Официальным символом Чемпионата мира по пляжному футбол 2021 года стал полыхающий пердак

​​Милые читатели!

Хочу подлить сайту «Горький» свежей крови и с вожделением ищу авторов, которые бы работали персонально со мной как редактором.

Что от вас требуется

— Человеколюбие и гуманизм;
— Приблизительное понимание редакционной политики «Горького» (см. предыдущий пункт);
— Умение читать и писать, приблизительно ориентироваться в книжном рынке, примерно понимать, что может скрываться под обложкой, на которой красуется, извиняюсь за выражение, экслибрис того или иного издательства;
— Рецензии на новинки художественной, документальной, научной литературы, после прочтения которых читатель примерно все понял, но при этом захотел пойти и купить книгу (если она действительно того заслуживает) или, наоборот, пошел и вместо книги купил ингредиенты для русского веганского борща (если в данном случае это было бы лучшим капиталовложением);
— Статьи о состоянии великого отечественного и не менее великого зарубежного книжного рынка;
— Очерки о неочевидных писателях и ученых прошлого, по каким-то причинам интересным сегодня;
— Интервью с писателями, учеными, издателями и просто интересными книжными людьми, которым есть что сказать.

Что от вас не требуется

— Лирические эссе и духовные баллады на вечные русские темы, также известные как «колонки»;
— Рецензии на нового Пелевина, новую Оливию Лэнг, новую Сьюзан Зонтаг и прочую важную ерунду, чуждую русскому человеку; для этого есть множество профильных ресурсов, которые прекрасно справляются со своей задачей;
— Рецензии на поэтические сборники; для этого у нас есть постоянный автор, который прекрасно справляется со своей задачей;
— Наукообразные литературоведческие статьи со множеством ссылок, примечаний и прочих; да, такие материалы у нас бывают, но это исключительные случаи, которые того, как правило, не стоят;
— Прозаические миниатюры и иные творческие формы художественного самовыражения. Но это, надеюсь, и так понятно.

Если хотите поработать со мной, получить немного денег на ингредиенты для русского веганского борща и научиться чему-то новому в культурной журналистике (ну или поучить меня), пожалуйста, шлите краткий рассказ о себе, примеры работ (если есть) и хотя бы краткий план материала, который хотели бы подготовить, на почту [email protected] с пометкой «Милый Эдуард».

Наверное, нужно написать про первого в истории человечества честного писателя. На его сайте вот такая биография:

«Коротко об авторе: офисный планктон, херовый писатель, безызвестный блогер, неуспешный предприниматель, несостоятельный бизнесмен, бездарный музыкант, хронический пездабол, ужасный человек, безответственный бабник, неопытный любовник, неблагодарный сын, плохой друг, бесперспективный хахаль. В своих книгах М. жалко ноет про то как же тяжко жить на свете и что жизнь гавно. А также пафосно и якобы злободневно изобличает несовершенство современности во всём её многообразии».

Насчет любовника, сына, друга и предпринимателя ничего не знаю. А вот все остальное — чистая правда.

Или вот биография одной американской писательницы

She loves Beyoncé, plays the piano, and lives in Westchester with her husband and her beautiful, sassy cat.

С красивой и дерзкой кошкой!

Наверное, стоит написать, что главная проблема шведского Tinder (с точки зрения женщин и по версии романа Deadline Ребекки Эдгрен Альден) — огромное количество мужиков с рыбами. Ну, в смысле, поймали рыбу, гордятся уловом, выкладывают в Tinder. Дорогие дамы (и геи), а что у нас тоже в тиндере много гордых рыбаков?

