Представьте, что я только что обнаружил. 10 сентября 2023 года между Индией, США, Европейским Союзом, Саудовской Аравией, Арабскими Эмиратами и Иорданий был подписан договор о торговом маршруте Индия-Саудовская Аравия-Израиль-Греция по суше и через Красное море. На следующий день Эрдоган выступил против этих планов, так как маршрут проходит в обход Турции.

Проходит месяц и ХАМАС нападает на Израиль, дестабилизируя регион и фактически перекрывая сухопутный маршрут. Тем временем Эрдоган, Хезболла и Иран рвут на себе рубаху, какие они великие борцы за свободу Палестины от сионистского угнетения. А тем временем проиранские Хуситы под предлогом борьбы с сионистской агрессией перекрывают еще и морской маршрут из Индии, вынуждая западно-индийских партнеров окончательно отложить реализацию проекта.

Во всей этой чудесной картине лично я аплодирую критической тупизне российских марксистов, которые во всем этом, ввиду своей максимальной тупости, смогли увидеть только арабо-израильский конфликт. Хотя в действительности мы имеем дело с совместной турецко-иранской агрессией, которая использовала терроризм и массовые убийства мирных израильтян и палестинцев, чтобы задушить чужой коммерческий проект.

Самое-то главное в этом, что решающую роль в дестабилизации ближневосточного региона играют не Китай или США, а Иран и Турция. Вообще, все происходящие события вокруг торговых маршрутов говорят, что перед нами империализм нежели иного вида, чем описывал Ленин.

Ленин рассматривал империализм, как систему, где крупнейшие державы, у которых накопился излишек капитала, конкурируют между собой за право его разместить. Но при Ленине мировая торговля слабо зависела от сухопутных маршрутов и трубопроводов, а сегодня они играют важную роль. На мой взгляд, их развитие сыграло важную роль в образовании нового типа паразитического империализма. Его сущность заключается не в том, чтобы завоевать концессию или дать кому-то в долг, а в том, чтобы эксплуатировать собственное географическое расположение.

Новая паразитическая буржуазия не обладает излишками капитала и достаточной военной мощью для конкуренции с великими державами. Но ей этого и не нужно. Ей нужно оказаться на перекрестке интересов крупнейших мировых держав, чтобы заставить их платить им за это. Такие державы используют свое географическое положение и контроль над торгово-логистическими маршрутами между крупнейшими мировыми производителями, чтобы шантажировать их.

Новая паразитическая буржуазия нуждается в армии не для борьбы с мировыми гегемонами, а для борьбы со своими региональными конкурентами. Яркий пример такой паразитической буржуазии это Турция и Иран, которые систематически дестабилизируют ситуацию на Ближнем Востоке, чтобы заставить Китай, Индию, США и ЕС вести свою торговлю через исключительно их экономическую зону. Точно также делала Украина, когда паразитировала на газовой трубе между Россией и Европой. Тоже самое делает Россия, поддакивая иранскому терроризму и вынуждая тем самым Китай искать обходные пути по более безопасным регионам (коридор Север-Юг). Союз России и Ирана вовсе не военный. Это союз государств, которые хотят создать логистическую монополию на всем Евразийском континенте, чтобы подчинить себе и Китай, и ЕС, чтобы сидеть на маршруте и стричь купоны за проход по дороге. Как в старые-добрые феодальные времена.

Короче, я хочу сказать, что вражда между Китаем и США не являются решающим фактором облика планеты. Помимо них в мире есть множество игроков с исключительно своими интересами. Они пытаются эксплуатировать проблемы друг друга и великих держав, чтобы заработать на этом. У Китая, ЕС и США есть слабые стороны относительно таких игроков, потому что они не могут выбить их с торговых маршрутов. Это и есть пресловутая многополярность.

Мы часто с вами обсуждаем раздвоение реальности случившееся после распространения соцсетей. Практически любое событие в реальном мире и его отражение в медиа-пространстве почти не связано друг с другом. Более того, медийный образ сейчас важнее, по хорошему контенту вообще не нужно опираться на доказанные факты. Вы много раз это видели в обсуждении войн: в Карабахе это было - в новостной ленте наступали армяне, а в реальности наоборот, на Украине - помните, как пророоссийские херсонцы не хотели эвакуироваться из города, потому что читали в интернете, что российские войска не уйдут и эта информация была важнее того, что происходило на улице. Сам много раз сталкивался с похожими вещами - когда глазами видишь одно, а в интернете все пишут другое.

