Кажется, что автозамена рассчитана на, мягко скажем, очень ограниченных людей, чем она поражает. Работал в ГАРФ со списком агентов Владивостокского Охранного отделения, выявленных в 1925 году советскими архивистами. Автозамена, при переписывании, упорно пыталась заменить "каторги" на "корги". Да, конечно, агент по Восточному институту и РСДРП Михаил Алиманов был приговорён к шести годам корги за изнасилование в 1914 году. Замечательно. Гладил он их там и тискал, полагаю.

Потратил, в итоге, 15 минут на отключение автозамены в настройках планшета и всё равно не отключил её. Почувствовал, наверное, то же самое, что испытал начальник Никольск-Уссурийского розыскного пункта ротмистр Яковлев, когда его попытался убить собственный агент, раскрытый ранее революционерами.

В целом же, просмотр списка выявленных агентов Владивостокского Охранного отделения наводит на ряд мыслей.

В конце 1907 года начальник охранного отделения А.Д. Заварицкий попал под следствие из-за незаконных действий своих агентов и в итоге лишился должности, звания, дворянского чина и свободы. Этот опыт был, по всей видимости, учтён преемниками, потому агентов владивостокской охранки увольняли очень часто. Причин было две — шантаж (т.е. предоставление заведомо ложных сведений ради получения денег) и провокация (т.е. попытка спровоцировать людей на государственное преступление ради вознаграждения за срыв их деятельности). Большинство агентов отсекалось по этим причинам.

И это говорит о том, что руководство охранки не доверяло агентам слепо, а регулярно проверяло их донесения. Причём соблазну обманывать начальство ради денег поддавались и плохие агенты, и хорошие, и средние. Вероятно, долгое нахождение в подполье провоцировало всякие интересные мысли.

Другой момент, о котором раньше задумывался, но тут он заострился, нежелание владивостокских жандармов ограничивать себя рамками "своего" региона. Помимо известной уже агентуры в Японии и Китае люди в синем периодически предпринимали небезуспешные попытки обзавестись агентами в США и Австралии. Причём эта агентура была на связи именно с владивостокской охранкой, а не передавалась Особому отделу Департамента полиции в Санкт-Петербурге. Возможно, чтобы осмыслить этот факт лучше надо как-то погрузиться в глобальную историю, перечитать Остерхаммеля, но мне пока этого достаточно.

Факты вполне очевидные — понятно, что только некомпетентный сыщик не будет перепроверять данные своей агентуры и понятно, что ради новой информации он будет расширять сферы и зоны её деятельности. Но всё равно известное ранее приобретает дополнительный объём, если знать, что, например, в начале 1910-х уехавший из Японии в Сан-Франциско и порвавший связи с охранкой секретный агент Кузьма Ларионов («Огонь») рассматривался как кандидат на повторное привлечение к службе, готовый вернуться к ней из-за безденежья. Выходит, что какие-то свои интересы у Владивостокского Охранного отделения были и в Сан-Франциско.

#Владивосток #Жандармы

Подсмотрел идею у коллеги (кстати, если не читаете канал Александра, но интересуетесь военной историей России рубежа 19-20 веков и Средней Азией, то очень советую) и стало интересно самому что-то такое попробовать.

В конце сообщения ссылка на бот, куда можно анонимно прислать мне любой вопрос, а я на него, соответственно, публично отвечу в данном канале. Понятно, что отвечать буду на адекватные вопросы по теме канала (история России и мира). Есть ли у меня двоюродная сестра в Пинске, почему жизнь такая, какие у меня политические взгляды, какой цвет мой любимый и не идиот ли я — на эти вопросы отвечать не буду, увольте. Ну, а на остальное отвечу, конечно, по мере сил.

По этой ссылке можно прислать мне анонимное сообщение:
👉 t.me/anonimnyye_voprosy_bot?start=pqcpo

Про вопросы помню и очень-очень скоро (день-два) отвечу. Пока похвастаюсь результатами работы в последний день работы читального зала ГАРФ в этом году.

Под конец года я заказал себе ворох дел, до которых не доходили руки ранее, и среди них дело из фонда Министерства юстиции, по поводу ареста агента Владивостокского Охранного М.П. Переплётчикова. Арестован агент Переплётчиков был весной 1917, когда после Февральской революции новые власти методично уничтожали специальные службы старого режима, обвиняя их во всём на свете. Фамилия бедолаги, кстати, оказалась по-своему говорящей — выяснилось, что он был агентом на почте, в обязанности которого входили перехват и вскрытие писем для охранки.

