Запоздало, но искренне поздравляем наших коллег и друзей из Санкт-Петербургского дома книги со вчерашним столетним юбилеем (можно еще с Рождеством и Новым Годом, но Новый год чаще, а потому уходит на второй план)!
Здесь всегда тепло — не потому, что отопление, а от тепла книжных сердец и душ. И не случалось, чтобы кто-то из «Фантома», побывав в Питере, хоть раз обошел стороной зингеровский дом: да, часто визиты по делу, но еще чаще — просто для удовольствия!
Любим вас, друзья, дай бог вам еще не одну сотню лет творить для нас книжное счастье.
А нам — восхищаться вашим трудом и самоотдачей!

— Около двух часов дня в наш дом ворвались солдаты и приказали всем — мне, мужу, сыну, двум дочерям и внучке — идти на площадь. — Она кивнула туда, где мы видели брошенный «пежо».— Там уже собрался народ, люди стекались со всех концов поселка. Потом женщин и детей загнали в церковь. — Мадам Руффанш прикоснулась к церковной стене в следах сажи, словно ко лбу покойника. — Матери несли малышей на
руках, везли в колясках. Нас было несколько сотен.

— Ждали мы долго, — спокойно говорила мадам Руффанш. — В четыре, примерно, часа в церковь вошли солдаты. Совсем еще мальчишки.
Они тащили ящик, за которым волочился шнур. Поставили ящик в проходе под хорами, запалили шнур и выбежали. Грохнул взрыв, все заволокло черным дымом. Мы задыхались, кричали, метались по церкви.

…10 июня 1944 рота войск СС разрушила деревню Орадур-сюр-Глан в департаменте Верхняя Вьенна в оккупированной нацистами части Франции и истребила 642 жителя деревни, в том числе женщин и детей…

«В трагедии поселка Орадур-сюр-глан много загадочного, сведения о ней сбивчивы и противоречивы. Доносчик уведомил о ячейке Сопротивления, члены которой убили немецкого офицера. Однако неизвестно, где располагалась эта ячейка — в Орадур-сюр-Глан или Орадур-сюр-Вер, да и существовала ли она вообще.

Наверное, мы никогда не узнаем, почему эсэсовский чин решил покарать смертью весь поселок. Доподлинно известно одно: мужчин расстреляли в сараях, женщины и дети погибли в церкви. Несколько жителей уцелели, а из пекла в церкви выбралась только мадам Руффанш. Почти слово в слово я повторила ее показания, которые в 1953-м она дала на суде над эсэсовцами, обвиненными в массовой бойне. Все так и было: молодая женщина с младенцем на руках, следом за мадам Руффанш выпрыгнувшая из церковного окна, вместе с сыном погибла под автоматным огнем.

По сей день Орадур-сюр-Глан, жуткий поселок-призрак, существует
как мемориал: посеченные пулями дома без крыш, оплавленные ходики, замершие на четырех часах, заржавленный „пежо“, навеки припаркованный на ярмарочной площади. До конца своей долгой жизни мадам Руффанш обитала неподалеку от поселка.»

Кейт Куинн, автор романа «Сеть Алисы». Перевод Александра Сафронова.

Мишель Бюсси в эфире Радио Sputnik. Интервью Натальи Ломыкиной. https://youtu.be/t6ZbOflqa8Y

В плюшевом кресле сидел какой-то мужчина, лицо скрывалось в тени, одна нога закинута на другую. Брюки у него были белые, сверкающие ботинки — черной патентованной кожи, носки нежно-сиреневые. Я никогда еще не видела, чтобы мужчина надевал что-то такого цвета. Ноги и руки у него были длинные, и казалось, что кресло ему тесно.

Мужчина рассмеялся, запрокинув голову, и мы смогли рассмотреть его лицо. Губы его поблескивали розовым. Мне и в голову не могло прийти, что мужчины красятся, — зрелище было диковинное и впечатляло даже больше, чем грубая сила. Мужчина поднялся из кресла и направился к нам. Длинные ноги грациозно несли его через комнату, он будто не шел, а катился на колесиках.

— Мальчик, который привел вас сюда, к сегодняшнему дню отсмотрел уже несколько ваших маленьких концертов. Вроде вы неплохо поете. Так почему вы топчетесь у «Майринка», собирая мелочь, как побирушки?