Первое время очень злился и все думал, как с этим бороться и как рассказать правду. Все! Об этом теперь лучше забыть. Законодательные новшества, которые одновременно всплыли в новостях погрузят пипл в сказочный розовый мир без шанса на отрезвление.

Это запрет на пользование телефонами на фронте, замедление и впоследствии блокировка YouTube, (со временем дойдёт дело до Wikipedia), ещё это необходимость блогерам подавать сведения в Роскомнадзор, а также некоторые пункты из стратегии противодействия экстремизму, которую должны утвердить - создание банка экстремистского контента и реестра носителей эктремистских идей. Плюс вы наверное заметили, что идёт снижение градуса радикализма в СМИ - стали все чаще осаживать явных отморозков. Думаю, потом несистемных военкоров притушат, потом диванных военкоров. И постепенно информсреда станет стерильна, а состояние клиента стабильное. Пользователь интернета будет таким же причарованным как и зритель Центрального Телевидения.

Вчера писал вам, что закон о реестре блогеров это часть большой государственной стратегии по контролю за цифровым пространством. Замедление YouTube, запрет мобильных телефонов на фронте, создание реестра носителей экстремистских идей - тоже ее часть. Но это ещё не всё. В ближайшие пару лет планируется заблокировать мессенджеры, в том числе Telegram, и создать на базе VK аналог китайского WeChat. Т.е. замкнутой системы, в которую интегрированы госсервисы, цифровая платежная система, а также что-то типа соцрейтинга.

Не стоит думать, что это и невозможно, что будем устанавливать ВПН, что люди не согласятся. Во-первых, никто спрашивать не собирается. Во-вторых, занимаются этим продвинутые специалисты, а в-третьих для таких особо свободолюбивых есть реестр экстремистов. Просто этот процесс будет постепенным, все будут привыкать, и оттеняться он будет напряжёнными новостями с фронтов.

Как работают такие системы, вы все уже видели во время карантина. Никто палками загонять не будет. Есть QR-код - молодец, ходишь на улицу, ешь в ресторане, покупаешь билеты. Нет QR-кода сидишь дома и платишь штраф автоматически, а соседи показывают на тебя пальцем. Короче, все будет.

В каком-то смысле это традиционализм. Т.е. Россия примет состояние похожее на советское, но уже на новом технологическом уровне.

И ещё момент. Вы наверное думаете, что это заморочка начальства, оно сменится по причине преклонного возраста и все откатится назад? Нет. Начальство у нас бодрячком. Большую цифру наладит, а потом передаст ключи наследникам.

Центральный банк повысил ключевую ставку до 18%. Причина - ускоряющаяся инфляция, вызванная по мнению чиновников, высоким потребительским спросом на товары и услуги, который предъявляет сказочно разбогатевшее население.

https://www.youtube.com/watch?v=E14M4Qs1rJo

Кагарлицкого не обменяли. Очень жаль.

https://yangx.top/bbbreaking/187299

Одна из самых раздражающих вещей в общении с марксистами-ленинцами это их стремление поскорее навесить на собеседника ярлык. Особенно это заметно, когда собеседник говорит что-то неприятное для них. Вместо мыслительного анализа неудобных замечаний на него вешают ярлык-оскорбление. Собеседника записывают в ту или иную категорию ("троцкист", "социал-шовинист" и т.д.), чтобы затем наградить целым набором качеств, которые не имеют ничего общего со словами и выводами собеседника.

Нельзя, конечно, сказать, что подобная интеллектуальная тупость свойственна только МЛ. Также нельзя сказать, что никаких "троцкистов" и "социал-шовинистов" не существует. Речь не об этом. Речь о том, насколько ярко выражено среди марксистов-ленинцев борьба с самим фактом критического мышления. Долгие годы подавления инакомыслия в СССР породили целый пласт людей, нежелающих думать самостоятельно.

