В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла новая книга Линор Горалик, объявленной министерством юстиции иностранным агентом, это «Тетрадь Катерины Суворовой».

Пишу впечатления по памяти, так как экземпляр купленный и прочитанный подарил той, кому он был остро необходим.

Небольшая, очень страшная, печальная книга. Большая её часть — это дневник молодой, очень одинокой девушки, живущей в советское время в городе Тухачевске (который есть там, где отсутствует Санкт-Петербург). Она пишет его для своего сына — боится, что ее снова в любой момент могут забрать в «там». «Там» — больница, где Катерина испытала ужасы карательной психиатрии. Она, будучи участником подпольного христианского объединения, оказалась там в результате коварного предательства — но об этом мы узнаем только в самом конце, когда прочтем краткую биографическую справку и узнаем и «до» и самый финал после того, как дневник оборвется.

Дальше нещадные спойлеры, так что не нажимайте на облачки, если вы их боитесь.

Прежде всего, эта короткая книга — экскурсия во внутренний мир Катерины, в котором советское переплетается с христианским, быт коммуналки с мыслями о грехе, благодати и воздаянии, экзальтированная любовь к ближним с беспощадным самобичеванием. Это не комфортное, а именно дискомфортное чтение — так сейчас не думают, так сейчас не говорят, такую мораль (как представления о добре и зле) не используют в жизни, во всяком случае, большинство людей. В иное время Катерину назвали бы юродивой, но она оказалась в другом — и, быть может, такой её сделало именно её время. Во всяком случае, сама Катерина, столкнувшись с врачом, увечившим её тело и душу, рассуждает как опытный социолог — мол, таким жестоким его сделали именно обстоятельства, ведь он очень любит свою дочь, значит в сути неплохой человек. Стремление поделиться этой догадкой с ним самим и погубит её.

Рассуждать о смысле её судьбы, а следовательно и смысле романа, тяжело. С одной стороны - щемящая безнадежность от того, что мир (этот? Тот? Оба?) вокруг настолько жесток, несчастен и глуп, что ей в нем не выжить никак и то, что она по-христиански простила своего обидчика не спасло её на земном пути. Тут в очередной раз стоит вспомнить о тех из нас, кто беззащитен и не отказывать им в помощи, предлагать её. С другой стороны, есть два утешения, которые лишь ограниченно могут меня удовлетворить. Во-первых, в христианских границах, то есть тех, что важны для неё, она, конечно, спасется. Второе — Линор рассказывает нам её историю (автожитие?), её, а не чью- то другую, то есть судьба Катерины, бывшей/не бывшей/выдуманной останется в нашей памяти, повлияет на нас. Особенный восторг — рисунки Суворовой в тетради в клеточку, которые включены в книжку и без которых её не представить никак. Чем дальше читаешь, тем больше понимаешь, как они здесь нужны.

Самый трагический мотив — это сын Суворовой. В самом конце мы узнаем, что психиатрической больнице она потеряла ребенка — но на самом деле догадываемся о том, что его нет гораздо раньше. Мне сразу вспомнилась неслучившаяся дочка, которую главная героиня «Письмовника» Михаила Шишкина, вылепила из снега после своей смерти (похожий мотив был еще у Букши). По роману не ясно, плод ли он воображения или ангел, сопровождающий её, но то, что Линор это выписала великолепно — никаких сомнений. Очень больно было читать.

Последнее, ассоциативное. Учитывая советский контекст (по отношениям Линор и советского нужна диссертация, пожалуйста), Катерина Суворова напомнила мне девушку Розу из одноименного рассказа Платонова. Прочитайте его, он великолепен, если вы ещё не.

Спасибо, Линор.

Сначала нужно несколько коротких строк про впечатления от Летнего книжного фестиваля «Смены».

Да, это по-прежнему одна из лучших книжных ярмарок Федерации, которые я видел.

Помимо того, что

- программа класс
- дизайн стендов и материалов вау (это редкость, ярмарки мало этому уделяют внимания)
- коллаборации супер
- все удобно и понятно расположено и сделано
- изданий к фестивалю (крутая книжка по Хлебникову и маленький путеводитель по Казани)
- это крутое городское мероприятие

Есть еще пара моментов.

