться к друзьям из Кералы за правильным толкованием/произношением.


#фантомпресс #абрахамвергезе

#слово_переводчика. Светлана Арестова — о романе Дэниела Мейсона «Северный лес»

Мешал или помогал Мейсону-писателю Мейсон-врач?

«Кровопускание годится для обыкновенного помутнения рассудка, а мой случай особый — помомания, то бишь помешательство на фруктах. У солдата, объяснял он, много часов пролежавшего в поле без чувств, соотношение жидкостей будет нарушено из-за вредоносных миазмов. Селезенка сместится и нарушит движение лимфы, лимфа, в свой черед, воздействует на кровь, кровь — на флегму, флегма — на желчь, желчь — на jus gastrique и так далее, пока изменения не затронут жидкость спинного мозга. А оттуда рукой подать до головного мозга, и вот уже удлиняется медулла и отворяется недавно открытый малый оперкулум, „караульный дом“, через который в мозг залетают прихоти, фантазии, образы и даже — он понизил голос — страсти, или, как говорят французы, passions».

На одном интервью Дэниела Мейсона спросили, правда ли в 18 веке существовала такая болезнь, как помомания, и такое средство против забитого страстями оперкулума, как хлеб, вымоченный в енотовом семени и на три дня привязанный к вымени немытой овцы. На что Мейсон ответил: «Не знаю, не проверял». Похоже, медицинское образование не связало ему руки, а наоборот, развязало — и не только руки, но и фантазию. И действительно: кому писать фанфики о врачевателях прошлого, как не дипломированному врачу?

Медицинские подробности встречаются еще в нескольких местах в романе, но не играют какой-либо значимой роли. А вот психиатрии (основной специальности Мейсона) посвящена отдельная глава — записки психиатра середины 20 века, ведущего пациента с шизофренией и склоняющего его мать к новому, прогрессивному способу лечения (читатель постепенно догадывается, что речь о лоботомии). В этих записках мы найдем и описание медицинского осмотра, и историю болезни. По признанию автора, ему некомфортно было привносить психиатрию в литературу. Может, поэтому в романе встретится альтернативное, мистическое, объяснение симптомам пациента. В целом же Мейсон не любит диагностировать своих героев. В литературе должна быть загадка, считает он, не стоит все категоризировать и упрощать.

#фантомпресс #дэниелмейсон

#слово_переводчика, на этот раз — с Шаши Мартыновой (и «Охотником» Таны Френч, конечно же).

…в «Искателе» местные (особенно Март Лавин) говорили на нагруженном гиберно-инглише, кое-кто из читателей ворчал, что, дескать, зачем переводчик это всё перетащил в ру-версию. В «Охотнике» прямая речь местных нормативнее, вкраплений ирландских слов и оборотов кратно меньше, брог передается неброскими o’course и вынесением противительных и уступительных в конец фразы через запятую. Возможно, это такой трюк: Кел за два года обвыкся в Арднакелти, а поскольку он главная инородная призма восприятия в романе, это способ показать ту самую обвычку.

Диалоги в романе искрометные (до необходимости работы под асбестовым одеялом), и благодаря им в гиберно-инглише обнаружилось прекрасное слово — wojous (также wojus), означающее «плачевно-чудовищный». Согласно словарям, гипотеза происхождения этого эпитета — портмоне от woeful и atrocious.

.С интересом обнаружила, что в Ирландии с конца XVIII века полстолетия длилась золотая лихорадка: с 1795-го по 1830-й в ирландских реках было намыто 200-250 кг золота. В наше время золото на острове все еще есть.

…Френч, как и положено хорошей писательнице, имена героям и местам в своих текстах назначает не просто так. Взять название деревни, англизированное как «Арднакелти». Это либо Ard na (g)caillte — «пропащая сопка», либо Ard na (g)coillte — «лесная сопка».

Деревья на горе, которая высится над Арднакелти — это ситкинские ели, высаживаемые в Ирландии в рамках рефорестации (в 1900 г. деревьев осталось всего на 1% площади острова, сейчас — около 11%, половина всех этих деревьев — такие ели). Местные очень скверного мнения о ельниках, они темные, мрачные, и задавливают остальное живое. Эти деревья фигурируют в обоих романах, однако деревня очень старая и название возникло явно задолго до программы. Поэтому можно предполагать, что деревня называется Пропащая сопка, и название это они вполне оправдывают — и деревня, и сопка.

‼️Электронный текст (в переводе Шаши Мартыновой) и аудиоверсия от @vimbo_audiobooks в невероятно атмосферной озвучке Алексея Багдасарова — эксклюзивно в Букмейте, книжном сервисе Яндекс Плюса.‼️

#фантомпресс #танафренч