— Мы хотим быть звездами, — сказала Граса. Мужчина засмеялся.
— Как и все мы, малышка. А теперь окажите мне честь и спойте что-нибудь. Мы уставились на него, потом — друг на друга.

— Тогда давай танго, — прошептала Граса. — То, которое нам нравилось по радио.

Я кивнула: романтический дуэт, который мы разучили в Риашу-Доси; я всегда пела мужскую партию. Граса отбросила волосы назад и поднесла ко рту кулак, сжимавший невидимый микрофон.

Мы закончили, и я открыла глаза. Мужчина сидел на краешке кресла, упершись локтями в колени и опустив подбородок в сплетенные пальцы. Потом поднялся, достал из кармана толстую пачку банкнот.

— Идите купите себе что-нибудь приличное. И нормальные туфли. Я вам не плачу. Плата означает, что вы оказали мне услугу, а этого еще не произошло. Я даю вам взаймы. Вас приняли на работу.

— Что мы должны делать? — прошептала Граса.

— Я не собираюсь загубить вас, отправив на верхний этаж, не бойтесь. Но я скажу вам, чего вы делать не будете, — вы больше не будете петь на улицах.

— А теперь отправляйтесь за одеждой в магазин на Конди-да-Лажиш и не забудьте сказать там, что вас прислал я. Мое имя Франсиску Марселину. Но в этих краях меня называют Мадам Люцифер.»

Франсиш ди Понтиш Пиблз. «Воздух, которым ты дышишь». Перевод Елены Тепляшиной.

#фантом_живопись

«Долгие месяцы господский дом стоял пустым, я проводила в нем целые дни. Прыгала по плитам каменного пола. Запускала руки под чехлы на мебели, и пальцы ощупывали холодную гладкость мрамора, покатости
изогнутых ножек, позолоченные рамы зеркал. Я снимала с полок книги и широко раскрывала их, чтобы услышать тихий треск переплета. Я гордо спускалась по широкой деревянной лестнице — как, по моим представлениям, положено спускаться хозяйке дома. Впервые за всю мою девятилетнюю жизнь у меня появилась такая роскошь, как время и свобода, — я могла исследовать мир, воображать себя кем угодно, играть без боязни, что меня ударят или выругают, я жила, не тревожась, что меня могут вышвырнуть за малейшую провинность. Мне словно разрешили быть ребенком, и я уже начинала верить, что останусь свободной навсегда. Как же я ошибалась…

…Все книги, которые я осторожно вытаскивала с полок, все безделушки из стекла и слоновой кости, которые я начищала и гладила, стол, под которым пряталась, воображая, что живу в палатке в какой-то экзотической стране, зеркала, в которых я изучала себя, — никогда больше я не буду играть с ними. Мне предстояло в одночасье снова сделаться полезной и невидимой, повиноваться — или быть выброшенной прочь.

В сказках, которые читала нам сеньора Пиментел, в историях из детства, которые она рассказывала, я слышала новые, незнакомые мне слова. Длинные слова. В них было столько слогов, что они казались заклинаниями. Вздорный. Преодолевать. Поверженный. Инспектировать. Я просила сеньору Пиментел повторить новые слова, а потом — объяснить их. Она с удовольствием делала это. По ночам, лежа напротив Нены в нашей каморке при кухне, я снова и снова шептала слова, которым научилась за день, словно твердила заклинания. Я обожала то, как они звучат и сколько мыслей, сколько чувств с их помощью можно передать: для каждого, даже самого сложного и странного, найдется свое слово! Мне хотелось собрать их все.»

Франсиш ди Понтиш Пиблз. «Воздух, которым ты дышишь». Перевод Елены Тепляшиной

Картина: Portrait Of Woman by Karen Whitworth

Book: «И как ей это удается?» Эллисон Пирсон

Начало 2000-х породило шквал книг о молодых женщинах, которые пытаются строить карьеру и счастье в непростом шовинистском мире. Не дотягиваясь до гениальной «Бриджет Джонс» ❤️ Эллисон Пирсон написала в те годы веселый и сильно нереалистичный роман об инвестиционном менеджере, которая пытается быть идеальной и в офисе, и дома.

