И еще немного по случайно выловленным анонсам
В июне в Строках обещают роман шанхайской писательницы Лу Вэньянь (陆文艳) "The Funeral Cryer" (2024) о женщине среднего возраста из сельского региона Китая, которая работает похоронной плакальщицей.
А еще в июне в Поляндрии выйдет небольшой роман франко-швейцарской писательницы Элизы Суа Дюсапен (Elisa Shua Dusapin) — "Шарики Патинко" (2018).
Аннотация: 29‑летняя Клэр, постоянно живущая в Европе, отправляется на лето в Токио, чтобы повидаться с бабушкой и дедушкой. В душе она лелеет давнюю мечту — отвезти их в Корею, родную страну, из которой они бежали более пятидесяти лет назад во время гражданской войны.
Периодически девушка посещает корейский квартал в Токио, а также проводит время с малышкой Миэко. Обучая девочку французскому, героиня пытается вспомнить язык своих предков. Столкнувшись с молчанием и забвением, Клэр хочет восстановить связи, уничтоженные десятилетия назад безжалостной силой истории.
Точный и лаконичный стиль Элизы Дюсапен погружает читателя в интимную атмосферу нежности, с одной стороны, и скрытого насилия — с другой. Она превосходно описывает амбивалентность, свойственную отношениям в семье, где любовь порой соседствует с жестокостью.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #ЭлизаСуаДюсапен #ШарикиПатинко #анонсы
В июне в Строках обещают роман шанхайской писательницы Лу Вэньянь (陆文艳) "The Funeral Cryer" (2024) о женщине среднего возраста из сельского региона Китая, которая работает похоронной плакальщицей.
А еще в июне в Поляндрии выйдет небольшой роман франко-швейцарской писательницы Элизы Суа Дюсапен (Elisa Shua Dusapin) — "Шарики Патинко" (2018).
Аннотация: 29‑летняя Клэр, постоянно живущая в Европе, отправляется на лето в Токио, чтобы повидаться с бабушкой и дедушкой. В душе она лелеет давнюю мечту — отвезти их в Корею, родную страну, из которой они бежали более пятидесяти лет назад во время гражданской войны.
Периодически девушка посещает корейский квартал в Токио, а также проводит время с малышкой Миэко. Обучая девочку французскому, героиня пытается вспомнить язык своих предков. Столкнувшись с молчанием и забвением, Клэр хочет восстановить связи, уничтоженные десятилетия назад безжалостной силой истории.
Точный и лаконичный стиль Элизы Дюсапен погружает читателя в интимную атмосферу нежности, с одной стороны, и скрытого насилия — с другой. Она превосходно описывает амбивалентность, свойственную отношениям в семье, где любовь порой соседствует с жестокостью.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #ЭлизаСуаДюсапен #ШарикиПатинко #анонсы
Сегодня какой-то день анонсов, но мимо этого романа я пройти не могу! Я уже как-то писала о том, что нас ждет история шанхайской писательницы Лу Вэньянь (陆文艳 / Wenyan Lu). Теперь стало известно, что "Плакальщица" ("The Funeral Cryer") в переводе Максима Сороченко будет доступна в Строках с 12 августа.
Аннотация: "О счастье в нашей деревне говорить не принято".
Плакальщица давно смирилась со своей судьбой. Даже в тесной общине она совершенно одинока, ведь односельчане уверены, что ее появление в доме — к несчастью. Так считает даже ее муж, что, впрочем, не мешает ему жить на деньги, от которых «пахнет мертвечиной».
Все твердят, что никто не заставлял Плакальщицу выбирать эту работу, однако обстоятельства сильнее любых слов — женщина вынуждена нести ответственность за семью и жить среди тех, кто презирает ее, и в то же время отчаянно нуждается в ней в самые темные дни.
Но даже в предрешенной судьбе есть место случайной встрече, которая изменит все.
Наша обложка от huaepiphany!
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #анонсы #Строки
Аннотация: "О счастье в нашей деревне говорить не принято".
Плакальщица давно смирилась со своей судьбой. Даже в тесной общине она совершенно одинока, ведь односельчане уверены, что ее появление в доме — к несчастью. Так считает даже ее муж, что, впрочем, не мешает ему жить на деньги, от которых «пахнет мертвечиной».
