Вопрос: Как не сделать карьеру?
Ответ: Позиционируйте себя в качестве узкого специалиста и не выходите за рамки своей компетенции. Станьте, скажем, одним из топ 5 специалистов по Корее в стране и ограничитесь этим. С вами будут регулярно консультироваться в высоких кабинетах, но в начальство вы не выбьетесь никогда.
Дело в том, что карьерный рост в бюрократических структурах ограничен не столько вашей компетентностью, сколько наличием свободных мест наверху. Поэтому для быстрого роста вам нужно быть в постоянной готовности занять любой свободный слот, не только прямо над вами, но и наискосок. Корея? Чудесно. Венесуэла? Ещё лучше! Газпром? Всю жизнь мечтал. Вы должны мониторить любые возможности для повышения в режиме 24/7, не особо заморачиваясь на тему хватает ли ваших компетенций, чтобы работать на этих позициях или нет.
Следствие: Высокое начальство поголовно состоит из людей, вышедших за пределы собственной компетенции. Отсюда иногда создаётся ошибочное впечатление, что все начальники идиоты. Это не так - или далеко не всегда так. Но начальники сплошь и рядом сидят на должностях, к которым не слишком то подготовлены. Что печально, но вполне логично, т.к. готовность занять такую должность обычно является необходимым условием выхода в начальство.
Ответ: Позиционируйте себя в качестве узкого специалиста и не выходите за рамки своей компетенции. Станьте, скажем, одним из топ 5 специалистов по Корее в стране и ограничитесь этим. С вами будут регулярно консультироваться в высоких кабинетах, но в начальство вы не выбьетесь никогда.
Дело в том, что карьерный рост в бюрократических структурах ограничен не столько вашей компетентностью, сколько наличием свободных мест наверху. Поэтому для быстрого роста вам нужно быть в постоянной готовности занять любой свободный слот, не только прямо над вами, но и наискосок. Корея? Чудесно. Венесуэла? Ещё лучше! Газпром? Всю жизнь мечтал. Вы должны мониторить любые возможности для повышения в режиме 24/7, не особо заморачиваясь на тему хватает ли ваших компетенций, чтобы работать на этих позициях или нет.
Следствие: Высокое начальство поголовно состоит из людей, вышедших за пределы собственной компетенции. Отсюда иногда создаётся ошибочное впечатление, что все начальники идиоты. Это не так - или далеко не всегда так. Но начальники сплошь и рядом сидят на должностях, к которым не слишком то подготовлены. Что печально, но вполне логично, т.к. готовность занять такую должность обычно является необходимым условием выхода в начальство.
Раб - это звучит гордо
Вопрос: как распознать идиота?
Ответ: идиот думает словами. Идиот - стихийный идеалист, он считает, что если существует слово, то существует и более-менее однородное явление, которое это слово обозначает. И наоборот, разница в словоупотреблении с т.з. идиота отражает разницу между явлениями реального мира.
Возьмём к примеру слово «рабство». В массовом сознании раб - это человек который:
(1) Лично несвободен - привязан к семье или личности владельца
(2) Является собственностью - его можно купить и продать за деньги/обменять на ништяки
(3) Имеет низкий социальный статус и вообще оскорблен, унижен и нищ
Но образуют ли пункты (1), (2) и (3) неразрывную связь друг с другом? Чет сомнительно. Скажем, янычар принято называть “воинами-рабами”, которые в этом плане принципиально отличаются от свободных солдат Европы. Действительно, они обладали признаком (1) будучи привязаны к личности султана.
Но вот признаком (2) - они не обладали: не было ни единого случая, чтобы янычар продали или обменяли. «Свободных» же европейских солдат продавали как скот: Петр I обменял своих солдат на Янтарную комнату, саксонский курфюрст Август Сильный - на фарфоровый сервиз. Гессен вообще поставил продажу своих солдат на конвейер (на этом, кстати, Ротшильды поднялись). Но солдат этих стран почему то никто не называет рабами.
Выходит, что в реальности между статусами (1), (2) и (3) нет четкой корреляции и они могут встречаться в самых разных комбинациях. Наиболее частые - это патриархальное рабство и рабство классическое. Грубо говоря, патриархальный раб - это младший член клана, а классический - это вещь, говорящий скот. До трансформации патриархального рабства в классическое, положение рабов мало отличалось от положения младших членов семьи (что кстати отражено и в русском языке: чада, челядь - это и "дети" и "рабы”). Например, за раба можно было выдать свою дочь. После - рабы превратились в движимое имущество.
Принципиально важно понимать следующее.
A Ключевой институт кочевого общества - это военное рабство. Inner Asian Military Bondage, представляющее собой частную разновидность патриархального рабства.
B. Судьбы Азии в огромной степени определялась кочевниками и их институтами, которые они навязывали покоренным оседлым народам.
Как-то так и вышло, что завоеванные кочевниками страны оказались глубоко пронизаны институтом военного рабства, восходящего к рабству кочевому. Янычарский корпус в Османской империи, мамелюкский в Египте, “знаменные войска” в Китае. В результате сложилась интересная социальная модель, которую Бернард Льюис охарактеризовал как peculiar social structure of Muslim society. А именно - покоренные кочевниками страны обычно управлялись рабами.