У Кэтти двое детей – 6 лет и 11 месяцев, муж-архитектор, няня, уборщица, ассистент в офисе и нехватка времени, чтобы всем этим заниматься. То есть на работу времени почти хватает (управление инвестициями клиентов – это же так просто! 🤔), а вот на семейную жизнь, здоровье, друзей (о книгах или музеях речи даже не идет 🙈)- уже ни минутки. А так хочется быть совершенной везде…

Кажущийся довольно стандартным текст романа – юмор, переживания, стресс, ирония- через 20 лет после написания показался мне страшным пророчеством того, что с современными женщинами должно случиться. Точнее уже случилось. В попытке угнаться за всем, в попытке быть лучшей на всех фронтах, в попытке избежать стресса мы доводим себя до состояния, когда физическое и психическое здоровье говорят «мы пошли».

Кэтти успела остановиться (хотя, судя по сиквелу, который Пирсон написала лет через 10… 🤦‍♀️) и, наверно, стала счастливой. Но что мы знаем о чувствах белки, которую вынули из колеса, где она долго бежала?

Мой личный рейтинг: 6/10

https://peresmeshniki.com/books/i-kak-ej-jeto-udaetsja-ellison-pirson/

Свежий рейтинг USA Today за неделю. Никаких сюрпризов — «Там, где раки поют» Делии Оуэнс по-прежнему не покидает первую пятерку (уже 67 недель подряд). Она же, кстати, входит и в первую пятерку самых спрашиваемых книг в американских библиотеках — вместе с «И повсюду тлеют пожары» Селесты Инг. https://www.usatoday.com/entertainment/books/best-selling/

Рио-де Жанейро, Бразилия. Район Лапа в начале прошлого века — и сегодня.

«Каждое утро мы пускались исследовать Лапу — ее улицы, проулки, ее ритмы. На Беку-дос-Кармелита обитали и работали высокомерные француженки. (В те дни все французское считалось первоклассным.) На руа Жоаким Силва можно было встретить полек — светловолосых, бледных, вечно надутых. (Я бы, наверное, тоже дулась, если бы меня считали вторым сортом по сравнению с француженками.) Местные девицы легкого поведения работали на руа Мораис-и-Вали. На границах Лапы, возле Сената, дворца Катете и Палаты представителей, улицы были широкими, тротуары ровными, а магазины получше. Там же располагались и лучшие кабаре Лапы, с навесами, электрическими гирляндами и кассами, из окошечек которых выглядывали надменные девицы. В кабаре давали второразрядные водевили, привезенные из США, и играли иностранные бэнды, потому что все, что делалось вне Бразилии, считалось шикарным. За настоящей музыкой надо было рискнуть и углубиться в Лапу.

До Лапы мы с Грасой не знали, что такое самба. В то время танго было так популярно, что бразильские певцы выдавали публике собственные версии известных мелодий, хотя их испанский и звучал с диковатым акцентом. В музыке Лапы не было напряжения и резких тонов, свойственных танго. В окно нашего пансиона вливались звуки гитар, металлический перезвон колокольчиков агого, стоны куики. Были и самодельные инструменты: бобы в консервной банке, пустые тыквы; кто-то возил вилкой по терке, кто-то встряхивал спичечные коробки. Это называлось батукада — когда звуки, сами по себе обычные, собирают в ансамбль и они становятся особыми. Батукада двигалась, как стая рыб — ее участники скользили по мелодии синхронно: то вместе совершали рывок вперед, то, замедляясь, выстраивались вереницей.

Швейцары, посыльные, официанты, продавцы кокаина, уличные оборванцы, парикмахеры и бог знает кто еще собирались в конце дня и играли друг перед другом, а вся Лапа слушала. Это были не бездумные глупые marchinhas, которые потом „Одеон“ и „Виктор“ штамповали каждый год во время карнавала. Самба никогда не была вся только о счастье.»

Франсиш ди Понтиш Пиблз «Воздух, которым ты дышишь» Перевод Елены Тепляшиной.

Большой сюжет, посвященный роману Делии Оуэнс «Там, где раки поют», на канале «Культура». В студии Алла Селянина и Лев Оборин.

Критик Владислав Толстов. «Нет мира для Оливии»

Открываем книгу «И снова Оливия» — и оказывается, что через пять минут после того, как мы расстались с героями, Оливия встрепенулась, встала, накинула пальто и ушла, даже не сказав, позвонит или нет. И теперь Джек слоняется по Портленду, несчастный, растерзанный и пьяный, возит в машине упаковку виски, грубит полицейскому, ждет звонка от Оливии. И мы тоже ждем, позвонит ли Оливия. Ну, может и не позвонить, такой уж она человек.