Но самое удивительное в этом поведении, что оно сочетается с лозунгами о критическом мышлении, якобы не имеющем ничего общего с догматизмом. Хотя даже, если марксисты-ленинцы прочитают это сообщение, то они скорее попробуют найти очередную категорию для определения сказанного, чтобы затем наделить все эти слова какой-то негативной оценкой: антисоветчина, либерастня, социал-шовинизм, троцкист, фашизм и так далее. В общем, что угодно, лишь бы не вдумываться и самое главное не вести диалог по существу. Что-то вроде западной культуры отмены. Очень агрессивно, хамски и глупо.

Вот, что мне подумалось. Если мы возьмем Россию, Венесуэлу, Иран или КНДР, то увидим, что они активно используют антиимпериалистическую пропаганду. Дескать Западные страны эксплуатируют и угнетают нас. Они оккупанты, завоеватели и злодеи. Соответственно, нам и другим порабощенным державам необходимо сплотиться против них, чтобы оказать им вооруженное сопротивление.

Можно ли считать такие нарративы разжиганием национальной вражды? С одной стороны, антиимпериалистическая пропаганда вроде как не обвиняет ни американцев, ни немцев, ни какой-либо другой народ. Она обвиняет государства. Антиимпериалистическая пропаганда обращена против иноземной власти, против оккупации, так сказать. Если мы смотрим на это дело так, то ни Россия, ни Венесуэла, ни Иран, ни КНДР не делают ничего предосудительного.

С другой стороны, если мы признаем антиимпериалистические нарративы национализмом и шовинизмом, то мы будем вынуждены сказать, что вся советская пропаганда была насквозь пропитана национализмом и шовинизмом. Суть дела не меняет в интересах какого класса проводилась такая политика, если мы говорим о непосредственных целях такой пропаганды — демонизация противника, чтобы внести раскол между населением порабощенной державы и империалистами.

Конечно, сторонники советской пропаганды скажут, что это не может быть национализмом и шовинизмом потому что советская пропаганда действительно работала на благо угнетенных наций. Проблема только в том, что сторонники России, Венесуэлы, Ирана и КНДР говорят тоже самое. Нам скажут, что советская пропаганда не врала, а они врут. Но в таком случае мы будем вынуждены сказать, что советские наработки просто перекочевали в Россию, Венесуэла, Иран и КНДР в неизменном истинном виде. От того, что Путин повторяет марксистскую пропаганду, она не перестает быть правдой, верно?

Опять же, нам напомнят про классовые интересы. И мы капитулируем перед этим аргументом. Гениальный Рухолла Хомейни с его антиимпериалистической концепцией "Вилаят аль-факих" действительно не преследовал интересы рабочего класса. Но вряд ли его можно назвать интернационалистом. Шовинизм и национализм вообще определяются не классовыми интересами, а намерениями пропаганды. Отрезание, например, ушей было и остается варварством вне зависимости от того, в чьих интересах оно совершается.

Как ни крути, но российский, иранский, венесуэльский, северокорейский антиимпериализм невозможно противопоставить советскому. Не в плане классовых интересов, в этом я безоговорочно сдаюсь, а в плане целей пропаганды. И там, и там, это было политикой разжигания национальной ненависти и вражды с целью завоевания геополитического влияния на планете или регионе. Да, классы разные, а антиимпериалистическая пропаганда одна и та же.

Facebook было совсем не жаль, скорее жаль было потраченного на него времени. Очень странный подбор ленты, минимум полезной в основном бессмысленные политические срачи и беспричинные блокировки. Instagram уже было жаль. Там можно было посмотреть мир, колоритных людей из разных стран. Плюс он давал предпринимателям удобную площадку для продвижения своего продукта.

А вот YouTube это не просто соцсеть, это огромная видео-энциклопедия, в которой можно было найти видео на любую тему. Когда появился автоматический перевод это расширило горизонт в десятки раз.

YouTube накапливал контент с 2005 года. На конец прошлого года в YouTube было больше 13 миллиардов видео! Из них 4 млрд было загружено за 2023 год. Можно было найти интереснейший контент по самому уникальному запросу. Слепок жизни всей планеты. Конечно, там и мусора много. Но не ищите мусор, ищите то, что вам интересно.