Слышали, наверное, про резню на Хиосе? Так вот, тысячи греков были тогда проданы в рабство. Один из проданных греческих мальчиков стал в итоге премьер-министром Туниса, другой - Великим визирем Османской империи. Его купил на рынке предыдущий визирь, тоже грек, с которым произошла в детстве точно такая же история. Он принял участие в судьбе мальчика и сделал его своим преемником.
Мысль понятна. В странах, чьи институты основаны на Inner Asian Military Bondage, быть рабом крутой семьи, например, султанской или императорской, могло быть круто и престижно. Ты считался младшим членом правящего клана, что открывало путь к самой высокой карьере.
В этой связи становится понятным, например, недовольство “знаменных” маньчжуров, которым в 1902 году запретили называться «рабами» (nucai) Цинского императора. Для них слово «раб» указывало не на то, что они чья то там собственность, а на статус младших членов мукуна Айсин Гиоро - потомков Нурхаци-хана. На статус соправителей Китая, грубо говоря, И отказ правящего дома считать их своими «рабами» был связан не с «освобождением», а только с тем, что правящему дому они стали больше не нужны - и “рабский” статус у них отняли в рамках общего сворачивания всей системы маньчжурских привилегий. «Не брат ты мне, знаменосец Цзиньлян».
Вопрос: как распознать идиота?
Ответ: идиот думает словами. Идиот - стихийный идеалист, он считает, что если существует слово, то существует и более-менее однородное явление, которое это слово обозначает. И наоборот, разница в словоупотреблении с т.з. идиота отражает разницу между явлениями реального мира.
Возьмём к примеру слово «рабство». В массовом сознании раб - это человек который:
(1) Лично несвободен - привязан к семье или личности владельца
(2) Является собственностью - его можно купить и продать за деньги/обменять на ништяки
(3) Имеет низкий социальный статус и вообще оскорблен, унижен и нищ
Но образуют ли пункты (1), (2) и (3) неразрывную связь друг с другом? Чет сомнительно. Скажем, янычар принято называть “воинами-рабами”, которые в этом плане принципиально отличаются от свободных солдат Европы. Действительно, они обладали признаком (1) будучи привязаны к личности султана.
Но вот признаком (2) - они не обладали: не было ни единого случая, чтобы янычар продали или обменяли. «Свободных» же европейских солдат продавали как скот: Петр I обменял своих солдат на Янтарную комнату, саксонский курфюрст Август Сильный - на фарфоровый сервиз. Гессен вообще поставил продажу своих солдат на конвейер (на этом, кстати, Ротшильды поднялись). Но солдат этих стран почему то никто не называет рабами.
Выходит, что в реальности между статусами (1), (2) и (3) нет четкой корреляции и они могут встречаться в самых разных комбинациях. Наиболее частые - это патриархальное рабство и рабство классическое. Грубо говоря, патриархальный раб - это младший член клана, а классический - это вещь, говорящий скот. До трансформации патриархального рабства в классическое, положение рабов мало отличалось от положения младших членов семьи (что кстати отражено и в русском языке: чада, челядь - это и "дети" и "рабы”). Например, за раба можно было выдать свою дочь. После - рабы превратились в движимое имущество.
Принципиально важно понимать следующее.
A Ключевой институт кочевого общества - это военное рабство. Inner Asian Military Bondage, представляющее собой частную разновидность патриархального рабства.
B. Судьбы Азии в огромной степени определялась кочевниками и их институтами, которые они навязывали покоренным оседлым народам.
Как-то так и вышло, что завоеванные кочевниками страны оказались глубоко пронизаны институтом военного рабства, восходящего к рабству кочевому. Янычарский корпус в Османской империи, мамелюкский в Египте, “знаменные войска” в Китае. В результате сложилась интересная социальная модель, которую Бернард Льюис охарактеризовал как peculiar social structure of Muslim society. А именно - покоренные кочевниками страны обычно управлялись рабами.
Слышали, наверное, про резню на Хиосе? Так вот, тысячи греков были тогда проданы в рабство. Один из проданных греческих мальчиков стал в итоге премьер-министром Туниса, другой - Великим визирем Османской империи. Его купил на рынке предыдущий визирь, тоже грек, с которым произошла в детстве точно такая же история. Он принял участие в судьбе мальчика и сделал его своим преемником.
Мысль понятна. В странах, чьи институты основаны на Inner Asian Military Bondage, быть рабом крутой семьи, например, султанской или императорской, могло быть круто и престижно. Ты считался младшим членом правящего клана, что открывало путь к самой высокой карьере.
В этой связи становится понятным, например, недовольство “знаменных” маньчжуров, которым в 1902 году запретили называться «рабами» (nucai) Цинского императора. Для них слово «раб» указывало не на то, что они чья то там собственность, а на статус младших членов мукуна Айсин Гиоро - потомков Нурхаци-хана. На статус соправителей Китая, грубо говоря, И отказ правящего дома считать их своими «рабами» был связан не с «освобождением», а только с тем, что правящему дому они стали больше не нужны - и “рабский” статус у них отняли в рамках общего сворачивания всей системы маньчжурских привилегий. «Не брат ты мне, знаменосец Цзиньлян».