Элизабет Страут рассказала о женщине, которых много вокруг. Оливия Киттеридж — далеко не тот человек, с которым вы стали бы общаться. Она состоит из одних сплошных «не». Она нелюдима, неприветлива, некрасива, неженственна. Она невоздержана на язык и немолода. Она не улыбается. Она, о ужас, нетолерантная и неполиткорректная! Можно назвать главное «не» — Оливия глубоко несчастна в жизни. И все же…

Именно Оливия оказывается рядом, когда кому-то требуется помощь. Она может нагрубить, наорать, сказать что-то такое, от чего люди вокруг цепенеют. Но именно она оказывается тем человеком, который спасет, утешит, поддержит. Она тираническая мать, и сын Кристофер старается пореже звонить ей — но нет человека, который любил бы его больше, чем Оливия. Оливия Киттеридж — может быть, тот самый ангел, которого каждый из нас ждет в критические минуты жизни. И то, что выглядит этот ангел как нелепая тетка, только придает глубины и убедительности этому образу. Мало ли таких теток ходит вокруг, сидят рядом с нами в общественном транспорте или стоят в очереди в супермаркете?

…«И снова Оливия» с одной стороны выглядит как попытка автора повторить успех первой книги. Но с другой стороны, она получилась в какой-то степени даже более пронзительной, глубокой и печальной, чем «Оливия Киттеридж». Ее центральные мотивы — старение и одиночество, умирание и родительская любовь. В прозе Страут нет слащавой сентиментальности, нет внезапных милостей от судьбы. Язык и стиль писательницы так же суров, как и главная героиня. И все же новая встреча с Оливией, — это напоминание о том, что любовь, доброта и милосердие, спасающие наш мир, вовсе не обязательно должны являться в образе засахаренных мультипликационных фей. https://www.labirint.ru/now/elizabet-straut/

Все наши авторы отмечают Рождество сегодняшней ночью — отметим его и мы, все вместе.
Не из позерства, не в пику какому-либо альтернативному календарю — полноте, ну в конце концов, кто знает точно, когда в наш мир пришел маленький Иисус, и чем одна условная дата лучше другой?
…Знаете, мы скажем сейчас одну крамольную вещь, но Бог, как бы его ни звали, рождается в наших душах каждый раз, когда мы радуемся, любим. Когда мы вместе. Поэтому радости и праздника никогда не бывает мало — ведь именно в эти моменты мы впускаем в душу немножко неба.
Свет в сердце убивают злоба, ненависть, уныние — они же и главные враги любого праздника. Всего того, что объединяет людей и прекращает любые распри.
…Да, за окном серо и бесснежно — но самый короткий день года уже минул. Дальше света с каждым днем будет все больше — природа уже пошла на новый круг возрождения, хотя зима еще впереди…
Пусть Рождеством станет для вас каждый день.
И если уж на то пошло — каждая книга.
Вот сейчас прямо напрашивается кусочек из «Рождества и Красного кардинала» Фэнни Флэгг, но ведь Рождество прячется на страницах любой нашей (да и не только нашей) книги. Рождество есть и в жизни хмурой Оливии Киттеридж, и у заплутавших в тундре пасторе Лестадиусе и мальчике Юсси, и у двух девочек из Бразилии, с поющими душами — Дориш и Грасы.
У каждого из наших героев, пусть и называют они его по-разному, и отмечают в разные дни.
…Света, любви и тепла вам в сегодняшнюю рождественскую ночь.
А если ваш Рождество еще впереди — что ж, и это здорово.
Главное — чтобы оно пришло.
…Усаживайтесь поудобнее в креслах с хорошей книгой. Налейте себе чая с чабрецом, ароматного глинтвейна, чашечку кофе — чего просит душа.
И скажите — про себя или вслух — самые добрые, пусть банальные, но никогда не лишние слова, самым близким и дорогим людям.
Как мы говорим вам.

Последние электрорелизы года.
Вчера в виде электронного текста и аудиоверсии вышел самый популярный роман второй половины года — «Сварить медведя» Микаеля Ниеми. В аудиокниге, выпущенной, как обычно, продюсерским центром «Вимбо», текст читает Григорий Перель. Также напоминаем, что в декабре уже вышли электронные версии романов «Воздух, которым ты дышишь» Франсиш ди Понтиш Пиблз и «И снова Оливия» Элизабет Страут. Не пора ли наведаться на ЛитРес? https://www.litres.ru/mikael-niemi/svarit-medvedya-48857547/