Сегодня в 14 часов 88 минут начнут торговать новым Пелевиным. На треть Пелеwin, на две трети Пелеlose. Подробности

Наверное, нужно написать о фанатизме. А то вчера выяснилось, что конструкция «Пелевин уже не тот» кажется немыслимой и оскорбительной многим честным гражданами и гражданкам. Так вот: идея, что кумир уже не тот и есть сама суть фанатизма. Искренне радуется новому творению жалкий неофит, фанат всегда настроен скептично. Фанатизм — это учение о золотом веке, который безвозвратно утерян и только в сердце фаната осталась пара дагерротипов с панорамными видами. Пелевин? Вы всерьез рассуждаете о Пелевине после «Жизни насекомых»? «Муммий Тролль»? Для меня Лагутенко как музыкант закончился в 1986 году. Гребенщиков? Да что там можно слушать, ну кроме «Графа Диффузора»? Иванов? Очень люблю «Корабли и галактику», но потом он, кончено, чудовищно сдал. Великий режиссер N, лауреат всех премий и просто гений? У него была отличная дипломная работа. Это и есть настоящий фанатизм, вся ценность фаната в том, что он — последний свидетель эпохи, которую он никогда не видел и никогда в ней не жил. Но тогда Атлантида торговала с Лемурией, водка была краше, девушки крепче и еще у всех член стоял, особенно у баб. Без всего этого фанат будет никому не нужен, в первую очередь — самому себе.

Семь лет назад я полетел во Владивосток с двумя пересадками и написал этот коротенький скетч:

Вы пойдете обедать, а меня будет трясти над уральским хребтом. Вы будете дремать у монитора, а я буду пить пиво в аэропорту Новосибирска Толмачево. Вы пойдете домой, а я буду пролетать над Енисеем и глухари за Саянами разбудят закат. Вы будете ужинать, а я буду судорожно искать розетку в сонном аэропорту Иркутска и голос из динамика произнесет три слова, которые мечтает услышать любой пассажир: "Ваш рейс задерживается". Вы будете дремать под сериал, а я буду в зоне вечной турбулентности над Байкалом. Вы будете чистить зубы, а подо мной будет петь зеленое море тайги и в районе далекого созвездия Тау-Чита взойдет солнце. Вы будете заниматься вечерним сексом, я как раз пересеку реку Амур. И, наконец, вы перевернетесь с бока на бок, а я приземлюсь в аэропорту Владивостока. Большая страна.

Наверное, нужно что-то написать про фильм режиссёра Кирилла Серебренникова «Петровы в гриппе и вокруг него».

Можешь совсем коротко?

Книга лучше

А если подробнее?

Экспортная версия России, иностранные интеллектуалы такое любят: ледяная пустыня, по которой бредет несчастный человек и несет своего сына в больницу. А еще здесь все всё время пьяны, орут друг на друга, орут на детей, расстреливают евреев, живут в ужасных городах и в ужасных квартирах, водят ужасные машины, похищают покойников, убивают друг друга посреди белого дня.

Тебе все совсем-совсем не понравилось?

Главный герой очень похож на Алексея Сальникова

И все?

В фильме есть отличный гей-эпизод. Прекрасно снятый. Без шуток

Но это же вроде как экранизация «Петровых в гриппе», одного из лучших русских романов за последние пять лет?

Нет, это режиссерская фантазия на тему «Петровых в гриппе», с сохранением основных сюжетных линий и персонажей. Довольно красиво снятая, но если роман о том, что величие и прекрасное есть в самом обыденном, то в фильм о ничтожестве ничтожного. Это раз. Правда в фильме есть последние тридцать минут, они довольно затянуты, но они как раз почти один в один воспроизводят последнюю и самую сильную/спорную главу книги — историю Снегурочки. Это вообще отдельная короткометражка, кстати, очень хорошая. Только и тут нам упорно впихивают идею, что Петров и его друг Сергей — это один человек. Все что у Сальникова описывалось как возможно так, а возможно иначе, у Серебренникова стало однозначным. И это два

Но Серебренников же великий режиссер?

Ничего об этом не знаю. Возможно, он великий театральный режиссер, но мне в театр нельзя, как нельзя бесу войти в храм божий. Меня только в кино пускают. Серебренников снимает отличные фильмы, когда у него есть сильный сценарий. Например, «Изображая жертву». Или «Лето». Нет, ну правда же, после того как я посмотрел «Богемскую рапсодию», то я окончательно убедился, что «Лето» — отличное кино. А , скажем, «Ученик», вообще один из худших фильмов за всю историю кинематографа. Кстати, первые минут сорок «Петровых» используют лучшие наработки «Лета».