Сегодня меня наконец-то обвинили в антисемитизме. Считаю, что это важный рубеж для любого автора. Уважаемому читателю не понравились мои слова о том, что Ротшильды поднялись на торговле гессенского ландграфа своими солдатами.
Но ведь это не мнение, а медицинский факт. Процитирую Найла Фергюсона:
“Another exception was the small German state of Hesse-Kassel, which was effectively run by its ruler at a profit through the hiring out of his subjects as mercenaries to other states. Involvement in the management of his huge investment portfolio was one of the first steps Mayer Amschel Rothschild took in order to become a banker rather than a mere coin dealer (his original business)”
(The House of Rothschild: Money's Prophets 1798-1848)
Месседж ясен. Изначально основатель династии Ротшильдов занимался тем, что продавал нумизматам старинные монеты. И только после того как он устроился гоффактором к гессенскому ландграфу, который сдавал своих солдат в аренду иностранным правительствам, Ротшильды смогли войти в банковский бизнес.
Но ведь это не мнение, а медицинский факт. Процитирую Найла Фергюсона:
“Another exception was the small German state of Hesse-Kassel, which was effectively run by its ruler at a profit through the hiring out of his subjects as mercenaries to other states. Involvement in the management of his huge investment portfolio was one of the first steps Mayer Amschel Rothschild took in order to become a banker rather than a mere coin dealer (his original business)”
(The House of Rothschild: Money's Prophets 1798-1848)
Месседж ясен. Изначально основатель династии Ротшильдов занимался тем, что продавал нумизматам старинные монеты. И только после того как он устроился гоффактором к гессенскому ландграфу, который сдавал своих солдат в аренду иностранным правительствам, Ротшильды смогли войти в банковский бизнес.
Столкновение цивилизаций или к 8 марта
Когда французские послы прибыли в Пекин, ко двору цинского императора Цяньлуна, император стал расспрашивать их об общественно-политическом устройстве Франции. И задал им вопрос, от которого французы просто выпали в осадок. Догадываетесь какой?
“Были ли у вас во Франции правительницы-женщины?”
С точки зрения французов сама постановка вопроса представлялась совершенно абсурдной: ясень пень, что не было. Как женщина может управлять государством? Никак. Ну а для прогрессивного маньчжурского государя это был вполне легитимный вопрос. Встретив дикарей с далекой периферии круга земного, woke император Цяньлун в первую очередь озаботился проблемами affirmative action в их варварской стране. Предположу, что, начиная этот разговор, он собирался поднять тему гендерных квот в парижском парламенте, но, увидев реакцию французов на такой невинный вопрос, счел их совершенно безнадежными. Цяньлун, при всем своем профеминизме, все же был реалистом и понимал, что преодоление патриархии во французском королевстве, где, стыдно сказать, даже Хабермаса не читали - дело далекого будущего.
Всех с прошедшим!
Когда французские послы прибыли в Пекин, ко двору цинского императора Цяньлуна, император стал расспрашивать их об общественно-политическом устройстве Франции. И задал им вопрос, от которого французы просто выпали в осадок. Догадываетесь какой?
“Были ли у вас во Франции правительницы-женщины?”
С точки зрения французов сама постановка вопроса представлялась совершенно абсурдной: ясень пень, что не было. Как женщина может управлять государством? Никак. Ну а для прогрессивного маньчжурского государя это был вполне легитимный вопрос. Встретив дикарей с далекой периферии круга земного, woke император Цяньлун в первую очередь озаботился проблемами affirmative action в их варварской стране. Предположу, что, начиная этот разговор, он собирался поднять тему гендерных квот в парижском парламенте, но, увидев реакцию французов на такой невинный вопрос, счел их совершенно безнадежными. Цяньлун, при всем своем профеминизме, все же был реалистом и понимал, что преодоление патриархии во французском королевстве, где, стыдно сказать, даже Хабермаса не читали - дело далекого будущего.
Всех с прошедшим!
Чем плох авторитаризм
Как-то мне довелось пообщаться с одним малайским функционером - по экономической части. Он учился в uk по той же стипендии, что и я, но лет на 30 пораньше. За пару месяцев до нашего разговора он вышел в отставку. Я естественно поинтересовался, чем было вызвано это решение. Он ответил, что возвращением многолетнего малайского премьера Махатхира бен Мохаммада к власти:
- А что с ним не так? - спрашиваю я.
- С ним все так. Махатхир бен Мохаммад человек исключительно 1) компетентный 2) трудолюбивый 3) неподкупный. Проблема в том, что он стремится все контролировать вручную и не дает подчиненным никакой свободы действий. Единственный возможный формат работы с ним - это слепо и детально выполнять все его указания. “Да, сэр. Отличная идея, сэр”. Потому я и ушел с госслужбы, при том, что в высшей степени восхищаюсь этим человеком.
