Моим читательским амбициям не было бы предела, если бы свободного времени было чуть больше. Но без перспективы жить не в радость, поэтому решила паралельно со своими колониальными и постколониальными романами подтянуть мигрантскую тему, тем более что они тесно переплетаются между собой.
В обозримом будущем надеюсь познакомиться со следующими романами:
Алис Зенитер. Искусство терять (2017, пер. 2022, издательство Лайвбук): история о трёх поколениях алжирских мигрантов во Франции, об отрыве от почвы и возвращении к ней. Взгляд француженки алжирского происхождения.
Итаф Рам. Женщина – не мужчина (2019, пер. 2021, издательство Синдбад): опыт американской палестинки, которую родители пытались заставить жить в согласии с традициями, но западный дух свободы навеял мысли о том, что есть и другие пути.
Джин Квок. Девушка в переводе (2010, пер. 2019, издательство АСТ): эмиграция из Гонконга в Америку глазами маленькой девочки, нелёгкая жизнь в Чайнатауне, борьба за лучшее будущее и попытка не потерять себя в переводе с китайского на английский.
Дэйв Эггерс. Монах из Мохи (2020, пер. 2022, издательство Фантом Пресс): история молодого йеменца из Сан-Франциско, мечтающего воскресить древнее искусство выращивания йеменского кофе. Ради этого он возвращается на землю предков, но там уже давно разгорается война.
Как видно даже из этой подборки (а она весьма ограничена – дальше будет больше), жанр вовсю процветает. О качестве же буду судить после прочтения. Вот недавно начала читать-слушать Итаф Рам, так что реакция не заставит себя ждать. К примеру, одна из первых мыслей: а справедлив ли сегодня (да и вообще) стереотип, что арабскому/мусульманскому мужчине, живущему в ладах с традициями, но в прогрессивной среде, живётся гораздо легче, чем женщине? Не очевидно, хотя априорный ответ известен.
#booklist #мигранты #ИтафРам #ДэйвЭггерс #ДжинКвок #АлисЗенитер
В обозримом будущем надеюсь познакомиться со следующими романами:
Алис Зенитер. Искусство терять (2017, пер. 2022, издательство Лайвбук): история о трёх поколениях алжирских мигрантов во Франции, об отрыве от почвы и возвращении к ней. Взгляд француженки алжирского происхождения.
Итаф Рам. Женщина – не мужчина (2019, пер. 2021, издательство Синдбад): опыт американской палестинки, которую родители пытались заставить жить в согласии с традициями, но западный дух свободы навеял мысли о том, что есть и другие пути.
Джин Квок. Девушка в переводе (2010, пер. 2019, издательство АСТ): эмиграция из Гонконга в Америку глазами маленькой девочки, нелёгкая жизнь в Чайнатауне, борьба за лучшее будущее и попытка не потерять себя в переводе с китайского на английский.
Дэйв Эггерс. Монах из Мохи (2020, пер. 2022, издательство Фантом Пресс): история молодого йеменца из Сан-Франциско, мечтающего воскресить древнее искусство выращивания йеменского кофе. Ради этого он возвращается на землю предков, но там уже давно разгорается война.
Как видно даже из этой подборки (а она весьма ограничена – дальше будет больше), жанр вовсю процветает. О качестве же буду судить после прочтения. Вот недавно начала читать-слушать Итаф Рам, так что реакция не заставит себя ждать. К примеру, одна из первых мыслей: а справедлив ли сегодня (да и вообще) стереотип, что арабскому/мусульманскому мужчине, живущему в ладах с традициями, но в прогрессивной среде, живётся гораздо легче, чем женщине? Не очевидно, хотя априорный ответ известен.
#booklist #мигранты #ИтафРам #ДэйвЭггерс #ДжинКвок #АлисЗенитер
Продолжаю слушать роман Итаф Рам "Женщина – не мужчина" (2019)
Три поколения палестинских иммигрантов в Америке. Три женских голоса, которые звучат с разной тональностью, три судьбы, которые не способны выйти за пределы традиционных установок и не способны мыслить о себе в отрыве от них, потому что не только они сами себя обременяют этим грузом, но и общество (как им кажется) навязывает им этот образ.