Да, это ярмарка, которая вторая кроме КРЯККа значимое место (тут даже и «центральное») отводит нонфикшену (Non/fiction — ярмарка главная и универсальная, там фокус не подберешь). Это круто, это важно, это соответствует нашей индустрии — но это редкость. Ну, как с блогами - специализированных/по преимуществу по нонфикшену исчезающе мало. Но во-многом именно это и помогает выстраивать Смене коллаборации и разворачивать работу в городе — и за его пределами. Берите на вооружение, друзья, уделяйте нонфикшену место.

Профессиональная программа. В этом году, помимо библиотекарей из городов присутствия Сибура, на нее был объявлен open-call, можно было подать заявку, приехать и поселиться за свой счет, но получить доступ ко всем параллельным мероприятиям. И - да, да, и ещё раз да - это оказалось очень востребованным. Приехали книжники из десятка городов, в том числе внушительное количество представителей независимых книжных. Обмен опытом, возможность послушать коллег, поговорить друг с другом - те, из участников, с которыми я успел поговорить, говорили, что они очень довольны и рады - и что теперь нужно обработать тонну информации и сформулировать новые идеи. И снова - дорогие друзья, не пренебрегайте профессиональными программами, ездите на них и устраивайте сами. Это точка роста, которая очень нужна.

(Боже, самому бы все обработать из своих мыслей)

Ну, и в этом месте нужно очевидно сказать-прованговать, что фестиваль наверняка в будущем году ждет новый скачок роста. Не знаю ещё как, но это необходимо - толпы людей на Черном озере, горожан и приезжих, площадки, на которых мероприятия идут одно за одним — такое чувство, что он может спокойно развернуться в два-три раза и это будет органично.

В общем, огромное спасибо всей команде Смены за ваш труд и заботу к участникам и гостям. Вы супер, я ваш фанат!

Меня уже несколько людей спросили, что нужно сделать, чтобы попасть на фестиваль в следующем году, как будто у меня есть секрет, как это сделать. Вот такое вот приятное внимание и большой показатель качества работы. Я

А картинка из рубрики «мама, я в телевизоре». На наш паблик-ток пришла великая Катя Гущина (её вы знаете по книжкам про Толстого и про Горького) и изобразила нас, пока слушала 🙂

Самое время все-таки написать про фестивальный сезон.

Пост 1

Начнем со старого. Еще совсем недавно мы (когда я говорю “мы” – подразумеваю часть книжного сообщества, связанную с медиа и тех, кто рядом) жили по премиальному сезону — было четыре крупные национальные премии (“Большая книга”, “Ясная Поляна”, “Национальный бестселлер” и “НОС”), вокруг которых он строился календарно – начинался номинациями Нацбеста в начале года и заканчивался вручением НОСа (календарь замыкался). Это во многом сужало списки чтения – у каждой из премий был свой характер, у каждой свои механизмы отбора, за длинными и короткими списками было интересно наблюдать, множество людей было вовлечено в премиальный процесс, он также в целом был достаточно сбалансирован с точки зрения идеологических взглядов. К этим четырем премиям примыкали другие — разной степени значимости и локальности. Условно, вот в англоязычном мире есть Букеровская премия (всея-всея) и Национальная премия США, а есть, например Дублинская премия или премия Хьюго. Так, премии “Новые горизонты”, “Вавилонская рыбка”, “Фикшн 35”, “Лицей”, “Просветитель” и многие другие получали больше внимания благодаря четырем слонам.

Дальше – “А” упала, “Б” пропала, что осталось на трубе? В 2022 году НОС был приостановлен, Нацбест дошел до короткого списка – посыпалась конструкция, разбалансировалась. Не знаю, как у других книжников, но мне за премиями сейчас следить стало гораздо менее интересно — условно, победитель “Ясной поляны” был интересен не только сам по себе, но среди победителей “НОСа” и “Нацбеста”. Премии по-прежнему очень значимы, это правда, и хорошо, что они есть — но там как будто теперь нет столько жизни, сколько было раньше.

Но календарь штука такая – без него никуда. Российский книжный мир стал жить по фестивальному сезону. Именно он структурирует жизнь российского книжного мира сейчас.

Конечно, его инфраструктура стала складываться не в 2022 году, а гораздо раньше. БольшАя часть книжных фестивалей имеет свою историю — десятки лет, как у ММКЯ (ММКВЯ?), десять лет у книжного фестиваля “Смены”, пять лет у “Белого июня”. Независимое — и условно независимое — фестивальное движение имеет свою историю, которую быть может подробно расскажет кто-то другой (мб Михаил Фаустов, он предупредил о книге). Я тут пытаюсь скорее обрисовать контуры явления в сегодняшнем дне.