Для сравнения RuTube отчитывался в прошлом году, что количество загруженных роликов резко выросло. В первом квартале 2023 было больше 5 миллионов, в предыдущем 2022 за первый квартал менее 2 млн, а в 2021 215 тысяч. Там за год загружают миллиарды ролико, тут на пике десятки миллионов. Понятно, что общее количество загруженного на RuTube контента несопоставимо меньше, чем у YouTube. Это доли процента. В России есть ещё видеосервисы, но у них тоже не будет возможности стать альтернативной видео энциклопедией.

Увидел на “Рабкоре” статью про то, что российским левым обязательно нужен какой-то новый символ/флаг, потому что нынешнее российское государство “угнало” почти всё визуально-графическое советское наследие, на котором российское левое движение спекулировало 30 лет, пытаясь в свою пользу обернуть ностальгию населения по утраченному СССР.

По этому поводу вспомнился один эпизод из истории румынского коммунизма, отчасти связанный как раз с ребрендингом.

23 августа 1944 года, когда части Красной Армии уже шли по направлению к Бухаресту, король Румынии Михай при содействии офицеров Вооруженных Сил, трезво оценивающих грядущую перспективу поражения, совершил переворот против про-немецкого диктатора Иона Антонеску, подписал перемирие с СССР на Молдавском фронте и вывел Румынию из состава стран Оси. В этом короля поддержал созданный аккурат накануне всех этих событий Национальный Демократический Блок, коалиция достаточно небольших коммунистической и социал-демократической партий, к которым присоединился Фронт Пахарей (нечто типа румынских левых эсеров) и, временно, Национально-крестьянская партия (нечто типа правых эсеров).

Начался т.н. “период демократической интермедии”, во время которой политическая власть в стране принадлежала сменяющимся друг за другом временным правительствам, на которые решающую роль оказывала т.н. “Союзная контрольная комиссия”, составленная из представителей Советского Союза, фактически оккупировавшего Румынию.

Долго ли коротко ли, но в ноябре 1946 должны были состояться выборы в новый парламент, Ассамблею Депутатов, которые, по замыслам советских представителей, должны были принести победу тому самому Национальному Демократическому Блоку, внутри которого, - опять же, благодаря советскому влиянию, - решающие роли играли представители компартии Румынии.

Проблема была только в одном: румынское население довольно плохо воспринимало коммунистические идеи. До ВМВ Румынская компартия представляла собой крохотную группу (не более тысячи человек), бóльшая часть членов которой дислоцировалась в тюрьмах. Социал-демократы находились примерно в том же маргинальном положении. Гораздо лучше шли дела у аграрно-социалистического Фронта пахарей Петру Грóзы, который и до войны имел значительное влияние среди румынских селян.

Основная трудность заключалась в том, что “коммунизм” в умах обывателей четко ассоциировался с “властью русских”, которых исторически румыны воспринимали довольно-таки негативно (царская политика с 1812 года+аннексия Союзом Бессарабии и Северной Буковины в 1940 давали такой результат). 

Советская оккупационная администрация была в курсе этого отношения, поэтому на всю мощь прямо с 1944 года была включена “мягкая сила”: в румынские библиотеки массово завозились тиражи переводов русской литературы (начиная с классики, заканчивая фантастикой), в организованных в каждом городском районе Центрах искусства (обычно в зданиях школ) регулярно проводились мероприятия по ознакомлению румынов с достижениями русской культуры, - живописи, музыки, синематографа, - даже завезенные в магазины русские детские игрушки, и те укрепляли позиции Советского Союза в румынском обществе. Короче говоря, грамотно используя “soft power” СССР стремился преодолеть настороженное отношение румын к русским.

Опять же, благодаря неустанной заботе советской оккупационной администрации, и коммунисты, и социал-демократы в течение 1944-46 гг. масштабно приумножили свои ряды. Особенно КПР, которая выросла с 1000 человек в 1944 до 600 тысяч в 1946. Любопытно что в какой-то мере этот рост достигался за счет массового привлечения бывших “легионеров” (членов фашистской “Железной Гвардии”); в будущем аргумент о “целенаправленном засорении партийных рядов фашистами” будет использован товарищем Георгиу-Деж в рамках внутрипартийной борьбы против “право-лево-троцкистско-сионистской” группы товарищей Паукер-Лука-Джорджеску.

