Алина Перлова, переводчик романа Чжан Юэжань «Кокон»:

«В современных китайских книжках (и детских, и взрослых) часто встречается такой непривычный для нас сюжет: мать внезапно сбегает из семьи, бросив детей на отца. И более мягкий вариант: родители разводятся, ребёнок остается с отцом, и мать его почти не навещает. Причём отец может быть и нормальный, и последний проходимец.

Например, в „Коконе“ Чжан Юэжань мать сбежала с продавцом сладостей, бросив шестилетнего сына с бандитоподобным папашей, и больше о той матери не было ни слуху, ни духу.

Скорее всего, этот перевертыш обусловлен гендерным дисбалансом, который, в свою очередь, вызван политикой „одна семья-один ребенок“, о которой я недавно писала. Мужчин в Китае сейчас больше, им труднее найти жену, а вот здоровая, относительно молодая женщина с 90% вероятностью найдёт себе нового мужа. Второй фактор — ребёнок традиционно рассматривается как собственность патриархальной семьи, наследник, а жене всегда можно дать отпускную)

Тут ещё хочется сказать про типаж „жертвенный отец“, который часто встречается в китайской литературе и кинематографе. Это такой классический 好人 (хороший человек), готовый пожертвовать для ребёнка буквально всем, и — главное — сделать это так, чтобы тот не узнал.

В Китае у меня был сосед — японец-хуацяо, мы часто болтали о том о сем, сравнивали Китай, Россию и Японию. Он как-то сказал, что в Японии люди „средние“ — отборных негодяев нет, но и последнюю рубаху с себя никто ради вас не снимет. А в Китае если человек подлец — то подлец записной, родную маму продаст. Зато хороший человек в Китае способен на такие бездны самопожертвования, какие нам и не снились. Я понимаю, что это всё — ужасное обобщение, но с тех пор не могу остановиться и постоянно нахожу подтверждения этой теории)»

#фантомпресс #чжанюэжань #китай

Михаил Калужский. «Тоталитарное прошлое не отпускает никогда, считает китаянка Чжан Юэжань в блестящем „Коконе“»

«Кокон» говорит о травмирующем чувстве времени. Страна меняется. На площадь Тяньаньмэнь выходят протестующие, но это уклончиво называют «события в Пекине». Университетские преподаватели уходят в бизнес и возят ширпотреб в Россию. О, это отдельное удовольствие, бонус, который достается только российским читателям «Кокона» — посмотреть на челночный бизнес начала 1990-х с другой стороны. Получается пугающе.

«Кокон» написан молодой китаянкой (Чжан Юэжань 38 лет), но это античная трагедия, в которой каждый поступок персонажей предопределяет судьбы их потомков на много лет вперед. И этот мир, описанный китаянкой, не уникален. И для российского читателя будет важно посмотреть в это зеркало, сделанное в Китае — изготовленное тщательно, с пониманием того, зачем такие зеркала нужны.

#фантомпресс #китай #чжанюэжань https://moskvichmag.ru/lyudi/totalitarnoe-proshloe-ne-otpuskaet-nikogda-schitaet-kitayanka-chzhan-yuezhan-v-blestyashhem-kokone/

Переводчица «Кокона» Алина Перлова публикует мини-интервью с Чжан Юэжань о коконах, гвоздях и русской классике:

АП: Французский издатель решил заменить название «Кокон» на «Гвоздь»? Согласны ли вы с этим решением?
ЧЮ: Французское слово «кокон» не передает ощущения и несвободы, которое есть в китайском, наоборот, французский кокон — это что-то уютное и безопасное. Кроме того, в китайском языке есть устойчивое выражение 破茧而出 «сбросить с себя кокон», оно означает «переродиться, начать новую жизнь». «Гвоздь» — орудие, которое пробивает кокон, ключ, который открывает дверь в прошлое. Возможно, это название менее символично, зато оно мощнее.