Так звучит внутренний голос третьего поколения, которое всё ещё чувствует себя безгласым:
Дейа. Зима 2008 года: "Разглядывая окружающих, Дейа в который раз осознала, что значит быть изгоем. Она не могла избавиться от ощущения, что все вокруг смотрят на неё свысока, будто судьи. Ты кто такая? – наверняка думают они. Почему так одета? В их глазах стремительно зрел приговор. Конечно, со стороны видно, как она испуганно жмётся, как от всех шарахается, да ещё это её одеяние... вот люди и делают скороспелые выводы: всё с ней ясно, жертва деспотической культуры, носительница варварских традиций. Необразованная, неотесанная, никто и звать никак. А может даже экстремистка, террористка. Целый народ со своей культурой и историей, воплощённый в одной единственной судьбе. Беда в том, что как бы окружающие её не воспринимали, сколько бы нехорошего о ней не думали, в собственных глазах Дейа представала немногим лучше. Её душа разрывалась надвое, колеблющаяся и скованная. Что там, что здесь – всё одно. Нигде она не была своей"
#ИтафРам #Palestine #US #мигранты
Три поколения палестинских иммигрантов в Америке. Три женских голоса, которые звучат с разной тональностью, три судьбы, которые не способны выйти за пределы традиционных установок и не способны мыслить о себе в отрыве от них, потому что не только они сами себя обременяют этим грузом, но и общество (как им кажется) навязывает им этот образ.
Так звучит внутренний голос третьего поколения, которое всё ещё чувствует себя безгласым:
Дейа. Зима 2008 года: "Разглядывая окружающих, Дейа в который раз осознала, что значит быть изгоем. Она не могла избавиться от ощущения, что все вокруг смотрят на неё свысока, будто судьи. Ты кто такая? – наверняка думают они. Почему так одета? В их глазах стремительно зрел приговор. Конечно, со стороны видно, как она испуганно жмётся, как от всех шарахается, да ещё это её одеяние... вот люди и делают скороспелые выводы: всё с ней ясно, жертва деспотической культуры, носительница варварских традиций. Необразованная, неотесанная, никто и звать никак. А может даже экстремистка, террористка. Целый народ со своей культурой и историей, воплощённый в одной единственной судьбе. Беда в том, что как бы окружающие её не воспринимали, сколько бы нехорошего о ней не думали, в собственных глазах Дейа представала немногим лучше. Её душа разрывалась надвое, колеблющаяся и скованная. Что там, что здесь – всё одно. Нигде она не была своей"
#ИтафРам #Palestine #US #мигранты
Несколько мотивов, которые меня особенно зацепили в романе "Женщина – не мужчина" Итаф Рам:
•Итаф Рам описывает консервативный мир, который не даёт женщинам сделать лишний шаг в сторону, чтобы не столкнуться с порицанием причём не извне, а изнутри. Казалось бы, акторами душения свободы должны были выступать мужчины (и выступают, хотя они сами также являются жертвами и испытывают давление, вынуждающее подчиняться установленным паттернам: старший сын должен обеспечить родителей, свою семью, помочь встать на ноги братьям, предъявить миру наследника и проч.). Но не только они: женщины, которые из поколения в поколение терпят притеснения, безмолвно глотают обиды и разочарования, сносят побои и подозрения, вместо того, чтобы помогать друг другу, прикрывая скромные притязания на крупицы свободы, начинают воспроизводить те же установки, от которых сами по молодости страдали. И это похоже на какой-то порочный круг: "Меня били – я молчала, тебя бьют – и ты молчи". Это напоминает эпизод из фильма "Последняя дуэль" (2021) Ридли Скотта, в котором свекровь заявляет главной героине, что её по молодости тоже насиловали, но ей и в голову не пришло заявить об этом публично, а уж тем более требовать справедливости в судебном порядке – срам-то какой – сломать печать на табуированной теме. И мотивы безмолвствующих женщин понятны: они боятся неодобрения, они боятся разрушения связей, они боятся не только за себя, но и за тех, кого они породили на свет, особенно за девочек. Но последний страх может не только заставить молча терпеть, но и спровоцировать внутренний протест: так, одна из героинь, Исра, принимает то самое судьбоносное решение, то единственное решение (кроме чтения книг, за что она себя корит), которое делает её свободной: "Пусть бьёт хоть каждую ночь. За дочерей она будет бороться" (с)
• Так же, как "американская мечта" для большинства оборачивается разочарованием, так и "мечта о возвращении" для многих мигрантов – укромный уголок, куда хочется спрятаться от угнетающей действительности, но он существует только в подсознании, ибо смелости на осуществление мечты уже не остаëтся.