Такой вид работы политического сыска называлась «добычей секретных сведений». А Михаил Павлович Переплётчиков по делопроизводству Владивостокского Охранного отделения проходил как агент по добыче секретных сведений.

Завербовали его в 1909 году, тогда же он стал работать заведующим простым и заказным отделом местной почтово-телеграфной конторы. До ноября 1911 агент работал безвозмездно, Затем получал вознаграждение от 50 до 80 рублей в месяц, в феврале 1913 получил 200 рублей. Действовал под псевдонимом «Патриот», оправдывая его качеством и количеством своей работы — за неё в феврале 1914 начальник владивостокской охранки ротмистр Евгений Лалевич ходатайствовал о награждении Переплётчикова орденом Святого Станислава 2-й степени к Пасхе. Кстати, помимо работы по сыску Переплётчиков ещё работал на охранку по линии контрразведки, перехватывая письма японцев, живших во Владивостоке. Кто их переводил? Профессора Императорского Восточного института Спальвин и Рудаков, которым за эту работу платили сдельно (о чём есть квитанции в финансовой отчётности отделения).

Работа с письмами была простой — специально назначенный филёр отделения приходил каждый день на почту и получал от Переплётчикова пакет с заранее отобранными письмами. Передавались письма как на имя определённых, указанных начальником Владивостокского Охранного отделения, людей, так и адресованные или полученные из данной местности. Иногда в день передавалось до 150 отправлений.

Весной 1917 новые революционные власти арестовали не только Переплётчикова, но и остальных почтовых чиновников, подозревавшихся в работе на охранку. После фильтрации и проверки всех их, кроме Переплётчикова, отпустили. В тюрьме он просидел до лета 1917, когда начал писать в минюст, МВД и минпочты с просьбой выпустить его и восстановить на службе. Не знаю, сработало ли.

Зато знаю, как выглядела работа Владивостокского Охранного отделения по перехвату писем и их изучению, по каким направлениям она велась и насколько была активной. Спасибо тебе за это, Михаил Павлович Переплётчиков. Надеюсь, летом 1917 твои злоключения закончились и дальше жил ты, в общем, неплохо, с поправкой на обстоятельства.

#Владивосток #Жандармы

А теперь давно обещанные "ответы на вопросы".

1. По Российской Империи конца XIX — начала ХХ века, наверное, посоветовал бы для начала прочитать М.А. Давыдова "Цена утопии", К.А. Соловьёва " Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна" и С.В. Куликова "Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914-1917)". Книги небольшие по объёму (от 290 до 467 страниц), написаны легко и читаются также. Мне кажется, что для какого-то начального уровня этого более, чем достаточно, а оттуда можно переходить уже к чему-то прям максимально фундаментальному, капитальному и основательному, типа "20 лет до Великой войны. Модернизация Витте-Столыпина" того же Давыдова или "Социальной истории России периода Империи" Б.Н. Миронова.

2. Что касается художественной литературы, то тут я вообще по нолям, что называется. Всё дело в специфике моих двух работ

Я приезжаю в архив, беру там дела, читаю документы с разной степенью внимательности — какие-то достаточно бегло просмотреть по формуляру, чтобы понять, что они не нужны, а какие-то долго и нудно переписываю со всеми деталями, типа того же формуляра. Потом я всё это дома вычитываю и перечитываю. Потом, следующим шагом, читаю книги по теме и делаю нужные выписки. Потом перечитываю всё ранее написанное и пишу уже что-то своё новое. А пока пишешь, то никакой возможности читать чужое нет.

По второй работе (а ещё я учитель в школе по совместительству) всё ещё проще — читаю учебники, читаю какие-то книги дополнительно к ним, составляю презентации, читаю презентации перед работой по ним, читаю детские работы и задания.

Короче, при такой нагрузке мозг не воспринимает чтение художественной литературы как какой-то отдых или дополнительное времяпровождение и читаю я только на каникулах и в отпусках. Из любимых писателей назову, наверное, Пушкина ("Путешествие в Арзрум" и "Капитанская дочка"), Гоголя ("Мёртвые души", "Шинель"), Набокова ("Дар", "Приглашение на казнь", "Пнин"), Рюноскэ Акутагаву (любые рассказы), Хорхе Луиса Борхеса (сборник "Всеобщая история бесчестья" и многие другие рассказы), Марио Варгаса Льосу ("Война конца света" и "Сон кельта"), Сюсаку Эндо ("Молчание" и "Самурай"), Грэма Грина ("Комедианты"), Станислава Лема ("Маска" и "Рукопись, найденная в ванной"), Айзека Азимова ("Основание"), Говарда Лавкрафта, Джулиана Барнса ("Нечего бояться"). Очень надеюсь, кстати, на этих каникулах спокойно прочитать барнсовский роман о Шостаковиче "Шум времени".

А, вообще, конечно, художественную литературу я читаю очень мало, редко, ещё реже дочитываю и какого-то сформированного вкуса у меня нет, так что с этим вопросом, боюсь, помочь не могу(

Хех, ну, на то секретные архивы и секретные, чтобы дураков, вроде меня, туда не пускать.

Так-то вопрос раскладывается на несколько частей.

1. В каждом архиве есть фонд секретного хранения. Ну, может, его нет в Российском государственном архиве древних актов, но я бы не зарекался. Новосибирскому историку Андрею Дмитриеву при работе над книгой "Русская регулярная армия в Сибири (1725-1796)", например, в Государственном архиве Омской области отказали в доступе к делам XVIII века, сославшись на то, что они засекречены, т.к. в них содержится критически важная информация об охране государственной границы. Приятно, конечно, знать, что ещё елизаветинской эпохи опыт пригодится при защите наших южных рубежей от камышового кота, но оказаться в такой ситуации неприятно.

Так вот. Секретные фонды есть в ЛЮБОМ архиве. И, естественно, попасть туда просто так нельзя. Надо иметь допуск к гостайне, на его основании писать запрос на доступ к секретным единицам хранения и т.п.

Сталкивался ли я с секретными делами? Да, к моему удивлению, в фонде комиссии по истории РКП(б) и Октябрьской революции в РГАСПИ одно из дел, посвящённое революции 1905-1907 годов на Дальнем Востоке оказалось засекречено. Мне просто сказали об этом сотрудники читального зала, когда я спросил, почему не выдали дело.

Мог ли я попробовать получить его? Да. Благо и допуск к ГТ имелся, но я не стал этого делать по одной простой причине — если дело засекречено, то его нельзя нигде процитировать, т.к. в УК РФ есть ст. 283 "Разглашение гостайны", до 4 лет. А оно мне надо? Конечно, можно было написать запрос на рассекречивание дела, но у меня тогда времени на это не было.

2. А с архивами ФСБ работать доводилось нередко. Просто на сайте ФСБ РФ отправляешь запрос через электронную приёмную и получаешь на него ответ. Это может быть и архивная справка, высланная на почту (электронную или личную), и приглашение поработать с нужными делами напрямую в архиве. Каким будет ответ никогда не угадаешь и, я полагаю, он во многом зависит от политики руководства того или иного регионального управления ФСБ в области предоставления доступа к архивным документам. Вот, например, УФСБ по Иркутской области раньше вполне охотно предоставляло возможность по запросу поработать у себя в архиве. Такие дела, в общем.

Хороший вопрос. Не, правда, очень хороший.

Если расставлять в хронологическом порядке, то тогда

1. Ротмистр Илларион Евстафьевич Хуциев (февраль 1908 — октябрь 1911). Дольше всех пробыл в этой должности, фактически, по-нормальному организовал работу Владивостокского Охранного отделения, переведя её от хаотической ловли революционеров к планомерной и целенаправленной агентурной работе по борьбе с ними. Причём, агентура Хуциева действовала не только на территории русского Дальнего Востока, но ещё в Китае, Японии и США, что отдельно многое говорит нам о том, как, казалось бы "русская окраина", вписывается в глобальный транснациональный контекст в качестве его неотъемлемой части. Но после первых успехов в борьбе с революцией пришло расслабление, следствием которого стали упущения в организации агентуры среди военных. По большому счёту, Хуциев даже не особо виноват — зная, в каком рахитическом состоянии местное революционное движение он, видимо, просто не умножал численность агентуры, чтобы н тратить на неё лишних денег. А высокое начальство из Иркутска и Санкт-Петербурга мощно перебдело, из-за чего Хуциев уехал в Благовещенск на должность полициймейстера. На его место пришёл

2. Ротмистр Константин Адольфович Нагродский. Мне он очень нравится за то, что при нём отделение стало систематически следить не только за революционными настроениями, но и вообще за местным обществом в целом. Благодаря чему у меня есть описание огромного количества самых разных фактов, фактиков, социальных структур и их взаимодействий, зафиксированных в документах владивостокской охранки. Так что заметной части своей пусть малой и неказистой, но научной карьеры, я обязан именно этому человеку, от которого меня отделяет, как оказалось, несколько рукопожатий. Ну, и вообще молодец — будучи самым молодым начальником охранного отделения в России создал такую хорошую структуру.

3. Ротмистр, позже подполковник, Александр Александрович Гинсбург. Кремень-мужчина — принял отделение в июне 1914, в августе началась Великая война и он, несмотря на мобилизации агентов и филёров, отсутствие офицера-помощника и прочее сумел восстановить работу отделения после первых месяцев войны и вывести её на новый уровень, обеспечив безопасность Владивостокского военного порта, через который шло огромное количество грузов для России. А ещё успешно вербовал не только местных революционеров, но и американских дипломатов. Кончил вполне по-гоголевски — работая по 20-22 часа в сутки спал очень мало и в итоге сошёл с ума, а на этой почве помер буквально в феврале 1917.

Если же искать какое-то абсолютное первое место, то, наверно, это будет Константин Нагродский сугубо из благодарности за публикации, сделанные по итогам его работы. Вот прям спасибо, да.

2024 подошёл к концу, да здравствует 2024.

Хороший год был, мне понравился. Поработал на славу — три статьи вышло.

Успехов всем в Новом году и чтобы он был лучше предыдущего!

Ну, что тут скажешь. Я не биолог, а историк, но для меня всё равно ИБМ знаковая институция как минимум из-за своего корпуса-башни, уходящего в Амурский залив и видного с Форта № 7. Раньше, кстати, панорама была лучше, но застройка её испортила.

А так, конечно, коллег с праздником. ИБМ действительно знаковая организация, без которой сложно представить Владивосток, а ещё это место, где есть чудесный и прекрасный музей.

https://yangx.top/inmarbio/3294

Природа и её многообразие не только источник знаний об окружающем мире и объект изучения для биологов, но и предмет жандармского надзора. Конечно же, во Владивостоке.

В конце 1899 года бывший к тому моменту начальник Владивостокского отделения Жандармского полицейского управления Уссурийской железной дороги ротмистр Иван Иванович Пахалович представил директору Департамента полиции записку «По проекту организации жандармского надзора в Уссурийском крае Приморской области и во вновь приобретенных китайских землях». Не удивляйтесь такому громоздкому названию документа — в 1899 году Приморская область включала в себя всё Тихоокеанское побережье России от устья Тумангана до Берингова пролива.

В записке Пахалович приводил краткое описание Уссурийского края, составленное на личном опыте. Описание это должно было показать высокому адресату записки а) что такое Уссурийский край; б) насколько там тяжело живётся и почему: в) до какой степени Пахалович вообще экспертен в его жизни и проблемах.

И вот интересно, что помимо описаний того, как тяжело живётся местному населению, как оно и его образ жизни отличается от того, что в Европейской России, — а такие описания традиционного предваряют любой доклад любого дальневосточного чиновника по сию пору, — в записке о необходимости создания жандармского управления нашлось место и описанию природы:

«Уссурийский край помимо того, что отличается от прочих стран земного шара тем, что природа, по какому-то капризу* сгруппировала здесь всех представителей флоры и фауны крайнего Юга и Севера**, в тоже время, обладает девственной почвой, дремучими безграничными лесами и реками, переполненными рыбой».

В конце страницы идут примечания, раскрывающие звёздочки из текста:

«* Край этот обладал тропическими свойствами, и только благодаря целому ряду геологических переворотов, климат его изменился.

** Тигр, соболь, фазан-рябчик, пробковый дуб, виноград, хвойные растения» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 97 (3-е делопроизводство, 1899 г.). Д. 4455 ч. 2. Л. 2-2об).

Думается, что этот природоведческий экскурс доджен был подчёркивать экспертность автора, который будучи жандармом, не обязан был интересоваться чем-либо, кроме воинских уставов, полицейских циркуляров и имперских законов. Но вот тем не менее под синим мундиром нашлось место не только офицеру и сыщику, но и натуралисту.

#Владивосток #Жандармы

К сожалению, у меня личного дела Жигура нет.

Во многом это связано с тем, что историей революции и Гражданской войны я занимаюсь "по касательной" и очень редко. Возможно, если ещё доведётся работать с фондами колчаковских спецслужб, то что-то да найду.

Что касается самой личности, то знаком я с ней в самых общих чертах — когда он прибыл во Владивосток не знаю.

Во всех официальных биографиях пишут, что революционную деятельность он начал в 1918 году, т.е., скорее всего, при колчаковских властях. Арестован был в 1921, т.е., скорее всего, после меркуловского переворота.

Получается, что при колчаковских властях его не могли (или особо не торопились) ловить. Потом, при Приморской земской управе Медведева, Жигура просто не трогали, потому что медведевская управа была откровенно "розовая" с высоким влиянием большевиков. Дальше Приморье вошло в состав просоветской Дальне-Восточной республики. А когда её власть в конце мая 1921 в регионе свергли более белые братья Меркуловы, то их контрразведка списочно арестовала всех более-менее видных большевистских и пробольшевистских деятелей. Судя по тому, что Жигур был в их числе, то какой-то более-менее легальной деятельностью с января 1920 по май 1921 он занимался.

Опять-таки, судя по тому, что Жигур спокойно дожил до 1944, то репрессирован он не был, а это говорит о том, что в чём-то сверхсерьёзном замешан не был.

В общем, заинтриговали вы меня этим вопросом. По возможности посмотрю, что осталось в фондах колчаковского военного контроля и Управления особой государственной охраны.

Иногда прям задумываешься об употреблении некоторых терминов. Например, со школьной скамьи известно слово «абсентеизм» — добровольное уклонение избирателей от участия в выборах. Но в русском языке оно появилось раньше школьных учебников обществознания.

Во всяком случае, в октябре 1912 начальник Владивостокского Охранного отделения ротмистр Константин Нагродский писал по поводу выборов в IV ГосДуму: «широкие обывательские круги, к предстоящим выборам проявляют совершеннейший абсентеизм». И ниже уточнял, чтобы мы понимали, что термин-то его благородие использует правильно: «средний обыватель смотрит на выборы, как на ненужную комедию, отвлекающую его от дела и понуждения прогрессивный прессы, обрашающейся к обывателю с настойчивый напоминанием о его “гражданских обязанностях” остаётся втуне. Кроме того обыватель не видит вокруг себе людей, достойных быть избранными в Государственную Думу, он изверился во всех и в самом себе». То же безразличие и фатализм касались и партий: «предвыборные работы политических партий пока ни в чем не проявились, ибо “политических партий” во Владивостоке нет, кроме “Союза Русского Народа”, политическая деятельность которого незначительна. Есть много отдельных лиц, бывших СР и СД, всевозможных направлений, которые не проявляют ни малейшего желания объединиться под флагом партийности» (ГАРФ. Ф, 102. Оп. 121. Д. 130ч. 55. ЛЛ. 4-5).

Справедливости ради, это дословное цитирование дневника агентурного донесения агента владивостокской охранки Андрея Сикорского «Ольнема», но сам факт этого цитирования без каких-либо комментариев говорит о полном согласии Нагродского с данными словами. Тем более, что об абсентеизме приморского избирателя образца 1912 писали и другие агенты политической полиции. Например, агент «Федотов» сообщал, что «к выборам в Государственную Думу относятся безразлично. Кандидаты ещё не намечены. Местное крестьянство относится к выборам более чем безучастно, возможно, что дадут кого-нибудь, лишь бы отделаться от этой повинности. От городов пройдут люди безусловно не партийные» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 242. Д. 5ч. 64 л. Б. Л. 38).

Честно говоря, как-то не удивляет, что в авторитарной Российской Империи существовал абсентеизм избирателей (особенно, на фоне бестолковости парламента). Но очень любопытно видеть использование полностью современного языка при описании этого явления.

(на фото вид на восточную часть улицы Светланской из окон Штаба Сибирской флотилии в 1912 году).

#Владивосток #Жандармы

Вопрос интересный.

В делах Владивостокского Охранного отделения упоминается агент «Дмитриев», который в 1913 году занимался освещением настроений матросов Сибирской флотилии, уделяя особое внимание надводным кораблям. Проблема в том, что агентурный псевдоним не мог соответствовать фамилии агента, так что, в лучшем случае, его кличка производное от имени или отчества, а не фамилии. Опять-таки, сведений о том, чтобы этот агент ездил в Австралию я не видел.

Был ещё в 1908-1909 годах писарь Владивостокского Охранного отделения Дмитриев, но что-то сомнительно, чтобы канцелярского работника отправляли в Австралию опять-таки.

По поводу иностранных агентур владивостокской охранки — совершенно точно они были в Японии (Нагасаки, возможно, Кобе) и Китае (Шанхай). Предпринимались попытки обзавестись агентами в Сан-Франциско, но неизвестно насколько успешные. О жизни революционеров-эмигрантов в Австралии и на Филиппинах сведения получались, в основном, из перехвата писем и сообщений от агентов в Японии и Китае, которые поддерживали связь с другими революционными центрами и группами.

Скорее всего, помянутый вами Дмитриев никакого отношения к деятельности охранного отделения не имел, но, конечно, возможно многое, если не всё.

1. Сотрудничество со священнослужителями проходило в частном порядке. Где-то они выступали в качестве заявителей, сообщавших о правонарушениях, где-то их просто вербовали (как, например, было с Гапоном). В целом, всё зависело и очень сильно от каждого отдельного жандармского офицера, занимавшегося сыском в том или ином районе.

2. Здесь есть разница между общеуголовной полицией (в виде исправников) и политической в виде ГЖУ и охранных отделений. Мало того, что это разные люди, так ещё и круг обязанностей у них был разным. Жандармские офицеры существовали для ведения дознаний по государственным преступлениям и политического сыска. Вопросами экономики они интересовались лишь в той мере, в которой им это помогало решать свои первоочередные задачи в виде борьбы с революционным движением. Поэтому, опять-таки, всё упиралось в личные качества каждого отдельно взятого жандармского офицера — кто-то составлял подробные справки и отчёты об экономическом положении своего региона, кто-то просто кратко переписывал статистические данные из известных ему источников, кто-то просто игнорировал эту сторону жизни. Более-менее систематизированное наблюдение за общим социально-экономическим положением началось в 1915 году, когда телеграммой № 976 начальникам ГЖУ, ЖПУ и охранных отделений было прямо предписано следить в том числе и за колебаниями цен. И то, многие предпочитали качественные оценки количественным ("цены сильно выросли в связи с войной", "дороговизна цен бросается в глаза").

В целом же, одной из главных проблем организации политической полиции в Российской Империи было то, что в виду малочисленности служебных инструкций и руководящих документов (большая часть из которых появилась в 1907-1912 годах), очень много насущных вопросов сыска и политического контроля зависело сугубо от личных и профессиональных качеств тех офицеров, которые ими занимались. А так как никаких формализованных правил их решения не существовало, или они носили очень общий характер, то возможности заставить всех жандармов империи работать одинаково просто не было.

3. В конкретном рассматриваемом документе речь идёт не столько про экономику, сколько про природу — Пахалович пишет, что в Приморье необычный климат, сочетающий черты северного и тропического, и перечисляет некоторые виды животных и растений, проживающих в регионе. Не думаю, что это можно отнести к экономическому анализу ситуации, тем более, что всё то же самое можно было вычитать в книге Николая Ядринцева " Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении", которая вышла за 7 лет до написания им этой справки. Ну, и по самому тексту документа видно, что это перечисление делается не для глубокого анализа региона, а для демонстрации того, что автор о нём знает что-то, что выходит за рамки его служебных обязанностей.

В 1902 году Гапон был вызван на личную беседу к заведывающему Особым отделом Департамента полиции Зубатову. После этого началось его сотрудничество с полицией, в котором он разочаровался к весне 1904 и уже начал вести самостоятельную деятельность, а в ноябре того же года связался с "Союзом освобождения". К этому времени Гапон связи с Департаментом полиции и Санкт-Петербургским охранным отделением уже порвал где-то с лета 1904, но, например, в Киеве пытался создать филиал своей организации, прикрываясь тем, что якобы выполняет личное поручение директора Департамента полиции Лопухина.