- Вы понимаете, если мы их не найдем и не узнаем об их судьбе, это будет жесточайший груз, который будет давить нам на совесть до конца наших дней. Надо всех вернуть домой! И точка! Иначе как в глаза матерям, женам и детям смотреть? Что Бате сказать? Он просто не поймет никаких оправданий... Короче, товарищи разведчики, вот вам и задача дополнительно, и просьба и мольба родных. Я думаю, все понимают и возражений не будет.
- Товарищ майор, да какие тут возражения? Будем искать, сколько нужно. Мы-то до сих пор надеемся, что, может, кто и живой ещё, чем черт не шутит...

Приведя в порядок оружие и ещё раз проверив комплектность снаряги, я решил покурить на свежем воздухе. Непривычно легко было себя ощущать без броника и РД-хи, я буквально наслаждался этой лёгкостью. Хмурое серое небо, казалось, лежало прямо на голове, облака или туман рваными клочьями пролетали низко, сносимые ветром. Практически не было ни секунды полной темноты, осветительные ракеты сменяли друг друга, не успев потухнуть. В разных районах города гремели взрывы, периодически вспыхивали ожесточенные перестрелки.

Что день грядущий нам готовит? Сегодня вернулись все. Дай бог, прорвёмся...
Отбросив окурок в грязь, перекинулся парой слов с часовым. Моего корефана Попа отправили с ответственным офицером для установления связи с нашей группой, которая базировалась в парке Ленина, вернуться должны были завтра. Мы завтра отдыхаем, значит, повидаемся, это здорово.

Вернулся в цех, усталость дня делала свое дело — дико хотелось принять горизонтальное положение, разуться и вытянуть ноги. Раскатал спальник, не раздеваясь, лег поверх...

Минута покоя — и вот уже опять все резко на ногах. Под звуки разрывов оценив обстановку, понимаем: накидывают из миномёта, бьют неприцельно, калибр небольшой. В принципе, внутри помещения нам ничего не угрожает. Периодически прилеты возле нашего цеха, визг мины, бабах — и град осколков. Минут через сорок обстрел прекратился. Метрах в ста от нашего входа горела санитарная шишига, и бойцы сбивали брезентом пламя с рядом стоящего БТРа. Резко пахло сгоревшим тротилом.

- Так, бойцы! Давайте внутрь все, нехер там отсвечивать, не хватало нам ещё, чтобы корректировщик срисовал!

Докурил очередную сигарету. Определили очередь на пост, попил чаю. Опять, не раздеваясь, лег на лежанку и не заметил, как провалился в сон.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 17.

Ближе к утру меня тихонько толкнул в бок Потап.

- Слышь, Медный, вставай.
- Что случилось?
- Собирайся на выход. Отцы ушли в штаб группировки. Вызвали — наша группа в готовность. Так что скоренько давай.
- Да у меня всё готово, только на себя заклячить.
- Ну чаю хлебани, раз такой готовый, пойду покурю, - Потап, прикурив, вышел из цеха.

Я обулся, плеснул в лицо ледяной водой из котелка, протер глаза. Налил кипятка в кружку и заварил пакет чая. Немного поразмыслив, вытащил из РД банку сгухи, пробил НР-ом две дыры. И так, прихлебывая из банки тягучую сгущёнку и запивая горячим, размышлял: «А ведь сегодня мы на отдыхе. Зачем же подорвали в такую рань, ночь ещё практически? Ладно, ждём команды. Эх, не свидимся с Попом сегодня…»

Из смежного помещения потянулись мужики со шмурдяком и оружием. Всё сваливали возле ворот цеха и шли к печке. На банку с кипятком спрос был ажиотажным: все торопились позавтракать, «пока не началось».

Около пяти утра вернулись командир с комбатом. Нас построили и довели задачу. Комбат сообщил:
«Внимание, товарищи разведчики! Группа убывает на госпитальный городок, придается вашим старым знакомым, с которыми в город заходили, это Н-ный полк спецназа ВДВ. Задачи те же: поиск и устранение снайперов, корректировщиков, техники и живой силы противника. Связь в назначенное время, детали вам уточнит командир группы. Желаю успеха, ребята, и… будем вас ждать!»

Разошлись, закурили в ожидании брони. Комбат с группником на столе возле печки разложили карту и тихо обсуждали обстановку. Остальные перебирали снарягу, копошились по мелочи, стараясь за нехитрым делом унять нервяк, который всегда предшествовал боевому выходу.

«А чего, давайте по ящичку патронов, каждый своего калибра, да пару ящиков гранат закинем на броню? Один хрен, не на горбу волочь. А там на месте, хрен его маму знает, вдруг БК не будет — а у нас есть его! Не пригодится — бросим, все равно полгорода ящиками завалено», — предложил кто-то.

Надо сказать, что БК в Г. везли обычно водители-срочники из ПВД. Боёв они не видели: их грузили, давали адрес в городе, они ехали. При попадании под обстрел водитель, конечно, сжимал очко, проскочив, стоповался, открывал борта и раскидывал ящики с кузова, а потом валил в ужасе в обратку. Такие кучи были везде на «нашей» территории. Днём боёвкой тарились федералы, а ночью — «все кошки серые». Тащили и чехи, и мирняки (несколько схронов с ящиками мы находили в ходе поисковых мероприятий, и всегда развал БК был рядом).

Пока парни шерудили штабель ящиков в углу, я высмотрел ящик с патронами БЗТ и выдернул его.

- Медный, они ж трассеры, куда ты их? - удивился Тихий.
- Ну ёпт, трассеры они в последнюю очередь, а сперва — бронебойно-зажигательные. Пригодится.
- А ты настрой, похоже, богатый имеешь? Стены домов колупать будем?
- Всё и вся будем! Лишь бы колупалка не подвела.
- Ну ты силен, я с твоим РД даже с корточек встать не могу. Как ты бегаешь — хер знает.
- Я тоже сначала не мог. Придрочился. Это тебе не с ВСС-кой наёбывать, брат. Только кач приблизит нас к увольнению в запас, а, Тихий?

Поржали. За воротами на улице послышался рык и лязг, пришла броня. Под песню Портоса вполголоса: «паааеедем, красоотка, катаааться», потянулись на улицу. Пока командир говорил со старшим из мазутеев, закидали ящики на броню, следом шмурдяк. Построились.

Комбат обнял группника, пожал нам руки, тихо сказал: «Вот так же бодро, с улыбочкой и вашими этими смехуечками, жду возвращения. С Богом и к черту вас!»

Залезли, помахали, поехали. По пути командир говорил со старлеем бронегруппы: экипаж, отвозивший нас на обувнушку, сгорел вместе с машиной и ранеными, попали на кочующую группу боевиков. Командир скривился и выругался, перекрикивая гул мотора:

- Блять! Их город, сука, их правила, они тут все щели знают, а у нас даже карты старые! Ну ниче, правила созданы для тех, кто по ним играет, а нам это совсем ни к чему. А, пацаны?
- Конечно, командир! Как кто-то говорил, ввяжемся в бой — а дальше видно будет. Ну или не видно, разберемся, - ответил Потап за всех.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 18. Больничка

До места мы не доехали. Промчавшись по широкой улице, где то там, то тут стояла разбитая и сгоревшая броня, в одном месте увидели башню от 80-ки. Она нелепо лежала посреди дороги, как брошенная поварешка. Сам танк стоял метрах в тридцати от нее, выгоревший дотла. При виде такого зубы сжимались до скрипа...

Свернув по какой-то улочке в частную застройку, упёрлись в хвост колонне техники. С грузовиков выпрыгивали бойцы в касках и брониках, в новеньком необмятом обмундировании, жались к заборам.

«Ну что, по ходу, приехали. Давайте, парни, с машины сдергивайте все, что набрали, как хомяки, и не отсвечивайте, я со старлеем переговорю», — командир нагнулся к люку.

Мы попрыгали в грязь, стянули все с брони, затащили скарб в ближайший двор и сами втянулись туда же, оставив Бармалея на улице на фишке. Где-то совсем рядом нехило прилетало из миномёта, в перерывах между разрывами слышалась стрельба.

Через пару минут, когда Бармалей с командиром зашли во двор, за воротами загремели траками бэхи, разворачиваясь на месте.

«До места метров двести по этой улице, госпиталь дальше через дорогу. Сейчас резко подрываемся, хватаем все, двое вперёд лёгких, я замыкающий. Рвем по-скорому. Должны проскочить, вроде, стихает обстрел. Колонна раскорячилась, корректировщик может работать, валить надо отсюда скорее, согласны? — командир замолчал и быстро окинул нас всех взглядом, что-то прикидывая. — «Нет. Один в головняк, налегке. Потап, давай ты. Пошли, пацаны!»

Мы, с интервалом метров в пять, кто с чем, все, как верблюды, с ящиками, ломанули резво бежать вдоль домов. Эти двести метров в броне, с двойным БК, с ПК и ящиком БЗТ я буду помнить до последнего вздоха. Пару раз прям рядом, во дворы домов, прилетало, но мы продолжали валить, не сбавляя темпа. Пересекли перекресток и вломились в госпитальный городок, с ходу повернув к зданию, чтобы укрыться.