Для первой фразы из «Анны Карениной» есть два основных варианта перевода: 1) «Все счастливые семейства похожи друг на друга, каждое несчастливое семейство несчастливо по-своему» 2) «Все счастливые супруги похожи друг на друга, а все несчастливые несчастливы по-своему». Китайский переводчик выбрал первый вариант, сделав акцент именно на семью, клан, а не на брак. В контексте китайской культуры и китайского языка «семейство» выглядит куда более подходящим переводом, нежели «супруги». Китайцы, особенно старшее поколение, огромное значение придают семье и клановым связям и не склонны обсуждать брак в отрыве от них.

АП: Какие писатели и книги сформировали вас как автора?
ЧЮ: Русские классики в этом смысле занимают довольно важное место. Во время работы над «Коконом» я часто вспоминала «Преступление и наказание». Очевидно, что в образе мыслей Чэн Гуна есть очень много от Раскольникова. Чехов и Толстой тоже оказали на меня очень большое влияние. Много лет назад я прочла статью китайского переводчика Чехова, он рассуждал о рассказе «Красавицы», и я не смогла согласиться с его интерпретацией. Он говорил, что герой чувствует тоску, потому что видит, как красавицы томятся в глубинке, жалеет, что их красоту никто не оценит по-настоящему. Я думаю, это очень китайское прочтение. Чехов говорил совсем о другом, о непостоянстве красоты — красоту невозможно подчинить своей власти, ей невозможно овладеть, и потому настоящая красота внушает нам тоску.

#фантомпресс #чжанюэжань #китай

Марина Флёрова, канал «Книжный Бункер» (https://yangx.top/BOO_n_K_er). Образная и красивая рецензия на образный и красивый роман.

📚 «Кокон»: за грехи отцов своих…

В старом особняке догорает жизнь доктора Ли Цзишэна, заслуженного врача и академика. Даже в своем угасании он сумел сохранить достоинство, которое нес на себе, как доспехи. За тлеющим в дряхлом теле дыханием молчаливо наблюдает его внучка Ли Цзяци. В погоне за призраками прошлого, ставшей её способом селф-хармa, она почти разрушила свое настоящее, иначе не оказалась бы здесь, у кровати больного. Возвращение в особняк стало для нее дном, на котором она надеялась найти последние ответы.

Когда-то Ли Цзяцы жила здесь, училась в школе и завела друзей из компании изгоев. Не из-за доброты или сострадания, а чтобы досадить бабушке и деду. У Ли Цзяцы вообще в сердце поместилась только одна горячая любовь. Любовь к её отцу, из которого она сделала кумира. Это любовь была так огромна, что вытеснила из души Цзяцы всех остальных, рядом с таким пламенем ничто не могло больше выжить. И от того, что оно оказалось совершенно ненужным, становилось только сильней.

В компании она сдружилась с Чен Гуном, соседским мальчиком, единственным ребенком, с которым бабушка запретила ей общаться. Несмотря на разницу в происхождении, у них было много общего и, в первую очередь, родовая поколенческая травма, в тени которой они жили. Она, как радиация, въелась в их судьбы. Они росли, сами того не зная, в коконе грехов своих отцов и дедов, в центре которого скрывался узел уродливой тайны, разрушившей не одну судьбу.

История состоит из треугольных осколков, и из них постепенно складывается картина прошлого. Мать, отец, дочь. Два преступника и жертва. Трое их детей. Страх, любовь и безумие. Осколки эти, как в калейдоскопе, перемещаясь, складываются разными своими гранями, оставляя белые пятна. Память о них смыло молчанием в вечность. Через цветные стекла узора персонажей видно прошлое Китая, такого далекого (неделю на поезде К-3 через границу в Мохэ, мимо Байкала и Енисея), но такого понятного. Соратника по лихим 90-м, предтечи эпохи Алиэкспресса.

