Дни минувшего.

Часть 25. Институт.

Первая группа морпехов, блестя касками, скрылась в подъезде. В это время вторая группа тоже подтянулась под стену. Парней я видел в окнах — как они, прикрывая друг друга, движутся наверх. Вторая группа из пяти бойцов пошла налево, к первому подъезду. Трое остались: видимо, командир и связист.

Я утратил визуальный контроль за второй группой и стал смотреть на развороченную наполовину крышу. Завёрнутые листы железа, сломанные и обугленные стропила на фоне низкого серого неба. Старлей славно покуражился, просто месиво.

Наконец я увидел движение на чердаке. Наши выбирались из люка подъезда, видно было небольшой кусок. Я контроллил левее, куда мог. Середина крыши представляла собой баррикаду — дикий залом железа и дерева.

«Аккуратнее, братцы, потихоньку», — шептал я себе успокоительно, — «все хорошо, я прикрою, вы только на какую- нибудь поганку чеховскую не напоритесь, их там всего трое, ну, четверо, вы их чик — красиво и дальше пойдём…»

Сквозь проёмы я видел, как морпехи потихоньку приближаются к середине крыши. Не спеша, не шумя, перелезая кучи обломков.

Взрыв! Граната. И следом яростная перестрелка. И все это, судя по звукам, в первом подъезде. На крыше тоже услышали и, резким броском забравшись на завал, начали вести огонь в направлении чехов. Через двадцать секунд все стихло.

Я продолжал наблюдать. Штурмовики сверху спустились вне зоны видимости, а когда вышли к командиру, я оценил обстановку. У морпехов трое тяжёлых или 200, один хромает, одному бинтуют голову. С чехами все понятно: на пути в райские кущи к гуриям.

Внизу потянулись с носилками к пятиэтажке, следом группа тащила АГС и БК к нему. Решили создать точку поддержки. Вообще очень рискованно, дом на первой линии от чехов. В тыл побежали с носилками — так и есть: двое триста, один двести, несут на одеяле. Двое лёгких.

Захрустели стекла в начале коридора. Я резко перекинул ствол, направив на дверь.

— Эй, Медный, это я, Потап. Туши свет.
— Заходи — не бойся, выходи — не плачь, — не остался в долгу и я, рассмеявшись в ответ.
— Снимайся, брат. Погнали наверх, морпехи сейчас в накат пойдут, будем по огневым точкам работать в пятиэтажках справа, и слева — по гостинице «Кавказ». Тихий уже вроде брякнул одного, когда чердак зачищали.

Мы начали подъем по лестнице, и в это время раздался громкий взрыв. Все здание содрогнулась. Коридоры мгновенно заполнились пылью, в ушах звон, на зубах хруст. Идём наощупь в этой пелене, держась за перила.

— Блять, как по-серьезному прилетело. Я думал, посыпется весь институт, так шатнуло. И не видно нихера.
— С танчика, стопудово. Он ПТУРа сложить пытается. Нам можно не сосать, — Потап опять заржал.

Наверху нас встретили Портос и радостно приплясывающий старлей-артиллерист.

— Сжёг я его, сжёг, пидарюгу! Двое суток пас и сжёг всё-таки!!! Он выехал, пока наводился — я его срисовал. Выстрелили одновременно. Он не успел съебать. Горит, как свечкаааа!!!!
— Бля, старлей, ну ты красавчик! Поздравления! Айда в разведку к нам, раз в засаде по красоте сидишь?
— Яяя? Да чтоб я с такой пукалкой бегал??? — он пальцем за мушку приподнял висящий на Портосе АКС. — Не позорьте меня, я вас искренне умоляю. Я — Артиллерист!!!

Старлей гордо покинул нас. Портос ввел в курс. Командир, Бук, Артист и Тихий перебрались в пятиэтажку. Здесь Гром за старшего, и нас трое. Как штурм начнется — наблюдаем и давим сопротивление. Гром с оптикой, у Потапа бинокль, будут целеуказание выдавать.

«Может, пожрем наскоряк?» — спросил у нас Потап. Мы с Портосом отказались, аппетита не было. Потап вскрыл вынутую из РД банку тушёнки и начал ожесточенно перемалывать челюстями тушняк, предварительно выкинув застывший жир на пол.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 26.

Снова раздался взрыв, здание тряхнуло, но ощутимо слабее. Опять поднялась пыль.

— Сссука, ну чё за уроды, пожрать спокойно не дадут, — вставая с карточек и зафутболивая банку в угол комнаты, недовольствовал Потап. — Нету перчика, а мы вам песочка, ням-ням, тьфу! ПТУРом козлины балуются, с танчика страшнее было. Да, Портос?
— Да я, бля, думал — все, кирдык, завалит, как Степанакерт. Куда ломиться, верхотура. Качнуло здорово. Медный, давай смени меня, разомну ноги, замёрз. Эх, чаю бы, кипяточку, про сто грамм ваще не мечтаю..

Я занял свою позицию, подтянул поближе короб на 200 и приготовился. Время прошло, должны уже и начинать, вроде.