«Ну что, орлы. Все получилось, с чем вас и поздравляю, — группник стоял, согнувшись, тяжело дыша и уперев руки в колени. — Хороший бросок, учитывая нашу нагрузку. Так, сейчас ищем какой-нибудь подвал, желательно, поглубже, и там обоснуемся. Один на фишку, мы с Бармалеем на рекогносцировку, остальные бдим, чехи рядом!»

Бармалей скинул РД, и они ушли. Портос встал у двери, приоткрыл её и подпёр камнем, отошёл внутрь и поглядывал, положив руки на ствол. Обстрел и не думал затихать, бахало постоянно. Стрелкотня тоже не стихала. Пользуясь моментом, отдышавшись, закурили. Потап пошел по этажу.

— Бляяя, да тут обосрано все! Братцы, осторожно, заминировано! Вот это масштбааабы, того рот наоборот, я такого не видал ещё!
— Дак а чего ты хотел-то, тут нашего брата полно, да и обстановка располагает — вон, как наёпывает с миномёта, а скинуть килограммчик перед боем — это святое, — заржал у двери Портос.
— Да-да, на дело надо ходить посратым и голодным — закон! — Артист начал застёгивать ремешок на каске. — Бля, да почему он расслабляется-то? Я всю дорогу с каской набок бежал, и поправить нечем, сука!

Тут заржали уже все, отпустило потихоньку.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 19.

«Возвращаются наши!»

Портос встретил группника с Бармалеем, сам остался у дверей.

«Короче, тут все повыгорело и разъёбано, что не занято — все загажено. Но мы нашли в одном корпусе подвал, там прямо за стеной комната, в ней какая-то хрень горит, но дверь железная. Мы её наглухо прикрыли. Получается, горит внутри. Дым, вроде, подушёл, а стена теперь в подвале, как грелка. Короче, обживёмся. Бармалей там пока пехотинца часового за пачуху сигарет оставил, сторожит подвал нам. Собрались, пошли, парни!»

Мы вновь в темпе навьючились и прежним галопом, на глазах ошеломленых мотострелков, как чёртик из табакерки, выплёвывались из двери здания. Опять безумный кросс по танковой колее, проложенной в грязи. Хорошо, хоть недалече.

Корпус здания, явно царской ещё постройки, представлял собой печальное зрелище, таращась на нас обугленными глазницами окон. В вычурном полукруглом эркере был вход с ажурным козырьком.

— Нам туда и вниз сразу! Там распрягаемся и начинаем обустраиваться. Огонь проверьте. Не дымит там? Как обстановка? Соболь, здесь в тамбуре наверху, на фишку, по часу, тебя сменят.
— Есть!

Парни потянулись вниз по лестнице, кто-то включил фонарь, оглядываясь. Я вернулся за ящиками наверх. Соболь тормознул меня:
— Медный, по-братски, забери вниз мой шмурдяк и там кинь где-нибудь, а?
— Соболь, да не вопрос, но следующей ходкой, БК стяну свой вниз.
— Спасибо! — он крепко пожал мне руку.

В продолговатой комнате вдоль стены, за которой что-то горело, стояли деревянные шкафы с бумагами и папками. Недолго думая, уронили их на пол, сдвинули, поверх кинули спальники — красотааа! Места хватило всем, а стена исправно отапливала помещение. Перекрытие подвала было бетонным, выше же все было деревянным и в остатке имело только трёхэтажные кирпичные стены. Тамбур в эркере тоже служил своеобразным укрытием. Там и сделали пост и очаг, чтобы греться часовому.

Быт по-простецки и быстро отладили, начались поиски воды. Выяснили, что в соседнем крыле здания, также в подвале, медсанбат и связисты, какой-то штаб кого-то там. В соседнем корпусе десантура, старые знакомцы. Техники натыкано битком, броня, кунги, Уралы, КамАЗы — все впритирку, народу уйма...

Воду разведали благодаря пацанам-танкистам, которые показали пальцем и объяснили. В большой воронке, видимо, от 120-й, торчала тонкая водопроводная труба, и из неё потихоньку самотёком лилась вода. Очередь к «источнику» имела место тоже быть: человек восемь переминались в раскисшей глине.

Термос, как обычно, достался мне. Ещё один термос нёс Тихий, а Потап составлял нам компанию, взяв с собой мой ПКМ. Нацедили воды, поржав с бойцами по поводу гепатита (чем сократили очередь на пару человек), утащили к себе. Возле входа к нам, упёршись задом почти в самую дверь, стоял БТР связи, облепленный антеннами, которого полчаса назад ещё не было. Возле БТРа ругались на матах наш командир и подполковник в афганке, отчаянно жестикулируя.

— А я тебе говорю, полковник, убирай нахой консерву свою от входа, ты чё творишь?!?!!!
— Во-первых, представьтесь! Во-вторых, я вам не обязан докладывать, где мне расставить технику!
— Полковник, ты заипал! Убери от входа БТР, делов-то, блять! Вправо, влево — убирай нахооой!
— Да кто вы такой?! Прекратите!
— Эх, полковник, ну будь ты человеком, сукааа, убери коробочку — корректировщик её в первую очередь сандалить будет, а мы напротив прямо. Сдвинь, будь другом!
— Ах, блять, другом? Да я тебя под трибунал, не знаю, кто ты там, неважно! Как ты смеешь? Ничего убирать я не буду!!!!
— Ну всё, всё. Тогда успокойся и нахуй иди отсюда.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 20.

Подпол в бешенстве, с выпученными глазами, рванул в сторону разбитого морга, где парковались кунги.

«Ну что за человек, где их таких броневых берут? Ох, не нравится мне эта консерва здесь, — командир пнул колесо. — Нашли воду? Красавцы! Тягайте вниз, поставим чайник да я вам накидаю обстановку».

Парни, где-то зародив кусок брезента, завесили вход. В подвале уже было ощутимо тепло, некоторые разделись до летнего. Портоса отправили к связистам решить вопрос с электричеством, командир пообещал не скупиться за спирт. Соболя сменили, и теперь он лежал, блаженно вытянув ноги.

Кипятнули чайник, в одном котелке запарили заварку, принесли все вниз. На небольшом освещённом фонарем участке командир расстелил карту, сложив нашими квадратами кверху для компактности.

— Вот смотрите, река подкову делает. Поздравляю вас, мы прямо в ее центре. Передок по реке, за рекой противник. Там мотострелки в обороне. Нам интересно не это. Вот здание, в пятидесяти метрах от забора госпиталя, Нефтяной институт, нам туда. В 4 утра вот здесь будет ждать проводник из ФСК. Наша задача прежняя: разведка и уничтожение огневых точек, оборона института, ещё просят морпехов поддержать, они, вроде, штурмуют завтра. Здание в округе самое высокое. Вот здесь проспект, упирается прямо в площадь у Президентского дворца. Перед перекрестком справа и слева пятиэтажки, там, по сути, укрепрайон у чехов. Так как нас пятнадцать человек, делимся по семь, комгруппы один — Гром, два — Федот. Работаем по очереди. Я сам — старший, хожу со всеми. Все ясно?
— Ясно, так точно.
— Тогда сейчас жрём, спим, все проверяем, в два ноль ноль подъём на выход.

Ещё через пару часов у нас появился свет. Затея с обогревом от пожара дала результат: можно было спать в одном тельнике поверх спальника, при этом на улице ощутимо подмораживало. Короче, устроились ещё круче, чем на консервном. Дежурили по часу, я свою вахту отстоял ещё посветлу. Толстые стены здания вселяли уверенность, высокие узкие окна обеспечивали круговой обзор, и только БТР, уткнувшийся в двери, портил весь обзор с фронта.

Сменившись, я разогрел гречку в банке на углях и налупился каши с хлебом. Хлеб принес Портос, целую охапку. На вопрос, где взял, отвечал, что брёл по запаху — а там полевая кухня и пекарня. Ну он, как настоящий прапорщик, и попросил немножко, то есть сколько смог унести. Хлеб был вкуснейший, «сникерсы» уже порядком надоели.

Ближе к вечеру командир с Потапом ушли в штаб, а мы попадали спать. В два часа ночи, всех идущих на БЗ растолкал Гром, который встал раньше. Наскоро перекусив, стали деловито снаряжаться и все перепроверять.

— Воды все набрали с собой? Хорошо. А пожрать?
— Дык идём до ночи, накой оно, тащить ещё?
— Ну, смотрите сами. Идём до ночи, а вернуться можем через несколько дней, всяко бывает. Хоть по тушняку зацепить, сильно не оттянет, поди.
— Гром, да не переживай ты так, сгоняем, поработаем, вернёмся. Всё красиво будет. Потом и пожрем. Я вон лучше пару эфок лишних возьму, чем консерву, — резюмировал Портос.
— Да тебе подкожных запасов на месяц хватит, я за тебя не переживаю, — Гром повернулся ко мне. — У нас вот молодой дикорастущий организм. Медный, взял пожрать?
— Да у меня в эрдэхе банка сгухи есть, снизу. Как патроны кончатся из БК, тогда и пожрем. А нет — обратно принесу, скоро, как талисман, эта банка станет.
— Домой увезешь, в камуфляж покрасишь и в сервант поставишь, а, Медный? — съязвил Потап.
— Не, отвечаю, если из этого ипаного города живыми вернёмся — буду в ПВД спирт сгухой запивать.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 21.

