«Наш» Гегель или О партийности в философии.
1.
Каждого большого мыслителя потомки пытаются приватизировать. Меня раньше это дико раздражало. А теперь — нет. Ибо понимаю: это проявление партийной борьбы в философии.
То есть: перетягивание на свою сторону великого философа, записывание его в «свои» на основании искусно (или топорно) подобранных цитат — это всё для чего? — Для того, чтобы укоренить свою собственную точку зрения, и, наоборот, выбить основание (оптимально — табуретку, но это в идеале) из под ног оппонента.
Итак: приватизация мыслителей прошлого — почему, кстати, именно прошлого? — не только потому, что они уже сами ничего сказать не смогут ни за, ни против, но потому, что философия вся сказана уже тогда. Сейчас остаётся только примыкать к той или иной точке зрения. Но проще не примыкать к именитому философу — а заставить его посмертно примкнуть к себе.
И да, эта тенденция всеобщая: любая интеллектуальная партия предъявляет свой ваучер на долю в философском наследии. Или, в зависимости от философских аппетитов, ведёт рейдерский захват, стремясь к монополии (и так неосознанно отражая логику эпохи монополистического капитализма) на глобальном рынке философских идей.
Кто не занимается приватизацией философии? — лишь те, кто в философии не сильны. Чувствуя, что орех не по зубам, они просто объявляют философию ничтожной, не достойной борьбы за неё и на её полях. Ну что с невежд возьмёшь? — Но мы не про невежд, а про людей умных, поэтому далее.
Не нужно думать, что приватизация — личное дело каждого. Уж по крайней мере, не в философии. Дело не в субъективном мнении того или иного современного философа о философе прошлых лет. Всё субъективное имеет смысл и укоренено только в объективном. (И какая разница, что сами философствующие того не сознают? Господин Журден тоже всю жизнь говорил прозой, не зная того.)
Но что это за объективное, которое стоит за приватизацией философии? — Общественная борьба. Я бы сказал марксистским языком: борьба классов — но сами эти марксистские формулы нуждаются в уточнении, потому пока так: борьба противоборствующих групп и интересов.
Оформляясь, приобретая сознательные контуры, эта борьба становится партийной борьбой.
Поэтому нужно понять и принять приватизацию философии и философов как объективную необходимость.
Которая, как известно, в осознанном виде есть свобода. В нашем случае: свобода занять своё место в борьбе, принять ту или иную партийную точку зрения.
Да, для понимания: не нужно трактовать партии только как политические партии — это частный и не самый частый пример партийности. Философская партийность много глубже, она всеобща, включает в себя и политическое измерение партийности.
Итак, «с кем вы, мастера умозрения?»
#философия #партийность
1.
Каждого большого мыслителя потомки пытаются приватизировать. Меня раньше это дико раздражало. А теперь — нет. Ибо понимаю: это проявление партийной борьбы в философии.
То есть: перетягивание на свою сторону великого философа, записывание его в «свои» на основании искусно (или топорно) подобранных цитат — это всё для чего? — Для того, чтобы укоренить свою собственную точку зрения, и, наоборот, выбить основание (оптимально — табуретку, но это в идеале) из под ног оппонента.
Итак: приватизация мыслителей прошлого — почему, кстати, именно прошлого? — не только потому, что они уже сами ничего сказать не смогут ни за, ни против, но потому, что философия вся сказана уже тогда. Сейчас остаётся только примыкать к той или иной точке зрения. Но проще не примыкать к именитому философу — а заставить его посмертно примкнуть к себе.
И да, эта тенденция всеобщая: любая интеллектуальная партия предъявляет свой ваучер на долю в философском наследии. Или, в зависимости от философских аппетитов, ведёт рейдерский захват, стремясь к монополии (и так неосознанно отражая логику эпохи монополистического капитализма) на глобальном рынке философских идей.
Кто не занимается приватизацией философии? — лишь те, кто в философии не сильны. Чувствуя, что орех не по зубам, они просто объявляют философию ничтожной, не достойной борьбы за неё и на её полях. Ну что с невежд возьмёшь? — Но мы не про невежд, а про людей умных, поэтому далее.
Не нужно думать, что приватизация — личное дело каждого. Уж по крайней мере, не в философии. Дело не в субъективном мнении того или иного современного философа о философе прошлых лет. Всё субъективное имеет смысл и укоренено только в объективном. (И какая разница, что сами философствующие того не сознают? Господин Журден тоже всю жизнь говорил прозой, не зная того.)
Но что это за объективное, которое стоит за приватизацией философии? — Общественная борьба. Я бы сказал марксистским языком: борьба классов — но сами эти марксистские формулы нуждаются в уточнении, потому пока так: борьба противоборствующих групп и интересов.