А потом и сам победивший товарищ Горгиу-Деж положит начало построению румынского антисоветского “национал-коммунизма”, который уже при товарище Чаушеску мало чем будет отличаться от той модели, которую предлагала “Железная Гвардия”.

Но это все будет позднее, а в 44-47 гг. КПР станет самой быстрорастущей коммунистической партией в мире. Что касается аграрно-социалистического Фронта пахарей, то его численность вообще взлетела до небес, достигнув миллиона человек. 

Но, несмотря на столь выдающиеся успехи в наращивании общественного влияния, которые вроде бы намекали на возможность легкой победы Национального Демократического Блока на будущих выборах, советская администрация и верхушка КПР (которые фактически и рулили коалицией) понимали, насколько пагубной для пропагандистской предвыборной кампании может стать использование символов, так или иначе ассоциирующихся с “русским коммунизмом”. 

Поэтому в качестве эмблемы самого блока (который позднее преобразуется в Народно-демократический фронт) был избран стилизованный символ солнца. А основным лозунгом кампании стал призыв “Голосуй за солнце!” (Votaţi soarele!).

Несмотря на свою кажущуюся нейтральность и максимальную удаленность от коммунистических идей Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, солнечный символ был не только близок и понятен крестьянам (вспомним, кстати, что и наша “крестьянско-социалистическая” партия эсеров использовала в качестве эмблемы именно лубочное солнышко), но и позволял “влить” в него необходимое коммунистам и социалистам содержание. Рассказы, речевки и песни о “красном солнце”, которое рассеивает тьму, сырость и разложение “старого мира”, согревает и придает сил для роста новому светлому обществу, стали основой низовой пропаганды среди неискушенной политическими программами крестьянской и рабочей публики. Кроме того, сам по себе символ был графически примитивен, что позволяло быстро наносить его краской на стены буквально в промышленных масштабах (как пишут - до сих пор в румынских городах есть стенки с истершимися изображениями “народно-демократического солнца”, оставшиеся от той эпохи).

Короче, с точки зрения политической пропаганды символ был избран очень удачно, в результате чего Национальный Демократический Блок на выборах 1946 завоевал почти 70% голосов, заняв большинство мест в парламенте и позволив, тем самым, продолжить существование “прокоммунистического” правительства “временного” премьер-министра Петру Грóзы. Хотя оппозиция долгие годы голосила о массовых фальсификациях, вбросах и “украденной победе”, современный историк Петре Цурлеа на основе рассекреченных архивов выяснил, что даже без учета вмешательства советской оккупационной администрации в процесс подсчета, НДБ так или иначе взял бы около 50% голосов, завоевав парламентское большинство, необходимое правительству Грóзы, которое далее, устранив оппозицию, провозгласит в конце 1947 Румынию Народной республикой со всеми вытекающими. 

Недавно прочитал книгу Джона Гэлбрейта Новое индустриальное общество. Очень всем рекомендую. Автор, по сути, продолжил описание перемен капитализма, которые начались ещё при Ленине. Суть в том, говорит Гэлбрейт, что усовершенствование техники и разделение труда значительно увеличили время разработки товаров.

Например, первые машины Форда конструировались в гараже из подручных материалов, а завод-поставщик деталей в один день мог переоборудовать свое производство. Полвека спустя для разработка того же Мустанга длилась несколько лет, а для производства автомобиля требовались специальные виды стали, разработанные специально для этого проекта, поставляемые по спецзаказам и так далее.

Такое разделение труда привело к тому, что непосредственно предприниматели стали делегировать свои функции специалистам. Товар перестал быть результатом интеллектуальных усилий гениальных изобретателей, но стал результатом кропотливой работы сотен и тысяч специалистов среднего звена. На смену индивидуальному управлению предприятием пришли коллективы технократов. Это привело к стиранию из истории фамилий выдающихся предпринимателей. Люди знают бренд, но не знают имя владельцев/руководителей предприятия. Стив Джобс и Илон Маск сегодня это скорее исключение, чем порядок вещей.