Командир, в полной снаряге, отдал приказ выходить на улицу. Вышли, построились возле БТРа.

— Попрыгали. Жалобы, замечания, предложения? Нету? Ну и отлично! Выдвигаемся на северо-западный угол территории, там пролом, пост. Пароль сегодня в ночь — «семнадцать», вечером сообщат по связи дневной. Бук, рация, батареи?
— Все норм, рация окей, три батареи, командир.
— Я пока впереди, потом Потап в головном. Погнали, парни!

Растянувшись в цепочку, шли по развороченной техникой и взрывами колее. Немного радовал морозец, который сковал грязь: жить стало немного проще. Вдоль зданий все было забито максимально прижавшейся техникой, возле костров ютились солдаты, пытаясь подвинуться поближе к огню. Танкисты спали на решетке моторного отсека 80-ки, укрывшись брезентом.

Я шел в ядре группы вслед за Буком, позади меня Тихий, в тыловом — Артист и Портос. Портос нёс ещё мою сумку от броника, в которой лежали четыре снаряжённых ленты по 200. Лентами я разжился вечером в сгоревшей бэхе, стоявшей недалеко от источника воды.

Через некоторое время мы приблизились к проему в кирпичном заборе.

— СТОЙ! ШЕСТЬ!
— Одиннадцать!
— Проходи!

Из темноты появился морпех с автоматом наизготовку: «Разведка? Вас там ждёт такой, как этот, как его? О! Робокоп!»

Ожидавший нас и вправду отдаленно напоминал данного персонажа: в шлеме с штурмовым забралом, сером плитнике и серой форме. Вооружен он был АКСУ.
Пока наш группник и проводник разговаривали, я осмотрелся. Мы оказались на улице, выходящей на большой проспект. Правее виднелось, как я понял, здание института — оно было самым высоким. На самом проспекте стояли пятиэтажные дома.

Выдвинулись. Потап с ФСК-шником впереди, командир вернулся в ядро, к Грому и Буку. Повернув направо, вдоль противоположной стороны улицы пошли к институту. Добрались до пересечения с проспектом, который упирался в президентский дворец, остановились.

— Так, улицу пересекаем только перебежками. Прострел прямой, очень опасно, снайпера балуются, — заговорил «Робокоп». Достал из-под плитника рацию уоки-токи. — Капкан, ответь!
— На приеме.
— Посмотри в окошко, дам тебе горошка.
— Принял, ждём. Прикроем. Работаем.

Робокоп повернулся к группнику, тот кивнул ему: мол, слышал.

«Потап! Первый, страхуешь потом. Гром. Бук. Медный. Тихий, Портос и Артист, я замыкаю».

Первым рванул на двадцатипятиметровочку Робокоп, залёг в обломках здания, махнул нам. За ним, полупригнувшись, с низкого старта ушел Потап. Добежал, залёг. Гром, забрав у Портоса мою сумку с БК, побежал третьим. После того, как добежал Бук, я, продышавшись, рванул на полусогнутых. Надо было сделать пять толчковых, дальше уже меня нёс разогнанный вес, по инерции. Добежав, перепрыгнул кучу и рухнул в обломки, тяжело дыша. Тут же стал переворачиваться и оглядываться в поисках позиции.

«Нормально всё, сиди, тут не видно нас уже. — ФСК-шник похлопал меня по плечу. — Все перейдут — пойдем дальше».

Я откинулся на спину и огляделся. Восьмиэтажное здание было сильно повреждено. Один угол был отколот снизу и до седьмого этажа, внизу лежала груда обломков до третьего. Обнажились стены коридоров и аудиторий, топорщились арматурой разорванные перекрытия…

Проспект пересекли без происшествий все. По куче обломков за проводником зашли в здание на уровне второго этажа и по коридору пошли к лестнице. Вслед за Робокопом, мы стали спускаться в темный провал лестничного марша.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 22.

Спустились в подвал, где нас встретил ещё один Робокоп, только пятнистый и с новинкой — винтовкой СВДУ. Мы из такой стреляли, но в силу специфики в работе не использовали. При чахлом свете коптилок было видно, что за дверью начинается длинное помещение. Дальше по подвалу, в одном из отсеков, был оперативный штаб спецназа контрразведчиков: там горела лампочка шахтерского фонаря, на столе лежала карта, трое у стола что-то негромко обсуждали, а связист в углу монотонно и безрезультатно вызывал «Кордон». Остальные расположились на полу вдоль стен.

Наш проводник отвлёк говорящих, доложил. Старший обратился к нам:

— Добрались нормально? Молодцы, хорошо время подгадали. Светлее станет — зайти без вариантов. К делу. Ваша задача — выявлять и уничтожать огневые точки, снайперов. Через пару часов батальон морпехов будет штурмовать дома за сквером, там открытки метров пятьсот. Этот рывок надо будет им прикрыть, чтобы добежать смогли. Закрепятся — мы отсюда поддержим. Они без техники, жгут их коробочки сразу, даже половину проехать не успевают. Да вы сами увидите сверху. В соседнем здании слева — наши, библиотека это, вчера днём отбили. Справа три девятиэтажки — там хер пойми кто, но пока тихо. Рядом, возле них, от нас метров сто, ещё пятиэтажка под железной крышей — вот оттуда, с чердака, бляди по нам работают. И по библиотеке. Ну и напротив нас за сквером пять домов в ряд — оттуда чуть не с каждого окна хуячат. И снайпера, и пулеметы, и граники. ПТУРами даже бывает. По фронту из-за угла техника выезжает — ебошат прямой наводкой с танчика. До президентского — километр двести дистанция. Но вы это... туда не стреляйте. Там эти пидоры пацанов наших на окна повесили, сука. Я понимаю, они мертвые уже, но все равно это какой-то сюр. Пиздец, в общем... Короче, парни, мы здесь, на первых трёх этажах. Связь, БК, координация. Вы — наверх по торцевой лестнице. Там ПТУР две позиции и обезбашенный пушкарь, не брякните его часом, контуженный он. Все, работаем, парни, успеха!

В это время здание содрогнулась с грохотом, с потолка посыпались песок и пыль. Лупили с танка, как нам и обещали…

Как и на Обувнушке, окна были заложены до седьмого этажа, что делало подъем более-менее безопасным. На седьмом и на девятом, в глубине коридоров, были оборудованы позиции ПТУР, которые обслуживали срочники-мотострелки. Встретили мы и орущего и непрерывно дергающего головой и плечом старлея- пушкаря Саню. Он при штурме потерял весь свой расчет, орудие и связь с командованием и считал себя «в свободном плавании». Целью плавания было «мочить ебучих чехов всеми доступными средствами, главное — побольше». Пушкарь стрелковое не признавал, воевал шайтан-трубой, и на трёх верхних этажах возле каждого окна стояло по букету РПГ-шных выстрелов.

Обосновались мы на техэтаже. Командир и связь заняли глухую комнату без окон, я с помощью Тихого притащил стол с девятого, и мы оборудовали позицию напротив торцевого узкого окна чердака. Сектор обстрела градусов семьдесят, работа вниз метров со ста двадцати из-за перепада высоты. Проспект, сквер, дома напротив и президентский — все, как на ладони.

Подошёл Портос:
— Медный! Ты чтоб сегодня весь БК отстрелял, я твою сумку больше не потащу!
— Тебе полезно. Похудеешь, подкачаешься!
— Да что вы знаете о пользе? Мне, может, полезно было бы соточку сейчас хряпнуть и шашлыком закусить, а не таскаться по развалинам.

Наш разговор прервала чиркнувшая о потолок и ушедшая рикошетом в глубь коридора пуля.

— О, блять. Это уже одноглазый, стопудово. Темно же ещё. Он что, наобум лупит? Снайпер работает, у окон осторожнее!!! — в конце своей речи Портос повысил голос в расчете, что услышат все.

Подошли группник с Громом.

— Не засекли, откуда?
— Нет, командир. Пуля в окно снизу пришла по траектории. Скорее всего, из домов напротив.
— Аккуратно, ещё раз напомню. Против нас сброду всякого там есть, не исключены спецы профильные. Аккуратненько вскрываем и давим.

Я позже пойду к фэйсам схожу, уточню ещё по штурму морпехов. Картина ясна? Все, работаем, парни!

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 23.

По улице медленно крался рассвет. Солнца не было видно из-за тумана и низкой облачности, просто небо становилось более светло-серым и стали проступать очертания улиц и зданий. Приникнув на позиции к пулемёту, я не отрываясь наблюдал за обстановкой на проспекте. Ноги ощутимо замёрзли от бездействия, поэтому я потихоньку переминался с правой на левую, чтобы хоть немного разогнать кровь и согреться. Морозец под утро придавил, по ощущениям, под двадцаточку и щипал кожу на лице под аккомпанемент выдыхаемого пара.

Тихий толкнул меня в плечо:

— Медный, ты чего приплясываешь?
— Да ноги околели, пытаюсь согреться.
— Давай, подменю тебя, по зданию полазишь, согреешься? Только далеко не уходи.
— Да, давай, хорошая идея.

Тихий приник к прицелу ВСС, облокотившись на стол. Я решил спуститься на пару этажей, рассудив, что хождение по лестнице должно меня быстро согреть. Пригибаясь у торцевых окон ниже уровня подоконника, миновал пустой восьмой этаж. На следующем расположились ПТУРщики. Пацаны-срочники моего призыва с Ленинградской области поделились со мной куревом, мы отошли вглубь здания и задымили под разговор.