Все твердят, что никто не заставлял Плакальщицу выбирать эту работу, однако обстоятельства сильнее любых слов — женщина вынуждена нести ответственность за семью и жить среди тех, кто презирает ее, и в то же время отчаянно нуждается в ней в самые темные дни.
Но даже в предрешенной судьбе есть место случайной встрече, которая изменит все.
Наша обложка от huaepiphany!
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #анонсы #Строки
❝ Я вдруг осознала, что я такая же, как эти бамбуковые побеги: я не знаю, чего хочу, но пойму сразу, как только оно у меня появится. Теперь я испытала некоторое сочувствие к побегам бамбука. Может, не стоит их выкапывать и есть?
Лу Вэньянь. Плакальщица. Глава 20
Cr. huaepiphany
Редкий случай: история, вроде бы, совсем не выдающаяся, местами даже слишком простая / упрощённая, но я с ней медитирую.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица
Лу Вэньянь. Плакальщица. Глава 20
Cr. huaepiphany
Редкий случай: история, вроде бы, совсем не выдающаяся, местами даже слишком простая / упрощённая, но я с ней медитирую.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица
Миссия на эти выходные — написать заметки по всем прочитанным за последние недели романам — кажется невыполнимой, но перспектива растянуть сентябрь до ноября меня тоже не радует, поэтому начну выдавать в час по чайной ложке — глядишь, так и соберётся субстантив.
Лу Вэньянь. Плакальщица (Wenyan Lu. The Funeral Cryer, 2024)
Перевод: Максим Сороченко
Издательство: Строки
В этот роман встраиваешься, как в речной поток — в какой-то момент времени ты начинаешь плыть по течению жизни совершенно заурядной женщиной с незаурядной профессией. Ты сидишь в её голове, смотришь на мир её глазами, слышишь её мысли, но лишь крупицам того, что она несёт внутри себя, она позволяет прорваться вовне. Она не знает, чего хочет, она не понимает, довольна ли своей жизнью. Взяв на себя роль проводника, стоящего между миром живых и мёртвых, она со смирением принимает и жизнь, и смерть. Её сторонятся деревенские жители, ведь она может принести несчастье. Муж обвиняет её в том, что от неё «несёт мертвечиной». Но в моменты скорби она незаменима — тем и живёт.
Жизни в этом романе больше смерти, но она настолько рутинна и циклична, что местами похожа на копошение червей в земле — так ограничен мирок деревенских жителей, так безрадостен их быт. Большой мир находится где-то далеко за пределами их чаяний (хотя, конечно, мысли вырваться мелькают), поэтому герои зацикливаются на каких-то повседневных мелочах и возвращаются к одним и тем же мыслям. Конечно, есть ещё и молодые, которые едут покорят мегаполисы, но здесь, в глуши, остаётся только чувство фрустрации и недопонимания — принять все эти изменения — значит выйти за пределы зоны комфорта, а это непосильная задача (достаточно того, что героиня всю дорогу думала о покупке нового нижнего белья как о каком-то судьбоносном решении).
Жизнь замерла. Мысли ходят по кругу (героиня постоянно возвращается к мысли о потенциальной измене мужа, муж постоянно возвращается к мысли о том, сколько заработала его «старая и уродливая» жена, её мать постоянно спрашивает, куда дочь дела лопатку) — у этих людей даже нет имён, как будто они из себя ничего не представляют, являясь только частью серой массы. Чувствам тоже не позволяют прорваться на свет божий:
❝ Поколение мамы с папой не говорило о любви. Да и наше тоже. Нас учили любить Родину, наших руководителей и нашу партию. Только поколение дочери принялось твердить о любви, и теперь, мне кажется, весь мир погряз без всякой меры в этой так называемой «любви». (Глава 34)
Единственное, что по-настоящему важно — что подумают о тебе соседи. Но и на это никто не пытается повлиять — достаточно просто держать себя в руках и не выходить за рамки принятых устоев. Хотя тут есть забавные контрасты: главная героиня переживает, что, купив новый шарф, она в глазах других в миг станет «соблазнительницей», но её красивая соседка, которая при жизни мужа и после его смерти спала со многими мужчинами, не подвергается прямому осуждению. Почему? Потому что теперь она бедная вдова — её надо пожалеть.