Исра. Лето 1997 года:
-И вы никогда не вернëтесь на родину?
-Ох, Исра. – Он вздохнул и, отвернувшись к раковине, сунул руки под кран. – Вернуться-то можно, но получится ли жить по-старому?
Исра изумлённо посмотрела на него. Все эти годы, что она прожила в Америке, она нет-нет да подумывала о возвращении домой. И пусть опять придётся привыкать к скудной пище своего детства, спать на старом свалявшемся матрасе, кипятить воду каждый раз, как соберёшься помыться. Всё это, в сущности, только роскошества, материальные блага, которым никогда не сравниться с счастьем от того, что живёшь на своём месте, среди своих людей.
–Может быть, когда-нибудь, – пробормотал Халед уже с порога, – может быть, когда-нибудь мы наберёмся мужества вернуться.
#ИтафРам #Palestine #US #мигранты
•Итаф Рам описывает консервативный мир, который не даёт женщинам сделать лишний шаг в сторону, чтобы не столкнуться с порицанием причём не извне, а изнутри. Казалось бы, акторами душения свободы должны были выступать мужчины (и выступают, хотя они сами также являются жертвами и испытывают давление, вынуждающее подчиняться установленным паттернам: старший сын должен обеспечить родителей, свою семью, помочь встать на ноги братьям, предъявить миру наследника и проч.). Но не только они: женщины, которые из поколения в поколение терпят притеснения, безмолвно глотают обиды и разочарования, сносят побои и подозрения, вместо того, чтобы помогать друг другу, прикрывая скромные притязания на крупицы свободы, начинают воспроизводить те же установки, от которых сами по молодости страдали. И это похоже на какой-то порочный круг: "Меня били – я молчала, тебя бьют – и ты молчи". Это напоминает эпизод из фильма "Последняя дуэль" (2021) Ридли Скотта, в котором свекровь заявляет главной героине, что её по молодости тоже насиловали, но ей и в голову не пришло заявить об этом публично, а уж тем более требовать справедливости в судебном порядке – срам-то какой – сломать печать на табуированной теме. И мотивы безмолвствующих женщин понятны: они боятся неодобрения, они боятся разрушения связей, они боятся не только за себя, но и за тех, кого они породили на свет, особенно за девочек. Но последний страх может не только заставить молча терпеть, но и спровоцировать внутренний протест: так, одна из героинь, Исра, принимает то самое судьбоносное решение, то единственное решение (кроме чтения книг, за что она себя корит), которое делает её свободной: "Пусть бьёт хоть каждую ночь. За дочерей она будет бороться" (с)
• Так же, как "американская мечта" для большинства оборачивается разочарованием, так и "мечта о возвращении" для многих мигрантов – укромный уголок, куда хочется спрятаться от угнетающей действительности, но он существует только в подсознании, ибо смелости на осуществление мечты уже не остаëтся.
Исра. Лето 1997 года:
-И вы никогда не вернëтесь на родину?
-Ох, Исра. – Он вздохнул и, отвернувшись к раковине, сунул руки под кран. – Вернуться-то можно, но получится ли жить по-старому?
Исра изумлённо посмотрела на него. Все эти годы, что она прожила в Америке, она нет-нет да подумывала о возвращении домой. И пусть опять придётся привыкать к скудной пище своего детства, спать на старом свалявшемся матрасе, кипятить воду каждый раз, как соберёшься помыться. Всё это, в сущности, только роскошества, материальные блага, которым никогда не сравниться с счастьем от того, что живёшь на своём месте, среди своих людей.
–Может быть, когда-нибудь, – пробормотал Халед уже с порога, – может быть, когда-нибудь мы наберёмся мужества вернуться.
#ИтафРам #Palestine #US #мигранты
Меддах рассказывает о необычайном (18+)
Пока я не готова подводить итоги месяца, поэтому в рамках прокрастинации расскажу о двух романах, которые в этом месяце привлекли мое внимание. Один — "Отражения нашего дома" Дибы Заргарпур (Deeba Zargarpur. House of Yesterday, 2022). Читала стихийно, но на…
Когда-то я рассказывала о романе американской писательницы палестинского происхождения Итаф Рам "Женщина — не мужчина" (Etaf Rum. A Woman Is No Man, 2019). Ожидая увидеть историю угнетения женщины в консервативной среде (которая под влиянием враждебного окружения в какие-то моменты казалась даже ультраконсервативной), мы вдобавок к этому увидели историю мигрантской общины, которая пыталась сохранить свою самость посредством цементирования архаичных практик.