***

О том, что штурм начался, мы поняли по разом возросшей стрелкотне. Потап быстро занял позицию чуть сзади и левее меня, достал из футляра бинокль, который затрофеил в частнике возле больнички.

— Готов, Медный? Давай мы их пощекочем сейчас. Смотри: дома три, по пять этажей. По порядку даю — дом, этаж, окно. Ферштеен?
— Работаем.

В прорезь прицела разглядывал дома, практически везде мелькали огоньки выстрелов.

— Потап, я готов. Могу сплошняком херачить, они отовсюду лупят!
— Погоди, брат, погоди, я кое-что пожирнее нашел. Второй дом, этаж третий, окно большое, зелёная херня в пол-окна висит. Видишь?
— Вижу.
— Из-за тряпки этой с мухи наваливают, и пулемет там. Давай, Медный!

Я выцелил окно, вложился поудобнее и начал работать короткими. О том, что попадаю именно в то окно, свидетельствовали фосфорные огоньки БЗТ-шек, впивающиеся в соседний кирпич.

— Молодец, Медный, красавчик!! — не отрываясь от окуляров, комментировал Потап. — Подтверждаю поражение, там из-за тряпки этой упал пластом один. Теперь давай на два окна ниже и пять вправо. Там двое. Левого ты не возьмёшь, правый — твой сто процентов. Ща я скажу, он с пулеметом вылезет. Видать, перезаряд.
— Я навелся. Готов.
— Ждём. О, есть движение, пошли сошки. Работай!

Пулемет уже привычно подарил мне часть своей энергии, которую ощущаешь до самых пяток. Две коротких, одна длинная. Звон в ушах от грохота, звон гильз по полу, резкий дымок сгоревшего пороха...

— Готов! Подтверждаю! Медный, видишь? Картинка меняется.

И действительно, к этому моменту огневая поддержка наших атакующих достигла своего пика. Чехи в ответ стрелять стали меньше. По мере приближения морпехов им приходилось высовываться, многие не засунулись обратно. Все обращённые к фронту фасады кипели кирпичным крошевом, вспышками разрывов, внизу на грязном снегу вперёд планомерно перебежками передвигались наши.

Разнесенный вдребезги сквер с постройками облегчал продвижение морпехов, но приходилось им несладко. Потап, зачехлив бинокль и взяв свой автомат, последовал моему примеру и тоже стал стрелять просто по вспышкам ответного огня.

— Потап, я пустой! На перезарядку.
— Понял, принял!

Закинув пустую ленту в сумарь, я уложил ещё 200 БЗТ-шек в короб и, поставив на стол, начал перезаряжать ствол.

— Я тоже пустой, все магазины расстрелял. Попал в кого, не попал — хер пойми, метров четыреста тут...

Продолжаю работать на вспышки короткими. Припалил окно, откуда очень уж усердно стреляли мухами, и решил отрабатывать его покучней. Позади меня Потап, сидя на ящике, снаряжал магазины. В какой-то момент сквозь стрельбу я почувствовал лёгкий хлопок по плечу. Оборачиваюсь — Гром и вездесущий Портос.

— Медный, гаси шарманку. Чапай думать будет, — оскалился Портос.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 27.

Гром, прислонив СВД к стене, присел рядом на корточки. Брови сошлись на переносице, смотрел исподлобья, сигарета дымила в грязных пальцах.

— Ну, всё. Добежали, закрепились, — тихо хриплым голосом заговорил Гром. — Поработали хорошо, наши из дома выходят. Пока можно пожрать и покурить. Может, как-то кипятку сварганим? Вода есть?
— Сейчас придумаем. Чего хмурый такой?
— У морпехов потери — пиздец. Кто такую ебалу придумал, дома в лоб штурмовать? Его бы самого туда... Ладно, ночью — ещё туда-сюда, а так — это просто мясорубка. В Сталинграде, наверное, так же было. — Гром докурил, со злостью плюнул на пол. — Ну так что с кипятком, где жечь будем?
— Надо на 8-й, там продувон, а тут околеем от дыма, окошечко маленькое.

Я решил двинуть на поиски подходящей посудины для костерка, чтобы кипятнуть воду. Пригнувшись, миновал площадку девятого этажа и уже практически на выходе на 8-й этаж все-таки поймал его. Ну или он меня. Передо мной, как в замедленном кадре, расцвел огромный огненный цветок, клубясь и распухая. Я почувствовал, как мои ноги отделяются от пола, низ и верх поменялись местами. Удар, темнота...

Пришел я в себя от того, что кто-то настойчиво дёргал меня за лямку броника. В глазах постепенно восстанавливалась резкость, в голове звенело. Тихо. Что-то теплое грело шею слева. Сссука, кровь. По ходу, из уха. Почему так тихо? Почему группник трясет меня и что-то говорит, но я не слышу?