Правда, что в фильма снимались Наринская и Гуголев?

Да, а ещё Емелин, Родионов и Шиш Брянский. Они там в роли живых щитов. Если привязать хороших людей и всеобщих друзей к фильму, то в кино не будут стрелять, ведь всегда есть риск задеть заложника. Ок, пять минут с великолепной пятёркой великолепны.

Стоит ли мне идти?

Конечно, лично вам — понравится. Но лучше, все-таки, перечитать отличную книгу.

Наверное, стоит написать, что наш маленький книжный Кабул пал и АСТМОбан (разрешенная в России организация) теперь владеет всеми книжками в России. «Коммерсантъ» сообщает, что Александр Мамут продал акции «Азбуки-Аттикуса» владельцу Хмо, АСТ, Литреса, Майбука, типографий, книготорговой сети «Читай-город», заводов, газет, пароходов, Российского книжного союза, различных ярмарок и фестивалей, нескольких крупных земельных участков на Марсе, части «Озона», каждой восьмой молекулы кислорода в России и самого элегантного костюма на прошлой «Красной площади» Новикову Олегу Евгеньевичу. Собственно, теперь российский книжный рынок это и есть О.Е. Новиков. Доминат окончательно заменил принципат. Вспомним основные этапы восхождения Василевса (зачеркнуто) Юпитера (зачеркнуто) Олега Евгеньевича.

Годов нулевых прекрасное начало. На рынке три крупных игрока: АСТ, Хмо и ОЛМА. Последняя контора, несмотря на самый большой стенд на ММКВЯ и самые тесные связи с властями, падет первой. Просто ее владельцам книжный рынок был интересен в меньшей степени. А вот владельцы АСТ и Хмо книги любили. Обе структуры жили в нулевые по устоям 90-х и на них регулярно наезжали налоговики, причем наезжали за дело. Был один особенно болезненный рейд на Хмо, крайне темная история, помнят только старожилы, один из топ-менеджеров тогда даже покончил с собой. Но после этого Хмо стало стремительно меняться. За несколько лет издательство превратилось в полностью (насколько это возможно в России) белую структуру. Именно в Хмо появились механизмы финансовой ответственности для редакторов: пчелка, твоя зарплата напрямую зависит от того, сколько меда проданных экземпляров принесли твои авторы. АСТ же и в нулевых, и в ранних десятых оставался рыхлой и мутной структурой, в которой регулярно происходили маски-шоу налоговиков.

Хмо и АСТ конкурировали. Перекупали друг у друга авторов, причем за большие деньги. То было кватроченто российского книжного процесса. И в безумных аукционах АСТ чаще брало верх. Однако, битва Хмо и АСТ была поединком упорядоченной Пруссии и хаотичной Австро-Венгрии. Конец был такой же, как и при Садовой: Пруссия победила. В те славные дни работники налоговых маски-шоу приезжали в АСТ как на работу. В итоге главный начальник АСТ Яков Хелемеский перебрался в Израиль, а его империя в несколько приемов перешла Олегу Евгеньевичу Новикову. К тому моменту ему же в некоторой степени принадлежал «Литрес», книжные магазины, склады, типографии, почта, телеграф, телефон и еще много чего. Последний свободным элементом рынка оставалось последнее издательство среднего размера — «Азбука», дальше только малыши разных размеров, в том числе бодрые, кусачие, но малыши. И что Олег Евгеньевич «Азбуку» съест стало понятно в 2019 году, когда он продал свой кусок рынка учебной литературы. Это такой особый рынок, там действуют немного другие законы, чем на рынке обычном. Структура «Российский учебник» перешла под контроль «Просвещения», а у Олега Евгеньевича образовался свободный мешок с деньгами, который нужно было потратить. И вот приходит он в магазин, а там все полки пустые, он уже все скупил, лежит только «Азбука», есть еще «Альпина», но она (пока) на нижней полке, туда Олег Евгеньевич, с его десятиметровым ростом редко заглядывает.