Это было сильное и я бы даже сказала провокационное высказывание, в котором при этом звучали нотки ностальгии. О чем сожалели мигранты первого поколения (в понимании тех, кто родился уже на чужбине)? Ответ очевиден: о том, что они не могут вернуться домой. И эти же нотки прозвучали в романе Дибы Заргарпур.
Сравните две цитаты:
✦ Я слышала историю моей семьи. Они переселялись сюда в несколько этапов. Это началось после Апрельской революции 1978 года, когда в своём дворце был убит президент Афганистана и вести его кабинет министров. Смутно знаю — никто не хотел говорить об этом, и я их прекрасно понимаю: дедушка счёл за лучшее покинуть страну, но никто не предполагал, что возврата не будет. До конца своих дней он повторял: "Рано или поздно мы вернёмся домой".
Прошло уже больше сорока лет, а мои тётушки так ни разу и не бывали в своих родных местах.
Диба Заргарпур. Отражения нашего дома. Глава 3
✦ — И вы никогда не вернëтесь на родину?
— Ох, Исра. — Он вздохнул и, отвернувшись к раковине, сунул руки под кран. — Вернуться-то можно, но получится ли жить по-старому?
Исра изумлённо посмотрела на него. Все эти годы, что она прожила в Америке, она нет-нет да подумывала о возвращении домой. И пусть опять придётся привыкать к скудной пище своего детства, спать на старом свалявшемся матрасе, кипятить воду каждый раз, как соберёшься помыться. Всё это, в сущности, только роскошества, материальные блага, которым никогда не сравниться с счастьем от того, что живёшь на своём месте, среди своих людей.
— Может быть, когда-нибудь, — пробормотал Халед уже с порога, — может быть, когда-нибудь мы наберёмся мужества вернуться.
Итаф Рам. Женщина — не мужчина. Исра. Лето 1997 года
#США #мигранты #ДибаЗаргарпур #ОтраженияНашегоДома #ИтафРам #ЖенщинаНеМужчина
Это было сильное и я бы даже сказала провокационное высказывание, в котором при этом звучали нотки ностальгии. О чем сожалели мигранты первого поколения (в понимании тех, кто родился уже на чужбине)? Ответ очевиден: о том, что они не могут вернуться домой. И эти же нотки прозвучали в романе Дибы Заргарпур.
Сравните две цитаты:
✦ Я слышала историю моей семьи. Они переселялись сюда в несколько этапов. Это началось после Апрельской революции 1978 года, когда в своём дворце был убит президент Афганистана и вести его кабинет министров. Смутно знаю — никто не хотел говорить об этом, и я их прекрасно понимаю: дедушка счёл за лучшее покинуть страну, но никто не предполагал, что возврата не будет. До конца своих дней он повторял: "Рано или поздно мы вернёмся домой".
Прошло уже больше сорока лет, а мои тётушки так ни разу и не бывали в своих родных местах.
Диба Заргарпур. Отражения нашего дома. Глава 3
✦ — И вы никогда не вернëтесь на родину?
— Ох, Исра. — Он вздохнул и, отвернувшись к раковине, сунул руки под кран. — Вернуться-то можно, но получится ли жить по-старому?
Исра изумлённо посмотрела на него. Все эти годы, что она прожила в Америке, она нет-нет да подумывала о возвращении домой. И пусть опять придётся привыкать к скудной пище своего детства, спать на старом свалявшемся матрасе, кипятить воду каждый раз, как соберёшься помыться. Всё это, в сущности, только роскошества, материальные блага, которым никогда не сравниться с счастьем от того, что живёшь на своём месте, среди своих людей.
— Может быть, когда-нибудь, — пробормотал Халед уже с порога, — может быть, когда-нибудь мы наберёмся мужества вернуться.
Итаф Рам. Женщина — не мужчина. Исра. Лето 1997 года
#США #мигранты #ДибаЗаргарпур #ОтраженияНашегоДома #ИтафРам #ЖенщинаНеМужчина