Меня подняли после взрыва парни, шедшие наверх. Потом мне всё, конечно, рассказали в деталях, но пока я просто потерял слух. Абсолютно. Совсем. На трое суток. Я даже не смогу описать это «ничего» в ушах, это не с чем сравнить. В остальном — жив, цел, орёл. Но, бля, какой кошмар разведчику оглохнуть!!! В голове ворох мыслей: насколько серьёзно, лечат ли? Если да, отправят в тыл (да ну нахер, я не поеду!!)? И вообще, а дальше-то как, бля? Я теперь в группе балласт и обуза. А вот кому глухого нахрен пулемётчика — налетай! Свежесостряпанный, сука!

О том, что происходило далее, рассказывать смысла нет. Командир вывел меня из активной работы, и остаток этого дня я провел в глухом углу техэтажа, снаряжая свои ленты и магазины парням, чтобы было, чем занять трясущиеся руки. Голова дико болела, зрение в полутьме реагировало с опозданием, во рту горечь и сухость. Группник общался со мной записками, так что я был в курсе происходящего. Остальные же в группе пытались поговорить знаками, я пытался читать по губам, но дико тупил, поэтому все ржали, в том числе и я.

Выводили меня из института уже по темноте, как теленка: за лямку в паре с Громом. Ствол и РД отобрали, так что в бронике и в каске это был лёгкий бег. Так же, рывком, ушли через проспект и вернулись к больничке.

Двое суток я отирался в «нашем» подвале. Парни уходили и возвращались. Все, живые. Я следил за костром, готовил жрачку, щипал курей, добытых нашими рэксами. Грешен, каюсь, бахнул полкружки чистой спиртяги, которой щедро поделились соседи мотострелки. После чего на полусогнутых пропер до своих нар и спал сутки.

Наутро, ещё не открывая глаз, услышал неясный шум и приглушённые голоса. Подумал — снится. Открыв глаза и сопоставив звуки с увиденным, громко и радостно заорал, а услышав свой голос — заорал ещё громче! Я слышу!

Портос, отложив разобранный автомат, вытер руки тряпкой, привстал, внимательно на меня посмотрел и спросил:
— Медный, чего ты? Кошмар приснился?
— Да ну нахер, какой кошмар? Слух вернулся! Хреново, но слышу!
— Тогда расскажи-ка мне, мил человек, кто же это нас всю ночь французскими ароматами окутывал и храпел, как танк? Где успел-то? Когда, бля? Глухой он, сука, смотри на него! А может, лекарство-то помогло? А, Медный?
— Не знаю, что помогло, но я выспался на год вперёд и слышу, это прям здорово! С вами пойду сегодня в ночь!
— Как командир решит, но мы тебя поздравляем, брат! Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 28.

—… Тут это, вчера новости херовые дошли. Пацаны наши погибли все, кто на Новый год в ночь ушёл... Возле ж/д вокзала. Мы ещё не освободили район, но инфа прошла от майкопцев.... Такие дела, брат... Считай, помянул вчера…

В глазах предательски защипало, внутри как-то сперло дыхание от такого известия.

— Это точно? Может, выжил кто? Не, ну плутают сейчас, может, по городу? А вдруг раненые где отлеживаются? Всяко же тут может случится, я вот уже в чудеса верить начинаю.
— Медный, да не мельтеши ты. Вот пока кто-то глухой и бухой спал тут вчера, мы ситуацию обсудили и это все тоже. Искать будем до талого, федералы уже в двух кварталах от вокзала контроль установили. Майкопцев разъебали жёстко на Новый год, весь маршрут колонны через город техникой сгоревшей забит. Пойдем наверх, чаю хлебнем, да всем про «чудо» расскажем… Да, Медный?

Мы поднялись наверх к выходу, где у нашего очага на ступеньках и ящиках сидели парни, греясь у огня.

— О, Медный, будешь шоколадку? — Артист, широко улыбаясь, тянул руку для приветствия.
— Харэ дразнить его, братва, он опять все слышит, — раскатисто заржал Портос.
— Ох, вот это нихера себе! Я думал, вы меня подбадриваете, а вы, блять, животы с меня надрывали? Все, пиздец, кровная месть и смертельная обида! Как же я рад вас всех слышать, парни!

Пообщались, попили чаю, мне пересказали, как меня нашли оглушённого, сказали «фартожопый, шо пиздец, а теперь ещё и слышишь». Толкались у костерка в тамбуре, ждали командира из оперативного штаба — они с ответственным ушли за ночной задачей.

— Медный, ты если с нами в ночь собрался, иди готовься к выходу, — Гром присел на ступеньку рядом со мной и закурил сигарету.
— Да у меня все на фоксе, только обрядиться. Я тут от безделья глухого и почистил, и помазал, и все перетряхнул в РД.
— Сгуху сожрал, поди?
— Нее, оставил на дне, под патронами. В М-ке со спиртом ушатаю, как и обещал, командир.

Вернулись наши офицеры, все потянулись в подвал. Группник развернул на нарах карту.