Предпосылки, кроме тех, что очевидны, я бы обозначил две.

Первую сформулировала Евгения Власенко (она же Книгагид, она же “Книжная активистка”) в короткой заметке для газеты “Книги у моря” – она назвала её модой на оффлайн. В русскоязычном блоггинге, по мнению Жени, ключевым событием своего времени стало появление функции сторисов в запрещенной сети с картинками. Блогеру стало не просто нужно писать красивые посты (к которым, как знает любой блогер, надо было тщательно готовиться), но постоянно пилить новый книжный контент — так как старый сгорит через 24 часа. Где его брать? На книжных событиях – лекциях, мастер-классах, презентациях и, конечно, фестивалях. Понятно, что что на мероприятия ходили и раньше, но этот момент начал принципиально по-иному формировать наши ленты, привел на эти мероприятия людей (особенно молодых), которые раньше о таком досуге и не слыхивали. Это отлично легко на уже существовавшую событийную инфраструктуру (типа от библиотечных мероприятий, которые сильно улучшились и количественно сильно увеличились после библиотечной реформы начала 2010х) и подстегнуло к формированию новой. Короче, появилась такая привычка к событийной книжной ленте, которая сохранилась даже после массовой миграции в телеграм.

Пост 2


Вторая — которая близка по времени к первой — смещение книгоиздательских интересов в сторону русскоязычных авторов. С одной стороны, к 2017 году стало понятно, что сундучок с непереведенными книгами довольно-таки исчерпаемый — условно, если раньше хватало всем, сейчас за горячую новинку (если представить, что вокруг автора/агента нет сложившихся отношений, дающих внятное преимущество) можно легко выйти на сложный аукцион. Поиск новых авторов активно начался и в нонфикшене (тут сыграл огромную роль фонд Зимина и Просветитель, но не только) и в Фикшене, где ключевым стал выход на сцену нового поколения русскоязычных авторов. Я все хочу как-нибудь об этом подробно написать, но если оч кратко — они сумели переключить фокус читателей (по крайней мере, значимой части) на современность, на связь прозы с современными контектсами, на социальность и политичность. Современные авторы — а вслед за ними и авторы постарше — стали становиться буквально звездами, а учитывая блогерскую историю, стали образовывать вокруг себя и сообщества по типу фанатских (не всегда, но и так тоже). Их стали хотеть видеть оффлайн — а где это может быть концентрированно? Правильно, на фестивалях. Это стало особенно актуально после 2020 года, когда мы все столкнулись с катастрофическими сложностями в перемещениях — иностранных гостей не привезти, а автора из России гораздо проще. К тому же, учитывая, что помимо социальности, многие из них пишут/писали о локальном контексте – они стали желанными гостями в регионах. Во многом, они сейчас — костяк фестивальных программ в разных регионах.

По сабжу.

По масштабу и медийному охвату фестивали можно разделить на федерального значения (за которыми следит федерация в целом), регионального (ключевые для региона) и локальные (важные для какого-то конкретного сообщества и редко выходящие за его пределы).

Костяк фестивалей федерального значения базируется в Москве. Это Non/Fiction, ММКЯ, “Красная площадь”. Из тех фестивалей, которые находятся за пределами столицы, до федерального значения поднялся разве что КРЯКК – Красноярская ярмарка книжной культуры, но о ней чуть позже. На мой взгляд, до этого уже дорос летний книжный фестиваль “Смены” в Казани (как, например, ключевой по нонфикшену в стране), федеральные амбции имеет екатеринбургский фестиваль “Красная строка” — и не скрывают этого,, к федеральному значению вроде бы подходит “Белый июнь” – но я вот поеду на него в первый раз и смогу сказать наверняка о своих впечатлениях.

Как вообще можно измерить масштаб и значимость фестиваля?