По моему, это крайне любопытный кейс. Перед нами политик, который, казалось бы, сочетает в себе все лучшие качества государственного деятеля: компетентность, трудолюбие и некоррумпированность - причем по мнению своих противников, а не сторонников. Чел не просто считает, что знает как лучше. Он реально знает и реально делает. Но его авторитаризм и стремление к микроменеджменту приводят к тому, что все самостоятельные и инициативные люди, способные думать своей головой, вымываются с вершины власти. А остаются у вершины одни только люди-тумблеры, слепо выполняющие указания Гениального Лидера.
Теперь смотрите, что получается. Даже в том случае, когда Гениальный Лидер действительно гениален - что бывает нечасто - и first order consequences от его деятельности выше всяких похвал (например, бурный экономический рост), деятельность эта имеет крайне негативные second order consequences. Речь о тотальной дегенерации правящего класса. Авторитарные методы управления запускают в элитах механизм отрицательного отбора: остаются только самые пассивные и безинициативные. Пока Гениальный Лидер стоит у руля, все как-то еще работает. Но как только он уходит по естественным причинам, система немедленно идет вразнос. Там банально не оказывается людей, готовых проявлять инициативу и брать на себя ответственность - всех таких функционеров давно выдавил из элиты Гениальный Лидер.
Не вполне понимаю, почему обсуждая результативность авторитарного стиля правления, мы концентрируемся только на first order consequences типа экономического роста или территориальных приобретений и совершенно забываем про важнейшее second order consequence - дегенерацию правящей верхушки. И эта дегенерировавшая верхушка в два счета сдает все истинные и мнимые завоевания Гениального Лидера.
TL;DR Про всяких там сильных и могучих монархов сплошь и рядом пишут - в правление такого-то его государство достигло пика своего величия. Хотя в реале это нужно понимать так: по итогам его правления оно покатилось к хуям собачьим.
Как-то мне довелось пообщаться с одним малайским функционером - по экономической части. Он учился в uk по той же стипендии, что и я, но лет на 30 пораньше. За пару месяцев до нашего разговора он вышел в отставку. Я естественно поинтересовался, чем было вызвано это решение. Он ответил, что возвращением многолетнего малайского премьера Махатхира бен Мохаммада к власти:
- А что с ним не так? - спрашиваю я.
- С ним все так. Махатхир бен Мохаммад человек исключительно 1) компетентный 2) трудолюбивый 3) неподкупный. Проблема в том, что он стремится все контролировать вручную и не дает подчиненным никакой свободы действий. Единственный возможный формат работы с ним - это слепо и детально выполнять все его указания. “Да, сэр. Отличная идея, сэр”. Потому я и ушел с госслужбы, при том, что в высшей степени восхищаюсь этим человеком.
По моему, это крайне любопытный кейс. Перед нами политик, который, казалось бы, сочетает в себе все лучшие качества государственного деятеля: компетентность, трудолюбие и некоррумпированность - причем по мнению своих противников, а не сторонников. Чел не просто считает, что знает как лучше. Он реально знает и реально делает. Но его авторитаризм и стремление к микроменеджменту приводят к тому, что все самостоятельные и инициативные люди, способные думать своей головой, вымываются с вершины власти. А остаются у вершины одни только люди-тумблеры, слепо выполняющие указания Гениального Лидера.
Теперь смотрите, что получается. Даже в том случае, когда Гениальный Лидер действительно гениален - что бывает нечасто - и first order consequences от его деятельности выше всяких похвал (например, бурный экономический рост), деятельность эта имеет крайне негативные second order consequences. Речь о тотальной дегенерации правящего класса. Авторитарные методы управления запускают в элитах механизм отрицательного отбора: остаются только самые пассивные и безинициативные. Пока Гениальный Лидер стоит у руля, все как-то еще работает. Но как только он уходит по естественным причинам, система немедленно идет вразнос. Там банально не оказывается людей, готовых проявлять инициативу и брать на себя ответственность - всех таких функционеров давно выдавил из элиты Гениальный Лидер.
Не вполне понимаю, почему обсуждая результативность авторитарного стиля правления, мы концентрируемся только на first order consequences типа экономического роста или территориальных приобретений и совершенно забываем про важнейшее second order consequence - дегенерацию правящей верхушки. И эта дегенерировавшая верхушка в два счета сдает все истинные и мнимые завоевания Гениального Лидера.
TL;DR Про всяких там сильных и могучих монархов сплошь и рядом пишут - в правление такого-то его государство достигло пика своего величия. Хотя в реале это нужно понимать так: по итогам его правления оно покатилось к хуям собачьим.
Сейчас многие прогоняют свои селфачи через 100500 фильтров, чтобы выглядеть на экране максимально привлекательно. В итоге, когда развиртуализируешься с человеком, долго не можешь понять - это он или все таки не он. А то ваще на аватарку свою не похож.
Хорошо хоть Кромвель был не такой. Он приказывал живописцам изображать себя в самом натуральном виде: со всеми морщинами, бородавками и залысинами. Грозил, что, если они вздумают его приукрасить, то не получат за работу ни копейки.
Вот это я понимаю - любовь к истине. Респект и уважуха.
Хорошо хоть Кромвель был не такой. Он приказывал живописцам изображать себя в самом натуральном виде: со всеми морщинами, бородавками и залысинами. Грозил, что, если они вздумают его приукрасить, то не получат за работу ни копейки.