— Вот, где это? А, вот, нашел. Обстановка такая: сегодня нам делают коридор, идём за Сунжу, технику дадут. На броне прём сюда, здесь прощаемся, смотрим, что надо, и обратно на своих двоих. Выходим на вот этот перекресток, там блок-пост «вованов». Их предупредили, они нас с пяти до семи ждать будут. Задача ясна?
— Так точно! Командир, — Гром придержал группника за рукав, — Медный оклемался, слышит вроде, мы тут проверяли всяко. С нами рвется, возьмём?

Группник внимательно посмотрел на меня.
— Сам как? Готов?
— Да, готов, конечно! Собираться?
— Добро! Собирайся.

Командир пошел к лестнице, не доходя, остановился и вполоборота сказал:
— Парни! За Сунжей наших нет... — и вышел.
— Оппачки! Отэтонихуя себе! Неужели в разведку пойдем? Аж не верится, — озадаченно выдал Потап.
— Ну это чтоб не разучился, стопудово, а то все тебе «трататата», — расхохотался в ответ Портос.

Я, весь внутренне ликуя от того, что меня взяли на выход, поднялся наверх. Группник вышел, и только Соболь, стоящий на фишке, был у огня. Мы закурили, Соболь налил мне кружку обжигающего чая. Потихоньку разговаривали.

— Слышь, Медный, бэтэр этот заебал. Он связной, они постоянно в нем шкуру трут, ну, и греются. Весь выхлоп нам в тамбур. Я им уже по броне стучал… Мёрзнут, говорят, и хер чё объяснишь.
— Парни говорят, нас, вроде, поменять должны сегодня-завтра, забей ты на него. Скоро свалим с больнички этой проклятой.

Нашу беседу прервал миномётный огонь противника. Чехи насыпали по территории наобум и не очень плотно, но стоящему метрах в двадцати КамАЗу не повезло и он медленно разгорался. Звук прилетов и дробь осколков стали уже настолько привычными, что мы пригибались, только когда разрывы были уже совсем недалеко, а на звуки почти не обращали внимания. Да и в целом гул войны стал вполне привычным фоном.

Продолжение следует…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 29.

За бытовыми хлопотами под канонаду разрывов пролетел этот день. Бук и Артист, сходив в частник, вернулись с полным сидором всяких круп, консервов и домашних заготовок. Решили варить супец во вкладыше от термоса, и там уже что-то аппетитно булькало и благоухало ароматами. Мы с Потапом, притащив воду, синхронно потянули носами, а Потап, взяв поварешку, начал шерудить в котле.

— Эээ, ара, палцы убэри, да? Отрублю нахуй! — вскинулся на Потапа Бук.
— А мясо-то где? — Потап недоуменно пожал плечами.
— Тебе не положено! — отрезал Артист.
— Да как так-то?
— А так! Сварим — позовём всех. Нехер грязные грабли над котлом трясти! Мяса ему, разбежался. Ты это мясо поймал? Вот то-то же, отвали!
— Эх! Медный, идём отсюда. Две жадины собрались, ловить нечего.

Мы спустились в подвал. Потап по примеру Портоса и остальных завалился спать, а мне сон не шёл. В голове крутились кадры из памяти с начала командировки. Прошел всего месяц, а казалось, эта командировка длится уже вечность. Мы свыклись с окружающим нас хаосом и потеряли страх...

Попытался представить, что сейчас делают родные, друзья в далёкой Сибири, но бросил это занятие, недоумевая. Я практически разучился мыслить гражданскими категориями, мир разделился надвое. Один — этот, здесь и сейчас, грязь и кровь, порох и смерть... Другой — нереальный и сказочный, где везде светятся окна и фонари, люди спокойно живут, занимаются работой и бытом, растят детей. Этот мир казался экспонатом под стеклянным куполом, хрупким и беззащитным, прекрасным и недосягаемым...

Меня накрыло осознанием, почему я здесь. Потому что нужно делать эту работу, может, даже ценой жизни... Если не мы — то никто, бля… Вспомнил наших парней, которых теперь считают погибшими. Ведь не зря же они... Всему есть цена, но здесь слишком дорого что-то... Ладно, ещё повоюем, самое главное — слух почти восстановился.

С началом сумерек мы поднялись на улицу, навьюченные, ждали броню. Морозец слегка спал, ему на смену пришла отвратительная всепроникающая влажность. Она липкими пальцами лезла за шиворот, заставляя ежиться от холода.

«Ну что, пацаны, замёрзли? Туман идёт. Погода самое оно, только что мы в тумане высмотрим? — Гром обматывал куском брезента СВД. — Оставлю на базе, возьму Ксюху у Артиста, он на больничке остается».

Пришел группник, построились, попрыгали. Соседи мотострелки разглядывали наши приготовления, поливая соляркой обломки мебели в костре. Яркие отсветы неровно метались по закопченым стенам руины госпиталя и технике вокруг.

Обдав нас облаком удушливого дизеля, по колее, как два трамвая, подъехали бэхи. Командир брони спрыгнул на землю, наш подошёл, они под фонариком сверились по карте. Командир махнул нам, и мы, кряхтя и с прибаутками и подъебками, полезли наверх. Загрузились, крутанулись на месте, рывком стартанули по госпитальному городку, утопая в грязевой колее. Кругом горели костры, от ПАКа тянулась вверх струйка дыма.