Что же будет с родиной и с нами? Будем откровенны, все очень плохо, но читатель вряд ли быстро заметит какие-то перемены. Книжные магазины не закроют, писателей на лобном месте пороть не будут. Но авторам и редакторам будет сложнее (или просто невозможно) переходить из АСТМО в «Азбуку». Раньше если не устраивали деньги, условия, продвижение, можно было попробовать в другом месте. Теперь ты будешь путешествовать внутри желудочного тракта одной масштабной структуры. Важный вопрос: какой будет машина победы на этот раз? Символом перемоги над АСТ был Майбах Олега Евгеньевича, который прописался на парковке побеждённого издательства. Когда я последний раз интересовался вопросом, официальным транспортом принцепса был Бентли. А что там сейчас?

На всякий случай напомним как выглядит самый элегантный костюм

Наверное, стоит написать второй пост про сделку века — поглощение издательской группой АСТМО издательства «Азбука-Аттикус». Вчера я писал про счастливого жениха, теперь же поговорим про несчастную невесту, которую в золотых кандалах и с рубиновым кляпом тащат к алтарю.

Земля была безвидна и пуста, и тьма была над бездною, Дух Божий носился над водою, ничего и никого не существовало, но посреди безлюдных земель стоял город Петербург и было в нем издательство «Северо-Запад». Если вы выпиваете с петербуржцем старше 50 и он крут, то он точно имел какое-то отношение к «Северо-Западу». Издательство выпускало примерно все хорошие книги того времени— от первого собрания сочинений Довлатова (черного) до базисного фэнтези, как отечественного, так и переводного. Только «Вагриус» как-то мог сравниться с сиянием «Северо-Запада». И каждую ночь фура с платиновыми новинками из Петербурга отправлялась в Москву, и каждое утро фура разгружалась около третьего входа стадиона «Олимпийский» (который заслуживает своего некролога).

Накопилась критическая масса талантливых и амбициозных людей в одной лодке? Жди начала цепной реакции. «Северо-Запад» взорвался сверхновой звездой и из его осколков появились разные крутые издательства на букву «А», в первую очередь, как раз «Азбука». Именно «Азбука» придумала самую успешную серию постсоветской России. Степень лояльности у читающей молодежи была абсолютной: «О, "Анну Каренину" выпустили в «Азбуке-классике», теперь сможем почитать и, наконец, узнаем что у нее там с паровозом случилось». «Азбука» еще в начале нулевых придумала свое Страдающее Средневековье: медиевист Николай Горелов (он как-то преступно рано умрет) делал прекрасную серию «Азбука Средневековья». Среди ключевых подвигов «Азбуки» Павич на русском, визит Павича в Москву, бриллиантовый период Алексея Иванова («Золото бунта», «Блуда и МУДО»), последний (ужасный, но, все равно, круто) роман Чингиза Айтматова. Однако, питерская «Азбука» не могла угнаться за москвичами: АСТ и Хмо тогда строили вертикально интегрированные холдинги со своими книжными сетями. Если «Азбука» могла дать книги только жизнь, то московские монстры вели книгу от рождения через школу и ПТУ прямиком в лапы к читателю. Стало понятно, что «Азбука» скоро потеряет независимость и ее кто-то купит.

В огороде бузина, в Киеве дядька, в Питере товар, в Москве купец. В начале нулевых Александр Мамут начал строить свою медиаимперию, он скупил полрунета и Живой Журнал в придачу, а дальше обратил внимание на книжный рынок. Первым элементом космической станции стал крепкий средняк детского рынка — издательство «Махаон» у которого, среди прочих активов были права на «Незнайку». А права на «Незнайку» это как когда у вас есть нефтяная вышка, а все соседние вышки вокруг вы сожги. Вторым модулем космической станции должна была стать «Иностранка».