— количеством и качеством участвующих издательств, если это фестиваль с книжной ярмаркой (и тому, могут ли издатели что-то заработать, участвуя в ярмарке)
— качеством программы и уровнем её участников
— количеством приходящих на неё читателей/гостей фестиваля
— медийным охватом – много ли о ней и хорошо ли пишут в прессе и социальных сетях
— уровнем организации (от, условно, работающих микрофонов и зума, до таких редких штук, как питание для стендистов или специальных мероприятий для прессы)
— дизайном (им часто пренебрегают, как в случае пресс-материалов, логотипов и проч, так и дизайна самих стендов)
— интересом профессионального сообщества (как в случае наличия профессиональной программы, так и нет, важно, чтобы к фестивалю проявлял интерес сам книжный мир, а не искал причину, как бы отмазаться от участия)

Пост 3

Главным фестивалем, несмотря на проблемы последних лет в плане программы, и не исправляющихся технических трудностей (не научились до сих пор нормально выводить зум для мероприятий комбинированного типа – онлайн/оффлайн), а также определенных вопросов по дизайну, остается ярмарка Non/fiction в Москве. Это легко заметить по прессе, блогерам и издателям. К этой ярмарке специально (курсивом) издаются книги (подгадываются сроки издания), к этой ярмарке все пишут списки (что даже потребовался “Пакет с пакетами”, который придумал Егор Михайлов), эту ярмарку используют как площадку для нетворкинга как те, кто заявлены в программе, так и те, кто ради этого просто приезжает в качестве посетителя. Теперь, когда у нас две ярмарки Non/fiction — весенняя в апреле и зимняя в начале декабря — именно они составляют рамку фестивального сезона. Два других фестиваля, несмотря на крутые придумки и свои фишки в недавнем прошлом (локация и представленность регионов, вручение “Лицея” у Красной площади, международная программа у ММКЯ), на мой взгляд с каждым годом продолжают терять очки, уступая региональным — условно, поехать на “Белый июнь” интереснее, чем на ММКЯ, а писать список к “Красной площади” как-то совсем не с руки (ну, по крайней мере мне), хотя, при этом, я, например, стараюсь посетить их все — чтобы быть в курсе и понимать, как они развиваются.

Сразу после весеннего Non/fiction начинается парад региональных фестивалей, который не утихает вплоть до зимнего (тогда все уходят в относительную зимнюю спячку). Тут есть несколько разных “школ” и того, как это может быть. Какие тут значимые дополнительные факторы?

— варяжская ярмарка или нет — откуда организаторы, насколько они понимают контекст региона, участвует ли в её организации местное сообщество, представлено ли оно в программе?
— уровень сотрудничества с местными властями, их заинтересованность, их просвещенность
— тип финансирования (фондовый, грантовый, спонсорский, краудфандинговый и тд)

Много лет тон региональным ярмаркам задавал КРЯКК, о котором я писал выше. Он быстро стал значим не только для Красноярского края, но и для всей федерации за Уральскими горами. Это был долгоиграющий проект, финансировавшийся фондом Прохорова, с мощной и интересной программой, с большим количеством участников, со своей профессиональной программой, с этапом премиии НОС. За ней следило и профессиональное сообщества, туда специально приезжала пресса, региональные власти почитали за честь сотрудничество и помощь ярмарке – вокруг нее за годы выстроилась целая инфраструктура, с театральными и кинопоказами, выставками и проч, программе ярмарки было представлено местной сообщество, хотя наиболее значимым считался масштабный “привоз” гостей в регион. Однако, тип финансирования тут играет значимую роль — оно было именно фондовое, стабильное и достаточно высокое, поэтому этот опыт достаточно сложно просто взять и применить, хотя, насколько я знаю, многие до сих пор держат КРЯКК в голове как некоторый образец.

Другая школа – это опыт Михаила Фаустова и его фестивалей. Он начинал карьеру с маленького фестиваля “Черный рынок” в Новосибирске, затем много лет ездил по стране с конкурсом чтения вслух “Открой рот”. Первым, повторяющимся событием, которое он создавал, если я не ошибаюсь, стал фестиваль “Новая книга” в Новосибирске, затем с его подачи появились “Китоврас” во Владимире, “Белый июнь в Архангельске” и многие другие. Вообще, книжный фестиваль укладывается в хейзинговскую формулу игры – важны время, место, участники, правила игры. Для школы Фаустова важен сам факт проведения фестиваля в регионе — это уже сам по себе праздник, когда приезжают писатели, тусуются с местными, начинается общение и движуха,. За годы, вокруг этих фестивалей сложилось определенное сообщество, которое приезжает на них не только ради того, чтобы просто выступить, а чтобы побыть в хорошей компании — этот факт я не раз слышал от их участников. У этих фестивалей редко находится стабильный источник финансирования — Фаустов славен умением разобраться в грантовой документации, и, действительно, нередко ему удается получить на фестиваль грант — но часто такой фестиваль может делать и почти совсем без денег. Главное, чтобы получился. К слову, опять же, если я правильно понимаю, когда Григорьев запитчил успешно в верхах идею проведения 70 фестивалей в регионах (собственно, сейчас этим занимается “Читающая Россия”) он обратился именно к Фаустову — ровно потому, что тут дело не в прекрасном опыте “Красной площади”, а в умении сделать что-то реальное на месте. Часто – не без недостатков (это норм), прямо скажем, но все же сделать.