Ходом пролетев больничку, сквозь пролом в заборе выскочили на асфальт, повернув направо и резко ускорившись, помчались на мост через Сунжу. Судя по БР, нам надо через два квартала уже высаживаться. В практически полной темноте на бешеной скорости пролетели мост, пересекли набережную и втянулись в пятиэтажную застройку. Первый перекрёсток пролетели, стремительно приближался второй. Потап, почуяв неладное, стал дергать командира за рукав, перекрикивая рёв движка: «Командир! Он нас сейчас завезёт, куда не надо!!»

Не снижая темпа, броня пролетела нужный нам перекресток и полетела дальше. Пока мы колотили железками по броне, ещё один квартал остался позади. Наконец нас услышали, и механ дал по тормозу так резко, что мы чуть не посыпались сверху, как горох. Открылся люк, и вылез командир.

— Ты чего, придурок, ты куда нас припер? Мы ж сверились? Мы, блять, стучим — а он тапок там наяривает до отказа!!!
— Да я думал, под обстрел мы попали...
— Я тебя сейчас так обстреляю — на неделю зажмуришься! — угрожающе двинулся к нему Портос.
— Отставить! С брони все, Потап — направо с Медным во двор. Гляньте там, только тихо.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 30.

Несмотря на темноту, низкое серое небо позволяло смутно видеть очертания домов вокруг. Потап кошкой метнулся в промежуток между пятиэтажками, я едва поспевал за ним. Забежали во двор, разошлись в стороны под дома, замерли. Во многих местах практически не было разрушений, в окнах поблескивали целые стекла. Рыкнула броня на улице, сорвавшись и удаляясь. Наступила тишина. Где-то на другом конце города гремел бой, и слышен был гул СУшек над облаками...

Через пару минут из-за угла появился Гром. Потап подошёл к нему, отмахнули мне, а дальше мы все вместе рывком пересекли улицу, в противоположные дома. Во дворах был детский сад, и все остальные уже находились там.

Спустились в подвал. Группник с фонарем замер над картой.

— Так, пацаны. Мы и влипли, и не влипли, тут как посмотреть на это дело. Предлагаю основную задачу, а именно разведку минометных позиций, осуществлять основным составом, как и приказано. Но попутно есть предложение: коль скоро этот балбес запер нас так далеко, а не сбегать ли по-быстрому тут недалеко ещё? По карте в паре кварталов отсюда площадь, на ней, вроде, скопление противника, можно уточнить предельно. Судя по отсутствию какой-либо системы охранения, нарваться можно только случайно. Но тут, как повезёт... Что думаете, парни?
— Похоже, и правда тихо. Движений после нашего приезда ноль. Можно попробовать.
— Надо троих, кто?

Гром шагнул вперёд, его практически одновременно поддержал Артист. Портос, вздохнув тяжело и печально, выдал: «Тоже пойду, где встречаемся?»

Потом они вчетвером склонились над картой, водя по ней пальцами, и обсудили предстоящий забег. Гром докурил сигарету, скомандовал: «Попрыгали!», и парни пошли наверх из подвала.

— Аккуратнее там, братцы!
— Мы туда и обратно, все путём!

Следом, спустя пять минут, проверившись и попрыгав, двинули в противоположную сторону и мы, оставшиеся с группником восемь человек. Двигались медленно — сильно мешал начавший опускаться туман. Он скрадывал звуки, но, увы, это палка о двух концах, поэтому напряжение только усилилось. Примерно через сорок минут мы вышли в район разведки. По дороге навстречу не попалось ни одной живой души, не считая одичалой собаки, которая что-то грызла у забора и не обращала на нас внимания.

Присели в темной арке. Шепотом командир поделил нас на двойки, обозначил сектора. Меня поставили в пару с Тихим.

«Так, парни, тихо-тихо, на кошачьих лапах, идём, смотрим, срисовываем и в клювике сюда несём. Потом тихо-тихо отсюда валим, сбор здесь. Работаем».

Из арки перешли через улицу и завернули направо во дворы. Пулемет на весу, глаза не видят, куда встаёт нога, тело все делает автоматически. Темп минимальный, старались не шуметь. Тихий идёт сзади. Крадемся. Я обогнул угол и начал потихоньку выходить. Бля!

Вот он. Стоит, застегивает ширинку, автомат на плече, на голове гондончик с зелёной лентой, борода. Увидел меня, рот начал открываться в изумлении. Время замедлилось, сердце бешено отбивало ритм. Палец окаменел на спуске, в голове осталась только одна мысль: ШУМЕТЬ НЕЛЬЗЯ!!!

Чех правой рукой начинал тянуться к автомату, и в моей голове загорелось красное табло: «НУ ВСЁ, ПИЗДЕЦ...!». Палец начал движение, тело приготовилось к отдаче.