Оформляясь, приобретая сознательные контуры, эта борьба становится партийной борьбой.
Поэтому нужно понять и принять приватизацию философии и философов как объективную необходимость.
Которая, как известно, в осознанном виде есть свобода. В нашем случае: свобода занять своё место в борьбе, принять ту или иную партийную точку зрения.
Да, для понимания: не нужно трактовать партии только как политические партии — это частный и не самый частый пример партийности. Философская партийность много глубже, она всеобща, включает в себя и политическое измерение партийности.
Итак, «с кем вы, мастера умозрения?»
#философия #партийность
Гегельнегоголь
«Наш» Гегель или О партийности в философии. 1. Каждого большого мыслителя потомки пытаются приватизировать. Меня раньше это дико раздражало. А теперь — нет. Ибо понимаю: это проявление партийной борьбы в философии. То есть: перетягивание на свою сторону…
2.
«А я сам по себе!» — гордо заявит философствующий. И, честно говоря, тут же из философа превращается в эрудированного обывателя.
Ибо не понимает (а единственное дело, призвание и смысл философа: понимать), что 1) и его собственное мышление невозможно само по себе — само по себе оно просто не развилось бы в мышление (ну не Маугли же он, в самом деле?) и 2) живя в обществе, невозможно быть «самому по себе» — мы всегда составляем с обществом тождественную (и противоречивую) тотальность. Поэтому нет мышления, не участвующего в социальных коллизиях, не отражающего их, не влияющего на них. Нет философии, политически «невинной». (Да что там: философии родилась из мощнейшего — катастрофического — социального конфликта: вспомните крах ионических полисов — этой колыбели философской мысли — под натиском персидских орд).
А если мыслитель этой тотальной связи своего мышления с объективным социальным смыслом не сознаёт — тем хуже для него самого. Объективно-то он всё равно так или иначе в мировой коллизии участвует: и чем неосознаннее — тем болезненнее для себя самого в итоге. «Понимающих судьба ведёт, непонимающих — тащит».
Но что же получается? Получается, что каждый мыслитель предстаёт перед нами в той или иной особенной трактовке, в униформе той или иной партии. Но это же — страшно сказать! — релятивизм и субъективизм!
А вот и нет.
Субъективизм возникает как раз лишь тогда, когда философствующий примыкает к той или иной партии — но не сознаёт этого. Он адепт партии, он следует ей, но он не знает этого.
Релятивизм возникает лишь тогда, когда философствующий знает партийность, видит конфликт, но субъективно не хочет ни к кому примыкать, пытается занять позицию «над схваткой». Ничего другого, кроме душевного опустошения, разрушительного нигилизма — выражающегося в отчаянном вопле «чума на оба ваших дома!» — эта позиция философствующему не даёт.
Не стоит и говорить, что оба эти философствующих индивида — и несознательный «партиец»-субъективист, и сознательный «неприсоединившийся» — так или иначе, делом или бездействием, но объективно поддерживают ту или иную сторону всемирной коллизии.
Ещё раз: если мы действительно хотим быть философами, мы должны принять тотальное — противоречивое: тождество иным не бывает! — тождество мышления и бытия, интеллекта и практики, философии и политики.
И поскольку общество есть постоянный и динамический конфликт — постольку философия вовлечена в этот конфликт, является и его зеркалом и его творцом, Субстанцией и Субъектом одновременно.
Поэтому: признание партийности — это не субъективизация и не релятивизация, не вульгарный социологизм. Это как раз единственно возможное понимание философии — понимание её (и себя в ней) как сознания Всеобщего, Абсолюта, тотальности.
И вот здесь вопрос уже не о партийности вообще — а о том, к какой конкретной партии принадлежит мыслящий субъект.
#философия #партийность
«А я сам по себе!» — гордо заявит философствующий. И, честно говоря, тут же из философа превращается в эрудированного обывателя.
Ибо не понимает (а единственное дело, призвание и смысл философа: понимать), что 1) и его собственное мышление невозможно само по себе — само по себе оно просто не развилось бы в мышление (ну не Маугли же он, в самом деле?) и 2) живя в обществе, невозможно быть «самому по себе» — мы всегда составляем с обществом тождественную (и противоречивую) тотальность. Поэтому нет мышления, не участвующего в социальных коллизиях, не отражающего их, не влияющего на них. Нет философии, политически «невинной». (Да что там: философии родилась из мощнейшего — катастрофического — социального конфликта: вспомните крах ионических полисов — этой колыбели философской мысли — под натиском персидских орд).