— Давно вы здесь уже?
— С пятого января, неделю почти. На больничке стоим, здесь по суткам работаем. Вчера пацанов танчиком чехи на шестом этаже заебашили. От Саньки не осталось ничего почти, второму номеру ноги оторвало... Гранатометчик этот, старлей, сжёг его к вечеру ближе, весь день в засаде на танк сидел. Так у них ещё есть, сука. Выскочит из-за угла, один выстрел — и валит сразу. Три ракеты впустую ухлопали, попасть не можем. Быстро все делают, падлы. Там, перед президентским, окопы у них, укрепления — вот по ним работаем да по пятиэтажкам. Они по нам. Снайперы заебали, реально охоту за нами ведут. Потолок видал? Как чиркаш, на коробке, только щёлк , щёлк.. привыкли уже... Вы-то по снайперам спецы, нам сказали. Поможете?
— Так мы как раз по этому делу сюда и припёрлись. Сам-то откуда?
— С Благовещенска, Дальний Восток.
— Нуу, практически земеля, мы с Сибири!

Мы крепко пожали руки и я двинул дальше по зданию. Когда-то здесь кипела жизнь: по коридорам и аудиториям живыми потоками текли студенты и студентки, преподаватели... Обитель знаний... Эта воображаемая картинка словно на секунду выкинула меня из реальности, в которой всё вокруг было разворочено, разбито, а полы были засыпаны книгами вперемешку с обломками мебели и стеклянным крошевом.

По мере того, как светлело на улице, в разных местах города разгорались ожесточенные стрелковые бои. Немного размявшись и относительно согревшись, я двинулся обратно на позицию. На лестнице повстречал командира, спускавшегося к фэйсам.

— Осмотрелся, Медный? Ну, чего видел интересного?
— Да я с ПТУРщиками общался, снайпер их щемит. Да морковку пытаются время от времени закинуть. Там есть одно место, на лестничном марше, ниже на пол-этажа от их позиции. Там дыра от попадания, не очень большая, но понаблюдать в нее можно.
— Хорошо, я гляну сейчас, молодец! Давай, двигай наверх к Тихому, смени его, пусть спустится к пробоине, понаблюдает в оптику.

Сменив Тихого, я продолжил наблюдение на позиции. Движений у противника не наблюдалось. Через улицу слева от нас бойцы у торцевого входа библиотеки грузили раненых на бэху-техничку, тяжёлых в десант, остальные лезли на броню. Механ скидывал с борта ящики с БК. И в этот момент я отчётливо услышал хлопок и увидел трассу газов от гранаты РПГ, которая, вылетев из-под крыши справа стоящей пятиэтажки, ударила в борт эвакуационной брони. Вспышка, взрыв, огромный факел пламени…

Было очевидно, что не выжил никто. От увиденного хотелось орать. Долго, яростно, протяжно...

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего

Часть 24.

По лестнице забежал контуженый старлей и, глядя на меня, почти проорал:
— Видел, откуда!? Откуда, блядь, они ебашат, видел?!?!
— Видел реверсуху от морковки. Судя по всему, с крыши пятиэтажки, которая впереди и правее, я сам дом не вижу.
— Сука, я с левой стороны в засидке на девятом был. Увидел только, как парней пожгли — и сюда бегом! Блять! С того торца, где они сидят, пидоры, у меня мертвая зона. Я правее всю крышу сложил уже. А тут с фронта, блять, их не ковырнуть, сразу пулю словишь...

Он как-то весь поник вдруг. Плечи опустились, голова постоянно дергалась.

— Ты чо, старлей?
— Чо «чо»? — передразнил он меня. — Пацанов жгут они, пидоры, с фланга постоянно, техники видел, сколько возле угла горелой? Они как только по проспекту выскакивают — максимум пятьдесят метров, дальше никто не уехал. Надо убирать их оттуда, но, блять, как?!? Надо дом забирать, а никто не чешется, сука... Чокаешь-то, с Урала, что ли?
— Да не, дальше маленько. Сибирь- матушка.
— А я питерский, родился в Ленинграде.

Снизу поднялись группник и Портос, старлей ушел в свою засаду. Командир ушел в свой закуток, а Портос протянул мне сигарету. Закурили. С удивлением разглядывая Мальборо, я спросил:

— Ты по графику их куришь, что ли? Все уже давно Приму всаживают.
— Да там, когда в спешке похватали, что успели, я по карманам да в броник рассыпухи ещё нагреб. Вот, пару пачек нашел вчера. Ты лучше скажи мне, друг мой, сколько врагов уже убил и во сколько планируешь совершить свой подвиг, а, Медный? — и заржал, затряссшись всем телом.
— Бля, не смешно, тут пацанов пизданули только что, раненных сожгли. Вон, смотри, броня догорает. А долбят оттуда, где у нас мертвая зона — снизу и справа. Дом там, с чердака. Так что не подъебывай, не до смеха.
— Слушай, надо командиру сказать, а то там морпехи накопились внизу. Мы там общались с комбатом, готовятся через парк штурмануть.
— Скажи, надо забирать пятиэтажку сначала, а то они с тыла будут, а это полный финиш, бля...

Портос скрылся в проёме и уже через пару минут вышел со словами: «Медный, иди к группнику, зовёт, я подменю тебя».

Я зашёл в отсек. Командир расспросил меня о засаде боевиков, встал, сказал мне идти за ним и бросил Грому: «Сейчас вернусь, надо вниз. Смотри тут, аккуратнее, — и, повернувшись уже ко мне, — Медный, бери ствол свой, пошли».

Я забрал со стола пулемёт, мы вышли. Хотел взять РД, но командир отрицательно покачал головой: «Налегке».

Уже втроём, с Портосом, начали спуск. Дошли до пробоины, где наблюдал Тихий. Группник отправил его наверх. На шестом зашли в аудиторию по правому флангу, потом в следующую.

— Во! Медный, слушай. Давай здесь падай, морпехи пойдут в накат, я им сейчас про эту пятиэтажку расскажу. А ты смотри: вдруг что, огня дашь, задача ясна?
— Так точно, предельно!

Ушли. Я подтянул к окну стеллаж, так, чтобы большая часть проема была скрыта, оставив себе неплохой сектор обстрела, подвинул валявшийся тут же стул и, улыбнувшись, подумал, что расположился с комфортом.

По словам старлея-артиллериста, в доме справа с фланга было тихо, все движения он убедительно пресекал с помощью своей шайтан-трубы. Дом напротив и правда напоминал руины из Бейрутской кинохроники. В любом случае, справа меня надёжно прикрывала бетонная стена института.

Через некоторое время внизу кто-то задвигался. Из пролома снизу нашего здания морпехи змейкой устремились по развалинам к наблюдаемому дому. Преодолели половину дистанции — тихо. Продвинулись ещё, поднакопились у трансформатора, пошли дальше. Тихо. Я прилип к прикладу, глаза одновременно пытались объять каждый метр дома по трём подъездам.

Дошли. Было видно, как, подсев под стену, ребята коротко посовещались и побежали, пригнувшись, вдоль дома в крайний подъезд. В это время по маршруту двинулась ещё одна группа штурмовиков.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 25. Институт.

Первая группа морпехов, блестя касками, скрылась в подъезде. В это время вторая группа тоже подтянулась под стену. Парней я видел в окнах — как они, прикрывая друг друга, движутся наверх. Вторая группа из пяти бойцов пошла налево, к первому подъезду. Трое остались: видимо, командир и связист.

Я утратил визуальный контроль за второй группой и стал смотреть на развороченную наполовину крышу. Завёрнутые листы железа, сломанные и обугленные стропила на фоне низкого серого неба. Старлей славно покуражился, просто месиво.

Наконец я увидел движение на чердаке. Наши выбирались из люка подъезда, видно было небольшой кусок. Я контроллил левее, куда мог. Середина крыши представляла собой баррикаду — дикий залом железа и дерева.

«Аккуратнее, братцы, потихоньку», — шептал я себе успокоительно, — «все хорошо, я прикрою, вы только на какую- нибудь поганку чеховскую не напоритесь, их там всего трое, ну, четверо, вы их чик — красиво и дальше пойдём…»

Сквозь проёмы я видел, как морпехи потихоньку приближаются к середине крыши. Не спеша, не шумя, перелезая кучи обломков.

Взрыв! Граната. И следом яростная перестрелка. И все это, судя по звукам, в первом подъезде. На крыше тоже услышали и, резким броском забравшись на завал, начали вести огонь в направлении чехов. Через двадцать секунд все стихло.

Я продолжал наблюдать. Штурмовики сверху спустились вне зоны видимости, а когда вышли к командиру, я оценил обстановку. У морпехов трое тяжёлых или 200, один хромает, одному бинтуют голову. С чехами все понятно: на пути в райские кущи к гуриям.

Внизу потянулись с носилками к пятиэтажке, следом группа тащила АГС и БК к нему. Решили создать точку поддержки. Вообще очень рискованно, дом на первой линии от чехов. В тыл побежали с носилками — так и есть: двое триста, один двести, несут на одеяле. Двое лёгких.