Щёлк, тыньк — прямо над ухом. У чеха на лбу загорелась маленькая точка — «Джимми, Джимми, ача-ача». Боевик кулем осел на землю. Одновременно с этим рука Тихого сжала мне плечо.

«Тихо, Медный, нормуль мы его. Я уж думал, ты ща как въебёшь из своей мясорубки — и пиздец всему. Молодец! — и продолжил шёпотом: — Давай оттянем его и осмотримся. Походу, ОНО!»

Мы стянули жмура в приямок подвала, Тихий забрал АКМ. Заглянули за угол: в глубине двора горел костер, лежали штабеля минных ящиков и виднелась жилая палатка. Стволов видно не было. Тихий ползком подобрался до границы освещенности костра и вернулся.

«Все, Медный, валим. Там они, дудки, стоят две штуки. Пидоры дрыхнут, походу, в палатке. Сука, эфку бы им туда...»

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 31.

Мы предельно тихо пробрались обратно к арке. Две двойки уже вернулись, оставалось ждать командира с Буком.

Парни ещё в одном дворе нашли три миномёта и наливняк с соляркой на базе МАЗа. Спустя пятнадцать минут пришли оставшиеся. Командир всех выслушал.

— Мы тоже не пустые. Три коробочки, генератор на Урале, пару минометов. Ну и выскочил на нас один случайно — не помянем.
— И мы одного тихо сработали, командир, вот ствол, — Тихий приподнял автомат.
— Отсюда вывод: крутим педали, товарищи разведчики, пока противник не обнаружил нашего присутствия. Вы прибралась?
— Обязательно, командир!
— Все, снимаемся на точку сбора. Пока все тихо да гладко, не нравится мне это...

Точка сбора была назначена в разбитом техникуме в квартале от блок-поста вованов, куда нам был «коридор». На сей раз я с Тихим шел в тыловом дозоре, замыкая группу. Туман местами редел, проплывая клочьями, но временами все равно приходилось двигаться наощупь. Стало сложнее идти бесшумно: помимо тумана, движению мешало обилие обломков, стекла и стреляных гильз под ногами. Ощущалась близость передка. Перестрелки периодически разрастались в стороне Сунжи, небо там не темнело из-за обилия осветительных ракет.

Мы дворами пробрались в техникум, пару раз залегали, пропуская группу боевиков, оживлённо гогочущих по-своему, и Ниву, летевшую по улице без света. Залезли по обломкам на первый этаж, пробрались наверх и заняли позицию на техэтаже, откуда был наилучший обзор, оставив одного бойца на фишке на первом этаже. Время близилось к пяти утра, наши парни должны уже вернуться. Мы ждали...

Наконец-то, спустя минут десять, остававшийся внизу Бук вместе с долгожданной троицей поднялись на чердак.

«Почему все вместе здесь? — вдруг вспылил командир. — Внизу кто остался, еб вашу маму? Бегом назад!»

Бук медленно растаял на лестнице.

— Внимание! Не расслабляться, мы ещё не вышли! — группник обвел всех взглядом и обратился к парням: — Ну как, красавцы? Я уж было обдумывал на все забить и к вам навстречу. Докладывайте накоротке, и валим домой. Время, утро скоро!
— Мы туда дошли, сколько смогли. Их там прям дохуя. Не знаю, двести или больше, очень много. Площадь прям вся в кострах. На расслабоне они. Видели салагу, так он с девочкой гуляет под ручку, а ствол на плече. Пару танков, 72-ки, грузовики, легковушки. Автобусы даже. Остальное не видно, ближе не полезли, и так чуть не втухли разок, — бегло доложил Гром.
— Бляяяяааааа, пацаны, а какую изумительную залупидрень мы с собой приволокли, вы прям сейчас так охуеете, что словами не передать, — шепотом пророкотал Портос, давясь смехом.
— Ну, все. Уходим. Тихий, Медный — головняк, маршрут помните?
— Так точно.
— Погнали, ребятушки!

Мы попрыгали — и ходу. Спустились вниз. Возле пролома стояло нечто невообразимое: гибрид детской коляски и КПВТ с самодельной зенитной сеткой прицела, внизу два короба с патронами.

— Бля, пацаны! Смотри, чё есть! — радовался громким шепотом Портос, показывая рукой на странный гибрид. — Тяжёлый, сука, но едет легко, не скрипит. Мы мимо пробегали — не смог удержаться, чтоб это чудо не слямзить.
— И на кой он нам?
— Ну как? Утараним на больничку, найдем позицию, зародим БК — и будем шмалять, у меня прям руки чешутся, — опять затряссся в беззвучном смехе Портос.
— Хрен с тобой, но тащи сам тогда. Точно не шумит?
— Точно, командир. На резиновом ходу, сюда почти километр катил.
— Ну я, блять, так и вижу себе: Портос с коляской, и парни спину ему кроют. Идиллия, блять! Но! Если кипиш какой — бросай ее сразу, мы тут в Рэмбо играть не будем, понял меня? Всё, отставить смехуечки, пошли!