Пост 4

К слову, в костяк “Читающей России” были включены по согласованию как фаустовские фестивали, так и многие другие региональные с разной степени сложностью.

Так вот, именно по региональным фестивалям начинают ездить писатели, переводчики, авторы нонфикшена, издатели, книжные обозреватели, блогеры, начиная с весеннего нонфика и до зимнего. Таких фестивалей с каждым годом становится все больше — и нередко между ними возникает конкуренция за участников, поскольку время между весной и началом зимы очень ограничено. Так, летний фестиваль “Смены” проходил в одни и те же дни, что и Красная Площадь, а “Белый июнь” пройдет в те же дни, что и фестиваль в Усть-Лабинске при поддержке “Вольного дела”. Так, условно, календари участников сейчас складываются на месяцы вперед – условно, сейчас июнь, и ты понимаешь, где ты будешь в августе, где в сентябре, а вот и октябрь рядышком. Нередко бывает, что автор за один сезон может объехать полтора десятка городов, а то и больше — практически не вылезая из самолета. Издательства ровно так же планируют выездную торговлю – и думают, куда ехать самим, а где нужно будет привлечь волонтеров к торговле.

Конечно, как сезон, это более важно для тех, кто занимается книгами профессионально, но на самом деле это оказывает влияние и на читателей. Я не раз слышал, что насмотревшись на сторисы и начитавшись постов, читатели начинают планировать отпуска так, чтобы не просто съездить “Куда-нибудь”, а чтобы попасть на определенный фестиваль с определенной программой в конкретном регионе. Это оказывает безусловно положительное влияние на всю федерацию — люли начинают интересовать другими регионами, в том числе теми, в которых они никогда и не думали побывать, в самих регионах эти события активируют книжную движуху, люди набираются смелости, открывают книжные магазины, сами потом устраивают маленькие фестивали и проч.

Из тех, на которых я был, я смело могу рекомендовать летний книжный фестиваль “Смены” в Казани, “Красную строку” в Екатеринбурге, фестиваль, который проводит книжный магазин “Книжный” в Волгограде, фестиваль “Бумажный ключ” по детской литературе в Улан-Удэ, фестиваль текстов об искусстве “Вазари” в Нижнем Новгороде. Тут я обязательно кого-то позабыл, не обессудьте, лучше напишите и я включу сюда.

Помимо региональных, большую значимость приобретают также и локальные фестивали — значимые для конкретных сообществ. Например, такую в честь своего дня рожднния делала “Библиотека ПМ” в нижнем Новгороде, такие раньше в декабре устраивало Прочтение, такие проходят периодически в Переделкино (с определенной темой) или в ДК Рассвет в Москве.

Из открытий в этом пункте последних лет, можно отдельно обозначить благотворительную ярмарку “Фонарь”. Организаторы заранее объявляют в пользу какого благотворительного фонда она будет проводиться, далее объявляется сбор книг, на который в определенные точки все несут те, что им более не нужны. Деньги от продажи книг, а также часть от продажи новых книг, когда есть издательская секция, идут на благотворительность — плюс, на “Фонаре” всегда прекрасная программа. Почему я тут говорю именно про сообщества? Потому, что именно локальные ярмарки помогают почувствовать общность, поговорить с единомышленниками, почувствовать себя не одним. Они – часто – точки сборки сообществ, и это абсолютно нельзя недооценивать.

Короче, вот такая вот история в нескольких постах — от весеннего нонфика к зимнему, между ними – пара фестивалей федерального значения, десятки региональных и, наверняка, сотни локальных. А потом – спать и писать.