А если мыслитель этой тотальной связи своего мышления с объективным социальным смыслом не сознаёт — тем хуже для него самого. Объективно-то он всё равно так или иначе в мировой коллизии участвует: и чем неосознаннее — тем болезненнее для себя самого в итоге. «Понимающих судьба ведёт, непонимающих — тащит».
Но что же получается? Получается, что каждый мыслитель предстаёт перед нами в той или иной особенной трактовке, в униформе той или иной партии. Но это же — страшно сказать! — релятивизм и субъективизм!
А вот и нет.
Субъективизм возникает как раз лишь тогда, когда философствующий примыкает к той или иной партии — но не сознаёт этого. Он адепт партии, он следует ей, но он не знает этого.
Релятивизм возникает лишь тогда, когда философствующий знает партийность, видит конфликт, но субъективно не хочет ни к кому примыкать, пытается занять позицию «над схваткой». Ничего другого, кроме душевного опустошения, разрушительного нигилизма — выражающегося в отчаянном вопле «чума на оба ваших дома!» — эта позиция философствующему не даёт.
Не стоит и говорить, что оба эти философствующих индивида — и несознательный «партиец»-субъективист, и сознательный «неприсоединившийся» — так или иначе, делом или бездействием, но объективно поддерживают ту или иную сторону всемирной коллизии.
Ещё раз: если мы действительно хотим быть философами, мы должны принять тотальное — противоречивое: тождество иным не бывает! — тождество мышления и бытия, интеллекта и практики, философии и политики.
И поскольку общество есть постоянный и динамический конфликт — постольку философия вовлечена в этот конфликт, является и его зеркалом и его творцом, Субстанцией и Субъектом одновременно.
Поэтому: признание партийности — это не субъективизация и не релятивизация, не вульгарный социологизм. Это как раз единственно возможное понимание философии — понимание её (и себя в ней) как сознания Всеобщего, Абсолюта, тотальности.
И вот здесь вопрос уже не о партийности вообще — а о том, к какой конкретной партии принадлежит мыслящий субъект.
#философия #партийность
Гегельнегоголь
2. «А я сам по себе!» — гордо заявит философствующий. И, честно говоря, тут же из философа превращается в эрудированного обывателя. Ибо не понимает (а единственное дело, призвание и смысл философа: понимать), что 1) и его собственное мышление невозможно…
3.
Конечно, каждая философская партия — поскольку она партия — претендует на истину. Поэтому и пытается захватить, приватизировать побольше философов прошлого — этих пророков и еретиков истины.
Скажете: и где же истина в этой схватке борющихся за истину?
Но истина есть, и она объективна. Иначе невозможна ни философия, ни мышление вообще. И к партиям нужно относиться — не столько сообразно их отношению к истине (на словах, субъективно, они все её признают, поскольку хоть что-то утверждают) — но сообразно тому, как истина относится к ним.
Говоря просто: выражает ли философская партия объективную истину — или нет.
И здесь, опять же, как и всегда, мысль неразрывно связана с социальным, с обществом.
Если философствующий признаёт разум в истории (кстати: как общественной, так и природной), признаёт её логику, её противоречивое, но — en gros — прогрессивное движение к максимальному осуществлению разума в мире, к «приложению логики к политике» (Герцен) — это одна партия. Партия объективной истины.
Всё, что не совпадает с этим не веро-, но знание-исповеданием, то не совпадает с истиной. «Кто не с нами, тот против нас». Это «против» есть партия не-истины.
(Разумеется, тут же возникнут возмущённые голоса «из другого лагеря» — но напрасно: с логикой спорить невозможно — да и смысла нет: поскольку логика является как история — вот она, эта история, нас и рассудит).
Собственно, вопрос: «истинна ли истина?» мы не решим на словах, но только в интеллектуально-социальной, философской и одновременно исторической тотальности. Слова для этого и нужны — чтоб эту тотальность сформировать.
Далее. В более узкой трактовке первая партия есть партия рационализма. Вторая — иррационализма.
И не надо понимать эту оппозицию как новое издание дуалистического манихейства, как борьбу Ормузда и Аримана. Нет. Есть истина и есть ложь. Но это не равнозначные величины: истина знает и указует и на себя, и на ложь, уничтожая её таким образом.
Итак, уточним ранее заданный вопрос: с кем вы, философствующие: на стороне разума или его отрицания? Партийный билет рационализма или иррационализма лежит у вас в умозрительном кармане? Скажете: не получал, и не собираюсь! — Это уж как угодно, но партбилет всё равно заочно уже на каждого выписан и ждёт своего обладателя в местном философском райкоме.