Вновь началась напряжённая движуха вперёд. Туман был слабенький, но помогал. Через два перекрестка почти вышли к Сунже, поднакопились во дворе. Снова начались приколы про Портоса с коляской, которые оборвал командир: «Сейчас мост, за ним улочка в дом упирается, там вованы блокпостят. Здесь можем и на чехов напороться жёстко, ибо передок. Поэтому — быстро, дерзко, тихо. А за речкой уже проще, я думаю. Дистанция — пять метров, Гром первый, пошли!».

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Уважаемые подписчики, небольшое объявление.

1. У нас добавился новый тэг, #РХБЗ. Уже есть в закреплённом списке тэгов.

2. Завтрашний день пойдёт не по расписанию: #ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА выйдут утром (и это не #ДНИ_МИНУВШЕГО, поклонникам этой повести придётся потерпеть), а #НАГРАДНОЙ будет вечером.

Такие дела. Помидоры принимаем в комментах 🍅

Дни минувшего.

Часть 32.

Как выпускающий, командир хлопал каждого по плечу, сам устроившись в середине группы. Я замыкал. И опять безумный рывок «жопа, жопа, дай мне ноги»… Придавало бодрости и то, что ещё чуть-чуть — и мы «дома».

Нам опять фартануло, и мост мы пересекли незамеченными. Втянувшись в застройку, мы уже видели дом, где нас должны были ждать. Когда до него оставалось метров сто, командир подозвал Бука, и мы подсели под стену, где потемнее. Судя по всему, от связи толку не нашли.

— Как будем обозначаться вованам, кто что предложит? Связь не алё, блять, — выругался группник.
— А давайте поорем, нас же ждут? Стрелять не стоит, покрошат сразу. А мы поорем! Но спрячемся на всякий, хрен их знает, — предложил Артист.
— Да, вариантов не особо. Так, парни, дальше по улице стоят две коробочки горелые, там до блока метров тридцать останется. Оттуда и покричим. Если что, нас одна броня с тыла от чехов прикроет. Пошли потихоньку, не шумим. Ну а если что, орать придется намного дальше.

Тем же порядком мы направились к блок-посту. Я шёл в аръегарде. И вот когда до ближайшей коробочки мне осталось метров десять, а все уже сидели под ней, с блока заработал пулемет. Тело опять опередило мозг, уходя со смещением за силуэт горелого бэтэра из сектора обстрела. Ноги несли меня по воздуху, стремительно приближая спасительную груду металла. Рядом кучно расцветали снопы искр от асфальта и заливисто надрывался пулемёт.

Мозг в это время трезво рассуждал, что вот всего метра три остаётся — падай! А то пулеметчик тебя сложит. Долго не раздумывая, я с размаху плюхнулся на пузо, пулемёт вперёд на вытянутых руках, и таким макаром по инерции проехал оставшийся отрезок, в итоге ткнувшись в колени парням под бортом сгоревшего бэтэра.

— Всё, все, заебись! — перекрикивая звон пуль по металлу и визг рикошетов, заулыбался группник. — Медный, ну ты фартовый — пиздец. Мэджик, блять!
— Видели, как он прям по воздуху бежал? — вклинился Потап. Все дружно заржали, понимая, что пиздец прошел стороной.
— Так, Бук, рожай связь. Хоть с кем, поебать! Парни, если честно, я сам абсолютно ни хера не понимаю. Если блок взяли чехи, нас бы уже обжали. Блок тот, мост тот, улица та… Что, блять, происходит — не ясно. Лупят в два ствола по очереди, хрен доорешься. Выход один: курим, отдыхаем и надеемся на два чуда. Первое — связь, второе — что противник не заинтересуется местным кипишем. А то стоящая в пяти метрах фронтом бэха — такой себе редут. С тыла глаз не сводим!

Так потянулись минуты под не прекращающимся обстрелом. Была в этом какая-то нелогичность — просто в белый свет, в горелую броню, над нашими головами. Либо у них крыша поехала, либо они они там боятся до усрачки.

Примерно такими размышлениями я пытался себя отвлечь, потому что именно в этот момент меня догонял отходняк от последнего рывка к спасению. Руки и колени начали мелко дрожать, зубы выбивали дробь, наваливалось осознание, что вот ещё чуть-чуть — и был бы пиздец...
Сжал зубы и напряг все тело, резко выдохнул. Дрожь унялась.

Бук монотонно вызывал Алтай, связи не было. Парни курили, Тихий в оптику контролировал тылы. Командир и Гром что-то обсуждали, то и дело склоняя голову друг к другу, чтобы не кричать. Портос, натянув шапку на глаза, пытался спать, закинув ноги на свой трофей.

Так прошло около часа. В какой-то момент паузы в стрельбе стали длиннее. Потап оживился:
— Ну что, пацаны, поорем, может? Они расшмаляли все запасы, заряжать не успевают, я так думаю.
— Да, давайте, связи все равно нет, — группник глянул на Бука в наушниках, и тот, поймав взгляд командира, отрицательно покачал головой.