Захрустели стекла в начале коридора. Я резко перекинул ствол, направив на дверь.

— Эй, Медный, это я, Потап. Туши свет.
— Заходи — не бойся, выходи — не плачь, — не остался в долгу и я, рассмеявшись в ответ.
— Снимайся, брат. Погнали наверх, морпехи сейчас в накат пойдут, будем по огневым точкам работать в пятиэтажках справа, и слева — по гостинице «Кавказ». Тихий уже вроде брякнул одного, когда чердак зачищали.

Мы начали подъем по лестнице, и в это время раздался громкий взрыв. Все здание содрогнулась. Коридоры мгновенно заполнились пылью, в ушах звон, на зубах хруст. Идём наощупь в этой пелене, держась за перила.

— Блять, как по-серьезному прилетело. Я думал, посыпется весь институт, так шатнуло. И не видно нихера.
— С танчика, стопудово. Он ПТУРа сложить пытается. Нам можно не сосать, — Потап опять заржал.

Наверху нас встретили Портос и радостно приплясывающий старлей-артиллерист.

— Сжёг я его, сжёг, пидарюгу! Двое суток пас и сжёг всё-таки!!! Он выехал, пока наводился — я его срисовал. Выстрелили одновременно. Он не успел съебать. Горит, как свечкаааа!!!!
— Бля, старлей, ну ты красавчик! Поздравления! Айда в разведку к нам, раз в засаде по красоте сидишь?
— Яяя? Да чтоб я с такой пукалкой бегал??? — он пальцем за мушку приподнял висящий на Портосе АКС. — Не позорьте меня, я вас искренне умоляю. Я — Артиллерист!!!

Старлей гордо покинул нас. Портос ввел в курс. Командир, Бук, Артист и Тихий перебрались в пятиэтажку. Здесь Гром за старшего, и нас трое. Как штурм начнется — наблюдаем и давим сопротивление. Гром с оптикой, у Потапа бинокль, будут целеуказание выдавать.

«Может, пожрем наскоряк?» — спросил у нас Потап. Мы с Портосом отказались, аппетита не было. Потап вскрыл вынутую из РД банку тушёнки и начал ожесточенно перемалывать челюстями тушняк, предварительно выкинув застывший жир на пол.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 26.

Снова раздался взрыв, здание тряхнуло, но ощутимо слабее. Опять поднялась пыль.

— Сссука, ну чё за уроды, пожрать спокойно не дадут, — вставая с карточек и зафутболивая банку в угол комнаты, недовольствовал Потап. — Нету перчика, а мы вам песочка, ням-ням, тьфу! ПТУРом козлины балуются, с танчика страшнее было. Да, Портос?
— Да я, бля, думал — все, кирдык, завалит, как Степанакерт. Куда ломиться, верхотура. Качнуло здорово. Медный, давай смени меня, разомну ноги, замёрз. Эх, чаю бы, кипяточку, про сто грамм ваще не мечтаю..

Я занял свою позицию, подтянул поближе короб на 200 и приготовился. Время прошло, должны уже и начинать, вроде.

***

О том, что штурм начался, мы поняли по разом возросшей стрелкотне. Потап быстро занял позицию чуть сзади и левее меня, достал из футляра бинокль, который затрофеил в частнике возле больнички.

— Готов, Медный? Давай мы их пощекочем сейчас. Смотри: дома три, по пять этажей. По порядку даю — дом, этаж, окно. Ферштеен?
— Работаем.

В прорезь прицела разглядывал дома, практически везде мелькали огоньки выстрелов.

— Потап, я готов. Могу сплошняком херачить, они отовсюду лупят!
— Погоди, брат, погоди, я кое-что пожирнее нашел. Второй дом, этаж третий, окно большое, зелёная херня в пол-окна висит. Видишь?
— Вижу.
— Из-за тряпки этой с мухи наваливают, и пулемет там. Давай, Медный!

Я выцелил окно, вложился поудобнее и начал работать короткими. О том, что попадаю именно в то окно, свидетельствовали фосфорные огоньки БЗТ-шек, впивающиеся в соседний кирпич.

— Молодец, Медный, красавчик!! — не отрываясь от окуляров, комментировал Потап. — Подтверждаю поражение, там из-за тряпки этой упал пластом один. Теперь давай на два окна ниже и пять вправо. Там двое. Левого ты не возьмёшь, правый — твой сто процентов. Ща я скажу, он с пулеметом вылезет. Видать, перезаряд.
— Я навелся. Готов.
— Ждём. О, есть движение, пошли сошки. Работай!

Пулемет уже привычно подарил мне часть своей энергии, которую ощущаешь до самых пяток. Две коротких, одна длинная. Звон в ушах от грохота, звон гильз по полу, резкий дымок сгоревшего пороха...

— Готов! Подтверждаю! Медный, видишь? Картинка меняется.

И действительно, к этому моменту огневая поддержка наших атакующих достигла своего пика. Чехи в ответ стрелять стали меньше. По мере приближения морпехов им приходилось высовываться, многие не засунулись обратно. Все обращённые к фронту фасады кипели кирпичным крошевом, вспышками разрывов, внизу на грязном снегу вперёд планомерно перебежками передвигались наши.

Разнесенный вдребезги сквер с постройками облегчал продвижение морпехов, но приходилось им несладко. Потап, зачехлив бинокль и взяв свой автомат, последовал моему примеру и тоже стал стрелять просто по вспышкам ответного огня.

— Потап, я пустой! На перезарядку.
— Понял, принял!

Закинув пустую ленту в сумарь, я уложил ещё 200 БЗТ-шек в короб и, поставив на стол, начал перезаряжать ствол.

— Я тоже пустой, все магазины расстрелял. Попал в кого, не попал — хер пойми, метров четыреста тут...

Продолжаю работать на вспышки короткими. Припалил окно, откуда очень уж усердно стреляли мухами, и решил отрабатывать его покучней. Позади меня Потап, сидя на ящике, снаряжал магазины. В какой-то момент сквозь стрельбу я почувствовал лёгкий хлопок по плечу. Оборачиваюсь — Гром и вездесущий Портос.

— Медный, гаси шарманку. Чапай думать будет, — оскалился Портос.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 27.

Гром, прислонив СВД к стене, присел рядом на корточки. Брови сошлись на переносице, смотрел исподлобья, сигарета дымила в грязных пальцах.

— Ну, всё. Добежали, закрепились, — тихо хриплым голосом заговорил Гром. — Поработали хорошо, наши из дома выходят. Пока можно пожрать и покурить. Может, как-то кипятку сварганим? Вода есть?
— Сейчас придумаем. Чего хмурый такой?
— У морпехов потери — пиздец. Кто такую ебалу придумал, дома в лоб штурмовать? Его бы самого туда... Ладно, ночью — ещё туда-сюда, а так — это просто мясорубка. В Сталинграде, наверное, так же было. — Гром докурил, со злостью плюнул на пол. — Ну так что с кипятком, где жечь будем?
— Надо на 8-й, там продувон, а тут околеем от дыма, окошечко маленькое.

Я решил двинуть на поиски подходящей посудины для костерка, чтобы кипятнуть воду. Пригнувшись, миновал площадку девятого этажа и уже практически на выходе на 8-й этаж все-таки поймал его. Ну или он меня. Передо мной, как в замедленном кадре, расцвел огромный огненный цветок, клубясь и распухая. Я почувствовал, как мои ноги отделяются от пола, низ и верх поменялись местами. Удар, темнота...

Пришел я в себя от того, что кто-то настойчиво дёргал меня за лямку броника. В глазах постепенно восстанавливалась резкость, в голове звенело. Тихо. Что-то теплое грело шею слева. Сссука, кровь. По ходу, из уха. Почему так тихо? Почему группник трясет меня и что-то говорит, но я не слышу?

Меня подняли после взрыва парни, шедшие наверх. Потом мне всё, конечно, рассказали в деталях, но пока я просто потерял слух. Абсолютно. Совсем. На трое суток. Я даже не смогу описать это «ничего» в ушах, это не с чем сравнить. В остальном — жив, цел, орёл. Но, бля, какой кошмар разведчику оглохнуть!!! В голове ворох мыслей: насколько серьёзно, лечат ли? Если да, отправят в тыл (да ну нахер, я не поеду!!)? И вообще, а дальше-то как, бля? Я теперь в группе балласт и обуза. А вот кому глухого нахрен пулемётчика — налетай! Свежесостряпанный, сука!

О том, что происходило далее, рассказывать смысла нет. Командир вывел меня из активной работы, и остаток этого дня я провел в глухом углу техэтажа, снаряжая свои ленты и магазины парням, чтобы было, чем занять трясущиеся руки. Голова дико болела, зрение в полутьме реагировало с опозданием, во рту горечь и сухость. Группник общался со мной записками, так что я был в курсе происходящего. Остальные же в группе пытались поговорить знаками, я пытался читать по губам, но дико тупил, поэтому все ржали, в том числе и я.

Выводили меня из института уже по темноте, как теленка: за лямку в паре с Громом. Ствол и РД отобрали, так что в бронике и в каске это был лёгкий бег. Так же, рывком, ушли через проспект и вернулись к больничке.