#фантомпресс #чжанюэжань #китай

Ушла в типографию «Дымная река» Амитава Гоша — вслед за первым романом трилогии «Маковое море». Две первые книги выйдут с разрывом не больше месяца. Над третьей переводчик Алеександра Сафронов сейчас работает, про сроки ее выхода пока говорить рано, но в следующемя году издадим точно.
«Маковое море» успело приобрести культовый статус. Первую часть трилогии лет десять назад выпустило другое издательство (обойдемся без названий). Продолжения не последовало. Правда, «Дымная река» была издана в Англии на следующий год после выхода «Макового моря» на русском. А третья книга, «Огненный потоп», и вовсе вышла лишь три года назад. Словом, у трилогии Гоша судьба в чем-то сходная с толкиеновским «Властелином кольца» — именно десять лет русскому читателю пришлось ждать второй том.

Напомним, что в первом томе шхуна «Ибис» собирает самых разных людей, которые покидают Индию, чтобы навсегда уплыть на Маврикий. У каждого своя собственная и очень неординараня судьба. Но финал вроде бы должен быть общий — их ждет новая жизнь на далеком острове. НО…

Во втором томе «Ибис» следует уже в Китай. Осень 1838 года, Индийский океан бушует. Несмотря на усилия китайского императора остановить торговлю опиума, корабли европейцев, курсирующие между Индией и Китаем, по-прежнему доставляют зелье. Центральные фигуры во второй книге трилогии — богатый опиумный торговец-парс из Бомбея; бывший индийский раджа, ставший писарем в торговой миссии; француженка-сирота, увлеченная ботаинкой и пестрая компания, населяющая Город Чужаков под стенами китайского Кантона. Как и первая книга, «Дымная река» — великолепный исторического (и ни страницы не скучного) романа, приключений, романа нравов в духе Теккерея и глубинного погружения в экзотическую атмосферу.

Вторую книгу также перевел с английского Александр Сафронов. Искренне завидуем всем, кто будет читать Амитава Гоша — его книги упоительны. И познавательны: отличный экскурс в историю противостояния в девятнадцатом веке Китая и знаментой Ост-Индской Компании.

Ждем в ноябре.


#фантомпресс #амитавгош #индия #китай

📝 «Если по правде, сэр, все действуют, исходя из собственной власти. Убивая людей, мы притворяемся, будто делаем это ради некой высшей цели. Но эту притворную добродетель история нам никогда не простит, я вам обещаю.»

…Книг Амитава Гоша уже две: неделю назад вышел первый том "ибисовской трилогии" «Маковое море», и вот уже в типографию отправился второй том - «Дымная река». Так что тем, кто только-только открыл для себя эту грандиозную сагу, ждать пришлось совсем недолго. Зато какой подарок для тех, кто прочел «Маковое море» еще десять лет назад! Как и первый роман «Дымную реку» перевел Александр Сафронов. Второй том - то также удивительный сплав из приключенческого романа, исторического эпоса и неординарной человеческой саге.

👳Амитав Гош — один из самых интересных и значительных писателей  Индии, лауреат Премии Медичи, Премии Артура Кларка и член британского Королевского Литературного общества. Роман «Маковое море» вошел в шорт-лист Букеровской премии, а «Дымная река» стала финалистом Азиатской литературной премии 2011 года. Правительство Индии присудило Амитаву Гошу гражданскую награду Падма Шри в 2007 году, также он был удостоен — вместе с Маргарет Этвуд — израильской премии Дэна Дэвида.

📙…В сентябре 1838 года в Индийском океане шхуна «Ибис», перевозившая заключенных и наемных рабочих из Калькутты на Маврикий, попала в самый центр мощного шторма. Роман следует за судьбами людей, угодивших в бурю — не только природную, но и историческую. Некоторых из них шторм и судьба забросили в китайский Кантон, где сосредоточена торговля с иностранцами. Несмотря на усилия китайского императора остановить торговлю опиума, корабли европейцев, курсирующие между Индией и Китаем, по-прежнему доставляют зелье. Центральные фигуры во второй книге трилогии — опиумный торговец-парс из Бомбея; бывший индийский раджа, ставший писарем; юная француженка-сирота и пёстрая компания, оказавшаяся в Городе Чужаков, притулившемся у стен китайского Кантона. Каждый из них пытается справиться со своими потерями, а некоторые — и с обрушившейся на них свободой.