«Иностранку» породил почти одноименный журнал «Иностранная литература». Он выделил в своей редакции комнату, в нее определил Варвару Горностаеву и она стала бодро превращать журнальные новинки в книги. Там вышел никому неизвестный французский зануда Уэльбек, там публиковались божественная проза Филипа Милтоновича Рота, там издавали нобелевскую лауреатку Тони Моррисон. Вскоре «Иностранка» обрела независимость. Акунин подбирал детективную серию, там дебютировал начинающий норвежский беллетрист Несбё; а Илья Кормильцев занимался гениальной серией «За иллюминатором», где выходило много отличных книг. И, среди прочего, именно благодаря этой серии, Россия обрела своего главного национального прозаика нулевых — Фредерика Мишелевича Бегбедера.

(продолжение поста про Азбуку-Аттикус)

В середине нулевых к Горностаевой присоединяется её муж, Сергей Пархоменко, который, по всем известным причинам, покинул два созданных им журнала «Итоги» и «Еженедельный журнал». И тут началось самое веселье. Наследие «Иностранной литературы» вскипело благодаря напору, темпераменту и связями Сергея Борисовича. У «Иностранки» появился братик — издательство «КоЛибри», которое одним из первых в России начинает выпускать крутой переводной нон-фикшн. Пархоменко одним из первых начинает обогащать книжный рынок добычей из блогосферы. В толстенную книгу превращается проект Паркера «Владимир Владимирович тм». Пархоменко придумывает, что Владимир Соловьев может писать книги. (трудно себе представить такие альянсы сейчас, да?) Затем Пархоменко переизобретает кулинарный жанр, теперь это не бабушкины рецепты, теперь это нечто крутое: новой федеральной звездой становится мастер казана, шампура и смертельной битвы в комментариях Сталик Ханкишиев.

В 2006 году «Иностранка» с «КоЛибри» объединяются с «Махаоном» в харперлишный бренд «Аттикус». Две команды с принципиально разными микросхемами и представлениями о прекрасном попадают во одну офисную банку. Конфликт неизбежен. Для пущего веселья в банку подливают керосину: к космической станции пристыковывают третий модуль — питерскую «Азбуку». Итог предсказуем, осенью 2008 года команда Горностаевой-Пархоменко покидает холдинг и с тех пор в АСТ делает Corpus. Потом из холдинга ушел воскрешать «Лениздат» легенда и сооснователь «Азбуки» Алексей Гордин.

Дальше в «Азбуке-Аттикус» был короткий период правления Ольги Морозовой. Про Ольгу Васильевну стоит написать отдельное эссе или пару восторженных слов тут. Она прям эталон независимого издателя — всего две книги в год, но обе гениальные. Именно Морозова в свое время открыла для русского рынка Набокова-литературоведа, именно она посеяла на наших скудных нивах семена Памука и Акройда. Ну вы уже догадались, что Морозова не долго продержалась на космической станции «Азбука-Аттикус».

Последние лет пять «Азбука-Аттикус» оставалась последним средняком на рынке, со вчерашнего дня четко разделенный на АСТМО и головастиков. «Азбука» была лягушкой, которая в крынке с молоком очень интенсивно била лапками, производя разнообразное масло — прозу, нон-фикшн, крутейшие комиксы. Но пришла цапля, которая теперь тащит лягушку к алтарю. Что будет с отличной командой? С начальственным Леонидом Шкуровичем, который сам выходец из Хмо? Всех азбучных тут не перечислишь, но я бы отдельно упомянул мага и белокнижника Сашу Гузмана и Олю Бушуеву, которая проделала огромный путь от девочки-на-пепелище до наикрутейшего пиар-директора.

К вчерашней истории про Путина и мальчика, которые поспорили про Северную и Семилетнюю войны, стоит добавить, что была еще Северная Семилетняя война, в которой Россия тоже косвенно участвовала

Наверное, стоит написать хоть пару строк про отчет «Книжной палаты» за первое полугодие.