В очередной раз выстрелы стихли. Потап подобрался к углу брони и чуть-чуть выглядывая, сложив руки рупором, заорал:

— ВЫ ОХУЕЛИ, ПИДОРАСЫ ГНОЙНЫЕ, В БОГА ДУШУ ВАШУ МАМУ!!! ТАК ВЫ, СУКА, ГЕРОЕВ-РАЗВЕДЧИКОВ ВСТРЕЧАЕТЕ, ГОНДОНЫ ВЫ ШТОПАНЫЕ?!?!

Ответом была тишина.

— Ну че, походу, услышали, — резюмировал Потап, — ну или патронов у них больше нет.

— Лишь бы они не придумали по нам из гранатомёта стрелять, — пробурчал Портос, — я аж от тишины проснулся.

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО

Дни минувшего.

Часть 33.

Спустя ещё пару минут, со второго этажа блока послышался хриплый голос:

— Эй, там! Кто такие, чё орёте?

Потап оживился, хищно оскалившись в улыбке, и заорал, по-прежнему не высовываясь:

— Разведка тут! А вы чё, блять, не ждёте? А нам сказали — ждать будете. Наебали, получается?
— Ждем! Пароль давай! Три!
— Чтоб тебя так жена домой ждала, урод, — вполголоса выдал Потап и заорал в ответ: — Шестнадцать!!!
— Выходите, сейчас калитку откроем!

Все так же напряжённо, по одному, стали перебегать к зданию блока. Мы с Тихим снялись замыкающими, успев поржать над тянущим коляску Портосом.

Внутри блока все «вованы» были в укатайку: перегарище, накурено, орет музыка...

Не буду вдаваться в подробности, но после нашего ухода мало кто из них смог наутро смотреть на мир широко открытыми глазами. Это было справедливо, они тоже на это согласились по итогу. Вопрос был исчерпан, задача выполнена.

Через три квартала, которыми мы пробирались из-за обстрела около часа, показался забор «больнички». Дома нас ждало трагическое...

Поздним вечером, после нашего ухода, 120-я мина прямой наводкой попала в бэтэр связи у нашего входа в подвал. В бэтэре дополнительно сдетонировали шесть ящиков гранат, и осталось от этой банки только корыто без верха на обгоревших дисках. Жёстко пострадали Соболь, который нёс вахту на входе в этот момент — оторвало осколками руку и ногу, и замок Федот, поднимавшийся из подвала наверх — его жёстко контузило, до частичной потери речи. Двоих посекло мелочью некритично, ну и всех очень нехило глушануло взрывом. Соболя отправили в госпиталь, конечности спасти было никак, срезало начисто. Федот от эвакуации отказался и двое сутокв позе Будды сидел в подвале на нарах, раскачиваясь и подвывая. Жуткое зрелище... После взрыва, придя в себя, он залетел в подвал и с нечеловеческой силой начал швырять парней к выходу, чтобы оказали помощь Соболю, сам он был абсолютно в расфокусе .

Новости невесёлые, но хотя бы все живы.
Группник, с резко осунувшимся лицом, скомандовал:

— Кто с работы — жрать и спать! Я в штаб с Громом. И это… Спасибо вам, парни! Вы — лучшие. Портос! Трофей оформляем в штаб??
— Не, не, не!!! Не отдам!!! Только в наш штаб, этим ниче не дам!
— Ладно, отдыхайте!

Офицеры ушли, половина группы попадала спать сразу, а я решил разогреть тушняк. Поднялся по лестнице на площадку — крошево, обрывки ИПП, рваный жгут, пустые тубы от промедола, лужи темной крови… Пост переместили в подвал, за костром никто не следил. Я раздул пепел, увидел угольки, подкинул щепочек, и уже скоро веселые язычки пламени забились в своем извечном всепоглащяющем танце, даруя тепло. Установив банку в угли, я начал разглядывать последствия взрыва. Моё внимание привлек осколок, вошедший в кирпич. Я попробовал выдернуть его, раскачав, но ничего не получилось.

«Да, это пиздец, конечно, — разговаривал я сам с собой потихоньку, — Соболю реально фартануло, что остался жив, шансов было крайне мало»…

Тушняк закипел с одной стороны, потянуло мясным ароматом. Я снял банку с кострища — обстановка вокруг больше не располагала к умиротворенному завтраку — и решил выйти на улицу и перекусить там.

Завернув за угол и пройдя мимо останков злосчастного бэтэра, я присел на снарядный ящик, достал ложку и, макая рыжий «Сникерс» в парящее нутро банки, начал есть, оглядываясь вокруг. Судя по всему, без корректировщика не обошлось: около пяти единиц разной техники уничтожены, некоторые ещё чадят, догорая. Одноэтажный морг напротив нашего корпуса, где базировались мотострелки, превратился в гору обломков. На улице было серо и промозгло сыро. Стало значительно теплее, временами сыпал мокрый снег…

#ВЫДУМКИ_ПОДПИСЧИКА #ДНИ_МИНУВШЕГО