#фантомпресс #индия #китай

Новость дня — о «Дымной реке» Амитава Гоша: если до этого дня она была доступна лишь в «Лабиринте», то с этого понедельника начнет продаваться абсолютно везде.

Номинально это, конечно, вторая часть «Трилогии Ибиса», и нескольких героев «Макового моря» мы встретим и в новом романе. Но все же «Дымную реку» можно читать независимо от «Макового моря», благо книги связаны друг с другом примерно таким же образом, как и романы Таны Френч.

Герои, которые в «Маковом море» держались на заднем плане (например, А-Фат и раджа Нил) получат значительно больше внимания. Зато главные персонажи первой книги, напротив, уходят в тень, освобождая место новым героям — таким, как купец-парс Сет Бахрам, один из самых уважаемых людей в пропитанном опиумным дымом Городе Чужаков, что подле стен китайского Кантона.

Да и «Ибис» появляется на страницах книги всего несколько раз, ведь в основном действие «Дымной реки» разворачивается на берегу, в тесных факториях Кантона, замершего в ожидании нового губернатора провинции. До первых выстрелов «Опиумной войны» остаётся целых два года, но в воздухе уже пахнет порохом:

«Как нам уберечь своё дело, случись война? Кто в ней победит, европейцы или китайцы? Мощь европейцев мы видели в деле, в Индии и Египте, где им не смогли противостоять. Но мы с тобой понимаем, что Китай — это не Египет или Индия. Если сравнить китайский способ правления с нашими султанами, шахами и махараджами, станет ясно, что китайцы неизмеримо выше, ибо государственность — воистину их религия. И если они отразят натиск европейцев, что будет с нами? Как это скажется на наших с ними отношениях? В их глазах и мы станем ненадёжны. Мы веками здесь вели торговлю, однако нас погонят в три шеи…»…

…Но пока что ворота в Город Чужаков открыты, а в бухте Жемчужной Реки стоят на якоре десятки судов с запретным грузом в трюмах. Так что входите — вас ждет настоящее Приключение. И настоящая История.

#фантомпресс #амитавгош #китай

#фантом_анонс
📘 АМИТАВ ГОШ. «ОГНЕННЫЙ ПОТОК»
Перевод с английского Александра Сафронова

Вновь большое приключение, соленый ветер океана, политика и история взаимоотношений Европы и Азии, один из самых сложных и важных эпизодов которой многие читатели впервые откроют именно благодаря трилогии Амитава Гоша.

История, начатая «Маковым морем» и «Дымной рекой», переносит нас в самое начало Первой Опиумной Войны 1839 года. Напряженность между Китаем и Британской Индией быстро нарастает. Не видя иного решения, колониальное правительство объявляет войну. Одно из судов, реквизированных британцами для атаки на Кантон, направляется из Бенгалии в Китай, попадая в котел Первой опиумной войны. «Дымная река» становится Огненной…

Бурное путешествие объединяет как знакомых читателям героев, так и новых персонажей — со своей личной историей, вплетенной в ткань большой политики. Среди них Кесри Сингх, сотрудник Ост-Индской компании, возглавляющий отряд индийских сипаев (он приходится братом Дити, одной из героинь «Макового моря»); молодой моряк Захарий Рид, ищущий свою потерянную любовь; Ширин Моди, решительная вдова, направляющаяся в Китай, чтобы вернуть богатство и репутацию своего мужа; Нил, бывший раджа, который по-прежнему скрывается от английского правосудия. Как изменится их жизнь, когда в гавани Кантона грянут первые залпы, а Город Чужаков будет стерт с лица земли?

Прошлое, казалось, забытое и оставленное за тысячами километров океанских волн, вновь настигает совершенно разных людей, мужчин и женщин, чьи судьбы соединили дымок опиума и пороховой дым…

В 2015 году роман стал лауреатом Crossword Book Award, крупнейшей литературной премии Индии.