Вот это я понимаю - любовь к истине. Респект и уважуха.
Дочитал «Четыре неизданные главы о России» де Местра. На мой взгляд, это куда глубже де Кюстина:
Рабство
Каждый из нас, основательно исследовав человеческую природу в своем собственном сердце, поймет, что когда свобода принадлежит всем, тогда не остается средств управлять людьми как народом
Большой народ никогда не может управляться правительством. Я имею в виду, что он не может управляться только правительством. Оно всегда нуждается еще в ком-то, кто мог бы освободить его от немалой доли его труда.
Верховное правление только тогда устойчиво, когда его поддерживает религия или рабство или же и то и другое вместе.
Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что император не может править без рабства
Нет человека, который желал бы так страстно, как желает русский. Посмотрите, как он тратит деньги, как воплощает в жизнь все прихоти, залетевшие ему в голову, и вы увидите, как он желает.
Наука
Русские усвоили две мысли, одинаково губительные. Во-первых, они считают, что можно одновременно заниматься литературой и науками, а во-вторых, что можно свести воедино наставления всех наук.
Организация военного дела, как она поставлена в России, исключает науку, как круг исключает квадрат.
Правителям следовало бы хорошенько следить, чтобы академии не появлялись раньше того, как появятся ученые. Труды Эйлера так чужды России, словно они писались в Филадельфии.
Наука как таковая, то есть все то, что понимается под именем естественных наук, имеет самый главный недостаток, проявляющийся в том, что она уничтожает первую из всех наук, а именно науку управления государством. Все великие министры, от Сюжера до Ришелье, не занимались ни физикой, ни математикой: дух естественных наук исключает другой дух, являющийся следствием особого дара.
Религия
В вопросе о религии, особенно если ее рассматривать с точки зрения политики, все сводится к двум истинам. Первая гласит, что народу религия необходима. С этим все согласны, но о второй истине, которая так же бесспорна, как и первая, задумываются гораздо меньше и меньше ее признают. Эта истина гласит, что все мы – народ.
Любое расхожее и всеобщее обсуждение религиозных догматов влечет за собой такое же обсуждение политических положений.
Общество
Все истинные философы, все настоящие политики и законодатели, которые являются самыми великими из людей, единодушны в том, что посты, связанные с управлением, надо отдать богатому дворянству. Только собственник по-настоящему является гражданином.
В некоторых странах начались выступления против привилегированных войск, предназначенных для охраны государей. Поводом послужили затраты на их содержание, высокомерие этих избранных, опасение, что в остальных войсках может возникнуть ненависть к ним и т.д., однако подлинной причиной было стремление унизить государей, потому что этот род войск, сочетавших в себе силу и блеск, можно было назвать броней Его Величества и об этом никто не знал лучше тех, кто предлагал эту броню снять.
Книги были полны рассуждений о том, сколь опасны погребения, совершаемые в церквах. Поводом стала забот о здоровье населения, но целью было стремление стереть грани между различными захоронениями людей иного ранга, создать из кладбищ некую мешанину и, если можно так выразиться, насадить демократию в земле, чтобы потом она заявила о себе и на поверхности, что, собственно, и произошло.
Иезуиты
Все сходятся в том, что революция в Европе, которую еще называют французской революцией, стала возможной только потому, что прежде был уничтожен орден иезуитов.
Французские короли лишились самого прекрасного царства, которое только могло быть после царства небесного, и лишились они его не потому, что слишком верили иезуитам, а потому, что недостаточно верили им.
Всякую тайную организацию можно одолеть только с помощью другой. Такая организация – это сторожевой пес, которого нельзя гнать со двора. Если вы не хотите, чтобы он кусал воров, это ваше дело, но позвольте ему хотя бы бродить вокруг дома и будить вас, когда двери начнут отпирать отмычкой или полезут в дом через окно.
Рабство
Каждый из нас, основательно исследовав человеческую природу в своем собственном сердце, поймет, что когда свобода принадлежит всем, тогда не остается средств управлять людьми как народом
Большой народ никогда не может управляться правительством. Я имею в виду, что он не может управляться только правительством. Оно всегда нуждается еще в ком-то, кто мог бы освободить его от немалой доли его труда.
Верховное правление только тогда устойчиво, когда его поддерживает религия или рабство или же и то и другое вместе.
Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что император не может править без рабства
Нет человека, который желал бы так страстно, как желает русский. Посмотрите, как он тратит деньги, как воплощает в жизнь все прихоти, залетевшие ему в голову, и вы увидите, как он желает.
Наука
Русские усвоили две мысли, одинаково губительные. Во-первых, они считают, что можно одновременно заниматься литературой и науками, а во-вторых, что можно свести воедино наставления всех наук.
Организация военного дела, как она поставлена в России, исключает науку, как круг исключает квадрат.
Правителям следовало бы хорошенько следить, чтобы академии не появлялись раньше того, как появятся ученые. Труды Эйлера так чужды России, словно они писались в Филадельфии.
Наука как таковая, то есть все то, что понимается под именем естественных наук, имеет самый главный недостаток, проявляющийся в том, что она уничтожает первую из всех наук, а именно науку управления государством. Все великие министры, от Сюжера до Ришелье, не занимались ни физикой, ни математикой: дух естественных наук исключает другой дух, являющийся следствием особого дара.