Двое суток я отирался в «нашем» подвале. Парни уходили и возвращались. Все, живые. Я следил за костром, готовил жрачку, щипал курей, добытых нашими рэксами. Грешен, каюсь, бахнул полкружки чистой спиртяги, которой щедро поделились соседи мотострелки. После чего на полусогнутых пропер до своих нар и спал сутки.

Наутро, ещё не открывая глаз, услышал неясный шум и приглушённые голоса. Подумал — снится. Открыв глаза и сопоставив звуки с увиденным, громко и радостно заорал, а услышав свой голос — заорал ещё громче! Я слышу!

Портос, отложив разобранный автомат, вытер руки тряпкой, привстал, внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Медный, чего ты? Кошмар приснился?
— Да ну нахер, какой кошмар? Слух вернулся! Хреново, но слышу!
— Тогда расскажи-ка мне, мил человек, кто же это нас всю ночь французскими ароматами окутывал и храпел, как танк? Где успел-то? Когда, бля? Глухой он, сука, смотри на него! А может, лекарство-то помогло? А, Медный?
— Не знаю, что помогло, но я выспался на год вперёд и слышу, это прям здорово! С вами пойду сегодня в ночь!
— Как командир решит, но мы тебя поздравляем, брат! Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 28.

—… Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера…

В глазах предательски защипало, внутри как-то сперло дыхание от такого известия.

— Это точно? Может, выжил кто? Не, ну плутают сейчас, может, по городу? А вдруг раненые где отлеживаются? Всяко же тут может случится, я вот уже в чудеса верить начинаю.
— Медный, да не мельтеши ты. Вот пока кто-то глухой и бухой спал тут вчера, мы ситуацию обсудили и это все тоже. Искать будем до талого, федералы уже в двух кварталах от вокзала контроль установили. Майкопцев разъебали жёстко на Новый год, весь маршрут колонны через город техникой сгоревшей забит. Пойдем наверх, чаю хлебнем, да всем про «чудо» расскажем… Да, Медный?

Мы поднялись наверх к выходу, где у нашего очага на ступеньках и ящиках сидели парни, греясь у огня.

— О, Медный, будешь шоколадку? — Артист, широко улыбаясь, тянул руку для приветствия.
— Харэ дразнить его, братва, он опять все слышит, — раскатисто заржал Портос.
— Ох, вот это нихера себе! Я думал, вы меня подбадриваете, а вы, блять, животы с меня надрывали? Все, пиздец, кровная месть и смертельная обида! Как же я рад вас всех слышать, парни!

Пообщались, попили чаю, мне пересказали, как меня нашли оглушённого, сказали «фартожопый, шо пиздец, а теперь ещё и слышишь». Толкались у костерка в тамбуре, ждали командира из оперативного штаба — они с ответственным ушли за ночной задачей.

— Медный, ты если с нами в ночь собрался, иди готовься к выходу, — Гром присел на ступеньку рядом со мной и закурил сигарету.
— Да у меня все на фоксе, только обрядиться. Я тут от безделья глухого и почистил, и помазал, и все перетряхнул в РД.
— Сгуху сожрал, поди?
— Нее, оставил на дне, под патронами. В М-ке со спиртом ушатаю, как и обещал, командир.

Вернулись наши офицеры, все потянулись в подвал. Группник развернул на нарах карту.

— Вот, где это? А, вот, нашел. Обстановка такая: сегодня нам делают коридор, идём за Сунжу, технику дадут. На броне прём сюда, здесь прощаемся, смотрим, что надо, и обратно на своих двоих. Выходим на вот этот перекресток, там блок-пост «вованов». Их предупредили, они нас с пяти до семи ждать будут. Задача ясна?
— Так точно! Командир, — Гром придержал группника за рукав, — Медный оклемался, слышит вроде, мы тут проверяли всяко. С нами рвется, возьмём?

Группник внимательно посмотрел на меня.
— Сам как? Готов?
— Да, готов, конечно! Собираться?
— Добро! Собирайся.

Командир пошел к лестнице, не доходя, остановился и вполоборота сказал:
— Парни! За Сунжей наших нет... — и вышел.
— Оппачки! Отэтонихуя себе! Неужели в разведку пойдем? Аж не верится, — озадаченно выдал Потап.
— Ну это чтоб не разучился, стопудово, а то все тебе «трататата», — расхохотался в ответ Портос.

Я, весь внутренне ликуя от того, что меня взяли на выход, поднялся наверх. Группник вышел, и только Соболь, стоящий на фишке, был у огня. Мы закурили, Соболь налил мне кружку обжигающего чая. Потихоньку разговаривали.

— Слышь, Медный, бэтэр этот заебал. Он связной, они постоянно в нем шкуру трут, ну, и греются. Весь выхлоп нам в тамбур. Я им уже по броне стучал… Мёрзнут, говорят, и хер чё объяснишь.
— Парни говорят, нас, вроде, поменять должны сегодня-завтра, забей ты на него. Скоро свалим с больнички этой проклятой.

Нашу беседу прервал миномётный огонь противника. Чехи насыпали по территории наобум и не очень плотно, но стоящему метрах в двадцати КамАЗу не повезло и он медленно разгорался. Звук прилетов и дробь осколков стали уже настолько привычными, что мы пригибались, только когда разрывы были уже совсем недалеко, а на звуки почти не обращали внимания. Да и в целом гул войны стал вполне привычным фоном.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 29.

За бытовыми хлопотами под канонаду разрывов пролетел этот день. Бук и Артист, сходив в частник, вернулись с полным сидором всяких круп, консервов и домашних заготовок. Решили варить супец во вкладыше от термоса, и там уже что-то аппетитно булькало и благоухало ароматами. Мы с Потапом, притащив воду, синхронно потянули носами, а Потап, взяв поварешку, начал шерудить в котле.

— Эээ, ара, палцы убэри, да? Отрублю нахуй! — вскинулся на Потапа Бук.
— А мясо-то где? — Потап недоуменно пожал плечами.
— Тебе не положено! — отрезал Артист.
— Да как так-то?
— А так! Сварим — позовём всех. Нехер грязные грабли над котлом трясти! Мяса ему, разбежался. Ты это мясо поймал? Вот то-то же, отвали!
— Эх! Медный, идём отсюда. Две жадины собрались, ловить нечего.

Мы спустились в подвал. Потап по примеру Портоса и остальных завалился спать, а мне сон не шёл. В голове крутились кадры из памяти с начала командировки. Прошел всего месяц, а казалось, эта командировка длится уже вечность. Мы свыклись с окружающим нас хаосом и потеряли страх...

Попытался представить, что сейчас делают родные, друзья в далёкой Сибири, но бросил это занятие, недоумевая. Я практически разучился мыслить гражданскими категориями, мир разделился надвое. Один — этот, здесь и сейчас, грязь и кровь, порох и смерть... Другой — нереальный и сказочный, где везде светятся окна и фонари, люди спокойно живут, занимаются работой и бытом, растят детей. Этот мир казался экспонатом под стеклянным куполом, хрупким и беззащитным, прекрасным и недосягаемым...

Меня накрыло осознанием, почему я здесь. Потому что нужно делать эту работу, может, даже ценой жизни... Если не мы — то никто, бля… Вспомнил наших парней, которых теперь считают погибшими. Ведь не зря же они... Всему есть цена, но здесь слишком дорого что-то... Ладно, ещё повоюем, самое главное — слух почти восстановился.

С началом сумерек мы поднялись на улицу, навьюченные, ждали броню. Морозец слегка спал, ему на смену пришла отвратительная всепроникающая влажность. Она липкими пальцами лезла за шиворот, заставляя ежиться от холода.

«Ну что, пацаны, замёрзли? Туман идёт. Погода самое оно, только что мы в тумане высмотрим? — Гром обматывал куском брезента СВД. — Оставлю на базе, возьму Ксюху у Артиста, он на больничке остается».

Пришел группник, построились, попрыгали. Соседи мотострелки разглядывали наши приготовления, поливая соляркой обломки мебели в костре. Яркие отсветы неровно метались по закопченым стенам руины госпиталя и технике вокруг.

Обдав нас облаком удушливого дизеля, по колее, как два трамвая, подъехали бэхи. Командир брони спрыгнул на землю, наш подошёл, они под фонариком сверились по карте. Командир махнул нам, и мы, кряхтя и с прибаутками и подъебками, полезли наверх. Загрузились, крутанулись на месте, рывком стартанули по госпитальному городку, утопая в грязевой колее. Кругом горели костры, от ПАКа тянулась вверх струйка дыма.

Ходом пролетев больничку, сквозь пролом в заборе выскочили на асфальт, повернув направо и резко ускорившись, помчались на мост через Сунжу. Судя по БР, нам надо через два квартала уже высаживаться. В практически полной темноте на бешеной скорости пролетели мост, пересекли набережную и втянулись в пятиэтажную застройку. Первый перекрёсток пролетели, стремительно приближался второй. Потап, почуяв неладное, стал дергать командира за рукав, перекрикивая рёв движка: «Командир! Он нас сейчас завезёт, куда не надо!!»

Не снижая темпа, броня пролетела нужный нам перекресток и полетела дальше. Пока мы колотили железками по броне, ещё один квартал остался позади. Наконец нас услышали, и механ дал по тормозу так резко, что мы чуть не посыпались сверху, как горох. Открылся люк, и вылез командир.