 #фантомпресс #амитавгош #индия #китай

Год назад из типографии пришла эта книга. Медитативная, неспешная, глубокая. Тогда она стала хитом весенней выставки.
И вновь весна, и вновь, надеемся, выставка, которую мы встретим сразу с двумя книгами — «Фигуры света» Сары Мосс и «Зимний солдат» Дэниела Мейсона. Странным образом они близки по духу китайскому роману, к которому мы сейчас возвращаемся уже в новой реальности, с новым взглядом на мир. И в собственном коконе.

Кстати, это письмо отправлено из Мьянмы 1943 года — так что нить от «Кокона» протягивается и к «Мисс Бирме» Чармен Крейг. А заодно и к нам — вы же помните, что в «Коконе» есть несколько страниц и о России, написанные тепло и сочувственно...

«Шучжэнь, здравствуй.

Наш медотряд разбил лагерь на склоне горы. Горы в этих местах опасные, после дождя даже шагу ступить невозможно. Душит жара, но все равно приходится кутаться в одежду, защищаться от пиявок, которых здесь великое множество. Днем я провел ампутацию, до конца жизни ее
не забуду. Позавчера мы попали под авиаудар, погибло десять человек… Я ушел из лагеря побыть в одиночестве; вдалеке снова раздаются сигналы тревоги. За эти дни я еще глубже почувствовал, как изменчива бывает судьба. Жизнь ничтожна, в ней нет и капли достоинства, а война — всего лишь игрушка в руках генералов. Какой смысл в победе, если ее цена — гибель стольких людей? Но я часто вспоминаю тебя, и это не дает мне пасть духом. Я обязательно вернусь к тебе, чего бы это ни стоило.

Цзишэн»

#фантомпресс #чжанюэжань #китай #война

Если вам скажут, что первая печатная книга — это Гутенберг и 1455 год (примерно), то знайте: лукавят. Настоящая первая печатная книга — это 868 год, когда китайский монах Ван Цзе оттиснул свиток «Алмазной сутры». Это самый древний из дошедших до наших дней точно датированный печатный документ.
Что ж, по такому случаю перечитать «Кокон» Чжан Юэжань. Эта книга тоже родом из Китая, и вполне себе печатная (хотя есть и в электронке).
Да и без привязки к дате её нужно читать — роман, поверьте, того стоит, и переведен отлично.
К слову, в романе Юэжань есть кое-что и про книги. И не только про стародавнее китайское «Путешествие на Запад» (опять же за книгами), но и про «Анну Каренину». А ещё — про душу и её путешествия (замечательном романе Рои Хена, посвященном странствиям души, мы тоже напоминаем).

📝«В холодной России поезд — метафора судьбы, и дух Анны Карениной до сих пор бродит там по перрону. Впервые прочитав эту книгу, я подумала, что могла бы встретить Анну, если бы поехала с папой в Россию. Жаль, тогда я ещё ничего о ней не слышала и при встрече не узнала бы. Но сейчас я обязательно подошла бы и спросила у неё, что же такое душа.» (перевод Алины Перловой)

#фантомпресс #книги #китай #чжанюэжань

«Небольшие трения» в отношениях Китая и Запада и суета вокруг Тайваня неожиданно распиарили тему Опиумных Войн — за последний год их упоминали в российской прессе чаще, чем за всю предыдущую пятилетку.

Мы, честно говоря, не ожидали, что первые две книги исторической трилогии Амитава Гоша «Маковое море» и «Дымная река», вышедшие в прошлом году, станут настолько актуальными. Тем более, что в момент их появления в России не было ни одного романа о тех событиях.

Интересно, кстати, насколько незначительными, даже по тогдашним меркам, были масштабы военных действий: в Первой Опиумной со стороны англичан было задействовано не более 4000 человек (а, например, в осаде Севастополя участвовал 100-тысячный корпус). Китайцы выставили более 100 тысяч солдат, но по вооружению их армия уступала англичанам. Итог — несколько тысяч погибших, так что говорить о «геноциде» применительно к этим событиям вряд ли стоит.

Вторая Опиумная 1856–1860 гг. стала более кровопролитной, но и в ней китайская армия потеряла всего около 3000 солдат. Напомним, что население Китая к концу XIX века составляло около 400 миллионов человек.