#философия #партийность #рационализм #иррационализм
Конечно, каждая философская партия — поскольку она партия — претендует на истину. Поэтому и пытается захватить, приватизировать побольше философов прошлого — этих пророков и еретиков истины.
Скажете: и где же истина в этой схватке борющихся за истину?
Но истина есть, и она объективна. Иначе невозможна ни философия, ни мышление вообще. И к партиям нужно относиться — не столько сообразно их отношению к истине (на словах, субъективно, они все её признают, поскольку хоть что-то утверждают) — но сообразно тому, как истина относится к ним.
Говоря просто: выражает ли философская партия объективную истину — или нет.
И здесь, опять же, как и всегда, мысль неразрывно связана с социальным, с обществом.
Если философствующий признаёт разум в истории (кстати: как общественной, так и природной), признаёт её логику, её противоречивое, но — en gros — прогрессивное движение к максимальному осуществлению разума в мире, к «приложению логики к политике» (Герцен) — это одна партия. Партия объективной истины.
Всё, что не совпадает с этим не веро-, но знание-исповеданием, то не совпадает с истиной. «Кто не с нами, тот против нас». Это «против» есть партия не-истины.
(Разумеется, тут же возникнут возмущённые голоса «из другого лагеря» — но напрасно: с логикой спорить невозможно — да и смысла нет: поскольку логика является как история — вот она, эта история, нас и рассудит).
Собственно, вопрос: «истинна ли истина?» мы не решим на словах, но только в интеллектуально-социальной, философской и одновременно исторической тотальности. Слова для этого и нужны — чтоб эту тотальность сформировать.
Далее. В более узкой трактовке первая партия есть партия рационализма. Вторая — иррационализма.
И не надо понимать эту оппозицию как новое издание дуалистического манихейства, как борьбу Ормузда и Аримана. Нет. Есть истина и есть ложь. Но это не равнозначные величины: истина знает и указует и на себя, и на ложь, уничтожая её таким образом.
Итак, уточним ранее заданный вопрос: с кем вы, философствующие: на стороне разума или его отрицания? Партийный билет рационализма или иррационализма лежит у вас в умозрительном кармане? Скажете: не получал, и не собираюсь! — Это уж как угодно, но партбилет всё равно заочно уже на каждого выписан и ждёт своего обладателя в местном философском райкоме.
#философия #партийность #рационализм #иррационализм
Гегельнегоголь
3. Конечно, каждая философская партия — поскольку она партия — претендует на истину. Поэтому и пытается захватить, приватизировать побольше философов прошлого — этих пророков и еретиков истины. Скажете: и где же истина в этой схватке борющихся за истину?…
4.
А теперь к Гегелю, вынесенному в заголовок.
Уж как его только не перевирали (то есть, «интерпретировали»).
И «философом торжествующей феодальной Реставрации» он был, и недюжинным религиозным мыслителем его записывали, и христианским мистиком он кому-то показался (а люди сильно набожные наоборот, Сатану в нём видели), и как экзистенциалиста в частности, иррационалиста в целом его трактовали, и тоталитаристом, и ультра-либералом называли.
Это всё трактовки ложные (пусть сами свою партийную принадлежность не сознающие), пытающиеся как раз приватизировать Георгия нашего Фёдоровича. Приватизировать, чтобы сначала исказить в угоду партийному интересу, и уже потом на этом обезображенном Гегеле строить свою — философски иррациональную, социально реакционную — систему. (Кстати, не всегда философа приватизируют для «поднятия на знамя» — приватизируют и для того, чтобы растоптать. Рейдерские захваты они такие: уничтожить производственные мощности конкурента).
Истинна другая трактовка: Гегель — философ разума, поэтому, уже в силу первенства логики, проповедник свободы и демократии, которая, как известно, без социальных благ есть обман и пустышка — и потому Гегель, в пределе, предтеча социализма.
И не надо наводить релятивистскую тень на философский плетень: дескать, раз в Гегеле философствующие нашли «всё это», противоречащие точки зрения — так это и есть настоящий Гегель. Это позиция примирительная, компромиссная — и, как все компромиссы — ложная.
Нет в Гегеле никакого тождества разума и неразумия, логики и интуиции, рационализма и иррационализма. Говорить о таком тождестве — опять же, равно получить партбилет иррационализма. Ибо, когда кто-то говорит: истина равна лжи (рационализм равен иррационализму) — этот кто-то не только обеляет ложь, он разрушает саму истину.
Но… «Какие Ваши доказательства?» — наши доказательства — это сам Гегель. Читайте, и обрящете. Не помогает? — тогда философия бессильна. Истина указывает на себя и на ложь — но это указание надо узреть умом.