— Ты чего, придурок, ты куда нас припер? Мы ж сверились? Мы, блять, стучим — а он тапок там наяривает до отказа!!!
— Да я думал, под обстрел мы попали...
— Я тебя сейчас так обстреляю — на неделю зажмуришься! — угрожающе двинулся к нему Портос.
— Отставить! С брони все, Потап — направо с Медным во двор. Гляньте там, только тихо.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 30.

Несмотря на темноту, низкое серое небо позволяло смутно видеть очертания домов вокруг. Потап кошкой метнулся в промежуток между пятиэтажками, я едва поспевал за ним. Забежали во двор, разошлись в стороны под дома, замерли. Во многих местах практически не было разрушений, в окнах поблескивали целые стекла. Рыкнула броня на улице, сорвавшись и удаляясь. Наступила тишина. Где-то на другом конце города гремел бой, и слышен был гул СУшек над облаками...

Через пару минут из-за угла появился Гром. Потап подошёл к нему, отмахнули мне, а дальше мы все вместе рывком пересекли улицу, в противоположные дома. Во дворах был детский сад, и все остальные уже находились там.

Спустились в подвал. Группник с фонарем замер над картой.

— Так, пацаны. Мы и влипли, и не влипли, тут как посмотреть на это дело. Предлагаю основную задачу, а именно разведку минометных позиций, осуществлять основным составом, как и приказано. Но попутно есть предложение: коль скоро этот балбес запер нас так далеко, а не сбегать ли по-быстрому тут недалеко ещё? По карте в паре кварталов отсюда площадь, на ней, вроде, скопление противника, можно уточнить предельно. Судя по отсутствию какой-либо системы охранения, нарваться можно только случайно. Но тут, как повезёт... Что думаете, парни?
— Похоже, и правда тихо. Движений после нашего приезда ноль. Можно попробовать.
— Надо троих, кто?

Гром шагнул вперёд, его практически одновременно поддержал Артист. Портос, вздохнув тяжело и печально, выдал: «Тоже пойду, где встречаемся?»

Потом они вчетвером склонились над картой, водя по ней пальцами, и обсудили предстоящий забег. Гром докурил сигарету, скомандовал: «Попрыгали!», и парни пошли наверх из подвала.

— Аккуратнее там, братцы!
— Мы туда и обратно, все путём!

Следом, спустя пять минут, проверившись и попрыгав, двинули в противоположную сторону и мы, оставшиеся с группником восемь человек. Двигались медленно — сильно мешал начавший опускаться туман. Он скрадывал звуки, но, увы, это палка о двух концах, поэтому напряжение только усилилось. Примерно через сорок минут мы вышли в район разведки. По дороге навстречу не попалось ни одной живой души, не считая одичалой собаки, которая что-то грызла у забора и не обращала на нас внимания.

Присели в темной арке. Шепотом командир поделил нас на двойки, обозначил сектора. Меня поставили в пару с Тихим.

«Так, парни, тихо-тихо, на кошачьих лапах, идём, смотрим, срисовываем и в клювике сюда несём. Потом тихо-тихо отсюда валим, сбор здесь. Работаем».

Из арки перешли через улицу и завернули направо во дворы. Пулемет на весу, глаза не видят, куда встаёт нога, тело все делает автоматически. Темп минимальный, старались не шуметь. Тихий идёт сзади. Крадемся. Я обогнул угол и начал потихоньку выходить. Бля!

Вот он. Стоит, застегивает ширинку, автомат на плече, на голове гондончик с зелёной лентой, борода. Увидел меня, рот начал открываться в изумлении. Время замедлилось, сердце бешено отбивало ритм. Палец окаменел на спуске, в голове осталась только одна мысль: ШУМЕТЬ НЕЛЬЗЯ!!!

Чех правой рукой начинал тянуться к автомату, и в моей голове загорелось красное табло: «НУ ВСЁ, ПИЗДЕЦ...!». Палец начал движение, тело приготовилось к отдаче.

Щёлк, тыньк — прямо над ухом. У чеха на лбу загорелась маленькая точка — «Джимми, Джимми, ача-ача». Боевик кулем осел на землю. Одновременно с этим рука Тихого сжала мне плечо.

«Тихо, Медный, нормуль мы его. Я уж думал, ты ща как въебёшь из своей мясорубки — и пиздец всему. Молодец! — и продолжил шёпотом: — Давай оттянем его и осмотримся. Походу, ОНО!»

Мы стянули жмура в приямок подвала, Тихий забрал АКМ. Заглянули за угол: в глубине двора горел костер, лежали штабеля минных ящиков и виднелась жилая палатка. Стволов видно не было. Тихий ползком подобрался до границы освещенности костра и вернулся.

«Все, Медный, валим. Там они, дудки, стоят две штуки. Пидоры дрыхнут, походу, в палатке. Сука, эфку бы им туда...»

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 31.

Мы предельно тихо пробрались обратно к арке. Две двойки уже вернулись, оставалось ждать командира с Буком.

Парни ещё в одном дворе нашли три миномёта и наливняк с соляркой на базе МАЗа. Спустя пятнадцать минут пришли оставшиеся. Командир всех выслушал.

— Мы тоже не пустые. Три коробочки, генератор на Урале, пару минометов. Ну и выскочил на нас один случайно — не помянем.
— И мы одного тихо сработали, командир, вот ствол, — Тихий приподнял автомат.
— Отсюда вывод: крутим педали, товарищи разведчики, пока противник не обнаружил нашего присутствия. Вы прибралась?
— Обязательно, командир!
— Все, снимаемся на точку сбора. Пока все тихо да гладко, не нравится мне это...

Точка сбора была назначена в разбитом техникуме в квартале от блок-поста вованов, куда нам был «коридор». На сей раз я с Тихим шел в тыловом дозоре, замыкая группу. Туман местами редел, проплывая клочьями, но временами все равно приходилось двигаться наощупь. Стало сложнее идти бесшумно: помимо тумана, движению мешало обилие обломков, стекла и стреляных гильз под ногами. Ощущалась близость передка. Перестрелки периодически разрастались в стороне Сунжи, небо там не темнело из-за обилия осветительных ракет.

Мы дворами пробрались в техникум, пару раз залегали, пропуская группу боевиков, оживлённо гогочущих по-своему, и Ниву, летевшую по улице без света. Залезли по обломкам на первый этаж, пробрались наверх и заняли позицию на техэтаже, откуда был наилучший обзор, оставив одного бойца на фишке на первом этаже. Время близилось к пяти утра, наши парни должны уже вернуться. Мы ждали...

Наконец-то, спустя минут десять, остававшийся внизу Бук вместе с долгожданной троицей поднялись на чердак.

«Почему все вместе здесь? — вдруг вспылил командир. — Внизу кто остался, еб вашу маму? Бегом назад!»

Бук медленно растаял на лестнице.

— Внимание! Не расслабляться, мы ещё не вышли! — группник обвел всех взглядом и обратился к парням: — Ну как, красавцы? Я уж было обдумывал на все забить и к вам навстречу. Докладывайте накоротке, и валим домой. Время, утро скоро!
— Мы туда дошли, сколько смогли. Их там прям дохуя. Не знаю, двести или больше, очень много. Площадь прям вся в кострах. На расслабоне они. Видели салагу, так он с девочкой гуляет под ручку, а ствол на плече. Пару танков, 72-ки, грузовики, легковушки. Автобусы даже. Остальное не видно, ближе не полезли, и так чуть не втухли разок, — бегло доложил Гром.
— Бляяяяааааа, пацаны, а какую изумительную залупидрень мы с собой приволокли, вы прям сейчас так охуеете, что словами не передать, — шепотом пророкотал Портос, давясь смехом.
— Ну, все. Уходим. Тихий, Медный — головняк, маршрут помните?
— Так точно.
— Погнали, ребятушки!

Мы попрыгали — и ходу. Спустились вниз. Возле пролома стояло нечто невообразимое: гибрид детской коляски и КПВТ с самодельной зенитной сеткой прицела, внизу два короба с патронами.

— Бля, пацаны! Смотри, чё есть! — радовался громким шепотом Портос, показывая рукой на странный гибрид. — Тяжёлый, сука, но едет легко, не скрипит. Мы мимо пробегали — не смог удержаться, чтоб это чудо не слямзить.
— И на кой он нам?
— Ну как? Утараним на больничку, найдем позицию, зародим БК — и будем шмалять, у меня прям руки чешутся, — опять затряссся в беззвучном смехе Портос.
— Хрен с тобой, но тащи сам тогда. Точно не шумит?
— Точно, командир. На резиновом ходу, сюда почти километр катил.
— Ну я, блять, так и вижу себе: Портос с коляской, и парни спину ему кроют. Идиллия, блять! Но! Если кипиш какой — бросай ее сразу, мы тут в Рэмбо играть не будем, понял меня? Всё, отставить смехуечки, пошли!

Вновь началась напряжённая движуха вперёд. Туман был слабенький, но помогал. Через два перекрестка почти вышли к Сунже, поднакопились во дворе. Снова начались приколы про Портоса с коляской, которые оборвал командир: «Сейчас мост, за ним улочка в дом упирается, там вованы блокпостят. Здесь можем и на чехов напороться жёстко, ибо передок. Поэтому — быстро, дерзко, тихо. А за речкой уже проще, я думаю. Дистанция — пять метров, Гром первый, пошли!».