«Большое видится на расстоянии», но слишком часто выходит так, что к грандиозным переменам ведут события относительно мелкие (в исторических масштабах, разумеется). Залпы Опиумных войн отдаются эхом и сегодня: история «вернувшегося в родную гавань», но все же мятежного в душе Гонконга это подтверждает.

В Гонконг мы вернемся осенью в последнем романе трилогии Амитава Гоша — «Огненный поток», став свидетелями возвышения пустынного и никому не интересного островка.

«…Грядущие перемены будут так велики, предрек мистер Бернэм, что даже центр коммерции сместится на Восток. Одна из главных целей экспедиции — заставить китайцев уступить остров неподалеку от побережья, где будет создан порт, воплощение всех идеалов свободной торговли… свободный от гнета империи маньчжурских деспотов.

Тираны больше не смогут вешать ярлык „контрабандист“ на честных торговцев опием, новый бастион свободы будет с удвоенной энергией слать плоды рук человеческих и слово Божие самому многочисленному народу на планете…»

#фантомпресс #амитавгош #китай

Пять из 36 (минимум) причин прочесть «Кокон» Чжан Юэжань (если вы каким-то чудом этого не сделали)

Насладиться тонкой осенней музыкальностью слога (склоняем голову перед талантом переводчицы Алины Перловой) и ощутить на лице след утреннего тумана в маленьком китайском городке.

Пройти вместе с героями по трем десятилетиям китайской истории — и поразиться тому, что наступали мы с Поднебесной на одни и те же грабли, почти в одно и то же время. Только пришли почему-то к совершенно разному.

Понять, как по-разному в Китае и к России относятся к семье, смерти и прошлому — последнее можно не превращать в икону или объект ненависти. А просто знать и помнить. Во всех аспектах — хороших и плохих.

Узнать, как на самом деле относятся образованные китайцы к России. И удивиться тому, что и китайские интеллектуалы в смутное время бросали работу, чтобы поехать челноками в Москву.

Обнаружить, что бабушки везде одинаковы — даже если они едят баоцзы вместо наших пельменей. И самый страшный тоталитаризм — не во власти, а в семейном кругу.

#фантомпресс #китай #чжанюэжань

Сегодня китайский новый год — того самого то ли черного кролика, то ли черного кота (затянули было «говоряят, не повезёёт, если черный кот дорогу перейдёт» — но будем же оптимистами в кои-то веки).

Китайцы сегодня жгут — во имя предков, предавая огню фальшивые деньги, украшения, бумажные сотовые телефоны — и даже турпутевки на небесные курорты, ибо мертвым нужно на том свете ровно то же, что и живым. В огонь летят бруски бумажного золота, бумажные костюмы и айфоны, и даже бумажные автомобили.
Очень философское занятие, кстати, исключительно буддистское — все материальное рано или поздно обратится в пепел. Кстати, в нашей культуре тоже схожие традиции, только вот мы во имя прошлого чаще сжигаем свое настоящее и будущее.
…Ну и конечно же, не можем не вспомнить главную из наших книг по части отработки семейных и родовых психотравм. Китайскую, как вы понимаете — хотя во многом она по звучанию настолько европейская, что может составить дилогию, например, с «Отторжением» шведки Элизабет Осбринк.

«Она всегда жила для дедушки и семьи. Дедушка и семья, словно поставленные в детстве брекеты, туго стягивали ее, придавая нужную форму. Чтобы не дать шанса ни одной щелочке, она продолжала носить их, даже повзрослев. Вся ее свобода была задавлена в наглухо сомкнутых щелях между зубами.

…Эта никогда не принадлежавшая мне жизнь семенем одуванчика залетела в чужую страну и дала торопливый цветок. Но, избавившись от пут корня, она может стать по-своему неповторимой. Во всяком случае, такая жизнь чище. Все древние страны покрыты толстым слоем пыли, и отъезд — способ от нее очиститься. Замешанная на боли свобода, которую я так желала.»