В целом Гэлбрейт описывает переходное состояние капитализма от начала 20го века до эпохи неолиберализма в 1970ых годах. В этот период как раз зародилась и расцвела экономическая школа кейнсианства к которой и принадлежит сам Гэлбрейт. Конечно, то о чем он пишет в своей книге, не охватывает капитализм в целом, он охватывает лишь конкретный его период. И мне кажется, что эта книга должна входить в череду выдающихся политэкономических работ Маркс-Гильфердинг-Гобсон-Ленин-Гэлбрейт. Это поможет понять капитализм от его зарождения до перехода к эпохе неолиберализма в 1970ых годах. А дальше нужно читать что-то другое.

P.S. И да, в Советском Союзе Гэлбрейта очень нахваливали. Так что читать его могут даже догматики-ортодоксы, не опасаясь стать ревизионистами и оппортунистами.

Скачать Вконтакте

По ходу книги Гэлбрейт неоднократно отмечает, что корпорации стремятся к планированию экономики. Так как любые крупные научно-исследовательские или конструкторские проекты теперь занимают годы, необходимо точно знать, что проект окупится. Необходимо точно знать, что через несколько лет будет определенный спрос по определенной цене.

Отсюда происходит развитие маркетинга, системы государственных субсидий и заказов, всевозможных теорий и практик по обеспечению минимальной покупательной способности у населения, а также стремление к стабилизации всей системы. Стабильность это самая главная духоскрепа корпоративного капитализма, по мнению Гэлбрейта. Потому что только стабильность системы позволяет планировать и прогнозировать дальнейшее развитие корпораций.

Поэтому чтобы достигнуть прибыли в долгосрочной перспективе корпорации вынуждены были отказаться от идеи максимизации прибыли здесь и сейчас. Последняя происходит из чисто рыночного капитализма, где если ты не действуешь по принципу животного, то ты быстро разоряешься. Монополизация отрасли гарантировала защиту от разорения, что позволило корпорациям снизить давление на рабочих здесь и сейчас в угоду долгосрочных проектов и продаж.

Иными словами, при монополистическом капитализме, принцип "нет такого преступления, на которое капитал бы не пошёл ради 300% прибыли" уже не работает. Самое главное преступление для корпораций это не отказ от максимизации прибыли, а дестабилизация системы в долгосрочной перспективе. Просто потому что так выгоднее на дистанции, просто потому что максимизация прибыли здесь и сейчас делает невозможным дальнейшее развитие корпораций.

Гэлбрейт, по сути, вслед за Лениным, повторяет, что современный монополистический (корпоративный, как он говорит) капитализм это уже не капитализм свободной конкуренции с присущими только ему законами экономического развития, а нечто новое, переходное к плановой экономике.

Конечно, Гэлбрейт не дурак, чтобы говорить об автоматическом переходе в социализм и тому подобное. Он просто указывает, что корпорации, владеющие основными производственными мощностями, очень хотят планировать свое развитие и из этого вытекает очень много социальных, культурных и политических перемен в обществе.

Более того, Гэлбрейт говорит, что корпоративный капитализм прекрасно соседствует с капитализмом свободной конкуренции. Чем меньше развита отрасль, чем больше в ней предприятий, тем больше в ней старой-доброй рыночной конкуренции с присущими только ей законами.

Остается только вообразить в какую кашу смешивается идеологические представления общества, когда у него настолько раздробленная во всех смыслах экономика.

Помимо того, что студенты в Бангладеш теперь занимаются регулированием дорожного движения и уборкой городов, вследствие стратегического отступления полиции с улиц, они еще пытаются формировать группы добровольцев для противодействия погромщикам и повылезавшему со всех щелей жулью.

Картина в Бангладеш сейчас вполне типичная для “второго дня революции”: полицейские участки разграблены и сожжены, вечерами по улицам кочуют банды всевозможных головорезов , - исламистов, националистов, бывших титушков правящей партии, просто бандитов и хулиганья, - которые, пользуясь полным отсутствием правоохранителей (правопорядок теперь обеспечивает только армия), сводят личные и политические счеты, параллельно осваивая искусство грабежа и поджога. Классика революции, короче.

В этих условиях столичные студенты и сочувствующие, ранее отработавшие схемы коллективного взаимодействия во время протестов, быстренько насоздавали районных групп в запрещенном fb и каналов в whatsapp, которые должны были координировать добровольцев, желающих принять участие в поддержании порядка. С вечера вторника, - когда пошли сообщения о волне грабежей, поджогов и насилия, - эти группы очень быстро разрастаются, так что пришлось даже делить их по квартальной принадлежности.