Если найду время, соберу к этим постам полезных ссылок еще. А то чет немного устал, пока писал.

А! Важное дополнение или Пост 5

Все это, конечно, идет на пользу всему российскому книжному миру в целом.

Прежде всего потому, что фестиваль — это инфоповод, а инфоповодов у нас не так много. Это возможность написать о любимой книге потому, что ты идешь на встречу с автором — и об этой книге узнают твои друзья и подписчики, это возможность для региональной прессы взять у авторов и участников интервью, которые потом прочтут люди и из которых узнают о новых книгах, это возможность для читателей почувствовать свою значимость от того, что к ним приехал любимый автор, это возможность для встречи со случайностью – когда ты идешь на мероприятие потому, что название понравилось, а потом раз и любовь с книжкой на всю жизнь.

Читатели узнают о книгах, читают больше, покупают больше, и т.д. Растет лояльность, выстраиваются сообщества, открываются новые институции, происходит обмен идеями и проч.

Очевидно, но для формы надо сказать.

Галина Юзефович очень удачно написала дополнение к моим вчерашним постам.

И еще один человек мне написал, что я не рассказал в должной мере о том, как цензура влияет на фестивальный процесс. Мне казалось, что из предыдущих постов (да и из всех моих публикаций, ИМХО) все понятно -- хотя бы по моему отношению, но раз не понятно, давайте я напишу подробней.

Да, вообще "так неудачно совпало", что расцвет не только фестивального движения, но и всей современной русскоязычной литературы и институционального развития продолжается на фоне расползающейся цензуры и самоцензуры (безусловно, есть вещи и более трагические и катастрофические, но сейчас речь вот об этом). Это касается и целого ряда соответствующих законов, и конкретных инициатив "на местах" -- о которых я пишу по мере своих сил и возможностей (которые невелики).

Если бы их не было, было бы нам лучше и интереснее, и счастливее жить? Я считаю, что, конечно да. Цензура такой зверь, который вырвавшись на волю, в какой-то момент обязательно сожрет и тех, кто ратовал за её введение (по самым разным пунктам). Когда-то, совсем в другой жизни, я пристально изучал конституционные акты авторитарных режимов и хорошо понимаю, что дело не в самом факте того или иного ограничения, но скорее в произвольности его применения.

В случае с фестивальным движением -- я очень много знаю об этой кухне и да, мне неприятно и больно читать каждый раз, когда кого-то отменяют, не пускают, не дают места.

Вправе ли я кого-то судить из тех, кто принимает такие решения? Это очень сложный вопрос. Если у меня есть возможность где-то повлиять на них, я стараюсь где-то это сделать -- например, где нет административного давления, а есть просто желание перестраховаться (здесь я не беру в расчет тех, кто сам бежит впереди паровоза -- и с удовольствием). Если я знаю, что организаторы, сделали все, что могли и перед ними ставят вопрос -- либо проводите фестиваль с таким ограничением, либо совсем нет -- ну что же, безумно неприятно, дальше нужно делать выбор. Кто-то действительно отменяет и не проводит, кто-то проводит. Какой из этих выборов лучше?

У меня нет ответа на этот вопрос. Как и на многие другие. Сейчас мы принимаем решения в каждый конкретный момент времени, все взвешивая, оценивая, обдумывая, пробуя, при этом, стараясь если не расширять, то сохранять пространство свободы, культуры и адекватности. Получается? А вот не знаю. А кто знает?

Тем временем, с райдером Кати Манойло дошла до аж до Антиглянца, а меня попросили внезапно написать об этом колонку (будет вместо поста). Это как-будто бы и правда кейс, все бурлят и обсуждают.

Так что, дорогие друзья, если вы писатель/писательница и у вас есть райдер и вы хотите рассказать мне, зачем он вам нужен и почему, из какой истории образовался, либо, если у вас есть информация о райдерах зарубежных/российских писателей или мб какая-то история -- буду рад сообщениям в личку. Попробую как-то обобщить информацию.

Ежегодное хорошее, на этот раз в пользу «Антон тут рядом»!

Вот как я люблю, когда академия подсвечивает что-то древнее, необязательное, вневременное, ровно так же люблю, когда она обращается к самой-самой современности.

Вот совсем недавно в нашем лексиконе не было слова "Кринж", а теперь целый номер "Логоса". Ну, красота же!