Религия
В вопросе о религии, особенно если ее рассматривать с точки зрения политики, все сводится к двум истинам. Первая гласит, что народу религия необходима. С этим все согласны, но о второй истине, которая так же бесспорна, как и первая, задумываются гораздо меньше и меньше ее признают. Эта истина гласит, что все мы – народ.
Любое расхожее и всеобщее обсуждение религиозных догматов влечет за собой такое же обсуждение политических положений.
Общество
Все истинные философы, все настоящие политики и законодатели, которые являются самыми великими из людей, единодушны в том, что посты, связанные с управлением, надо отдать богатому дворянству. Только собственник по-настоящему является гражданином.
В некоторых странах начались выступления против привилегированных войск, предназначенных для охраны государей. Поводом послужили затраты на их содержание, высокомерие этих избранных, опасение, что в остальных войсках может возникнуть ненависть к ним и т.д., однако подлинной причиной было стремление унизить государей, потому что этот род войск, сочетавших в себе силу и блеск, можно было назвать броней Его Величества и об этом никто не знал лучше тех, кто предлагал эту броню снять.
Книги были полны рассуждений о том, сколь опасны погребения, совершаемые в церквах. Поводом стала забот о здоровье населения, но целью было стремление стереть грани между различными захоронениями людей иного ранга, создать из кладбищ некую мешанину и, если можно так выразиться, насадить демократию в земле, чтобы потом она заявила о себе и на поверхности, что, собственно, и произошло.
Иезуиты
Все сходятся в том, что революция в Европе, которую еще называют французской революцией, стала возможной только потому, что прежде был уничтожен орден иезуитов.
Французские короли лишились самого прекрасного царства, которое только могло быть после царства небесного, и лишились они его не потому, что слишком верили иезуитам, а потому, что недостаточно верили им.
Всякую тайную организацию можно одолеть только с помощью другой. Такая организация – это сторожевой пес, которого нельзя гнать со двора. Если вы не хотите, чтобы он кусал воров, это ваше дело, но позвольте ему хотя бы бродить вокруг дома и будить вас, когда двери начнут отпирать отмычкой или полезут в дом через окно.
Знатоки политической философии в курсе, что до Гражданской войны XVII в. слово “commonwealth” (буквальный перевод понятия “res publica” на английский) звучало совершенно нейтрально и вовсе не противопоставлялось понятию “монархия”. Английское королевство сплошь и рядом называли “common wealth” и это никак не противоречило тому, что у этого commonwealth есть еще и король.
Однако, если зарыться в источники глубже, то ситуация выглядит еще интереснее. Дело в том, что система “общего блага”, “common wealth”, на острове Великобритания была трехуровневой. Во-первых, это “общее благо” корпорации - например, ремесленного цеха. Скажем, в жалованной грамоте Common Indenture, которую Мария Стюарт даровала ремесленникам Абердина, утверждается, что ремесленники города составляют “common weill of their owne”. То есть у них определенно есть общий корпоративный интерес.
Во-вторых, это “общее благо” города, бурга. Тут надо сделать два уточнения. Во-первых, далеко не у всех городов это самое “общее благо” было: его имели только “королевские” города. “Бароновские” же общего блага не имели и функционировали не в интересах своих обитателей, а в интересах владельцев города. Тут еще интересно вот что: город состоит из правящей купеческой гильдии и подчиненных ей ремесленных цехов. При этом у цехов свой отдельный интерес есть, и это признается, а о “common wealth” купцов в первоисточниках молчок. Марксист сделал бы из этого следующий вывод: поскольку реально рулит городом купеческая гильдия, то ее корпоративный интерес и выдается за общегородской. Видим “интересы города”, понимаем - “интересы купеческой олигархии”.
Ну и наконец в-третьих “common wealth” есть и у королевства. “Commonwealth” - совершенно нейтральное обозначение государства, не носящее никакого антимонархического оттенка. Скажем, когда граффу Страффорду предъявляли обвинение в измене (high treason), то и он, и обвинители употребляли именно термин “commonwealth” в отношении политии, которой изменил или не изменил Страффорд. То есть королевство английское - это тоже commonwealth.
Таким образом, до 1640-х годов система “общего блага”, пронизывающая все общество, была трехуровневой: корпорация, город, королевство. Однако после того как революционеры апроприировали этот термин и назвали словом Commonwealth Английскую Республику, это слово оказалось прочно завязано на республиканизм. А потому после Реставрации Стюартов оно очень быстро исчезает из источников. Раз уж теперь понятие общего блага ассоциировалось с политической неблагонадежностью и антимонархизмом, то и разговоры об “общем благе” городов и корпораций тоже прекратились - по историческим меркам очень быстро.
Однако, если зарыться в источники глубже, то ситуация выглядит еще интереснее. Дело в том, что система “общего блага”, “common wealth”, на острове Великобритания была трехуровневой. Во-первых, это “общее благо” корпорации - например, ремесленного цеха. Скажем, в жалованной грамоте Common Indenture, которую Мария Стюарт даровала ремесленникам Абердина, утверждается, что ремесленники города составляют “common weill of their owne”. То есть у них определенно есть общий корпоративный интерес.