Дополнительно, Нахид Ислам, студент-социолог и один из координаторов студенческого протеста, принялся ездить по столице, выступая на столичных собраниях и призывая студентов к формированию “Групп быстрого реагирования”, которые должны откликаться на сигналы помощи в условиях роста криминала и межобщинного (промеж индуистами и мусульманами) насилия. Ибо лозунги “Бангладеш - для всех” (вспоминается лозунг уругвайских “Тупамарос” из 60-х: “Родина для всех или родина ни для кого”) и “Мы - единое целое” были ведущими слоганами движения, так что допускать раскола общества на религиозной, партийной (напомню, что “антидискриминационное движение” принципиально сохраняло свой антипартийный характер всю дорогу) или национальной почве студенты не желают. 

Вся эта сетка “маленьких героев”, вооруженных палками и перемещающихся на велосипедах, работает в тесном взаимодействии с армейскими офицерами и простыми жителями, обмениваясь инфой в режиме реального времени, хватая или распугивая банды мазуриков, наводнивших столицу.

Глядя на это все, к делу подключаются и энтузиасты из ит-сферы. Некий местный предприниматель по имени Фахид Муршед на скорую руку изобрел платформу Protirodh.net, которая должна заменить многочисленные группы/каналы в различных соцсетях, став единым центром сбора данных и координации групп волонтеров, которые испытывают серьезные проблемы в синхронизации своих защитных действий. Платформа конечно сырая, её дорабатывают буквально на ходу, степень осведомленности граждан о наличии такого инструмента еще невелика, поэтому перспектива развития непонятна.

Но. Привлечение в качестве инструментов децентрализованной организации и координации масс неких специализированных приложений, вероятно входит в моду у революционеров нового поколения. Мы это уже видели в Судане, где в условиях бессмысленной войны между двумя бандами генералов, революция спасала (пыталась спасать, по крайней мере) граждан так же через полезные мобильные приложухи.

Рискну предположить, что подобные программы в будущем будут (?) играть ту же роль, какую в 19-20 вв. играли устаревшие ныне политические партии; т.е. роль центра организации и координации социальных сил. Только уже деперсонифицированного и коллективного центра.

👇Фотокарточка одного такого студенческого патруля в столичном центральном квартале Дханмонди.

Ничего не репостил про события в Бангладеше. Там, короче, свергли правительство, на улицах анархия. Но местные жители, в частности студенты, демонстрируют очень эффективную низовую самоорганизацию. Вот этому нужно учиться.

Еще из интересного у Гэлбрейта это критика либертарианства. Правда, конкретно это слово он не называет, но в целом ведет заочную полемику с ярыми противниками государственного вмешательства (упоминает Хайека и консерваторов).

Гэлбрейт утверждает, что в основе либертарианства лежит отрицание реальной структуры экономики. Либертарианцы воображают экономику так, словно она до сих пор где-то в середине 19го века, где существуют отдельные предприниматели, которые силой своего таланта единолично управляют предприятием.

Но современный капитализм устроен иначе. Управление корпорациями не имеет ничего общего со старыми экономическими теориями и практиками ведения бизнеса. Ими управляют не собственники, не акционеры и даже не кредиторы. Ими управляют коллективы квалифицированных бюрократов со всеми вытекающими для бюрократии проблемами.

Но именно это и отрицают либертарианцы. Они говорят, что бюрократия есть только у государства, а у частных собственников никакой бюрократии нет и быть не может, так как частный собственник бесконечно заинтересован в оптимизации работы своего предприятия.

А даже если у частных собственников и наблюдается какая-то излишняя бюрократия, то она даже близко не такая, как у государства. Но и здесь кроется обман. Потому что корпоративная бюрократия не существует отдельно от государственной. И та, и другая плотно взаимодействуют друг с другом для поддержания развития экономики в целом.

Корпоративная бюрократия, по мнению Гэлбрейта, практически ничем не отличается от государственной. Именно поэтому бюрократы обоих типов так легко взаимозаменяют друг друга на важных правительственных и корпоративных должностях.

Гэлбрейт признает, что либертарианство имеет под собой определенную справедливую основу, ибо критика бюрократии в целом необходима. Просто либертарианцы создают искаженную экономическую картину и выгораживают корпоративных бюрократов.