❝ Пока мы живы, мы постоянно озабочены тем, что подумают о нас другие люди. Если мы все заняты созданием образов, которые видят в нас соседи и родственники, то это означает, что наши настоящие «я» не важны для нас. Почему мы не можем жить, как хотим, пренебрегая мнением окружающих? Получается, каждый из нас — не тот, кем кажется. (Глава 32)
В результате под конец бельё было куплено, выход из зоны комфорта был совершён (единственный вот-это-поворот в романе), даже некоторые мысли были высказаны вслух, но… Ничего не изменилось. Рутина взяла верх, а рябь на воде успокоилась — всё вернулось в состояние мёртвого штиля. И единственное, что главная героиня знает наверняка — это как его оплакать.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #Строки
Лу Вэньянь. Плакальщица (Wenyan Lu. The Funeral Cryer, 2024)
Перевод: Максим Сороченко
Издательство: Строки
В этот роман встраиваешься, как в речной поток — в какой-то момент времени ты начинаешь плыть по течению жизни совершенно заурядной женщиной с незаурядной профессией. Ты сидишь в её голове, смотришь на мир её глазами, слышишь её мысли, но лишь крупицам того, что она несёт внутри себя, она позволяет прорваться вовне. Она не знает, чего хочет, она не понимает, довольна ли своей жизнью. Взяв на себя роль проводника, стоящего между миром живых и мёртвых, она со смирением принимает и жизнь, и смерть. Её сторонятся деревенские жители, ведь она может принести несчастье. Муж обвиняет её в том, что от неё «несёт мертвечиной». Но в моменты скорби она незаменима — тем и живёт.
Жизни в этом романе больше смерти, но она настолько рутинна и циклична, что местами похожа на копошение червей в земле — так ограничен мирок деревенских жителей, так безрадостен их быт. Большой мир находится где-то далеко за пределами их чаяний (хотя, конечно, мысли вырваться мелькают), поэтому герои зацикливаются на каких-то повседневных мелочах и возвращаются к одним и тем же мыслям. Конечно, есть ещё и молодые, которые едут покорят мегаполисы, но здесь, в глуши, остаётся только чувство фрустрации и недопонимания — принять все эти изменения — значит выйти за пределы зоны комфорта, а это непосильная задача (достаточно того, что героиня всю дорогу думала о покупке нового нижнего белья как о каком-то судьбоносном решении).
Жизнь замерла. Мысли ходят по кругу (героиня постоянно возвращается к мысли о потенциальной измене мужа, муж постоянно возвращается к мысли о том, сколько заработала его «старая и уродливая» жена, её мать постоянно спрашивает, куда дочь дела лопатку) — у этих людей даже нет имён, как будто они из себя ничего не представляют, являясь только частью серой массы. Чувствам тоже не позволяют прорваться на свет божий:
❝ Поколение мамы с папой не говорило о любви. Да и наше тоже. Нас учили любить Родину, наших руководителей и нашу партию. Только поколение дочери принялось твердить о любви, и теперь, мне кажется, весь мир погряз без всякой меры в этой так называемой «любви». (Глава 34)
Единственное, что по-настоящему важно — что подумают о тебе соседи. Но и на это никто не пытается повлиять — достаточно просто держать себя в руках и не выходить за рамки принятых устоев. Хотя тут есть забавные контрасты: главная героиня переживает, что, купив новый шарф, она в глазах других в миг станет «соблазнительницей», но её красивая соседка, которая при жизни мужа и после его смерти спала со многими мужчинами, не подвергается прямому осуждению. Почему? Потому что теперь она бедная вдова — её надо пожалеть.
❝ Пока мы живы, мы постоянно озабочены тем, что подумают о нас другие люди. Если мы все заняты созданием образов, которые видят в нас соседи и родственники, то это означает, что наши настоящие «я» не важны для нас. Почему мы не можем жить, как хотим, пренебрегая мнением окружающих? Получается, каждый из нас — не тот, кем кажется. (Глава 32)
В результате под конец бельё было куплено, выход из зоны комфорта был совершён (единственный вот-это-поворот в романе), даже некоторые мысли были высказаны вслух, но… Ничего не изменилось. Рутина взяла верх, а рябь на воде успокоилась — всё вернулось в состояние мёртвого штиля. И единственное, что главная героиня знает наверняка — это как его оплакать.
#Китай #ЛуВэньянь #Плакальщица #Строки