Поэтому: есть только один Гегель. Рационалист, гениальный логик, радикальный демократ, признающий все права революций в истории, предтеча социализма.
И да, это и есть «наш», истинный Гегель.
#Гегель #философия #партийность #рационализм #социализм
А теперь к Гегелю, вынесенному в заголовок.
Уж как его только не перевирали (то есть, «интерпретировали»).
И «философом торжествующей феодальной Реставрации» он был, и недюжинным религиозным мыслителем его записывали, и христианским мистиком он кому-то показался (а люди сильно набожные наоборот, Сатану в нём видели), и как экзистенциалиста в частности, иррационалиста в целом его трактовали, и тоталитаристом, и ультра-либералом называли.
Это всё трактовки ложные (пусть сами свою партийную принадлежность не сознающие), пытающиеся как раз приватизировать Георгия нашего Фёдоровича. Приватизировать, чтобы сначала исказить в угоду партийному интересу, и уже потом на этом обезображенном Гегеле строить свою — философски иррациональную, социально реакционную — систему. (Кстати, не всегда философа приватизируют для «поднятия на знамя» — приватизируют и для того, чтобы растоптать. Рейдерские захваты они такие: уничтожить производственные мощности конкурента).
Истинна другая трактовка: Гегель — философ разума, поэтому, уже в силу первенства логики, проповедник свободы и демократии, которая, как известно, без социальных благ есть обман и пустышка — и потому Гегель, в пределе, предтеча социализма.
И не надо наводить релятивистскую тень на философский плетень: дескать, раз в Гегеле философствующие нашли «всё это», противоречащие точки зрения — так это и есть настоящий Гегель. Это позиция примирительная, компромиссная — и, как все компромиссы — ложная.
Нет в Гегеле никакого тождества разума и неразумия, логики и интуиции, рационализма и иррационализма. Говорить о таком тождестве — опять же, равно получить партбилет иррационализма. Ибо, когда кто-то говорит: истина равна лжи (рационализм равен иррационализму) — этот кто-то не только обеляет ложь, он разрушает саму истину.
Но… «Какие Ваши доказательства?» — наши доказательства — это сам Гегель. Читайте, и обрящете. Не помогает? — тогда философия бессильна. Истина указывает на себя и на ложь — но это указание надо узреть умом.
Поэтому: есть только один Гегель. Рационалист, гениальный логик, радикальный демократ, признающий все права революций в истории, предтеча социализма.
И да, это и есть «наш», истинный Гегель.
#Гегель #философия #партийность #рационализм #социализм
Гегельнегоголь
Суть в том, что в самом опосредовании должно быть внутреннее и более тонкое опосредование. Все эти тонны чугуна и нефти, все решающие детали общественной (в том числе — и производственной практики) результируют в политическом. И вот она, политика и опосредует…
Отсюда и другое следствие.
Любое субъективно-честное историко-философское исследование так или иначе заявляет свою собственную политическую позицию (вовсе не обязательно в форме откровенного манифеста — уже из самого хода мысли Standpunkt этой мысли всё равно ясен).
И лишь нечестное исследование (часто само свою нечестность не сознающее) — притворяется беспартийной мыслью, парящей «над схваткой» в своём собственном, комфортном, оторванном от жизни эфире. Но такая эфирно-беспартийная философия точно так же ангажирована, точно так же вовлечена в общественную практику и точно так же опосредована политическим. Но при этом лжёт себе самой и своему читателю о своих действительных связях и побудительных мотивах. Ложное сознание, да.
Поэтому: из всех философий и историй философии выбирайте, по крайней мере, субъективно честную. А среди этих честных — объективно истинную.
Где ж эту философию найти? Да вот же она, здесь, перед Вами.
#партийность #история_философии
Любое субъективно-честное историко-философское исследование так или иначе заявляет свою собственную политическую позицию (вовсе не обязательно в форме откровенного манифеста — уже из самого хода мысли Standpunkt этой мысли всё равно ясен).
И лишь нечестное исследование (часто само свою нечестность не сознающее) — притворяется беспартийной мыслью, парящей «над схваткой» в своём собственном, комфортном, оторванном от жизни эфире. Но такая эфирно-беспартийная философия точно так же ангажирована, точно так же вовлечена в общественную практику и точно так же опосредована политическим. Но при этом лжёт себе самой и своему читателю о своих действительных связях и побудительных мотивах. Ложное сознание, да.
Поэтому: из всех философий и историй философии выбирайте, по крайней мере, субъективно честную. А среди этих честных — объективно истинную.
Где ж эту философию найти? Да вот же она, здесь, перед Вами.
#партийность #история_философии