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Уважаемые подписчики, небольшое объявление.

1. У нас добавился новый тэг, #РХБЗ. Уже есть в закреплённом списке тэгов.

2. Завтрашний день пойдёт не по расписанию: #ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА выйдут утром (и это не #ДНИ_МИНУВШЕГО, поклонникам этой повести придётся потерпеть), а #НАГРАДНОЙ будет вечером.

Такие дела. Помидоры принимаем в комментах 🍅

Дни минувшего.

Часть 32.

Как выпускающий, командир хлопал каждого по плечу, сам устроившись в середине группы. Я замыкал. И опять безумный рывок «жопа, жопа, дай мне ноги»… Придавало бодрости и то, что ещё чуть-чуть — и мы «дома».

Нам опять фартануло, и мост мы пересекли незамеченными. Втянувшись в застройку, мы уже видели дом, где нас должны были ждать. Когда до него оставалось метров сто, командир подозвал Бука, и мы подсели под стену, где потемнее. Судя по всему, от связи толку не нашли.

— Как будем обозначаться вованам, кто что предложит? Связь не алё, блять, — выругался группник.
— А давайте поорем, нас же ждут? Стрелять не стоит, покрошат сразу. А мы поорем! Но спрячемся на всякий, хрен их знает, — предложил Артист.
— Да, вариантов не особо. Так, парни, дальше по улице стоят две коробочки горелые, там до блока метров тридцать останется. Оттуда и покричим. Если что, нас одна броня с тыла от чехов прикроет. Пошли потихоньку, не шумим. Ну а если что, орать придется намного дальше.

Тем же порядком мы направились к блок-посту. Я шёл в аръегарде. И вот когда до ближайшей коробочки мне осталось метров десять, а все уже сидели под ней, с блока заработал пулемет. Тело опять опередило мозг, уходя со смещением за силуэт горелого бэтэра из сектора обстрела. Ноги несли меня по воздуху, стремительно приближая спасительную груду металла. Рядом кучно расцветали снопы искр от асфальта и заливисто надрывался пулемёт.

Мозг в это время трезво рассуждал, что вот всего метра три остаётся — падай! А то пулеметчик тебя сложит. Долго не раздумывая, я с размаху плюхнулся на пузо, пулемёт вперёд на вытянутых руках, и таким макаром по инерции проехал оставшийся отрезок, в итоге ткнувшись в колени парням под бортом сгоревшего бэтэра.

— Всё, все, заебись! — перекрикивая звон пуль по металлу и визг рикошетов, заулыбался группник. — Медный, ну ты фартовый — пиздец. Мэджик, блять!
— Видели, как он прям по воздуху бежал? — вклинился Потап. Все дружно заржали, понимая, что пиздец прошел стороной.
— Так, Бук, рожай связь. Хоть с кем, поебать! Парни, если честно, я сам абсолютно ни хера не понимаю. Если блок взяли чехи, нас бы уже обжали. Блок тот, мост тот, улица та… Что, блять, происходит — не ясно. Лупят в два ствола по очереди, хрен доорешься. Выход один: курим, отдыхаем и надеемся на два чуда. Первое — связь, второе — что противник не заинтересуется местным кипишем. А то стоящая в пяти метрах фронтом бэха — такой себе редут. С тыла глаз не сводим!

Так потянулись минуты под не прекращающимся обстрелом. Была в этом какая-то нелогичность — просто в белый свет, в горелую броню, над нашими головами. Либо у них крыша поехала, либо они они там боятся до усрачки.

Примерно такими размышлениями я пытался себя отвлечь, потому что именно в этот момент меня догонял отходняк от последнего рывка к спасению. Руки и колени начали мелко дрожать, зубы выбивали дробь, наваливалось осознание, что вот ещё чуть-чуть — и был бы пиздец...
Сжал зубы и напряг все тело, резко выдохнул. Дрожь унялась.

Бук монотонно вызывал Алтай, связи не было. Парни курили, Тихий в оптику контролировал тылы. Командир и Гром что-то обсуждали, то и дело склоняя голову друг к другу, чтобы не кричать. Портос, натянув шапку на глаза, пытался спать, закинув ноги на свой трофей.

Так прошло около часа. В какой-то момент паузы в стрельбе стали длиннее. Потап оживился:
— Ну что, пацаны, поорем, может? Они расшмаляли все запасы, заряжать не успевают, я так думаю.
— Да, давайте, связи все равно нет, — группник глянул на Бука в наушниках, и тот, поймав взгляд командира, отрицательно покачал головой.

В очередной раз выстрелы стихли. Потап подобрался к углу брони и чуть-чуть выглядывая, сложив руки рупором, заорал:

— ВЫ ОХУЕЛИ, ПИДОРАСЫ ГНОЙНЫЕ, В БОГА ДУШУ ВАШУ МАМУ!!! ТАК ВЫ, СУКА, ГЕРОЕВ-РАЗВЕДЧИКОВ ВСТРЕЧАЕТЕ, ГОНДОНЫ ВЫ ШТОПАНЫЕ?!?!

Ответом была тишина.

— Ну че, походу, услышали, — резюмировал Потап, — ну или патронов у них больше нет.

— Лишь бы они не придумали по нам из гранатомёта стрелять, — пробурчал Портос, — я аж от тишины проснулся.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 33.

Спустя ещё пару минут, со второго этажа блока послышался хриплый голос:

— Эй, там! Кто такие, чё орёте?

Потап оживился, хищно оскалившись в улыбке, и заорал, по-прежнему не высовываясь:

— Разведка тут! А вы чё, блять, не ждёте? А нам сказали — ждать будете. Наебали, получается?
— Ждем! Пароль давай! Три!
— Чтоб тебя так жена домой ждала, урод, — вполголоса выдал Потап и заорал в ответ: — Шестнадцать!!!
— Выходите, сейчас калитку откроем!

Все так же напряжённо, по одному, стали перебегать к зданию блока. Мы с Тихим снялись замыкающими, успев поржать над тянущим коляску Портосом.

Внутри блока все «вованы» были в укатайку: перегарище, накурено, орет музыка...

Не буду вдаваться в подробности, но после нашего ухода мало кто из них смог наутро смотреть на мир широко открытыми глазами. Это было справедливо, они тоже на это согласились по итогу. Вопрос был исчерпан, задача выполнена.

Через три квартала, которыми мы пробирались из-за обстрела около часа, показался забор «больнички». Дома нас ждало трагическое...

Поздним вечером, после нашего ухода, 120-я мина прямой наводкой попала в бэтэр связи у нашего входа в подвал. В бэтэре дополнительно сдетонировали шесть ящиков гранат, и осталось от этой банки только корыто без верха на обгоревших дисках. Жёстко пострадали Соболь, который нёс вахту на входе в этот момент — оторвало осколками руку и ногу, и замок Федот, поднимавшийся из подвала наверх — его жёстко контузило, до частичной потери речи. Двоих посекло мелочью некритично, ну и всех очень нехило глушануло взрывом. Соболя отправили в госпиталь, конечности спасти было никак, срезало начисто. Федот от эвакуации отказался и двое сутокв позе Будды сидел в подвале на нарах, раскачиваясь и подвывая. Жуткое зрелище... После взрыва, придя в себя, он залетел в подвал и с нечеловеческой силой начал швырять парней к выходу, чтобы оказали помощь Соболю, сам он был абсолютно в расфокусе .

Новости невесёлые, но хотя бы все живы.
Группник, с резко осунувшимся лицом, скомандовал:

— Кто с работы — жрать и спать! Я в штаб с Громом. И это… Спасибо вам, парни! Вы — лучшие. Портос! Трофей оформляем в штаб??
— Не, не, не!!! Не отдам!!! Только в наш штаб, этим ниче не дам!
— Ладно, отдыхайте!

Офицеры ушли, половина группы попадала спать сразу, а я решил разогреть тушняк. Поднялся по лестнице на площадку — крошево, обрывки ИПП, рваный жгут, пустые тубы от промедола, лужи темной крови… Пост переместили в подвал, за костром никто не следил. Я раздул пепел, увидел угольки, подкинул щепочек, и уже скоро веселые язычки пламени забились в своем извечном всепоглащяющем танце, даруя тепло. Установив банку в угли, я начал разглядывать последствия взрыва. Моё внимание привлек осколок, вошедший в кирпич. Я попробовал выдернуть его, раскачав, но ничего не получилось.

«Да, это пиздец, конечно, — разговаривал я сам с собой потихоньку, — Соболю реально фартануло, что остался жив, шансов было крайне мало»…

Тушняк закипел с одной стороны, потянуло мясным ароматом. Я снял банку с кострища — обстановка вокруг больше не располагала к умиротворенному завтраку — и решил выйти на улицу и перекусить там.

Завернув за угол и пройдя мимо останков злосчастного бэтэра, я присел на снарядный ящик, достал ложку и, макая рыжий «Сникерс» в парящее нутро банки, начал есть, оглядываясь вокруг. Судя по всему, без корректировщика не обошлось: около пяти единиц разной техники уничтожены, некоторые ещё чадят, догорая. Одноэтажный морг напротив нашего корпуса, где базировались мотострелки, превратился в гору обломков. На улице было серо и промозгло сыро. Стало значительно теплее, временами сыпал мокрый снег…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО