В мьянманской школе начиная с 2000-2001 года есть три обязательных предмета – бирманский язык, английский язык и математика. Кроме того, существует еще семь факультативных дисциплин – химия, физика, биология, экология, геология история и предмет под названием «Сейт чайт Мьянма са» (то есть, «Бирманский язык по выбору»). Из этих семи нужно выбрать три предмета для изучения. Таким образом, у мьянманского школьника появляется шесть дисциплин, которые он изучает и по которым сдает экзамены. Есть восемь вариантов набора таких шести курсов, которые обозначены порядковыми номерами.

Статья посвящена именно курсу «Сейт чайт Мьянма са», который, как оказывается, для сдачи во время нынешней экзаменационной сессии по итогам учебного года (всего экзамены сдавали около 800 тысяч человек), выбрала лишь одна ученица – ее зовут Мьо Тири Вин. А между тем, этот предмет – довольно нестандартный. В статье указывается, что он охватывает не только бирманский язык и литературу, но в нем, например, также исследуется структура стихов, методология написания литературных текстов и литературоведческая критика. В курс входит пять тем: драма Мьянмы, романы, история бирманской литературы, методология создания стихотворений и Танвара Пьо (входящая в Джатаки).

Есть несколько причин, почему этот предмет пользуется столь низкой популярностью. Во-первых, он действительно трудный для школьников. Во-вторых, естественные и точные науки считаются более востребованными, потому что они создают больше возможностей для карьерного роста (например, высокий бал при математике учитывается даже при поступлении в медицинский вуз). В-третьих, для такого трудного предмета просто отсутствуют учителя, поэтому его не особенно пропагандируют в школах. В-четвертых, есть обязательный курс по бирманскому языку, и многие считают, что он дает достаточные знания для того, чтобы уметь читать и правильно писать.

Есть и еще одна причина. Оценка литературного произведения (например, стихотворения) – вещь субъективная, и во многом зависит от преподавателя, в то время как в точных науках такого субъективизма нет: там ты должен знать формулы и решать с их помощью задачу. Кроме того, факультативный курс Мьянма сам дает меньше баллов – потому что, как объяснил один из педагогов, там мало формул, и он прежде всего учит думать.

Этот курс появился в программе еще в колониальное время – благодаря усилиям бирманских патриотов, стремящихся сохранить культуру своей страны. Парадоксально, но именно в независимой Мьянме этот предмет находится на грани исчезновения, и может быть вскоре вообще исключен из программы. По словам главы факультета бирманского языка Янгонского университета Аун Мьин У, «наша литература – это наша культура. Поэтому если нашей литературе грозит исчезновение, наша культура исчезнет тоже, а с ней и наша идентичность».

https://www.mmtimes.com/news/ignored-students-optional-myanmar-faces-extinction.html

Конечно, это классический лонгрид. Но, во-первых, тема уникальная, позволяющая взглянуть на Бирму столетней давности под весьма необычным углом зрения. А во-вторых, заслуживает уважения энтузиазм автора, взявшегося за эту тему. Причем, эта публикация - не последняя. Будут еще.
http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=5362&level1=main&level2=articles

Для тех, кто дружит с Фейсбуком.
Сегодняшний Янгон. Третий день праздника воды.
https://web.facebook.com/theirrawaddy/posts/1990492224328958

Сегодня последний, четвертый день «водной» части Тинджана. Он называется «а-тат». Этот день – проводы Таджьямина, короля духов-натов, который на время праздника спускался на землю и посмотрел, как жили люди в истекший год. Имена хороших людей он отметил в книге, сделанной из золота, а неблаговидные поступки записал в книге, обтянутой собачьей кожей.

В последний день праздника воды драйв посетителей пандалов и пассажиров колесящих по улицам грузовичков достигает кульминации. Все понимают, что завтра наступит другая жизнь, и поэтому именно сегодня нужно самовыразиться по полной. Поэтому если орать – то максимально громко, если танцевать – то до упаду, если напиваться – то до полной отключки.

Мьянманцы шутят, что Тинджан – это праздник, на который не ходят трезвыми. А всеобщее буйство заводит людей и в рамках «коллективного драйва» заставляет порой совершать самые необдуманные поступки. Тинджан – время и место повышенной опасности, здесь с человеком может случиться все, что угодно – от удара по голове струей из брандспойта до получения травм в разгоряченной толпе. А еще толпа нетрезвых веселящихся людей всегда бывает центром притяжения карманников.

Именно поэтому в дни Тинджана велика роль полиции. Ее задачи не сводятся только к охране правопорядка, или к разниманию дерущихся. Полицейские должны следить, чтобы у толпы не было при себе бутылок (содержимое бутылок переливается в пластиковые пакеты и пьется через трубочки), уметь оказать первую помощь перебравшему человеку, остановить на обочине машину с потерявшим адекватность водителем, а также посматривать, не шныряют ли в толпе подозрительные люди, опустошающие чужие карманы.

Очень часто во время дежурства в дни Тинджана страдают и полицейские – в основном, от сбивающих с ног струй воды, или от автомашин с пьяными водителями.

Еще несколько лет назад от Тинджана можно было укрыться только дома – закрыв двери и зашторив окна (как вариант – уехать куда-нибудь из Мьянмы). Если только ты вышел на улицу – окрестные дети (и зачастую взрослые) тут же устремлялись к тебе с водяными пистолетами и ковшиками с водой. В это время не работали кафе и магазины, а из общественного транспорта на улицах оставались лишь небольшие автобусы.

В последние пять лет отношение к Тинджану постепенно стало меняться. У большинства людей появились мобильные телефоны – а значит, можно своей плошкой с водой нанести человеку конкретный материальный ущерб. Владельцы многих кафе поняли, что именно Тинджан, когда закрыты магазины и нельзя купить продукты, - это идеальное время для семейных посиделок в заведениях общепита. И, наконец, Тинджан перестал сильно влиять на движение общественного транспорта – а значит, люди получили возможность в «длинные» выходные поехать к друзьям и знакомым.

Для таких людей, живущих в параллельной Тинджану реальности, о празднике напоминает лишь звучащая со всех углов громкая музыка. Существует даже такой песенно-музыкальный жанр, который условно можно назвать «Мелодии Тинджана» - они бодрящие, ритмичные, уникальные по звучанию, и их ни с чем не спутаешь. Именно их транслируют на максимальной громкости все кому не лень – из окон в домах, из колонок на концертных площадках, с сооруженных специально для Тинджана пандалов.

Самая, пожалуй, известная из таких песен – «Дождь Тинджана» («Thingyan Moe») из одноименного фильма. Ее я и прилагаю к этому посту.

Песня Thingyan Moe" ("Дождь Тинджана")

"Британцы в Бирме проводили военную операцию “Матадор” высадившись ночью на острове Рампи, чтобы захватить аэродром и порт, охраняемый японцами. Они стали теснить противника вглубь территории и после нескольких жестоких сражений вынудили его бежать на юг для воссоединения с подкреплением. Японцы отступали через болота, став желанной добычей для гребневых крокодилов, уничтоживших 1000 солдат. Британцам удалось отбить у рептилий только трех офицеров вместе с 22 военными, покусанными их зубами."
https://dni24.com/exclusive/168495-samoe-massovoe-poedanie-lyudey-krokodilami-proizoshlo-v-1945-godu.html

Правильное название острова - Рамри. Он расположен у побережья мьянманского штата Ракхайн. О событиях 1945 года и о поедании японцев крокодилами есть текст в англоязычной Википедии (последний раздел - "Crocodile attack"):
https://en.wikipedia.org/wiki/Battle_of_Ramree_Island

Сейчас идут последние минуты праздника воды в Мьянме. В этом году он более чем получился – и по драйву, и по настроению.

Остановить это буйство обычно бывает не так-то просто – особенно в последний день. Раньше власти в шесть часов вечера даже на некоторое время выключали в городе электричество, чтобы насосы на пандалах перестали работать, а музыка стихла. Сейчас уже давно никто так не делает, и в последний день на некоторых пандалах празднование иногда затягивается до 7-8 часов вечера. Люди не хотят расходиться, и стараются еще на несколько мгновений продлить себе праздник. В эти минуты делается последний глоток алкоголя - завтрашний день должен быть трезвым.

Часа через два весь город приходит в норму, и о празднестве напоминают только груды мусора на улицах, потерянные тапки и безжизненно свисающие с пандалов пустые шланги. Завтра они уже будут не нужны, потому что вся грязь старого года должна быть смыта сегодня. Вечером хозяйки стирают одежду, в которой молодежь провела весь день под струями воды.

Напоследок президент Вин Мьин и госсоветник Аун Сан Су Чжи тоже немного побрызгали друг на друга водой.

А вот это уже серьезно. Сейчас на президента Вин Мьина выплеснут плошку воды.

http://www.ansar.ru/sobcor/myanma-vvodit-mir-v-zabluzhdenie-o-repatriacii-musulman - "Мьянма вводит мир в заблуждение о репатриации мусульман?"

"Rohingya Blogger утверждает, что люди на фото – родственники начальника погранпоста Таунг Пьо Латя, а вся церемония репатриации – фейк."

Власти Бангладеш выразили несогласие с тем, что прибытие в Мьянму семьи рохинджа из пяти человек, о котором было объявлено 14 апреля, и которое мьянманская сторона назвала началом возвращения в страну беженцев-рохинджа, следует считать репатриацией. По их информации, эта семья жила на «ничейной земле» вдоль границы между двумя странами – то есть, она не переходила в Бангладеш. Именно поэтому бангладешская сторона считает, что это была «не репатриация, а пропаганда».

В свою очередь, высокопоставленный чиновник правительства Мьянмы Зо Тхэй заявил, что эта семья действительно вернулась в страну по собственному желанию, и власти страны проявляют о ней заботу. Именно поэтому факт возвращения в Мьянму этой семьи рохинджа – никакая не пропаганда.
https://www.reuters.com/article/us-myanmar-rohingya-refugees/bangladesh-unhcr-dispute-myanmars-rohingya-repatriation-claim-idUSKBN1HL19C

Рассказ (с фотографиями) о новом музее, открытом 18 марта в Янгоне местной Ассоциацией помощи политическим заключенным.

Понятно, что страдания «либеральной общественности» Мьянмы, считающей, что ее лучшие сыны годами томились в застенках военной диктатуры, большинству граждан России не особо близки. Тем не менее, музей дает представление о том, как устроена тюремная жизнь в Мьянме – и этой своей экзотикой может быть интересен гостю из другой страны. Например, там имеется пластиковая модель самой известной мьянманской тюрьмы Инсейн, ржавые кандалы для приговоренных к каторжным работам, изделия бывших заключенных, а также изготовленные ими произведения искусства.

Экскурсии по музею проводит бывший заключенный, а вход в музей является копией двери в тюрьме Инсейн, после которой посетитель тут же упирается в стену, где размещено множество маленьких фотографий политзаключенных, среди которых в центре – большой портрет Аун Сан Су Чжи. Ирония заключается в том, что, по мнению основателей музея, после прихода к власти Аун Сан Су Чжи «узники совести» в Мьянме до сих пор остаются – 54 человека отбывают наказание, 74 ждут приговора и 120 выпущены под залог в ожидании суда. Многие из них посажены в тюрьму за нарушение законов, ограничивающих свободу собраний, а два корреспондента Reuters обвиняются в нарушении закона о государственной тайне, принятого еще в колониальные времена.

Лично я далек от того, чтобы вышучивать тему политических заключенных во времена военного режима. Следует лишь отметить, что по сравнению с другими режимами (не только диктаторскими) военные власти Мьянмы были удивительно «вегетарианскими», и при этом многие из «узников совести», как сегодня оказывается, были посажены за дело (например, тот же монах Ашин Вирату, севший в тюрьму за провоцирование межконфессиональной розни). При этом тот надрывный пафос, с которым часть не нашедшей себя в новых реалиях «либеральной общественности» Мьянмы расчесывает эти раны, у меня не вызывает симпатии.
https://asia.nikkei.com/Life-Arts/Life/New-Myanmar-museum-a-reminder-that-repression-persists

На верхнем этаже старого торгового центра Мандалая встречаются самые богатые люди города – владелец золотого рудника, управляющий нефритовой шахтой, владелец отеля и сын Аун Вин Кхайна, самого успешного предпринимателя города. Они выбирают главу местной торгово-промышленной палатой. Среди них выделяется один одетый в костюм европеец. Это 42-летний немец, Патрик Юнг.

Он здесь от торгово-промышленной палаты в Ройтлингене, городе в Баден-Вюртемберге. У него две задачи – помочь бизнесменам Мандалая организовать работу их торгово-промышленной палаты и привлечь немецких бизнесменов к работе в Мьянме. Его проект финансируется федеральным министерством экономического сотрудничества и развития Германии. Вместо того, чтобы тратить федеральные средства на строительство мостов и колодцев, Берлин хочет поощрять частные инвестиции и торговлю в таких местах, как Мандалай. В этом миллионном городе ведущим инвестором является Китай, и прямых германских инвестиций пока нет. Юнг считает, что он может эту ситуацию изменить.

По его словам, сегодня в Мандалае «дикая эпоха, как это было в России после Советского Союза». При этом, немец знает, о чем говорит – он владеет русским и турецким языками и работал в Армении и Грузии. В статье рассказывается история о том, как упомянутый мандалайский олигарх Аун Вин Кхайн начал реализацию проекта технопарка, фактически согнав со своих мест без надлежащей компенсации тысячу семей местных жителей, при этом одни из упорствовавших фермеров попал в тюрьму по подозрению в изнасилованиях и убийствах (фермер утверждает, что ни в чем не виноват, но богатство и влияние Аун Вин Кхайна позволяет этому человеку посадить в тюрьму любого, кто встанет у него поперек дороги). У Юнга на этот счет довольно простое мнение: "[Кхайн] может быть негодяем, мотивированным прибылью. Но он единственный, кто действительно может принести рабочие места в этот регион», - и добавляет слова о том, что неважно какого цвета кошка, если она ловит мышей. Сегодня Юнг пытается привлечь немецкие фирмы для работы в технопарке Аун Вин Кхайна, и уже договорился с компанией, производящей небольшие сигары.

Статья интересна тем, что рисует портрет довольно типичного для сегодняшней Мьянмы западного предпринимателя, который не особо заморачивается западными ценностями типа соблюдения прав человека, если речь идет о бизнес-интересах. Нетипичность ситуации здесь только в том, что этот господин, «говорящий по-русски и по-турецки» и декларирующий подобные взгляды, сумел заручиться прямой поддержкой официальных германских структур. И это при том, что его правительство (как и правительства других западных стран) периодически учит Мьянму как ей надо жить.

Впрочем, как раз для Германии подобный прагматизм – не редкость. В свое время именно ФРГ построила в Бирме в самые суровые годы военного режима ряд военных производств, в том числе линии по выпуску полуавтоматических винтовок G3, которые стали основным видом стрелкового вооружения бирманских военных. Принимая решения об этом, западногерманское правительство вряд ли обманывалось насчет того, по кому из этих винтовок солдаты в Бирме будут стрелять – но бизнес и тогда был бизнесом.

https://global.handelsblatt.com/politics/germany-privatize-development-aid-myanmar-908259

Вчерашний Тинджан на «армейском» пандале в Академии оборонной службы (DSA) в Пьин У Лвине. Главком вооруженных сил старший генерал Мин Аун Хлайн обливает водой своих подчиненных и курсантов академии.

Его жена Чжу Чжу Хла помогает мужу в этом процессе.

Такой вот военный Тинджан по стойке «смирно».