Чжан Юэжань «Кокон» (перевод Алины Перловой)

…Дискуссия на тему «отрекаться от прошлого или ценить его» — из ряда вечных, и каждый наш автор даёт на этот вопрос свой ответ.
Читали Кокон? Поделитесь впечатлениями с нашими подписчиками, которые пока не успели.

#фантомпресс #чжанюэжань #китай #новыйгод

И вновь параллели — и подтверждение того, что человек, в сущности не меняется. Речь шотландского купца Фрейзера из «Огненного потока» Амитава Гоша — посмотрите, как поразительно она напоминает сентенции героев столь популярной сегодня Айн Рэнд. Вы можете возразить: Гош-то пишет в наше время, так что об «историчности» его героев (и уж тем более их речей) странно даже и думать. Однако сам Гош признавался, что аргументы английских купцов в защиту «свободной торговли» и неограниченных поставок опиума в Китай взяты из британской прессы того времени. Так что дух и философия эпохи в книге сохранены.

«Истина в том, что наилучший и вообще-то единственный способ достичь общественного блага — позволить всем и каждому действовать в собственных интересах и по своему усмотрению. Единственная истинная добродетель — разумный эгоизм, и коли дать ему распуститься пышным цветом, он сам создаст общественное благо, какое не снилось любому правительству. Только разрушив свои нынешние институты, только отринув былые пути и обычаи, народ сего отсталого края может надеяться на достижение гармонии и счастья. И в том историческая миссия свободных торговцев: обеспечивая беспрепятственное поступление опия, всего-навсего очередного торгового артикула, они творят добро для Китая. Наступит день, когда китайцы примкнут к свободной торговле и,
будучи народом трудолюбивым, непременно достигнут процветания. Из всех уроков, преподанных им Западом, этот наиболее важен.»

…Кстати, во многом англичане оказались правы: итогом «опиумных войн» стало открытие Китая для всего мира, а позднее, уже через столетие — и его процветание, как раз благодаря модернизации. Но, к счастью, уже не благодаря опиуму.

Оправдывает ли это сотни тысяч жертв в XIX веке и десятки миллионов — в XX-м — другой вопрос.

#фантомпресс #китай #амитавгош

Последний сентябрьский анонс. Точнее, уже октябрьский — книга появится в начале следующего месяца. А в конце сентября, как мы и планировали, опубликуем анонсы последнего квартала — там будет много интересного.
Что до этой новинки, то она порадует тех, кому понравился роман Чжан Юэжань. Роман Белинды Танг очень созвучен с "Коконом". Драма поколений на стыке Культурной революции и перехода к новому времени.

БЕЛИНДА ТАНГ. КАРТА УТРАТ
Перевод с англ. Анастасии Наумовой

Эпический дебютный роман, действие которого разворачивается на фоне меняющегося Китая после Культурной революции.
Итянь живет в Америке уже почти десять лет, когда мать сообщает ему по телефону, что его отец ушел из их деревенского дома и не вернулся. И хотя Итянь не видел отца долгие годы и расстались они в ссоре, он решает вернуться в Китай.
Оказавшись в родных и уже чужих краях, Итянь пытается восстановить события прошлого. Уклончивость, с какой ведет себя мать, лишь усугубляет ситуацию с поисками. Выход лишь один: обратиться за помощью к единственному человеку, который его когда-то понимал.
Ханьвэнь — городская девушка, она родилась и выросла в Шанхае, мечтала выучиться на инженера, но ее, как и всех выпускников городских школ, «распределили» в деревню, где бывшие школьники должны поднимать сельское хозяйство Китая. Там она встречает Итяня, так непохожего на остальных деревенских парней, тайком читающего книги и мечтающего получить образование, которое ему недоступно. Спустя годы Итянь преподает в американском университете, а Ханьвэнь — светская дама, жена высокопоставленного китайского чиновника.
Встретившись через много лет, они отправляются на поиски пропавшего старика, погружаясь в прошлое — свое и страны.
«Карта утрат» — тонкий роман о семье, прощении, о том, что такое истинный дом.

Отрывок на сайте «Фантома» — https://clck.ru/35fpYW

#фантомпресс #китай #белиндатанг