Либертарианская политика направлена на самом деле только на то, чтобы отнять у бедных государственные субсидии и переложить их в карманы корпоративной бюрократии. Либертарианцы по форме выступает за мелких собственников, за индивидуальность, но на деле они продвигают интересы крупных корпораций, корпоративных бюрократов и коллегиальных органов управления. Если реализовать либертарианские реформы, то они нанесут вред не государству, а самым слабым и незащищенным слоям общества, которые зависят от государственной поддержки — рабочим, служащим и индивидуальным предпринимателям. В общем всем тем, кто и без того слаб и одинок.

Специально или нет, но Гэлбрейт также раскрывает причины поражения революции в России. Целенаправленно об этом он не рассуждает, но выводы, которые он делает о капитализме, помогают понять происходившие в России процессы.

Начнем с того, что вся книга Новое индустриальное общество посвящена капитализму эпохи потребления. Гэлбрейт говорит, что после удовлетворения минимальных физических потребностей, структура потребления изменилась. Количество разнообразных потребностей возросло по экспоненте и многие из них стали связаны маркетингом (он был необходим для создания спроса на разнообразные продукты). Капитализм эпохи потребления при помощи маркетинга стимулирует безостановочное потребление.

Отсюда Гэлбрейт делает вывод, что социалистический лозунг снижения длительности рабочего дня более не имеет смысла. Если человек убежден, что ему необходимо купить всё то, что продается, то он всё своё свободное время будет тратить не на отдых и творческое саморазвитие, а на получение дополнительного заработка. Гэлбрейт говорит, что нет смысла бороться за сокращение длительности рабочего дня, если ты не борешься с безостановочным потреблением.

Отсюда вытекает мысль, что условно у капитализма есть две стадии развития: переходная от феодализма, физические невыносимая и бесправная; и стадия развитого капитализма, физически облегченная, с кучей прав и так далее. На первой стадии люди страдают физически от дефицита товаров широкого потребления, на второй стадии психологически от их избытка.

Соответственно, как вы уже понимаете, Российская Империя в 1917 году даже близко не созрела до стадии капитализма эпохи потребления. В те годы до нее вообще никто ещё не созрел. Такой капитализм развился лишь после Второй мировой войны и то далеко не везде.

Конечно, и Ленин, и Маркс сильно поторопились хоронить капитализм. Это практически подтверждается Октябрьской революцией в России. Потому что тогда ни при каких обстоятельствах невозможно было говорить о необходимости рабочих и крестьян снижать свое потребление. Наоборот, такой лозунг стал бы прокапиталистическим.

Большевики, по сути, были вынуждены взять на себя функцию перехода от молодого капитализма к зрелому посредством плановой экономики. Как только переход был осуществлен, как только минимальные физические потребности были удовлетворены, СССР стал отмирать.

Проблема СССР была в том, что он появился в огне Гражданской войны, сущность которой была в удовлетворении только самых минимальных потребностей, иначе конец. Все дальнейшие институты, правила и идеология были выстроены вокруг принципа удовлетворения минимальных потребностей и ничего больше.

Добившись своих целей, советская экономика не могла выйти за их пределы. Изначально она была заряжена на количественный рост продукции, чтобы расширить круг потребления, а не проработать его качество.

Общество изобилия и избыточного потребления было чуждо советскому бюрократу, потому что оно усложняло структуру экономики и требовало больше интеллектуальных усилий и организационных навыков, что подрывало количественные показатели плана. Коммунисты с презрением смотрели на маркетинг, изобилие товаров и разнообразие номенклатуры, потому что это противоречило изначальной идеи плановой экономики.

Намного проще было заявить, что минимальный жизненный уровень это то, что и должен давать социализм, а все эти маркетинги, разнообразие, дорогие отделочные материалы, красивый дизайн и так далее всё это “буржуазное” потребление в “загнивающем” капитализме. Хотя в действительно понять где избыток, а где нет, можно только находясь в обществе потребления. Советские бюрократы ненавидели капитализм не за то, что они были впереди него, а за то, что они всегда от него отставали.

Вы обратили внимание, что людей больше интересует не будет ли новой волны мобилизации, а не восстановление территориальной целостности родного отечества?