Во-вторых, это “общее благо” города, бурга. Тут надо сделать два уточнения. Во-первых, далеко не у всех городов это самое “общее благо” было: его имели только “королевские” города. “Бароновские” же общего блага не имели и функционировали не в интересах своих обитателей, а в интересах владельцев города. Тут еще интересно вот что: город состоит из правящей купеческой гильдии и подчиненных ей ремесленных цехов. При этом у цехов свой отдельный интерес есть, и это признается, а о “common wealth” купцов в первоисточниках молчок. Марксист сделал бы из этого следующий вывод: поскольку реально рулит городом купеческая гильдия, то ее корпоративный интерес и выдается за общегородской. Видим “интересы города”, понимаем - “интересы купеческой олигархии”.
Ну и наконец в-третьих “common wealth” есть и у королевства. “Commonwealth” - совершенно нейтральное обозначение государства, не носящее никакого антимонархического оттенка. Скажем, когда граффу Страффорду предъявляли обвинение в измене (high treason), то и он, и обвинители употребляли именно термин “commonwealth” в отношении политии, которой изменил или не изменил Страффорд. То есть королевство английское - это тоже commonwealth.
Таким образом, до 1640-х годов система “общего блага”, пронизывающая все общество, была трехуровневой: корпорация, город, королевство. Однако после того как революционеры апроприировали этот термин и назвали словом Commonwealth Английскую Республику, это слово оказалось прочно завязано на республиканизм. А потому после Реставрации Стюартов оно очень быстро исчезает из источников. Раз уж теперь понятие общего блага ассоциировалось с политической неблагонадежностью и антимонархизмом, то и разговоры об “общем благе” городов и корпораций тоже прекратились - по историческим меркам очень быстро.
Telegram
Высокая Порта
В XVI в. в Шотландии существовало два основных типа городов: королевские и бароновские. Королевские (Royal Burghs) фактически представляли собой полунезависимые республики и самостоятельно выбирали городское начальство. Они не были демократиями, и купеческие…
С середины XVI в. Католическая церковь начинает публиковать индекс запрещённых книг Index Librorum Prohibitorum, пополняя его все новыми и новыми изданиями. В 1627 директор оксфордской бодлианской библиотеки предложил пользоваться этим индексом как руководством - и автоматически закупать для университета все внесённые в него книги.
Если вы такой же прокрастинатор как и я, ни в коем случае не заходите на этот канал. Как увидел у Caucasian Tashkeel композицию Адема Рамадани Cana Kalaja, так и слушаю теперь всего подряд, остановиться не могу. Затягивает https://yangx.top/kizilelmaya/399
Telegram
Caucasian Tashkeel
По теме общемусульманского участия в Чанаккале: две вокальные композиции из Косово о тех событиях.
Самый удачный косплей в истории: как шотландцев превратили в горцев.
Что такое Шотландия? Это страна гор, состоящая из mountains high-covered with snow, а также straths и green valleys below. Живут в ней суровые горцы, одетые в килты с расцветкой своих кланов, играющие на волынках и общающиеся между собой на мало кому понятном гэльском языке.
Забавно, но этот образ, прочно утвердившийся в массовой культуре, возник совсем недавно. По большому счету – это продукт индустриального века: эпохи заводов, газет, пароходов. Еще забавнее то, что работу над формированием этого образа организовал один единственный, но при этом совершенно гениальный продакт-менеджер – сэр Вальтер Скотт.
(продолжение за пейволлом на Патреоне или Бусти)
Что такое Шотландия? Это страна гор, состоящая из mountains high-covered with snow, а также straths и green valleys below. Живут в ней суровые горцы, одетые в килты с расцветкой своих кланов, играющие на волынках и общающиеся между собой на мало кому понятном гэльском языке.
Забавно, но этот образ, прочно утвердившийся в массовой культуре, возник совсем недавно. По большому счету – это продукт индустриального века: эпохи заводов, газет, пароходов. Еще забавнее то, что работу над формированием этого образа организовал один единственный, но при этом совершенно гениальный продакт-менеджер – сэр Вальтер Скотт.
(продолжение за пейволлом на Патреоне или Бусти)
boosty.to
Самый удачный косплей в истории: как шотландцев превратили в горцев. - kamilkazani
Posted on Mar 19 2021
К вопросу о культурной апроприации
В штатах пару лет назад был скандал. Школьница надела на свой выпускной бал традиционное китайское платье qipao и выложила фотки в соцсети. Ее немедленно обвинили в культурной апроприации: твит какой-то китаянки “my culture is not your goddamn prom dress" лайкнули 67 тысяч человек.
Знаете, что в этой ситуации самое смешное? Это не китайское платье, а маньчжурское. Завоевавшие Китай в XVII в. маньчжуры установили разный дресс код для себя и для покоренных китайцев: его нарушение каралось смертной казнью. Еще в XIX в., если бы китаянка вздумала надеть платье qipao, ей отрубили бы голову.