Итак, если сравнивать с трижды проклятым 2020, то суммарный тираж упал. Вместо 191 миллиона экземпляров в карантинном, всего 177 миллионов в этом почти вольном. Самым популярным в России писателем который раз подряд становится Стивен Кинг — 592 тысяч экземпляров. Вы, конечно же, хотите знать, где теперь Дарья Донцова? Лишь на пятом месте с 217 тысячами экземпляров. А ведь когда-то ее в год печатали тиражами по 15 миллионов. На второе место стремительно вырвался Джордж Оруэлл, что не удивительно, он теперь общественное достояние и с ним всякий может делать все, что заблагорассудится. Но вернемся к Донцовой: ее крах это настоящая гибель богов, падение черного ястреба, катастрофа бронзового века. В 2018 году у нее был тираж миллион экземпляров. В 2019 уже 776 тысяч и она впервые уступила первую строчку коварному Кингу. В 2020 у нее уже 525 тысяч. Сокращается и количество наименований — от 82 в 2018, до 30 в этом. А ведь в полном собрании сочинений больше 200 томов. Старые книги больше не переиздаются. Тут, конечно, не учитывают электронные и аудиокниги, плюс потоковые сервисы, их «Книжная палата» обещает начать учитывать, но пока еще не считает (?). У детей из года в год за первое место воюют дедушка Корней Чуковский и англичанка Холли Вебб; в этом году, молодость и Британия, наконец, победили.

Наверное, надо поговорить о вечном. Вянет лист. Проходит лето. Иней серебрится. Нобелевская премия по литературе в сени к нам стремится. До оглашения результатов осталось около месяца, то есть самое время отправиться в гости к букмекерам. Гонку возглавляют с одинаковыми результатами канадская поэтесса и писательница Энн Карсон (в претендентах ходит добрый десяток лет), вечный неудачник Нобелевки Харуки Мураками, тайный герой России Людмила Улицкая, кумирыня росфемсообщества Маргарет Этвуд, лауреатка фальшивой Нобелевки Марис Конде с Гауделупы, наконец, мой любимец, прекрасный писатель из Кении Нгуги Ва Тихионг'О. Чуть хуже показатели у французской писательницы Ани Эрно и у американки Джамейки Кинкейд. Из любопытного — относительно высоки позиции Мишеля Уэльбека и, кажется, впервые, в букмекерский список из-за леса и из-за гор к нам приехал Карл Уве Кнаусгор. Замыкает топ-33 с непроходным рейтингом Ричард Осман, который написал 1,5 книги, но одна из них, «Клуб убийств по четвергам», стала супербестселлером (привет издательству Манн, Иванов и Фербер). Ну это, видимо, поклонники начали делать ставки и потому его и включили. Букмекерская таблица снабжена былинно всратым текстом, в котором, в частности, фигурирует Russian poet Lyudmila. Отвлечемся на секунду от литературы. Тройка претендентов на Нобелевскую премию выглядит следующим образом: Всемирная Организация Здравоохранения, Грета Тунберг и запрещенный в России Алексей Навальный. Лидерство в категории «следующий Джеймс Бонд» делят Том Харди и Реге-Жан Пейдж, а в номинации «следующий Римский Папа» ставки почему-то не принимаются. Напомним, что все букмекерские рейтинги вообще ничего не значат.

До конца года еще далеко, но лучшая обложка уже есть

Наверное, стоит написать про главное в новом фильме «Дюна». Джейсон Момоа стал очень похож на Стивена Сигала золотого периода, времён фильма «В осаде». Прям один в один: фигура, улыбка, гримасы. И это очень хорошая новость. Ведь, значит, лет через тридцать Кхал Дрого перейдёт в Россию, будет баллотироваться в Думу по спискам партии Александра Цыпкина и мы сможем проголосовать за Джейсона Иосифовича Момоа.

Начало рассказа Владимира Георгиевича Сорокина "Красная пирамида" (выходил по-русски пару лет назад в сборнике), который теперь опубликован в «Зе Нью-Йокркер». Оцените плотность подмосковных топонимов и представьте как это читает американец.

To put it plainly, Yura confused Fryazino with Fryazevo and went the wrong way. Natasha had explained everything to him: go to Yaroslavsky Station and take the train toward Fryazevo or toward Schelkovo. Her station was Zagoryanskaya and not all trains stopped there. The train toward Fryazevo did, but the train toward Fryazino didn’t. Yura ended up on the train toward Fryazino.