И тут произошла вот какая штука. Все запретное по определению притягательно. А запретное, относящееся к более статусной социальной страте, притягательно вдвойне. После Синьхайской революции 1911 г. и свержения маньчжурского режима, китайцы апроприировали это платье и оно стало дико популярным - так что теперь, сто лет спустя, уже воспринимается как традиционно китайское.
Этот кейс показывает, что человеческие культуры гораздо менее оригинальны и более подражательны, чем мы бы хотели думать. Но, поскольку память у нас как у золотых рыбок, то мы склонны воспринимать апропиированное буквально вчера как исконно наше - и защищать его от всяческих посягательств.
В штатах пару лет назад был скандал. Школьница надела на свой выпускной бал традиционное китайское платье qipao и выложила фотки в соцсети. Ее немедленно обвинили в культурной апроприации: твит какой-то китаянки “my culture is not your goddamn prom dress" лайкнули 67 тысяч человек.
Знаете, что в этой ситуации самое смешное? Это не китайское платье, а маньчжурское. Завоевавшие Китай в XVII в. маньчжуры установили разный дресс код для себя и для покоренных китайцев: его нарушение каралось смертной казнью. Еще в XIX в., если бы китаянка вздумала надеть платье qipao, ей отрубили бы голову.
И тут произошла вот какая штука. Все запретное по определению притягательно. А запретное, относящееся к более статусной социальной страте, притягательно вдвойне. После Синьхайской революции 1911 г. и свержения маньчжурского режима, китайцы апроприировали это платье и оно стало дико популярным - так что теперь, сто лет спустя, уже воспринимается как традиционно китайское.
Этот кейс показывает, что человеческие культуры гораздо менее оригинальны и более подражательны, чем мы бы хотели думать. Но, поскольку память у нас как у золотых рыбок, то мы склонны воспринимать апропиированное буквально вчера как исконно наше - и защищать его от всяческих посягательств.
Читаю Джорджо Агамбена и наткнулся на интересную мысль. Агамбен пишет, что отношение людей античности к гражданским войнам было прямо противоположным отношению людей нового времени.
Для древних греков гражданская война представлялась чем-то естественным, а участие в ней - долгом гражданина. Помните закон Солона из “Афинской политии”? “Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав”. С другой стороны, немедленно по окончанию гражданской войны устраивается amnestia - ее забвение. Понятно, что забыть ее нельзя, но, тем не менее, о ней нельзя больше вспоминать посредством судебных процессов и злопамятства. После драки кулаками не машут.
Иными словами, пишет Агамбен, представление о гражданской войне в классической Греции в точности противоположно представлению о ней людей Нового времени: тому, что следует любой ценой сделать невозможным и что должно всегда вспоминаться посредством судебных процессов и преследований.
Тут, правда, надо оговориться, что в раннее новое время отношение европейцев к гражданским войнам было промежуточным. В XVI-XVII вв. участие в них уже не считалось гражданским долгом, но по окончанию войны предполагалась амнистия. Так, по завершению Религиозных войн во Франции Генрих IV запретил вспоминать их и кидать друг другу предъявы за преступления во время этих войн. Аналогичную позицию занял и Карл II после реставрации Стюартов, издав Act of Amnesty and Oblivion. То есть все произошедшее во время Гражданской войны следовало не только простить, но и забыть.
Для древних греков гражданская война представлялась чем-то естественным, а участие в ней - долгом гражданина. Помните закон Солона из “Афинской политии”? “Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав”. С другой стороны, немедленно по окончанию гражданской войны устраивается amnestia - ее забвение. Понятно, что забыть ее нельзя, но, тем не менее, о ней нельзя больше вспоминать посредством судебных процессов и злопамятства. После драки кулаками не машут.
Иными словами, пишет Агамбен, представление о гражданской войне в классической Греции в точности противоположно представлению о ней людей Нового времени: тому, что следует любой ценой сделать невозможным и что должно всегда вспоминаться посредством судебных процессов и преследований.
Тут, правда, надо оговориться, что в раннее новое время отношение европейцев к гражданским войнам было промежуточным. В XVI-XVII вв. участие в них уже не считалось гражданским долгом, но по окончанию войны предполагалась амнистия. Так, по завершению Религиозных войн во Франции Генрих IV запретил вспоминать их и кидать друг другу предъявы за преступления во время этих войн. Аналогичную позицию занял и Карл II после реставрации Стюартов, издав Act of Amnesty and Oblivion. То есть все произошедшее во время Гражданской войны следовало не только простить, но и забыть.
Анонс - Питер. В этот четверг 25 числа в 21.00 в баре Фогель я буду говорить о том, чем плохо либертарианство вообще и для России в частности. Сама речь займет минут 15-20, потом будет развиртуализация с питерскими читателями.
Адрес - Суворовский проспект, 38
Адрес - Суворовский проспект, 38
Кто из питерских собирается прийти в чт, зарегайтесь, пжл, чтоб организаторы понимали на какое количество народа рассчитывать https://www.fogelbeer.ru/event-details-registration/chem-plokho-libertarianstvo-voobshche-i-dlya-rossii-v-chastnosti
ФОГЕЛЬ
Чем плохо либертарианство вообще и для России в частности | ФОГЕЛЬ